Текст книги "Огонь и Ветер (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)
Хоаран слабо улыбнулся и опустил веки, вслушиваясь в тихие стоны, неровное дыхание и сбивчивый шёпот. Ладно, пусть это всё, что требовалось от него Джину, но даже в этом есть свои светлые стороны. По крайней мере, он уже не забудет, каким может быть голос Джина.
– Хоа…
И не забудет, как Джин старался выговорить это. Ещё раз и ещё, и снова, и опять… Пока Хоаран сам не позвал его, пока Джин не выгнулся всем телом, зазвеневшим в его руках, как туго натянутая струна.
Все мышцы разом дёрнуло изнутри, словно мчался на байке со скоростью света и влетел в бетонную стену, словно окунулся в пустоту, где нет ни неба, ни земли, ни законов физики. И где-то ― бесконечно далеко и одновременно невероятно близко ― прозвучал долгий выдох, больше похожий на протяжный восторженный стон. Джин…
Мягкое прикосновение губ к щеке, вконец сбитое дыхание и сладкий трепет тела под ним. Желание обрычать Джина куда-то делось, поэтому он притворился, что не заметил лёгких поцелуев, которыми тот до сих пор согревал его щеку и подбородок. По спине хлестали горячие струйки воды, прогоняя напряжение и расслабляя. Было бы неплохо вырубиться прямо так ― лежать на Джине оказалось чертовски удобно, как и быть внутри.
Он никогда не умел спать при перелётах, торжественные мероприятия выматывали его… Как бы ему ни хотелось…
Ласковое прикосновение к мокрым волосам, кончик пальца медленно повторил линию брови.
– Прости.
Какого чёрта?
– Совсем забыл, что ты прилетел из Монако…
Ещё одно нежное прикосновение.
– Как гонки?
Возникло желание двинуть Джину в челюсть. Кажется, тот как-то уловил это желание, ибо заткнулся. Жаль, но заткнулся лишь на время.
– Ты собираешься прямо на мне спать?
“Как деликатно… Да, собираюсь остаться в тебе навсегда”.
Он молча приподнялся, неохотно освободив Джина от себя, опалил его убийственным взглядом, встал под струями воды и протянул руку. Джин сей жест проигнорировал и воспользовался бортиком ванны в качестве опоры. Хоаран с мрачным удовлетворением отметил, как нетвёрдо Джин держался на ногах, впрочем, это не помешало последнему ухватиться за мыло и за Хоарана.
Он вновь промолчал, позволив Джину делать всё, что тому бы вздумалось. Пока на припухших от бесчисленных поцелуев губах блуждала улыбка, её обладателю Хоаран мог позволить многое из того, чего не позволил бы никому другому.
Добравшись до постели, он мгновенно уснул и уже не почувствовал, как Джин обнял его, погладил влажные пряди и легонько тронул губами висок. В ответ он бессознательно сгрёб Джина, повернув в процессе спиной к себе, закинул на него ногу и уткнулся носом в шею. Джин тихонько вздохнул и накрыл ладонью руку, привычно расположившуюся на его животе. На лице снова неудержимо расплывалась улыбка, а в голове не осталось ни единой связной мысли ― наличие рядом Хоарана ликвидировало всё прочее, такова уж его натура. И даже в ночной темноте Джину сейчас было светло, словно днём.
***
Проснулся он раньше, чем намеревался. Из-за плохого сна. Опять.
Странное ощущение, конечно. Кошмар, повторяющийся время от времени, и он точно знал, что это один и тот же сон, но не помнил его. Точнее, каждый раз казалось, что он помнит, но едва пытался прокрутить мысленно всё виденное с начала, обнаруживал, что не помнит ничего. Паршиво.
– Квич’ана [5] … ― пробормотал он, отмахнувшись от кошмара.
Джин спал, улыбаясь во сне, и он не стал его будить ― быстро собрался и уехал по делам. Турнир начинался в полдень, так что времени навалом.
Вернулся обратно за час до нужного срока, чтобы переодеться. Джин, наверное, уже проснулся и ушёл к себе.
Хоаран толкнул дверь, заглянул внутрь, прислушался, затем направился в комнату с кроватью. Как и полагал, складки на форме разгладились. Он неторопливо переоделся, потянулся за головной повязкой ― и тогда только заметил Джина, застывшего на пороге.
