Текст книги "Огонь и Ветер (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)
– Иди к чёрту, – обиженно отозвался Джин. Он вырос в горах, а не на море. Откуда ему знать, что тут за живность?
– Дурень, это же всегда и везде так. Если ты видишь что-то красивое и яркое, то стопудово оно опасно. Даже пчёлы кусаются, потому что полосатые, знаешь?
Джин выразительно покосился на спутника, в частности на яркую рыжую шевелюру.
– Наверное, ты прав. Ты тоже кусаешься.
Хоаран расхохотался, потом ловко выбрался из воды и выудил заодно Джина. И почти сразу же протянул ему руку – на ладони красиво сияла перламутровая ракушка, копия той, что ещё ползала по камню.
– Не бойся, эта уже пустая. Видимо, жильца кто-то слопал не так давно.
Джин немного растерянно взял останки морского обитателя и задумчиво рассмотрел. Ракушка выглядела вполне целой и такой же яркой, что и первая. Честно говоря, он не отличил бы одну от другой.
– Как ты определил, что та живая, а эта нет?
Хоаран вытирал голову полотенцем – он лишь пожал плечами в ответ.
– Нет, ну всё-таки?
– Джин, я тебе не дипломированный спец по морской флоре и фауне. Не знаю. Просто… может, по положению. Чёрт его знает. Просто давно хожу в море.
И зараза смылся порулить, оставив Джина в гордом одиночестве и с ракушкой в руке. Рулил он недолго – завёл судно в небольшую скалистую заводь, затем снова выбрался на палубу.
– Придётся ещё понырять, – весело сообщил он.
– Зачем?
– Показать хочу кое-что. Не бойся, тебе понравится.
– Откуда тебе знать?
Хоаран озадаченно провёл ладонью по рыжим прядям.
– Ну, мне кажется, что тебе понравится. Айда?
И бесцеремонно столкнул Джина в воду. Скотина! Правда, тут же и сам последовал за ним, поймал за руку и вновь потянул вниз и куда-то влево. Потом солнечное пятно сверху исчезло, Джин даже толком не понял, где они и что вокруг. Вынырнули они в каком-то сумрачном месте. Пока один пытался отдышаться, второй вытянул его на гладкий валун. И тогда только Джин смог осмотреться.
Вокруг – сплошная тьма, валун под ногами, вода. И от воды шло слабое сияние, немного рассеивающее мрак. И в этом сиянии и мраке звучало нечто странное: то ли приглушённая музыка, то ли шёпот, то ли мелодичный шелест.
– Тут много таких пещер. Во время прилива их затапливает полностью, а во время отлива они такие вот, – тихо сказал Хоаран и растянулся на валуне, опустил ладонь и слегка поводил ею в воде. – Звук необычный, да? И блики от воды… Видишь?
Джин растянулся рядом и тоже принялся следить за игрой отблесков, но игрой отблесков на лице рыжего.
– Да не на меня смотри, – буркнул Хоаран.
– Выходит, ты тут был раньше?
– Я во многих местах бывал.
– А когда прилив?
– Через несколько часов.
– Хоа…
– Что?
Он удивлённо приподнял бровь и взглянул на Джина.
Джин потупил взор и промолчал.
– Ты что-то спросить хотел?
– И это тоже, но…
Да, спросить хотел, но ещё больше хотел другого.
Хоаран соскользнул с валуна в воду и протянул руку.
– Давай обратно…
Джин руку поймал и дёрнул к себе, прикоснулся ладонью к его скуле и настойчиво поцеловал.
Поездки, беготня и матросская служба – это здорово, конечно, но не тогда, когда кое-кто забывал о своём спутнике и его желаниях. К счастью, до Хоарана это, видимо, дошло, так что он не стал сопротивляться, ответил на поцелуй и стащил Джина с камня. Необычные ощущения – плотная вода и мягкие, но сильные волны, и горячее тело рядом. Он откинулся спиной на валун и прикрыл глаза, отдавшись во власть умелых рук и жгучих губ, послушно повернулся, чтобы ощутить прикосновения к плечам и спине, вновь повернулся, обнял за шею и принял охотно поцелуй.
Кажется, они ушли под воду, и под водой Джин продолжал чувствовать прикосновения: бег пальцев по спине, потом ладони на груди… Тело в воде почему-то реагировало на всё острее, чем обычно, но немного растянуто. Точнее, растянутыми во времени казались эмоции, вызванные прикосновениями.
