Текст книги "Огонь и Ветер (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

Джин молчал, ощущая, как на скулах загорается предательское пламя смущения и стыда.

– Ещё нет, но к этому близок? – предположила “итальянка”, вновь стряхнув пепел с сигареты. – Аха, это он может. Тебе знакома китайская техника удержания цзин? Похоже, нет, хотя именно с ней иметь дело тебе и приходится иногда. Суть заключается в накоплении семени и умении удерживаться от… – Эрик сделал выразительный жест рукой в воздухе. – Не думай, что при этом отказываются от оргазма, вовсе нет. Испытывают его, но сохраняют всё внутри. Когда у множества мужчин были многочисленные гаремы, и один мужчина должен был уделить внимание всем жёнам и наложницам, такая техника являлась необходимостью. – Эрик вновь щёлкнул зажигалкой, подкурив неожиданно погасшую сигарету, и открыто улыбнулся. – Хо умеет это – у него самоконтроль всем на зависть. А теперь встань.

– Зачем? – Джин уже вообще ничего не понимал.

– Встань и повернись кругом. Не бойся, у меня на тебя видов нет. Я предпочитаю агрессивных любовников.

– Владеющих техникой цзин? – не удержался от шпильки Джин, но всё же встал и повернулся кругом.

– Именно, хотя это и не слишком мудро… – задумчиво проронила “итальянка”, выдохнув сизое облачко. – А я слегка ошибся. Кое-что в тебе всё же есть…

– И что же?

– То, на что ты сейчас сел. Роскошно, следует признать. И только. В тебе нет чувственности, мягкости, чуткости, ты плохо поддаёшься покою и слишком капризен. Странно.

– Почему? – Джин чувствовал себя уже неловко – более, чем когда-либо.

– Хо обладает уникальной чуткостью, а ты не способен это оценить. Он тебя чувствует очень тонко, ты же – слеп и глух. Ты даже не можешь удовлетворить все его желания. Одного тебя ему точно мало.

– Откуда вам знать, много или мало? – уже без стеснения огрызнулся взбешённый Джин.

– Я учил его. Так почему я не могу знать, какой он, и что именно ему нужно? Он попросил совета, и я предложил ему провести со мной ночь, пообещав прокомментировать и объяснить всё, что будет происходить. Первый раз, конечно, едва меня не прикончил, но это нормально. Зато удалось разобраться, что же он собой представляет. Хотя никогда бы не подумал, что он западёт на такого, как ты. Впрочем, я вообще не думал, что он станет иметь дело с парнем – с женщиной ему было бы намного проще.

– Он и не западал на меня, – глухо буркнул Джин.

Услыхав это, Эрик с любопытством подался вперёд.

– Действительно? Тогда это… довольно интересно и необычно. У тебя многообещающая та часть тела, на которой ты сидишь. Не в банальном смысле слова – я имею в виду нечто большее. Быть может, у вас двоих даже что-то и получится. Ладно… Губы, руки и… – Эрик сладко улыбнулся, – его мужественность – вот три его уязвимых места. К нему нужно прикасаться так часто, как это возможно – легко и будто бы случайно, но с сильными эмоциями. Ему это понравится. Откровенные ласки его тяготят, они даже неприятны ему, но вот такие случайные, наполненные чувствами прикосновения – это сильное оружие.

– Зачем вы мне это говорите?

Мадам выудила из портсигара вторую сигарету, едва докурив первую, и бросила выразительный взгляд на Джина.

– Я знаю его давно. И я у него в долгу. Кроме того, он редкий человек, и он мне нравится. Так почему бы мне и не помочь тебе – и ему? Я же вижу, что ты неопытен. Хо знает больше тебя, но и его опытным назвать трудно. Просто ему играет на руку его чуткость – он всегда точно знает, что надо тебе и что ты можешь выдержать. Зато ты ничего не знаешь о нём. Если играть всё время в одни ворота, ни к чему хорошему это не приведёт. И я не собираюсь помогать тебе на практике, не бойся… – Мадам негромко засмеялась, отметив, что именно таковы и были опасения Джина.

