Текст книги "Alea jacta est (Жребий брошен) (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

– Ладно. Только ты думай, что говорить будешь. И обещаний мальцу никаких не давай. Поняла?

– Да-да, спасибо, – Вика выхватила у меня сумку и мы с Полиной Сергеевной ушли в кухню.

Мировая тетка оказалась наша нянька. Быстро все поняла, стоило только честно раскрыть перед ней карты, как она сразу согласилась нам помочь. Правда мои документы проверила тоже.

– А если все выйдет по-вашему, вы Митеньку от меня оторвете?

– Полина Сергеевна, я вам врать не хочу. Я не знаю Викиных планов. Но если все выйдет, как я задумал, то никто вас с мальчиком не разлучит.

– Что, нравится тебе краля? Хороша, ей Богу, хороша. Только вряд ли у тебя с ней что сладится.

– А это еще почему?

– Эта королевишна видала королёв! А ты принц. Молодой больно.

– Полина Сергеевна, молодость, это единственный недостаток, который проходит со временем, – улыбнулся я.

– А може и сладится. Ты умный. Ладно, иди зови едоков, чай уж запарился.

– Баба, спасай! – Митрофан влетел в кухню с визгом и смехом.

– Догоню-догоню-догоню. – бежала за ним следом такая же веселая и счастливая Викуся.

– Хто ж тебя, золотко, споймать хочет?

– Тетя Вика! Баба, – мальчик громко зашептал няньке в ухо, – а это моя мамка?

Больше часа нам с Митрофаном понадобилось, чтобы успокоить рыдающую Вику и пьющую сердечные капли Полину Сергеевну, затем собраться и выехать в клинику.

Результатов мы дожидаться не стали, посетили детское кафе и отвезли няню с мальчиком домой.

– Мама, а ты придешь еще? – с опаской спросил ребенок.

– Потерпи, маленький. Еще чуть-чуть и мы будем жить вместе. Хорошо.

– А ты не обманешь?

– Нет.

– И больше не потеряешься?

– Нет.

– Митяй, я тебе даю крепкое мужское слово, что очень скоро ты будешь жить как принц.

– С мамой?

– С Викой.

– И с бабой?

– И с бабой, – ответил я, получив утвердительный кивок от Викуси.

– И с тобой?

– А вот этого я не обещаю. Но очень бы хотелось.

В конце концов нам с Викторией удалось уйти.

– Подожди здесь, я поймаю такси, – попросил я спутницу.

– Николай Ант…

– Николай, Колька, Колян… как хочешь. Только без отчества. По крайней мере, вне работы.

– Коля, спасибо тебе за все.

– Рано благодаришь. Сейчас заедем за результатами, потом заедим успех в ресторане, потом отправимся на работу, а завтра начнем выправлять все документы Юрию. А вот когда все будет позади, тогда и спасибо скажешь.

– А за каждый этап в отдельности нельзя?

– Можно, конечно. Но зачем тебе меня лишний раз смущать? Поехали.

Как мы и ожидали, Митрофан на девяносто девять и девять десятых оказался братом Киры Юрьевны Воропаевой. Это подтвердил анализ ДНК проведенный по ее волосу и его слюне…

Рассказывать вам о нашем обеде или о том, что я с каждой минутой, проведенной рядом с Викушей влюблялся в нее все больше и больше, я не буду. Это только наше с ней дело. А вот о звонке маме я немного расскажу.

Уже на работе, сразу же, как только я остался в кабинете один, я позвонил маман.

– Привет, потомок. Говори быстрее, я занята.

– Мам, ты внука хочешь?

– Что? Сына, ты что залетел?

– Мама, мальчику четыре года.

– Это в корне меняет дело! Тут презерватив уже не поможет. Колька, я правда сейчас занята. Из-за Жданова пришлось перенести прием и у меня очередь. Давай поговорим вечером, ладно? А я пока подумаю над твоим вопросом.

– Господи, ну когда ты уже повзрослеешь, мама? Это очень серьезно.

– Понимаю, поэтому дай мне подумать. И вот что. Мне кажется, пришла пора рассказать Катюше о матери.

– С чего это ты вдруг?

– Не вдруг, Коленька, не вдруг, поверь мне. Ладно, вечером поговорим.

Да уж, умеет моя маман озадачивать. Я на месте после этих ее слов усидеть не мог, домой тянуло, как магнитом. Но и к Викуше тянуло. Она была ближе, поэтому я решил пойти домой через президентскую приемную.

