Текст книги "Огонь и Ветер (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

– Ладно, молчи себе, но я уверен, что всё было именно так. Он сильный человек, но предел есть у всех. И тогда он предела достиг. С помощью тебя он просто увеличил немного свои возможности, но предел всё равно остался опасно близок. Не могу только понять, что же такое особенное он в тебе нашёл? Не хочу сказать, что ты плох: предательства от тебя Джин уж точно не дождётся, но в плане любви и духовной поддержки ты полный ноль, уж извини. Тебе бы подошёл кто-то другой, кого твоя любовь могла бы защитить, кому отчаянно была бы нужна твоя сила ― та самая сила, которая защитит и обережёт. Для спасения ни ты, ни твоя любовь не пригодны вовсе. У Джина самого силы достаточно ― от тебя ему не сила нужна. И не защита. Нет, я просто не представляю, как его так переклинило, что он выбрал именно тебя. По-моему, он должен был нехило хряпнуться башкой или с дуба рухнуть, чтобы положить глаз именно на тебя. Ума не приложу. Хотя он японец, а эти ребята неизлечимые фаталисты…

– Не переживай, я тоже ума не приложу, какого чёрта именно я, ― пробормотал Хоаран. ― И я сразу ему сказал, что мы оба пожалеем об этом.

– Да, ты всегда такой оптимист, что аж завидно. Лучших слов, полагаю, ты не нашёл?

– Не нашёл. Не имею привычки врать и называть белое чёрным.

– Ну, ты мог хотя бы сказать, что постараешься сделать ему так хорошо, как только сможешь. Разве это было бы ложью?

– Я не испытывал в этом никакой уверенности. До меня он с парнями дел не имел ― в этом смысле.

– Но захотел же. И именно ― с тобой. И смысл тут не при чём. Я даже уверен, что он рассчитывал на твой темперамент, Шимшек, проще говоря, к насилию он точно был готов.

– Я что, похож на того, кто будет…

– Тебе сказать правду или соврать? ― хмыкнул Эсмер.

– Ты серьёзно? ― не поверил Хоаран.

Эсмер сел, впечатал кулак в ладонь и кивнул.

– Точно! Всё сходится! Он и хотел от тебя именно этого, а ты его продинамил, что ли?

– Что?

– Ты его насиловал или нет?

– Иди к чёрту! ― полыхнул Хоаран.

– Значит, нет, а зря. Надо было. Пускай бы сравнил…

– Ты издеваешься?

Эсмер поднялся на ноги, выудил из кармана пачку сигарет, закурил и убито вздохнул.

– Насилие тоже может стать лекарством, а боль ― это вообще тонкая материя с широкими возможностями, тем более физическая боль. Боль может причинять как страдания, так и приносить наслаждение и исцеление… Знаешь, ты не перестаёшь меня поражать. И вроде умный, но иногда такой тупой, что прибить охота.

– Сам тупой. Иди к чёрту!

Серо-зелёные глаза весело сверкнули.

– Прямо сейчас и пойду ― оставлю тебе возможность начистить рыло Джину собственными руками.

– Что?

– Ничего. ― Эсмер коротким движением подбородка указал куда-то в сторону лагеря.

Хоаран поднялся на ноги и обернулся. И почти сразу же его брови столкнулись на переносице, а губы твёрдо сжались. Глаза сверкнули убийственной яростью, только было не совсем понятно, в чей именно адрес. То ли в адрес японского придурка на “хламе”, катившего с самоуверенным видом по лагерю, то ли в адрес насмешников, отпускавших ядовитые комментарии вслед Джину. Или в адрес всей кучи разом.

“Хлам” Джин оставил рядом с “табуном” и двинулся медленно по лагерю в поисках… Ну, понять, кого именно он искал, легко. На него косились все, и, наверное, он даже не представлял, почему все сразу же мгновенно вносили его в категорию “чужой”, хотя он двигался уже на своих двоих. Насмешки сыпаться не перестали, однако обращать на них внимания не следовало. Для “чужого” такое поведение стало бы самым разумным.

Джин походя сунул кому-то кулаком в зубы и спокойно пошёл дальше.

Эсмер длинно выругался по-турецки.

– Ты его предупреждал?

– Нет. Необходимости не было. ― По губам Хоарана скользнула слабая улыбка и тут же истаяла.

