сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 54 страниц)
— Ай-яй-яй, как невежливо! — Ривенхарт укоризненно качнул головой, выпустил многострадальный пиджак, аккуратно примерился и в следующую же секунду мощным апперкотом едва не отправил бизнесмена в нокаут.
От удара тот отлетел и проскользил спиной прямо по длинному фуршетному столу. Зазвенели сметённые на пол тарелки и бокалы. Скатерть задралась гармошкой и катилась пенной волной в брызгах шампанского перед его макушкой. Остановить фуршетный сёрфинг удалось только достаточно массивной фарфоровой фруктовнице. От столкновения с поблёскивающей залысинами головой бизнесмена она опасно накренилась, однако не упала, а лишь осыпала его градом своего содержимого.
Очухался Серж довольно быстро и, стряхнув с ушей и воротника повисшие там черешни, яростно бросился на обидчика. Дэн будто того и ждал. Он спокойно смотрел на атакующего противника, изогнув одну бровь, и лишь в последний момент грациозно отшагнул в сторону.
Изрядная масса помешала Сержу вовремя скорректировать направление удара, и он со всего маху впечатался в висевшее между окон высокое антикварное зеркало. Оно с сухим треском раскололось и усеяло все вокруг брызнувшими в разные стороны осколками.
Серьёзных порезов бизнесмен избежал чудом. Он вытер единственным оставшимся рукавом тонкую струйку крови на щеке и, шумно дыша и раздувая ноздри, развернулся к смеющемуся художнику.
Этот выскочка бесил Сержа всё больше и больше. В то же время он начал подозревать, что с этим маляром всё не так-то просто. Раньше ему и в голову бы не пришло, что человек, целыми днями малюющий дерьмовые картинки, может вполне прилично драться. Отдышавшись и потерев ушибленную челюсть, Серж снова отправился мстить обидчику.
— Вы так и не подобрали подходящих слов для извинений? — Ривенхарт стоял посреди зала, сложив руки на груди, и усмехался. — Что ж, ничего не поделаешь, придётся продолжить воспитательную работу. Эх, жалко розг нет.
Бизнесмен прорычал что-то нечленораздельное и ринулся в ближний бой. На этот раз он был осмотрительнее и не собирался дать себя обмануть.
Однако неуловимый Дэн по-киношному легко перемахнул через наполовину опустошённый стол и язвительно продолжил:
— Это всё нехватка сахара. Сахар, милейший, питает мозг — если, конечно, он у вас есть.
Рассвирепевший Серж схватил первое, что попалось под руку, и метнул в ехидного засранца. Снарядом оказалось ведёрко с шампанским, отчего-то описавшее совсем не ту траекторию, на которую рассчитывал атакующий.
Обдав сгрудившихся в углу гостей веером колотого льда и широкой струёй шампанского, оно красиво рухнуло в самую середину оркестра, который занимал относительно безопасную позицию на небольшой сцене и самоотверженно продолжал играть что-то наподобие вальса.
Гулко отскочив от барабана, баллистическое ведёрко массового поражения задело по уху пожилого виолончелиста и окончательно завершило свой путь, со звоном рухнув в раструб тубы, закупорив поток воздуха намертво. Музыкант ещё какое-то время натужно надувал покрасневшие щёки, пока не убедился в тщетности своих попыток и не попытался вытряхнуть посторонний предмет, задев при этом громоздким инструментом соседку-кларнетистку.
— Выходит, вы питаете отвращение не только к живописи, но и к музыке? — поинтересовался Дэн. — Как можно быть таким бескультурным! Пожалуй, теперь я понимаю, отчего от вас бегут умные и красивые девушки.
В ответ Серж только возобновил артиллерийскую атаку, понемногу продвигаясь вдоль стола в надежде достать противника чем потяжелее.
— Господа, немедленно прекратите, — попытался вмешаться мэр, но просвистевший мимо массивный стул поубавил его стремление стать миротворцем.
Дэн, которому изрядно надоел бессмысленный обстрел, решил покончить с ним одним махом и уже в который раз перескочил через стол. Почуяв неладное, юбиляр всплеснул руками и нервно потёр лысину, но лезть к противникам с предложениями мира и дружбы побоялся.
Художник очутился прямо напротив Сержа. Тот, уже наученный горьким опытом, решил спешно удрать, но умело подставленная Дэном подножка превратила попытку к бегству в разбег перед взлётом. Сам полёт вышел стремительным, но недолгим. Вытянув руки, бизнесмен рыбкой нырнул внутрь юбилейного торта, обрушив массу бисквита и взбитых сливок, как горную лавину.