– Виктория, мне нужно уйти. Встречаемся завтра в восемь тридцать у твоего дома.

– Поедем в опекунский совет?

– И туда тоже. У нас на завтра большие планы.

– Спасибо, Николай Антонович. До свидания.

– «И как ей удается так быстро переходить на деловой официальный тон»? – думал я, спускаясь в лифте. Я вообще всю дорогу до Ждановского дома думал только о ней.

Двери я открыл своим ключом. В салоне было почти темно, горел камин.

– Я собралась уйти в монастырь. – услышал я Катин голос. – Но и этого не смогла сделать. Приехал папа, увез меня, заявив, что он мне дома такой монастырь устроит, что я буду в келье своей безвылазно сидеть и заниматься сутками, чтобы на следующий год я уж точно поехала на стажировку за границу. Вот, в общем, и вся история. Хотя нет, не вся. Тетя Ира добилась, чтобы Дениса отчислили, а декан, с подачи генерала провел такую разъяснительную работу с моей группой, что меня до самого окончания никто не трогал, правда и не замечал, но это было лучшее, что мои однокурсники могли сделать. Вот теперь действительно всё.

– Все, да не всё, – сказал я.

– Аааааа! – закричала Катюха. Наверное, от неожиданности.

– Ты чего орешь? Это я.

– Ты бы головой немного думал, перед тем, как людей пугать, – Андрей гладил по голове дрожащую Катюху.

– Ну, простите. Я не хотел, чтобы вы испугались. Катя, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

– О чем?

– О тебе.

– Обо мне можешь говорить при Андрее. У меня от него секретов нет.

– Совсем?

– Совсем.

– Я не знаю, как начать. Кать, ты только не расстраивайся.

– О, Господи, что случилось? Родители? – Катька вскочила. – Что с ними?

– С ними все в порядке. Блин! Кать… В общем твои мама и папа… Они… они как бы… не совсем тебе… ну…

– Колька, не пугай. Ты о чем?

– Катенька, не волнуйся. Я, кажется, понял. – вмешался Жданов. – Николай хочет сказать, что это твои бабушка и дедушка. Так?

– Да! А ты откуда знаешь?

– Я ему рассказала. А вот откуда знаешь ты?

– Подруга называется, как Палычу, так рассказала, а как мне, так всю жизнь скрывала.

– Я сама узнала только в восемнадцать лет.

– Шесть лет у тебя была тайна? – обиделся я. – Целых шесть лет. Знаешь что?

– Что?

– Никогда от тебя такого не ожидал.

– А ты давно знаешь?

– Лет десять, – не заметил я, как попал в ловушку.

– И ты молчал? Этого я тебе никогда не прощу.

– Успокоились оба, – рявкнул Андрей. – Как маленькие. Еще разберите игрушки и разойдитесь по разным песочницам. Что было, то прошло. Пошли на кухню. Поужинаем и поговорим.

========== В омут головою… ==========

POV Андрей Жданов.

Это было, пожалуй, самое счастливое время в моей жизни, конец августа две тысячи пятого года. С того самого момента, как Катюша мне сказала: «Знаешь, мне никогда в жизни не было так хорошо и я никого еще не любила так, как люблю тебя. Я думала, что секс, это всего лишь неизбежное зло, которым расплачиваешься за то, что тебя любят. Но с тобой все совсем по-другому», и вплоть до начала сентября не было на земле людей счастливее нас с Катенькой.

В ту ночь, после разговора у камина, Катюша все никак не могла успокоиться и мне пришлось прилечь рядом с ней, правда под разными одеялами, обнять ее, да так мы и заснули. Забегая вперед, скажу, что с тех пор мы всегда спали вместе.

Утром, отправив Катюшу с Колькой из дому, я первым делом позвонил в свой любимый цветочный магазин.

– Здравствуйте, Жданов беспокоит.

– Андрей Павлович! Как я рада. Давненько вы что-то не баловали Киру Юрьевну.

– Мариночка, давай сделаем вид, что ты ничего не говорила. И в дальнейшем, если ваш магазин планирует и впредь числить меня в клиентах, этого имени ты произносить не будешь.

– Как скажете, Андрей Павлович. В команде игроков замена? На поле выходит…?

– На повестке дня два букета.

– Ого, да вы многостаночник!

– Так точно. Пиши заказ.

– Пишу, Андрей Павлович.

– Самый большой и красивый букет… Марина, посоветуй какие цветы подарить женщине, которая очень много сделала для моей жены?

– Вы женились?