– А тебе ведь это нравится, да? Тебе нравится, когда он такой. Неужели тебе хочется с ним подраться?

– Ты не представляешь, как сильно мне этого хочется… ― с непередаваемой тоской в голосе тихо произнёс Хоаран. ― И ты не представляешь, как мне это надоело, как я устал от этого, и как невыносимо будет, если это желание исчезнет. Одинаково невыносимо и с ним, и без него…

– Ты сам ― тот ещё псих. Сделай что-нибудь, иначе ему придётся несладко.

Хоаран спокойно уселся у костра ― спиной к лагерю ― и пожал плечами.

– Наплевать.

– На него? Или на то, что я тебе говорю? Он же сейчас влипнет так, что…

– Он вполне способен постоять за себя. И не ты ли недавно втирал мне, что в моей защите он не нуждается? Я не звал его сюда. Сам припёрся. Вот пусть сам и разбирается, что ему надо, а что не надо.

– Ты же… ― тихо проронил Эсмер. ― Ты понимаешь прекрасно, что он просто ни черта не знает о том, как следует вести себя здесь. Он приехал к тебе.

– Ему ничего не нужно, ― глухо огрызнулся Хоаран. ― Он сам это сказал. Пускай проваливает к чёрту. Ты говорил, что если мы будем далеко друг от друга, это тоже хорошо. Вот и отлично.

– Ты вот это называешь “далеко друг от друга”? Так, всё. С меня хватит! ― Эсмер отбросил в сторону окурок и решительно направился в лагерь, забормотав себе под нос: ― Спятить можно! Два идиота просто! Ну это же просто невыносимо! Как они до сих не прикончили друг друга ― не пойму! Чёрт ногу сломит в этих их грёбаных заморочках! Всё же через жопу! В смысле… Ааа! Достали! Даже меня ― достали! К чёрту! Мне фиолетово и глубоко по барабану!.. ― Приблизившись к небольшой группе зевак, Эсмер рыкнул: ― Что уставились? В бубен дать?

Все мгновенно умолкли и даже в стороны шарахнулись. Эсмер Чжанавар в дурном настроении ― зрелище не для слабонервных.

Добравшись до Джина, Эсмер ухватил его буквально за шкирку и чуть тряхнул, затем обвёл всех вокруг угрожающим взглядом.

– Вопросы, мать вашу, ко мне или к нему ещё есть?

– Ну тебя на фиг…

– А это кто вообще? Это к тебе?

– Эй, паучара… ― В воздухе мелькнул ботинок и впечатался в чью-то челюсть, отправив пострадавшего на травку.

– Ещё вопросы? ― предельно вежливо и очень тихо поинтересовался Эсмер с улыбкой. С улыбкой, на которую совершенно не хотелось смотреть. И голос его сейчас походил на густую сладкую патоку, в которой можно увязнуть навеки. Так сказать, сахара убийственно много.

Воцарилась тишина.

– Это… ― Чжанавар тряхнул Джина ещё раз, ― ко мне. Не местный. И вообще левый. Можно и повежливее было ― не хрен портить репутацию ангелам. Ещё претензии?

Претензий не возникло, а если и возникли, то никто не спешил их озвучить. Как бы Эсмер оказался не совсем прав: чужака никто не задевал, и руки он распустил первый, но связываться с “вольным всадником” никто не хотел. Эсмер не первый год “гонялся за солнцем”, его имя знали, его уважали и лезть на рожон из-за мелочей смысла не видели.

– Прекрасно, ― подытожил он, прихватил “мелочь” и поволок за собой.

– Эй, я…

– Заткнись, идиот. И запомни на всю жизнь ― в таком месте, как это, тебе нужно засунуть язык… гм… В общем, тебе тут надо вести себя тихо, скромно и не привлекать к себе внимания. Ты ― чужой. Над тобой могут понасмехаться, но пока тебя не тронули, выступать нечего, понял? Пока не бьют, ты тоже не бьёшь. Ты молчишь и делаешь вид, что глухой. Ясно? Можешь попробовать отбривать насмешников, если умеешь болтать, как Хо. Но если не умеешь, не нарывайся. За не к месту сказанное слово… можно нехило огрести. Уяснил?

– Да, ― огрызнулся Джин, припомнив “паучару” и стремительные последствия.

– Недоумок.

– Что?