Толпа на мгновение замерла и вновь испуганно ахнула, когда верхушка многоярусного десерта накренилась, марципановая башня с часами соскользнула вниз и смачно шлёпнулась на мэрскую лысину, увенчав её вполне фрейдистской, правда, слегка покосившейся фигурой.
Дэн подошёл к варварски разрушенному кондитерскому шедевру и, буркнув потерявшему дар речи юбиляру:
— Прошу прощения, — резким движением выдернул из торта «начинку».
Супруг Марго, который, закатив глаза вверх, беспомощно наблюдал за тем, как часть сладкой башни медленно сползает ему на нос, перевёл взгляд на художника и осторожно уточнил:
— Господин Ривенхарт, не могли бы вы…
Дэн обернулся и вопросительно посмотрел на мэра, удерживая Сержа за шиворот, как нашкодившего кота. «Кот» тут же воспользовался моментом и, изловчившись, неожиданно ударил противника кулаком в лицо.
Тот невозмутимо шмыгнул разбитым носом, уверенным движением вывернул бизнесмену руку, заставив застонать от боли, отвесил ему сочный подзатыльник и несколько раз макнул физиономией во взбитые сливки.
— Еще раз прошу прощения, — вежливо ответил юбиляру Ривенхарт. — Видимо, могу, но чуть позже, я сейчас немного занят.
— Да-да, конечно, я подожду, — как во сне пробормотал мэр, завороженно глядя на драчунов.
А художник тем временем обратился к Сержу:
— Облизывайтесь тщательнее, месье. Вам необходимо хорошенько подпитать ваш скромный мозг глюкозой, чтобы правильно подобрать слова, — он сделал паузу, насмешливо глядя на белое от взбитых сливок лицо бывшего любовника Лии. — Ну как? Сформулировали? А теперь, сладкий мой, пойдёмте извиняться!
Униженный соперник отчаянно дёрнулся, но Дэн сбил его подсечкой и, ухватив за ногу, довольно бесцеремонно потащил за собой по полу в сторону балконной двери.
Там из-за спин журналистов, взахлёб строчащих твиты и непрерывно снимающих сцену драки известного бизнесмена со знаменитым художником, выглядывала перепуганная Лия. Всё это время она никак не могла определиться, на чьей же она стороне, и то и дело в ужасе прикрывала лицо руками, волнуясь за обоих.
— Ну? — поинтересовался Дэн у поверженного соперника, с позором дотащив его до места назначения. — Что вы теперь скажете даме?
— Извини, — невнятно буркнул заметно присмиревший Серж, поднимаясь с пола.
Он вдруг понял, что соперник по какой-то причине щадил его, в основном защищаясь, а не нападая, и лишь в финале продемонстрировал свои истинные возможности. Пожалуй, всерьёз связываться с ним не стоило.
— Боюсь, мадемуазель не расслышала, — Ривенхарт выжидающе смотрел на него. В зелёных глазах художника, злых и весёлых, ещё не утих опасный огонь.
— Лия, я прошу прощения, — уже громче повторил бизнесмен.
— Вот. Теперь отлично, — похвалил художник. — Рад, что моё скромное участие помогло вам стать белым и почти пушистым. Вы свободны, милейший. И чтобы впредь я не слышал от вас ни одного бранного слова в адрес моей девушки!
========== Глава 48. ==========
Сердце Лии готово было выпрыгнуть из груди. Такое с ней случалось впервые. Еще ни разу из-за неё так серьёзно не дрались мужчины.
Поначалу она очень обиделась на Сержа за его резкие слова, а потом, увидев его, униженного и раздавленного, пожалела. Он не мог так плохо думать о ней. Наверняка, просто ревновал. Девушка отлично помнила, как сама истерила и осыпала его оскорблениями, когда застала с секретаршей.
А Дэн, который, как отважный лев, бросился на защиту чести дамы, не мог не вызывать восхищения. Как он сказал? «Ни одного бранного слова в адрес моей девушки»? Его девушки? Как странно… Лия никак не могла решить, как к этому относиться.
Он стоял чуть в стороне, запрокинув голову и заткнув обшлагом рубашки ноздрю, чтобы остановить кровь, и изредка шмыгал носом.
Лия смотрела на то, как Серж, слегка покачиваясь, окончательно оторвал от пиджака рукав и вытер им перепачканное взбитыми сливками лицо.
Возбужденные зрелищной дракой журналисты поняли, что основной экшн подошел к концу, так как «бойцы» разошлись по углам и молча зализывали раны, поэтому ринулись к ним в надежде получить комментарии.