– Ага. Не отвлекайся.

– Цветы для тещи?

– Практически.

– Значит так. Составляем букет из белых и кремовых роз, штук по пять, орхидей Цимбидиум, штуки три и веток салала. Подходит?

– Подходит. Пиши записку: «Ирина Петровна, спасибо за все, что Вы сделали для нас с Катенькой». Написала?

– Написала.

– Записывай адрес, – продиктовал адрес клиники. – Зорькиной.

– Ого! Вас можно поздравить с пополнением?

– Это ты о чем?

– Это же адрес женской клиники. Я там на учете с первым ребенком стояла.

– Марина, это закрытая информация. Поняла?

– Поняла. Второй букет?

– Огромную корзину эустом, сиреневых и белых. Пиши записку: «Моей маленькой. Люблю.» Отправишь в «Zimaletto».

– Кому?

– В президентский кабинет.

– Ясно. Благодарю за заказ.

Одно дело было сделано, самое легкое и приятное из того, что мне сделать предстояло. Я снова взялся за мобильный.

– Ирина Петровна?

– Жданов?

– Жданов.

– Забудь этот номер телефона. Вызывай скорую.

– Не могу, мне вы нужны.

– Что-то с Катей?

– С Катей. Но мне нужна не врачебная помощь.

– А какая?

– Вы знаете, где можно найти Ларису Валерьевну?

– Знаю. А ты уверен, что это Катюхе нужно? Не наломаешь дров?

– Я очень постараюсь не наломать, Ирина Петровна. Очень. Дайте мне ее координаты, пожалуйста.

– Господи! Как же вы все меня заебали! Один про внуков спрашивает, другой про мать, третья… Что там за ребенок у Кольки?

– У Кольки? Ребенок? Понятия не имею. Вы о чем?

– Не о чем, а о ком. Звонит мне вчера сынуля и предлагает стать бабушкой четырехлетнего мальчика. Вот я и интересуюсь знать, какую бомбу мне готовит Зорькин-младший? Он мне что-то говорил о неземной любви к Виктории, но она точно не рожавшая. Что-что, а это я с первого взгляда вижу. Я ж ее купала.

– Вот это поворот! – меня осенило. – Ирина Петровна, там долгая история. Виктория не мать, а опекун. Подождите пару деньков, я думаю, что Николай сам вам все расскажет.

– Я, значит, жди, а тебе, значит, адрес-телефон сейчас дай? Так?

– Так?

– Храбрый ты парень, Жданов, не испугался, что на три буквы отправлю. Ладно, погоди, я позвоню Ларе и если она разрешит, то дам тебе ее номер.

– А если нет?

– А если нет, то нет!

– Ирина Петровна!

– Это не обсуждается. Я, конечно хамовата, но не бесцеремонна. У человека должно быть право выбора с кем общаться, а с кем нет. Да, не празднуй ты труса, уверена, что Ларчонок будет только рада возможности приблизиться к дочери. Э, погоди! Я надеюсь, что ты не с упреками собрался звонить, не с обвинениями?

– Нет! Нет и нет! Я обещал Катюше найти ее мать.

– Тогда жди.

Она перезвонила быстро, продиктовала мне номер телефона, судя по всему, московского, и дала отбой. Я очень боялся, что вообще не решусь позвонить, поэтому сразу же набрал номер Ларисы.

– Алло!

– Лариса Валерьевна?

– Лариса Сергеевна, Андрей. Я поменяла отчество.

Пауза…

– У вас голос очень на Катин голос похож, знаете, мне даже показалось, что это она.

– Да? Правда? Андрей, расскажите мне о ней. Хоть что-нибудь. Мне Ира много рассказывает, но вы же с ней ближе. Вы лучше знаете ее, Андрюша. Расскажите, пожалуйста.

– У вас замечательная, добрая, нежная, умная дочь, Лариса Сергеевна.

Пауза…

– А вы зачем позвонили, Андрей?

– Лариса Сергеевна, вы любите дочь? Вы хотели бы наладить с ней отношения?

– Андрей, я не стану вам врать, рассказывая о великой материнской любви. Я не знаю Катеньку, эмоциональной связи между нами нет. Вы поймите, я ее даже не видела никогда толком. В первый раз возле дома, когда она от меня убежала и второй раз в Университете, когда она прогнала меня. Это все наше общение.

– А в детстве? Хотя бы после родов?

– Не кормила, не держала на руках, не видела вообще.

– Не захотели? – это был самый важный вопрос, от него зависел весь наш дальнейший разговор.

