Текст книги "Волки в овечьих шкурах (СИ)"

Автор книги: Хель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Эмма благодарно кивнула. Терять все контакты не хотелось, это верно.

– Неизвестно, кто стрелял? – спросила она, думая, что, наверное, стоит одеться. А то ведь она так и сидит тут: сапоги, куртка и больничная рубашка. Хорошо хоть трусы при ней.

Дэвид покачал головой.

– Я допросил Голда, но он сообщил, что ничего не видел.

– Он вышел из библиотеки вместе со мной, – сообщила Эмма, потирая глаза и видя, как Регина прислушивается к разговору. – Слушай, нам надо в банк.

– Зачем? – удивился Дэвид. Эмма, не отвечая ему, встала и, подойдя к Регине, тихо сказала:

– Где мне взять номер твоего счета и код?

– Дай телефон, – так же тихо велела Регина и набрала в заметках длинную цепочку чисел. Эмма только смогла поразиться ее памяти: сама бы она ни за что такое не запомнила.

– Банк-то закрыт, – сказал Дэвид, вставая. – Завтра только.

Регина усмехнулась, отводя взгляд. На ее лице ясно читалось разочарование.

– Звони директору банка, – твердо сказала Эмма, смотря на Регину. – Скажи, что необходимость продиктована расследованием.

Дэвид спорить не стал, достал мобильник и вышел из камеры. Эмма проводила его взглядом и взяла Регину за руку.

– Сегодня ты будешь свободна.

Регина облизнула губы.

– Надеюсь, эти усилия не лишат вас сознания, мисс Свон, – сказала она. – Мне бы не хотелось застрять тут еще на неделю, если вас снова увезут в больницу.

Вместо ответа Эмма поцеловала ее, с удовольствием ощущая ответный поцелуй. Регина могла ерничать, могла быть саркастичной или раздраженной, но теперь Эмма была уверена, что может целовать ее в любое время. И просто так тоже.

– Я скоро, – пообещала она и вышла из камеры, оставив ее незапертой. Она была уверена, что Регина никуда не денется. Ей хотелось верить в это. Верить Регине, знать, что та не навредит себе. Уходя, Эмма видела, как благодарно смотрит на нее Регина, и это придавало ей сил, которые медленно, но верно иссякали.

Переодевшись в туалете и выкинув больничную рубашку, Эмма долго боролась с искушением убрать повязку и посмотреть, что под ней, и только понимание того, что обратно она так же не наложит, остановило ее. Живот ныл и тянул, все время приходилось менять позу, то распрямляться, то горбиться, но в целом было терпимо. Эмма подумала, что все же стоит, наверное, позвонить Вэйлу и узнать у него, что следует делать, чем смазывать и все такое.

Время действительно было позднее, но Дэвид сумел убедить директора банка приехать и совершить все необходимые операции. На счету у Регины, как выяснила Эмма по ходу, было около трех миллионов долларов. Внушительная сумма, что уж там скрывать. Дэвид, увидев ее, удивленно поднял брови, но комментировать не стал. Директор банка пытался узнать, к чему такая спешка, однако Эмма хранила молчание, сославшись на служебную необходимость. Завтра, должно быть, случатся разборки со Спенсером, может быть, Эмму отстранят, но сегодня она оформит освобождение Регины. Именно так и не иначе.

Получив деньги, Эмма забралась в машину и откинулась на спинку сиденья, только сейчас почувствовав вновь, как болит живот. Она скривила губы, сжимая их, не позволяя себе стонать. Нет, никаких больниц.

– Это слегка глупо, Эмма, – честно сказал Дэвид, севший за руль. – Ты только что вышла из комы, последствия могут быть любыми. Вэйл говорил, что тебе нужно будет быть осторожной.

Эмма закрыла глаза.

– Вэйл допустил, чтобы я впала в кому, – проворчала она, испытывая внезапное подозрение. В этом городе она почти никому не могла доверять.

– Да, во время операции что-то пошло не так: то ли с наркозом проблемы, то ли еще что, Вэйл мне так и не сказал. Я уж и лишением права на практику пригрозил, но он молчит и твердит, что сделал все как нужно, что, мол, это ты сама так среагировала. Может, прижмем его? Что-то он мне не нравится.

Эмма подумала, что и правильно: он же флиртовал с Мэри Маргарет. Вот только знает ли об этом Дэвид?

