Текст книги "Огонь и Ветер (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

– Ну… а если так же, как сначала…

– Да не хочу я! – резко бросил Хоаран, отпустил Джина и поднялся на ноги, одновременно приводя одежду в порядок. Выглядел он… Как минимум, в ярости.

– Ты можешь хотя бы объяснить?

Он в ожидании смотрел на спину Хоарана. Наконец тот обернулся, внезапно протянул руку и поднял Джина с песка.

– Ты помнишь, как это всегда было? – тихо спросил он. – А помнишь, как ты однажды сказал, что я так тебя «победил»? Когда ты сделаешь именно то, что собирался сделать сейчас, тогда сможешь вновь сказать мне те же слова. Вот только тогда они будут правдой.

– Но я же сам хочу это сделать… – растерянно пробормотал Джин.

– Неважно. Можешь думать, что пожелаешь. Я живу не по твоим законам, уж прости. У всего есть конкретное значение – у этого тоже.

И он решительно застегнул молнию на жилете.

Похоже, лимит экспериментов на сегодня вышел. Джин впал в чёрное отчаяние. Единственное, что у него получилось, оказалось неприемлемым. Сейчас ему хотелось от души врезать Хоарану с его проклятым кодексом поведения, который уже в печёнках у него сидел. Да кому какое дело до того, как он хотел любить эту упёртую сволочь? Ну и пускай этот мерзавец думал бы себе, что пожелал бы, зато ему было бы хорошо. Им обоим. Ведь Джин с огромным удовольствием прикасался бы губами хоть к каждому миллиметру кожи Хоарана – и всё равно, где именно располагались бы эти миллиметры.

Он развернулся и направился к кромке прибоя.

– Погоди, – внезапно окликнул его Хоаран. – Кажется, у меня… есть одна идея.

– Нет уж, спасибо. Мне уже хватит.

– Да постой ты! Я не знаю, сработает ли… Вроде бы должно. Если это барьер здесь, – он тронул пальцем собственный висок, – то должно быть как минимум одно условие, когда барьер даёт сбой.

– То есть?

– Ты танцевать умеешь?

– Что? – Вопрос не просто огорошил Джина, а даже отбил напрочь способность здраво мыслить.

– Не настаиваю на мастерстве, но хоть немного умеешь?

И только теперь Джин заметил то, на что прежде и внимания не обратил. Негромкая музыка – она доносилась от отеля неподалёку. Звук нормальный: ритм, мелодия, вокал – всё слышно вполне отчётливо. Он прислушался – нечто то ли испанское, то ли латиноамериканское – он не различал тонкости.

– Под такую музыку ни разу не приходилось. Только совсем простое – что-то вроде вальса – могу.

– Рад, что ты считаешь вальс простым, – сверкнул улыбкой Хоаран. – Тут всё ещё проще…

– Постой, ты хочешь со мной танцевать вальс? – потрясённо пробормотал Джин.

– И не мечтай, придурок. Я всего лишь даю тебе возможность прикасаться ко мне так, как ты хочешь, и, надеюсь, с нужным тебе результатом.

– Не понимаю… Почему ты…

– Заткнись. Потому что в танцах работают два правила, без которых ни черта не выйдет. Первое: необходимо чувствовать музыку. Второе: необходимо чувствовать партнёра. Не могу обещать, что у нас всё получится, но мне нравилось танцевать, так что шанс есть. Будешь пробовать или тебе это уже не надо?

– Я не умею танцевать это! – Джин махнул рукой в направлении отеля. – И я вообще не представляю себе… Идиотизм чистой воды! Хочешь выставить меня придурком?

– Ты и так уже придурок, – подытожил Хоаран. – Я серьёзно, вообще-то.

– Это ты придурок! Ты же не будешь на самом деле…

– Буду. На самом деле. Раз ты этого хочешь.

– Иди к чёрту, я не умею!

– Глаза закрой.

– Зачем?

– Доверяй партнёру, иначе ни черта не выйдет. Сейчас научу тебя танцевать. Закрывай глаза.

Джин фыркнул с сильным сомнением, но глаза всё же закрыл. Движение справа, горячее прикосновение к плечу.

– Не думай.

Теперь вдруг слева.

– Слушай.

Ощутил, как к его спине прислонилась чужая спина.