Они вынырнули, и Джин провёл пальцами по лицу Хоарана, отводя рыжие пряди с глаз. По губам скользнула улыбка – то ли была, то ли привиделось. Новый поцелуй – такой глубокий и пламенный, что у Джина возникло ощущение, будто бы Хоаран весь впитался в него и уже внутри его тела целиком. И в то же время он не мог не замечать красноречивое желание, прижимавшееся к его бедру, как и собственное…
Вдоль его позвоночника пробежались пальцы, спустились ниже, и он невольно сделал судорожный вдох, когда внезапно один из пальцев на миг оказался внутри его тела. Очередной страстный поцелуй отвлёк его, затем Хоаран освободил его губы, обхватил за пояс и крепко прижал Джина к своему горячему телу. Ладонь побродила немного по груди и внезапно сильно толкнула. Джин решил, что сейчас плюхнется в воду и уйдёт вниз, но он ошибся. Плюхнуться довелось на волны спиной, его ноги удержал Хоаран и плавно потянул к себе, медленно погружаясь в Джина. Волнующе медленно и плавно.
Джин невольно затаил дыхание и зажмурился, руки сами сжались в кулаки, ухватив воду, тут же просочившуюся сквозь пальцы. И волны мягко качали его тело, бросая навстречу Хоарану. Кажется, тот даже не двигался вовсе, предоставив всё воде. И поначалу этого было довольно, но Джин захотел быстрее, яростнее, и Хоаран как-то это понял либо же сам захотел того же. Ладони скользнули под водой по бёдрам, крепко сжали тугие мышцы, чтобы задать нужный ритм. Джин охотно следовал за ним, так охотно, что его спина приподнималась над волнами и ударялась о них, чтобы приподняться вновь. А потом его прижали спиной к валуну, и толчки стали ощутимее, резче и ещё приятнее. Он обхватил руками шею Хоарана и зажмурился изо всех сил, пока перед закрытыми глазами не заплясали цветные пятна. Сейчас он уже и сам не понимал, чего именно хотел: то ли прекратить это, то ли требовать бесконечного продолжения – до тех пор, пока он дышит. Плохая идея, учитывая состояние его дыхания. Хуже того, теперь каждое движение Хоарана отзывалось вспышкой неконтролируемых эмоций, мгновенно захватывавших его всего с головы до ног. И он понятия не имел, сколько ещё продержался бы.
Лёгкое прикосновение к его напряжённой плоти заставило застонать от почти болезненного восторга, но затем стало лучше – капельку, и странный танец в воде продолжил сводить его с ума исступлённым удовольствием, вновь возвращая к пределу, за которым чувства превращались в безумие. Тело непроизвольно задёргалось, и почти сразу Джина крепко прижало к каменной поверхности. Бессильно он уронил голову на широкое плечо, отметив дрожь Хоарана.
Они неподвижно лежали на валуне, куда Джина затащил его спутник. И вокруг звучал необъяснимый мелодичный шёпот, заглушая их дыхания. И всё так же танцевали отблески в полумраке. Отблески заиграли на рыжих влажных прядях, когда Хоаран приподнялся на локте, посмотрел на Джина и склонился над ним, чтобы наградить лёгким быстрым поцелуем.
– Хоа… – выдохнул Джин и запустил пальцы в длинноватые пряди, не желая, чтобы Хоаран отстранялся.
– Что ты спросить хотел, придурок? – высвободившись и всё-таки отстранившись, напомнил он.
– Хотел спросить кое-что, но не знаю, как, – отвернувшись, пробормотал Джин. Услышал тихий вздох. В тишине продолжал звучать странный мелодичный шёпот. Он стиснул зубы. Прилив через несколько часов, так что если Хоаран и взбесится, то всё равно вернётся за ним.
– Ты красивый…
Хоаран уронил голову на руки и простонал:
– Только не это!
– Это не то… В смысле, я о другом. Ты… Тебе… Тебя…
– Ну?
– Неужели никто никогда… не пытался… тебе… тебя… ну… Ты поэтому не любишь, когда к тебе прикасаются?
Хоаран непонимающе смотрел на него целую минуту, а Джин не мог найти в себе сил взглянуть ему в лицо.