– Посмотрим, – неопределенно согласилась она. – Давай обратно в участок. Надо все оформить.

Ей сейчас было не до Вэйла. Ей было даже не до себя самой.

Понятливый Дэвид домчал их в считанные минуты, а на стоянке неприкаянно маялся Джонс, который, увидев Эмму, тут же кинулся к ней с явным намерением обнять.

– Мне больно, – увернулась от его порыва Эмма, и Джонс застыл, подняв руки. Эмма на всякий случай отступила от него на пару шагов. Вот уж с кем ей обниматься не хотелось, так это с ним. Она помнила свой сон, там ей хватило.

– Свон, ты жива, – расплылся в улыбке Джонс. – Слухи всякие ходили, знаешь ли. Кое-кто даже ставки принимал.

Он подмигнул, а Эмме стало холодно. Серьезно? Эти люди делали ставки, умрет она или выживет?

– Тебе что-то надо, Джонс? – подошедший Дэвид оттеснил Эмму своим плечом, встав между ней и Джонсом.

– От тебя, Нолан? – усмехнулся Джонс. – Не-а.

Он засунул правую руку в карман джинсов и слегка расставил ноги, щурясь, всем своим видом показывая, что не сдвинется с места. Дэвид напрягся.

– Эй, – Эмма, которой совершенно не нужно было, чтобы из-за нее подрались, положила руку Дэвиду на плечо. – Сходи, положи деньги в сейф. Я приду через пару минут.

– Уверена? – уточнил Дэвид, кидая злые взгляды на насвистывающего что-то себе под нос Джонса.

– Да.

Эмма подождала, пока Дэвид зайдет в участок и только тогда обратилась к Джонсу:

– Слушай, вот прямо сейчас не лучшее время, чтобы беседовать. У меня куча дел и…

– Я ходил к тебе в больницу, Свон, – перебил ее Джонс, подходя ближе. – Я сидел возле твоей кровати. Я разговаривал с тобой. Я знаю, ты слышала меня, – он упрямо выдвинул вперед челюсть. – И вот ты вернулась. Я ждал.

Эмма нетерпеливо вздохнула. Вот только этого ей не хватало!

– Я ничего не слышала, – сказала она немного сердито. – Я была в коме, Джонс.

И никакие сны тут ни при чем!

Джонс хмыкнул, потирая щетинистый подбородок.

– Свон, пойдем на свидание? – неожиданно предложил он. – Я знаю одно место…

– Джонс! – гневно воскликнула Эмма, которая уже не знала, как объяснить этому человеку, что не испытывает к нему ответных симпатий. – Я только что из комы! В меня стреляли! У меня совершенно нет никакого желания…

– Да вот же ну! – Джонс схватил ее за руку и подтянул к себе. – Жизнь коротка, Свон! Пользуйся моментом! Я прошу тебя! Тебе понравится!

У него был искрящийся мольбой взгляд. В другое время Эмма, может быть, и сдалась бы – из жалости, – но не сейчас. Сейчас ее ждала Регина. И она не собиралась ее подводить.

– Послушай, – сказала Эмма, набрав воздуха в грудь. – Я не пойду с тобой никуда. Я встречаюсь с Региной.

Едва слова слетели с языка, как стало легко. Никогда еще Эмма не признавалась вот так никому по поводу себя и Регины. Но все бывает в первый раз.

Джонс закусил губу и отпустил руку Эммы. Лицо его помрачнело. Эмма уже хотела сказать что-нибудь нейтральное, успокаивающее, но Джонс заговорил:

– Да, я слышал. Что ж… Я могу и подождать.

Злость вновь плеснула волной, и всю жалость к Джонсу ею смыло.

– У тебя нет шансов, – бросила Эмма. – И не будет. Запомни это.

Она отвернулась и быстро пошла к участку, слыша, как Джонс говорит ей в спину:

– Да ладно, принцесса. Шанс есть всегда. Даже если один на миллион.

Это раздражало. Эмме хотелось наорать на Джонса, может быть, даже ударить его. Он не должен был ходить за ней – кто вообще пустил его в больницу? Почему его пустили? Дэвид хотел разобраться с Вэйлом? Похоже, Эмме тоже стоит эти заняться!

Регина стояла возле решетки, когда Эмма вбежала в офис. Дэвида не было видно.

– Выходи, – велела Эмма, скидывая куртку. – Сейчас я все оформлю.

