Текст книги "Волки в овечьих шкурах (СИ)"

Автор книги: Хель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

– Ничего страшного. С переломами живут. Даже с такими.

Регину уложили на носилки и повезли к «скорой», но Эмма осталась стоять на месте. Ноги просто не шли отчего-то. Сердце продолжало отчаянно биться в горле, больше всего хотелось сесть на землю и не вставать. Видимо, только сейчас пришло – по-настоящему – осознание того, что случилось.

Регина могла умереть.

Регина.

Могла.

Умереть.

Эмма не то всхлипнула, не то вдохнула так, что мигом закашлялась. На глаза навернулись слезы, она быстро утерла их. Мотнула головой и все же побежала к «скорой», которая уже готовилась отъезжать. Регину, правда, внутрь еще не поместили, носилки стояли рядом с машиной, Вэйл никуда не торопился.

– Подождите! – тем не менее, попросила Эмма, и санитары нехотя отошли в сторону, давая ей возможность перекинуться с Региной парой слов наедине. Та лежала, все еще прикрыв глаза, и ни на что не реагировала. Лицо ей никто не утер, кровь на нем успела подсохнуть. Эмма склонилась и осторожно коснулась кончиками пальцев щеки.

– Здесь люди, мисс Свон, – прошептала Регина мгновенно. Эмма не стала спрашивать, как она узнала, кто это, а торопливо сказала:

– Я приеду к тебе, как только освобожусь здесь.

Регина все же открыла глаза. И было в них столько укоризны и усталости, что Эмма отшатнулась, словно ее ударили.

– Не надо. Вы не даете мне дышать. Поймите же, мне нужно время. Я… сказала вам больше, чем собиралась. И я рада, что вы восприняли это не так плохо. Но, – Регина поморщилась, – пожалуйста, мисс Свон… Лучше выясните, кто…

Она не договорила, но Эмма не собиралась спорить. Ей было немного обидно, однако она готова была дать Регине столько времени, сколько ей потребуется. Возможно, ей бы тоже стоило взять время на раздумье, но о чем тут думать-то? Тут решать надо! Действовать! И жить дальше.

И да – Регина права. Нужно выяснить, кто приложил к этому руку.

– Хорошо, – сказала Эмма покорно. – Я приеду потом.

– Наговорились? – ворчливо поинтересовался Вэйл, выходя из-за машины. – Нам ехать надо, шериф. А то у вашего драгоценного мэра кровь закончится.

Что он слышал? Как много? И какие выводы сделал? А может быть, не надо думать о нем так плохо?

Эмма сглотнула и отошла еще на шаг, не сводя взгляда с Регины. Ей до безумия сильно хотелось поехать с ней прямо сейчас, но… Но нет. У нее есть работа. Пока еще есть. А благодаря показаниям Регины этой работы стало больше. И надо выполнить ее на совесть.

Носилки поставили в «скорую», санитары и Вэйл заняли свои места. Эмма засунула руки в карманы и упрямо смотрела вслед уезжающей машине, пока та не скрылась за поворотом. И только после этого встряхнулась и отправилась на поиски Дэвида.

– Я уже вызвал эвакуатор, – сообщил он, когда нашелся. Эмма утомленно кивнула. Рядом снова нарисовался Джонс.

– Вы вообще в курсе, – вкрадчиво начал он, – что в машине может быть еще одна бомба?

И Дэвид, и Эмма уставились на него.

– Ну и? – неприветливо поинтересовалась Эмма. Дэвид передернул плечами.

Джонс снисходительно вернул ей взгляд.

– На вашем месте я бы для начала вызвал саперов. Если вам повезло, и второго взрыва не случилось, не факт, что его не случится сейчас.

Джонс, конечно, говорил дельные вещи. Но вот беда: в Сторибруке – по-прежнему – отродясь саперов не водилось. Ждать же, когда те приедут из Бостона…

– Я сама посмотрю, – решилась Эмма. Тут же и Дэвид, и Джонс заспорили с ней, пытаясь выставить свои кандидатуры, и Эмма чуть было не поддалась им, желая посмотреть на выражения их лиц, если она согласится на уговоры.