Художник присвистнул, заметив, что пчёлы вырвались из улья. Они надвигались роем, выставив вперед микрофоны и хором жужжа:
— Господин Ривенхарт, что вы можете сказать о случившемся…
Дэн быстро оценил обстановку, схватил Лию за руку и, буркнув:
— Без комментариев, — увлёк её за собой к выходу.
— Что вы делаете? — путаясь в платье и изо всех сил стараясь не упасть, пропищала она.
— Разве вы не видите? Похищаю девушку, — хмыкнул художник, и чтобы передвигаться быстрее, перекинул её через плечо и, придерживая за попку, почти побежал к машине, преследуемый толпой газетчиков.
После того, что она увидела, Лия уже ничему не удивлялась и покорно приняла роль Европы, которую похищает Зевс в образе быка.
«Еще какого быка! Как упрётся рогами! Кстати, о рогах…» — девушка вспомнила их первую встречу у него в мастерской, когда он явился, как разъяренный демон из преисподней, и невольно поёжилась.
Отрешившись от сумасшедшей реальности, она успела обо всем этом поразмыслить, пока ехала на нём. Тед, завидев шефа, сразу понял, что дело нечисто, поэтому быстро распахнул дверь Бугатти. Ривенхарт сгрузил Лию в машину и, по-мальчишески азартно выпалив:
— Сматываемся отсюда, — обогнул авто и тоже запрыгнул внутрь.
Поскольку комментариев у художника по обыкновению получить не удалось, вся толпа ринулась к побитому бизнесмену. В отличие от Дэна, Серж охотно принялся давать интервью, в ярких красках описывая то, как взбесившийся грубиян напал на него за то, что он сделал ему замечание по поводу непристойного поведения.
Кто-то из гостей всё-таки догадался вызвать полицию. Роскошный Бугатти едва успел покинуть двор мэрского особняка, как послышался вой сирен и к дому, радостно мигая проблесковыми маячками, подъехали три патрульные машины.
— Вовремя мы, — оборачиваясь, заключил Дэн.
Словно провожая беглецов, грянул праздничный салют, и ночное небо осветили яркие разноцветные мерцающие шары.
— Босс, вы как обычно, — хохотнул Тед, из чего Лия смогла заключить, что художник частенько практикует такие экстремальные отъезды.
— Да ладно тебе, — возразил Ривенхарт. — Сегодня все мирно и спокойно.
— Вижу, — усмехнулся гонщик. — То-то у вас нос, как слива.
Девушка, широко распахнув глаза от удивления, слушала этот разговор, менее всего походивший на беседу работодателя с водителем. Скорее они напоминали двух сорванцов, увлеченно обсуждающих удачную вылазку в соседский сад за яблоками.
— Это досадная случайность. Ладно, Тед, заткнись и смотри на дорогу.
— Как скажете, босс, — парень послушно замолчал.
Лия довольно долго не решалась обратиться к художнику. Он, казалось, полностью ушёл в себя и забыл о её существовании.
Сияющий огнями город остался позади и сейчас почти пустую загородную дорогу освещал лишь свет фар. В салоне тихо играла музыка.
Когда Ривенхарт в очередной раз шмыгнул носом, Лия вытащила из клатча носовой платок. Протянув руку, она осторожно вытерла кровь с лица художника и участливо поинтересовалась:
— Больно?
— Теперь уже нет, — улыбнулся Дэн. — У вас очень нежные руки.
Её кулачок с зажатым в нём платком накрыла его тёплая ладонь.
— Господин Ривенхарт, я хотела вам сказать… С вами так спокойно...
Художник иронично изогнул бровь, ожидая продолжения. Было видно, что с его языка готова сорваться очередная колкость и он сдерживается изо всех сил.
— Не смейтесь, пожалуйста. Я не знаю, как это правильно выразить. Это был очень… — Лия запнулась, пытаясь подобрать верное слово, — …насыщенный и необычный вечер. Я никогда не испытывала столько эмоций. Мне кажется, любая на моем месте чувствовала бы то же самое. Вы даете женщине уверенность в защищенности. Это так важно.
Она вновь ничего не понимала. Вопреки её ожиданиям, выслушивая витиеватый комплимент, Дэн мрачнел на глазах.
— Мне всё это запомнится надолго. Шампанское, красивое платье, роскошные украшения. — Лия тряхнула головой и погладила пальцем серьгу. — Скажите, а откуда у вас эта красота? Вам их оставили в наследство?
Ривенхарт вдруг смертельно побледнел и сжал губы в тонкую линию.
