Автор книги: Gannel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)
Впрочем, Дарфи во многом отличалась от соплеменниц. Она была худее их. Еще она любила рисовать и проводила много времени в библиотеке. Поэтому когда ту же страсть проявил молодой Ори, все посмеивались, что он ухаживает за Дарфи, даже ест специально мало, чтобы девушке понравиться. Правда, как ни посмеивались над ними гномы, но природа была сильнее, а потому у Ори все же намечался небольшой животик, а у Дарфи округлялась грудь и бедра, показывая, что если она и не станет пока дородной гномкой, то и бесформенной заготовкой не останется.
Фрерин мучился от любви, но сказать о ней не решался. Он помнил, чем обязана их семья, семья узбада, отцу Дарфи. И влюбляться в нее ему казалось невозможным, преступным.
Все решил старший брат. Как-то, сидя с пивом в залах Чертогов Торина, Дубощит заметил, что Фрерин задумчиво смотрит на Дарфи. Девушка вскоре вышла, но Фрерин продолжал смотреть ей вслед.
– Никак, братец, ты влюбился? – хмыкнул Торин.
Фрерин вздрогнул и наконец отвел взгляд.
– Так в чем дело? – продолжал старший потомок Дурина. – Поговори с ней. Неужели думаешь, что ты ей не нравишься? Гномки, конечно, придирчивы в выборе…
Пришлось рассказывать о своих сомнениях. Но, к удивлению Фрерина, на Дубощита они не подействовали.
– Ну, откажет она тебе, – вздохнул Торин. – Но ведь это – худшее, что она скажет, так? Зато ты точно будешь знать ответ. Или боишься?
И Фрерин понял, что боится. Не отказа – он даже был готов к нему. Он боялся потерять те отношения, что были между ним и Дарфи.
Когда выяснилось, что девочка прекрасно рисует, Фрерин в шутку предложил ей рисовать эскизы украшений. Но Дарфи восприняла это всерьез. Она старалась помочь, как могла, за приют и кров, за воспитание. И была безумно рада, когда Фрерин взял ее эскизы для работы. Гном сам работал в кузнице, сам трудился над ее рисунками.
Украшения были мгновенно раскуплены. И Фрерин тогда ураганом ворвался в Чертоги, подхватил Дарфи на руки, закружив ее. Девушка сначала испуганно вскрикнула, а потом весело захохотала, прижимаясь к нему.
С тех самых пор Дарфи много рисовала, придумывая различные узоры для украшений и оружия, для камней и металла. А еще она часто прибегала в кузницу посмотреть, как трудится Фрерин. Именно эти теплые отношения боялся потерять гном.
– Ну или можешь подождать, когда ей исполнится лет девяносто, – пожал плечами Торин. – Тогда она сама задумается о том, нужен ли ей муж. И если нужен, то кто им будет.
Фрерин задумался.
***
Он не смог говорить о своих чувствах, просто пришел и, сняв с руки кольцо, протянул его девушке, с надеждой глядя на нее. А она зарделась и… схватила кольцо в руки.
Потом ему было смешно вспоминать о собственных тревогах. Подумать только! Он тридцать лет молчал, не желая давить на нее. А она, бедняжка, запрещала себе и думать о том, чтобы смотреть в сторону принца.
Он пересказывал невесте о своих сомнениях, о том, что боялся ее обидеть своими чувствами. Даже назвав ее своей невестой, Фрерин лишь украдкой обнимал ее за плечи и касался поцелуем уголка губ. Правда, этому была и иная причина, кроме боязни смутить девушку: он опасался, что не сможет сдержать себя.
Однажды, оставшись наедине, он впился поцелуем в губы невесты. И через миг в страхе отскочил. Все его существо требовало продолжения. Но позволить себе такое он не мог. Скомкано извинившись, Фрерин поспешил тогда уйти.
Вечером, в Чертогах Торина, в присутствии других, но стоя так, чтобы их никто не слышал, они обсуждали этот поцелуй. Дарфи с улыбкой уговаривала его подождать немного.
А потом… Потом Торин объявил, что собирается в поход.
Была поздняя ночь, когда Дарфи пришла к Фрерину. Полыхая, как огонь в кузнях, девушка не в силах была выдавить ни слова. Просто судорожно принялась развязывать тесемки на платье, показывая свои намерения.
Фрерин на миг задохнулся, поддаваясь чувством. Он даже потянулся к невесте… и отдернул руку.
– Дарфи, не надо, – хрипло пробормотал он.