– Ничего со мной не случится! – воскликнула она наконец, сердясь. Да и правда: взорвалось бы уже, будь там что-то еще. Ну, а если не повезет… Нет, об этом думать не хотелось.

– Следите лучше за ними, – кивнула Эмма в сторону вновь набежавших горожан. Дэвид послушно ринулся выполнять указание, Джонс же продолжил маячить рядом и мешаться. В конце концов, Эмма кинулась в него курткой и велела держать, пока она не вернется.

Багажник превратился в сплошное месиво из ткани и железа. Эмма честно попыталась осмотреть его как можно внимательнее, но там, по сути, и осматривать-то было нечего. Страха при мысли о том, что в любой момент тут может взорваться что-то еще, не было вовсе. Эмма будто откуда-то знала: ничего уже не взорвется. Не сегодня, по крайней мере.

Джонс с видимым облегчением вернул куртку, когда Эмма подошла к нему, вытирая испачканные ладони о бедра, и спросил:

– Ну, что?

– Ничего, – буркнула Эмма. Повертела головой в поисках Дэвида, увидев, махнула ему рукой, мол, подойди. И сказала ему:

– Ты бы поехал в больницу. Последил, как там и что.

– А почему не сама? – приподнял брови Дэвид. Эмма поджала губы.

– Надо к Спенсеру, – бросила она нехотя. – И вообще дел еще навалом.

– Я могу съездить, – вызвался Джонс, но Эмма на него даже не посмотрела.

Дэвид кивнул.

– Ладно. Я побуду там до конца дня, буду держать тебя в курсе.

Он немного помедлил перед тем, как ободряюще положить руку на плечо Эмме. Рука у него была тяжелая и теплая, тепло ощущалось даже через куртку, и Эмме почему-то стало хорошо. Она могла доверять Дэвиду. Полностью.

– А мне что делать? – спросил Джонс, когда Дэвид ушел. Эмма взглянула на него и покачала головой.

– Делай, что хочешь.

Она не была готова расценивать Джонса как обычного сотрудника. Ее все еще немного злило, что его наняли без ее ведома, так что… Так что она просто сообщила ему, что уезжает по делам, а он пусть… Пусть патрулирует улицы, в конце концов, тоже нужное занятие. Джонс пытался отказаться, мотивируя это тем, что ему неудобно водить машину с одной рукой, но Эмма посоветовала ему больше ходить пешком. Дождавшись эвакуатор и заполнив все необходимые документы, она забежала в участок, забрала заявление Регины, диктофон и отправилась к Спенсеру, решив, что дело до вечера откладывать нельзя. По пути набрала номер бостонских саперов, обрисовала ситуацию. Ей пообещали, что через несколько часов прибудут. Вот эти несколько часов она и потратит на Спенсера.

Прокурор, разумеется, оказался не слишком рад неожиданному визиту Эммы, но, услышав про взрыв, насторожился.

– Подозреваете Голда? – поинтересовался он.

Эмма устало кивнула.

– Кого еще-то? – вздохнула она. – Конечно, у мэра много недоброжелателей, но собрать бомбу и сунуть ей в машину… Она ведь могла там быть не одна. У меня сложилось вполне четкое ощущение, что только Голду наплевать на окружающих в принципе. Остальные не любят только Регину, между собой у них отношения вполне нормальные.

Спенсер еще раз взглянул на заявление Регины, зачем-то потрогал диктофон, словно желая убедиться, что он настоящий. Взглянул в сторону и буркнул:

– Оформляйте.

Эмма насторожилась. В ней волной поднялось предвкушение.

– Что оформлять? – уточнила она на всякий случай.

Спенсер поморщился, откидываясь назад.

– Повестку Голду.

Еще никогда Эмма не была так счастлива. Обратно в офис она летела практически на крыльях, сполна оправдывая свою фамилию. А потом так же торопливо неслась по улице, стремясь к магазину Голда, будто боясь, что не застанет его ни там, ни в городе. Но тогда уже в принципе было бы поздно что-то делать, не так ли?

Голд оказался на месте, и Эмма, торжествуя, протянула ему повестку. Он даже не вышел из-за стойки, просто посмотрел на документ, усмехаясь, и сказал:

– Вы же понимаете, что я не собираюсь брать его.