– Что ты тут забыл? ― глухо спросил Хоаран, занявшись повязкой.
– Я ждал тебя.
– Зачем?
Джин промолчал. Ну и отлично. Хоаран прошёл мимо него, залез в холодильник, выпил воды и вознамерился оставить Джина в одиночестве.
– Тебе обязательно участвовать?
– Да.
– И ты всё ещё… Ты всё ещё хочешь нашего поединка? ― неуверенно уточнил Джин.
– Это неизбежно.
– Но почему? Что это изменит?
– Мне наплевать, Джин. Поединок будет, ― отрезал Хоаран и перешагнул порог, закрыв дверь.
Дурацкие вопросы! Как можно отказаться от такого поединка? Да и какой смысл? Нет уж, поединок будет, непременно будет. Уже дважды Хоарана обламывали на предыдущих Турнирах, лишив возможности сойтись с Джином в бою. Он надеялся на неофициальный поединок, но и тот провалился с треском. Прямо чёрная полоса какая-то! И если этот придурок решил, что Хоаран смирился, то он просто болван! В конце концов, он никогда не проигрывал. Никому. Ни разу. И только с Джином получилась ничья. Чёртова ничья!
Он не забыл об этом. Уже прошло столько времени, а он помнил тот бой в мельчайших деталях.
Он не имел права на отказ от поединка с Джином. Более того, этот поединок требовался ему как воздух для дыхания. И если Джин удумал что-то, дабы и на сей раз отвертеться… Чёрта с два! Не выйдет. Ничего у него не выйдет! Потому что сегодня Хоаран намеревался снести любого, кто встал бы у него на пути. Все его бои будут быстрыми и стремительными ― это порадует наставника.
***
– Ты…
Он скрестил руки на груди и слегка улыбнулся.
Джин выглядел расстроенным, но это не отбило охоту к поединку.
– Я, ― с вызовом подтвердил Хоаран.
– Так сильно хочешь сразиться? ― Джин смотрел на него как-то странно. Словно ждал, что противник расточится в воздухе, как привидение.
– Мы будем драться, ― резко сказал он.
– Хорошо, сначала разберусь с тобой, ― сдался Джин. ― Но я не понимаю, что тебя не устраивает. Была же ничья. Мы оказались на равных ― это же не проигрыш. Зачем тебе…
– Ошибаешься. Учитель всегда задаёт мне один вопрос, на который я могу ответить только “да” или “нет”.
– И что это за вопрос?
– Он спрашивает: “Ты победил?”
Хоаран смотрел в сторону, слегка опустив голову. Джин молчал. Хоаран покосился на него и отметил пристальный немного задумчивый взгляд. Кажется, до Джина что-то дошло.
– Так ты будешь драться или продолжишь на меня пялиться?
– А тебе мало? Хочешь победить и в поединке?
Он вздрогнул, вновь почувствовав нечто на своём пути ― нечто, что мешало ему. Но прямо сейчас сосредоточиться на этом не вышло, потому что…
Вот как… Значит, Джин так вот думал. Думал, что его уже “победили”? Стало быть, всё, что было между ними, это лишь горькое поражение? Мало того, что Джину требовалось с кем-то коротать ночи, так он ещё считал это для себя унижением и проигрышем? Считал, что за его счёт кое-кто самоутверждался? Чёртов придурок! Вот так вот, да?
Хоарану не требовалось такое самоутверждение уж точно, и почему-то ему даже в голову не приходило расценить их отношения именно так. Он думал, что…
Хотя какая теперь разница, что он думал? Джин расставил точки над “i”, определив их роли в этом фарсе. Сам он был жертвой, а Хоаран “коварно воспользовался ситуацией в своих интересах”. Милая драма, нечего сказать. Хотелось развернуться и просто уйти. Он ведь уже “победил”, как выразился Джин.
До боли стиснул кулаки.
– Так вот как ты считаешь… Что ж, можешь думать именно так. Мне… всё равно.
И он сорвался с места. Атака, прыжок, высокий удар.
Ему не всё равно, но кого это волновало? Тело работало на рефлексах, он даже не следил за самим боем, потеряв желание сражаться. Чёрт, слова Джина никак не выветривались из головы и эхом звучали в ушах.