Она остановилась, замерла, только пальцы чуть вздрагивали от волнения, да губы начинали дрожать, показывая, что девушка готова расплакаться. Фрерин невероятным усилием воли взял себя в руки.
– Дарфи, родная, так нельзя, – он нежно обнял девушку за плечи. – Милая, если мы это сделаем, мы потом всегда будем жалеть. Ты же знаешь, что первая ночь должна быть другой, там, в Эреборе, когда мы вернем дом…
– А если нет? – одними губами прошептала она. – Фрерин, мне страшно. Что если я всех вас вижу последний раз? Тебя, Торина, мальчиков…
– Нет, что ты! – он крепко обнял невесту, будто пытаясь тем самым отогнать все ее страхи. – Вот увидишь, мы скоро вернем дом. И будем ждать тебя и Дис там.
– Ты обещаешь? – умоляюще прошептала она.
– Слово Дурина, – подтвердил Фрерин.
***
Утром Дарфи проводила жениха в поход. Ни она, ни Дис не плакали: они всем видом показывали, что уверены в успехе похода.
Не плакали они и оставаясь друг с другом, словно бы боясь привлечь своими слезами беду. И только оставаясь совсем одни, прятали слезы в подушку даже от самих себя. Твердя, что все наладится. Все будут живы…
Но ни Дарфи, ни Дис не смогли сдержать слез, когда прилетела весть о том, что Эребор вернули, что все участники похода живы, несмотря на то, что следом за сражением с драконом последовала битва с орками и варгами.
Женщины поторопились туда, не дожидаясь всех сборов, не желая ехать медленно и с эскортом. После разгрома темных сил дороги были безопасны, вся нечисть была собрана Некромантом для битвы, а потому весь запад Средиземья был чист. Одиноких людских бродяг же так не боялись.
В путь они отправились в компании лишь юной Арис, а также прибывшего за ними Двалина, которого Торин отправил за дамами, догадываясь об их нетерпении, и трех гномов-синегорцев.
***
Путь до Лихолесья был спокоен. Будто они и не повторяли поход отряда Торина, а гуляли. Им не приходилось удирать от орков или варгов, они не стали заезжать к эльфам Ривенделла, не проваливались в пещеры гоблинов, большинство из которых также погибло на полях возле Эребора, а кто выжил, бежали с остатками темных сил.
Двалин и другие мужчины хотя и были сосредоточены на дороге, но все же позволяли себе отвлекаться на разговоры.
Особенно теребили Двалина, пытаясь вызнать подробности похода Торина. Но тот всегда был неразговорчив, сообщая лишь то, что необходимо. А уж как рассказывать дамам о сражениях, и вовсе не представлял.
Он сообщил главное – итог сражений. В виде пререкательств Торина и людей с эльфами о золоте, выставленных последними условиями вынужденного брака и обмена Аркенстона на золото.
– Но почему Таркун их поддержал? – возмущалась Дис.
Поступок мага ее задевал более всего. Она была наслышана о нем, о его справедливости. Поведение же его с подгорным народом вовсе не казалось принцессе справедливым, как и требования людей и эльфов.
Дарфи же была изумлена предательством полурослика. Услышав от Двалина о том, что хоббит помог спастись из плена эльфов, а также вырваться от пауков, и даже нашел потайную дверь, гномка полагала его более честным. Выходило же, что он вдруг прихватил себе богатство ее народа.
– Значит, мой брат согласился на брак с остроухой, – задумчиво протянула Дис.
– Поэтому и ждет вас, – кивнул Двалин. – Брак в возвращенном королевстве – отличный повод забыть войну. Но только не брак короля с эльфой. Торин сказал, что пусть будут два брака сразу, его и Фрерина. Это будет поводом повеселиться нашему народу.
Дарфи покраснела. А Дис закусила губу. Да, рассуждения Торина верны, думала она. Но это лишь еще один повод думать о том, что ее старший братец окончательно решил забыть о себе. Ему и раньше было не до невест, слишком много дел у короля, нет ни мгновения взглянуть на женщин. Любви Торин так и не встретил. Дис думала, что, вернув Эребор, он наконец задумается и о браке с продолжением рода.
Теперь же выходило, что он согласился на брак с эльфийкой. Нечего и думать, что остроухая будет рада такому – не примет она ни их обычаев, ни своего мужа. А Торин неволить не станет. При всем его презрении к этой расе, женщину мучить не будет. Значит, трон он передаст сыну Фрерина и Дарфи.
Конечно, не трон волновал сейчас гномью принцессу, ей было просто жаль брата, который лишился последнего шанса найти любовь.
– Мало им того, что наш народ столько лет был лишен дома?! – сжимала кулаки Дис, трясясь на смирном пони.
