Автор книги: Gannel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)
Путники с большим удовольствием бы гостили у Беорна еще долго, но Торин торопился к цели. Да и пользоваться гостеприимством того, кто не очень лестно высказался о его народе, Дубощит не хотел.
Оборотень был щедр, он снабдил отряд припасами, повторил свои наставления о Лихолесье, о которых говорил еще накануне. А кроме того, дал пони всему отряду и лошадь для Гэндальфа, чтобы быстрее добраться до лесной тропы.
С магом Беорн долго общался в стороне о чем-то, после этого разговора волшебник задумчиво курил и не реагировал на попытки Торина и Фрерина напомнить, что им пора выступать.
Наконец отряд был готов отправиться в дорогу. Оборотень пожелал им удачи и, кажется, потерял к путникам всякий интерес. Однако сначала Бильбо, а затем и другие заметили, что Беорн сопровождает их, только в иной личине – огромный медведь держался в стороне, между деревьев, но следовал за ними по пятам.
У самого леса путники спешились и принялись снимать поклажу. Все, кроме Гэндальфа, который ступил на тропу, внимательно осматриваясь по сторонам.
– Торин, нам в самом деле необходимо ехать через этот лес? – со вздохом спросила волшебница.
– Понимаю, – отозвался он. – Поверь, я тоже не желаю видеться с Трандуилом. Но мы и не намерены заходить к нему в гости.
– Нет, просто… тут очень нехорошее место, – пояснила Леоль. – И моя магия тут почти не работает.
– Что ж, будем надеяться на наше оружие и Таркуна…
– Оставь мою лошадь! – в этот момент крикнул маг Бофуру, который как раз собирался отправить животное обратно к Беорну.
Торин иронично усмехнулся, еще до объяснения Гэндальфа догадавшись, что как раз на него надеяться в Лихолесье не стоит. Что через мгновение и подтвердил тот, сказав, что должен срочно уехать.
– Ты недоволен, – отметил Гэндальф, глянув на предводителя гномов.
– Нет, что ты, – Торин не скрывал сарказма. – Я ожидал как раз того, что ты уйдешь именно тогда, когда нам может грозить опасность.
– Я вернусь к вам до назначенного срока, – нахмурился маг. – Ждите меня на отроге, не входите в гору без меня.
– Что ж, посмотрим. Если тебя не будет на отроге накануне дня Дурина, мы войдем в Эребор. Я не могу ждать: если не открыть дверь сейчас, то повторить попытку можно будет лишь через год.
– Хорошо, – кивнул Гэндальф. – Мы договорились.
Он отвел Бильбо в сторону, желая о чем-то переговорить с ним наедине. Затем вскочил на лошадь, крикнул путникам, чтобы ни при каких условиях не сходили с тропы, иначе лес запутает их, и они не скоро выйдут из него, если вообще смогут найти нужный путь, а после ускакал прочь.
***
Отряд наконец вступил на тропу, но шли в этот раз друг за дружкой, не растягиваясь, рядом, ощущая давящую на всех опасность. По этой же причине путники почти постоянно молчали, хотя раньше часто кто-то из гномов или Бильбо запевали, а остальной отряд подхватывал. Ныне же лишь порой они переговаривались с тем, кто шел рядом, часто даже шепотом, словно опасаясь кого-то потревожить в лесу.
Когда стало так темно, что двигаться дальше было невозможно, Торин объявил привал. В этот раз дозорных ставили только на дороге, а расположились как можно ближе друг к другу. Но уснуть им не дали – на разведенный костер начали тянуться огромные мошки и летучие мыши.
Едва увидев пищащих тварей, Леоль в ужасе подскочила на ноги, сложила ладони лодочкой, тут же развела, еще и еще раз повторила эти странные хлопки в ладоши, и от каждого такого движения падала одна за другой летучие мыши. Твари были достаточно умны; догадавшись об опасности, они перестали приближаться к свету, держась там, где темно. Мошкара была настойчивее.
– Так, – процедила девушка сквозь зубы.
Ее руки взметнулись вверх, от них в стороны побежали будто бы тонкие серебряные нити. А через мгновение все прекратилось. За чертой света бесновались разные лесные обитатели, где-то между деревьев сверкали красные глаза, но приблизиться они не могли, наталкиваясь на невидимую защитную стену.
– Гадость! – Леоль ощутимо передернуло.
– Может, завтра еще сможешь сделать это место повеселее? – предложил Фили, несколько приободрившись от открывшейся картины.
– Может быть, – хихикнула девушка. – Если будешь хорошо себя вести.
– Обещаю, тетя, – Фили намеренно выговорил обращение медленно.