Победить… Ещё и так. Победить означает “превзойти”, “быть лучше”. Этой ночью он превзошёл Джина? Этой ночью он был лучше? И поэтому Джин шептал его имя? Поэтому улыбался в его объятиях? Поэтому подавался навстречу поцелуям и принимал новые и новые? Потому что Хоаран был “лучше”?
Чушь собачья… Так перевернуть всё с ног на голову и…
Он мог выдержать любой удар, но ещё ни разу его не били настолько больно. Выходит, Джин смотрел прямо на него, но не видел ни-че-го. Вообще ничего. Он видел кого-то другого, кого-то, кто не имел с Хоараном ничего общего. И, получается, всё это было сплошной ложью от начала до конца. И чёрт бы с ним, пускай бы Джин ненавидел его, но он-то сам ненависти к Джину не испытывал, так зачем же приписывать ему то, чего он не делал?
Попытка поймать, уклон, быстрый удар. Попал ― в плечо. Джин коротко ругнулся. Контратака, подсечка, рывок в сторону ― увеличение дистанции.
Чёрт, он никогда ему не лгал. И даже не пытался скрывать что-либо. Если бы Джин ничего не значил для него, он сказал бы это прямым текстом. Но ведь не сказал. И не послал Джина куда подальше вместе с его идиотской просьбой, потому что не хотел посылать. И не послал Джина, когда тот вознамерился продолжить начатое, а ведь мог бы. Даже хотел послать, очень хотел. Наверное, просто предвидел вот это. Всё это. Похоже, хреново он учился у жизни, а ведь давно стоило запомнить золотое правило ― не хочешь, чтоб воткнули нож в спину, избегай любых связей, без которых вполне можешь обойтись.
И Джин…
Всё это время он терпел, потому что не хотел оставаться один? Потому что ему был нужен хоть кто-нибудь рядом? Кто-нибудь, кто мог к нему прикоснуться?
Он стиснул зубы и рванулся вперёд ― ложная атака руками и почти одновременно высокий удар ногой. В последний момент противник умудрился-таки выставить блок и оттолкнуть его. Перекат по траве, взвиться в воздух и тройной удар ногами. На втором ударе защита сдохла, а третий прошёл, как надо.
Джин повалялся на земле, откатился в сторону и поднялся на колено, растирая грудь. Хоаран не стал дожидаться, пока соперник придёт в себя полностью. Прямо сейчас он уже хотел этого боя, хотел отчаянного сопротивления, хотел крови ― пусть даже собственной, просто чтобы было больно. Больно снаружи. Чтобы убедиться в собственной реальности, чтобы понять, где он, чёрт возьми, настоящий, а где тот, которого выдумал себе Джин. Или уже вообще не существовало ничего и никого?
Джин поймал его в прыжке, пришлось извернуться и врезать в челюсть. Высвободившись, он перешёл к серии быстрых выпадов, чтобы не дать противнику перевести дух. Завершил серию красивым ударом ноги сверху вниз ― Джин растянулся на земле и помотал головой.
“Вот сейчас, придурок, я хочу тебя именно победить. Разницу чувствуешь? Посмей ещё хоть когда-нибудь сравнить бой и… всё остальное, и тогда ты так низко упадёшь в моих глазах, что уже не сможешь никогда подняться”.
Нарвался на прямой удар в живот. Больно, но терпимо. Ещё один удар ― в лицо. Машинально ответил ногой, отшвырнув Джина в сторону. По подбородку потекло что-то тёплое ― опять Джин разбил ему губу, ну и ладно… Слизнул солоноватые капли и слабо улыбнулся ― больно, пусть и слегка.
Джин возился на травке и пытался придать себе вертикальное положение. Ну же! До полуночи ещё далеко, а он хотел, чтобы этот бой длился вечно. Пусть хотя бы бой не заканчивался, а в бою уже всё равно, что там себе Джин думал о нём. Всё неважно, пока Джин дрался с Хоараном, а не с кем-то другим. По крайней мере, в этом поединке они принадлежали только друг другу ― больше никого нет и ничего, лишь они ― вдвоём.
Джин всё же смог встать и вытянул руку, вознамерившись поймать противника. Хоаран инстинктивно сместился чуть в сторону, ухватился за запястье, дёрнул под нужным углом и бросил ногу к шее Джина. И замер, осознав, что произошло.
В шахматах это называлось “мат”. Джин сейчас должен был либо признать поражение, либо позволить себя убить. Потому что завершить этот приём Хоаран мог лишь одним способом ― сломав ему шею.