– Ничего. ― Эсмер резко остановился, круто повернулся и смерил Джина мрачным взглядом. -Просто научись обращаться правильно с человеком, который настолько сильно тебе нужен. Покушаться надо не на него. Незачем пытаться удержать в руке мираж ― это никому не под силу. Но вот сделать ему больно ― можно. Заставить потерять голову ― можно. Потом можно попросить прощения, потому что он тебе что угодно простит. И любить ― тоже можно. И даже можно ненавидеть ― иногда. Можно всё ― он тебе ничего не запрещал. Все запреты, которые существуют в твоей голове, ты придумал сам. За него. А это неверно. В конце концов, даже запреты всегда можно обойти ― надо всего лишь подумать, как именно это сделать. Хочешь ему что-то сказать ― скажи. Не хочет слушать ― всё равно скажи. Хочешь, чтобы он что-то сделал ― скажи об этом, но лучше просто попроси. Только не проси о том, чего в нём нет. Ты ведь лучше, чем кто-либо другой, знаешь, какой он. Тогда почему не используешь это знание? Это же так просто, что проще некуда. “Не моли о любви, безнадёжно любя…” Потому что любовь уже есть у тебя. Идиот ты, Джин, каких мало, честно говоря… Ему же ничего не нужно. Вообще ничего. Даже его чёртова свобода ему не нужна, потому что он уже свободен, как никто. Мираж свободы ― он всегда был им для других и всегда будет, а ты ― тот, кто посмел и смог к этому миражу прикоснуться, попробовать свободу на вкус, остаться с ним рядом. Тебе мало?

– Удержать в руке мираж… ― тихо повторил Джин, глядя куда-то в пустоту.

– Если попытаться поймать мираж ― он исчезнет, все это знают. Если же им просто любоваться, принимать, как есть, ― он не исчезнет никогда. Просто цени то, что у тебя есть. Быть жадным ― не такой уж и страшный грех, если оставаться при этом в здравом уме. Ты лучше всех знаешь, что он создан для войны. Он же ничего не помнит ― только постоянные битвы. Вся его жизнь ― это сплошная битва за место под солнцем, к которой он настолько привык, что это уже у него в крови. Он не представляет другой жизни ― другая жизнь для него просто сказка на страницах газет. Хочешь, чтобы было иначе ― научи его, но имей и терпение. Нельзя в один миг изменить всё. ― Эсмер указал нужное направление. ― Он там. Только не думай, что это будет легко. И, честно говоря, ты зря приехал сюда. Собственно, я не представляю худшего места для решения ваших проблем, чем это. Да, запомни хорошенько: молчи и не лезь в драку. Если останешься тут, держись рядом или с Хо, или со мной, один не ходи даже в кустики. И даже не смотри на чужих “коней”, ну а трогать ― упаси Аллах. Ясно?

Дожидаться ответа он не стал, просто пошёл обратно в лагерь, оставив Джина в гордом одиночестве.

– И чем я занимаюсь, а? Ну рыжий… Вот ведь сволочь! Манипулятор чёртов! Даже не почесался, а я тут бегаю и проблемы за него решаю… Наплевать ему… тьфу! Все тут носятся и кипятком территорию метят, а ему хоть бы чихнулось, что ли! Ну это же…

– Эй, Каракурт! ― окликнули его ребята, устроившиеся у одного из костров на окраине лагеря.

– Чего надо?

– Не рычи. Сегодня грозу ночью обещали. Как думаешь, желающие есть?

– Желающие на “танец Блэйза”?

– Тут магистраль рядом. Наши говорят, вдоль дороги холмы хорошие, и можно попробовать заснять это дело. Ну, если, конечно, кто-то рискнёт повторить “танец Блэйза”. Как думаешь, есть такие? Или лучше клич бросить, что идёт гроза?

– Парочка желающих точно есть. Но можно и клич бросить. Вдруг ещё кто захочет. Ну и, смотря какая гроза будет, ― поразмыслив, решил Эсмер.

– Говорят, “танец Блэйза” уже столько народу скосил, что… ― забормотал кто-то.

– Мало ли, что говорят? Психи вечны… А грозу обещают по высшему разряду. И пойдёт прямо вдоль магистрали ― с юга на северо-запад. Идеальный расклад, Курт. Ну так тащить снаряжение?

Танец Блэйза

И днём, и ночью я буду мчаться по чёрной полосе -

Слились воедино два призрака шоссе!