– Всем спать! – оборвал его Торин.
Сам он оставался на карауле, сменив теперь условие дежурства – стоять на тропе было не нужно, достаточно было лишь чтобы в лагере был кто-то бодрствующий. Гномы немедленно принялись укладываться спать.
– А ты чего? – глянул король на девушку.
– Не спится, – Леоль покачала головой. – Я немного перепугалась этих тварей.
Дубощит обнял ее за плечи, усаживая рядом с собой.
– Надо поспать, – прошептал Торин. – Завтра встанем, как будет видно хоть что-то в этом лесу.
– Угу, – неопределенно отозвалась волшебница.
– А твое «почти не работает» впечатляет.
– Я сама удивилась, – призналась Леоль. – Не понимаю, откуда силы взялись. Но сейчас я могу здесь колдовать.
– Что ж, тем лучше.
– Можно спросить? – через некоторое время прошептала девушка.
Торин кивнул.
– Почему ты так долго ждал с походом на дракона?
– А ты полагаешь, я мог поверить в удачу? – грустно усмехнулся он. – Я сам видел мощь и силу Зверя.
– Ни один маг не соглашался с тобой пойти?
Торин с интересом глянул на нее.
– Маги в ваших землях отзывчивее?
– Далеко не все, конечно, – подумав, ответила та. – Но Гэндальф же вроде бы… как у вас это называется? Светлый маг.
– Ему нет дела до наших проблем, – глухо ответил Торин. – Как и всем другим народам. Разве ты не заметила? Люди, которые смогли сбежать из Дейла, нашли приют в Эсгароте. Лихолесские эльфы готовы были поделиться с ними едой и одеждой. Нам не помог никто. Наши величайшие кузнецы вынуждены были за гроши работать, чтобы как-то помочь семье. Люди знали, что мы бедствуем, и пользовались этим, отказываясь платить истинную цену, снижая ее в десятки раз.
– Мне очень жаль, – прошептала девушка.
– Чего? – растерялся он.
– Что меня не было тогда. Все могло бы сложиться иначе.
Торин сжал кулаки до боли, но ответил ей спокойно и уверенно:
– Ложись спать, уже середина ночи. Тебе надо отдохнуть хоть немного, ты плохо переносишь долгие переходы.
– Ты следил за мной? – притворно возмутилась Леоль шепотом.
– Я слежу за всеми в отряде, – не поддался Торин. – Спи.
Девушка кивнула, засыпая от его тихого голоса.
– Но за тобой в особенности…
***
Отряд был разбужен, как только в лесу немного посветлело и стало видно дорогу. Скоро позавтракав, выдвинулись в путь. Иногда кто-нибудь из гномов тихо бубнил себе под нос, что волшебница в начале пути готова была их кормить жареным мясом, а сейчас кроме сухих припасов они и не знают ничего.
Леоль не отвечала, понимая, что гномы вовсе и не ждут от нее еды, понимая необходимость беречь силы, а не тратить на пустяки. Но настроения ни у кого не было, особенно у подгорного народа, не питавшего любви к лесам вообще, а к этому лесу, владениям Трандуила, в особенности.
Гораздо больше Леоль занимали мысли о ее проявившихся силах, а также о том, как ей поступить дальше. Легко откладывать загадки на неизвестное отдаленное будущее, пока более важные дела требуют немедленного решения. Но когда единственное, что от тебя требуется, это идти вперед, вслед за другими, то накопившиеся вопросы сами собой начинают крутиться в голове.
В чем причина того, что теперь она может колдовать здесь? Самым простым объяснением было бы решить, что дело в клятве, которую она дала Торину, назвав его своим. Но за теми словами Леоль не чувствовала силы, в отличие от клятвы, данной ею в норе хоббита, – там каждое слово было тяжелым, весомым.
– И как же теперь ты собираешься сбежать от своей клятвы?
Волшебница вздрогнула от неожиданного вопроса – второго, который мучил ее, – и взглянула на Мегинмунда.
– Ты уверяла, что поможешь – и уйдешь, – пояснил он, хотя Леоль и так знала, что он хотел сказать.
– И уйду, – буркнула она. – Помогу и уйду. Косы не заплетены, а значит, никто не посмеет меня остановить.
– Кроме тех тринадцати гномов, кто слышал твои слова на Карроке, – покачал головой Мег.
– Я найду способ уйти.
Леоль и сама не знала, что ей делать. Но продолжать разговор было невозможно. Торин, который до сих пор шел впереди, тщательно следя за дорогой, вдруг кивнул брату, чтобы занял его место, и направился к идущей почти в самом конце девушке. Хмурый взгляд, брошенный им на Мегинмунда, ясно говорил, что Дубощит подошел не просто так, а чтобы намеренно прервать их беседу.
