Текст книги "Alea jacta est (Жребий брошен) (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

– А ты не торгуйся, беремчатая ты моя, – усмехнулась Ирина. – Нам не расскажешь, расскажешь следователю. Я со своими связями постараюсь организовать тебе прекрасную, милую предвариловку. Забеременеть там ты вряд ли сможешь, но пропустят тебя через всех кобыл, это я тебе обещаю. Не заговоришь, нет, не заговоришь! Петухом запоешь.

– Мама! Ты где набралась этого лексикона? – Колька расхохотался, и вовремя, нервы у всех были на пределе.

– Здрасьте! Я же в больничке подрабатывала, там тоже и гинекологи нужны, и акушерки. Так что и статьи, и лексикон и правила хорошо выучила. Знаю, что если маляву в камеру напишу, что эта… – было видно, что Ире очень хотелось назвать Киру, сукой там или дрянью, но она все же сдержалась, – подследственная пыталась украсть ребенка, и чуть не угробила беременную женщину, смерть ей покажется избавлением от бремени земной жизни.

– Я никого не пыталась украсть. Честное слово. Никого! – Кира заговорила быстро-быстро, глотая слова, словно стараясь побыстрее рассказать и тем самым вымолить если не прощение, то хотя бы избавления от уголовного преследования. – Наоборот! Я спасла жизнь ребенку.

– О как? Спасительница! Или спасательница? – ухмыльнулся я.

– Зря ты так. Я в последний момент уговорила девушку не делать аборт. Оставить ребенка.

– Надо же! И с какой целью? – не мог успокоиться я. – Хватит разыгрывать из себя благородную. Или рассказывай все или я вызываю милицию.

– Я заплатила этой девушке чтобы она выносила ребенка и отдала его мне.

– Замечательно! Фамилия, имя, отчество девушки, ее координаты. Быстро!

– Степанова Инга Яковлевна. – быстро сказала Кира и продиктовала ее адрес.

– Зачем тебе понадобился ее ребенок, если ты даже брата родного не захотела признать? – спросила мама.

– Я не могу видеть Андрея рядом с другой, я люблю его, Маргарита Рудольфовна.

– Это не ответ! Неужели ты думала, что Андрюша бросит любимую беременную жену и вернется к тебе, к той, которую он, мягко говоря, недолюбливает?

– Не думала.

– Тогда зачем?

– Я надеялась, что эта бросит его сама.

– У «этой» есть имя! – взревел я. – Дрянь! Катя пожалела тебя, я бы сразу в милицию сдал, а ты еще смеешь говорить «эта».

– Кира, почему ты думала, что Катенька сама бросит Андрея? – продолжала мама.

– У вашей Катеньки гипертрофированное чувство справедливости и стокгольмский синдром, – скривив губы в презрительной усмешке, выдала бывшая.

– Дура ты, Кира! – вступила в разговор Кристина. – Это у тебя совесть атрофировалась, а у Кати она есть.

– Рассказывай дальше, – потребовал я.

– Я сделала Инге паспорт с моими данными и с ее фотографией.

– Купила?

– Купила. Инга и к вашему гинекологу сходила.

– Мам! Говорил я тебе, что нельзя эту дрянь одну отпускать? А ты? «Там же паспорт предъявлять нужно, да там же фотография»… А Кирюша у нас видишь какой ушлой оказалась. И с паспортом подсуетилась, и с накладным животом. Давай рассказывай, что дальше делать собиралась.

– Я хотела выдать ребенка Инги за твоего, Андрей.

– Ты не понимала, что я буду делать анализ ДНК?

– Понимала. Но…

– Ну? – взревел я.

– Я уже договорилась с экспертом.

– А если бы я не пошел к твоему эксперту?

– Неважно, к какому бы ты пошел. Я высоко договорилась. Очень высоко.