– Не дали, Андрюша, не дали. Хотела, очень хотела, но мне не представилось такой возможности.

– Я Катин муж, Лариса Сергеевна.

– Я знаю, мне Ира сказала. Она сказала, что вы замечательный, что вы с Катей друг друга любите. Что моей девочке, наконец, повезло в жизни. Я очень рада за нее.

– Лариса Сергеевна, я точно знаю, что вы нужны Кате. Она очень хотела бы с вами поговорить. Но… Нужно ли это вам, вот в чем вопрос?

– Вы и представить себе не можете, как мне это необходимо. Я очень хочу узнать и полюбить мою девочку. Поверьте, Андрюша, нет перед ней моей вины. Видит Бог, я ни в чем не виновата. Разве что в том, что осмелилась полюбить.

– Катя должна это знать. У нее была очень непростая жизнь. Она считает, что никому не нужна. Всегда и во всем винит себя…

– Андрей, пожалуйста, уговори Катю встретиться со мной. Даю тебе слово, я не буду навязчивой, мне ничего от нее не нужно. Только поговорить и попросить прощения.

– За что? – напрягся я.

– Не пугайся. Не за то, что оставила, за то, что ушла, когда она меня прогнала. За то, что поверила в ее ненависть.

– Лариса Сергеевна, а у вас есть еще дети?

– Да, сын, его зовут Андрей, как и тебя. Он замечательный мальчик. Я бы очень хотела их познакомить, очень.

– Он знает о Кате?

– Конечно! Он в детстве никогда не засыпал без сказки о сестричке Катеньке.

– И как вы ему объяснили?

– Я сказала ему правду.

– Знаете что, Лариса Сергеевна? Приходите сегодня часам к восьми к нам. Хотите? Сможете? Я подготовлю Катюшу. Только…

Пауза…

– Я поняла. Если она будет категорически против, ты мне позвонишь, да?

– Да. Вы же не обидитесь?

– Не обижусь.

– Лариса Сергеевна, я почему-то уверен, что Катенька захочет вас видеть.

– Спасибо тебе, Андрюша.

– До вечера, – сказал я и дал отбой.

Второе дело было сделано. Не такое простое и приятное, как заказ цветов, но тоже разрешившееся благополучно. Теперь оставалось разыскать Дениса, но делать этого совершенно не хотелось. Ну, не хотелось мне портить сегодняшний такой чудесный день. К моему огромному облегчению, я вспомнил, что фамилии этого упыря я не выяснил. Можно было, конечно, позвонить Кольке, но я оставил это неприятное занятие назавтра. Решил, что лучше я подготовлюсь к вечеру.

Прежде всего позвонил тете Клаве, консьержке, попросил срочно прислать свою племянницу, чтобы убрала в квартире. Не хватало еще, чтобы Катенька возилась с уборкой. Потом позвонил в «Ришелье», заказал на шесть тридцать ужин на дом, затем снова позвонил в цветочный и заказал еще несколько корзин с цветами. Пусть и дома Катюшу ждет сюрприз.

Не успел со всеми мелкими делами разобраться, как зазвонил мой мобильный.

– Да, счастье мое!

– Андрюша, спасибо! Мне никто еще цветов не дарил. Никогда. Знаешь, как это приятно! Ты бы видел, как у Милко вытянулось лицо. Я как раз проводила небольшое совещание и тут курьер заходит. И корзину протягивает мне. А там твоя записка. Я, знаешь, какая стала, самая счастливая на свете. Но вида не показала. Сыграла, как будто это совершенно обычное дело, и ты по сто раз в день заваливаешь меня цветами, Милко и ошалел. Ну, еще бы! Такая мымра, а ей цветы шлют. А Урядов после этого чуть спину свою не сломал, так подобострастно реверансы в мою сторону делал. А вот Ромка расстроился. Ой, Андрюша, он такой смешной. Андрей! Ну, Андрюша, прекрати ревновать. Я же тебя люблю, а не Ромку.

– Правда любишь?

– Очень люблю.

– Я тоже очень тебя люблю, Катенька. Помнишь, как в песне? «В омут головою, если не с тобою».

– Помню. Только ты ревновать перестань.

– Не могу. Вот если бы я тебе сказал, что ко мне приходила Кира…

– А она приходила?

– А! Вот видишь? Ты такая же, как и я. Нам нужно учиться не ревновать.