“И это тот бой, о котором я мечтал? Разве ты не хочешь сейчас прикончить меня, Джин? Я же “победил” тебя ― ты сам сказал. Как насчёт мести за унижение? Хотя бы ненависть без лжи ты можешь продемонстрировать?”
– Ты победил.
Что? Почему? Джин ведь наверняка знал, что он не завершит приём. Не так давно Хоаран сам сказал ему, что убить его не сможет. Или это тоже засчитано как ложь и средство для достижения “победы”?
– Ты победил, ― повторил Джин.
– И ты так просто сдаёшься?
– У меня, знаешь ли, нет выбора. ― Джин выразительно покосился на ногу, готовую в любой момент сломать ему шею. Хоаран тут же освободил его.
– Продолжим.
– Ты победил, а я проиграл, ― повернувшись к нему спиной, пробормотал Джин. ― Я признаю это.
– Ты издеваешься? Какого чёрта? Стой! Что за бред?
Противник и не подумал остановиться.
– Джин! ― крикнул Хоаран, растерянно опустив руки.
Джин не обернулся и не замедлил шаг.
– Казама…
Никакой реакции.
– Это… Что за фигня?! Эй!
Он умолк и посмотрел в противоположную сторону, не желая видеть, как Джин исчезнет за деревьями. Медленно поднял руки и взглянул на ладони. Он не чувствовал победы, не чувствовал удовлетворения ― вообще ничего не чувствовал. Даже перестали болеть ушиб и рассечённая губа. Похоже, всё, что у него осталось, ― призрачный мираж миновавшей ночи, в котором каждый из них увидел нечто своё.
– Помню… ― едва слышно прошептал он, сжал кулаки и на миг прикрыл глаза. Только что от него так небрежно избавились, вручив победу, которой для него не существовало, и мимоходом дали понять, что… На губах остался привкус горечи ― такой же, как и у воспоминаний.
Ненавидеть он не мог, даже проклинать не хотелось. В конце концов, он ведь точно знал, что это не навсегда, что это завершится однажды. Просто не предполагал, что “однажды” наступит так стремительно, и всё, во что он верил, окунут в грязь… Чёрт, он должен был понять это ещё ночью, ведь Джин, выходит, не просто так ляпнул те слова. И он не предполагал, что его даже нормального боя лишат. Не то что-то, но думать прямо сейчас он тоже не мог.
Казалось, не в первый раз досталось.
Казалось, что его уже ничем не пронять ― ошибок он наделал немало и испытал последствия на собственной шкуре, ей уже пора бы ко всему привыкнуть…
Вот только почему-то прямо сейчас он даже не знал, кто он такой и что тут делает.
***
Здорово! Это уже традиция, наверное. Джин регулярно исчезал после каждого Турнира в неизвестном направлении и при неизвестных обстоятельствах. Вот и теперь…
Он чуть прищурил глаза от ветра и крепче сжал руль ладонями.
С торжественного мероприятия он сам традиционно смылся заранее ― и наплевать, что он ― виновник торжества. Победитель Турнира, чёрт, ага ― аж десять раз! Смылся и не дождался наставника. Ничего, мастер ведь всё поймёт. Но даже если не поймёт… Это неважно.
“Ты победил, а я проиграл”.
Так просто.
Так равнодушно.
Так безразлично.
И “победил” дважды, как счёл Джин.
Почему же победа так горька?
Он ведь победил бы в поединке всё равно ― испытывал уверенность в этом, но Джин так быстро сдался, испортив всё, что только можно было. Почему? Зачем?
Он обогнал ещё один грузовик и прибавил скорость. К чёрту!
– Сволочь… ― пробормотал тихо. И ветер сорвал слово с губ, унося его прочь.
Ненавидеть по-прежнему не получалось, а ведь учитель всегда упрекал его в мстительности. Ну и где она, эта грёбаная мстительность? Почему вдруг испарилась именно тогда, когда в ней есть нужда?
Посреди дороги в свете фары внезапно…
– Что за?..
Резко вывернув руль, Хоаран стал притормаживать, пытаясь разобрать в полумраке, что же он увидел. И внезапно пространство перед глазами словно исказилось, задрожало и нахлынуло вдруг почти осязаемой волной.
