Текст книги "По другую сторону надежды (СИ)"

Автор книги: Friyana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц)

Глава 3. Осада.

Профессору Снейпу меньше всего нравились ситуации, в которых правильное решение приходилось откладывать по каким-либо идиотским причинам. Он не считал, что способен всегда контролировать происходящее, но держать руку на пульсе и быть в курсе событий полагал для себя, так или иначе, нормой.

В события, собственно, все упиралось по минимуму. Действительно важная информация заключалась в причинах, по которым случались те или иные вещи – зная их, можно было предположить все. А зная только перечень событий, можно было лишь гадать о том, что из них последует.

Вероятно, поэтому он и смог прожить почти двадцать лет с меткой Темного Лорда на предплечье, избежав при этом Азкабана и так и не получив статус «врага Магического Мира». Снейп считал себя достаточно разумным существом, чтобы не попадать в расставленные ловушки и предполагать, где может обнаружиться выход в безвыходной ситуации.

Теперь же, по его собственному мнению, он влип на редкость неудачно. Во-первых, он снова оказался между двух огней, при этом не испытывая ни малейшего желания выбирать любую из враждующих сторон – все, как всегда. Во-вторых, Северус пытался и не мог отыскать ту точку, начиная с которой он ошибся. Точку, когда еще не было поздно начать поступать правильно и не допустить в итоге столь глупого и неоднозначного финала.

И, наконец, в-третьих – он совершенно не понимал причин, из которых складывались поступки действующих лиц. Точнее, причины, по которым рано утром в его камине показалась голова мистера Кингсли, занимающего сейчас пост Главного Аврора, были ясны даже флобберчервю. А вот что и почему происходит с другой стороной – парой закрывшихся в поместье на площади Гриммо магов, было непонятно категорически. И это раздражало сильнее, чем в старые добрые времена – тупость студентов.

За ночь мальчишки определенно вспомнили все, что повылетело из их голов за месяцы непрерывной стихийной атаки на разум. Но при этом – если вчера они были готовы перегрызть друг другу глотки, и Северусу невольно приходилось прятать ухмылку каждый раз, когда он натыкался на их горящие взгляды и вспоминал годы отчаянного юношеского противостояния этой пары, то сегодня… Сегодня что-то было не так.

Поттер избегал смотреть даже в спину Драко. Тот, в свою очередь, проглатывал самые скользкие и двусмысленные замечания, лишь пару раз утомленно поморщившись в ответ на попытку вывести его из себя. Оба выглядели так, будто всю ночь по ним топтались гиппогрифы… Но дело было даже не в этом.

Раньше – всегда, начиная с самого первого курса – стоило им оказаться в одном помещении, и воздух буквально пропитывался напряженностью. Связь между ними, в том или ином виде, существовала всегда, в последние полгода учебы просто сменив знак, превратившись из неприятия и отрицания в то, что и привело их в итоге к полноценному симбиозу. Независимо от того, смотрели ли они друг на друга, чем были заняты и насколько вовлечены в разговор, каждый как будто постоянно, ежесекундно прощупывал, что происходит с другим.

Теперь же это прекратилось, не видоизменившись, а совершенно исчезнув.

Не то чтобы Поттер совсем перестал замечать Драко, нет. Скорее, он абсолютно не обращал на него внимания – до тех пор, пока тот не выдавал мысль, косвенно способную заинтересовать. И тогда Гарри переключался – но именно на мысль, а не на Драко. Малфоя в его мире больше не существовало, и за этим не чувствовалось ни обиды, ни злости, ни какой бы то ни было эмоции вообще. Пустота – вот что провалом повисло между ними, заполнив гостиную, когда Северус шагнул в поместье из камина перед обедом.

И эта пустота пугала больше, чем когда-то – вся их слабо обоснованная ненависть, а позднее – истерическая, нечеловеческая привязанность.

Возможно, со вздохом признался сам себе Снейп, все дело в том, что я уже совершенно не понимаю, почему они выжили – и почему восстанавливаются. Память вернулась к ним полностью, одномоментно, утром – по их же словам – и все осторожные расспросы не помогли наткнуться ни на один пробел. Они помнили все, в том числе и друг друга – но Северус прекрасно чувствовал, что энергетически, на уровне полей, между ними что-то исчезло.

