Автор книги: Gannel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)
– Все хорошо закончилось, – грустно улыбнулась ему волшебница. – Враг был повержен. Только вот никто до сих пор не может сказать, сколько жизней мы потеряли тогда. Слишком поздно мы поняли, что против врага надо выступать вместе.
При этих ее словах Гэндальф вздрогнул, бросил на девушку испытующий взгляд, будто пытаясь понять, не сочиняет ли она эту историю?
– С тех лет у нас нет разделения на народы, – говорила тем временем Леоль. – Я родилась уже после Войны. И в моих предках можно найти разные народы, как их разделяете вы. Но у нас никому не приходит в голову пытаться определить моих предков.
– Вот почему… ты так выглядишь! – протянул Бильбо.
– Да, – девушка кивнула. – Но я хотела рассказать даже не об этом. Я хотела упомянуть одну небольшую страну… По вашим меркам просто поселение близ харадских земель, но со своим правителем. Его жителей не коснулись грабежи и насилия захватчиков. Почему? Просто потому, что оно не представляло для них никакой угрозы.
Леоль чувствовала на себе любопытные взгляды – гномы не понимали пока, как все это может быть связано с тем, о чем упомянул Двалин? А ведь она определенно пытается этой историей ответить ему.
– Любопытное, наверное, зрелище, – продолжала волшебница. – Повсюду в соседних городах умирают, сражаясь за каждый дюйм земли. Даже в захваченных территориях пытаются бороться. Враги мучают и насилуют пленных… А под боком в небольшой стране тишь и гладь. Цветут цветы, поют птицы, жители даже не задумываются, выйдя из дома, придут ли они домой вечером…
Торин, до сих пор смотревший куда-то в сторону, резко повернулся, глядя в глаза девушки – сравнение он понял и ждал, когда та расскажет, что же стало с теми, кому не было дела до чужого горя.
Она встала, отряхивая наряд от дорожной пыли.
– Спасибо за тактичность, мистер Балин, – усмехнулась Леоль. – Но я не ребенок и не ваш государь, я не прихожу в ярость, если кто-то скажет о том, что народ, к которому пусть отдаленно, но я тоже принадлежу, был неправ. Да, эльфы Лихолесья не могли так рисковать. Но я согласна с Двалином, одобрять их действия я не могу. Не знаю, задумывался ли в той самой стране кто-нибудь о том, долго ли бы у них пели птицы, если бы воины других городов не пролили кровь, спасая общую свободу. Просто то селение было бы одним из последних, кто отправился бы в рабство. Что может сделать маленький народ против огромной силы? Может быть, просто следует попробовать помочь?
Девушка легкой походкой отошла от костра. Остальные немедленно завозились, вспоминая о том, что пора выдвигаться, слишком затянулся привал.
Только Торин отошел в сторону, забывая на время о том, что они задерживаются. Девушка вновь удивила его. И сильно. Он никак не мог отделаться от представления о ней как об эльфе, а потому полагал, что Леоль будет защищать свой народ, пользуясь подсказкой Балина: слишком велик риск – воевать с драконом. И все забывают о том, что они, гномы, не получили даже еды и одежды от остроухих! Чего не скажешь о людях…
Но о подгорном народе все и знать не хотели. Люди косились, эльфы презрительно отворачивались.
Юношей Торин не замечал этого, но, оставшись без дома, вынужденный скитаться, жить в селениях людей, он заметил, что его народ не любят – только терпят. Потому что нет мастеров лучше гномьих – умелых и упорных, готовых работать ночами ради цели.
За работу же мало кто хотел платить истинную цену, так и норовили обмануть. И гномам, от природы не умевшим лгать, приходилось всячески изворачиваться в переговорах, заключать обязательно письменные договоры – чтобы потом были доказательства обещаний от другой стороны сделки. Итогом этого стали слухи о невероятной жадности и коварстве подгорного народа.
– Торин? – Фрерин тронул брата за плечо. – Едем?
***
– А какие песни у вас поют? – спросил Бофур, закончив сам напевать заводные куплеты про человеческого купца, пытающегося обмануть на ярмарке покупателей, но раз за разом самого остающегося с носом.
– Да разные, – растерянно протянула Леоль, не ожидавшая такого вопроса.
– Спой! – тут же попросил Фили. – Ведь наши песни ты уже слушала!
– Ну… я не знаю… – пробормотала девушка.
Конечно, просьба была законной, гномы вон уже сколько пели. И про битые тарелки у Бильбо. И про поход к горе… Леоль вспомнилось, как печаль охватила ее тогда – и желание помочь…
Но сейчас песни ждали от нее. А как назло, ничего вспомнить она не могла, да и не привыкла петь при таком скоплении слушателей.