– С Петром Игоревичем? – ахнула Кристина, и Кира опустила голову. – И как ты с ним расплатилась? – Крис схватилась руками за щеки, видно что-то для себя поняв. – Ну, ты и сволочь! Впрочем, это касается только тебя. Андрюша, поверь мне, этот жук высоко летает, он бы смог в любом отделении результаты подделать.

– Кира! Хорошо, допустим, я признал бы ребенка. Но ты… Из тебя никогда не получилась бы хорошая мать. Что бы ты с ним делала?

– Наняла бы няню.

– Мы с Катюшей все равно у тебя ребенка бы забрали. Что теперь будет с Ингой? А с ребенком?

– Не знаю…

И тут с места встала Катюха.

– Андрюша, я этого ребенка уже люблю. Я же думала, что он твой… – у нее на глазах заблестели слезы.

– Катенька, давай поговорим об этом дома.

– Хорошо. А сейчас я вызываю милицию.

– Как? – Кира от злости бросилась к жене, но я перехватил ее за руки и оттолкнул.

– Мне Павел Олегович обещал!

– Павел Олегович – да. А я ничего тебе не обещала. Или ты думала, что я прощу тебе эти три месяца? Или может ты думала, что я прощу тебе, что я чуть не потеряла ребенка? Не будет этого!

– Катюша, ты же сама упрашивала меня, чтобы я не звонил в милицию. Передумала? – спросил я.

– Ничего я не передумала. Я с самого начала так планировала. Конечно я тебя просила! Иначе бы она ничего нам не рассказала. И у нас не было бы никаких доказательств. А сейчас я записала на мобильный все, что она нам рассказывала. Не отопрется! Да и Петра Игоревича нужно вывести на чистую воду. Пусть скорпионы съедают друг друга сами.

– Умница, Катька! С этими гарпиями только так и можно. – поставила Ириша большую жирную точку и набрала на мобильном ноль двадцать…

========== Alea jacta est (Жребий брошен) ==========

POV Андрей Жданов.

Катька меня поразила. Я смотрел, как оживает моя девочка и не верил своим глазам. Это было даже не то, что в ту неделю после передачи, пока Кира не отравила нам существование. Тогда она тоже светилась любовью, но все же в глазах нет-нет, да мелькал страх, как будто она все время опасалась, что потеряет меня. Как ее бабушка потеряла дедушку, а мама отца. Сейчас же, после разоблачения моей бывшей, с Катеньки, словно с зачехленной картины, прекрасной картины, допустим, «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли, в одно касание сняли уродливое, прячущее само совершенство, покрывало. И миру явился шедевр. Здесь и сейчас, прямо на глазах возрождался мой нежный, трогательный и в то же время такой задорный, такой непредсказуемый цыпленок, и этому цыпленку хотелось не страдать, а быть счастливым. Окончательно и бесповоротно! Навсегда!

– Ирина Петровна, – Катя взяла за руку нашего Ангела хранителя, – можно вас на пару слов?

– Кать, я звоню в милицию, погоди.

– Это можно сделать потом. А у меня вопрос, который не может ждать ни секунды.

– Ну, хорошо. Давай свой вопрос.

Пока Кира умоляла отца уговорить гинеколога не звонить в милицию, Катя отвела Иришу в сторону, что-то шепнула ей на ухо и вопросительно-просительно заглянула в глаза. Мне даже интересно стало, что же такое важное спрашивает-просит жена с выражением «пожалуйста-препожалуйста».

– Конечно, еще неделю назад я тебе это сказала, но тогда ты, почему-то, не обратила на это никакого внимания.

– Спасибо, теть Ир! Огромное!

– Не за что, – и что-то шепнула жене на ухо. После чего та покраснела, как маков цвет, но покраснела с таким счастливым лицом, что просто удовольствие было лицезреть ее.

Катюша направилась ко мне, но ее перехватил Колька и стал в чем-то горячо убеждать. А она и не сопротивлялась, машинально кивала головой, поглощенная какой-то своей мыслью, и как мне показалось, совершенно не понимая, что от нее хочет Зорькин.