Причем, исчезло именно сейчас, а не после обрыва стихийной связи. Тогда профессор вообще не ощутил разницы – хотя, возможно, он просто не имел возможности увидеть их вместе… Впрочем, вчера они были вместе, и контраст был очевиден. Они были готовы бодаться из-за любой мелочи, превращая каждое столкновение взглядов в борцовский поединок. Теперь же от этой повисшей в воздухе пустоты хотелось выть… даже Северусу.

Как бы я ни относился к их связи, скрепя сердце, признался он сам себе, сейчас это уже не имеет значения. Важно то, что Драко… черт, нет. Важно, что они оба – живы. И что за этим стоит – неизвестно.

Предположение, что за возвращение к жизни мальчишки заплатили этой самой связью, слишком просилось на язык, чтобы оказаться правдой. Северус был уверен, что все не так элементарно – хотя бы потому, что в этом случае они, похоже, вообще не смогли бы восстановиться… А вариант, что стихия сначала позволила им прийти в себя – и лишь потом забрала их чувства друг к другу, вообще попахивает мистикой и идиотизмом.

Мистика – слово, придуманное для магглов, неспособных увидеть истинные причины событий. А стихия – не разумное существо… Поэтому – нет, все должно объясняться понятно и просто. Только вот – как? И сколько времени пройдет, прежде чем получится докопаться до нужных ответов? И – самое главное – есть ли у них у всех это время?..

Что Северус, проведя полдня в поместье Блэков, мог утверждать наверняка – и от этого, почему-то, ситуация становилась еще запутаннее – так это то, что и Драко, и Гарри не превратились в апатичные магические растения, не чувствующие ничего вообще. Поттер даже, скорее, наоборот, стал еще более агрессивным и вспыльчивым, чем был до исчезновения в стихийном пламени… А Драко – более флегматичным и задумчивым, что, как раз, означало наличие еще большей душевной глубины, нежели истеричность гриффиндорца. Такое ощущение, что единственное, чего они лишились в результате – это как раз объединявшей именно их двоих связи. Ментальной, эмоциональной, на уровне магических полей и энергий, вообще – на всех слоях, даже бытовой интерес… Хотя, интерес тут тоже совершенно не исключение – его наличие к человеку означает лишь включенность последнего в твой событийный поток… Кстати, реально ведь мальчишки из него – не выключились! Они продолжают жить вместе, их многое объединяет и связывает, они, в конце концов, опять вдвоем против ведущей власти остались… О-ох, не было печали…

Северус перевел взгляд на отсутствующее лицо Драко. Тот сидел в кресле напротив, опираясь локтями на расставленные колени и сцепив пальцы, и задумчиво хмурил брови, уставившись невидящим взглядом в пол. Он все еще выглядел болезненно исхудавшим, будто высохшим изнутри, и во всей его тонкой фигуре сквозила какая-то изломанная, отчаянная напряженность, от которой сжималось сердце и упрямо хотелось найти виноватого – что тоже, получалось, совершенно невозможно было сделать… И тоже навевало на мысль о поворотной точке, в которой еще было не поздно одуматься и все исправить. Знать бы еще – что и как…

Если тебе упорно кажется, что виноватых не существует, значит, виноват – ты, вспомнил Северус избитую истину и поморщился, избавляясь от неприятного чувства, что он снова отмахивается от правды.

– Кстати, вы так и не рассказали, что хотел Кингсли, – сказал из своего угла Поттер чуть хрипловатым голосом.

Он сидел, развалившись на низком диванчике, заложив руки за голову, всем своим видом демонстрируя готовность биться с любой встреченной ветряной мельницей. Гриффиндорец, невольно хмыкнул Северус, окидывая его взглядом – взъерошенного, с рассеянными потемневшими глазами, скрытыми за стеклами очков, как за привычным прозрачным занавесом, напряженного и… испуганного, на самом-то деле.

Да, он боится, с какой-то странной тоской понял Снейп. И не хочет уже давно никаких мельниц… никаких чудовищ и никаких подвигов. Даже из Поттера можно выжечь его извечную страсть быть героем, оставив только вот такую вот маску отчаянной, почти кричащей готовности продолжать им быть, если потребуется.

Еще бы ты научился вовремя в тень уходить да перестать всем да каждому сдачи давать и доказывать свое право быть собой, мальчик, цены бы тебе не было… Может, и впрямь бы выжил – когда-нибудь. Раз и навсегда.

– Не рассказал, потому что вы меня перебили, Поттер, – философски заметил Северус, отводя глаза. – Судя по всему, терпение и выдержка к числу ваших достоинств так и не прибавились.