– Глупый мальчик, у нас с тобой много общего, поэтому исполнить роль Хо я не смогу. Видишь ли, любовь – штука справедливая и разумная. В танце любви участвуют двое: один проходит весь путь сам – трудно, другой же – проходит легко, позволяя первому вести себя. Первый в финале получает маленькую награду – наслаждение длиной в один миг, но концентрированное наслаждение, ошеломляющее – всё сразу в одну секунду; второй получает большую награду – наслаждение ещё в пути – до финала и во время финала. Первый в силах себя контролировать на протяжении всего пути, и в силах заботиться о втором; второй же физически не способен к контролю – он в плену наслаждения, зато второму нужно заплатить доверием в самом начале пути. Как видишь, всё справедливо – и это правило работает как в случае мужчин и женщин, так и в случае партнёров одного пола. Это – гармония любви. Ты и я – мы те, кто предпочитают лёгкий путь, большее наслаждение и плату доверием. Хо – тот, кто хочет трудности, всё контролировать и предпочитает получать наслаждение в один миг. Ты и он в этом плане подходите друг другу. Ты и я – нет. А теперь, – Эрик вновь откинулся на спинку и чуть прикрыл глаза, – просто скажи мне, что тебя пугает и беспокоит, или расскажи, чего ты не понимаешь.

Джин прочно задумался. На откровения его не тянуло, с другой стороны, трансвестит-то прав – он слишком мало знает, и опыта у него…

– Ему не нравится, если кто-то пытается прикоснуться и… доставить ему удовольствие… ну…

– Это табу, – спокойно кивнула “итальянка”, даже не дослушав. – Игра на флейте, мальчик, даже в борделе табу для таких, как Хо. По их законам это худшее унижение, которому можно подвергнуть человека. Если человек идёт на это добровольно и при свидетелях, тем самым он признаёт себя даже не рабом, а животным или вещью, принадлежащей тому, кому он будет “играть на флейте”. Если заставляют это сделать, значит, человека осознанно унижают и окунают его статус в грязь. Это ещё хуже, потому что перед этим униженному выбивают или вырывают все зубы, чтоб не вздумал цапнуть “флейту”. Тебе придётся смириться с этим – это нельзя изменить. Если Хо позволит тебе “сыграть на флейте”, он будет считать, что оскорбил тебя и унизил. И он этого никогда не забудет.

– Почему вы сказали, что одного меня ему мало?

– Потому что ты получаешь два удовольствия сразу, а он – лишь одно. У тебя не остаётся сил тогда, когда у него их ещё полно.

– Два?

– Внутри и снаружи – одновременно. А он – лишь внутри тебя. Ты вряд ли способен освоить технику покоя, так что… – Эрик задумался.

– А что это?

– Этой техникой владею я. Обычно тело принимающего способно испытать наслаждение лишь раз, затем требуется время для восстановления чувствительности внутри. Реже можно испытать удовольствие дважды, но все последующие попытки приведут к плачевным результатам: разрывы внутри на стенках, ушибы, повреждения мышц, ссадины и зуд и так далее. Активные же партнёры иногда бывают темпераментными или умелыми, они могут испытывать желание несколько раз за один присест – им проще в определённом плане. Вот и Хо – из их числа, не говоря уж о технике цзин. Я сам получаю удовольствие лишь один раз, а потом полностью расслабляю тело, и мои партнёры могут делать всё, что пожелают, и столько, насколько их хватит. Моё тело не пострадает, но я и не получу удовольствия, зато получат удовольствие они.

Мадам придвинула к себе пепельницу и вновь задумчиво посмотрела на Джина. И внезапно лукаво улыбнулась.

– Кажется, я знаю, чему тебя можно научить. Пожалуй, мне бы хотелось увидеть лицо Хо в тот момент, когда он поймёт, на что ты способен. Сам я этим мастерством не владею, точнее, могу немного, но этого слишком мало, чтобы использовать его полноценно. А вот ты сможешь, я думаю. Раз уж у тебя есть кое-что особенное. Вероятно, этого будет достаточно, чтобы сделать вас гармоничной во всех отношениях парой.

Эрик с досадой огляделся, покопался в подушках и, наконец, выудил откуда-то свою сумочку. Порывшись внутри, нашёл квадратик из картона и толкнул по гладкой стеклянной поверхности к Джину.