Перед ним стоял странный глобус, белый, на котором едва виднелась материковая разметка. Кому такой мог понадобиться? На нем ведь невозможно ничего отыскать.

Эмма кивнула. Она предусмотрела такой вариант развития событий.

– Конечно, понимаю, – спокойно отозвалась она. – В таком случае я напишу рапорт о вашем отказе. У вас останется еще две возможности взять повестку. После каждого отказа я буду писать новый рапорт, которые в сумме позволят полиции доставить вас на допрос насильно.

Эмма блефовала и рисковала. Первое – потому что количество отказов в запасе у Голда было неограниченным, второе – потому что Голд мог собраться и быстренько покинуть город, а выставить кордон Эмма бы не сумела. Но кто не рискует, тот не выигрывает. Эмма же устала от проигрышей и осторожных ходов.

Голд колебался, это было видно по его взгляду. Эмма какое-то время еще протягивала ему повестку, потом уже собралась убрать руку, и тогда он быстро выхватил документ из ее пальцев.

– Что вам от меня нужно, мисс Свон? – как-то очень устало и почти вымученно поинтересовался он. – Разве у вас нет других дел? А может быть, в Бостоне вы выловите рыбку побольше?

Глаза его поблескивали. Эмма вернула взгляд.

– Вы прекрасно знаете, что мне нужно от вас, мистер Голд, – преувеличенно вежливо отозвалась она. – Обстоятельства складываются определенным образом, и кое-что заставляет меня думать, что именно вы тому виной.

Она улыбнулась, видя, как Голд скривился. Пальцы его сминали повестку. Эмма спохватилась и вытащила телефон, на который живо засняла Голда.

– Это чтобы вы потом не смогли сказать, что не получали повестку, – пояснила она, увидев изумленный взгляд. – Простые меры предосторожности.

Ей приходилось проделывать такое в Бостоне. Вот и здесь пригодилось.

Эмма уже шла к выходу, когда услышала:

– Я бы посоветовал вам, шериф, обратить взор на кого-то другого. Раз уж вы не хотите просто оставить в покое наш маленький милый городок.

Эмма не стала оглядываться. Советы Голда особым разнообразием не отличались, он всегда пытался перевести стрелки. С упорством, достойным лучшего применения. Эмму это то злило, то забавляло. Так или иначе, разумеется, она не собиралась поддаваться нажиму. Уж теперь-то точно. Не после того, что случилось с Региной.

Регина…

Эмма поспешно залезла в карман, достала мобильник и набрала номер Дэвида.

– Привет. Как там?

– Ей делают операцию, – голос Дэвида звучал так, будто шел из бочки. – Я не видел Вэйла, но медсестра сказала, что там какие-то осложнения, ей пытаются спасти ногу.

Эмма похолодела и уже ринулась бегом к машине, чтобы поехать в больницу, когда Дэвид добавил:

– Робин тут.

Сказал ли он это случайно или намеренно, но Эмма остановилась, будто кто-то толкнул ее в грудь.

Действительно. Робин. Робин там нужнее. А ей нужно разобраться с делами. Да и Регина просила не приезжать.

Трудно было смириться с тем, что ты не нужен. Особенно теперь. Но Эмма пообещала себе, что все исправит, как только придет подходящий момент. Ясно было, что сейчас момент точно не самый лучший.

– Но она в порядке? – все же спросила Эмма, понимая, как глупо это звучит. Конечно, Регина не в порядке! Ее машина взорвалась! Пока она была в ней! Ей делают операцию, чтобы спасти ногу! Что тут может быть в порядке?

Эмма смутно представляла себе, как Регина может выглядеть без ноги. Разумеется, сейчас делают хорошие протезы… Так, стоп! Стоп! У нее будет все в порядке с ногой. Совершенно точно! У Регины все всё в порядке. Это же Регина.

– Ну, относительно, – Дэвид звучал неуверенно. – Может, приедешь?

Эмма покачала головой, потом спохватилась, что ее не видно.

– Нет. Пока что не могу.

Она очень хотела. Изнывала от желания оказаться в больнице тотчас же и взять Регину за руку, показывая ей, что она рядом. Но там, как минимум, никто ее не ждал.

– Приезжай потом в участок, – вздохнула Эмма. – Вечером. Есть новости.