– У нас разное поют, – пролепетала она. – Обо всем… Зависит от ситуации.
– Обо всем? – усмехнулся Кили. И тут же требовательным тоном заявил: – Тогда спой о любви!
Это требование еще больше заставило девушку растеряться. Нет, не потому, что просьба необычная, уж о любви у них столько пели! Только вот что выбрать? И на каком языке – вестроне или своем – ей петь?
Сообразив, что вряд ли сможет так быстро перевести на вестрон песню – даже ту, что выражает ее мысли – она начала:
– Myneli thupaethen vareilit
E ceelf gaenathen tele.
Hlazeten'el dre femec cerchaeled -
Nan ole, nan ole,
Nan ole emman dey deile.
Бофур, за тихим, но сильным голосом уловив ритм, принялся подыгрывать на флейте, за что получил благодарную улыбку девушки.
– E geesa ni-heredithen, cneel
Amlatenil coun ni-layle!
Attesi malupha estemethin em.
Nan lannel, nan lannel,
Nan lannel ure dey deile.*.
Некоторое время длилось молчание. Правда, если остальные наслаждались красотой песни, боялись прервать еще звенящие в небесах звуки, то Фили и Кили обменивались понимающими взглядами. Фрерин, ехавший сейчас позади них, тут же встрепенулся, догадываясь, что парни что-то задумали.
– Эй, вы чего? – он, приблизившись, пихнул в спину Кили.
– Да так, – неопределенно пробормотал он.
***
На ночлег расположились на удобном утесе, с одной стороны которой был довольно высокий обрыв, с другой полукругом – природный навес горной породы. Так что подъехать можно было лишь с одной стороны, и это никак нельзя было сделать незамеченным. Место идеальное для того, чтобы устроиться на ночь, не опасаясь нападения.
Ужин прошел почти в молчании, кажется, лишних скандалов больше никто не хотел. Так что члены отряда лишь коротко переговаривались по насущным делам. И вскоре легли спать, оставив лишь Балина на часах.
Фили и Кили, назначенные, как было давно обещано, заступить в караул утром, пока ложиться спать не торопились. И потому, когда в темноте раздался непонятный вой, не подскочили на месте, как другие, а немедленно воспользовались страхом Бильбо, чтобы запугать его еще сильнее, принимаясь рассказывать об орках, нападающих в ночи.
– Думаете, это смешно? – напустился Торин на племянников, которые тут же виновато притихли. – Думаете, ночные нападения орков – это шутка?!
– Мы ничего такого не хотели, – пробормотал было Кили.
– Нет, конечно, – рассерженно бросил Дубощит. – Вы ничего не знаете о жизни!
С этими словами он отошел к краю обрыва, останавливаясь неподалеку от пони.
– Не обращай внимания, – спокойно проговорил Балин, подходя к ним и кивнув Бильбо. – У Торина достаточно причин, чтобы ненавидеть орков.
Фили и Кили догадывались, какая история последует за этим, но, кажется, совсем не были против послушать ее в который раз. Балин же, в который раз за день становясь рассказчиком, медленно говорил о том, как после потери Эребора гномы под предводительством Трора попытались отвоевать Морию. Как эта попытка провалилась, а короля они потеряли. И если бы не молодой наследник, возможно, все они полегли бы на том поле.
– …И тогда я понял, вот тот, за кем я последую, – закончил он. – Кого я готов назвать королем.
Гномы зачарованно смотрели на Торина, который как раз повернулся к ним. Леоль, вслед за всеми очарованная историей и всем сердцем сочувствуя королю, смотрела в его глаза, словно голубые озера, блестящие воспоминаниями и полные горечи. И не хотела отводить взгляда, хотя и ругала себя за это.
Бильбо спрашивал что-то про Азога, орка-предводителя, и эти слова несколько привели девушку в чувство.
– Ложитесь спать, – спокойно велел Торин, прерывая все разговоры и идя на свое место.
Леоль мгновение подумала, затем встала и направилась к нему.
– Я же говорил! – Кили нетерпеливо дернул рукав брата.
– Пожалуй, – со вздохом признал тот. – Но это все равно ничего не меняет. Дядя не поддастся чарам эльфы.
– С этого места поподробнее, – подсел к ним Фрерин.
– А что тут подробнее? – фыркнул Фили. – Очевидно, что остроухой чародейке нравится наш дядя.
– С чего ты это взял?
– А то нет! Как она смотрит на него!
