сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 54 страниц)
Едва беглец скрылся с глаз, как дверь снова бесцеремонно распахнулась. В дверном проёме, словно грозная статуя командора, явившаяся за рыжим дон Жуаном, застыла габаритная дама, в которой Лия без труда узнала супругу мэра.
Всё еще напоминая изваяние, Марго изумленно приподняла тонкую бровь — эта девушка определённо была ей знакома. Конечно! Это же её портрет так толком и не дал рассмотреть в мастерской художник, неделикатно выхватив его из рук. Кроме того, именно она являлась спутницей Ривенхарта на том злополучном приёме. Жена градоначальника сама с удовольствием обсуждала слухи о таинственной рыжеволосой красавице, покорившей сердце гения, и уж никак не могла ожидать встретить её в небольшой скромно обставленной комнатке прислуги.
Ну а сама Лия уже ничему не удивлялась. Она коротко взглянула на посетительницу и невозмутимо вернулась к своему занятию.
— Простите, — слегка стушевалась Марго, оглядывая спальню, — но я ищу... Скажите, сюда, случайно, не заходил Макс? То есть, господин Белофф?
— Вы полагаете — я его прячу? — мрачно поинтересовалась Лия, докрашивая ноготь на мизинце. Этот сумасшедший дом начал ей изрядно надоедать.
— Дорогая! — подоспел запыхавшийся мэр, за спиной которого маячил и сам хозяин дома. Ему вдруг стало любопытно, чем закончится погоня. — Дорогая, ну ты же видишь — господин Белофф обязательно бы тебя принял, если бы мог! Едем. Ты созвонишься с ним по телефону, вы все обговорите, назначите время…
Расстроенная Марго позволила супругу увлечь себя в сторону лестницы.
А вот Дэн не спешил покидать место событий. Он небрежно прислонился к дверному косяку и с усмешкой заметил:
— Надо же! Утёк всё-таки, рыжий лис! Жаль. Признаться, я болел за Марго.
— Да, утёк! — подтвердил из-под кровати знакомый голос и упрекнул: — Друг называется. Между прочим, я в подобных ситуациях всегда болею за тебя.
Художник, которого «потусторонний голос» заставил вздрогнуть от неожиданности, уже взял себя в руки и, едва сдерживая смех, поинтересовался:
— Макс, ты окончательно рехнулся? Какого черта ты там делаешь?
— Знаете что! — не выдержала Лия. — Может быть, вы присоединитесь к своему приятелю? Под кроватью еще достаточно места. Там вам будет удобнее разговаривать. А с меня хватит!
Она вскочила с кровати и босиком, с ещё непросохшими ногтями, гордо удалилась в комнату Полины.
========== Глава 107. ==========
Макс вынырнул из-под кровати, одернул пиджак, оглядел себя со всех сторон и невозмутимо заметил, стараясь не смотреть на ехидно ухмыляющегося приятеля:
— Вот видишь, какая у нас замечательная уборщица. Заметь: на мне ни одной пылинки.
— Хочешь сказать, что это ты её работу так тщательно инспектировал, — Ривенхарт с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. — В доме еще достаточно кроватей. Надеюсь, ты под всеми полазил?
— Разумеется, — рыжего не так просто было выбить из седла. — Это лишний раз доказывает, что я не зря ем свой хлеб.
— Ах, вот как! Я, признаться, так и подумал, — но художник тоже отлично знал своего приятеля, и так просто не намерен был отступить: — Я, собственно, шел к тебе сообщить, что с мэром обо всём договорился. Он не имеет времени позировать и обещал прислать много фото, — психолог понимающе кивал до тех пор, пока не услышал: — Поэтому я намерен назначить его супруге ежедневные сеансы, и решил писать её на твоей кровати в позе Данаи.
— Какое свинство! — возмутился Макс. — Если тебя самого выперли из спальни, это еще не повод проделывать то же самое со своим лучшим другом.
— Мне ничего другого не остается. Когда она ходит, от неё слишком много проблем.
— Уверяю тебя, когда она лежит — проблем ничуть не меньше. Я проверял, — возразил рыжий и нервно поёжился, вспомнив два последних свидания.
— Между прочим, это была не моя идея, — мстительно заметил Ривенхарт. — Вот пусть теперь отдувается тот, кто заварил всю эту кашу, нейтрализуя модель в перерывах между позированием.
— Мне интересно, Дэн, за что, собственно, ты на меня так взъелся? За то, что я единственный в этом доме, кто хоть как-то старается вести дела, чтобы имущество не пошло с молотка. Да, кстати, о молотке, — спохватился управляющий, — надо глянуть какие там новости с аукционом в Париже.