– Чёрт…
Скорее всего, сработала интуиция, поэтому он прыгнул навстречу этой странной волне. Правильно сделал ― в спину наподдало взрывом, а потом ещё и поджарило вспышкой. Он неудачно перевернулся в воздухе, зацепился плечом за асфальт ― хорошо, что не головой, ещё немного полетал, потом с размаху приложился об твердь и проехался метров семь, содрав кожу на руке до мяса ― в лучшем случае.
И всё.
Когда в глазах немного прояснилось, попытался пошевелить руками. Левую не чувствовал вовсе, а правая послушно опёрлась о твердь, отозвавшись болью. Обломок ногтя впился в палец, но это ерунда. Медленно поднялся и с трудом выпрямился, прищурился от ярких сполохов пламени, но различил впереди какой-то силуэт ― странный силуэт. Крылья у него, что ли? Ого, ещё и рога, цепи какие-то на руках и ноге. И, кажется, глаза светились.
Он отвлёкся на себя ― левую сторону тела не ощущал, быть может, потому что на неё пришлась основная сила удара.
– Ладно, иди сюда, сволочь… ― пробормотал он, ухмыльнувшись в предвкушении драки. Сейчас он устроит летучей пакости горячий приём и рассчитается за взорванный к чертям байк. Чёрт, чистая же механика! Сейчас такое не выпускают.
Устроить приём не вышло, ибо “сволочь” снова сделала нечто непонятное, хлестнув по Хоарану невидимой волной. Пришлось ещё полетать и пару раз неприятно стукнуться об землю.
Он помотал головой, приходя в себя, перевернулся на живот и упрямо встал на колено, поискал взглядом крылатую пакость, пользовавшуюся дальнобойным арсеналом.
Крылатая пакость обнаружилась совсем не с той стороны, где он ожидал её увидеть. На этот раз он даже встать не успел и полетел обратно ― туда, где продолжало бушевать пламя. Упал неудачно, проехавшись скулой по асфальту.
– Придурок, я же так до тебя не дотянусь… ― выдохнул Хоаран и вновь поднялся. Встать на ноги смог, хотя шатало неплохо. Зажмурился, чтоб перед глазами дорога перестала плясать, и тряхнул головой. А когда посмотрел опять, демон обнаружился вот прямо перед ним ― протяни только руку.
Не смотря на странные тёмные полосы на лице, складывавшиеся в какие-то знаки…
– Джин? ― не смог сдержать вопрос Хоаран, изумлённо изучая черты лица. Как будто плохой грим или…
Но не узнать его он не мог. Джин и не Джин одновременно… Точнее… Точнее, он не мог объяснить свои ощущения. Что-то забытое, но вспомнить не успел.
Ударило ещё одной волной ― сильнее, чем раньше.
Неважно. Он просто вдруг вспомнил свой сон ― свой повторяющийся кошмар. Только теперь это уже был не сон, а явь. С одним “но” ― они с Джином местами поменялись. И он знал, чем всё закончится, и сейчас умереть предстояло ему.
“Так даже лучше. Лучше я, чем он”, ― ещё успел подумать прежде, чем увязнуть в чём-то твёрдом, хлестнувшем сначала обжигающей плетью по глазам, а затем и по всему остальному. Кажется, упал. Или нет… Трудно разобрать, если ты тонешь в боли и опускаешься на дно пустоты ― если у пустоты вообще есть дно. Это тоже неважно, ведь он до сих пор помнил: губы, имя, руки, тепло, дыхание… И неважно, что это имело значение только для него одного. Неважно. В конце концов, Джин захотел его убить и убил.
Что ж, вот теперь можно поговорить и о победе, правда, не с кем.
Через целую вечность он заорал от боли, когда сломанная кость внезапно встала на место сама по себе. Заорал мысленно, в голос не получилось. Странно, что он вообще это чувствовал и оставался в сознании, потому что такого рода боль превышала возможности мозга и нервной системы. Хотя насчёт сознания… Чёрт его знает.
Вскоре ему стало не до таких тонкостей, ибо боль казалась непрерывной, как будто каждая кость была сломана ― и сразу в десяти местах. Или же кости просто рассыпались в мелкие кусочки, а теперь какой-то садист неторопливо собирал “мозаику”, забравшись внутрь того, что осталось от тела ― пожалуй, он лишь правую ногу более или менее нормально чувствовал и левую часть головы, от всего прочего его отсекала боль.