Я ― король дороги! Я ― король от Бога!

В ад или рай ― сама выбирай!

Ария

Хоарана Джин и впрямь нашёл возле костра и одинокой палатки ― на отшибе. Хоаран сидел спиной к нему у огня, но не оглянулся, хотя звук шагов наверняка услышал. И даже в сумраке его волосы выделялись ярким цветом, может быть, из-за контраста с тёмной кожей куртки. Он спокойно сидел на траве, обхватив левое колено руками и вытянув правую ногу к костру. Голову тоже повернуть не соизволил, хотя Джин остановился рядом.

В тишине иногда потрескивали ветки в пламени, время от времени шелестел листвой и травой ветер, а они ― молчали.

Джин медленно опустился на траву ― близко, но не настолько, чтобы почувствать тепло или запах рыжего. И не смог сказать даже банальное “Привет”. Хоаран молчал и молчать далее явно намеревался. Ему нечего сказать, говорить положено Джину. И они оба это знали, пожалуй. Но Джин понятия не имел, какие слова должен был сейчас произнести. Ещё в дороге столько всего передумал, напредставлял кучу вариантов их встречи, прикинул своё поведение и поведение Хоарана, но реальность не вписывалась в планы. Он ждал хоть какой-то реакции, однако ждал напрасно. С рыжим о лёгких путях и мечтать не следовало.

Покосился на него, старательно изучил профиль. Без толку. Хоаран наверняка почувствовал его взгляд, но никак не отреагировал. Точнее, вот, шевельнулся… Только для того, чтобы улечься на траву и закрыть глаза, подложив руки под голову.

И ни слова не сказал. Даже не посмотрел. Словно Джина тут вовсе нет.

Неужели он всё ещё злился? Или нет… Он точно не злился, он тогда обиделся всё-таки, наверное. Если бы кто-то сказал Джину, что рыжего можно обидеть, он бы рассмеялся такому умнику в лицо и не поверил бы. Это Хоаран мог обидеть кого угодно, но обидеть рыжего… Даже странно, что это получилось именно у него. Если это именно обида, разумеется. Потому что на самом деле Джин до сих пор не понял до конца, какие же слова из тех, что он тогда произнёс, задели Хоарана.

Хоаран в этом отношении всегда был тормозом: в смысле, он никогда не реагировал сразу на резкость, насмешку или обиду, ему требовалось время, чтобы переварить, уяснить и осознать, а потом уже только он выдавал нужную эмоциональную реакцию. И это при том, что словами он успевал и отбрить, и достойно ответить, и за пояс заткнуть, но вот отреагировать эмоционально сразу ― это не для него.

Джин заметил эту черту за ним, когда они время от времени ссорились. Порой случалось, что причины для Джина были всё-таки отлично видны, но ждать реакцию на них приходилось иной раз минут десять, если не больше. И мысль, что Хоаран просто пропустил эти слова мимо ушей, оказывалась грандиозной ошибкой. Всё-таки Хоаран умел слушать и слышать, быть может, умел даже намного лучше Джина. Он никогда и ничего мимо ушей не пропускал ― если дело касалось людей, которые имели для него значение. Просто словами он сам себя мог обогнать, а вот эмоциями… С этим всё медленно и неторопливо. Одним словом ― тормоз: медленно заводился и медленно остывал. Хотя сам он, помнится, считал иначе. Хоаран говорил, что иногда его невозможно задеть, иногда трудно, а иногда легко, но отходить, в любом случае, он будет долго. Может, так и есть, но Джину постоянно “везло” на заторможенные реакции.

Проклятие, спросить, что ли, прямо? Но как-то это глупо будет. Или зря он усомнился? Может, всё так и есть, как сразу показалось? Ну почему Хоаран такой сложный? Его обманчивая простота только всё усугубляла ― никогда же не понять, то ли всё есть так, как кажется, то ли совершенно наоборот.

Взять того же Эсмера: простым он ни с какой стороны не выглядел, но понять его куда проще. Псих, который любит убивать. Под настроение. С настроением сложнее, конечно, но при желании, наверное, разобраться не так уж и трудно. Быть может.

– Прошу прощения, что прерываю вашу душещипательную беседу, но вины за собой не чую, ― тут же ― как по заказу ― осязаемой волной раскатился голос Эсмера.

Он подошёл к рыжему, потормошил и вручил мощный бинокль.