– Ты сейчас про что?
– Проклятье… Разве тебя кто-нибудь когда-нибудь не пытался получить? Ты слишком красивый, тем более для улиц.
– Ну знаешь… – Хоаран повернулся на спину и заложил руки за голову. – Я же всегда дрался, а фингалы и прочие следы драк редко кого украшают.
– Идиот, – подытожил Джин. – Не твой случай. И у тебя на лице следов не остаётся.
– Ну так не только на лицо смотрят. И ты не шаришь в теме – у меня тип не тот. Раньше – так и вовсе… – Хоаран слегка поморщился. – И следы у меня после драк были всегда – я же на публику играл. С чего тебя вдруг потянуло на такие вопросы?
– Пытаюсь понять.
– Что понять?
– Тебя.
– Я прост, как ножницы, чего там понимать?
– Это ты так говоришь, а на самом…
– Джин, не напрягай, ладно? – скосив на него глаза, попросил Хоаран. – Если ты хотел знать, насиловали ли меня когда-нибудь, то можешь спать спокойно. Не было такого.
– Но ведь пытались?
Хоаран промолчал.
– Значит…
– Уймись, а?
– Всё-таки было, – сделал вывод Джин и уткнулся носом в плечо Хоарана.
– Если бы не было, у нас бы ни черта не вышло.
– То есть? – вскинув голову, уточнил Джин.
– Если бы у меня не было вообще никакого опыта, я бы тогда не согласился. А где ещё мне было взять опыт? Только если потренироваться на таких вот умниках. Хотя… тоже не лучший вариант. Меня мало заботило, как они это переживут. Да и желания не было, но… выхода тоже не было, так принято.
– Это как?
Снова долгое молчание, сдвинутые на переносице брови и отрешённый взгляд.
– К тому времени у меня уже была своя банда. Если бы я ничего не сделал, меня бы предали свои же. По закону положено утвердить победу, вот и пришлось утверждать. – Он снова поморщился. – Отстань, а? Приятного там мало было, да и традиции жёстче, чем ты думаешь.
– Их ещё и убить полагалось?
– Незачем. Мало кто выживает.
– Как? – не понял вообще ничего Джин.
– После вожака они достаются всей банде. По кругу, проще говоря. Я же предупреждал, что приятного мало. Выживают единицы. Как-то… – Хоаран внезапно умолк.
– Что как-то? – немного подождав, напомнил Джин.
Ещё одна долгая пауза. Настолько долгая, что надежда услышать продолжение почти испарилась.
– Наверное, не стоит тебе рассказывать это… У меня была девушка. Ну как… Встречались время от времени. Это к тому, что парни на подвиги меня не вдохновляли – исключительно ты один. – Невесёлая улыбка и вновь пауза. – Но определённый опыт был. До одного случая. Залётные какие-то забрели. Даже и не банда, четверо их было. Старший полез, не разобравшись. Стиль одежды, он подумал… Неважно. Не смог отличить байкера от… Он проиграл. Дело было в баре, свидетелей – вагон, моих – десятка два, а он прямо в лоб ляпнул, что собирается со мной сделать, – все слышали. Деваться некуда. Один из них совсем зелёный был, максимум лет четырнадцать…
Хоаран перевернулся на живот и тронул пальцами тёплую воду.
– Он умер. На третьем всего лишь. Умер…
– Но ты…
– Не виноват? Да что ты говоришь! – фыркнул Хоаран. – Я ни черта не знал об этом тогда. Но даже если бы знал, его ещё два десятка ждали. И можешь мне поверить, ему было больно даже в моих руках. Это ведь всё не так, как сейчас было с тобой. Это не чувства, не развлечение – это наказание, а, точнее, казнь. При свидетелях. На глазах у всех. И не должно быть никаких колебаний или жалости. Так принято. Или ты думаешь, у меня банда сплошь из геев, жаждущих подобных развлечений? У меня в банде нет ни одного. Но после того случая я поднабрался опыта – мало ли, иногда можно некоторых избавить от круга. Я тогда не додумался отключить мальчишке чувствительность, быть может, тогда он бы… Чёрт! Джин, заткнись и не задавай больше подобных вопросов. В моей жизни хватает моментов, о которых я хотел бы забыть. И не надо мне говорить, что улица жестока, и это всё оправдывает… Это не так.