– Носи при себе и загляни ко мне на днях. Лучше с часу до пяти. Покажешь это охране – они тебя проводят ко мне. И мы тебя научим кое-чему весьма полезному, перед чем Хо точно устоять не сможет. Да, и помни о его руках и губах, я уже говорил тебе – это мощное оружие, если им пользоваться с умом.

– Гм… а насилие?

– В смысле?

Джин растерялся – он не знал, как точнее сформулировать вопрос.

– Ну… Есть ли у него склонность к…

– Он очень нежен – мало думает о себе, но много – о других. Такова его натура. Нет, к насилию он не склонен. Для него это трудно и противоестественно. Он агрессивен в любви, но не жесток. Насилие он предпочитает в драках и по отношению к тем, кто ему неприятен. Любить же ради того, чтобы бить, – этого он не понимает. Наверное, он однолюб, не знаю. Но бабником его уж точно не назвать – он предпочитает постоянство в связях и уважает своих партнёров. Редкий человек. Когда работал здесь, всегда встречался только с одной из моих девушек. Вряд ли это была любовь, скорее, связь по необходимости, но даже тут он предпочёл постоянство. Похвально, люблю мужчин, которые не распыляются. Кстати…

Эрик грациозно поднялся, заставил встать и Джина, покрутиться.

– Мда… Такие внешние данные стоило бы использовать получше. Тебе следует обновить гардероб, волосы можно чуточку отпустить. Серьги тебе не пойдут – выйдет приторно сладко, и Хо тебя прикончит. Кожа в одежде – аляповато. Очки – тоже не годятся, дёшево. А вот так…

Эрик небрежно откинул чёлку с лица Джина. – Так лучше. Чуть подлиннее и откинуть с лица – самое то. Изысканно, строго и со вкусом. Одежду надо не такую мрачную, – “итальянка” подёргала рукав чёрной футболки Джина. – Что-то поярче, поживее. Серебристый цвет, бледно-голубой с серебристым оттенком, нежно-сиреневый, синий – самое то. Ну и белый тебе тоже будет к лицу. Само по себе лицо, как и тело, мало что значит, но если умело обыграть, можно произвести незабываемое впечатление. Не бойся, за твой имидж я браться не намерен, просто можно мелочами подчеркнуть твои выигрышные стороны – вот и всё.

– А чему именно вы хотите меня научить? – всё-таки не выдержал Джин, постаравшись отступить на шаг от Эрика.

Трансвестит мягко и хитро улыбнулся.

– Помнишь три его слабости?

– Руки, губы и… – Джин смутился.

– Именно. Я дам тебе оружие как раз для третьего случая, и ты научишься укрощать его огонь. Ты сможешь исполнять все его желания, и ему точно будет хватать тебя одного. Но скажу сразу – это даже для тебя будет не так уж легко и просто.

– Так что же это за оружие?

– Я научу тебя “замерзать”. Или “мерцать”. У этой техники много названий, и она одна из самых сложных и самых желанных. Впрочем, это не имеет значения. Тебе следует знать лишь то, что Хо создан именно для “мерцания”. Пожалуй, даже женщина с врождённым умением “мерцать” – большая редкость, а о таких мужчинах я даже не слышал. Но, как я сказал, у тебя есть все шансы освоить это умение, было бы желание и прилежание. Не волнуйся, тебя не ждёт ничего страшного. При желании ты сможешь учиться даже дома, просто я знаю по опыту, что лучше задавать вопросы и получать ответы в процессе, а не после того, как из-за какой-нибудь мелочи ничего не вышло, а могло бы – и легко. Ну и да, я уже сказал, никто тебя не станет трогать – лишь ты сам. И партнёр тебе для обучения не потребуется. Если ты очень стеснительный, мы можем говорить через ширму, дверь или с помощью микрофона – это легко устроить здесь. Поначалу будет трудно, но это не отразится на твоей обычной жизни. На личной – тоже. Ну, если ты сможешь сдержаться и не попытаешься удивить Хо раньше того, как действительно полностью овладеешь “мерцанием”. Боишься?

Джин помедлил, но затем решительно мотнул головой. Он не боялся, наоборот – его переполнял азарт.

– Значит, мы договорились? – подмигнула ему “итальянка”. – Для меня это тоже стало бы неплохим опытом – ещё ни разу никого не обучал “мерцанию”.