– Я попробую. Но ты знай, что в омут головою можно и за приход Киры тоже, – засмеялась Катенька. – Я люблю тебя, Жданов…

Комментарий к В омут головою…

Люди, вам не надоело? Может пора заканчивать?

========== Сюрпризы хорошие и… ==========

POV Андрей Жданов.

Колька, кажется, и правда втрескался по уши, если, едва заведя Катюшу в квартиру и приняв душ, распрощался с нами, велел его не ждать, и растворился в неизвестном направлении, успев перед уходом переброситься со мной парой фраз:

– Жданов, дай денег, я отдам с первой зарплаты. И не надо спрашивать на что.

– Много?

– Сколько не жалко.

– Сколько не жалко подарить, или одолжить?

– Одолжить.

– Триста евро хватит?

– Хватит. Только давай в рублевом эквиваленте.

– А совет можно? – поинтересовался я.

– Дать или спросить?

– Дать.

– Валяй.

– Если ты к Вике, не старайся поразить ее шикарным рестораном или дорогим подарком. Все это уже было в ее жизни. А вот искренности, честности, доброты и преданности она практически не видела.

– Я тебя услышал, всем пока. Катюха, мать велела напомнить, что к Жданову приставать пока рано.

– Иди уже, горе мое, – отозвалась жена, и так мило зарделась, что Колькино опасение начало пошевеливаться где-то в самом низу живота.

Знаете, я даже обрадовался, что мы с Катей остались наедине, вечер обещал быть насыщенным и непредсказуемым, и Колька в него не вписывался никак.

– Катюша, – сказал я, едва на Зорькиным захлопнулась входная дверь, – у меня для тебя на сегодня заготовлено несколько сюрпризов.

– Хороших?

– И хороших, и очень хороших, и… как посмотреть. Поэтому давай начнем с того, что ты пойдешь к себе и переоденешься.

– Во что?

– Это как уж тебе заблагорассудится, главное, сними, пожалуйста, этот дурацкий парик с брекетами и не надевай на себя свой прозрачный халат, иначе я не выдержу.

– Вот как? И страшной не хочешь меня видеть и красивой? А какой тогда?

– Кать, по мне, так можешь оставаться в своем парике и одежде от тети Клавы, я просто хотел, чтобы тебе…

– Да ладно! Я же пошутила.

Катя пошла к себе. Мне и правда было все равно, как она выглядит, главное, чтобы не чересчур соблазнительно, единственное чего мне очень хотелось, чтобы она зашла к себе. Я замер, прислушиваясь к ее реакции. Впрочем гадать не понадобилось, едва заглянув в свою комнату, Катенька бросилась ко мне.

– Это ты для меня, да? Для меня? Это все для меня? Честно?

– Честно-честно?

– Так не бывает, Андрюша. Это не может быть правдой. – Катя расплакалась.

– Ну вот, хотел сделать тебе приятное, а нарвался на слезы. Катюша, что не так? Ну, успокойся, пожалуйста.

– Все так, все так. Только этого не может быть.

– Кать, это всего лишь цветы и воздушные шарики.

– Да? А шарики как сердечки и на каждом написано что-то. Разве кто-нибудь может такое для меня… – и снова слезы.

– Я сейчас обижусь, Катюша. Я тебе не какой-то «кто-нибудь», я твой муж, черт побери.

– Ты фиктивный.

– Неправда! Это ты меня фиктивным сделала, иначе еще вчера настоящим бы стал.

– А ты и так им стал, – сквозь слезы улыбнулась Катюша. – Жданов, я говорила тебе, что я тебя люблю?

– Не помню. Забыл! Скажи еще раз.

– Я люблю тебя, Андрюша. – Катька чмокнула меня в щеку и убежала в свою комнату.

Вовремя убежала, как раз привезли ужин из «Ришелье» и отсервировали стол, так что к тому времени, как Катюха вышла их спальни в своем наглухо закрытом спортивном костюме, устрицы с грибами запеченные под молочной подливой, цыплята монморанси в вишневом соусе, горячий фруктовый салат и камамбер на гриле с карамелизированными грецкими орехами уже томились в ожидании едоков. А специально для моей любимой жены в высоком фужере тонкого стекла золотым сиянием играло «Champagne Pierre Moncuit», молодое белое сухое вино – победитель французского конкурса вин этого года.

– Что это? Андрюшенька, что это? Я только собралась приготовить ужин, а тут…

– А это сюрприз номер два. Тот, который очень хороший. Пойдем к столу.