— Ты еще не расстался с идеей втюхать кому-нибудь мой подержанный пиджачок, который даже в химчистку не возьмут? — скептически изогнул бровь легкомысленный гений.
— На твоём месте я бы вообще помалкивал, любитель розовых пони. До сих пор сердце кровью обливается при мысли, в какие убытки ты нас вверг своим походом в народ. Теперь нужно как-то спасать положение. Между прочим, ты в курсе, за какую сумму этот ушлый хмырь из художественного салона продал сегодня портрет Лии? Это же космос! Она не провисела на сайте и часа, как её купил какой-то псих. В смысле, почитатель твоего таланта. Уверен, что ты сам отдал его за гроши, если вообще не подарил!
— Ты не прав, друг мой. Услуга, которую хозяин галереи мне оказал, была поистине бесценна, и её сложно оценить в денежном эквиваленте, — встретив вопросительный взгляд рыжего, художник пояснил: — Он хотя бы на некоторое время избавил меня от компании твоей старательной домработницы, которая донимала меня весь вчерашний день.
— Хм... странно. Не далее как утром я слышал совершенно противоположную версию событий. Мне, например, стало известно о том, что в доме орудует некий маньяк, который врывается в спальни к неодетым девушкам и пожирает их похотливыми взглядами.
— Что я там пожирал? — взвился Дэн. — Ну, сейчас я ей устрою… Варфоломеевскую ночь!
Разозлившись на чрезмерно откровенную с психологом Лию, Ривенхарт яростно стукнул кулаком по дверному косяку, а Макс рефлекторно потёр челюсть.
— Ну и что ты встал? Все проверил, или еще раз полезешь?! — рявкнул художник, указывая под кровать.
— Дэн…
— Не полезешь? Отлично. Значит, вали отсюда, — Ривенхарт довольно грубо вытолкал приятеля в коридор.
— Не хотел тебе говорить, но ты ведешь себя как ревнивый рогоносец, — невинно заметил тот, глядя на то, как Дэн поплотнее закрывает дверь в комнату Лии. — Боишься, что я здесь жить останусь?
Окончательно рассвирепевший художник попытался отвесить Максу совсем не фигурального пинка, но тот ловко увернулся и для верности отбежал на несколько метров. Убедившись в том, что погони за ним нет, рыжий остроумец ехидно заметил:
— Ну да, как я мог забыть? Ты же у нас типичный дракон. Если и сожрёшь свои сокровища — то только лично. Всё, исчезаю, можешь гневно не сверкать очами и не дышать на меня огнём — ремонт нынче дорог.
— Похороны тоже, — мрачно дополнил приятель.
— Вот-вот, — уже откуда-то издалека донёсся веселый голос управляющего.
Распаляя в себе злость всё сильнее, Дэн быстрым шагом прошел по коридору и резким рывком распахнул дверь в комнату Полины с намерением с порога задать трёпку бессовестной рыжей лгунье.
Лия, которая никак не ожидала, что маньяк настигнет её и здесь, справедливо вознегодовала:
— Послушайте, это уже ни в какие ворота не лезет. Когда вы, наконец, прекратите меня преследовать?
— Это я вас преследую?! Да за каким дьяволом вы мне сдались?! И вообще — кто дал вам право говорить обо мне всякую ересь Максу? Кто тут, по-вашему, опасный маньяк?
— А разве не видно — кто? — девушка выразительно посмотрела в большое зеркало в дверце шкафа, призывая художника последовать своему примеру. — Или вы хотите сказать, что вот так и должны вести себя нормальные люди?
Дэн машинально повернул голову и уставился на свое отражение. Из зеркала на него таращился классический хрестоматийный маньяк: мятая футболка, не слишком чистые джинсы, сурово сдвинутые брови, взлохмаченная чёрная шевелюра и безумные зелёные глаза. Пожалуй, для полноты картины не хватало только ножа со стекающей по его лезвию кровью.
«М-да… вообще-то, она не так уже и неправа», — под тяжестью предоставленных доказательств вынужден был сознаться художник, но вслух этого не сказал.
Между тем, Лия отважно бросилась в бой на защиту своей чести и достоинства:
— Ну что, убедились?! — она решительно встала рядом со слегка стушевавшимся маньяком, и теперь в зеркале они отражались вдвоем. — Вы даже представить себе не можете, как я устала от ваших выходок! Сначала отнимаете у меня деньги в городе, чтобы я никуда от вас не делась.
— А как бы я иначе попал домой, если бы вы сбежали, а у меня ветер в карманах? — тут же парировал Дэн.