Она села за стол, живот тут же напомнил о себе, пришлось встать и сесть снова: на этот раз гораздо медленнее. Регина тем временем вышла из камеры, не задавая вопросов о том, почему она открыта. Значит, знала. И не воспользовалась.

Эмма улыбнулась Регине и включила компьютер. Оформление бумаг на залог заняло от силы минут пятнадцать, в качестве принесшего этот залог Эмма, подумав, представила Робина: пусть хоть так побудет героем. Свое имя она, разумеется, вписать не могла, потому что являлась исполнителем по делу Регины. Пока она распечатывала бумаги, Регина воспользовалась моментом и позвонила Генри. Эмма краем уха прислушивалась к разговору и думала, каким же теплым может быть голос Регины, когда та хочет. Может быть, однажды она так поговорит и с Эммой…

– Мы можем заехать и забрать его, – предложила Эмма, старательно выводя закорючку, играющую роль подписи Робина.

Регина медленно покачала головой.

– Он уже ложится спать. А я неделю сидела за решеткой.

Она замолчала, но Эмма поняла.

Регина не хотела, чтобы Генри видел ее такой. Что ж, можно понять. Признаться, и сама Эмма чувствовала себя не настолько хорошо, чтобы забирать Генри. Рана тревожила ее, а Вэйлу так и не удалось позвонить. Теперь уже слишком поздно.

Закончив с бумагами и отправив их в сейф, Эмма позвонила Дэвиду, узнала, что он отправился разбираться с какими-то хулиганами, сообщила, что все сделала и что завтра надо будет позвонить Спенсеру.

– Я позвоню, – пообещал Дэвид. – А ты позвони Вэйлу. И прямо сейчас!

– Ладно, ладно, папочка, – хмыкнула Эмма и прикусила язык. Это слово мгновенно напомнило ей о том, что случилось между ней и Дэвидом. Очевидно, что Дэвид тоже вспомнил, потому что сумбурно попрощался и торопливо отключился.

– Вы зовете своего помощника папочкой, шериф?

Голос Регины заставил Эмму обернуться. Регина смотрела на нее взглядом, в котором смешались удивление и презрение, а может быть, и что-то еще.

Эмме немедленно стало стыдно.

– Первый раз, – смущенно сказала она. – Просто… эти его нотации…

Она неловко пожала плечами.

Регина долго разглядывала ее, потом застегнула мятый пиджак и протянула ладонь.

– Дайте ключи. Я поведу. Вам нельзя садиться за руль.

Эмма с готовностью полезла в карман.

По пути на Миффлин-стрит им не встретилось ни одного красного светофора, и Эмма сочла это хорошим знаком. Регина всю дорогу молчала и разглядывала себя в зеркало заднего вида, то и дело поправляя спутанные волосы. Эмма никак не комментировала это, полагая, что Регине и так неловко: она, всегда предстающая в лучшем виде, вынуждена была довольствоваться тем, что имела. Должно быть, она это еще припомнит Эмме. Да и всем остальным.

Когда они приехали, Эмма поняла, что Регина даже не предложила завезти ее на квартиру. Она просто привезла ее к себе.

– Иди первая в душ, – предложила Эмма, едва вошла в дом, и тут же поймала насмешливый взгляд Регины.

– У меня две ванны, мисс Свон, если вы успели забыть. Нет нужды проявлять такую неземную щедрость.

Она смеялась, а Эмма сгорала от неловких эмоций, которые вдруг охватили ее. Она снова была здесь, в месте, с которым связаны не самые лучшие воспоминания. Эмма не знала, что случится сегодня, но намерена была не дать прошлому все испортить. Как? Выяснится по ходу.

Регина отправилась к себе в спальню, а Эмма пошла в душ на первом этаже. Подумав, не стала запираться: мало ли что.

Было больно поднимать руки, Эмма едва стащила с себя майку и лифчик. Взявшись за повязку, она помедлила чуть, не зная, что увидит, и понравится ли ей это увиденное. Но, к великому ее облегчению, швы не разошлись, и кровь не текла, хотя разрез почему-то показался Эмме очень большим. Вэйл что, не смог нормально достать пулю?

Неподалеку от свежего шва виднелся старый, от ножа Джефферсона. Эмма усмехнулась: что-то ей в этом году везет на ранения в живот. Надо как-то с этим заканчивать.