– Я и вправду думал, что он давно мертв, – пожал плечами Поттер. – Что мне, удивиться уже нельзя?

– Так вы меня все же выслушаете, или на этот раз мы о вашем удивлении поговорим? – уточнил Снейп.

Гарри шумно выдохнул, пряча вспыхнувшее раздражение под опущенными ресницами.

Северус долго молчал, подбирая слова. Вообще-то, ему было удобно избегать сложной темы, пусть даже и понимая, что он все равно не уйдет отсюда, пока не скажет все, что ему велено было сказать. Прибавив несколько собственных советов.

– Драко рассказывал вам о том, как изменилось положение стихийных магов за последние полгода? – задумчиво поинтересовался он.

– Я его об этом не спрашивал, – спокойно ответил Гарри.

Снейп поднял глаза.

– Вам необходимо явиться в Министерство Магии, желательно – прямо сегодня, чтобы пройти психологическое освидетельствование, – медленно уронил он, внимательно следя за реакцией Поттера. – На основе его результатов вам либо разрешат еще какое-то время оставаться среди волшебников, либо отправят… подальше из страны. В резервацию.

Гарри на несколько долгих мгновений перестал дышать, глядя на Северуса ничего не выражающим взглядом.

– Это шутка? – мягко уточнил он наконец.

Драко с горечью фыркнул, не поднимая глаз. Снейп сдержанно выдохнул.

– Это самый легкий и устраивающий всех вариант, мистер Поттер, – осторожно сказал он. – Поверьте, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы договориться хотя бы на него.

Гарри остолбенело моргнул и опустил руки, складывая их на груди.

– Вы что, намекаете, что какие-то люди будут составлять мнение о том, в своем ли я уме? – усмехаясь, поинтересовался он. – Идиоту же понятно, каким оно будет.

Северус наклонил голову.

– Поттер, если вы самостоятельно рассуждать не способны, так хотя бы слушайте и молчите. Я был вынужден рассказать, что на развалинах Малфой-Менора вчера ночью объявились именно вы, и я могу это подтвердить. В противном случае меня либо настойчиво попросили бы выяснить этот факт, либо, попытайся я отказаться, меня ожидало официальное признание в недееспособности. Со всеми вытекающими последствиями, специально оговоренными для спятивших стихийных магов. Если вы не в курсе, в последнее время нас принято просто выпалывать, как сорняки. И следующим на очереди стал бы Драко.

Гарри равнодушно пожал плечами.

– До него не так просто добраться, – обронил он.

– Я бы все равно тебя сдал, рано или поздно, – меланхолично заметил из своего кресла Малфой, не поднимая головы. – А профессору бы только зазря досталось. Так что он прав, Поттер. Не та ситуация, чтобы ерепениться.

Взгляд Гарри потяжелел, наливаясь яростью.

– Вас не было слишком долго, Поттер, – медленно произнес Снейп. – Вы просто не видели, как все начиналось… а потом покатилось, как снежный ком. Нам запретили работать среди людей. Мы официально признаны потенциально агрессивными магическими существами. Мы не можем контактировать ни друг с другом, ни с волшебниками, за исключением назначенных наблюдателей, потому что в любой момент можем превратить нормального человека в себе подобного. Нас выживают из этого мира, Поттер. Мы – как эпидемия чумы, которую ограничивают блокадой. Сделайте милость, напрягите мозг и осознайте, что вас проще убить по-тихому, нежели пытаться силой поставить на место. Поэтому раз в жизни умерьте свой пыл и сверните очередной припадок юношеского максимализма, пока не наломали дров.

Гарри вспыхнул и сжал зубы, комкая в пальцах рукав рубашки.

– Я никуда не пойду, – чуть слышно проговорил он. – Стоит мне только появиться там и дать им возможность вынести вердикт о моем состоянии, как я стану мертвым еще быстрее, чем если бы я попытался сопротивляться. Если вам нравится прогибаться, это ваше личное право. Я не прошу вас пытаться меня защищать. А если вы желаете сообщить мне, что мое поведение угрожает Малфою, то он вполне может собрать шмотки и исчезнуть отсюда хоть прямо сейчас. Ему известно, что его никто не остановит, и, полагаю, он в состоянии решить этот вопрос самостоятельно. Так что – не надо обвинять меня в том, что я о нем не забочусь.