— Да... оставили... А вот вы, похоже, решили их присвоить?
Девушка ахнула, замерла на секунду, словно не могла поверить в услышанное, и чуть не расплакалась.
— Что? — обиженная и взволнованная, она не сразу смогла расстегнуть замочки и вытащить серьги из ушей. — Вот, возьмите, — выдохнула Лия, всунув драгоценности ему в руку. — Надеюсь, платье снять прямо сейчас вы не потребуете?
— Платье можете оставить себе в качестве оплаты за услуги, — сухо отчеканил он. — А вот футляр верните.
Девушка похолодела. Она совершенно не помнила, куда подевала черный бархатный мешочек. Лия, пошарила рукой по сиденью и, к счастью, нащупала шнурок, торчащий из-под её платья. Чуть приподнявшись, она вытащила футляр и буквально швырнула им в Ривенхарта, едва не выкрикнув вслух: «Подавитесь своим мешком!»
Негодяй! Как он мог подумать о ней такое? Решил, что она воровка? Лия изо всех сил старалась не разрыдаться. Вот еще! Не дождётся. Не стоит плакать из-за такого ничтожества, которое не стоит её мизинца. Этот отвратительный тип избил человека, макнул его в торт, разгромил банкетный зал, испортил юбиляру день рождения, да еще и приставал к ней! А в итоге сбежал от полиции.
Как она могла с ним целоваться? О чём думала? Вероятно, всему виной были его глаза. Лия решила, что больше никогда не поддастся их колдовству. И вообще, она не желает с ним разговаривать, и лучше будет любоваться пейзажем за окном, и плевать, что там уже ничего не видно.
А Дэн осторожно положил серьги в мешочек, зажал их между ладонями и закрыл глаза.
Девушка, с трудом сдерживая слёзы, тайком взглянула на своего обидчика в надежде, что он одумается и пожалеет о том, что был так несправедлив. Ривенхарт будто впал в транс, его губы почти беззвучно шевельнулись, прошептав лишь одно слово:
— Прости, — но адресовано оно было явно не Лие.
========== Глава 49. ==========
Приехавшие полицейские машины затормозили у ворот мэрского обиталища. Высокий сержант и его напарник проследовали вовнутрь.
Хаос, царивший в банкетном зале, поражал. Толпа журналистов осаждала кого-то в углу, в то время как хозяйственная служба и нанятые на вечер официанты пытались оперативно ликвидировать последствия погрома. Осколки зеркала и разбитую посуду уже убрали. Трое официантов с закатанными рукавами белоснежных рубашек оттирали от паркетного пола останки именинного торта.
Полицейские заозирались в поисках виновника торжества или хотя бы человека, вызвавшего наряд.
Мэр обнаружился у себя в кабинете. Стражей порядка туда любезно проводил один из служащих мэрского особняка. Когда они появились в дверях, юбиляр полулежал в кресле, обессилено свесив одну руку вниз, а второй схватившись за сердце. Лысина мокро блестела, остатки жидких волос прилипли к шее. Ему явно понадобилась срочная головомойка. Рядом хлопотала пышнотелая дама в вечернем платье, то и дело охая и поднося к его губам мензурку, остро пахнущую валерианой.
— Простите, господин мэр, — решил приступить к своим обязанностям полицейский. — К нам поступил вызов. Что здесь произошло?
— Вы что не видите? Мужу плохо. Он до сих пор даже мне не может внятно объяснить, что случилось. Вы хотите его доконать? — взвизгнула Марго, отодвигая мятый запомаженный листок бумаги подальше от супруга.
— Мадам, мы на службе. К сожалению, мне придётся настаивать.
— Драка, — выдавил мэр, неожиданно шустро хватая мятый договор и принимаясь им обмахиваться. — Дело нужно замять... как можно быстрее.
— Не нервничай так, дорогой. Всё уже позади, — пышечка мягко отобрала у мужа листок и отложила в сторону.
— Так, — оживились полицейские. — Кто дрался? С кем? Жертвы есть?
— Ну что вы, в конце концов, не разберётесь, кто там дрался?! — вспылил непросохший мэр. — Их всего двое и было!
Смущённо переминавшиеся на пороге мэрского кабинета служители закона дружно кивнули и направились на поиски нарушителей правопорядка.
Один нарушитель обнаружился довольно быстро, но подступиться к нему было не так-то просто: изрядно потрёпанный бизнесмен с засыхающими позади ушей облачками сладкого крема оживлённо размахивал руками, давая интервью толпе взбудораженных журналистов. Виноватым он себя явно не считал и скрываться от общественности не собирался.