— Потом волочете на плече, как мешок с картошкой.
— Не мог же я тащить вас за ноги — прическа бы растрепалась, — упрямо продолжал щетиниться художник.
— Да лучше бы вы бросили меня одну на дороге, как изначально собирались!
— Конечно, лучше. Вот как раз только сейчас и добрались бы до дома, а не донимали бы меня своими претензиями.
— Или вообще не дошла бы! — обиженно поджала губы Лия.
— Или не дошли бы, — с энтузиазмом подхватил Ривенхарт. — Но это была бы слишком большая удача, а мне в последнее время фатально не везёт.
С каждым его едким замечанием девушка расстраивалась всё больше. Да как же ему не стыдно? Бесчувственный дракон, бессердечное чудовище!
— Еще куст этот ваш колючий! — уже шмыгая носом и вытирая выступившие слезинки, выпалила она. — А я, между прочим, поранилась. Хожу теперь как чучело. Вдруг еще и шрам останется?
На Дэна волной накатило то самое состояние, которое он последние десять минут всеми силами старался отогнать от себя. Не просто осознание собственной вины перед девушкой, но какое-то щемящее и острое чувство, которому он пока что суеверно боялся даже пытаться дать название.
Ему снова захотелось крепко сжать её в объятиях и никогда, ни за что больше не отпускать, уберечь, закрыть собой от всего, что могло бы причинить ей боль — хотя он с горечью осознавал, что чаще всего это и был он сам.
Тот шаг, который разделял их, художник преодолел бездумно и как бы во сне. Царапина на щеке Лии, рыжая от йода, ощущалась сейчас так, как будто проходила через его собственное сердце. Дэн бережно отвёл в сторону упавшую на лицо девушки волнистую прядь, склонился и нежно, задержав дыхание и едва касаясь губами кожи, поцеловал эту длинную линию.
— Простите меня, — шёпотом произнёс художник…
***
Лия готова была расплакаться от обиды. Опять он никак от неё не отвяжется! Вот правильно, пусть хотя бы в зеркало на себя посмотрит: грязный, мятый, всклокоченный — точно маньяк! Но... какой же сексуальный.
Последняя мысль совершенно неожиданно пришла ей в голову, и тут же Дэн вдруг сделал шаг в её сторону.
Это снова был он — тот самый Дэн, в чьё существование большую часть времени было невозможно поверить. Он стоял рядом с ней, и от запаха его тела сердце начинало биться как сумасшедшее. Слёзы, выступившие было на глазах, высохли сами собой, когда он коснулся её лица.
Весь мир вокруг поблек и отступил, остались только его руки и губы, сияние глаз, и тихий шёпот:
— Простите меня...
Сердце пропустило удар и снова застучало с удвоенной силой. Она запрокинула голову, доверчиво приоткрыв губы. Целое томительное, бесконечно долгое мгновение он медлил, а затем мягко накрыл их своими. Длинные сильные пальцы художника зарылись в волосы у неё на затылке, дыхание — теперь одно на двоих — сбивалось, и отчаянно кружилась голова, а ноги будто и вовсе не касались земли.
Последние мысли исчезли из головы, оставив после себя путанные обрывки. Он снова с ней, её Дэн, тот самый, настоящий... пусть всего на минуту — она согласна. Она согласна и на дракона, только бы он был рядом, пока это возможно. Боже, какие у него губы...
— Ой! — невольно вырвалось у Полли, которая, стремглав влетев к себе в комнату, изумлённо застыла на пороге.
========== Глава 108. ==========
— Простите, я попозже зайду, — жалобно пискнула хозяйка спальни и вознамерилась улизнуть.
Дэн, который уже очнулся от наваждения и клял себя за проявленную слабость, нарочито равнодушно бросил:
— Заходи, Полли, не стесняйся, мы уже закончили.
— Надо же, как быстро, — с каким-то болезненным удовольствием съехидничала Лия, с вызовом глядя прямо в зелёные глаза, в которых уже не осталось и следа от той самой завораживающей нежности и теплоты.
А вот и не жалко его совсем! Пусть знает! Что за манера: чуть что — сразу голову в песок как страус.
Наказание за дерзость последовало тут же. Дэн не собирался краснеть и оправдываться, а по своему обыкновению жестко ответил:
— Судя по всему, вы не расстались с надеждой, что я еще и попку с синяком вам поцелую. Давайте, я согласен, мне уже всё равно. Чего же вы сразу не сказали, а канючили только про царапину?