– Поттер, – насмешливо протянул Драко, поднимая глаза. – Ну, ты точно ни черта не понял. Даже если я уеду отсюда, общественность все равно будет считать, что мы вместе. Ты жив, и мы снова представляем угрозу. Только на этот раз – напрямую Магическому Миру. Темный Лорд мертв, и нас не на кого натравливать. Мы больше не нужны, следовательно, нас необходимо убрать.

– Хочешь помочь министерским ищейкам в этом нелегком деле? – усмехнулся Гарри. – Валяй, Малфой. Можешь идти и сдаваться. Лично я никуда не пойду.

Северус подавил вздох и потер виски ладонями. В общем-то, он и не надеялся, что это окажется легко.

– Все не так просто, Поттер, – негромко сказал он. – Освидетельствование – всего лишь повод. Возможно – и я считаю это наилучшим выходом для вас – отъезд в резервацию дал бы вам шанс наверняка остаться в живых. Если Визенгамот согласится, что им достаточно знать, где вы, и что вы никогда и никуда оттуда не денетесь. Облегченный вариант тюрьмы.

– Спасибо… за прямоту, – медленно проговорил Гарри. – А какой возможен еще вариант? На ваш взгляд? Если я все-таки туда не пойду?

– Тюрьма может быть разной, мистер Поттер, – пожал плечами Снейп. – Думайте. Только думайте быстро… пока есть возможность выбирать. Потом ее, скорее всего, не останется.

Гарри встал и подошел к окну, заложив руки в карманы брюк. По тому, как он едва заметно раскачивался с пятки на носок, было видно, как он напряжен и сосредоточен. И еще – насколько он зол, хотя и пытается это скрыть.

– Не пойду, – прервал паузу Гарри, опуская голову. – Извините, профессор, но тюрьма меня не устраивает – ни в каком виде. Пусть попробуют просто убить, если хотят. Я найду, чем ответить.

Северус тоже поднялся с кресла и остановился за его спиной.

– В таком случае, хотя бы откройте камин, – мягко сказал он. – Продемонстрируйте хоть какую-то готовность идти на компромисс. Если с вами невозможно никак связаться, это только подтверждает нехорошие подозрения. Сотрудничайте с властями, пока они не вынудят вас защищаться. Это совет, мистер Поттер.

Гарри обернулся и бросил на него быстрый взгляд.

– Открыть? Чтобы каждая министерская псина могла в любой момент войти и начать размахивать палочкой?

– Либо исчезните из Англии прямо сегодня, – жестко закончил Снейп. – Я предлагаю вам разумный выход, но это не значит, что я готов оставаться вашей нянькой и уговаривать вас до бесконечности. Перспективы, как я их вижу на данный момент, я изложил. Дальше выбирайте самостоятельно, Поттер.

Он мог бы поклясться, что во взгляде Гарри на миг промелькнуло беспомощное отчаяние.

– Спасибо, – буркнул Поттер и прислонился к стене, запрокидывая голову. – Я выберу, профессор. Не беспокойтесь…

* * *

– Малфой?..

Гарри шагнул в кабинет и застыл в дверях, хмуро оглядывая полный бардак, который Драко умудрился устроить здесь за пару часов – другим словом то, во что превратился некогда идеально упорядоченный рабочий стол и прилегающее к нему пространство, было сложно назвать.

– Слушаю тебя очень внимательно, – не поднимая головы, пробормотал Драко.

Он сидел на полу, скрестив длинные ноги, рядом с возвышающимися горой смятыми клочками бумаги, расправляя их по одному, проглядывая содержимое и раскладывая на кучки – видимо, по какому-то принципу.

Кучек было три – Гарри это зачем-то отметил. И невольно подумал, что Малфой, видимо, снова начал постепенно сходить с ума, потому что, если его занятие и являлось осмысленным действием, то навскидку этот смысл стороннему пониманию совершенно не поддавался.

– Ты не пришел обедать, – невпопад буркнул Гарри, все еще не решаясь войти и спросить, что происходит.

– Я был занят, – рассеянно ответил Малфой, вчитываясь в очередной пергамент. – Мне Добби сюда принес. Что ты хотел?

– Попросить тебя помочь мне с камином.

Драко бросил на него быстрый взгляд, выбирая из горки бумажных комков очередной лист.

– Решил открыть? – покусывая губы, спросил он.

Гарри отметил, что сжимающие пергамент пальцы вдруг слегка дрогнули, и Драко медленно поднес листок чуть ближе к глазам.

– Только для разговоров, как раньше было, – вздохнул Поттер и прикрыл за собой дверь, машинально взъерошивая волосы. – Что ты делаешь?