– Чувствуй. Растворись в музыке и делай всё, что ты хочешь сделать, – вместе с ней.

Лёгкий толчок в спину заставил сделать шаг вперёд.

Тот ещё учитель из Хоарана! И это всё? Удар вот он различил мгновенно, защитился и нанёс ответный. Хоаран крутанулся на пятке, позволив его руке скользнуть мимо, и прислонился спиной к груди Джина.

– Драться ты умеешь, а танец – это то же самое, только красивее и… – он чуть повернул голову, по губам скользнула призрачная улыбка, – …контактнее. Просто слушай музыку – и всё.

Он сделал шаг в сторону – простой шаг в сторону, но это уже было чем-то совершенно другим, а не шагом, стремительный поворот, плавное движение рукой и вновь быстрый шаг – уже к Джину. Горячая ладонь на спине, лёгкий рывок, едва уловимое прикосновение губами к щеке – будто примерещилось – и вновь Хоаран уже в паре шагов от него. Слегка нахмурился, опять оказался рядом, золотистые при свете костра глаза лукаво сверкнули, ещё раз горячая ладонь легла на спину – и шаг вперёд. Джин невольно сделал шаг назад, ещё один, потом ему пришлось немного отклониться назад и почувствовать тёплое дыхание на шее, затем Хоаран резким движением заставил его выпрямиться.

Джин неуверенно шагнул вперёд, соответственно Хоаран сделал шаг назад, Джин бросил ладонь ему на грудь и медленно провёл сверху вниз – когда-то видел такое в каком-то испанском фильме. Рыжий подмигнул ему, поймал за левую руку и потянул к себе, затем коварно уклонился от встречи, потянул обратно и поймал в свои объятия, провёл ладонями по бокам до бёдер и столь же внезапно отпустил.

– Чего ты вообще хотел? Включи воображение. Пока ты чувствуешь музыку, можно всё абсолютно.

Проклятие, он действительно умел танцевать. Выглядело это потрясающе, особенно когда Джин ему не мешал.

– И даже поцелуи?

Опять он внезапно оказался рядом, пальцы запутались в тёмных волосах, он просто обошёл вокруг Джина одновременно плавно и стремительно, заставляя его поворачиваться за собой, а когда завершил круг, внезапно привлёк к себе, поцеловал под музыку в буквальном смысле слова и вновь отпрянул.

– И даже поцелуи, Джин. Я же сказал – можно всё, пока ты чувствуешь музыку.

Джин сомневался, что способен чувствовать эту пьянящую мелодию, ибо его уже трясло от того, что успел натворить Хоаран. С другой стороны, рыжую молнию нужно ещё поймать, так что это заставило его пошевеливаться.

Идиотская затея! Хоаран его уже всего облапал, а он толком ничего и сделать не смог. Тут ещё и музыка сменилась. Видимо, чтобы стало веселее, какой-то умник возжелал восточного колорита.

– Следуй за ритмом, – посоветовал Хоаран. Сам он явно следовал за чем-то другим, зато точно вписывался в музыку. Это, пожалуй, прогресс, ведь Джин различил это, увидел, потом сообразил, что Хоаран выбрал какой-то струнный инструмент, издававший низкие мелодичные переборы. Он попытался последовать совету и двигаться под ритм. Кажется, стало выходить лучше, хотя ритм и низкие звуки струн не совпадали. Потом Хоаран стал тихонько напевать саму песню на непонятном языке.

– Это…

– Без понятия. Греческий, наверное.

– Ты знаешь греческий?

– Спятил? Откуда?

– Но поёшь же.

– На слух просто. Песня красивая…

Джин всё-таки поймал его, притянул к себе спиной и провёл губами по шее – под музыку. Наверное, ему показалось… Хоаран выскользнул из рук, но Джин вновь вернул его обратно, правда, теперь они застыли лицом к лицу. Его левая рука слегка придерживала правое бедро Хоарана чуть ниже ремня джинсов, а правой рукой он тронул скулу и попытался поцеловать упрямую скотину. Скотина сделала именно в этот момент вращение на пятке. Ладонь Джина проскользила по гибкому телу и замерла теперь на левом бедре, а губы побывать успели на щеке, шее, волосах и замерли на той самой точке между шеей и левым плечом. На миг Хоаран откинул голову назад, позволив Джину завершить поцелуй, и вновь отступил на шаг. Но теперь было заметно, что дыхание его немного сбилось, а глаза чуть затуманились.