И Хоаран легко ушёл под воду, оставив Джина в пещере одного. Всё-таки взбесился.
Интересно, спросил бы Джин об этом, если бы знал про эту историю, или если бы Хоаран мог солгать? Нет, точно не спросил бы. Но Хоаран лгать не умел, и он ничего не знал, так что спросил.
И каково это было?
Он точно знал, что посмел бы при нём кто-нибудь покуситься на Хоарана – убил бы на месте эту тварь без раздумий и колебаний. Но вот наказать так вот… Нет, он не смог бы. И вовсе не потому, что ни разу подобного не делал. Просто не смог бы. Ещё и зная, что он не один это сделает… Не смог бы.
Он хорошо помнил свой первый раз и ни в чём не мог упрекнуть Хоарана, тот всегда так бережно с ним обращался. Но всё равно тогда была боль. Немного. И он почти её не ощутил, потому что его любили, а не наказывали. Тут же… наказывали без какого-либо подобия чувств. Точнее, чувства имелись, но точно из другой оперы. И он мог лишь догадываться, каково приходилось тем, кого наказывали.
«Выживают единицы», – сказал Хоаран, а он не лгал. С другой стороны, наверное, он прав. Если бы в его жизни этого не случалось, то… Возможно, они никогда…
Джин почувствовал себя последней скотиной, но испытал некоторое облегчение потому, что в жизни Хоарана такое случалось, и потому, что это заставило его «поднабраться опыта», и потому, что это позволило им остаться вместе. Он ни за что не отказался бы от их первой ночи, похожей… ни на что не похожей. Он плохо помнил её, но со временем воспоминания становились чётче и желаннее…
– Долго ты тут торчать будешь? – бесшумно вынырнув, спросил Хоаран. Джин мгновенно поймал его, привлёк к себе и прижался губами к виску.
– Прости… Я лишь пытался разобраться. Я так хочу прикоснуться к тебе, доставить тебе удовольствие… Не в плане «отплатить», а просто хочу – и ничего не могу с этим поделать. Мне хочется, чтобы тебе было хорошо.
Хоаран вздрогнул в его объятиях.
– Мне хорошо с тобой – это достаточно.
– Тебе? Но мне? Я же этого не вижу, потому что ты делаешь со мной… ну, ты сам знаешь. А мне хочется увидеть, что тебе хорошо, и что в этом виноват именно я. А ты никогда не позволяешь мне… Ни разу. Вот я и пытаюсь понять, почему? Или дело во мне? Тебе просто неприятно, когда именно я к тебе…
– Прекрати нести ерунду, – отрезал Хоаран, высвободившись из объятий Джина. – Если бы мне не было хорошо по твоей вине, я бы тут с тобой не торчал.
– Ну вот! Ты даже обнять себя не даёшь!
– Предпочитаю, чтобы руки находились в моём распоряжении, а ты их прижимаешь – внезапную атаку уже не отбить.
– Какую атаку? Тут только мы!
– Всё равно расслабляться опасно.
Джин бессильно опустил руки – бесполезно. Что бы он ни делал, Хоаран всегда находил причину выйти за пределы его досягаемости. Всё, что угодно, лишь бы лишить его возможности прикоснуться. Ну хоть связывай его, пока спит, а потом наслаждайся прикосновениями к беспомощному упрямцу. К счастью, ему хватало ума понять, чем подобная выходка могла обернуться.
Но ведь это невыносимо! Ещё немного – и он просто сойдёт с ума. Так устал постоянно напоминать себе «не трогать!», устал постоянно держать руки при себе, устал постоянно ломать себя самого, заставлять, запрещать, одёргивать… И именно в их первую ночь Хоаран позволил прикасаться к себе – больше ни разу, разве что урывками. Но вот ту ночь, те прикосновения Джин забыть не мог. Пальцы, скользившие неумело по горячей коже, задевавшие шрамы и ощущавшие напряжение мышц, стук сердца под ладонью, пшенично-солоноватый вкус на губах, оставлявших следы на груди и плечах, близкий знойный запах, сводящий с ума, гибкую спину и широкие плечи, в которые впивался пальцами и ногтями, твёрдую скулу, к которой прижимался щекой, длинноватые рыжие пряди – их невероятно сладко перебирать пальцами и даже иногда можно, разрешено… Только небо знало, как он хотел этого, мечтал об этом, молил об этом, готов был всё отдать, лишь бы ещё раз… И не красть у спящего, а наяву прикасаться и видеть, что это Хоарану по душе, видеть поощрение в светло-карих глазах и туманную дымку удовольствия, знать, что его прикосновения желанны… Ну почему нельзя? Это ведь такая мелочь для Хоарана, а для него – океан счастья!