Неплохо было бы смазать чем-нибудь рану. Или хотя бы не мочить ее, но Эмма, даже немыслимо изогнувшись под душем, не смогла этого сделать. Вода попала на шов, стало больно, но скорее от осознания, а не от самого попадания. Эмма чертыхнулась, поспешно схватила полотенце и принялась вытираться, ругая себя за неаккуратность. Затем подняла голову и увидела, что на пороге ванной комнаты, прижавшись плечом к дверному косяку, стоит Регина: в белом халате, с мокрыми зачесанными назад волосами, с засунутыми в карманы руками.

Эмма невольно подтянула полотенце повыше, когда заметила, что сосредоточенный взгляд Регины устремлен на ее живот. Она разглядывала рану и молчала. Молчала и Эмма, чувствуя себя довольно неловко: ведь она была голой, а Регина – нет.

– Больно? – спросила наконец Регина, и Эмма кивнула. Потом резко замотала головой так, что мокрые волосы хлестнули по лицу.

– Нет, нет, не больно.

Регина приподняла правую бровь. Эмма вздохнула.

– Иногда, – она осторожно коснулась шва, пальцами пробегая по его неровностям.

Регина следила за ее движениями очень внимательно, и от этого внимания Эмме стало жарко. Мысли о ране отошли на второй план, когда между ног вдруг стало намокать – и совсем не от душа. Что если Регина предложит секс? Эмма не думала, что это будет очень просто: все же шов был свежий. Но и отказываться Эмма не хотела бы. Черт, может, ей стоит предложить самой?

– Ты в порядке? – хрипловато спросила она совсем не о том, о чем надо было бы.

Регина кивнула. Потом склонила голову, прижимаясь к косяку еще и виском. И сказала негромко:

– Я могла потерять тебя, Эмма.

Эмма невольно прикусила губу, не желая смеяться в такой момент.

Регина могла потерять. Не Эмма могла умереть. Регина могла потерять. Такое эгоистичное признание. И все-таки – признание. От него стало еще жарче.

– Ты меня не потеряешь, – уверенно кивнула Эмма и, отбросив полотенце, подошла к Регине. Сама взяла ее за руку и положила ладонью себе на живот. Регина молча следила, губы ее чуть приоткрылись, глаза блеснули. Эмма позволила ее пальцам ощупать шов, разрешила погладить его. А потом сдвинула руку ниже.

– Прости, – сказала она, пожимая плечами. – Я не нашла бритву.

Регина удивленно подняла взгляд, а потом так же удивленно засмеялась. Эмма потянулась к ней, ища губами губы и вздрагивая от ощущения чужих пальцев между ног. Регина обхватила ее свободной рукой за шею, притянула к себе, коснулась языком языка, увлекла в гораздо более жаркий, гораздо более интимный поцелуй. Но когда Эмма двинулась навстречу ее руке, боль в животе перекрыла собой все возбуждение. Эмма застонала, Регина приняла ее стон за поощрение, пришлось едва ли не отталкивать ее. В карих глазах читалось откровенное изумление, Эмме пришлось пояснить:

– Больно…

Она села прямо на пол, не в силах стоять. Регина растерянно нависла над ней, потом сказала: «Я позвоню Вэйлу!» и кинулась прочь. Эмма, даже не подумавшая спорить, сидела, баюкая живот и смеясь над своей неудачливостью. Чем она думала, когда сбежала из больницы, только выйдя из комы? Уж явно не головой.

Ей все еще было больно, когда Регина вернулась и села рядом на пол. Она выглядела встревоженной.

– Вэйл выезжает. Сказал, что будет тебя ругать.

Эмма прикрыла один глаз. Стыдно ей не было. Она вытащила Регину из тюрьмы и почти занялась сексом. Стоило того.

– А ты что?

Регина посмотрела на нее.

– А я сказала, что уже отругала тебя.

Она погладила Эмму по плечу.

– Очень больно? Что я могу сделать? – в ее голосе слышалось волнение.

– Не знаю, – честно призналась Эмма. Потом немного подумала и улыбнулась.

– Обними меня.

Регина тут же выполнила просьбу. Эмма опустила голову ей на плечо, облегченно вздыхая. Сразу стало лучше. Регина осторожно обнимала ее, дышала куда-то в затылок, и этот момент был, наверное, самым лучшим в жизни Эммы Свон. По крайней мере, именно так она сейчас думала.