Драко молчал, вцепившись в клочок бумаги, потом сделал какое-то движение, будто пытался снова его смять, но, передумав, в конце концов медленно отложил в сторону. Видимо, будет четвертая кучка, подумал Гарри.

– Здравое решение, – ровно проговорил Малфой, не поднимая головы. – Но я бы советовал открыть совсем. Это просто мнение. А еще лучше – снять пароль со входа, но повесить охранное заклятье с сигналом.

Поттер хмыкнул и с размаху уселся рядом, прислоняясь спиной к креслу.

– Добби сказал, здесь еще и заклятье ненаносимости висит, – полувопросительно протянул он, глядя на скрытое челкой лицо Драко.

– Э-э-э… – Малфой на секунду задумался. – Да, висит. Я его вроде не убирал.

– Так тогда и его снимать же придется.

– Поттер, – Драко вздохнул и выпрямился, уронив руки на колени. – Мне, правда, не сложно. Хочешь – давай хоть все к чертовой матери поснимаем. Уже без разницы же, чего прятаться… Только, ради Мерлина, не мешай мне, хорошо?

– А что ты делаешь-то? – глаза Гарри тускло поблескивали за стеклами очков. – Откуда столько макулатуры?

– Добби принес, – невыразительно сообщил Драко, снова углубляясь в бумаги.

– И что это?

– Поттер, я попросил не мешать?

Гарри молча протянул руку и, вытащив из кучи пергаментов один из смятых клочков, развернул и всмотрелся в написанные ровным, почти каллиграфическим почерком строчки. Малфой одарил его леденящим взглядом, но в итоге опустил голову и снова принялся разглядывать очередной листок.

«…Голод… Третьи сутки – холод, из потайных карманов лезет наружу осень. Я перестал смеяться, ведь смех – это те же слезы. Жаль, что опять – напрасно. Жаль, что опять – все то же…

…Долго еще до дома – сквозь темноту кордона, мимо кричащих окон по тишине упругой. Рвутся тугие нервы, годы и километры, крепко сжимают пальцы окоченевший воздух…

…Время гнилых устоев – мельницы ждут героев, как ждут берега чужие тех, кто уходит в море. Страшно бывает утром – к вечеру все проходит, ведь сны – это только средство от беспросветной боли…

…Здесь не бывает больно – здесь уже все привыкли рвать пустоту на части или швыряться пылью; лишь упиваются властью новые гегемоны, да жадно вкушают счастье люди с глазами зомби…

…Снова часы на башне отбарабанят полночь, вечность застынет в камне, и беспросветный космос будет смотреть с тоскою на ненасытный хаос, на города в руинах, на все, что от нас осталось…»

Гарри изумленно моргнул и перечитал снова. Потом еще раз. А потом поднял голову и обнаружил, что Малфой внимательно смотрит на него, усмехаясь одними губами.

– Судя по твоей роже, Поттер, там снова стихи, – констатировал он и выхватил листок из рук Гарри, откладывая его в «четвертую кучку». – И закрой уже рот, в конце концов…

Гарри нервно сглотнул и торопливо цапнул следующий пергамент.

– Твое творчество? – как можно ровнее поинтересовался он. – Смотри, чтобы авроры не нашли – еще вопрос, кого из нас новым Темным Лордом за такие мысли объявят…

– Зря ухмыляешься, – проворчал Драко. – Я, между прочим, пытаюсь здравое зерно отсюда выудить. Вот, можешь эту кучу всю читать, здесь много про то, что без тебя творилось…

Он пододвинул к Гарри одну из трех оставшихся стопок. Тот перевел на Малфоя ничего не выражающий взгляд.

– Тебе что, заняться больше нечем? – мягко спросил Поттер. – Можно ж было и газеты поднять…

– Во-первых, много ты там не нароешь, – вздохнул Драко и откинул со лба прядь волос. – Во-вторых, здесь не только… про внешние события. Я помню, что записывал до черта размышлений о стихийной магии – меня, Поттер, перед тем, как я окончательно рехнулся, здорово плющило по части умных мыслей… По крайней мере, тогда они мне таковыми казались, я хочу найти и перечитать, что я там нарассуждал…

– А в-третьих? – подозрительно спросил Гарри, не отрывая взгляда от последней стопки.

– «В-третьих» тебя не касается, – равнодушно сообщил Драко и снова углубился в чтение.