– А что понадобится для этого? – спохватился Джин, опустившись обратно на диван.

Эрик тоже уселся на своё место и вновь порылся в сумке, затем протянул Джину…

Карандаш.

– Что?

– Это.

– Карандаш?

– Ну да. Или что-нибудь похожее по диаметру и твёрдости.

– И всё?

– И всё. Из предметов. Ещё понадобишься ты сам – и много твоих сил, времени, упорства и желания учиться. Или не слишком много. Зависит от того, как хорошо ты поймёшь суть, и насколько хорошо владеешь собственным телом.

Джин озадаченно пялился на карандаш и пытался понять, что с этим карандашом можно выучить. Какой вообще толк от карандаша? И как его можно использовать? Его же даже сравнить не с чем, если отнести к постели. Даже мизинец на руке превосходит карандаш в диаметре.

Эрик мягко улыбался, наблюдая за ошарашенным гостем и предвкушая его шок, когда дело дойдёт до, собственно, процесса обучения. Зато и награда того стоит – Хоаран наверняка оценит это умение по достоинству, ведь вряд ли мальчик хоть когда-нибудь с таким сталкивался – вот удивится-то…

“Мальчик” тут же возник на пороге в компании Бублика.

– Ну что?

– Ничего, – привычно буркнул Хоаран, усевшись на диван без приглашения. – Просто обычная работа – или есть пожелания?

Хоаран скосил глаза на явно ошеломлённого Джина, сидевшего с карандашом в руке, а тот даже не отреагировал – продолжал глазеть на карандаш и что-то там себе соображать.

– Всё, как и раньше. Просто… Возможно, груз попробуют отобрать, – помрачнел Эрик.

– Как я понимаю, на дорогу – неделя?

– Ну да, как всегда. Но заплачу за работу я всё равно вдвойне – груз очень уж важен, и я хочу, чтобы он был доставлен по адресу в любом случае, – выудив уже третью сигарету и закурив, подытожил трансвестит.

– Ясно. Обратно дадут что-нибудь?

– Возможно. Я не знаю. Это проблема?

– Неа. Когда выезжать? – Хоаран утащил из-под носа Джина чашку с остывшим кофе и сделал глоток.

– Сейчас. Извини, но ты умотал куда-то в пятницу, а вернулся только сегодня. Телефон, как я понимаю, остался где-то вне зоны доступа.

Джин соизволил оторваться от карандаша и возмущённо уставиться на владельца борделя.

– Прямо сейчас? – недоверчиво уточнил он. – Я тоже поеду.

– Нет. Я еду один, – отрезал Хоаран, поставил чашку на стол и поднялся с дивана.

– Не поедешь ты один. Я с тобой, – упрямо настоял Джин, тоже поднявшись и шагнув к двери. Хоаран жестом предложил ему идти вперёд. Эрик и Бублик вытаращили глаза, шокированные тем, как легко он уступил спутнику и наплевал на правила работы. Но когда Джин воспользовался предложением, ангел коротко ткнул его согнутым пальцем чуть ниже затылка. Осторожно подхватив обмякшее тело, устроил на диване в сидячем положении.

– Эрик, позаботься о нём, когда оклемается.

– А когда он оклемается, заведение моё не разнесёт? – скептично полюбопытствовал трансвестит, отходя от шока.

– Не разнесёт. Он привык.

– Думаешь, к такому можно привыкнуть? – фыркнула “итальянка” и небрежно поправила вуаль у глаз. – Ключ запомнил?

Хоаран кивнул и протянул руку, Эрик положил на его ладонь маленький пластиковый квадратик.

– Жду тебя у входа, – бросив выразительный взгляд на Джина, добавила Мадам и удалилась вместе с Бубликом, у которого явно поднялось настроение после выходки гостя.

Хоаран расстегнул ремень на джинсах и спрятал “груз” с внутренней стороны пряжки, затем ремень застегнул и огляделся. Отыскав лист бумаги, позаимствовал у Джина карандаш и быстро написал короткую записку. С минуту он задумчиво разглядывал Джина, затем решительно снял зажим и сделал другой, легонько похлопал по щеке Джина.