– Проснись, прекрасный принц. Это не поцелуй принцессы, конечно, но ты туда вон погляди своим царственным оком.

Хоаран поморщился с лёгкой досадой, но поглядел. В результате вскочил на ноги и коротко кивнул.

– Это значит, свистать всех наверх? ― с иронией уточнил Чжанавар. ― Шимшек, так мы едем?

Хоаран вновь кивнул, а через миг их обоих и след простыл. Джин остро почувствовал себя лишним ― и полным идиотом при этом.

Из темноты вынырнул незнакомый парень в коже.

– Это ты Джин? Идём. Курт просил приглядеть за тобой.

– А куда?

– Да эти психи будут танцевать с молниями ― гроза идёт. Надо занять места на холмах вдоль магистрали. А они поехали туда, где гроза сейчас на саму магистраль и выйдет. О, уже начинается!

С неба и впрямь упали первые тяжёлые капли дождя.

– Конь есть?

Джин кивнул. Но когда спутник узрел его “коня”, то недовольно поморщился.

– Мне даже стоять с тобой рядом стрёмно будет… Жди.

Явился он минут через пять на мощном дрегстере и велел Джину сесть сзади. В самом же лагере царила неразбериха: все резво собирались, рычали мотоциклы, кто-то что-то кричал… Английский мешался с уймой языков ― понять хоть что-то…

И все действительно рванули на холмы: кто-то готовил камеры для съёмок, кому-то и телефонов хватало. Хотя Джин слабо представлял причину такого ажиотажа. Ну, поедут в грозу, и что? Молния вряд ли будет бить по магистрали, скорее уж, огребут те, кто на холмах торчит. Разве только… Только если…

– А молнии точно будут? ― с нехорошим предчувствием спросил он у сопровождающего. Тот тоже вовсю готовил маленькую ручную камеру для съёмок.

– Будут сыпать, как из рога изобилия, ― и прямо по ним, не бойся! У них при себе спецпримочки на такой случай. Ну и да, гроза штормовая, тут по-любому всё будет. Правда же, полные психи! Больные на голову! Круто!

Связи Джин как-то не уловил. Что ж крутого-то в психических расстройствах? Ладно, Эсмер ― псих, ему можно, но Хоаран? На кой ему рисковать шкурой? Он отобрал у кого-то бинокль и всмотрелся в полотно магистрали на юге. Дорога плавно уходила вверх в обрамлении фонарей, и там, почти на горизонте, две точки под тяжёлыми свинцовыми облаками. Собственно, там отнюдь уже не облака, а самая настоящая тьма, заполонившая серое ночное небо. Самые настоящие клубы мрака, в которых часто сверкало. И внезапно несколько слепящих зигзагов соединили тьму и чёрную ленту дороги ― небо и землю. Ударили прямо там, где ждали две тёмные точки. И сразу же небесный гнев стал падать туда дождём, один за другим, почти без пауз, словно молнии задались целью разрушить полностью маленький клочок земли.

– Ещё немного… ― восторженно выдохнул один из ангелов. ― Ну психи же! Мать вашу! Психи!

– Что?

– Да ничего, это они просто проверяют снаряжение на притягательность для молний, но им надо немного пропустить грозу вперёд ― магистраль узковата.

В лицо и впрямь дохнуло внезапно окрепшим ветром ― гроза приближалась. Ветер усиливался, а скоро и вовсе выл, как дикий зверь, швырял капли дождя в лицо горстями, заливал водой бинокли и камеры. И две тёмные точки одновременно рванули вниз по склону ― вдогонку за грозой, призвав к себе небесные стрелы. Ворвавшись в сполохи зигзагов, принялись вилять, резко менять скорость, бросались из стороны в сторону, умудряясь отклоняться от молний в самый последний миг. Пока всё это скорее угадывалось ― далеко. Подробности видели разве что те, у кого самая мощная оптика. Со всех сторон вопили и кричали, иногда сыпали восторженным матом.

Джин приник к биноклю, напряжённо всматриваясь в танцующие с молниями силуэты. Уже не точки, уже можно что-то разглядеть. Байк полегче ― у Эсмера, длинный и хищный ― у Хоарана. И ещё яркие рыжие волосы Хоарана, которые видно даже сейчас. Там, где петляли эти двое, молнии буквально бесились от ярости и сверкали сразу по две или три за раз, словно одержимые желанием убить. И наверняка не просто так. Значит, у этой парочки действительно было что-то с собой, что-то, что привлекало стихию.