– Да, ты прав. Я согласна, Коленька. Звони Шестиковой, страна должна знать своих героев. И фотографии ей переправь. Все! И с накладным животом, и взбешенную. И мою запись тоже. А сейчас извини, мне нужно поговорить с Андреем. – Катя подошла ко мне, – Андрюша, можно тебя? Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

– У тебя что-то срочное? – спросил я.

– Да! – Катенька потянула меня в президентский кабинет.

– А разговор не потерпит немного? Я только хочу закончить Со…

– Нет, Андрей, не потерпит! – счастливо рассмеялась жена утаскивая меня из конференц-зала и запирая за нами двери. – Тебе не кажется, что это déjà vu, что этот разговор уже был, только тогда ты тянул меня в кабинет, а потом в кладовку? А я сопротивлялась, говорила, что ты сошел с ума, что на работе надо работать, а не глупостями заниматься, и мы поссорились. – Катя стрелой метнулась к двери в приемную и ее заперла тоже. – С этого момента мы и стали забывать, какое это счастье – быть вместе. С этого момента мы больше не жили, как муж и жена. С этого момента ничего, кроме мук, я не могла предложить тебе, несмотря на всю мою любовь. Не смотря на то, я жить без тебя не могу.

Говоря это, Катенька расстегивала свое беременное платье, медленно обнажая грудь, живот, ноги…

– Куда ты меня тащишь? – слабо попытался сопротивляться я, вспомнив, что ей нельзя.

– Я тебя хочу! Очень хочу! Андрюша, ну, пожалуйста, пойдем.

– С ума сошла? А как же Дашенька, тебе же нельзя.

– Где нельзя? Ну, где нельзя? Тут нельзя? – она впилась в мои губы с такой жадностью, словно в раскаленной пустыне нашла бутылку с водой, когда уже думала, что умрет от жажды. – Или тут нельзя? – напившись влаги губ, Катя расстегивала мою рубаху и покрывала поцелуями мне грудь.

– Катька, остановись, я не железный!

– И это прекрасно! Все можно, Андрюшенька, все можно! Ира еще неделю назад, оказывается, сказала мне об этом, и только мой мазохизм не дал мне услышать этого.

– Катька! – я подхватил ее на руки и понес в кладовку. Какое счастье, что там теперь зона отдыха, а не чулан! Зона отдыха с удобным, располагающем к любви диваном. – Ира говорила, что нужно быть аккуратными? – собрал я в кулак остатки воли.

– Нет, – прерывисто дышала Катя.

– А что она шепнула тебе на ухо, когда ты покраснела?

– Я ей сказала спасибо за разрешение заниматься сексом, а она в ответ… Нет! Я не могу это произнести.

– А ты другими словами.

– Ммм… тесь на здоровье.

– На здоровье, говоришь? На здоровье? Обязательно на здоровье, Катенька, маленькая моя, – я чуть не плакал, целуя ее щеки, глаза, живот, клитор, – цыпленок ты мой родной, – простонал я, входя в мою истекающую влагой девочку…

Не знаю, сколько времени мы были в безвременье. После первого тура джайва, очень быстро закончившегося и у меня, и у Катеньки волной разрядки, что было очень естественно с голодухи, мы перешли ко второму, что тоже было естественно, ну, не могли мы насытиться друг другом так быстро. И этот парный танец мы станцевали как следует: «…со страстью! Господом данными нам чувствами – всеми пятью!»*.

Мы ничего не слышали и не видели вокруг, на всей земле существовали только мы – я и моя маленькая.

Как потом выяснилось, в двери кабинета стучали, причем и со стороны конференц-зала, и со стороны приемной. Как потом выяснилось, нам что-то кричали, нас звали, причем и Кира, и мама с папой. Как потом выяснилось, Ирина сказала, что мы ушли, мол Кате нужно было ехать на УЗИ. Все это выяснилось потом.