Она не хотела рассказывать про Голда по телефону, словно боялась, что ее могут подслушать. Закончив разговор с Дэвидом, Эмма какое-то время просто стояла, собираясь с мыслями и гоня от себя прочь плохие образы, потом встряхнулась и отправилась в ближайший магазин. Ей просто необходимо было сейчас съесть что-нибудь. Лучше бы, конечно, выпить, но с этой привычкой пора завязывать. Алкоголь не выход, тем более, что с некоторых пор он прочно ассоциируется с Джонсом. Не то чтобы Эмма так уж плохо относилась к Джонсу, но ей не хотелось вспоминать о нем всякий раз, открывая бутылку пива. Так что сегодня можно было заесть стресс шоколадкой, как и делают женщины обычно.

Мысли о Регине никак не желали оставлять Эмму. Она разрывалась между данным обещанием и желанием наплевать на всех, кроме себя самой. У нее в голове плохо укладывалось, как можно просто сидеть и ждать. Возможно, в другой ситуации она не была бы столь терпелива, но тут… Тут она боялась сделать лишний шаг. В этом городе она вообще много чего боялась. Потому что все ее инициативы обычно оборачивались чем-то не слишком хорошим.

Эмма доела шоколадку, посмотрела на пустую обертку, тяжело вздохнула и подумала, как хорошо, что она взяла три. И пачку печенья. И сок.

Несмотря на все переживания, сердце подсказывало Эмме, что все будет хорошо. Она понятия не имела, откуда взялось это убеждение, но ей очень хотелось ему верить. Потому что это была Регина. Потому что с ней должно было быть все хорошо. Обязано.

К горлу то и дело подкатывал ком, но Эмма усиленно заливала его соком. Она не хотела плакать. Что в этом толку? Кому это поможет? Правильно – никому. А значит, и делать это не нужно.

«Жук» стоял в укромном месте, в закоулке, куда Эмма заехала, чтобы никому не мешать и чтобы ей никто не мешал. Поэтому появление неподалеку от машины монахини и удивило, и привлекло внимание. Эмма даже чуть пригнулась, чтобы ее не заметили. Монахиня была знакомой. Кажется, именно она проводила Эмму к Азурии. Но что она тут делает? Далековато от монастыря.

Пока Эмма силилась вспомнить имя, монахиня, не особо глядя по сторонам, вытащила что-то из кармана – вроде бы небольшой пузырек, – встряхнула его, открыла и осушила одним глотком. Эмма даже хмыкнула невольно. Монахиня употребляет алкоголь? Как мило.

Астрид. Точно. Ее звали Астрид.

Может быть, Эмма бы и вылезла из машины, чтобы немного усовестить монахиню, но та проворно убежала. Эмма только покачала головой. Не ее это дело, конечно. И вмешиваться она не станет. Не в том она положении в городе, чтобы советы раздавать. Просто возьмет на заметку, что и в этом городе с религией есть проблемы. От самого основания.

Бурча что-то про себя, Эмма завела «жука» и поехала в участок. Ей следовало подготовиться к допросу Голда, и она не собиралась пускать это дело на самотек.

========== Глава 12. Часть 2 ==========

Допрос Голда ничего не дал. Абсолютно ничего. Эмма подготовилась очень тщательно, вопросы ее были продуманы от и до, Спенсер соизволил присутствовать лично, дабы ничего не упустить, но… Но и упускать было нечего. Либо Голд действительно ни в чем не был виноват, либо он слишком умело врал. Эмма верила во второе, однако доказать это никак не могла.

– У вас только показания Миллс. Сами по себе они ничего не значат. Лишь повод внимательнее следить за Голдом.

Эмма и Спенсер стояли в коридоре, за «односторонним» зеркалом, отделяющим их от Голда. Тот сидел спокойно, время от времени поправлял манжеты рубашки и скучающе оглядывался, не выказывая никакого беспокойства. Будто знал, что никто и ни в чем его не обвинит. Даже если очень захочет.

Эмме стало тоскливо. Она уже много чего спланировала, много чего представила, и вот снова всё катилось слишком далеко. Голд был почти в руках и ускользал так ловко, что впору было задуматься. Может быть, кто-то помогает ему? Может быть, сам Спенсер?