Лучшим, да? Что ж, она нашла, чем его испортить.

– Голд сказал мне, что у тебя в склепе мертвец.

Зачем, ну, зачем она об этом заговорила!

Эмма ощутила, как напряглось плечо Регины, и отстранилась сама, не дожидаясь, пока ее оттолкнут. Лицо Регины казалось непроницаемым, но глаза были встревоженными. Не злыми, не раздраженными – именно что встревоженными. Будто Эмма коснулась того, чего не должна была касаться.

– Даже не знаю, что ответить на это, – сказала Регина надменно.

Эмма вздохнула.

– Что ты скрываешь, Регина? – она улыбнулась, надеясь, что это смягчит затронутую тему, но Регина смягчаться не намеревалась.

– Очень много, мисс Свон. Так же, как и все остальные.

Плохой признак: она снова употребила «мисс Свон».

Эмма покачала головой.

Живот болел.

– Ладно, потом поговорим.

Она отвернулась и закрыла глаза, ругая себя за то, что нарушила такой момент. Регина не двигалась, Эмма тоже. Прошло довольно много времени, прежде чем Эмма услышала:

– Я могу сводить вас туда, если хотите.

– Куда? – недоверчиво уточнила Эмма, не рискуя поворачиваться. Но потом все же повернулась.

– В склеп. Показать вам, что я скрываю.

Теперь Регина выглядела безмятежной. Словно она сумела обуздать все свои эмоции.

Эмма сглотнула. Был ли это маленький шаг для человечества и большой шаг для человека? Несомненно. Впервые – да, определенно – Регина не пытается уклониться, напротив: предлагает что-то сама. Что-то, что раскроет один из ее секретов. Могло ли то, что Эмма сидит на полу голой, поспособствовать этому?

Сегодня Регина вела себя совсем не так как привычная Регина – госпожа мэр славного города Сторибрука. Но ведь госпожа мэр неделю просидела взаперти, и никто – никто! – не помог ей. Кто знает, как это подействовало на нее?

– Я, – начала Эмма и вздрогнула от громкого телефонного звонка. Это был ее мобильник, который Регина нащупала и передала, демонстративно не поглядев на экран. Зато поглядела Эмма. Номер был незнакомый. «Прости», – сказала она одними губами и сдвинула слайдер.

– Слушаю.

– Шериф Свон? – голос в трубке был женским и знакомым. Живот разболелся сильнее.

– Да.

– Это Азурия. Простите, что беспокою так поздно, но мне очень нужно с вами поговорить.

Эмма моментально выпрямилась, забыв о боли.

Азурия? Мать-настоятельница, упорно не желающая сотрудничать? Зачем она звонит? И кто разрешил ей сделать такой поздний звонок? Впрочем, сейчас все станет известно.

– Ничего страшного, я вас слушаю.

Регина не шевелилась и, кажется, тоже слушала.

– Я узнала, что вы выписались из больницы. Что вам стало лучше.

– Да, – коротко сказала Эмма. – Лучше.

Быстрее, быстрее!

– Еще мне стало известно, что погиб человек… Август Бут.

– Да, – снова сказала Эмма, даже не удивляясь, что и это Азурии известно. Кто-то явно выдал ей все нужные сведения.

Азурия замолчала, и ее молчание показалось Эмме вечностью. Но она не говорила ничего, боясь спугнуть назревающую удачу.

– Послушайте, шериф… – наконец снова зазвучало в трубке. – Человек погиб, в вас стреляли… Я не могу больше молчать. Может быть, я неправа, и Голд здесь ни при чем, но…

Азурия снова замолчала, а Эмма прикрыла глаза, боясь закричать от радости.

Голд. Все-таки Голд.

– Не волнуйтесь, – сказала она внезапно охрипшим голосом. – Если он ни при чем, с ним ничего плохого не случится.

Регина приподняла брови, а Эмма быстро ей улыбнулась, не желая отрываться от разговора. Сердце стучало все громче, буквально выпрыгивая из груди. Неужели, неужели!

Азурия громко вздохнула.

– Если я скажу все, что знаю, можете ли вы пообещать мне безопасность?

– Разумеется! – взволнованно воскликнула Эмма.

– Хорошо, – в голосе Азурии послышалось облегчение. – Когда вы придете?

– Я… Завтра. Я буду у вас завтра утром!