Неужели это работало?

Впрочем, Джин уже сам не хотел останавливаться. Или музыка зачарованная, или это так на него действовала обстановка, или Хоаран…

Они танцевали в слабых отблесках костра, ноги щекотали набегавшие на берег волны, тёплый ветерок перебирал волосы, а вокруг звучала музыка. Ладно, танцевал один из них, а второй просто пытался поймать первого, стараясь двигаться под музыку.

Хоаран позволил поймать себя и заключить в объятия, мягко повёл плечами. Джин не понял сначала, зачем, потом дошло. Ему подсказывали нужный ритм, с которого он сбился. Хоаран тронул ладонью его спину, прижал к себе, заставил сделать оборот, несколько шагов, ещё оборот – заставил почувствовать музыку. Лёгкое прикосновение к щеке, пальцы соскользнули на шею – в том же ритме, дыхание тронуло правое ухо, касание к груди, ещё несколько шагов и опять оборот.

– Я могу вести и дальше, но ты хотел другого. Будешь пробовать? – едва слышно прошептал рыжий, рывком притянув Джина к себе.

Это было… непривычно.

Джин провёл руками по спине Хоарана, шагнул в нужном направлении, спрятав лицо в длинных прядях, позволил ему на шаг отступить, вернул обратно, привлёк к себе и заставил немного отклониться назад, провёл губами по шее – от подбородка вниз, на следующем шагу расстегнул молнию, ещё на одном провёл ладонью от ремня вверх и почувствовал сильные частые удары сердца. Горячие ладони оказались на его спине, спустились ниже, ещё чуточку, заставили прильнуть к Хоарану, и он потянулся к таким близким губам. Это тоже было необычно – целовал Джин, а не Хоаран. И, как стало ясно, завершить танец не так-то и просто. Они продолжали танцевать, не прерывая поцелуя. Точнее, Хоаран танцевал, а Джин не желал отпускать его губы, поэтому тоже танцевал.

Вряд ли движения Джина походили на танец, но он больше не останавливал себя и делал именно то, чего так хотел, уже не опасался потерять ритм – ведь чтобы его вновь почувствовать, достаточно прикоснуться к Хоарану. Кажется, он опьянел от чего-то, но ему понравилось это ощущение. И ещё больше ему понравилось обнимать своего партнёра, уже потерявшего жилет. И его сводило с ума то, что Хоаран отвечал на его ласки, чувствовал их – всё-таки это возможно, пусть и столь странным способом удалось этого добиться.

Как они оказались в воде, пожалуй, не знал ни один из них. На рыжие пряди, разметавшиеся на влажном песке, падали отблески почти погасшего костра. Джин исступленно целовал кожу, источавшую его любимый аромат, смело прикасался под всё звучавшую и звучавшую музыку. И тихий почти неслышный звук, слетевший с губ Хоарана, заставил его восторженно улыбнуться. Всё-таки это было правдой…

– Эндзэру… – выдохнул он, прижавшись щекой к груди рыжего источника таких неприятностей и счастья одновременно. Почувствовал, как в его волосах заблудились пальцы, легонько потянули вверх. И ему позволили вновь поцеловать самому – долго. Мягкий перекат, торопливые движения, и он сам подался навстречу разгорячённому Хоарану, со стоном принял его в себя и вновь потянулся к его губам, счастливо обнимая, прикасаясь руками везде, наслаждаясь туманной дымкой в светло-карих глазах. Бросил руки на его бёдра, потянул к себе сильнее, ещё сильнее, не смотря на сопротивление.

– Придурок… – выдохнул Хоаран.

– Хочу…

– Заткнись…

Откинув голову, тихо застонал, почувствовал казавшуюся раскалённой плоть внутри отчётливее, словно и она всегда являлась его частью.

– Чжин…

– Теперь ты… делай всё… что хочешь…

Хоаран и сделал. Обжигающие прикосновения губ, прикосновения потрясающе чутких пальцев, его особенные движения – балансирование на грани, казавшееся бесконечным. Это нельзя было выдержать, но как-то получилось. И, похоже, Джин сорвал голос, превратившийся в хриплый шёпот, который бесконечно повторял одно и то же заклинание с каждым новым толчком, завершившееся в финале улыбкой, которую тут же забрал жадный поцелуй. Правильно, его улыбка принадлежала Хоарану, как и всё остальное.