Торин взял за руку волшебницу и, не говоря ни слова, повел за собой вперед. Телохранитель усмехнулся, но промолчал.
– Какие у вас с ним отношения? – вдруг спросил Дубощит.
– С Мегом? – Леоль удивленно моргнула. – Ну… мы друзья.
– И все? Гном просто так дружит с эльфийкой? Молодой мужчина и девушка – всего лишь друзья?
– А что ты подозреваешь? – хихикнула та. – Так не подозревай. У него есть невеста и, насколько я могу судить, Мег с ней вполне счастлив. Я видела, как он за ней ухаживал. И я, заметь, ничуть не ревную.
– Невеста? Она осталась там, на востоке?
– Да. И там, на востоке, хоть тоже и подозревают многое в дружбе между парнем и девушкой, но все же не так строго относятся к этому.
– Можешь рассказать подробнее?
– Тебе интересно?
– Конечно. Ты и Мегинмунд общаетесь так легко… как равные.
Леоль с любопытством взглянула на него.
– А кем ты считаешь меня? И кем Мега?
– Вы оба не из семей рудокопов. Твое поведение говорит за тебя, поверь. И твои слова. Ты это показала еще в гостях у Бильбо, когда предложила дать клятву, упомянув, что никакой иной присяги ты не давала.
– И что это значит?
– Что ты не чья-то подданная. Нет того, кто был бы выше тебя.
– Боюсь, государь, ты тогда поторопился с выбором невесты, – улыбнулась Леоль. – В наших землях нет единого правителя.
Торин некоторое время молчал, искоса поглядывая на девушку. Затем с тяжелым вздохом спросил:
– Зачем ты играешь со мной? Зачем пытаешься обмануть? Твоя голова не склоняется, если ты не пожелаешь этого, ты общаешься гордо и легко с любым, будь то рудокоп или король. В Ривенделле ты прошла к столу владыки, не заботясь о том, отведено ли там тебе место, потому что тебе так привычно.
– Мой отец один из глав-управителей, – созналась Леоль.
Торин кивнул с довольным видом.
– Мы с Мегом играли вместе, когда были маленькими, – принялась рассказывать девушка, надеясь так хоть немного успокоить ревность гнома. – И учились… А потом он был телохранителем при моем отце. Ну и когда я очутилась здесь, он посчитал своим долгом отравиться за мной.
– У нас не принято, чтобы женщина общалась с мужчинами, если они не приходятся ей родственниками, – покачал головой Дубощит.
– Да, но у меня принято…
– Тебе придется подчиниться заведенным у нас обычаям, – Торин оставался непреклонен и все также хмур.
– То есть мне следует перестать общаться со всеми в отряде? – пробормотала Леоль. – Раньше ты не был так строг…
– Не был, потому что не объявлял тебя своей. Но все гномы в отряде это поняли уже раньше.
Леоль задумчиво покачала головой, словно бы желая сказать, что имела в виду иное, но промолчала.
– Но ты можешь свободно общаться с членами моей семьи и моими кузенами Балином, Двалином, Оином и Глоином.
– А! – девушка кивнула, мысленно отвечая сама себе на невысказанный вопрос, только недавно возникший у нее в голове.
– С остальными общаться тоже можно, – подумав, добавил Торин через силу. – Но не наедине, а только когда рядом кто-то из моей семьи.
– Государь, – не выдержала волшебница, – а ты не мог бы объяснить мне, что за опасность подстерегает меня в разговорах с мужчинами?
– Так не принято, – отрезал тот.
– Да, я помню, что вы дорожите своими женщинами, Мег рассказывал мне. Но ты настолько не доверяешь членам своего отряда?
– Леоль, у нас так не принято, – процедил Торин.
Ему понадобилось немало времени, чтобы успокоиться. Поэтому они шли молча, изучая спины впереди идущих гномов.
– Мой народ ревнив, – наконец спокойно принялся объяснять Дубощит. – И я таков же. Я знаю, что мои опасения излишни, я понимаю это рассудком. Но когда я вижу постороннего мужчину возле тебя, я не в силах размышлять.
– И для Мега ты исключение не сделаешь?
– Нет.
Леоль помолчала.
– А могу я говорить с ним в присутствии тебя, но на своем языке?
– Нет. Я же не буду знать, о чем вы говорите.
– Конечно, – проворчала девушка себе под нос.
***
После короткого отдыха и скудного обеда дорога вновь замелькала под ногами. Гномы порой тихо ругались на коряги, так и норовящие подлезть под ноги, и на петли дороги, которая вилась между деревьями, а не шла прямо.