Катька была непосредственной, но очень консервативной в еде. Мне пришлось долго уговаривать ее попробовать кисло-сладкое мясо цыплят, никак не могла взять в толк, что фрукты можно употреблять горячими, а уж про устрицы я вообще молчу. Зато она смело выпила вино и придвинула к себе камамбер.

– Как же я обожаю сыры, ты просто представить себе не можешь, Андрюшенька. И я в них разбираюсь. Правда мягкий сыр на гриле не пробовала никогда.

– Нравится?

– Очень! А давай я пожертвую тебе свои устрицы и курицу…

– Цыпленка.

– Как? Ты меня ешь?

– Тебя?

– Ну, да. Я же твой цыпленок. Забыл?

– Забыл. Ты больше не цыпленок, ты моя маленькая.

– Вот хитрюга, это чтобы съесть меня без зазрения совести?

– Ага. Так в обмен на что ты приносишь мне в жертву себя и устрицы.

– В обмен на камамбер.

– Договорились, пьяница, ешь сыр. Вся порция твоя, только там много, смотри, станешь толстой.

– А толстую ты меня не будешь любить?

– Еще как буду. Любимого тела должно быть много.

Дальше тянуть с основной программой вечера было нельзя, время приближалось к половине восьмого.

– Катенька, помнишь, я говорил тебе, что найду твою маму?

– Конечно помню, – она сразу заволновалась. – Ты хочешь сказать, что…

– Да, маленькая. Катенька, я хочу, чтобы ты знала, что еще есть время все отменить, но если ты хочешь видеть Ларису, то…

– Сейчас?

– Через полчаса.

– Андрюша, а как я выгляжу, – задала Катя самый неожиданный для меня вопрос.

– Ты очень красивая, солнышко. Очень.

– А она сюда…?

– Да, детка.

– Может мне контактные линзы вместо очков, а?

– Катенька, подожди. Перестань паниковать. Слышишь? Иначе я отменю эту встречу к чертовой матери.

– Андрюша, как ты думаешь, я ей понравлюсь… такая? Ой, надо убрать со стола, а то она придет, а у нас бардак? Правда же?

– Катя, Катерина Валерьевна, – повысил я голос, – ты меня слышишь?

– Что? А, слышу, конечно. Только очень плакать хочется. Можно?

– Можно, Катюша, можно. Реви на здоровье, правда я считаю, что это глупо.

– Почему? – искренне удивилась Катюша.

– Это как смеяться перед рассказом анекдота. Превентивно. Козе понятно, что ты еще успеешь нарыдаться. Или в обнимку с Ларисой, или после того, как выгонишь ее.

– Знаешь, а ты прав, – вскинула голову Катюха. – Тогда ты убираешь со стола, а я пойду переоденусь.

– Договорились. Я еще кофе сварю, у нас такой десерт из «Ришелье», что его императрице на стол подать можно.

– Андрей, а может не надо?

– Чего, десерта?

– Нет, этой встречи. Может не надо. Жила же я как-то без матери столько лет, проживу и дальше.

– Решать только тебе, девочка. Но если ты мне доверяешь хоть чуть-чуть, то не отменяй встречу. Это тебе нужно. В первую очередь тебе, а уж потом мне.

– А маме?

– Я неправильно выразился. Это вам с ней нужно в первую очередь.

– Ты прав. Я пошла переоденусь.

Катя ушла к себе, а я набрал номер Ларисы.

– Катя не хочет меня видеть? – вместо «алло» прозвучало в трубке. И столько боли было в голосе женщины, что у меня защипало в носу.

– Нет-нет! Хочет. Я звоню подтвердить встречу.

– Слава Богу! Я уже внизу, у подъезда.

– Лариса Сергеевна, дайте мне хотя бы пять минут. Если я не уберу со стола…

– Конечно, как скажешь. Я приду ровно в восемь.

Катюха переодеваться не стала, только чуть-чуть подкрасила глаза и губы. Вот уж напрасно, все равно сейчас весь макияж потоком слез смоет, а может, и не зря, может, я просто ничего не понимаю в женской психологии.

Ровно в восемь раздался звонок в дверь.

– Андрюша, открой сам, – попросила Катя.

– Хорошо, – я пошел к двери.

Лариса Сергеевна была не просто красивой, она была невероятно, умопомрачительно хороша. Очень похожа на Катю, вернее наоборот – Катюша на нее, вот только глаза у женщины были не карие, а пронзительного зеленого цвета. Почему-то вспомнилось: «За одни глаза тебя сожгли б на площади, потому что это – колдовство».*

– Здравствуйте, Лариса Сергеевна, проходите.