Хоаран медленно перевернулся на спину и потянул Джина за собой. От их дыхания мало что осталось, оба дрожали, словно после изнурительной тренировки, но всё равно упрямо пытались целовать друг друга, пока Джин не уронил обессиленно голову на грудь Хоарана. Немного придя в себя, тихо спросил:

– И чтобы… чтобы было так же, нужно каждый раз с тобой танцевать?

Взглянул на Хоарана, тот лежал с закрытыми глазами. Внезапно одна бровь чуть приподнялась.

– Может быть. Не знаю. А может быть, какое-то время, чтобы привыкнуть. Но ты паршиво танцуешь, знаешь? Я не думал, что тебе это так нужно.

– Мне нужно всё, что есть у тебя.

– Тебя не прокормишь…

Джин решительно заставил Хоарана умолкнуть. Сейчас Джин не хотел слушать гадости в его исполнении – просто хотел его, пусть даже сил не осталось.

Сбивчиво шептал, прерываясь на поцелуи:

– Весь ты… твой свет… ты один… без тьмы… навсегда… просто спаси меня…

Внезапно ощутил крепкие объятия и совсем иные прикосновения. Распахнул глаза, чтобы увидеть свет – самый настоящий. Хоаран светился сиреневым и золотым, как тогда, в пустыне. Кожа отливала перламутром, волосы стали ещё ярче…

– Эндзэру, – прошептал он.

Хоаран, почти касаясь светящимися губами его губ, неуверенно попросил:

– Скажи, что это всё ещё я…

Он поймал ладонями сводящее с ума красотой лицо и всмотрелся в золотые глаза.

– Это только ты. Просто останься со мной.

Лёгкое движение головы. Отрицательное.

Горячее дыхание, музыка, раскалённая плоть, неистовое биение сердец, стремительный ток крови… и рай, в котором рассеялась даже мрачная тень отказа.

С ним был уже не человек.

***

Он проснулся на берегу, когда в лицо мягко плеснуло водой. Медленно сел и огляделся. Один. Как всегда. Тело отозвалось слабостью, истощённое ночным безумием. Это не походило ни на что вообще, такого он ещё никогда не испытывал. Он действительно был с ангелом? Помнил свет, помнил восторг, который не заканчивался вопреки всему.

Неужели Хоаран опять убрался подальше? Переживал из-за превращения?

Осторожно поднялся, едва смог идти. Нашёл у валуна свои лёгкие штаны, надевал их минут пять – не меньше, и только тогда заметил следы миновавшей ночи, раскрасившие его кожу везде. Даже на спине почувствовал эти отпечатки. Изумлённо покачал головой – не представлял, что такое возможно. А потом замер.

Никак не мог осознать.

Провёл пальцами по плечу, ещё раз и ещё.

Печать исчезла. Исчезла бесследно, словно никогда она не отмечала его кожу проклятием. Остались только отпечатки губ ангела.

Сам не понял, почему вдруг захлестнуло болью. Рухнул на колени и отчаянно позвал… его.

Нет, это просто сон, всего лишь сон, дурной сон! Это неправда!

«Я прихожу из ниоткуда и ухожу в никуда…»

Чёрт с ней, с печатью, пусть будет. Она того не стоит!

«Я выполнил то, что должен. Мне пора вновь уснуть».

– Нет!

«Я не ангел».

– Вернись…

«Ты свободен от тьмы. Прощай…»

– Хоа!

Пригоршни песка сжать в руках – не удержать всё равно. Как ветер, как огонь, как воду… как Хоарана.

– Люблю тебя…

Заклинание лишилось силы – всего лишь слова, которые уже ничего не изменят.

– Почему?

Он уже получил все ответы, но они ничем не могли помочь.

«Ты сам попросил меня».

– Но я же не знал! Хоа…

«Я не мог отказать. Тебе… Никогда не мог».

Он рухнул на песок, изо всех сил пытаясь сдержать глухие рыдания. Ну почему? Что же это за проклятие такое, которое никогда не заканчивается? Всегда не к месту, всегда не вовремя!