А пока мы с Катькой лежали на диванчике в бывшем чулане-кладовке и не могли прийти в себя от счастья обладания друг другом и вспоминали, как это все начиналось…

– Вы на собеседование? Паспорт у вас с собой?

Она моя судьба, и она кивает.

– Очень хорошо. Пойдемте со мной.

Я хватаю судьбу за руку и тащу к лифтам, по дороге рявкнув Кире: – Вот именно на ней я и женюсь.

Катенька брыкается и вырывается от меня.

– Катенька! Вы чего испугались? Я же не собираюсь вас съесть. Я собираюсь всего лишь жениться на вас. Да перестаньте вы брыкаться! Как вас там?

– Катерина Валерьевна, – она плачет.

– Ну, не плачьте, не все так страшно. Я же не Синяя Борода. – Да не ревите вы! Вы что же, не хотите за меня замуж?

– Не хочу! – у нее высыхают слезы.

– Почему?

– Вы мне не нравитесь!

– Совсем?

– Совсем!

– Деточка, да знаете ли вы, кто я такой? Я президент компании «Zimaletto», Андрей Павлович Жданов. Лучшие невесты страны готовы были бы прозакладывать свои жизни, только бы оказаться сейчас на вашем месте, а вы еще выпендриваетесь. Это смешно, Катенька.

– Так смейтесь, если смешно. Во-первых, вы не президент, а только ВРИО президента, а во-вторых, будь вы хоть президентом страны, я и тогда не пошла бы за вас замуж.

– У вас аллергия на президентов? Или только на меня?

– У меня нет никакой аллергии, вы мне просто не нравитесь. И я, – снова слезы, – я вас боюсь.

– А если я возьму вас на работу, тогда выйдете за меня замуж?

– Нет! Я уже не хочу работать в вашей чокнутой компании.

– О-е-ей! Это почему же это наша компания чокнутая?

– А разве может быть нормальная компания у не… – она смущается, – у не вполне нормального президента. Пусть даже он и ВРИО.

– Кать, ты моя судьба, подаренная мне Богом… «Золотая подружка моя из созвездия Лебедь, не забудь – упади, обнадежь, догадайся, спаси»**, – шепчу я ей на ухо, прижимая ее к себе.

Alea jacta est (Жребий брошен), теперь уже навечно, навсегда…

04.08.2017.

Конец.

Комментарий к Alea jacta est (Жребий брошен)

* Заповедей не блюла, не ходила к причастью.

Видно, пока надо мной не пропоют литию,

Буду грешить – как грешу – как грешила: со страстью!

Господом данными мне чувствами – всеми пятью!

М. Цветаева

** Золотая подружка моя из созвездия Лебедь,

Не забудь – упади, обнадежь, догадайся, спаси.

Ю. Визбор.

https://youtu.be/VTmSs8jBGnU

========== Как это работает ==========

К прочтению вовсе не обязательно!

Здравствуйте, мои дорогие! Очень хочу вам рассказать, как же он работает, телевизор в моей башке.

Сюжет «Alea jacta est (Жребий брошен)» задумывался совершенно другим. Совершенно! Настолько другим, что почти ничего общего с этим фанфиком у него нет. Никаких Ирин там не должно было быть, Валерий Сергеевич должен был быть обычным семейным самодуром, ни о каком Юрике-Митрофане даже не было и в наметках, и вообще это должна была быть комедия.

Итак… Андрея достала Кира, достала до печенок, в пылу гнева он бросает фразу, что женится на первой встречной. Первой встречной оказывается наша Катюха, которой тоже хочется вырваться из-под родительской опеки. Они женятся. Потом, чтобы Катюша имела право голоса на Совете директоров, они добывают справку о ее беременности.

