Текст книги "К востоку от Железных Холмов (СИ)"

Автор книги: Gannel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

– Появись все же чуть позже, – со вздохом предложил принц. – Чтобы не пришлось свои слова произносить, отмахиваясь от ударов меча. – Все так плохо? – Может быть и нет. Но недавно под стенами появился нежеланный гость – от армии людей и остроухих. И настроения Торину это не прибавило. – Значит, они все же пришли! – вскрикнула Леоль. – Пришли, – подтвердил Фрерин. – Ты знала? – Я… догадывалась. Но надеялась, что этого не случится. И почему так скоро?.. ========== Глава 28, о ссорах и примирениях Под Горой ========== Они пришли раньше. И, что немаловажно, вообще пришли, хотя Леоль надеялась этого избежать. А ведь следовало предусмотреть – на одном из путей они пришли тоже, хотя дракон был убит гномами, залит расплавленным золотом. Сначала дозорный заметил людских воинов, занимающих развалины Дейла, затем там же появились и эльфийские лучники. Наконец к воротам Эребора подъехал посланник – а на деле это был разведчик, чтобы узнать, верны ли вести об освобождении Одинокой Горы от дракона. И кто сейчас в Эреборе. Леоль в сопровождении Фрерина появилась в «лагере», когда Торин покинул смотровую площадку. - Ты здесь? – хмуро бросил Дубощит. – А я думал, убежала домой. - Ты напрасно подозреваешь меня в предательстве, - обезоруживающе улыбнулась девушка, всем видом показывая, что пришла не ссориться. – Я не могу уйти, когда тут может быть нужна моя помощь… - Я не нуждаюсь в помощи магов, которые желают лишь покинуть мой народ! – рявкнул Торин. Леоль молча поклонилась, но с места не двинулась, хорошо осознавая, что спорить с гномом бесполезно, единственное, что он примет – это доказательство делом. И угадала. Несколько долгих минут царило молчание, Дубощит не спускал глаз с волшебницы, продолжавшей стоять на месте, затем отвернулся, что-то пробормотав себе под нос. Но в лице его девушка больше не видела того напряжения и злости, что были недавно, – первое испытание было закончено. На явившегося в лагерь Мега Торин лишь бросил мимолетный взгляд, но спрашивать, где тот был, не стал, довольствуясь тем, что с Леоль был не он, а брат. - Торин! Еще гости! – крикнул со смотровой площадки Фили. И весь отряд поторопился туда. К гномам и в самом деле прибыл новый гость, на этот раз действительно посланник, от людей Эсгарота. Одинокий всадник остановился неподалеку от Эребора и обратился к Торину с вопросом, отчего тот заперся в горе, словно грабитель. - Возможно, потому что я не желаю быть ограбленным, - отозвался Дубощит со смесью иронии и вызова. Всадник, уверив, что прибыл не как грабитель, попросил права поговорить с Королем-под-Горой, потому что ему сообщили, что Подгорный король вернулся. Торин задумчиво оглядел прибывшего. Человек говорил как тот, кто привык повелевать, кто умел вести за собой народ. Значит, может рассчитывать и на разговор напрямую с королем. И Дубощит пригласил его подойти к воротам, сам спустившись вниз. - Мое имя Бард, - представился посланник, - я – наследник Гириона, правителя Дейла. Я прибыл сюда от лица жителей этого погибшего города. Мы приветствуем возвращение владыки Эребора! - Я рад слышать это и рад приветствовать тебя, наследник Гириона. Что привело тебя сюда? - Мы знаем, что ты и твой народ лишь недавно вернул себе королевство. Однако и мы хотели бы возродить наше. И услышав радостную весть о гибели Смауга, мы пришли, чтобы ты отдал нам то, что похитил Зверь у нас. - Вот как, - усмехнулся Торин. – Что же похитил у вас Смауг? И когда? - Он разорил наши дома… - Он лишил и нас нашего дома, - прервал его гном. - Но это алчность Трора привела сюда дракона! - В самом деле? – тихо рассмеялась Леоль. Она подошла и остановилась позади Торина. Вмешиваться в разговор владык было дерзостью. Но девушка преследовала свою цель – показать гному, что она на его стороне и будет с ним. Торин не остановил ее и не сделал замечание, поэтому Леоль продолжила: - Как любопытно вы переворачиваете историю, господин Бард. - Я ничего не перевираю, моя госпожа, - возразил Бард мрачно, - Смауга привлекло золото. - Ну пусть