– Послушай меня… Завтра мне нужно встретиться с наставником, но я не смогу, сам понимаешь. Это вот – записка для него – вот, кладу тебе в карман – передай ему, хорошо?

Джин чуть приоткрыл глаза, горящие яростью.

– Поехать со мной ты не можешь. Не потому, что это опасно, а потому, что не сможешь вообще – ты не умеешь “летать”, Чжин, – пробормотал Хоаран и легонько коснулся губами виска Джина. – Через полчасика паралич пройдёт. Наверное. В любом случае, рано или поздно пройдёт. Эрик отвезёт тебя в гараж… Я рассчитываю на тебя.

Он выпрямился, вздохнул, но всё же решительно покинул кабинет. Эрик ждал его у входа с деньгами на дорожные расходы.

– Точно поедешь на своём коне? А то я могу снабдить тебя транспортом.

– Не нужно, – отказался Хоаран, перекинув ногу через байк.

– Погоди, вот ещё… – Дама в алом костюме протянула ему футляр. Открывать его не требовалось, Хоаран и так знал, что там лежит. Он мотнул головой. – Уверен?

– Шуму много от этих штук, попроще есть что?

Эрик озадаченно погладил пальцем подбородок, затем подозвал Бублика и что-то тихо ему велел. Телохранитель “итальянки” скоро вернулся с небольшим свёртком.

– Это подойдёт?

Хоаран вытряхнул из свёртка широкий пояс и лёгкую кожаную куртку. Поясом он обернул рёбра – нижний край почти касался ремня его джинсов, а верхний доходил до середины груди – и затянул шнуровку. Пояс, собственно, представлял собой ножны для внушительного количества лёгких метательных клиньев. Куртку Хоаран накинул сверху и застегнул на молнию. На куртке тоже хватало клиньев, просто искусно замаскированных.

– Вооружён до зубов, – невольно улыбнулся Эрик.

– Не думаю, что пригодится, – пожал плечами Хоаран. – Готовь деньги, встретимся через неделю.

“Итальянка” проводила взглядом влившегося в поток машин байкера, приложила к уху телефон и подтвердила:

– Ждите груз в назначенный срок. Как обычно. Да, тот же почтальон. Меня не волнует, что у него нет водительского удостоверения, и вас это тоже не должно волновать. Ваше дело – груз.

Эрик убрал телефон в сумочку и покосился на Бублика.

– Что столбом встал? Иди, присмотри за гостем. Пусть кофе ему сделают и ужин. Как оклемается, позовёшь меня. Ну вот, неделю будем жить на вулкане…

С другой стороны, он надеялся на лучшее. Хоаран никогда его не подводил – его вообще ни разу даже догнать не смогли. Пусть так и будет, пусть так и будет… Никто не знает дороги лучше Хоарана, и никто не умеет так гонять. Он самый быстрый и самый умелый. “Крылатый”.

– Пора завязывать с левыми делами – стар я уже для этого… – пробормотал владелец “Райских Кущей” и выудил из кармана портсигар.

– Мадам! Мадам!

– Да чтоб вас раскорячило… Ну что ещё?

– Момо и Сэль пирсингом сцепились, отцепить никак. Что делать?

– Даже не говори мне, в каких местах у них этот пирсинг! И знать не желаю! Как сцепились, пусть так и расцепливаются, козы!

– Так никак же не выходит – слиплись…

– Значит, так пускай и остаются, – отмахнулась Мадам. – Не расцепятся до завтра, отрежем.

– Что именно отрежем? – побелел юноша.

– Пирсинг отрежем, не идиоток же этих резать…

– Мадам!

– Да, Рори, где ещё горит?.. – устало отозвался Эрик, щёлкнув зажигалкой.

– У клиента полвибратора застряло…

– Прямо там? – предположила дама, выдохнув сизое колечко из дыма.

– Ну да…

– А почему только половина? Вторую куда дели?

– Отломилась, Мадам. В смысле, ручка, а сам вибратор там и остался. Помните, эксклюзивная мини-модель на мощных батарейках?

– На сколько заряда-то хватит?

– Боюсь, клиент столько не выдержит. А вытащить вручную не вышло – кайфует и не даётся.

– Аха… Ладно, показывай этого счастливчика с моторчиком в заднице… – Эрик сделал новую затяжку и неторопливо последовал за Рори.