– Пока Аркенстон у них, мы не в силах ничего сделать, а они готовы требовать все, что вздумается, – отозвался Двалин.
– Они более жадны, чем Зверь, – заметила Дарфи грустно.
Люди и эльфы стояли где-то там, под стенами Эребора, и могли требовать чего угодно. Удивительно, как их аппетитов не хватило еще требовать отдать им вовсе все богатства гномов. А Торин и Фрерин ничего не в силах сделать, потому что Аркенстон у врагов, предательски выкраденный.
Если бы Дарфи умела красться, как эти хоббиты, она сама бы направилась в лагерь врага выкрасть обратно Камень Государя. Поэтому сейчас девушка чувствовала себя ужасно неумелой и неуклюжей.
За всеми этими переживаниями и разговорами никто и не замечал, какие горящие взгляды бросает Двалин на юную Арис. Да и он сам не видел, что девушка нет-нет да посматривает на сурового воина.
***
Несмотря на изгнание темной армии, в Лихолесье было по-прежнему неуютно. Поэтому дамы могли прочувствовать все кошмары пути отряда даже в отсутствие огромных пауков. И довольно было только их представить, чтобы ощутить отвращение к окружающему тебя лесу и его владыке.
Последний вскоре объявил себя. Гномы не проделали и трети пути по тракту, как их остановил эльфийский отряд.
– Владыка Трандуил рад приветствовать вас в своем лесу! – объявил капитан отряда. – Но в окрестностях небезопасно. Недобитые орки и варги шастают в окрестностях и могут напасть. Владыка предлагает вам свою помощь…
– Сами справимся! – буркнул было Двалин.
Но нацеленные на них луки дали понять, что Трандуил предлагает свою помощь весьма настойчиво.
– Вы сможете отдохнуть во дворце и отправиться дальше вместе с невестой нашего народа, – все также равнодушно продолжил эльф.
Пришлось подчиниться.
В отличие от отряда Торина их не запирали в тюрьмы. Но, оглядывая выделенные им покои, гномы понимали – это место мало отличается от тюрьмы. Более всего их возмущало то, что эльфы и знать не желали об их традициях. Поэтому мужчинам было выделено помещение, соседствующее с комнатой дам, хотя гномы и настаивали на том, чтобы к комнате женщин можно было пройти исключительно через мужчин.
Сам Трандуил, как оказалось, временно прибыл к себе, объясняя это то ли тем, что отправился за невестой, то ли необходимостью преследования орков и варгов, пытающихся скрыться в первую очередь в Лихолесье.
Принцессу Дис и Дарфи лесной владыка пригласил на обед. Больше всего Дис желала его послать и примерно теми же словами, что и ее брат. Но напомнила себе о необходимости вести себя дружественно с эльфом.
А вот присутствовать на обеде мужчинам Трандуил не позволил, сделав исключение только для Двалина, потому что он приходится родней Торину и Дис.
***
Сборы не заняли много времени, но гномки были весьма довольны своим внешним видом. Дис олицетворяла собой королеву подгорного народа в темно-синем бархатном платье, подбитом мехом, в тон к нему подобранными украшениями – сапфирами в мифриловой оправе – ровно столько, чтобы показать, что она чтит хозяина дома. Наряд и украшения Дарфи, как пока еще лишь невесты гнома из рода Дурина, был гораздо скромнее.
Двалин наблюдал за приготовлениями женщин, не скрывая неудовольствия. Ему не нравилось, что он один сопровождает двух дам, при этом оставляет Арис, пусть и под охраной трех гномов. Больше всего его устроило бы, чтобы женщины находились постоянно в кольце воинов, но это было невозможно.
– Не беспокойся, все будет хорошо, – попыталась успокоить его Дис. – Ссориться с эльфом нам не с руки, да и он не будет нас держать взаперти, зная, что это лишь вызовет недовольство Торина.
Двалин молча кивнул, но остался при своем мнении.
Трандуил встретил их за обеденным столом. Эльф был не один: помимо слуг в обеденный зале была эльфа. Больше всего незнакомка удивила гномов ростом, она была не выше Дис, а такими остроухих они не видели.
– Это Леоль, – лениво представил Трандуил девушку. – Моя родственница. И вскоре и ваша тоже.
Эльфийка слегка улыбнулась гостям. Гномы же нахмурились, сообразив, что это и есть невеста Торина.