так, - согласилась девушка, - но это не говорит о том, что дракон ограбил вас. Разве золото в сокровищнице было Трором у кого-то похищено? И, прошу, не рассказывай мне, как Смауг отбирал у кого-то из горожан драгоценности, боюсь, представив эту картину, я буду долго смеяться. - Разве не должен отвечать тот, кто навлек на нас это несчастье? - А разве терпеливо добывать золото и камни – преступление? – парировала Леоль. – Скажи, Бард, отвечает ли торговец оружием за то, в чьи руки попадет его меч или лук? Будет он защищать горожан или отбирать у путников кошельки? - Торговец – неудачный пример, госпожа. Трор мог предвидеть последствия… - Отчего же? Разве так много драконов в округе, так часто они нападают? Разве преступление добывать честным трудом богатство? - Что делают здесь остроухие? – Торин, заметив, что Бард не в силах ответить на вопросы девушки, задал свои. – Я готов признать, что люди пострадали когда-то от Смауга не меньше, чем мой народ. Приди ты ко мне без оружия и без лучников Трандуила, я выслушал бы тебя – союз с людьми выгоден нам так же, как и вам. Но как я должен понимать присутствие здесь тех, кто не помог нам? Кто отвернулся от наших бедствий? Кто, наконец, недавно пытался держать в плену меня и мой отряд?* - Лесной король пришел за тем, что принадлежит ему, - отозвался Бард. – В твоей сокровищнице хранятся самоцветы… - Они не принадлежат ему, - отрезал Торин. – Трандуил не заплатил за это ожерелье, а потому не вправе его требовать. - Ты не уступишь? - Я дал свой ответ. - Мне известно, что вас слишком мало, - напомнил Бард. – Разумно ли… - Разумно? – нахмурился Торин. – Конечно, ты прав, наследник Гириона, разумнее уступить тому, кто сильнее. И отдать то, что твои предки зарабатывали своим трудом. Забыть, что твой народ бежал от пламени, бросив все, не имея ни еды, ни воды, ни одежды! Ты напомнил мне, Бард, что люди пострадали от Зверя. Это так, но они получили помощь от своих соплеменников и от эльфов. Гномам же фляга воды стоила целого озера, рваная тряпка – кафтану из парчи. - Страдания моего народа не столь велики, как ваши, но и мы натерпелись от Смауга! Ты не будешь отрицать это. - А как же пострадали эльфы? Что их привело сейчас под эти стены?! - Я уже сказал тебе, эльфийский король полагает… - Напрасно полагает. И он так храбр, что пришел с войском против горстки гномов, - оборвал Торин. – Что же он со своими законными требованиями не приходил к Смаугу? Возможно, он рассмешил бы дракона до смерти. - Значит, ты отказываешь нам? - Вели эльфам уйти и разорви с ними договор. Убери армию из-под стен Эребора. И приди ко мне как будущий сосед и как наследник правителя, с кем когда-то дружили гномы. И тогда мы поговорим иначе, Бард, потомок Гириона. К отряду Дубощит вернулся спокойным и равнодушным. Бильбо, который попытался было выразить недовольство, сказав, что безумие воевать против настолько превосходящих сил, Торин лишь ответил, что не следует недооценивать гномов. *** Гномы улеглись спать поздно – стоящие у ворот армии не давали покоя. Разговоры о том, придется ли им воевать или нет, не прекращались долго. А когда из вражеского лагеря донеслась музыка, отряд решил тоже не уступать. В Эреборе нашлось немало разных богатств, были среди них и музыкальные инструменты предков. И гномы, любовно протирая от пыли и натягивая струны, радовались этому приобретению не меньше, чем золоту. Но зато в новой песне, складываемой гномами находу, звучал тот же мотив, что и в Норе Бильбо: - Король вошел, велик и благ, В свой тронный зал, в подгорный мрак! Да сгинет так и всякий враг Как сгинул Лютый Змей, Червяк! Стрела скора и меч востер, И крепок на Вратах запор, Король наш смел, и клад наш цел! Нам страх неведом с этих пор. И деды наши, и отцы Здесь колдовали, кузнецы. И те поры из-под Горы Будто звенели бубенцы. Годится звездный – для колец, Огонь драконий – на венец, А лунный свет – в любой предмет, И в струны песнь вплетет певец. Народ чудесный, о, нам внемли! Вновь короля мы обрели! Освобожден Подгорный трон! Ликуйте гномы всей земли! Мы через горы вас зовем: «Придите, гномы, в древний дом! Вас ждет у Врат, щедр и богат, Кто был и будет королем!» Король вошел, вели и благ, В свой тронный зал, в подгорный мрак! Да сгинет так и всякий враг Как сгинул Лютый Змей, Червяк!