– Я не знал… Я просто… просто…

Он, его Эндзэру, не просыпался так долго, потому что хотел побыть подольше с… Пока тьма спала внутри Джина, за ней требовалось приглядывать. Но Джин сам попросил его! Да, чёрт возьми, потому что никогда ему не хватало того, что есть. Он всегда хотел больше – больше, чем нужно.

– Я не знал! Прости меня…

Этот свет, что всегда был с ним. Свет, который спасал его. Его свет… Откуда Джин мог знать, как он жесток? Откуда Джин мог знать, что следовало бояться этого света и собственного спасения? Лишился разом и проклятой тьмы, и…

Да, Тёмный оказался прав – Хоаран другой, совсем другой. Первый, Спящий, Закон, Безымянный, Бескрылый, единственный, способный снять печать и расторгнуть договор, а после этого уйти в никуда. Нет печати – нет мятежного Тёмного, и нет причины, чтобы быть здесь дальше. Закон восторжествовал – Закону пора уснуть в вечности. Пока Закон вновь не будет нарушен.

– Пока Закон не будет нарушен вновь… вновь… нарушен…

Он медленно приподнялся и сел, вскинул голову, обвёл взглядом небо.

– Если я это сделаю, ты придёшь?

Божественноволосый Страж – Хоаранель*, Закон, Безымянный… Его Эндзэру. Тот, о ком не помнят. Тот, в кого не верят. Потому что он не нуждается в памяти и вере, у него нет ни первого, ни второго. У него есть лишь Закон и вечные битвы. Каждый его приход в этот мир – жизнь, начинающаяся заново. Его память всегда чиста, а тяга к битвам несокрушима. И чиста его душа, ибо она – Закон.

– Ты ведь не успеешь забыть меня? Ты ведь не сможешь? Всё равно… Просто вернись. Я воскрешу твою память или напишу её заново на чистом листе, только вернись. Я нарушу все законы, только вернись навсегда… ко мне…

Голос надломился, став хриплым шёпотом, дрожавшим от непролитых слёз. Но это потом. Сначала нужно нарушить…

– Я буду во тьме, если только это может вернуть тебя. Совершу всё самое худшее – ради тебя. И я буду ждать тебя во тьме столько, сколько понадобится, слышишь?

* Если кому любопытно, откуда всё взялось, и почему такой финал, то…

Хоаранель – Hwoarangel

если пошуршать мифами народов Центральной и Южной Америки (в связи с Огром – мифы майя, инков, ацтеков, навахо, хопи, пиутов и команчей, если кому оно надо), то на свет вылезет явный намёк на прямое отношение Хоарана к Огру и Гену Демона:

1) «божественноволосый» (ага, рыжий цвет);

2) «безымянный/не имеющий имени/тот, кому отказано в имени, ибо он единственный». В результате мы получим на руки «божественноволосого безымянного стража (судью, палача – возможны разночтения), карающего богов/демонов за преступления».

Варанель/Варанели – Ночные Стражи, охраняющие Шибальбу (майя, Шибальба (Обитель Ужаса) – подземное царство богов/демонов, с которым ничто не может сравниться в богатстве и мощи, девять уровней).

Кроме того, в календаре майя имелись так называемые «безымянные дни», которых все весьма опасались, так вот – эти дни тоже принадлежат Закону.

Мифы: Безымянный приходит из ниоткуда и уходит в никуда, но он всегда появляется, если боги/демоны вмешиваются в дела земные и бродят по миру людей, он божественноволосый (рыжий) и не имеет имени, воплощает собой одиночество, вечные сражения и никому не подчиняется + у него некоторые проблемы с памятью – он должен «проснуться». Выполнив свой долг, он возвращается в никуда, чтобы вновь уснуть. Живое воплощение Закона, тот, чья душа воплощает собой истинный Закон (закон и справедливость всегда означали разные вещи, но людям свойственна вера в «высшую силу», «справедливый закон», так что в данном случае это можно расценить как «живой закон», веру в существование высшей справедливости – но это уже социально-психологический аспект).

В общем, вооот. Меня настораживало количество совпадений с каноном.

========== Контроль ==========

Постканон, написано на кинк-заявку “Hwoarang/Jin. Игры с сапожной шпорой, пвп”, можно читать вообще как оридж

Квик-стори 1

КОНТРОЛЬ

Интересно, он вообще собирался возвращаться?