Оказалось, что привыкнуть можно ко всему. Точнее, чувства не изменились, как и боль, но всё притупилось, появилась отстранённость. И он всё ещё парил в пустоте так же, как… Ещё одно хорошо забытое воспоминание. И можно ли назвать воспоминанием “дежа вю”? Он помнил, что уже с ним приключалось нечто подобное, но не помнил, когда, где и почему.
Ощутил прикосновение ― никого не видел, но чувствовал чужие пальцы там, где полагалось быть шее. Боль усилилась, практически ослепив его, хотя он и так уже слеп. Впрочем, без разницы. В пустоте всё равно не на что смотреть. Наверное. Снова прикосновения, отзывавшиеся сполохами боли. Через миг он уже перестал понимать, что вообще происходило, ― внутри и снаружи осталась лишь всепоглощающая боль.
Значит, вот она какая, смерть…
Улыбнулся мысленно и закрыл глаза, ну, попытался. Кажется… Кажется, закрывать было действительно нечего. Но вечная боль ― нормальный вариант, хотя бы есть, с чем сражаться, а там ясно будет, кто кого одолеет.
Спешить уже некуда.
Он забыл, кто он и где он, но всё ещё помнил…
“Твои губы, шептавшие имя… Твоё дыхание… Твоя улыбка… И наш первый бой. Я помню, Джин, и это даже ты не можешь забрать у меня. Никто не может. Это только моё”.
Последнее, что он услышал, кажется, это как кто-то ― где-то далеко ― звал какого-то ангела.
Зачем? Ангелам тут точно не место.
***
Умереть, потом открыть глаза ― ладно, один глаз, увидеть наставника, натворить кучу безумств и узнать, что ты попал в аварию, не справившись с управлением, ― это круто. Так круто, что потребовалось дня два, чтобы привыкнуть к обстоятельству собственной живости. Живости от слова “живой”.
Гипс и бинты повсеместно несколько удручали. Он в очередной раз полюбовался на руки, где вместо ногтей красовались какие-то обгорелые обломки. Полюбовался относительно ― одним глазом, правый пока был под толстым слоем бинтов. Интересно, почему? Судя по ощущениям, с глазом всё в порядке либо его там нет вовсе. Впрочем, ему казалось, что с правой рукой и левой ногой тоже всё в порядке, не смотря на гипс в обоих случаях.
В аварию он, разумеется, не поверил. Всё-таки он не спятил и вполне отчётливо помнил всё, что случилось. Не понимал лишь одну вещь ― умер он или нет. Хотя точно знал, что выжить не мог. К слову, наставник тоже в аварию не поверил, но задавать вопросы не стал. За это Хоаран был ему благодарен: говорить о случившемся ему не хотелось ни с кем.
Если опираться на сон, то… Он умер. Определённо. Тогда какого чёрта?.. Когда человек умирает, он умирает основательно ― с концами. Хоаран, выходит, умер неубедительно, раз до сих пор есть пульс.
Медленно поднял левую руку и тронул бинты на голове, провёл ладонью по повязке, закрывавшей правый глаз. Ничего странного не ощутил. Тогда на кой забинтовали?
Остаток ногтя на большом пальце отвалился, проступила яркая капелька крови поверх засохшей корки. Слегка пошевелил всеми пальцами левой руки ― бурая корка треснула в нескольких местах сразу, а свежая кровь раскрасила бинт. Да уж… Боли он почти не почувствовал. По сравнению с тем, что было в пустоте, это и не боль вовсе.
Он прикрыл глаз и поискал светлые стороны в нынешнем положении. Ну, раз уж Джин помчался его убивать на ночь глядя, значит, не так уж всё и паршиво. Хотя он бы не отказался узнать причину столь радикальных мер. Может быть, Джин осознал-таки горечь поражения, взбеленился так, что из него повылезли рога и крылья, пролетел приличное расстояние и отомстил?
Не похоже на него.
В общем-то, он не представлял, что могло сподвигнуть Джина на такое. Кажется, прикончить Джин мечтал исключительно папу и деда, больше ни на кого и никогда не покушался. И вряд ли он попутал Хоарана с нежно любимыми родственниками.