** Леоль слушала отрешенно, ее внимание было сосредоточено на лице Торина – сейчас спокойном и даже довольном. Наверное, он принял ее решение за решение остаться тут. Его все устраивает… Так отчего она противится этому? *** Она много раз пыталась исправить историю. Какие только «точки» на своей жизни прошлого она не брала! Сообразив, что нельзя исключить себя из этой истории вообще, потому что Мегинмунд нужен – для спасения Фрерина – Леоль пробовала исправить все там, во время Битвы Пяти Воинств, последнего момента перед ее свадьбой. Потом она начала перебрасывать себя еще раньше, потому что тут ничего не удавалось. До Азанулбизара, после… В памяти накопилось невиданное число смертей. Но виданное ею. Исправив одну несправедливость, она натыкалась на другую. То вдруг в той битве погибал Торин, то после битвы на поселения гномов случались вдруг нападения орков… Все эти смерти стояли у нее перед глазами. Едва ей казалось, что наконец она нашла нужную точку, наконец изменила все… как случалось новое событие, менявшее все, вновь отбиравшее кого-то. Значит, надо все восстановить – и убрать себя из этой истории, осознала девушка. К этому она и шла планомерно. Выбрав уже за основу точку, которую раньше и не взяла бы – время своего нахождения в плену в Лихолесье. Все то, что было до этого, удалось сохранить. И ее задачей было теперь вернуть все то, что должно было быть после, избежать всех ловушек и несчастий впереди. Вроде бы уже успешно… Леоль слабо улыбнулась, припомнив, как легко и незаметно сегодня сняла чары с ворот Эребора – никто и не понял, что это произошло. Как не заметил ни Торин, ни Бард, что на ворота теперь была наложена новая печать. Белый Совет, конечно, неплохо постарался, но эти чары не могли остановить дракона. Потому, припоминалось Леоль, в одной из версий прошлого Смауг и вырвался, просто вынес ворота. Маги Средиземья больше ограждали народы от вхождения в пещеры, чем от выхода из них. Волшебница востока преследовала иную цель – и на воротах отныне лежал запрет для входа тех, кто питает злобу к подгорному народу. Конечно, против эльфов или людей это было не нужно, крепость гномьей работы сама остановила бы их. Но Леоль предполагала, что маги теперь могут встать на сторону объединенной армии. И с ее щитом им придется повозиться, уж защищаться она умеет! Значит, осталось последнее. Леоль глянула на хоббита, внимавшего песне… *** С рассветом под стенами Эребора стояли войска эльфов и людей. Их предводители, Трандуил и Бард, направились к воротам города гномов. Правда, приблизиться ближе, чем на расстояние полета стрелы, им не дали, Торин, взяв лук у племянника, выпустил стрелу под копыта коней. - Мы пришли сказать, что твое предложение оплаты принято, - заговорил опять же Бард, придерживая коня. - Какой оплаты? На глазах изумленных зрителей Бард достал из-за пазухи… Аркенстон! - Воры! – выкрикнул Кили. – Откуда у вас реликвия нашего народа! - Предательство… - бормотал Торин. Он попытался найти объяснение в том, что камень подделка. - Торин, - начала было Леоль, но ее прервал Бильбо. - Нет, это Аркенстон. Это я отдал его им. Волшебница устало вздохнула – опять ее никто не слушает! Вместо этого Торин вцепился в хоббита, в ярости желая сбросить предателя со стены. Кто-то из гномов пытался его удержать, снизу слышались возмущенные крики… - Не тронь моего Взломщика! – прогремел снизу голос. Леоль только коротко глянула – ну конечно, Гэндальф! - Ты поступаешь недостойно короля, Торин, сын Траина, сына Трора, - говорил тот. – Отпусти Бильбо. Он лишь желал спасти ваши жизни! - Пусть убирается! – сквозь зубы процедил Дубощит. – Мне не нужны здесь крысы! Пусть хоть все уйдут, я один отстою наследие моих предков! - Торин, ты не один, - мягко напомнила Леоль. – Мы все с тобой. И, послушай… Но ее вновь не слушали. Кто-то придерживал веревку, по которой Бильбо спускался вниз, кто-то следил за воинами вражеской армии… Торин лишь слабо улыбнулся, услышав только слова о том, что он не