Эмма подозрительно посмотрела на прокурора. Тот же задумчиво глядел на Голда и едва заметно качал головой, будто ведя сам с собой молчаливый диалог. Мог ли Голд заплатить ему? Мог, разумеется. Вот только и это тоже пока что недоказуемо. При самом большом желании.

Эмма не кипела, не возмущалась и не испытывала гнев. Она просто была очень усталой. Чересчур. И даже с этим поделать ничего не могла. Иногда ей все еще хотелось бросить город и людей и уехать подальше. Не далее как вчера она приехала к границе города и, выйдя из машины, долго смотрела на пустую дорогу. Та манила своей бесконечностью, своей новизной. Но, конечно, никуда Эмма не уехала. Слишком многое держало ее здесь. Слишком.

– Заявление есть заявление, – пробурчала она упрямо, передергивая плечами. – Мы не можем просто взять и оставить его без внимания.

Спенсер хмыкнул.

– Мы и не оставили, шериф. Мы вызвали Голда и допросили его, хотя по факту не было совершено никакого преступления, по которому он мог бы пройти подозреваемым.

Эмма поджала губы.

– А взорванная машина мэра?

Спенсер приподнял брови.

– А что, уже доказано, что это дело рук Голда?

Эмме оставалось только промолчать.

Конечно, ничего доказано не было. Эксперты долго возились с останками автомобиля, пытались снять отпечатки, но не нашли ничего стоящего. Насчет бомбы саперы сказали, что мощность была не слишком большая, иначе результат оказался бы иным, так что подозрения Эммы лишь подтверждались: Регину убивать не собирались. Ее хотели всего лишь напугать. Или предупредить о чем-то. Вполне возможно, кому-то не нравилось то, что она общается с Эммой. А кому это могло не нравиться? Голду. Эмма зациклилась на нем, она отлично это сознавала, но не могла ничего поделать. Ей все еще казалось, что она близка к разгадке, что ходит кругами и никак не может сделать последний шаг, ухватиться за конец размотанной нити.

Спенсер велел Эмме отпустить Голда и ушел восвояси, а Эмма еще долго стояла за дверью, не решаясь войти в комнату для допросов. Она знала, какими глазами посмотрит на нее Голд. И именно так он и посмотрел, разумеется, стоило ей переступить порог.

– Ну что, шериф? – он вольготно откинулся на стуле. – Не удалось вам?

Эмма мрачно зыркнула на него из-под насупленных бровей.

– Можете быть свободны, – сухо проговорила она, засовывая руки в карманы. Голд неспешно поднялся, беря трость.

– Могу, конечно, – легко согласился он, не скрывая улыбки. – И буду. Как бы вы ни старались сотворить со мной что-нибудь этакое.

Он прошел мимо застывшей Эммы, обдав ее терпким запахом парфюма, и остановился возле двери, небрежно бросив:

– Послушайтесь, моего совета, шериф: если вам так хочется стать героем, посмотрите в другую сторону. Под Богом ходит множество людей с грехами.

Эмма не повернулась к нему, а Голд не стал ждать. Постукивая тростью об пол, он ушел, не прощаясь. Эмма была уверена, что он смеется над ней. Может быть, и над Спенсером тоже, и над Региной, но над ней – особенно громко.

Подойдя к столу, Эмма взяла листы бумаги, на которых дублировала ответы Голда, и быстро просмотрела их. Голд утверждал, что их с Региной соперничество за пост мэра было в лимите правил. Что если Регине и казалось, что что-то идет не так, то почему же она сразу не заявила в полицию? Почему не сообщила о мнимых махинациях, о не менее мнимых угрозах? Боялась, что это повредит Генри? Нелепица: так бы его принялись охранять. А может быть, она молчала, потому что ей нечего было сказать?

Эмма спрашивала Голда и о взрыве, и, разумеется, там он тоже все отрицал. Эмме очень хотелось поверить ему, уж больно честным казался его взгляд, но что-то внутри подсказывало: причастен. Он непременно к этому причастен. Может быть, не так сильно, как хочется думать Эмме, но…

Внезапная злость на нулевой результат почти заставила Эмму смять бумаги. Она остановила себя в последний момент, руки ее дрожали. Пришлось очень аккуратно положить записи на стол и отойти на пару шагов, успокаивая дыхание. Почти сразу зазвонил мобильник. Эмма подумала, что это Дэвид, но это оказался Генри.