У Эммы внутри все трепетало. Она будто готова была взлететь. И даже рана не тревожила ее сейчас так уж сильно.

– Я буду вас ждать, шериф. До свидания.

– Да! До встречи!

Телефон замолчал, Эмма отняла его от уха и долго неверяще разглядывала.

– Это… невозможно, – сказала она дрожащим голосом. – Просто нереально! Кажется… – она подняла голову, думая, насколько счастливыми выглядят ее глаза. – Кажется, скоро этот клубок размотается!

Она засмеялась, не в силах удерживать счастье внутри себя, и все смеялась и смеялась, пока не ощутила приступ боли. Тогда она остановилась, пытаясь дышать размеренно: вроде бы это помогало.

Регина смотрела на нее, едва усмехаясь, кривя губы.

– Даже не знаю, что сказать, – повторилась она, пожимая плечами. – Думаю, это прорыв.

Она не выглядела сильно удивленной. Эмма даже подумала, что она вообще не выглядит удивленной. Но ведь это Регина. Ее выражение лица может ничего не значить, потому что внутри бушует вулкан.

– Порадуйся за меня, Регина, – попросила Эмма умоляюще. – Хотя бы сегодня, хотя бы сейчас. Просто…

Она осеклась, не зная, что еще сказать. Ей хотелось разделить свою радость с Региной, хотелось увидеть ее реакцию, хотелось вытащить их обеих из этого дерьма: ведь дело Бута никуда не делось, и им еще предстоит его обсудить.

Регина помолчала, нехотя заглядывая Эмме в глаза: то ли думая о чем-то своем, то ли прикидывая, стоит ли вообще что-то говорить. Эмма смотрела на нее в ответ и почти не чувствовала боли в животе.

– Я с тобой, Эмма, – наконец сказала Регина и взяла ее за руку. – Я рядом.

А для Эммы это прозвучало как «Я люблю тебя».

Комментарий к Глава 16

В следующей серии:

*

– Я молилась, чтобы ты умерла.

*

– У меня сын. Я не могу так рисковать.

*

– Прости, что отвлекаю, но, кажется, меня хотят убить.

========== Глава 17 ==========

Утром Эмма проснулась в больнице.

Снова.

Приехавший ночью Вэйл долго и грязно ругался, костеря загибающуюся от боли Эммы почем зря. Регина, на которую Эмма бросала умоляющие взгляды, стояла в стороне и делала вид, что ничего не слышит. Вэйл шипел о том, что Эмма могла умереть, что она самонадеянная дура, что она вгоняет его в могилу и что он больше никогда не будет ее штопать, раз она так наплевательски относится к его работе.

– Почему ты не заставила его замолчать? – простонала Эмма, когда машина «скорой помощи» мчалась в больницу, увозя строптивую пациентку с Миффлин-стрит.

Регина, сидящая рядом с Эммой, подняла брови.

– Он всего лишь озвучивал мои мысли.

Эмма недоверчиво уставилась на нее, но лицо Регины осталось невозмутимым. Только в глубине глаз плясало что-то едва уловимое.

– Это ведь ты виновата, – вздохнула Эмма, ложась обратно и радуясь тому, что после укола, сделанного Вэйлом, живот не болит. – Я из-за тебя сбежала.

– Эту вину я понесу с честью, – невозмутимо отозвалась Регина.

Эмма засмеялась – очень осторожно, все еще боясь это делать, потому что Вэйл в перерыве между руганью обронил фразу, что шов на грани расхождения. Мол, еще бы чуть-чуть…

– Зачем ты поехала со мной? – спросила Эмма уже в больнице, пока они ждали, когда освободится операционная: кто-то вздумал рожать в такое позднее время. – Могла бы остаться. Выспаться в нормальной постели.

Регина повернулась к ней и долго-долго смотрела, будто изучая. Потом склонилась к каталке. Карие глаза были мягкими и почти любящими. А может быть, это просто свет так лег в них.

– Не умрите под наркозом, мисс Свон, – сказала Регина до обидного безмятежно. – Я буду ждать вас тут.

Если Эмма и хотела что-нибудь ответить, то не успела, потому что появившийся Вэйл велел санитарам увезти пациентку. А потом была операционная с ярким светом, прижатая к лицу маска и просьба считать обратно от десяти. Эмма сдалась на семи.