Он говорил, что дед убил его, но он остался жив, что-то натворил, но не помнил, что именно. Их встречу в порту он тоже слабо помнил, потом года два всё шло хорошо, до Турнира. После четвёртого Турнира с Джином опять приключилось нечто ― он тогда сказал, что вновь ничего не запомнил. Потом он чего-то боялся. До той самой ночи. И вот перед пятым Турниром он признался, что снова произошло нечто, чего он не помнил. Он боялся части себя, но никогда не рассказывал ничего в подробностях.
Хоаран запутался. Он точно знал, что видел Джина, Джин был там, в огне, на шоссе. И…
Чёрт.
Перед закрытыми глазами ― словно наяву ― он увидел Джина, увидел, как Джин схватился за собственную голову обеими руками и закусил губу до крови, слышал, как тихие стоны смешивались с шумом воды, помнил, как его лучший соперник вручил себя полностью в его руки, как слабым голосом шептал его имя, как улыбался…
Хотел бы он забыть это и больше не помнить. Пускай это всё, что осталось у него, но… Он не хотел помнить, потому что уже не знал, что на самом деле чувствовал тогда Джин, потому что ему не нужен был тот Джин, который оживил его кошмар.
И дело не в том, что Джин убил его ― даже не в намерении убить. Просто в том Джине не осталось ничего от Джина прежнего ― вообще ничего. И если прежнего Джина хотелось защищать, хотелось заставлять улыбаться и… Нового же хотелось просто прихлопнуть, а останки развеять по ветру. Он вызывал только два чувства ― отвращение и жалость.
Он не испытывал ненависти, но хотел забыть всё. Вообще всё, потому что он не мог даже убить этого… хотя должен был. Не мог, потому что его Джин тоже был там, а его убить… Нет, проще умереть самому снова.
Ночной кошмар странным и неправильным образом вдруг превратился в явь, а настоящий Джин превратился в сон. Пускай и воспоминания о нём станут снами ― так будет правильно. Быть может, однажды он всё забудет и поверит, что сон всегда был только сном, ― и вот тогда сделает то, что сделать должен.
Чёрт, даже их последняя ночь ― сон, да и то ― не на двоих.
Хоаран сбросил подушку на пол и вытянулся на спине, плотно сомкнул глаза ― оба, пускай правый и так во тьме под бинтами.
Быть может, это не навсегда? Быть может, Джин изменился только на время?
Он всегда знал, что это слишком для правды, поэтому…
Он собирался уснуть.
И хотел увидеть один-единственный сон по имени…
– Чжин [6] …
Комментарий к Сон, имя которому…
[1] 꺼져라 ― ккочжёра ― “проваливай”, “иди к чёрту”.
[2] 내일 ― нэиль ― “завтра”.
[3] 하나 ― хана ― “один”.
[4] 경혈 ― кёнгёль ― “точка на теле для акупунктуры, иглоукалывания и иных сходных воздействий”.
[5] 귀찮아 ― квич’ана ― “достало”, “надоело”, канонная фраза.
[7] Чжин ― Джин (Дзин) ― особенности произношения Хоарана, коими он щеголяет в канонных роликах.
========== Вольная птица ==========
Таймлайн – накануне Шестого Турнира, Япония.
Хоаран/Демон Джин (Джин Казама)
ВОЛЬНАЯ ПТИЦА
Часть 1
Ночь – пора тревожных снов и грёз.
Зажги огонь, развей их в дым.
День прольёт тепло и свет с небес.
Вот солнца луч, иди же за ним.
Он здесь.
Ничто не могло отвлечь от навязчивой мысли. Что бы он ни делал, в голову возвращались два этих слова: “Он здесь”.
Откинувшись на спинку офисного кресла, оттолкнулся ногами от стола и отъехал к огромному окну, бросил рассеянный взгляд на вечерние огни города.
Он здесь.
Словно наяву из полумрака за стеклом тянуло ощущением силы и воли, чужих силы и воли – светлый лучик сквозь дождь.
Потому что Он здесь: где-то среди огней, среди людей, внизу, на шумных улицах, под частыми каплями.
В докладе сказано, что Он приехал для участия в ежегодных гонках.
“Оставь его в покое. Ты обещал”.
– Заткнись, Джин, – пробормотал он, вернувшись к столу.
“Ты обещал мне!”
– Убивать его я не собираюсь, умолкни и не мешай мне думать.