Хоаран смотрел на него, слегка прикусив губу. Ничего не сказал, только мотнул головой. Пришлось последовать за ним под воду. Когда оказались уже на палубе, Джин молча убрёл в каюту, растянулся на койке и закрыл глаза. Сейчас он даже видеть не хотел упрямую заразу. Видеть – это снова желать, снова одёргивать себя, напоминать о запретах, чувствовать боль и радость сразу, хотеть того, чего хотеть нельзя. Нет, сейчас он бы не выдержал этого. Свежий морской воздух обострил все те мечты и желания, что он прежде держал при себе и запирал на замки. Стало только хуже.
Может быть, Хоаран прав? Может быть, им действительно лучше видеться время от времени, а не жить постоянно вместе? Но хотелось же, не смотря на то, что он рисковал вскоре угодить в психиатрическую лечебницу с нестандартным диагнозом.
– С тобой всё в порядке?
Услышав этот голос, он со стоном уткнулся лицом в подушку.
– Уйди, пожалуйста!
– Джин…
– Уйди! Не могу смотреть на тебя… Или сверни мне шею.
– Джин, что ты…
– Уйди!!! Я не ты! Я не могу постоянно запрещать себе… Уходи, пожалуйста. Дай мне немного времени.
Он отчётливо ощущал стоявшего рядом Хоарана, словно тот прикасался к нему. Даже унюхал его запах. И внутри немедленно всё завертелось, как будто недавно ничего и не случилось: желания, эмоции, ощущения, воспоминания, предвкушения, мечты – тело тут же неоднозначно отозвалось на это безумие. Свело ноющей болью мышцы, проснулся голод, просивший отнюдь не еды… Он прижался к койке так сильно, как мог, стиснул зубы и зажмурился.
«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»
И опять чётко ощутил, что Хоаран развернулся и ушёл.
«Нет, не уходи, пожалуйста… Не уходи!»
Бесполезно. Он никогда не делал того, чего хотел Джин. Он ушёл.
«Ну почему? Казалось бы, у меня есть всё. У меня даже есть его любовь, но её словно и нет. Если я нужен ему, почему он не позволяет мне практически ничего? Я тону в его любви, но сам любить не могу. Но ведь я чувствую это. Я столько раз говорил ему о своих чувствах, а он – ни разу. Я столько раз говорил, что люблю его, но любить мне не позволено. Только ему позволено любить меня – и всё. Идиотизм же! Почему я не могу удовлетвориться этим? Мне ведь достаточно просто принимать его любовь – красота. И ничего не надо делать – просто позволить любить себя. Какого чёрта мне так необходимо любить его самому? Настолько необходимо, что это желание лишает меня рассудка… До чего же всё это нелепо. Так нелепо выглядит со стороны. Должно быть, я кажусь ему кретином. Да любому я бы показался придурком, наверное, но… Мне наплевать. Люблю его, люблю его… и хочу умереть».
Он не стеснялся этих слёз – всё равно никто не увидит их и не узнает, только подушка. Ну вот, пожалуй, это явный симптом шизофрении или ещё чего. У него и так не всё в порядке с душой, о чём гласила печать демона на плече, так ещё и это.
С другой стороны, если это плата за всё… За ту ночь на шоссе, за всё, что творил его Тёмный… Он заслужил, несомненно. У него просто нет права на любовь вообще. У него есть лишь право на муки и смерть. У греков, помнится, было нечто в этом духе… Фурии или эринии. Три штуки, что карали безумием за преступления. Он как раз совершил убийство. И убил не абы кого, а того, кто… В общем, безумие – самое то. Его случай.