“Пожар в борделе во время наводнения” – это не шутка, а так оно и есть. Суровая правда жизни. И у них эта правда случалась каждый день, и по несколько раз на дню. Люди такого способны напридумывать, лишь бы утолить свои самые сокровенные вожделения… И Эрик действительно чувствовал себя старым и уставшим, потому что в последнее время уже ничто не могло его удивить. Все трюки и происшествия знакомы и известны, новеньких глупостей нет, потому и думалось, что он уже на всё в этом мире насмотрелся.

– А если вниз головой перевернуть и потрясти?

– Дурак, ещё глубже провалится же! За руки надо трясти, тогда вдруг и выпадет…

– Работающий ни за что не выпадет, там массажёры при работе топорщатся.

– Значит, сдохнет – ничего не попишешь, батарейки дней на пятнадцать хватит.

– И заключение о смерти – умер от непрекращающегося оргазма, угу…

– На фабрику лучше позвоните и скажите, чтобы литые ручки делали, и батарейки попроще, – рассеянно велел Эрик. – И никто ещё не помер. Кайф поймает пару раз и выдохнется – тогда и достанем моторчик. Вечный кайф, дети мои, это сказки… Хочется да не можется.

***

Джин поправил монитор, подвигал мышку по коврику для порядка и довольно вздохнул. Установить блок учебных материалов – и всё будет просто прекрасно. Он поднялся со стула и огляделся с чувством выполненного долга. Комната преобразилась – и Джина совершенно не волновало, как к этому отнесётся Хоаран.

Сначала он хотел тут просто всё разгромить, включая байки на первом этаже. Полить бензинчиком, бросить спичку и полюбоваться на дивный аттракцион с безопасного расстояния. Подумав немного, от этой идеи отказался, ибо такое понятие как “безопасное расстояние” после подобной выходки перестало бы для него существовать. Хоаран бы его из-под земли достал.

Месть – холодное блюдо. Через пару дней после отъезда Хоарана Джин удумал покрасить всё внутри в какой-нибудь особо отвратный цвет, с другой стороны, ему не улыбалось торчать с малярной кистью сутки напролёт у стен. Да и жить ему… Жить в окружении отвратного цвета? Ладно, Хоаран заслужил, но ему самому на кой так мучиться?

Ещё через пару дней он решил просто поменять всё, что ему поменять хотелось всегда.

Прежде всего его бесило большое и длинное окно, которое, как видно, веками не знало, что существуют, к примеру, жалюзи. По ночам неоновые отсветы на стене могли спокойно заменить мощную лампу – ночь, а в комнате день почему-то продолжался до утра. К счастью, Джин сообразил испытать жалюзи в магазине и пришёл к выводу, что жалюзи не помогут. Тогда он присмотрел плотные тёмно-синие шторы, двухслойные, прикупил дополнительное оборудование и, отыскав в запасниках Хоарана нужные инструменты, прикрепил над окном карниз, и пристроил шторы. Ночь превратилась в ночь, как ей и полагалось. Но и это Джина не удовлетворило. Всё-таки свет по ночам иногда был весьма к месту. И Джин потратился на симпатичный фонарь, обрамлённый хрустальными дельфинчиками, который и прибил намертво над тем, что у рыжего называлось “кроватью”. Когда он включил фонарь ночью, половину комнаты залил нежный робкий свет, а медленно вращавшиеся вокруг фонаря дельфины украшали всё вокруг мягкими бликами.

Затем Джин притащил большое зеркало и опять же закрепил его на стене – напротив “кровати”. В конце концов, у Хоарана даже зеркало – одно-единственное и небольшое, да и то – в ванной.

После зеркала как-то всё само обрело устрашающие размеры. Джин не планировал ничего такого, но… Компьютер ему всё-таки требовался, так что он его купил. И купил будильник в виде хрустального куба, и нормальную посуду, потому что замучился есть из каких-то странных изделий работы пьяного гончара, и ковёр, и… На ковре ему удалось остановиться – с трудом, но тем не менее.