Джин плеснул водой в лицо и взглянул на собственное отражение в зеркале, пальцем стёр каплю крови, выступившую из маленького пореза на подбородке, и вздохнул.

Два дня прошло, а Хоаран даже на минуту не забежал и, похоже, позабыл о существовании телефона. Ну не взялся же он, в самом деле, вместо простого ремонта мастерить новый байк!

Впрочем, он мог. Упрямый, как осёл. Нет, как сто ослов. Даже если бы в гараже не было комнаты на чердаке, и тогда бы сутками там торчал – знакомая уже картина. Джин как чувствовал, что Хоаран пропадёт надолго. В очередной раз.

Чёртов байк!

Джин сердито вытерся полотенцем и с раздражением отшвырнул его в сторону. Разумеется, полотенце ни в чём не виновато, но… И вовсе он не ревновал к мотоциклу! Наверное… Наверное, он просто скучал. С Хоараном и так непросто, а когда его вообще рядом нет – грустно. И рядом его нет частенько.

В принципе, найти выход достаточно легко, ведь есть же такие занятия как учёба и работа. На первый взгляд, сложностей никаких, ну да. Но лишь в том случае, если вычеркнуть из уравнения рыжего любителя путешествовать. Хоаран, кроме того, участвовал во всех мотогонках, а они проводились в совершенно разных местах, до которых нужно как-то добираться. Какая тут учёба, какая работа? Иной раз у Джина возникало стойкое чувство, что, уснув в одном городе, проснётся он в совершенно другом.

И даже тренировки не помогали. Эти два дня он только и делал, что тренировался, измотав себя в конец, а толку? Ни чувства удовлетворения, ни нормальной усталости – ничего, только одиночество и непреходящая тоска.

Он знал, что Хоаран будет не в восторге от его визита в гараж. Ну и ладно, подумаешь! На всякий случай забежал в магазин и накупил еды, а то Хоаран наверняка не думал ни о чём, только о двигателях и прочей технической ерунде. А со злым, но сытым Хоараном проще договориться, чем со злым и голодным, – это он давно уже понял.

Приметив фигурную бутылку мадеры, Джин не удержался от искушения. Рыжему стоило это попробовать, пусть он и не пил спиртные напитки.

Заглянув в прохладный полумрак гаража, Джин обнаружил Хоарана рядом со стальным конём. Как и следовало ожидать. А в стороне висела груша: вертикальный шов разошёлся и заклеен кое-как пластырем и скотчем, внизу – горка песка. Ну-ну, Хоаран потренировался, называется. Похоже, с ремонтом что-то не клеилось, и упрямец вымещал гнев на груше. Груша не выдержала первой.

Прислонившись плечом к стене у входа, Джин принялся наблюдать за бурной деятельностью Хоарана. Тот с головой ушёл в промасленные детали и ничего вокруг не замечал, не говоря уж о том, что весь перепачкался.

Старые джинсы, в которых он сейчас щеголял, были ему чуть великоваты и протёрты до дыр на коленях, а из заднего кармана живописно торчал гаечный ключ, аккуратно продетый в петлю для пуговицы. Футболка валялась на табурете у стенного откидного стола, впрочем, это погоды уже не делало, поскольку ткань тоже «украшали» пятна от масла.

Рядом с футболкой лежали защитные очки, которые Джин терпеть не мог. В голове сразу забродили мысли, как же ему незаметно припрятать эти очки так, чтоб Хоаран их не нашёл. Честно говоря, дело было не столько в очках, сколько в манере Хоарана их носить. Джин предпочитал видеть яркие пряди такими, какие они есть, без всяких очков, головных повязок и прочей ерунды, но упрямый осёл придерживался иного мнения.

Слегка закусил губу, разглядев на спине Хоарана знакомые шрамы. В солнечных лучах они выглядели совсем по-другому, не так, как в полумраке или при искусственном освещении, и его всегда это удивляло. Ну вот, Хоаран чуть повернулся, и его спина оказалась в тени. Линии шрамов тут же смягчились, напоминая причудливый узор. Но стоило ему изменить положение и подставить спину солнцу – узор исчезал, превращаясь в резкие и отчётливые следы, напоминавшие о боли в прошлом. Хоть бы раз рассказал историю этих отметин, но даже клещами из него не вытянуть ни слова. Он и про службу в армии ничего не говорил, словно тех двух лет никогда не существовало.