Быть без него – это то же самое, что умереть быстро. Быть с ним – это то же самое, что медленно умирать. Так, может, проще уйти? Уйти и умереть быстро и без мучений? Бесполезно, он не сможет. Потому что страшно. Страшно, что без Хоарана тьма вернётся, тогда точно будет проблематично умереть. Хуже того, тьма пожелает взять реванш. Может быть, Хоаран умрёт ещё раз, а этого он не желал ни за что на свете. Только не это – всё, что угодно, но не это. И позволить тьме протянуть грязные лапы к его ангелу он тоже не мог. Нет, уйти нельзя.
Ещё можно вскрыть себе вены прямо тут или сделать всё, как положено. Было бы замечательно, если бы Хоаран стал его секундантом, чтобы в финале отрубить голову катаной. Красиво и правильно – уйти достойно в белых одеждах и попрощавшись с самым дорогим человеком, с его помощью. Но Хоаран ведь… Он никогда этого не сделает. Он ведь всё понимает совершенно иначе.
«За что? За что я люблю его? Почему именно его? Почему именно он способен дать мне всё? Почему именно он причиняет мне такую боль?»
– Ненавижу!
***
Он свернул карту и отложил в сторону, проверил показания приборов – курс выдержан точно. Опустился на лежанку и задумался.
И что это с Джином? Сам на себя не похож. Выматывается быстрее, чем обычно, исхудал, глаза сверкают постоянно, как у голодного волка. Ещё вопросы эти дурацкие. Зря он ему рассказал про тот случай – наверное, его это расстроило, вот и забился в нору. В последнее время вообще ни дня без грызни не обходилось. И причины – одна другой нелепее. Он даже вспомнить не мог, что становилось поводом к ссорам.
Надоело.
Может, выкинуть Джина на каком-нибудь острове, а через месяц забрать? Обычно это помогает, как говорят бывалые моряки.
Но Джин – это особый случай. Прибить бы этот «особый случай»! А ведь так и знал, что ничего хорошего не выйдет. Джин ведь совершенно из иных людей, он привык жить иначе. С милым рай в шалаше, как же! Эта мудрость устарела, кроме того, речь в ней явно шла не о двух парнях, которых связывали странные отношения, – такие и во дворце рая бы не нашли.
«…мне хочется увидеть, что тебе хорошо, и что в этом виноват именно я. А ты никогда не позволяешь мне… Ни разу».
– Потому что не будет мне хорошо, дурень, – вздохнул Хоаран. Ну как ему объяснить, чтоб до него дошло? Никто не виноват, просто так вышло.
Чёрт с ним, он мог бы раз потерпеть и позволить Джину это. Но если разрешить один раз, он начнёт требовать ещё и ещё, а Хоаран не испытывал уверенности, что выдержит столько. Его естественная реакция в подобных обстоятельствах – оттолкнуть и уйти. И уже даже он сам не знал, врождённый это рефлекс или приобретённый, но иной реакции не помнил.
Впервые он подумал, что с ним, наверное, что-то не так. Завёл руку за спину и тронул кончиками пальцев позвоночник. Проверил несколько раз – нет, всё в порядке: ничего не защемлено, ток энергии ровный и правильный. Или наставник прав? Он говорил, что вся его чувствительность сосредоточена в руках. Если вся, то остальному телу ничего не досталось, логично? Всё равно проверил точки, от которых могло зависеть подобное. Ничего не нашёл, точнее, всё снова в порядке.
Непонятно…
Оставался ещё один вариант – установка мозга. Но если это так, то тут всё бесполезно. Психологам далеко не всегда удавалось исправить менее существенные проблемы, куда уж им управиться с тем, что казалось ему самому врождённым.
Чёрт, ну как он мог дать Джину то, чего не имел? Или уже разрешить ему поискать – пусть сам убедится, что для таких целей пригодны лишь его руки, губы да та единственная точка между шеей и плечом слева. Ну и да, ещё Джин мог запустить пальцы в его волосы, и то – под настроение.
Убедится и успокоится. Наверное.
В любом случае, это, похоже, лучший вариант.
Вот чёрт! Приспичило же ему… Неужели ему не хватает чего-то? Странно даже.
– Ну и бред… – расстроенно пробормотал он. Джин в своём репертуаре – вечно у него проблемы не как у нормальных людей: то демоны из него лезут, то руки пораспускать охота, то внимания ему не хватает, то сам внимание проявить хочет – спятить можно!