И пришёл черёд вещей Хоарана. Джин безжалостно выдворил из стенного шкафа шмотки проклятого Хоарана и свалил в картонные коробки всё то, что, на его взгляд, требовалось выкинуть к чертям собачьим. Шкаф сразу же освободился на две трети. Джин, мурлыча себе под нос услышанную на улице песенку, старательно развешивал в шкафу собственные вещи и предвкушал бешенство Хоарана. Коробки он отволок вниз – к байкам, там им самое место. Добравшись до кухни, Джин распотрошил холодильник и выкинул из него всё несъедобное, механическое и стальное. Металлолом тоже перекочевал к байкам.

Джин сунулся в ванную и обследовал помещение от потолка до пола, однако не обнаружил ничего лишнего или ненужного – в ванной Хоаран почему-то металлических вещей не держал, что всё же радовало.

Пораскинув мозгами, Джин прикупил ещё одно большое зеркало и повесил на стене в ванной. Много не мало, пригодится, да и висит себе – есть не просит. И когда он уже выходил, то задел пальцами задвижку на двери. Сначала лишь какая-то смутная мысль скользнула по самому краю сознания, а оформилась она чётко на пороге кухни.

Кое-кто любил засыпать в воде – за закрытой дверью, и тогда Джин медленно, но надёжно изводился, переживая за беспечного Хоарана. Именно! Долой задвижку! На кой она вообще нужна, если… Ну… Не то чтобы они постоянно оказывались в ванной вместе, но иногда – бывало. А зачем тогда задвижка? Задвижкой, собственно, пользовался исключительно Хоаран – любитель уединяться временами, особенно после мелких ссор. Или не таких уж и мелких…

Всё равно!

Долой задвижку!

Вооружившись отвёрткой, Джин яростно атаковал скобяное изделие. Задвижка упёрлась на последнем то ли болте, то ли гвозде. Джин старательно выкручивал болт – всё-таки болт, а не гвоздь, но тот упрямо не желал расставаться с дверью.

И траурным аккордом за воротами взревел мотор байка.

– Проклятие…

Джин подёргал задвижку, а, услыхав скрип ворот, отчаянно рванул – выдрал с “мясом” и спрятал железку в ладони, после чего, постаравшись придать себе обычный вид, сунулся на лестницу.

Хоаран поставил как раз коня на место и что-то там протирал. Когда Джин спустился вниз, он закончил возиться и оглянулся через плечо. Да уж, вот это видок… В пыли по уши, на лице – сетка мелких царапин, волосы встрёпаны ещё хлеще, чем обычно. И левое плечо украшал грязный бинт с красноречивыми тёмно-бурыми пятнами.

– Ты упал с байка? – ошарашенно выдал первое, что пришло в голову, Джин. И Хоаран тут же хлестнул его взбешённым взглядом, после чего отвернулся.

– Я не могу упасть с байка.

– Что у тебя с рукой?

– Ничего.

– Ничего – это когда упал и синяк себе набил, а не тогда, когда литрами кровь хлещет…

– Решил в медицину податься? – полыхнул Хоаран, круто развернувшись и посмотрев прямо на собеседника. Двинулся затем чуть в сторону и споткнулся об одну из коробок. – Это ещё что такое?

– Твои вещи, – спокойно сообщил ему Джин. – Вещи, которые пора выкинуть.

И он приготовился к шторму, тайфуну и урагану с землетрясением вместе.

Хоаран промолчал, поглазел на коробки и бардак из запчастей, выдворенных из холодильника, затем стремительно прошёл мимо Джина и поднялся по лестнице. Джин стиснул в ладони злосчастную задвижку и рванул следом.

Хоаран притормозил на пороге комнаты, уставившись на окно. После короткой заминки отметил компьютер на столе, фонарь, зеркало и ковёр. Будильник проигнорировал. У него медленно поползла вверх бровь, и Джин машинально напрягся, приготовившись оказать достойный отпор любым возражениям. Честно говоря, сейчас он был близок и к тому, чтобы в самом деле врезать Хоарану.

Хоаран взял курс на шкаф, распахнул дверцу и даже слегка отшатнулся, затем тряхнул головой, порылся внутри немного и выудил полотенце. Он обогнул Джина по дуге и направился в ванную. Когда потянул за собой дверь, ладонью проехался по гладкой поверхности. Остановившись, с минуту любовался на то место, где полагалось быть задвижке. В который уже раз Хоаран круто развернулся и двинулся к Джину, остановился так близко, что Джин невольно приподнял немного голову.