– Присаживайтесь, – широким жестом предложил лесной владыка. – Конечно, этого стола недостаточно, чтобы раскормить эльфийку до размеров муммака или гномки, что почти одно и то же…
Он умышленно сделал паузу, желая насладиться реакцией гостей. Гномки, которые уже было сели за стол, замерли. Их только что неприкрыто оскорбили, причем попрекнув тем, что у их собственного народа считалось достоинством.
Двалин потянулся было к поясу, но вспомнил, что все оружие пришлось оставить – на пир неправильно ходить с ним. Воин заскрежетал зубами, не зная, как ему поступить, одного обиженного взгляда Дис или Дарфи сейчас было бы довольно, чтобы он бросился бить морду остроухому.
– Да, еды у нас немного, – внезапно прервала паузу Леоль. – Стыдно гостей приглашать. И эля нет, наш владыка не рассчитывал на гномьих гостей. Зато его запасы вина таковы, что удовлетворят каждого.
Трандуил как-то странно на нее взглянул, будто чего-то опасаясь, гномы тоже поглядывали настороженно, полагая, что издевательства продолжаются, только теперь от лица этой девушки.
– У вас, правда, несмотря на все запасы, не получится напиться, – продолжала Леоль, копируя интонации Трандуила, – до состояния свиньи или эльфийского владыки. Что почти одно и то же…
И она сделала паузу, как до этого сделал король.
– Но мы и не будем пытаться, – закончила Дис, садясь за стол.
Двалин хмыкнул в усы, Дарфи улыбнулась одними уголками губ. Поддержка со стороны остроухой была неожиданна, но приятна. Впрочем, она помнила о вероломстве эльфов, а потому не спешила видеть друга в этой девушке.
– Я рад приветствовать у себя принцессу подгорного народа, – Трандуил сделал вид, что предыдущего разговора и не было.
Да и вообще вся дальнейшая беседа была вежливой и учтивой. Правда, эльфийка в разговоре почти не участвовала, лишь коротко отвечала, если к ней кто-то обращался с вопросом.
***
Утром гномы были готовы отправиться в путь. Но, к их удивлению, им сообщили, что владыка пока никуда не отправляется.
Гостям вежливо, но довольно настойчиво дали понять, что они также должны оставаться в замке Трандуила. За обедом Дис напрямую спросила эльфа, как скоро он намерен отправиться к Эребору. На что получила весьма расплывчатый ответ.
Зато Трандуил заговорил о самоцветах из сокровищницы Одинокой горы, вспоминая далекое прошлое и исподволь подводя к мысли, что они законно принадлежат владыке Лихолесья. Дарфи терялась от многословия эльфа, Двалин злился.
– Разве вы не обсудили уже все условия с моим братом? – не выдержала Дис. – Ему распоряжаться тем, что в сокровищнице королевства хранится.
– Да… почти, – отмахнулся король.
Гномы не обратили внимания на то, каким взглядом он наградил принцессу. Они бурчали и возмущались тому, что эльфы затягивают отъезд, но каждый раз получали неизменно вежливый ответ. То дороги небезопасны, то приданое не собрано, то невеста плохо себя чувствует.
В один из вечеров, когда гномы сидели в выделенных дамам апартаментах, в дверь еле слышно постучали. Двалин, насторожившись, медленно открыл дверь, кивнув другим, чтобы были наготове.
Но за дверью оказалась всего лишь Леоль. Она, спешно обернувшись, словно проверяя, не видит ли ее кто, сделала шаг в комнату. Гном, будто угадав ее испуг, чуть отступил, пропуская девушку внутрь. И также быстро закрыл за ней дверь.
– Вам надо уезжать отсюда как можно скорее! – шепотом выдохнула Леоль.
– Может быть, вы присядете и объясните, – радушно предложила ей Дис, не показывая своего удивления.
Девушка бросила настороженный взгляд на дверь, к чему-то прислушиваясь, затем послушалась предложения гномки.
– У меня мало времени, – тихо заговорила она. – Но вы должны отсюда уехать. Трандуил не торопится, он желает получить от вас согласия, что поддержите его в притязаниях на самоцветы. Если же нет… ему пришло в голову, что гораздо проще добиться необходимого, держа в плену сестру Торина и невесту его брата. Женщины гномам дороже любых драгоценностей и самоцветов?
Гномы было зашумели, но Дис шикнула на них.
– Почему вы об этом нам говорите? – спросила она у Леоль.
– А почему я должна поддерживать Трандуила в подлости? – удивилась та. – Вам надо скорее отсюда убраться. И передайте Торину, что политическим браком он свяжет руки только себе, но не владыке. Трандуил просто передаст меня другому тюремщику.
– Что это значит? – удивленно переспросила Дарфи.