– Связался на свою голову… А ведь мог удрать в ночи и кинуть его где-нибудь…
Ага, мог. Но не удрал. И помереть никак, а то в виде подлинного Эндзэру любил бы платонически с небес – идиллия. Ну или не с небес, а из ада – вполне возможно. И тоже идиллия. И пускай бы этот ненормальный щупал себе нематериальное столько, сколько влезло бы, – никаких проблем.
Но не вариант, ибо вряд ли помереть удастся, учитывая ту пакость, которая вдруг завелась внутри него. Хорошо, что она хотя бы не вылезала в неподходящие моменты. Точнее, вовсе не вылезала – разве только при процедуре перехода на тот свет, чем эту процедуру аннулировала жестоко и беспощадно. Смеха ради можно играть в русскую рулетку без перерыва – вечный чемпион, блин! Бессменный и неубиваемый! Кстати, а ведь отличный способ заработать.
– Придержи коней, юморист доморощенный, – сам себе посоветовал Хоаран. – С Казамой всё равно что-то делать надо…
Пока Джин сам чего-нибудь не отмочил, а то он может. Учитывая его ненормальные заскоки – ещё как может.
Называется, вывез его на выгул. Плохая была идея. Он ведь тогда почти успокоился, почти нормальный стал, а на море как с цепи сорвался. Чёрт, и что он так переживает из-за ерунды? Ну в самом деле-то?
Или ему не хватает привычной жизни и роскоши, вот и бесится? Ну так ведь он знал, что Хоаран не из мажоров – знал давно и совершенно точно, так чего уж теперь-то?
Он лениво поднялся и осмотрелся. Сумерки становились всё гуще, а впереди весело перемигивались береговые огни. Прямо по курсу отель какой-то, а чуть правее маленькая бухточка, где можно бросить якорь. Отличное место для ночлега. Минут через пять уже будут там, потом пора выковыривать Джина из норы и изгонять его депрессию – пусть по лесу побегает, авось пронесёт.
Не в прямом смысле слова.
Но если в прямом, то тоже ничего – Джину будет не до всякой фигни хотя бы.
***
Бегать по лесу Джину совершенно не хотелось, впрочем, торчать у костра – тоже. Но особого выбора не было. Вернуться в каюту – это уже будет выглядеть по-детски. Он покосился на Хоарана, тот вытянулся на песке у костра и смотрел в небо, усыпанное звёздами. Рыжий влез в неизменные джинсы и жилет, хотя бы ботинки не напялил – уже плюс.
Джин сунул в огонь тонкую палку и задумчиво проследил, как пламя постепенно охватило её.
– Ладно… – тихо пробормотал Хоаран, отвернувшись к морю.
Джин удивлённо уставился на него.
– Если ты найдёшь чувствительные места, можешь прикасаться к ним. Но если нет – выкинешь эту чушь из головы, идёт?
– Что?
– Что слышал.
– Ты серьёзно?
– Нет, анекдот рассказываю. Конечно серьёзно! Придурок.
– Прямо сейчас?
– Прямо тогда, когда у меня есть настроение на эту блажь. Оно есть сейчас, но может пройти.
Джин неуверенно подошёл к неподвижному Хоарану и вопросительно посмотрел на него. Тот вздохнул и вновь отвернулся к морю, закинув руки за голову. От глаз Джина не укрылось то, как Хоаран сцепил пальцы, словно сжал волю в кулак перед пытками.
Он сердито дёрнул молнию на жилете и закусил губу, размышляя над тем, откуда стоило бы начать. Начать хотелось сразу всюду. Через минуту он уже забыл, что планировал злиться, и легонько тронул шею – кончиками пальцев.
– Джин, ты издеваешься? – мрачно уточнил Хоаран. – Если я хреново чувствую такие вещи, то прикасаться нужно увереннее. Столь невесомые заигрывания абсолютно точно приведут к столь же невесомому результату. Наверное. Но чаще всего бывает именно так.
Джин прикоснулся твёрже.
– Уже другое дело.
– Нравится?
– Если мне что-то понравится, ты вряд ли это пропустишь, – прикрыв глаза, устало ответил Хоаран.