– Здравствуйте, Андрей. Вы не могли бы мне помочь?

Только тут я увидел огромного амбала за ее спиной, держащего в руках два здоровых баула.

– Вы к нам насовсем? – попытался я пошутить.

– Нет, – шутки она не приняла. – Это… это… Андрей, помогите мне занести, пожалуйста. – губы у нее неприятно скривились, казалось, еще секунда и она расплачется или убежит.

– Вы проходите, разуваться не надо. А сумки я принесу.

– Слава, подожди меня в машине, – бросила Лариса детине так, что было совершенно непонятно, то ли это начальница распоряжается, то ли женщина просит. Хотя, какое мое дело? Она прошла в комнату и я услышал. – Здравствуй, Катенька.

– Здравствуйте. Если вам не сложно, называйте меня Катя или Катерина. Без сюсюканий, пожалуйста, если вас это, конечно, не затруднит.

Так я и знал: Катька выпустила все колючки сразу. Едва закрыв входную дверь ногой, я бросился в комнату вместе с баулами…

Комментарий к Сюрпризы хорошие и…

* В. Ободзинский “Колдовство”.

https://youtu.be/9rBKZPnbYfU

========== Дмитриевна… ==========

POV Катя Пушкарева.

– Здравствуй, Катенька.

Я обернулась и встретилась глазами с взглядом в котором был страх и какое-то заискивание. Не знаю, почему это меня так взбесило. Честное слово, не знаю. Может потому, что мне самой было очень страшно и хотелось зажмуриться, может, потому, что это я готова была вывернуться наизнанку, только бы оказаться ей нужной. Да какое она имела право чувствовать тоже, что я чувствовала?

– Здравствуйте. Если вам не сложно, называйте меня Катя или Катерина. Без сюсюканий, пожалуйста, если вас это, конечно, не затруднит.

– Не затруднит. Катя, значит, Катя.

В комнату вбежал Андрей, держа в каждой руке по большой, даже слишком большой черной сумке.

– Девочки, а давайте…

– Андрюша, что это у тебя? – перебила я его.

– А это не мое. Это Лариса Сергеевна принесла.

– Сергеевна?

– Да, Катя, Сергеевна. Я сменила отчество.

– Ясно. А я кто?

– А ты Екатерина Дмитриевна. Хотя мы с твоим папой планировали тебя назвать Дашенькой.

– Спасибо вам с папой. Меня вполне устраивает мое имя.

– Катюша, – шепнул мне на ухо Андрюша, – никто не нападает. Не нужно обороняться.

Теперь я уже на Андрея рассердилась. Почему он ее защищает?

– Мне так и не ответили, что это за сумки?

– Это подарки, Катя.

– Подарки? Мне? Спасибо, не нужно. У меня все есть, – я гордо вскинула голову.

Опомнилась! Притащила свои подарки, когда я уже совсем взрослая и мне ничего от нее не надо. А где она раньше была?

– Я знаю, что тебе не нужны эти подарки. Они мне были нужны. Даже не знаю, зачем я их принесла. Хотя нет, вру, знаю. Чтобы показать тебе, что я всегда тебя помнила, – мама как-то шумно, со свистом втянула в себя воздух, покраснела и схватилась за грудь.

Мама… Сейчас я вспоминаю, что именно в эту секунду впервые сказала это слово, обращенное к ней, правда тогда про себя.

– Что с вами? – встревоженно спросил Андрей, но она не отвечала, только, как рыба на берегу, раскрывала рот и пыталась сделать вдох. – Астма? – продолжал допытываться муж. Она помотала головой. – Катя, открой окно и позвони Ирине Петровне, – крикнул он мне.

Я бросилась выполнять его поручение. Дозвонилась с первого раза.

– Тетя Ира, тут… тут… – Андрей выхватил у меня трубку, поняв, что я не знаю, как мне назвать маму.

– Лариса Сергеевна задыхается… Что?.. У вас паническая атака?.. – мама кивнула. – Говорит да!.. Ну, не говорит, кивает. Да… Да… Хорошо… Секунду… Катя, диктуй, – сунул трубку мне в руки. Затем подошел к маме и взял ее за запястья. – Все хорошо. Это сейчас пройдет. Давайте дышать вместе, вы не одна. Нам необходимо замедлить дыхание.

– Катька, ты меня слышишь? – орала тетя Ира.

– Да.

– Повторяй за мной. Говори спокойным тоном и чуть замедленно.