Они продолжали гнать по дороге и танцевать в сполохах молний, ускользали от небесного гнева: приманивали к себе, но в последний миг ― ускользали. Да, красиво, но от этой красоты кровь застывала в жилах. Ведь стоило лишь раз промедлить ― на несчастную долю секунды ― и всё. Действительно всё. И Джин просто не мог себе представить, как эти двое угадывали, куда именно ударят молнии. Никакой же системы ― зигзаги сыпали сверху, как придётся. И нельзя увидеть начало ― кривые линии мгновенно соединяли небо и землю ― сразу верх и низ ― без начала и конца.

Хоаран пролетел по прямой. Его уже можно разглядеть в деталях… Очки защищали глаза, капли дождя осыпали куртку жемчужными блёстками, влажные пряди ветер отбрасывал назад ― и счастливая улыбка играла на губах Хоарана. Он резко потянул руль на себя ― и прямо перед ним сверкнуло. Вновь на двух колёсах ― и внезапный наклон влево, а справа опять сполох. Рывок вперёд, стремительный разворот ― на одном колесе ― и он вновь унёсся навстречу граду молний, словно нашёл там невиданное сокровище.

Вслед за ним вылетел Эсмер, развернулся и тоже помчался обратно ― в ад.

– Танцевали тигр и змея… ― проронил кто-то в сторонке. Как видно, подметил особенности движений двух ангелов. Чжанавар двигался то плавно, мягко виляя из стороны в сторону, то совершал стремительные броски, уходя из-под удара. Хоаран же танцевал с тигриным бесстрашием, уходил действительно и буквально в самый последний миг, грациозно и с ленцой прыгал из стороны в сторону, как сытый хищник.

И когда всё это вот поравнялось с тем холмом, где торчали Джин и другие зрители, они смогли почти в полной мере оценить, каково это. Ветер ревел и сходил с ума, толкал так сильно, словно он ― живой огромный зверь, хлестал дождём со всей силы и без намёка на жалость. И ещё вспышки ослепляли, а грохот ― так и вовсе оглушал. Это воистину напоминало ад, самый настоящий ад. Тут бы с холма не снесло никого, а как можно было удержать на дороге байк? Ещё и вытворять там такое?

Пока весь гнев стихии шумел рядом, никто толком снять ничего не успел, не то что увидеть. А вот когда всё это немного отдалилось, стало получше. Два психа по-прежнему резвились на дороге и улыбались так, словно они в раю, и всё ещё спорили с судьбой, злили молнии, сердили ветер, купались под дождём…

Вернулись они нескоро, но их терпеливо ждали. Показывали всё, что удалось заснять, заваливали вопросами и восторгами, закутывали в нагретые одеяла ― и не зря, оба промокли до нитки. И потом весь этот табор вернулся в лагерь. Эсмер взял публику на себя, а Хоаран незаметно исчез, как и следовало ожидать.

Джин добрался до палатки и залез внутрь. Хоаран либо спал, либо делал вид. Мокрые волосы разметались по оранжевому пледу, служившему простынёй. Джин озадаченно осмотрелся: похоже, внизу просто сложен лапник, и никаких матрасов и подушек нет. Эсмер, кажется, тоже спал на пледе ― без подушки и матраса. Джин перестелил синий плед, подумал немного и накрыл рыжего ещё и одеялом Курта. Хоаран всё так же лежал на правом боку ― лицом к стенке, если так можно сказать, и спиной к Джину.

Снаружи снова пошёл дождь, уютно застучал каплями по палатке. Тут почти и не слышно шума у костров, только иногда доносилось ворчание особо мощных байков.

Джин улёгся на плед рядом с Хоараном и терпеливо принялся смотреть на его спину. Потом протянул руку, чтобы прикоснуться к плечу, но Хоаран словно почуял это и медленно перевёрнулся на спину, вздохнул.

Джин приподнялся и различил в полумраке блеск его глаз. Не уснул, значит. Он наклонился и тронул горячие губы своими: мягко, медленно и несмело. Зажмурился и тихо пробормотал:

– Прости. Ты ещё зол?

И снова в тишине к ним стучался дождь.

– Я не зол. Я просто готов взорваться от ярости, ― прозвучало наконец.

– Прости, ― ещё тише повторил Джин.