Перемена в нём произошла мгновенно, словно схлопнулись створки раковины: художник уже стоял, небрежно засунув руки в карманы и состроив пренебрежительно-высокомерное лицо.
Воспользовавшись моментом, Полина тихонько выскользнула за дверь и прижалась к ней ухом с другой стороны.
— Канючила? Вы всерьёз полагаете, что в этом есть какой-то смысл? Вы же никого, кроме себя, не слышите! Походя обижаете людей, а потом еще и любуетесь собой. Никто не просил вас меня целовать!
— Правда? А зачем же вы тогда открывали свой клювик, как галчонок? К вашему сведению, я абсолютно здоровый мужчина со стандартными инстинктами.
— Разумеется. Исключительно они вами и руководят, — выпалила девушка. — Нормальные человеческие чувства в вас полностью отсутствуют.
— Всё? Или вы еще что-то хотите мне сказать? — ледяным тоном осведомился художник.
— А что мне ещё вам сказать? Кроме того, что вы постоянно ломитесь ко мне в двери, собираете мои туфли по кустам, как заядлый фетишист... — Лия не на шутку разошлась. Теперь ей хотелось получить от него хоть какую-нибудь эмоциональную реакцию, пробудить любое чувство, выцарапать этого труса из его раковины любой ценой.
— Фетишист? — на мгновение оторопел Дэн, но быстро опомнился и возразил: — Ну, знаете... Был бы фетишистом, я бы их вам не отдал!
— Конечно, фетишист, — не сдавалась Лия. — И собаку специально подослали, чтобы у меня ночную сорочку украсть!
— Пф… нет уж, мадемуазель, это вы всеми возможными способами завлекаете всяких кобелей, особенно рыжих. Даже вон пол для него под кроватью тщательно вымыли, чтобы не чихал.
— И что?! Хочу вам напомнить, что я свободная девушка и могу их напихать себе под кровать хоть десяток. А вы не имеете никакого права вмешиваться в мою личную жизнь, или это заранее нужно было оговаривать в контракте. И вообще, всё дело в том, что вы меня просто ревнуете!
Это была последняя капля.
— Что я?.. — задохнулся Ривенхарт и, не найдя, что ответить, выскочил вон из комнаты.
Финальный жест с громким хлопаньем дверью не удался — в основном потому, что хлопнула она прямо по лбу Полли. Когда Лия выглянула в коридор, подруга сидела на полу, потирая стремительно вздувающуюся шишку.
— Эй, куда же вы?! Может, вы теперь и Полину в лобик поцелуете? — крикнула в запале домработница в спину позорно бежавшему Дэну. — Раз уж вам настолько всё равно? И заодно Макса! В задницу, для профилактики, потому что он на неё вечно находит себе неприятности!
— Ну во-о-от, а я думала, вы там... — жалобно протянула Полли.
***
Выволочка, которую хозяин особняка устроил начальнику охраны, неожиданно возымела довольно странный эффект. На Станислава вдруг нашло исключительное профессиональное рвение, граничащее с паранойей.
Сначала он запер все двери, в которые, по его мнению, могли проникнуть злоумышленники, и домочадцам приходилось каждый раз вымаливать у бывшего спецназовца ключи. Особенно такому вопиющему безобразию возмутился Патрик, который лишился свободного доступа в кладовую. И только когда он пригрозил, что уволится, Стас по великому блату выдал ему ключ.
Тед зубоскалил, спрашивая, когда же, наконец, начальству придёт в голову запереть и туалеты, ибо там тоже имеются материальные ценности. В итоге, мстительный Бэтмен закрыл-таки сортир в комнате у гонщика, и тому пришлось долго каяться в своем недостойном поведении, чтобы вновь обрести комфорт.
Когда повар объявил, что обед для реставраторов готов, начальник охраны самолично поднялся на второй этаж, чтобы организованно проводить их в столовую и проследить, чтобы они никуда не разбежались по дороге. Он заглянул в спальню хозяина, ужаснулся тому, какой бардак там устроили заезжие специалисты по восстановлению пострадавших каменных бюстов, и бодро скомандовал:
— На выход!
Два мужичка в рабочих комбинезонах, которых Станислав уже окрестил Толстый и Тонкий, синхронно вздрогнули, чуть не выронив кюветы, наполненные чем-то мутным и едко-вонючим. У татуированной девушки нервы оказались покрепче: она сняла респиратор, отложила в сторону щеточку, которой чистила кусочек мрамора, и удивлённо произнесла:
— Простите?
— Кхм, — Стас уже понял, что слегка переборщил, но начальственный вид сохранил и строго пояснил: — Обед готов.