– Да сейчас на него весь отряд смотрел с восхищением, – пожал плечами Фрерин. – Мистер Бэггинс вообще рот разинул так, как у его народа наверняка считается недостойным доброго имени честного хоббита. Но это еще ничего не значит, не превращайте восхищение в любовь раньше времени.
– Ну спроси у нее, – посоветовал Кили.
– Если она еще признается, – хмыкнул его брат.
– Хотя все равно у нее шансов почти нет, – задумчиво протянул младший. – Дядя наш слишком влюблен в Эребор, чтобы видеть вокруг себя столь горячие взгляды. И потом, она же эльфийка! Будь она хоть трижды из других земель…
– Вы сегодня ляжете спать или нет? – послышался над ними рык Торина.
Заболтавшись, они и не заметили, что тот подошел ближе и все слышал. Молодежь немедленно принялась укладываться, мысленно гадая, а куда делась Леоль – в лагере ее было не видно.
***
Леоль, весь день ощущающая беспокойство, долго колебалась, помня прошлое отношение к ее предупреждению, но наконец решилась сказать предводителю отряда о своих подозрениях – после того, как заклинание безопасности, наспех произнесенное ей, дало понять, что опасность близко.
– За нами идут, – тихо произнесла она, подходя к Торину. – Орки… и варги. И это не шутка твоих племянников.
Гном немедленно превратился в воина, казалось, недавняя слабость, которую он показал, вспоминая о прошлом, уже прошла.
– Ты их видела? – также тихо спросил он.
– Я их чувствую, – волшебница чуть покачала головой. – Этого довольно.
– Я бы предпочел знать, как далеко они, – пробормотал Торин.
– Могу узнать, – спокойно предложила девушка.
Предводитель колебался. Отправлять на разведку ее?
– Ты ощущаешь их заранее? – спросил он.
Леоль кивнула.
– Хорошо, – наконец решился Торин. – Но не уходи далеко.
– Это точно не понадобится, – бросила она. – Они где-то близко.
– Тогда почему не нападают? – вслух произнес Торин то, что его беспокоило.
Леоль уже тихо ушла.
Гном же услышал тихое перешептывание племянников и Фрерина. Прислушавшись, Дубощит немедленно почувствовал себя еще хуже – обсуждали возможные чувства девушки к нему. Некоторое время Торин растерянно молчал, не мешая разговору, а затем решительно прервал болтовню. Отношение гномов к любви было слишком трепетным, и только молодые могли так бесцеремонно обсуждать чужие чувства.
– Что, не нравится? – прошептал Фрерин, садясь рядом с братом.
– Мог бы и сам их остановить.
– Мог. Но мне было интересно. Все равно ведь они свои домыслы продолжат, но уже без меня.
– Зачем тебе это?
– Беспокоюсь о твоем счастье. У меня есть Дарфи, а ты…
– А я сам разберусь!
В лагере все наконец улеглись. Торин же продолжал бодрствовать, но в этот раз уйдя к единственной тропинке, ведущей в лагерь.
– Они не нападут, – Леоль появилась будто из ниоткуда, тихо и незаметно.
Гном облегченно вздохнул, больше радуясь тому, что она пришла невредимой, чем ее новостям, – мысль о том, что он отправил на разведку девушку, его совсем не грела.
– Это были разведчики, – пояснила та. – Они послали весть… Азогу.
– Ты ошиблась, – тут же нахмурился Торин. – Азог мертв! Мы совсем недавно говорили об этом…
– Нет, я слышала имя, – возразила Леоль. – Ты называешь меня остроухой – неужели ты думаешь, что я не обладаю талантами этого народа?
Торин, сцепив зубы, коротко кивнул, хоть верить в услышанное не желал.
– Спасибо, – произнес он. – Иди спать.
– Я могу остаться в дозоре на ночь, – поколебавшись, предложила девушка. – У меня острее слух и зрение…
– Не стоит, – Торин покачал головой и слабо улыбнулся. – Ты довольно сделала. Если это были лишь разведчики, то нападение нам в самом деле не грозит. А потому, лучше набраться сил. Ступай.
Леоль не стала спорить и, пожелав доброй ночи, направилась спать.
Торин, выждав некоторое время, вернулся к лагерю. Ни он, ни волшебница не обратили внимание на то, что Фили и Кили, все еще не спавшие, обменялись многозначительными взглядами.
***
– Леоль, а ты не скучаешь по жениху? – Фили бухнулся на землю рядом с завтракавшей волшебницей. Благодарно кивнул Бофуру, передавшему тарелку с остатками ужина.