– Может, ты просто скажешь, что тебе от меня нужно? Составишь список того, что ты от меня хочешь, и список того, чего не хочешь…

– Перестань, ― уткнувшись носом в его плечо, попросил Джин. ― Мне нужен ты сам.

– Зачем?

– Чтобы держаться за тебя.

Он честно пытался объяснить то, что чувствовал. Перебирал слова, рассказывал, вспоминал. Его голос тихо звучал и сплетался с шёпотом дождя, а Хоаран просто слушал. Слушал до тех пор, пока Джин не уснул, уронив голову ему на плечо. Хоаран повернулся на бок, сгрёб Джина и притянул к себе ― под одеяло.

А, чёрт с ним! Он мало что понял, а если честно, то не понял ни черта, но если Джину требовался просто слушатель, то почему бы и нет? С другой стороны, у него и проблемы такой не было, как у Джина. Делить себя с кем-то ещё Хоарану не приходилось, потому и чувствовать себя так же, как Джин, он тоже не мог.

Как там Эсмер говорил? Если нельзя понять, то можно хотя бы просто поверить. Хорошо. Он верил Джину. Может быть, верил зря, но ему просто этого хотелось, потому ― верил.

Обнял покрепче и легонько провёл губами по шее, услышал тихий, но довольный вздох и слабо улыбнулся. Ярость не прошла, однако теперь сменила направление, что тоже хорошо. Завтра пригодится ― на соревнованиях.

Простенький заезд

Осветил мне грань, где легко пропасть,

Выстрел в темноте.

Голоса грозы всё громче, всё трудней дышать…

На свободу просится душа!

Ария

Шторм на сами соревнования заявился, что совершенно не помешало ему проиграть и рыжему, и Эсмеру. Эти двое после танца с молниями больше вместе не появлялись. Хоаран взял себе заезд по самой короткой трассе, а Эсмер ― по длинной. Шторм отчаянно пытался победить на обеих.

– За двумя ангелами погонишься ― от обоих в бубен получишь, ― довольно прокомментировал результат Чжанавар.

Хоаран приоткрыл один глаз и усмехнулся.

– Раньше это высказывание звучало жёстче.

– Оно и сейчас звучит жёстче, но не при японцах же… ― парировал Эсмер.

– Звучит так, словно тут дети… ― мрачно проворчал Джин.

Они торчали у какого-то столба, к которому Хоаран прислонился спиной. И чего-то ждали. Джина просветить никто не потрудился, и ему, собственно, уже изрядно надоела эта неизвестность. Он подумывал тихо свалить к палатке ― всё-таки там действительно безопаснее, а тут могли ноги в любой момент отдавить колёсами байков.

– Мы ещё долго тут будем торчать?

Хоаран скрестил руки на груди и снова лениво приоткрыл глаз.

– Может, до утра.

– Тогда я пойду.

– Иди, ― кивнул Эсмер. ― Дойдёшь? Или тебя довезти?

– Зачем?

– Затем, что иногда важнее не добежать, а донести.

– Мне не за этим надо, ― огрызнулся Джин.

– А зачем?

– Спать лягу.

– Ааа… Тогда сам дойдёшь ― ножками, везти не надо, ― подытожил Чжанавар.

Да уж, они с рыжим могли бы неплохо играть в команде. Ядовитые, куда там змеям, и жалят так, что пациенты точно не выживут. Любопытно, если бы они сцепились, кто бы в итоге победил? Не в бою, конечно, а вот в словесном поединке…

Джин отвлёкся от мыслей, поскольку увидел впереди рослого парня в коже. Узнал сразу ― Шторм, тот самый. Внешность у него оказалась непримечательная: высокий, крупный ― и только. Хотя нет, пожалуй, взгляд примечательный. Шторм всегда смотрел словно бы уголками глаз: повернёт голову в сторону и смотрит не прямо, а искоса. То ли и впрямь с глазами проблемы, то ли привычка такая странная. Джин подумал было обойти его от греха подальше, но байкер в его сторону ни разу не глянул, вроде вовсе внимания не обратил. Обходить накладно, а мимо пройти ― справа байки стоят, слева ― люди, по центру как раз и пройти свободно можно.