Джин промолчал и продолжил то, что он так хотел сделать. Прикоснулся к ключице, двинулся ниже, прижал ладонь к груди – сердце билось ровно, неторопливо. Ни о чём хорошем это не говорило, разве только о том, что у кое-кого отменное здоровье, но это Джин и так знал. Он провёл пальцами по центру груди; старательно не делал различий между шрамами и непомеченными участками кожи – уже уяснил, что Хоаран не терпел, когда выделяли именно шрамы. Осмелев, наклонился и возобновил прикосновения уже с помощью губ и языка, спустился на живот: хотелось поцеловать тонкий шрам от ножа, но он удержался и поцеловал аккуратную ямочку в центре.
В сумерках прозвучал смешок.
– Если ты решил защекотать меня насмерть, то ты выбрал верный способ, – весело проинформировал его Хоаран.
«Сволочь!»
Озвучивать короткую мысль Джин не стал, а переключился на другие места, вновь вернулся к груди и вплотную занялся самыми чувствительными её местами. По крайней мере, у многих людей эти места весьма охотно реагировали на ласки, как и у самого Джина. Хоаран в эту группу явно не входил. Реакция была, но Джину пришлось постараться. И реакция оказалась исключительно внешней, даже пульс не участился.
– Я не испытываю отвращения, как видишь, – едва слышно произнёс совершенно нормальным голосом Хоаран, – я просто не чувствую.
– Но тогда разве тебе не всё ли равно, прикасается кто-то или нет?
– Джин, если тебе стучать вон тем прутиком по голове, тебе нормально будет? Полагаю, ты либо сразу отмахнёшься, либо немного потерпишь, а потом скажешь всё, что думаешь по этому поводу. Тут то же самое.
– Но так не бывает! Ты не можешь ничего не чувствовать! – вспылил Джин.
– Убедись ещё раз, если тебе хочется. Буду рад, если реакции просто замедленные. Но вряд ли. Если помнишь, я даже паршиво чувствую холод и жару.
Это точно, Джин с содроганием вспомнил, как этот ненормальный бегал по холоду в неизменном жилете – и хоть бы что ему.
Он ещё раз увлечённо исследовал доступные участки тела, но прогресса не добился, впрочем… Когда он потянул вниз молнию на джинсах, Хоаран резко сел и перехватил его руку.
– Ну нет уж.
– Боишься?
– Вовсе нет, но это уже не то.
– Почему?
– Издеваешься?
– Я же просто прикасаюсь, как ты и разрешил.
– Чёрт возьми…
– Ты сам сказал, чтобы я искал – я ищу, всё честно.
– Чёрт, но там-то на кой искать, если ты и так знаешь…
– Ничего я не знаю, – упёрся Джин. – Мне почти не доводилось дотрагиваться, только…
И он решительно толкнул Хоарана ладонью в грудь, заставив вновь растянуться на песке.
– Джин…
– Заткнись и не мешай.
– Это бес…
Он управился с молнией и перешёл непосредственно к делу. По крайней мере, бесчувственный чурбан закусил губу, а тело недвусмысленно отреагировало на прикосновение. Во внезапно посветлевших до цвета янтаря глазах Джин увидел ту самую желанную дымку, осторожно обнял пальцами столь чувствительную часть плоти, поэкспериментировал немного с различными вариантами прикосновений. Теперь не требовалось проверять пульс – уже и так ясно, что реакция нужная. От нового прикосновения, уже уверенного, Хоаран зажмурился, но стоически промолчал. Ладно…
Джин ощутил прилив вдохновения, когда убедился, что всё-таки он может сделать нечто столь приятное для этого упрямца. Он наклонился и хотел тронуть губами, но буквально в тот же момент Хоаран вывернулся воистину змеиным движением и припечатал его к земле.
– Что…
– Нет.
– Но… не понимаю… Почему?
– Не так, – хрипло отрезал Хоаран.
– Хоа…
– Я не хочу, чтобы ты это делал.
– Но это всего лишь…
– Нет, я сказал!
– Но тебе же нравилось.
– Я не хочу, чтобы ты стоял на коленях и… Просто не хочу. Мне такое не нравится.
Собственно, он и сам никогда этого не делал, ни разу. Джин никогда раньше не задумывался об этом, да и повода не было. Хоаран всегда заставлял его чувствовать всё так остро, что ему и в голову не могло придти выражать хоть чем-то недовольство. И Хоарану для этого не нужно было прибегать к подобному способу, так что Джин даже не предполагал, что ему просто это не нравится. Почему-то.