– Я хочу навестить маму, – сказал он без особых приветствий. – Отведешь меня?

Эмма прикрыла глаза и улыбнулась.

– Конечно, – сказала она мягко. – Приеду за тобой через двадцать минут.

Самая лучшая новость этих дней заключалась в том, что Регине сохранили ногу. Вэйл провел сложнейшую операцию, бился около десяти часов, но сумел сделать так, чтобы в обозримом будущем Регина сумела обходиться без костылей. Эмма не вдавалась в подробности, ей был важен результат, и она просто от души радовалась тому, что все обошлось. Потому что все действительно обошлось: кто-то берег Регину. Эмме не очень хотелось думать, что этот кто-то смотрит сверху, но иных мыслей по этому поводу как-то не возникало. Она даже подумала сходить в церковь, помолиться или что там делают в таких случаях, но так и не сходила. Сначала времени не было, а потом и желание сошло на нет. Эмма не жалела. Не о чем было.

Собрав все материалы по допросу Голду и в который раз скрипнув зубами по поводу неудачи, Эмма заперла сейф, вышла из офиса и принялась спускаться по лестнице. Внизу, у машины, ее ждал Джонс. Привычная ухмылка озаряла его смуглое лицо. Эмма вздохнула, но без особого раздражения. Как она успела выяснить, Джонс разделял ее неприязнь к Голду, а это в нынешнее время значило довольно много. Эмма вынуждена была признать, что Джонс ей нравится – из-за Голда, конечно, из-за чего же еще? Не так уж много в городе людей оказывалось на ее стороне. Глупо было бы терять одного из них по ничего не значащим причинам.

– Тебя подвезти, красотка?

Эмма уже сказала Джонсу, что между ними ничего не будет. Потому что Регина. Почему-то ей показалось, что Джонс поймет и примет. Она ошиблась, разумеется, но на душе стало легче. Во всяком случае, заигрывания Джонса не казались больше такими неприятными. Эмма научилась находить в них своеобразную прелесть. В конце концов, кто-то же должен говорить ей, что она красивая. Если уж Регина не хочет.

– Нет, – Эмма покачала головой. – Я за Генри. А потом в больницу.

Джонс понимающе кивнул. Осмотрелся зачем-то, вздохнул и сказал негромко:

– Видел Голда.

Эмма усмехнулась.

– Да я тоже видела. И даже слышала, – она сделала большие глаза, смеясь над выражением лица Джонса. – Мы его на допрос вызывали.

– И? – живо подался вперед Джонс. – Что? Что-нибудь есть на него?

Его глаза сверкнули. Эмма вынуждена была отрицательно помотать головой.

– Скользкий змей, – с сожалением проговорила она, нащупывая в кармане ключи от машины. – У меня прям руки дрожат, чую, что есть его за что засадить, а доказать никак. Нет улик и все тут.

Джонс цокнул языком.

– Убить его да дело с концом, – пробормотал он отрешенно. Эмма не была уверена, что он шутит, поэтому на всякий случай сказала:

– Большой Брат следит за тобой.

И пояснила, видя непонимающий взгляд:

– ФБР наверняка держит твое дело наготове.

Джонс беспечно махнул рукой.

– Да что мне то ФБР! Кроме того, – он подмигнул Эмме, – агент Пейдж у тебя в подружках ходит, я прав?

Эмма закатила глаза.

Не проходило и дня, чтобы она не вспоминала Лили. Иногда бралась за телефон с твердым намерением набрать ее номер. И… всякий раз пасовала, убеждала себя, что ее рвение никому не нужно, в этом вопросе так точно. Лили не искала встречи с ней, почему же она должна искать? Никому она ничего не должна. Ни-ко-му.

– Может, все же проехаться с тобой? – Джонс не терял надежды, но Эмма покачала головой.

– Не надо, Киллиан. Останься в офисе. Скоро придет заключительный отчет саперов, подшей к делу и позвони мне, если будет что-нибудь новенькое.