– Хорошо. – я начала повторять все, что слышала от тети Иры. – Сделайте очень медленный и плавный, примерно за пять секунд вдох, задержите дыхание, начинайте замедленный постепенный плавный выдох, секунд за десять. Хорошо. И еще раз. Медленный вдох, задержали дыхание, очень медленный выдох. И еще раз… И еще…

– Катя, она красная?

– Сейчас не очень, – ответила я шепотом.

– Замечательно. Пусть повторяют дыхание раз пятнадцать-двадцать. Потом нужно будет усадить Лару, у нее будет слабость в ногах. Спиртного нельзя, можно чай и воду. Если атака повторится, пусть завтра же идет к Семену Аркадьевичу. Поняла?

– Поняла.

– Тогда отбой, – раздались короткие гудки.

Я подождала пока они выполнили упражнение двадцать раз, подошла и взяла маму за руку.

– Вам легче? – она кивнула. – Давайте сядем. Тетя Ира сказала, что у вас сейчас будет слабость. – злость моя, к счастью, куда-то пропала. – Чаю хотите?

– Нет, лучше воды.

– Андрюша, – повернула я голову, но он уже шел в сторону кухни.

– Я в воду добавил мяту. Вы любите мяту?

– Я? Мяту? – она попыталась попить, но зубы застучали о край стакана. – Простите.

– Ерунда какая. Вот, пейте через соломинку. – Андрей опустил ей в стакан трубочку.

– Спасибо. Я хотела поговорить, а только напугала вас. У меня опять ничего не получилось. Простите, я, наверное, пойду, – мама привстала, но снова опустилась на диван. – Я не знаю, с чего начать, девочка. – слезы покатились из ее глаз, но она их, кажется, даже не замечала. – Мне ничего от тебя не нужно. А эти подарки… Давай выбросим и забудем, если хочешь. Ты только не расстраивайся, Катя. Не нужно.

– Я могу посмотреть?

– Конечно.

Я попыталась приподнять одну из сумок, но она была тяжелой.

– Андрей! Зачем ты их таскал? Тебе же нельзя, – первое, что выскочило у меня. Затем я опустилась на корточки и расстегнула молнию. – Господи! Что это?

В сумке было много коробок разного размера. Каждая была перевязана ленточкой с бантом. Я достала первую коробку. К упаковке степлером была подколота красивая детская открытка. Не в силах больше терпеть эту муку, я рванула на себя открытку и раскрыла ее.

«Дорогая Катенька! Поздравляю тебя с пятилетием!Катя, ты – главное в жизни моей,

Любимая дочка, родная!

Быть самой счастливой, расти поскорей

Тебе в День Рожденья желаю!Твоя мама. 27.12.1986 г.»

– Господи! Что это? Андрей! Что это?

POV Андрей Жданов.

Я сразу, как только прочел открытку из-за Катиного плеча, понял что это подарки на все ее дни рождения.

– Господи! Что это? Андрей! Что это? – Катя была на грани, я это видел, как видел и то, что она снова зажмурилась, значит опять испугалась.

– Открой глаза, детка. Открой. Это не страшно. Это твои подарки. Тебе покупа…

– Подождите, Андрей. Я сама все объясню и расскажу. В этой коробке кукла, Катенька. Ты очень просила эту куклу на день рождения у бабушки. А подарила тебе ее тетя Ира. Ты не помнишь? Большая шагающая кукла в костюме Красной Шапочки.

– И у нее была корзинка с пирожками, да? Я помню! Только вот куда она девалась я не помню. И не помню, чтобы я с ней играла.

– Она лежит в этой коробке, Катенька. Отец тогда выгнал Иру из дома. Он догадался, что это подарок от меня.

– Откуда?

– У Иры не было таких денег, чтобы купить эту куклу в подарок подружке сына. Но дело не в этом, Катенька. В этих сумках двадцать два подарка. На каждый день твоего рождения. Делай с ними, что хочешь.

– Двадцать два? Но мне…

– Я знаю, Катюша. Но на первый твой день рождения я ничего не могла тебе купить. Я была в колонии для несовершеннолетних.

– Что? Ты сидела?

– Да, Катенька. Я сидела.

– За что?

– Статья сто двадцать шесть УК РФ. Похищение человека.

– О, Господи! И кого ты похитила?

– Тебя, девочка. Целых два часа я была счастливой!

– А ты… Простите, вы мо…

– Говори мне ты, Катенька, мне это очень приятно.