По плечам Хоарана скользнули концы головной повязки, он выпрямился одним гибким текучим движением – лишь тихо звякнули шпоры. Тыльной стороной ладони провёл по подбородку, оставив широкую тёмную полосу на коже. Джин невольно улыбнулся – Хоаран выглядел сейчас презабавно.

Не повернув голову, Хоаран внезапно спросил:

– Какого чёрта ты припёрся?

Ну ещё бы, недоволен и зол, и голос сердитый. Джин, конечно, мог бы солгать, что привык к этому, но зачем? Нет, не привык, и по-прежнему такие слова и подобный тон отзывались болью и обидой, но только боль была совсем иной, не такой, что раньше наполняла его жизнь. Эта боль тревожила всё внутри, встряхивала как следует, позволяя Джину почувствовать себя действительно живым. Поэтому он и не стремился, наверное, как-то это изменить, ведь нынешний результат этой резкости ему нужен, даже важен. Смешно: его упрямый противник, его лучший друг, его единственный возлюбленный никогда не скупился на жестокие слова, но даже его жестокость необходима Джину.

– Ты знаешь, какое сегодня число?

Рыжий озадаченно нахмурился.

Ну вот, он даже не знал, какой сегодня день недели, что уж тут о числе вспоминать? Но упрямый осёл не умел сдаваться и брякнул с уверенным видом:

– Одиннадцатое.

Джину следовало бы театрально заламывать руки и рвать волосы на голове, но он не стал этого делать, просто тяжело вздохнул и сообщил невероятную новость:

– Семнадцатое.

Хоаран изумлённо вскинул бровь и растерянно потёр подбородок, испачкав его окончательно.

– Но вчера…

– Это было не вчера, – обречённо поправил Джин. – Может быть, ты всё-таки купишь часы?

Он направился к столу, на ходу осознав бессмысленность предложения. Даже если у рыжего будут часы, далеко не факт, что он станет их носить.

Джин водрузил на табуретку пакет с припасами и оглянулся на Хоарана.

– Перекусить хочешь?

Ещё бы он не хотел! Наверное, за эти два дня и не съел ничего, увлёкшись ремонтом.

– Хочу, – незамедлительно подтвердил Хоаран предположения Джина и с сожалением покосился на разложенные на промасленной бумаге детали. Потом он мрачно обозрел перепачканные чёрным руки и погрустнел. – Давай наверх, мне ещё отмыться надо.

Джин ловко и незаметно спихнул защитные очки в пакет – пускай потом ищет – и кивнул. Рыжий прошёл мимо него, прихватив на ходу футболку и обдав горячим запахом масла, раскалённого песка и ещё чего-то знойного и приятного.

Даже по его запаху Джин успел соскучиться. И всё потому, что упрямый осёл совершенно не следил за временем!

Джин взял пакет и поднялся вслед за Хоараном по узкой лестнице в комнату на чердаке. Ему уже доводилось тут ночевать разок, когда они только приехали в этот город. Небольшое помещение, даже маленькое, слева – глухая стена, а справа – сплошное окно, прикрытое пёстрой тонкой занавесью. Занавесь не препятствовала проникновению как солнечного света в комнату днём, так и лунного сияния ночью. Сейчас солнце стояло высоко, поэтому внутри светло почти так же, как снаружи.

У стены притулился небольшой столик, рядом мягкая танкетка с немного ободранной обивкой и тумбочка, которая использовалась в качестве стула. У окна на полу лежал большой матрас, накрытый мягким пледом и несколькими простынями. Не смотря на скудную обстановку, тут было чисто и уютно. Эта комната напоминала Джину о жизни в Австралии после третьего турнира: тогда он обитал практически в таком же помещении, только спал не на огромном матрасе, а использовал для этого обычный футон. Впрочем, он умел спать компактно в отличие от Хоарана.

В стене напротив входа красовалась тонкая дверь, за которой располагалась маленькая душевая кабинка. Туда Хоаран и отправился, оставив Джина в одиночестве, а скоро за дверью зашумела вода.