Он взял себе имя, а вот фамилию оставил предыдущему владельцу тела. Он – Джин, а тот, другой, просто Казама. И Казаме это не нравилось, но Джину наплевать: его интересовала сила Хоарана. Можно сказать, академический интерес.
Если исследовать корейца и выяснить, что же с ним не так, и если… Демон Джин не отказался бы поглотить его и прибавить в силе, ведь сила решала всё – только так. Ну а данное Казаме слово ничего не значило.
Впрочем, желание просто прикончить Хоарана тоже никуда не испарилось. Прикончить хотя бы за то, что Хоаран обладал странной властью над Казамой и осмелился влиять на него – на Демона Джина. Рядом с ним Демон лишался сил и вынужден был тихо отсиживаться в самом дальнем уголке сознания Казамы: сидел там и довольствовался наблюдениями, а стоило попытаться выглянуть – и как обухом по голове, а потом оставалось думать, чем же его так приложило и как это вообще возможно.
С корейцем, определённо, что-то не так. Разумеется, никакой Хоаран не ангел, а очень даже наоборот, но почему с ним всё иначе? И что будет, если они сейчас встретятся?
Теперь Джин полностью владел ситуацией, окончательно подавив Казаму, и не опасался ничего. Но всё равно – интересно.
“Оставь его в покое… пожалуйста”, – попросил Казама.
Джин слегка поморщился и использовал мысленный щит, чтобы больше не слышать этот раздражающий голос в голове. Поднялся, накинул на плечи кожаный плащ и стремительно покинул кабинет.
Он здесь.
***
Напоследок он попросил принести минеральной воды и потянулся за салфеткой, чтобы вытереть руки. Взгляд наткнулся на чёрную кожу, усыпанную блестящими каплями, поднялся выше и прикипел к знакомому лицу.
– Давно не виделись, – прозвучал негромкий голос.
Как он?..
Хоаран отметил пару выскользнувших из кафе теней. Ну ясно! И давно Джин следил за ним? Может быть, с того самого момента, как только он появился в городе? К чёрту!
– Что тебе нужно? – мрачно спросил он, взяв всё-таки салфетку.
– Не рад меня видеть? – Тёмные глаза пристально следили за каждым движением: перебрались на лицо и внимательно принялись изучать каждую чёрточку.
Он промолчал и отвернулся, но по-прежнему чувствовал на своём лице этот внимательный взгляд.
– Я думал, ты сам придёшь, – медленно сказал Джин. “Понял ли ты, что приключилось с Казамой? Этот дурак много болтал, но рассказать полностью всё тебе не удосужился, так что ты можешь и не знать, что видишь перед собой отнюдь не Казаму. Или… Помнишь ли ты, как умер на шоссе? Что именно ты помнишь?”
– С какой стати? – рыкнул Хоаран и огляделся в поисках официантки. Девушка торопливо шла к ним и несла высокий стакан с минеральной водой. Она бросила быстрый взгляд на Джина и поставила стакан на стол.
Демон после ухода официантки подался чуть вперёд.
– Но раньше ты приходил.
Хоаран прикоснулся к стакану, поднёс к губам и сделал один глоток.
– Я не приходил, – возразил он.
Собственно, тут он был прав: сам не приходил, это Казама под разными предлогами тащил его к себе домой.
– Но мог бы и зайти, – не отступил Демон, наблюдая за собеседником. Тот выпил почти половину содержимого стакана. Джин небрежно сдвинул рукав на запястье и посмотрел на часы. “Максимум минут пять: доза большая – ты вряд ли продержишься дольше”.
– Джин, какого чёрта тебе надо от меня? – полыхнул яростью Хоаран. – У тебя полно народу – целая корпорация. Я тебе зачем?
– Хочу провести новый Турнир.
– Меня это не интересует, – ошарашил Демона Хоаран.
– Правда?
– Правда. Ты ведь признал мою победу, так? Ну и до свидания.
Хоаран начал подниматься, но Джин жестом остановил его.
– Постой. Это не всё.
– Что ещё? – вздохнул тот.
– Я хочу, чтобы Турнир был тебе интересен. И я могу кое-что предложить тебе…
– К чёрту!
Хоаран решительно поднялся, сделал шаг – и Демон подхватил его, не позволив упасть на пол. Под ошеломлёнными взглядами официанток и посетителей он закинул Хоарана на плечо и направился к выходу. Ноша оказалась тяжелее, чем он думал, ну да ничего.