Регины не было, когда Эмма снова открыла глаза. На мгновение сердце кольнуло – не то тревогой, не то досадой: она ведь обещала ждать! Но стоило повернуть голову и увидеть записку на прикроватной тумбочке, как все тревоги и обиды разом унесло. «Дорогая мисс Свон, – гласила та записка, написанная уверенным ровным почерком, – вы спите слишком сладко, а мне слишком скучно смотреть на это. Тем более скоро утро, а мне нужно забрать Генри и разобрать все те дела, что терпеливо дожидались моего возвращения. Доктор Вэйл уверил меня, что на этот раз операция прошла успешнее, и вам ничего не грозит. Я предпочла поверить ему, но все же прошу вас: не совершайте глупостей. Вчерашних достаточно, пусть даже я весьма благодарна вам за них. Я верю, что вы прислушаетесь ко мне. Спасибо, Эмма.»

Эмма перечитала записку дважды, ухмыляясь тому, что Регина не смогла отойти от делового тона. Впрочем… Последняя строчка могла бы утверждать обратное – и утверждала. Эмма прочла ее еще три раза, всякий раз чувствуя, как дрожь пробегает по спине. Это было особое удовольствие – представлять, как губы Регины складываются, произнося ее имя. А потом Эмма снова содрала с себя все катетеры и трубки и встала. Медсестра, вбежавшая в палату буквально через пару секунд, всплеснула руками.

– Шериф Свон, вы хуже ребенка! Как же вам втолковать, что вам нужно лежать?

– Я отлично себя чувствую, – задорно отозвалась Эмма, которой действительно было гораздо лучше, чем вчера. Что уж там Вэйл наколдовал – неизвестно, но факт оставался фактом. Кроме того, ей необходимо было навестить Азурию, а лежа здесь это вряд ли получится.

– Ждите! – строго велела медсестра и ушла. Эмма, сама не зная почему, принялась ждать. Кого? Или что?

Как выяснилось, ждала она Вэйла, который, едва войдя в палату, воскликнул:

– Да я вас к кровати привяжу сейчас!

Он упер руки в бока, лицо его скривилось. Эмма пожала плечами.

– Препятствование правосудию.

– Препятствование медицине! – тут же парировал Вэйл. – Немедленно ложитесь!

Эмма помотала головой.

– У меня масса дел, и их необходимо сделать сегодня. Так что, спасибо-извините, но я пойду. Одежду дайте.

Она требовательно протянула руку.

– Никуда вы не пойдете, – Вэйл загородил собой дверной проем. – Один раз вы уже ушли – и что? Мне пришлось вас перезашивать! Мало удовольствия, знаете ли!

Он был весь такой праведный в своем гневе, что Эмма не удержалась от смеха. У нее вообще было хорошее настроение – наверное, после записки от Регины.

– Мне очень жаль, что я не доставила вам никакого удовольствия, доктор, но мне правда очень нужно идти. И я здесь не останусь. А если вы привяжете меня… – Эмма не закончила фразу, выразительно подняв брови.

Вэйл какое-то время упрямо смотрел на нее, потом закатил глаза.

– Хрен с вами, – бросил он раздраженно. – Но только на кресле! И как можно меньше ходить!

Он выглянул в коридор и позвал какого-то Бобби. Эмма вытянула шею, прислушиваясь. Буквально через пару минут после того, как ворчащий Вэйл ушел, явился этот Бобби: он вкатил в палату кресло-каталку, на которой аккуратной стопкой были сложены вещи Эммы. Сверху виднелся мобильник, за который Эмма тут же и схватилась, признательно улыбнувшись Бобби.

– Дэвид, привет! – сказала она, набрав знакомый номер. – Слушай, две вещи. Первое: надо заплатить таксисту, если он… А, уже приходил? Ты отдал? Хорошо, потом скажи мне сколько. И второе: Азурия согласилась дать показания против Голда, надо подъехать к ней. Я в больнице, да. Нет, все нормально, но ты мне нужен, потому что иначе, – она покосилась на невозмутимого санитара, – меня по всему городу повезут в инвалидном кресле. А ты ведь этого не хочешь, правда? Тогда жду тебя скорее. Пока.

Эмма посмотрела на Бобби.

– Мне бы одеться.

Тот кивнул и величественно отвернулся. Эмма только вздохнула. Ну что ты будешь делать?

Дэвид приехал через полчаса, за которые Эмма успела выпить кофе и слегка поругаться с Бобби: тот никак не хотел выпускать ее за пределы больницы.