Джин встряхнулся и занялся пакетом с накупленной едой. Заодно открыл бутылку мадеры, чтобы вино «подышало». Устроившись на танкетке, он огляделся и хмыкнул, заметив снятую обувь рыжего. Наклонился вперёд и тронул пальцем зубчатое колёсико шпоры – оно закрутилось с тихим звоном. И как это Хоаран умудрялся носить шпоры и ни за что не цепляться при ходьбе? Джину почему-то казалось, что штука эта чертовски неудобная, впрочем, он ни разу в жизни не носил ничего подобного.

Он осмотрел ботинок со всех сторон, разобрался с креплением и снял шпору. Вернув обувь на место, положил блестящую железку перед собой. Да уж, сам Хоаран перепачкался с головы до ног, а вот шпоры остались чистыми и блестящими. Джин покрутил штуку в пальцах, посмотрел на свет и вновь тронул колёсико, заставив его быстро-быстро завертеться. Острые зубчики слились друг с другом, казалось, что это просто золотой круг с ровным ободком.

Джин так увлёкся странной игрой, что не заметил, как стих шум воды. Он спохватился лишь в последний момент и быстро сунул шпору в большую банку с солью, не отыскав места лучше. Вовремя, потому что Хоаран как раз вышел из душа.

Джин усилием воли подавил желание облизнуть губы и с трудом отвёл взгляд в сторону. Вид обнажённого по пояс Хоарана сейчас ему точно противопоказан, а длинное полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, спокойствию Джина отнюдь не способствовало.

Рыжий устроился на тумбочке напротив, и Джин невольно покосился на него. Прозрачные капли на загорелой коже вводили во искушение, как и влажные длинноватые пряди, откинутые назад.

Хоаран с аппетитом накинулся на еду, Джин просто наблюдал, ведь он, в отличие от некоторых, позавтракал, а вообще его беспокоила проклятая шпора в банке с солью. Всё-таки не самое удачное место, учитывая вкусовые предпочтения кое-кого.

Он застыл статуей, когда рыжий потянулся за солью. Смуглые пальцы медленно извлекли шпору на свет, светло-карие глаза изумлённо расширились, а затем упёрлись в Джина. Джин вздохнул и прижал ладонь ко лбу. Ну а что он мог сказать в своё оправдание?

Хоаран молча положил шпору на стол и вернулся к еде, зато кое-кто мечтал провалиться сквозь землю. Дабы исправить немного ситуацию, Джин схватился за бутылку мадеры, но успел налить вино только в один бокал.

– Я не пью, – напомнил рыжий и налил себе обычной воды.

– Жаль. Это просто вино и очень хорошее, – окончательно сник Джин. Всё, что он планировал, летело стремительно в никуда. У него ничего не получалось. Наверное, он опять неверно всё рассчитал, вспомнив о кажущейся простоте Хоарана и позабыв об истинной сложности его натуры.

Стало ещё хуже: внутри бурлило раздражение с примесью обиды – гораздо сильнее, чем обычно.

Джин сделал глоток вина, отставил бокал и поднялся, он решительно шагнул к выходу.

– Уходишь? – немного обескураженно спросил Хоаран.

– Ухожу, – подтвердил Джин, но на лестницу не попал. Крепкая рука ухватила его за плечо, развернула, а затем он оказался припечатан спиной к стене. Янтарное бешенство опалило лицо, и внезапно кореец подался вперёд, прикоснулся пальцами к подбородку Джина и тронул его губы своими. Через минуту он отстранился немного, постоял чуть с закрытыми глазами и слабо улыбнулся.

– Вино действительно хорошее, – заметил рыжий. Оценил вкус, оставшийся на губах. Изобретательно.

– Интересно, чего ещё я о тебе не знаю? – ошеломлённо пробормотал Джин.

– Эй, какого чёрта? – вновь вспылил Хоаран.

– Сегодня семнадцатое, и мне пришлось придти сюда, пока ты вообще не забыл о моём существовании, – напомнил Джин.

– Не говори ерунды! О тебе забудешь…

– Но ты же забыл на несколько дней. У тебя до сих пор одиннадцатое, а у меня уже семнадцатое – внушительная разница, ты так не считаешь? Мне пришлось прийти опять: самому, сюда, к тебе. И ты этого терпеть не можешь, потому что я «мешаю тебе заниматься делом». Но я вынужден приходить снова и опять! – Он оттолкнул рыжего и смерил его сердитым взглядом. – Байк и гараж – это всё, что тебе нужно. Больше ничего.