Леоль, которая в этот раз шла в компании младших потомков Дурина, чувствовала себя усталой, а потому петляющая дорога с корнями деревьев, вылезающими прямо на тропу, ей настроения не добавляла.
– Интересно, а здешние хозяева не знают, что самая короткая дорога – это прямая? – сморщилась девушка, в очередной раз споткнувшись.
– Для этого пришлось бы рубить деревья, – пояснил Кили, придержав волшебницу за локоть. – А эльфы приходят в ужас при одном упоминании этого. А ты разве нет? Тебе не жаль эти дрова?
Леоль устало глянула на деревья вокруг.
– Эти – нет, они уже мертвы.
– Скажи, а ты сильно отличаешься… ну, от наших эльфов? – влез Фили. – Не лицом и ростом, конечно.
– А чем?
Старший из братьев помолчал, подбирая слова.
– Я слышал, – начал он, – что остроухие… они… С возлюбленными они милуются только раз в год.
Леоль несколько секунд осознавала услышанное, слишком уставшая и потому с трудом поддерживающая вообще разговор. А затем, сообразив, о чем пытается спросить Фили, расхохоталась.
– То есть эльфы здесь так редко соглашаются на близость?
– Ну да, – закивали оба брата.
– Они это делают только весной, кажется, – добавил Кили.
– Неужели ты с Торином… будешь ждать до весны? – продолжал выпытывать Фили. – Вы что, до сих пор ничего-ничего? Или эльфы весной только для детей, а в иное время колдуют, чтобы их не было?
– Вот пойди и спроси у дяди, – предложила Леоль. – А заодно узнаешь, как часто это делают эльфы на моей родине.
***
К концу дня отряд вышел к реке. Вода ее была подозрительно черная, совершенно не прозрачная.
– Она зачарована.
– Беорн говорил.
– Поэтому такая черная.
– И вода совсем не движется, смотрите-ка.
Гномы наперебой обсуждали преграду, гадая, как ее преодолеть. Мост через нее, о котором тоже упоминал Беорн, был разрушен.
– И что мы будем делать?
– Тут вроде бы ветви деревьев прочные.
– А если не выдержат?
– Была бы лодка…
– Да откуда ей тут взяться? Кто свою лодку в лесу бросит?..
Леоль слышала голоса как сквозь сон, медленно приближаясь к темной ровной глади. Мысли словно улетали прочь…
– Эй! Проснись!
Властные руки с силой тряхнули ее, будто куклу.
– Не сметь лезть на деревья! – Торин обернулся к остальным. – Эта река зачарована, мы все можем уснуть и упасть в воду!
– Можем, – прошептала Леоль, постепенно приходя в себя. Осознав, что обязана Дубощиту освобождением от наваждения, девушка добавила: – Спасибо.
– Ты точно в порядке уже? – продолжал хмуриться тот.
– Угу.
Девушка закрыла глаза. Надо же, она поддалась простенькому наваждению! А ведь они проезжали эту реку тогда, с эльфами, перебирались на другой берег на лодке. Кажется, она слишком была занята тогда мыслями о скором побеге. Но тогда у нее и не было возможностей колдовать здесь, а сейчас…
– Я отлично, – уже бодро произнесла Леоль. – И сейчас разберусь с этой темной рекой, будь она неладна!
– Что ты…
Но волшебница уже не слушала. Она прошептала заклинание, позволяя странному наваждению потянуть ее за собой. Вот только больше она ему не поддавалась, полностью осознавая, что происходит.
Сила… чистая сила, как она есть…
Черная – магия материи, как белая – магия души.
Там, на востоке… А здесь белую магию ломают, заставляя что-то создавать, а черную искривляют до неузнаваемости, используя для влияния на умы. Так было в тех странных гробницах, в далекой Хоббитании. И так было здесь, далеко от этого места, на юге, творилась черная магия, здесь воспринимавшаяся как злая.
Черная – магия материи. И если ее кромсать, беря для целей, которым служит магия духа, материя где-то должна появиться. Вот она – чистая, черная, густая, насылающая наваждения на все живое рядом.
– Куда бы тебя направить? – пробормотала Леоль. – Ведь ты везде будешь посылать наваждения… А впрочем… Возвращайся-ка домой!
Гномы с интересом наблюдали за тем, как волшебница делает пассы руками, словно что-то собирая в ладони. Ненадолго вокруг них будто бы собралась сама тьма. По реке побежала рябь… А через несколько мгновений вся чернота исчезла, вода стала прозрачной, так, что каждый камушек на дне можно было разглядеть.