Оказалось, что нельзя. Когда он поравнялся со Штормом, тот резко шагнул назад, то есть, прямо к Джину, а ещё кто-то попытался перекрыть путь впереди. Впрочем, неважно, Шторм просто толкнул проходившего мимо Джина. Ничего особенного, но толчок был внезапным и сильным. Джин на ногах едва устоял и невольно ухватился за ближайший байк, чтобы удержать равновесие.

– Убери лапы от моего коня! ― немедленно загремел Шторм. И стало так тихо, что Джин даже растерялся немного. Он выпрямился и шагнул в сторону от мотоцикла.

– Куда? ― снова загремел ангел. ― Думаешь, облапал мой байк ― и так просто тебе дадут смыться?

Джин непонимающе смотрел на него. Да что такого-то? Он же сам толкнул его к байку, что ему не так?

– А у меня есть причины для побега?

– Это ты типа решил умника из себя состроить? ― Байкер уставился на него в своей манере ― краем глаза.

– У тебя проблемы? ― внезапно прозвучал за спиной голос Хоарана.

– У меня? ― прорычал Шторм. ― Нет, проблемы у него. ― И ткнул пальцем в сторону Джина. ― А ты сразу примчался спасать салагу, как я погляжу.

– Он не местный, почему бы и нет.

– Незнание закона не освобождает от ответственности, верно я говорю? ― осклабился Шторм. Его поддержали.

– И какой закон он нарушил? ― хмыкнул Хоаран. Джин озадаченно посмотрел на него, но Хоаран цепко держал взглядом только Шторма. Стоял себе в расслабленной позе, сунув большие пальцы за ремень джинсов, и с откровенно насмешливым видом.

– Он лапал мой байк. С неизвестными целями. Может, угнать хотел, а то и испортить…

– Шторм толкнул его, и парень лопухнулся, ― пояснил кто-то из стремительно выросшей вокруг толпы.

– Выходит, он не сам по себе воспылал нежными чувствами к твоему байку? ― верно подметил Хоаран. В толпе прозвучали смешки.

Шторм стиснул челюсти, глядя на рыжего краем глаза.

– Без разницы. Он мог просто упасть, но не хватать байк своими вонючими граблями. Ладно, раз ты так хочешь спасти его шкуру, давай договоримся ― это справедливо.

Вот теперь Хоаран едва заметно нахмурился, однако сказать ничего не успел ― толпа загудела на все голоса, и, судя по выкрикам, предложение Шторма восприняли на ура.

– Значит, так. Этот лох явно не в теме и слова “мототриал” даже не знает, выходит, решать вопрос будешь ты за него, раз уж кинулся спасать салагу. Предлагаю простенький заезд. Отсюда и вон до того холма, а потом обратно. По прямой.

Джин обернулся и прищурился, вглядевшись в сгущающиеся сумерки. “Простенький заезд”? Дороги для езды там и памяти не было ― сплошные ухабы, овражки, камни то тут, то здесь, рытвины, насыпи, пара ручьёв, но валунов и камней больше всего. Неужели это серьёзно? В сумраке всё паршиво видно, кроме того, местность сложная и трудная даже для мототриала.

– Если я выиграю, получу твой байк и салагу ― в своё пользование, как плату. И накажу так, как он того заслужил. ― Шторм снова ткнул пальцем в сторону Джина. Так и подмывало дать ему в рожу, но совет Эсмера ещё не выветрился из головы. Пожалуй, если врезать, то проблемы будут куда серьёзнее, чем сейчас. Только…

– Ну а если выиграешь ты…

– Давай изменим условия. ― Хоаран прикрыл глаза, но Джин успел увидеть золотой бешеный огонь. ― Мы оба знаем, что именно ты хочешь получить. Если ты выиграешь, получишь мой байк и меня ― “в твоё пользование, как плату”. Если выиграю я, то, так и быть, байк твой подарю тебе ― в качестве платы за ущерб. А от “салаги” ты резко отстанешь. Сам же ты мне ни в каком виде и даром не нужен, даже наказывать лень ― не люблю пачкаться.

Джин застыл изванием и вопросительно уставился на Хоарана. Он с ума сошёл? Он сам хоть слышал собственные слова?

Шторм задумчиво осмотрел Джина, затем рыжего. И, похоже, что-то понял. И, кажется, понял верно.

– Вот как. Тем лучше. Мне такая ставка нравится даже больше. Жаль, не прихватил шкуру тигра ― на ней ты хорошо бы смотрелся. Люблю красивые вещи.