Тут в комментариях кто-то пишет, что мол «аяяяй», бессовестные, ведь Маргарита и Елена будут переживать. И… настройка моего телевизора сбивается в первый раз. Он усиленно начинает мне кадр за кадром показывать оправдательный мини-фильм для главных героев. Я почти не сопротивляюсь, ведь я точно знаю, что спорить с телевизором бесполезно, и записываю, как Катя рыдает, понимая, что они должны будут расстроить Марго. Вот тут сюжет и начинает плавно уходить в строну. Как? По задумке Андрей должен был очень медленно и постепенно влюбляться в Катю. А тут он видит ее, плачущую от того, что она причиняет боль ЕГО матери, и у него что-то внутри щелкает. Это и умиление, и жалость… и… и… И Андрей гораздо раньше чем планировала я сама начинает влюбляться.

Но давайте вернемся к первоначальному сюжету…

У Кати появляется право голоса. Зато голоса Милко и Ветрова они теряют. Теряют из-за Катиного упрямства, ей, видишь ли не захотелось переодеваться и она мымрой пошла на первую планерку. Андрей не просто заступается за Катюшу, перед смеющимися над ней, он устраивает настоящий Армагедон, доходит до рукоприкладства. Андрей не дает в обиду свою тогда еще фиктивную жену. Катю же он успокаивает, как может. И Катенька, придя в себя начинает вместе с Андреем одного за другим ставить Зималетовцев на место.

Казалось бы, Андрей красавЕц и герой, вон как за Катюху вступился. Ан нет! В одном из комментариев Андрея обвиняют во всех смертных грехах. Мол, зачем он заранее не рассказал Кате о реакции Зималетовцев, мол он подставил девочку, мол он такой сякой, нехороший…

Вот тут мой телевизор и дает полный и окончательный сбой с сюжета. «Как же так?! Андрея обвинили ни за что, а должны были похвалить»! – мигает всеми лампами мой телевизор. На какое-то короткое время он просто-таки возненавидел главную героиню, которая сама закапризничала, сама наотрез отказалась переодеться во что-то приличное, а в результате обвинили Андрея. И он, мой взбесившийся телик, начинает раз за разом показывать, как «плохая» Катя бьет Андрея коленом в пах, а потом над ним смеется. И пока я не записываю этот эпизод он ничего мне дальше не показывает, как я с ним не бьюсь, как не упрашиваю его.

Все, нет больше комедии, мы получаем драму, и больше телик уже даже не собирается возвращаться к первоначальному варианту. А там все было очень весело, а там все было так задорно!

Каждый из героев должен был жить своей жизнью. Катька делать вид, что у нее есть возлюбленный и постепенно начать себя уважать, Андрей гулять напропалую, постепенно отказываясь от кобеляжа по мере того, как все больше и больше влюблялся в Катюшу. Между ними должны были происходить всякие коллизии, иногда смешные, иногда не очень. В конце они должны были понять друг друга, раскрыться друг другу. Любовь и все такое прочее.

И последнее, что я хочу вам рассказать… Мне долго удавалось удерживаться на грани драмы. Но вот в сюжете появилась Лариса. И вы, мои дорогие читатели, еще не выслушав ее историю начали ее обвинять. Мой телевизор взорвался! Напустил такую слезу, что я сама ею умылась, а фанфик переполз грань трагедии. Сюжет снова сделал виток…

Для чего я все это рассказываю? Наверное, чтобы вы поняли, что без вас никогда бы не было этих ста глав. Что мы вместе пишем истории, за что вам огромное спасибо. А еще то, что мы с моим телевизором вообще, а он в особенности, всегда взбрыкиваем, когда обижают наших любимых героев. И сюжет может дать резкий крен в другую сторону. И тогда появляется «Alea jacta est (Жребий брошен)» такой, каким вы его и видите. Спасибо.

Будьте мне все здоровы, счастливы, успешны и благополучны. Я желаю вам этого от всей души, а сегодня меня слышит Б-г! Сегодня я могу давать благословения всем, кого я люблю. А я очень люблю вас всех…