один – и вновь зеледенел. Хоббит добежал к магу, а Бофур втянул веревку. И под стенами Эребора вновь разгорелся спор. Торин никак не желал уступать, понимая, что имея в своих руках реликвию, прибывшие могут потребовать всего, хоть всю сокровищницу Трора. А они и требовали почти всю – чего стоили одни только самоцветы! Леоль терпеливо слушала пререкания, ожидая подходящего момента. Наконец, когда временно обе стороны замолчали, волшебница решила, что пора. - Господин Бард! – выкрикнула она. – Вы не были бы так любезны вновь показать нам всем то, что предлагаете на обмен? Наследник Гириона удивленно взглянул на девушку, ощущая подвох, но пока не понимая, в чем он. Однако просьбу выполнил, доставая… обычный булыжник. - Спасибо! – крикнула Леоль. - Что это значит? – обернулся к ней Торин. - О, государь наконец изволил выслушать меня? – улыбнулась волшебница и поклонилась. – Какая честь! - Говори! – бросил тот. И по его лицу было видно, что он никак не может определиться, желает он растерзать девушку на куски или обнять. - Говорю. Я знала то, что будет. И я говорила тебе, откуда это знание. Я исправила кое-что. Вчерашним музыкальным вечером я воспользовалась тем, что вы все устроились вдали от своих дорожных вещей. Я нашла в сумке Бильбо Аркенстон и заменила его на булыжник, создав иллюзию, которая должна была продержаться несколько часов. Вот, продержалась и долго, замечу… Внизу возмущение людей и эльфов тоже поутихло, все прислушивались, пытаясь понять, что же на самом деле произошло, отчего реликвия превратилась в довольно увесистый, но дешевый камень. - А Аркенстон? – хрипло прошептал Торин. - Ну я же обещала найти и вернуть тебе его. Поэтому вот, - Леоль достала реликвию из складок своего одеяния. И добавила с улыбкой: – Извини, я не думала, что искать придется так долго. Дубощит определился в своих желаниях – заключив девушку в объятия вместе с Аркенстоном. *** Тем временем между союзными правителями союз уже трещал, они спорили, следует ли им атаковать. И Бард был уверен, что нет, да и сам Трандуил сомневался, прекрасно понимая, что луки тут бесполезны – гномы просто покинут смотровую площадку. Оставался один выход – лезть штурмом. Но это решение было слишком кровавым, особенно для того, кто дорожил бессмертной жизнью. - Не смейте и заикаться о том, чтобы я помог! – поднял руки Гэндальф, заметив, что Бард и Трандуил выжидательно уставились на него. – Не думаете же вы, что я буду помогать одним народам убивать других?! Лесной король в ярости обернулся к Барду. - Атакуем! - Нет, - спокойно возразил тот. - Вы боитесь? Их не многим больше дюжины! - Среди них – сам Подгорный король и его родня, - возразил Бард. – Вы правы, государь, мы можем справиться с ними, хотя напомню, что они справились с драконом. Однако… Пусть мы победим. Мы возьмем столько золото, сколько нужно на восстановление Дейла. С кем строить дружбу возрожденному городу? Подгорный народ не забывает обид. И унижения и гибели своих знатнейших родов нам не простит никогда. Трандуил зло отвернулся. Выходило, что на союзников ему тут рассчитывать не стоило. И, как знать, не станет ли этот союзник врагом, посчитав соседа-коротышку более выгодным для своей торговли в будущем. И Лесной король решил, что будет лучше поступить так, как он поступал и раньше – выждать. - Что ж, сидите в своей норе! – бросил он в сторону Эребора. – Посмотрим, долго ли вы продержитесь без еды там! - Не торопитесь! – донесся со стены вновь девичий голос. – Хотите подарок? Дракон уничтожен. И ветер вымел его останки из Эребора. А вместе с ними вымел и чешую Смауга. Говорят, она состояла из злата и камений. Кто желает получить сокровища – пусть порыщет в округе, вдруг ему повезет? Держаться прямо, уезжая под смех гномов, было непросто. *** На следующий день ничего не поменялось. Осаждающие стояли лагерем под стенами Эребора, полагая, что отряду Торина скоро будет нечего есть. Однако осажденные ни в чем не нуждались, благодаря заранее сделанным запасам. И уверенные, что потом смогут продержаться стараниями волшебницы. Правда, отношения, складывающиеся между Леоль и их королем, гномам совсем не нравились.