Эмма сомневалась, что за прошедшее время саперы что-то отыскали, но занять Джонса было нужно. Хотя бы этим. Несмотря на потеплевшее к нему отношение, слишком долгим разговорам с ним Эмма пока еще плохо радовалась. И не думала, что когда-нибудь станет делать это с большим рвением. Оставив не слишком довольного Джонса, она села в машину и за считанные минуты добралась до школы, где Генри уже ждал ее, приплясывая возле остановки. Плюхнувшись на сиденье, он затараторил, не сказав даже «Привет!»:

– У меня «А» по математике и «С» по английскому.

Он, кажется, забыл, что рядом с ним не Регина и что можно поговорить о чем-нибудь кроме уроков.

– По английскому? – удивилась Эмма, осторожно выруливая с улицы. – Ты же вроде нормально с ним.

Генри небрежно пожал плечами.

– Ну, вроде, – он поерзал, устраиваясь поудобнее, и вдруг спросил, резко меняя тему: – Слушай, а тот, с крюком… Почему он работает с тобой?

Эмма не сразу поняла, что речь про Джонса.

– Потому что мы наняли его на работу, – недоуменно пояснила она, не зная, как еще можно ответить.

– Ага, – отозвался Генри, глядя в окно. Эмма ждала продолжения, но его не поступило. Тогда она пожала плечами, решив, что не станет настаивать. Мало ли. Может, Генри запомнился крюк. Скорее всего, так оно и было. Наверное, он считал, что люди с крюками не должны работать в полиции, но когда услышал, что полиция сама его приняла, то удовлетворился ответом.

На время, пока Регина лежала в больнице, Генри переехал к Эмме, и та была очень сильно удивлена таким поворотом событий. Ей казалось, что Робин должен был бы следить за пацаном, она готовилась услышать именно это, когда предложила присмотреть за Генри, но Регина, к удивлению всех вокруг, внезапно сказала «Да». Больше всех удивилась сама Эмма, а вот Генри обрадовался. В первый же вечер он замучил Эмму просьбами сыграть с ним в приставку, которую он притащил с собой, а вот во второй ей пришлось ссылаться на бумажную работу, потому что снова играть в «Мортал Комбат» она просто была не в состоянии. Было забавно жить с сыном, пусть даже Эмма представляла себе это совсем по-другому. Во всяком случае, завтрак готовить должна была точно не она. А еще она не знала, как говорить с Генри. Ну, после того случая… Пару раз она порывалась завести беседу на эту тему, но тушевалась и отходила. А Генри молчал. Вряд ли он забыл, конечно, но, может быть, просто не хотел? Эмма мучилась сомнениями, не зная, с кем обсудить данную проблему, и в итоге напросилась к Арчи Хопперу. Тот принял ее практически сразу, но и ему Эмма так и не сумела ничего рассказать: духу не хватило. Зато Арчи подробно изложил ей планы старухи Лукас, в которых более не желал принимать участия. Эмма слушала без должного интереса: Лукас давно перестала ее волновать. Что взять с нее? Она ничего не может, только языком трепать. А уж кто ей поверит – что ж, у всех свои головы на плечах, свою не приставишь и мысли в нее правильные не вложишь. Эмма старалась не огорчаться по этому поводу, тем более, что и Арчи заверил ее: Лукас злится уже скорее по инерции. Даже Мэри Маргарет успела отойти от плана изгнания Эммы из города, а без ее поддержки Лукас мало что может. Регина ее больше не принимает, а куда еще идти?

Так и не решив, стоит ли говорить с Генри и если да, то как, Эмма решила: пусть все идет, как идет. Захочет парень обсудить то, что видел, тогда и обсудят. А пока что… Пока что надо просто жить дальше, как живется. Не так уж плохо, между прочим.

В больнице Генри затеял возню с выбежавшим из палаты Регины Роландом, а мгновенно поскучневшая Эмма осторожно, боком, заглянула за дверь, не желая стать свидетелем того, что ей не понравится. К счастью, ничего криминального там она не увидела: Робин смирно стоял возле окна, а Регина с самым нейтральным выражением лица лежала на привычном месте: вставать ей теперь придется не скоро, судя по обещаниям Вэйла.

– Не помешала? – на всякий случай уточнила Эмма, хотя больше всего ей сейчас хотелось именно что помешать. Регина живо обернулась на ее голос, и широкая улыбка расцвела на ее лице.