– Какому жениху? – удивилась девушка.
Фили бросил короткий взгляд на Торина, также присоединившегося к завтраку, и продолжил:
– Так кольцо, – он кивнул на ладонь волшебницы. – Ты его сохранила из своих земель? Или здесь кто подарил?
– Из дома…
– Разве это не венчальное? Или обручальное?
– Почему венчальное? – вставил сонный Мегинмунд. – Оно же не на безымянном.
Леоль в самом деле носила кольцо на пальце, указательном. Это был тонкий золотой ободок с сапфиром, подарок отца.
– У вас венчальное носят на безымянном? – с упором произнес Фили, вновь бросив взгляд на дядю.
Тот был молчалив, но слушал их разговор с мрачным вниманием.
– И венчальное, и обручальное, – подтвердила Леоль. – А с чего такой интерес?
– Собираемся и через полчаса выходим, – бросил Торин, вставая и отходя к своему пони.
***
С самого утра пасмурное небо все затягивало тучами. И вскоре полил дождь. Такой, о котором принято говорить «как из ведра», от которого промокаешь мгновенно и весь.
Путники ехали молча, пустив коней медленным шагом, слишком велик был шанс поскользнуться на влажной земле или траве.
– Послушайте, мистер Гэндальф! – крикнул Дори, плащ которого уже вымок, а волосы, заплетенные по всей голове в забавные косицы, жалко висели, с них капала вода. – Нельзя что-нибудь сделать с этим потопом?
– Это дождь, мистер гном, – сурово отрезал Гэндальф. – И он будет идти, пока не закончится. Если хотите изменить погоду, ищите себе другого мага!
И немедленно осекся, вспомнив про Леоль.
– А есть другие волшебники? – спросил Бильбо, с его носа капала вода, но хоббит уже не пытался ее вытереть, дождь лил потопом. Он заметил промах Гэндальфа и не мог не подколоть «старого друга», втянувшего бедного хоббита в этот дикий поход, где приходится мерзнуть и мокнуть…
– Всего нас пятеро, – принялся рассказывать Гэндальф. – Старший в нашем ордере – Саруман Белый. Потом есть еще два Синих мага… я, правда, позабыл их имена.
– А кто пятый? – спросил Бильбо.
– Пятый волшебник – Радагаст Бурый.
– А он тоже великий маг? Или вроде вас? – выдал хоббит.
Гномы поторопились спрятать улыбки в бороды. Леоль пониже опустила полу плаща, наброшенную на голову.
– Я считаю, что он выдающийся маг, – отозвался Гэндальф равнодушно, будто не замечая смешков. – Но по-своему…
– Леоль, а ты можешь?.. – перебил Бомбур.
– Прекратить дождь? Могу, – глухо отозвалась она. – Если принести жертву… Большую жертву… Думаю, ты подойдешь.
Больше вопросов по изменению погоды не было. К счастью, дождь постепенно успокаивался.
Место для ночлега в этот раз искали тщательнее обычного, поскольку спать на мокрой земле никому не хотелось. Найдя наконец небольшую поляну, большая часть которой была укрыта широкими ветвями деревьев, а потому почти не промокла, отряд начал располагаться на ночь.
Комментарий к Глава 7, о воспоминаниях
* Сочинять стихи я не умею, поэтому это – мой перевод на (додуманный мною же) язык востока одной нашей песни. Желающие могут попробовать угадать – какой.
========== Глава 8, об испытаниях ==========
– Ну даже если допустить, что ей в самом деле нравится дядя, – прошептал Фили, - то как проверить его-то? То, что они вернулись вчера в лагерь друг за дружкой, совсем не доказательство.
– Ах так? – усмехнулся Кили. – Ну хорошо… Ты слышал, что эльфы передвигаются бесшумно и незаметно?
– Предположим, – пыхнул Фили трубкой. – Хотя я не уверен, что это касается эльфов из восточных земель.
– Кровь в ней та же есть, она сама говорила. Значит, эльфа может уйти из лагеря и вернуться, не потревожив часового, – хихикнул Кили. – Если, конечно, этого часового не будет заботить мысль об этой самой эльфе.
Фили хмыкнул, начиная понимать план брата.
– Вы что задумали? – зашипел Фрерин, оказываясь позади.
– Ничего, дядя! Мы уже ложимся! – хором отозвались оба.
Первым на часах стоял Нори. Поскольку до сих пор их путь был спокоен и безмятежен, о грозящих опасностях никто больше не предупреждал, гном несколько расслабился. Чем и не преминули воспользоваться братцы. Вскоре Фили неслышно уполз с поляны.