– Не положено вам, – бубнил он, не слушая уговоров Эммы. – Самостоятельно – не положено. Вот приедут – тогда и…

– Да мой помощник уже в пути! – теряла терпение Эмма. – Вы же слышали, как я ему звонила! Я просто встречу его снаружи!

– Не положено, – повторялся Бобби раз за разом, пока Эмма не выдохлась. Тогда она плюхнулась в кресло и велела катать ее по больничному холлу. Бобби невозмутимо принялся это делать. На пятом круге Эмма откровенно заскучала и вспомнила, что оставила записку Регины в палате. Первой мыслью было вскочить и побежать, чтобы никто не успел ее прочесть, но потом Эмма подумала: а что здесь такого? Регина не написала ничего криминального. В больнице и так все видели, что она приехала ночью с Эммой. Что скрывать-то? Да и вообще… В городе все прекрасно знают, какие отношения связывают шерифа и мэра, и только эти самые шериф и мэр все пытаются прятаться и скрываться. Какие глупости!

Эмма фыркнула и скрестила руки на груди в момент, когда двери в холл распахнулись, и появился Дэвид. Завидев Эмму, он приветственно махнул ей, улыбаясь.

– Уже можно встать? – поинтересовалась Эмма, вздыхая.

– Можно, – великодушно разрешил Бобби.

– Замечательно.

Будучи передана из рук в руки, Эмма не преминула пожаловаться Дэвиду на свое крайне бедственное положение.

– А мне еще и Вэйл звонил, – подлил масла в огонь Дэвид. – Велел привезти тебя обратно, когда ты все свои дела закончишь.

Эмма хмыкнула.

– Я их нескоро закончу, угу.

Дэвид оказался запасливым малым: в его машине был и диктофон, и бумага с ручкой. Не нужно заезжать в участок. Эмма осторожно уселась в машину, пристегнулась, прислушалась к ощущениям: все было в порядке, ничего не болело. То ли Вэйл и впрямь все исправил, то ли действие лекарств еще не закончилось. В любом случае это было хорошо, и следовало воспользоваться возможностью.

Дэвид уселся рядом и завел машину.

– Поехали, – воодушевленно сказала Эмма. – Нам к Азурии, напомню. Где она сейчас содержится?

Дэвид как-то странно на нее посмотрел.

– Ты что, забыла? Ее же выпустили под залог.

Вот это да! Эмма действительно забыла – напрочь! Неудивительно, в общем-то: столько всего успело случиться! Да и кома, наверное, как-то повлияла, правда, Эмма не разбиралась в подобных вещах. Но что ж, это объясняло хотя бы то, почему Азурия звонила так поздно: ей не нужно было спрашивать разрешения на звонок. И теперь уж не узнать, кто приходил повидаться с ней и выложить все последние новости – если, конечно, вообще приходил.

– Забыла, – растерянно кивнула Эмма. Дэвид поджал губы и похлопал ее по плечу.

– Ну, оно и лучше, – приободрилась она. – Это будет не допрос, а что-то вроде разговора, может быть, она скажет даже больше, чем планировала.

Хотя Спенсер велел добыть показания, а не просто побеседовать по душам…

Дэвид неспешно вырулил со стоянки, пропустив пару машин.

– Она тебе сама позвонила?

– Ага, – Эмма сложила руки на животе, вспоминая прошлую ночь. – Сказать, что я удивилась… Ну, это вообще ничего не сказать! Я была готова прямо сразу к ней поехать, но я же была уверена, что она в камере, кто бы туда меня пустил ночью-то? Договорилась вот на сегодня, так еле из больницы выпустили!

Она засмеялась, но Дэвид веселье не поддержал.

– Вообще-то я думаю, что раз Вэйл говорит, что тебе надо лежать, то надо лежать, – нахмурился он. – Мне не хочется… ну, ты понимаешь…

Он замолчал, будто смутившись или что-то такое.

Эмма быстро взглянула на него.

– Потерять меня? – уточнила она мягко.

Дэвид молча кивнул. Эмма улыбнулась и молча положила ладонь ему на колено.

Надо же. Очередное признание. Кто бы мог подумать, что ей надо подставиться под пулю, чтобы горожане начали признаваться во всяком?

Назад к карточке книги "Волки в овечьих шкурах (СИ)"