– Ничуть, мисс Свон, проходите, – уверенно отозвалась она. Приободрившись, Эмма сделала пару шагов, не преминув заметить, каким кислым сделался Робин. Вот уж кому она совершенно точно помешала. Как хорошо, что он тут не хозяин и не решает, кому приходить, а кому уходить!

– Вы принесли мне то, о чем я вас просила? – спросила Регина, и в первый момент Эмма застыла, перепугавшись: Регина ее о чем-то просила? Серьезно?! А она забыла?! Ой-ой-ой… Но затем она поймала напряженный взгляд и поняла, что к чему.

– Да, конечно. Вот, – и полезла в карман. Регина тут же повернулась к Робину.

– Оставь нас.

– Но!.. – воспротивился было тот, однако Регина повторила холодно:

– Оставь нас, – и добавила: – Будь добр.

Эмма приподняла брови, показывая хмурому Робину, мол, «Ну, что поделать, надо так надо». Робин прошел мимо нее, издав отчетливый вздох, и Регина сказала ему вслед:

– Проследи, чтобы ребята пока не заходили.

Она выглядела очень спокойно. Словно для нее ничего не значил его уход. Будто она только и ждала повода, чтобы его прогнать. Регина – и ждала повода? Разве не могла так?

Робин молча кивнул и прикрыл за собой дверь. Эмма тут же подскочила к Регине:

– Откуда ты знаешь, что Генри здесь?

Не об этом, ох, не об этом она хотела спросить. Но не станет.

Регина очень укоризненно посмотрела на нее.

– Мисс Свон. Вы полагаете, я не узнаю тот визг и топот, доносящиеся из коридора?

Она усмехнулась, видя растерянность Эммы, потом мирно проговорила:

– Спасибо, что подыграли.

– А что? – Эмма с интересом посмотрела на нее. – Ты не хотела видеть Робина?

Внутри волной поднялась нежность. И даже откуда-то выползла гордость: ее вот Регина видеть хочет! Она только вошла, а Робина уже на нее обменяли! Это была не самая лучшая мысль, но отделаться от нее не представлялось возможным. И Эмма решила, что не станет отделываться. Пусть. Хоть что-то да должно доставлять ей радость, ведь так? Пусть вот это.

Регина осторожно приподнялась: прооперированная и забинтованная нога ее была закреплена на весу для того, чтобы избежать резких движений. Эмма поддержала ее под руку, помогая, и только потом отметила, что Регина не стала вырываться, что приняла помощь. Это ли не радость?

– Я хотела поговорить с вами, – увидев укоризненный взгляд Эмма, Регина вздохнула, закатила глаза и поправилась: – С тобой.

– Ну вот, – Эмма присела рядом на постель. – Мы же одни. Зачем так официально?

Она хотела снова взять Регину за руку, но подумала, что не стоит торопиться.

– О чем ты хотела поговорить?

Регина поправила свою подушку, уселась поудобнее.

– О Голде. Насколько я помню, сегодня ты должна была допрашивать его.

– Откуда ты?.. – начала ошеломленная Эмма, но Регина перебила ее:

– Когда же ты привыкнешь? Я сколько раз уже говорила, что у меня свои источники?

Она сказала это не зло, с усмешкой, но не обидной. Эмма только прикусила губу, раздумывая, а не поинтересоваться ли, какие такие источники у нее. Потом все же ответила:

– Ничего. Все, как и обычно. Голда не за что ухватить. Мне не хватает материала. И он это знает.

Она отвела взгляд, не зная, как Регина отреагирует на то, что и ее заявление не сработало. Однако время шло, а Регина молчала. Молчала и Эмма, но по другому поводу, а когда устала молчать, все же взяла Регину за руку робко, готовая тут же отпустить, если почувствует недовольство.

– Регина? – осторожно позвала она ее, легонько сжимая пальцы, и получила задумчивый ответ:

– Он помнит.

Фраза, сорвавшаяся с губ Регины, прозвучала странно. Эмма, нахмурившись, приподняла брови.

– Что помнит?

Регина поморщилась и, словно очнувшись от короткого сна, двумя пальцами потерла переносицу.