– Задвижку-то за что? – тихо спросил Хоаран.

– Мне так спокойнее, хотя бы не дам тебе утопиться, – пробормотал изрядно озадаченный Джин. – Надо перевязать тебе…

– Не надо. Пуля прошла навылет – и впрямь пустяк. Ты видел наставника?

Джин кивнул.

Хоаран отвернулся, качнул головой, издав какой-то непонятный звук, и спокойно ушёл в ванную. Дверь, впрочем, прикрыл. Джин навострил уши и невольно улыбнулся, услыхав через пару минут тихое чертыхание – Хоаран заметил зеркало.

Джин прогулялся на кухню и без всяких колебаний выбросил задвижку в мусорный пакет. Сполоснув руки, взял большой стакан и налил туда холодного молока. И с этим стаканом молока он отправился в ванную, где застукал Хоарана уже в воде. Тот пытался отодрать от плеча прилипший бинт.

– Ну здорово… – прокомментировал он появление Джина без особого восторга.

– Держи. – Джин невозмутимо всучил ему молоко в правую руку и цепко ухватил левую. Прикинув на глаз сложившееся положение, резко дёрнул и оторвал повязку от раны. В воду упала красная капля. Проигнорировав насмешливое выражение лица Хоарана, он осмотрел дырку в плече и убедился, что пуля и впрямь прошла сквозь мякоть, не причинив большого ущерба. И, к слову, рана не свежая. Выходит, этот рыжий упёртый осёл ещё и рассекал на байке в подстреленном виде уйму времени.

– Завтра, – тихо пробормотал Хоаран, сделав глоток молока.

– Что?

– Всё завтра. Скандал тоже. Сегодня у меня нет настроения, уж извини, а завтра я с удовольствием начищу тебе рыло, если ты дашь мне повод, – прикрыв глаза, договорил Хоаран.

– А… Эрик знает, что ты вернулся?

Хоаран медленно наклонил голову и вновь занялся молоком. Джин порылся в аптечке и сделал всё, что было в его силах, чтобы привести рану в более или менее приличный вид.

– Перестань. Заражения нет, заживёт быстро.

– Как на собаке… – не удержался Джин и покосился на Хоарана. Тот не обратил внимания на его слова, допил молоко и вручил Джину пустой стакан.

– Если усну, не буди. И если притащится кто, гони в шею.

– Необычные инструкции…

Хоаран опалил его быстрым взглядом из под ресниц и вздохнул. Джин наклонился и мягко тронул губами тёмную бровь.

– Если нужна будет помощь… позови, ладно?

– Угу. Ещё молока – больше ничего.

– Точно?

– Точно…

Непривычно мирный и спокойный. И даже ничего не сказал по поводу перемен. Собственно, Хоаран вообще ничего не сказал и отреагировал как-то… Джин ждал всякого, навоображал себе ядерную войну даже – и такое вдруг… Что-то из ряда вон выходящее.

Джин принёс ещё стакан молока и помедлил. Ждал привычного сердитого рыка, но так и не дождался, хоть и простоял на пороге ванной столбом пару минут. Прислонившись к стене в коридоре, он медленно провёл рукой по лицу и качнул головой.

Что-то не то. Не похоже на Хоарана. Странно. Хотелось вернуть всё, как было. Пускай бы свирепствовал, рычал, больно жалил словами и кусался, потому что это – норма. Так должно быть. Именно так – не иначе. Потому что, свирепствуя, рыча, жаля и кусая, он смеялся, веселился на свой манер – и даже если сердился, то сердился чуточку, не глубоко, легкомысленно и мимолётно. Он запальчив, азартен, напорист, но не зол. И он всегда холоден на самом деле – там, внутри, холоден и сдержан, уравновешен, спокоен и так необъяснимо великодушен. Пережиток прошлого под маской бесшабашного, гордого и несговорчивого мальчишки. Пережиток прошлого, искажённый правилами существующего ныне мира. Неправильный, изуродованный и снаружи, и внутри, но сохранивший свою суть в первозданном виде. Словно алмаз, спрятанный в булыжнике. Чужой для всех вокруг, но сумевший заставить этих всех с собой считаться. Как это сам Хоаран всегда говорит…