Гарри, что-то прикинув, хмыкнул и развернул верхний пергамент из предложенной кучки.

– Не знал, что ты умеешь писать стихи, – негромко пробормотал он.

– А я и не умею… – в тон ему проговорил Драко. – Это был поток сознания, Поттер… Сомневаюсь, что смогу повторить…

– Что?! – заорал вдруг Гарри, выпрямляясь и вглядываясь в пропитанный чернилами измятый лист.

– Где? – поднял голову Драко.

– «…Иногда я думаю, что министерским ищейкам все же стоило бы увидеть труп Люциуса – по крайней мере, тогда вопрос о причастности Финнигана к кругам Пожирателей Смерти можно было бы считать исчерпанным навсегда…» – прочитал вслух Гарри и тоже поднял голову. – Так этот вопрос что – еще и не исчерпанный?! Они не верят, что Симус тоже там был?..

Губы Драко искривились в знакомой с раннего детства издевательской усмешке.

– Поттер, а Джинни Уизли погибла, как герой движения Сопротивления, – зло ухмыльнулся он. – Просто, когда тебе говорят, что здесь все с ума посходили совсем, надо слушать иногда, а не вопить, как упертый идиот, что…

– Стоп, – оборвал его Гарри и помотал головой. – Я рехнусь сейчас. Какая версия-то в ходу вообще? Лорда хоть я убил?

Драко, скорчив нарочито виноватое лицо, осторожно пожал плечами.

– На тот момент, когда я еще читал газеты и думал, что стоит за статьями, следствие все еще шло. А если учесть, что развалины Малфой-Менора до сих пор оцеплены…

– Я понял, – вздохнул Гарри и потер глаза, сняв очки. – Новости сегодня просто одна другой занимательнее…

– Так тебе же не просто так Снейп сдаваться идти предлагал, – устало поморщившись, процедил Драко.

– Малфой, этот вопрос закрыт, – утомленно отмахнулся Гарри, вытаскивая из стопки следующий лист.

– Да ради Мерлина… – проворчал тот в ответ и тоже углубился в чтение.

– Ты обещал помочь с камином, – не поднимая головы, напомнил Гарри.

– Ты обещал подумать насчет входа и охранных заклятий, – в тон ему ответил Драко.

Гарри на мгновение задержал дыхание и подумал, что, все же, общаться с Малфоем – это надо стальные нервы иметь. Или, может, их просто надо иметь – если хочешь жить в этом чокнутом мире… да еще и зная, что ни рядом с тобой по большому счету, ни за твоей спиной – никого.

Впервые за этот долгий день он с такой отчаянной ясностью понял, что ему не просто не на кого рассчитывать – он вообще в этом мире один. Совершенно. Все, как всегда…

* * *

Под вечер, отчаявшись успокоиться, Гарри, наконец, почти смирился с мыслью об одной из бутылок красного вина, которые, как ему хотелось верить, в погребах этого дома все еще не перевелись. Мысль отдавала трусостью и попыткой закрыться от проблем, но текущая реальность представала в таком виде, что Гарри махнул рукой на внутренний голос и решил, что порой, дабы сохранить рассудок, не грех и закрыться.

Он действительно был напуган, хоть и пытался скрыть это всеми силами и от Снейпа, и – в особенности – от Малфоя, хотя тому, похоже, было совершенно наплевать на сложные душевные переживания Поттера. Ненадолго оторвавшись от кипы пергаментных листков в кабинете, чтобы перенастроить защитные заклятия, охраняющие дом, тот за полчаса закончил шипеть на латыни и размахивать палочкой – и с невозмутимым каменным лицом вернулся обратно к прерванному занятию, видимо, больше не собираясь отвлекаться на мелочи вроде неуравновешенного соседа.

По крайней мере, весь остаток дня Гарри так казалось.

Возможно, я преувеличиваю, вздохнул он с тоской, сидя на подоконнике в малой гостиной и разглядывая хмурое вечернее небо Лондона. Но, в любом случае, это просто пытка – жить вот так, как пауки в банке, запершись в одном доме, будучи оторванными от всего – и при этом избегать друг друга… Хотя, Малфою, наверное, и разницы-то никакой нет – за его головой никто являться не собирается… по крайней мере, пока. Черт…

Гарри раздраженно откинул со лба челку. Надо будет хоть волосы привести в порядок, машинально подумал он. Наверняка есть заклинания, восстанавливающие цвет…

Пронзительно-седые пряди, лезущие в глаза, бесили до невозможности, настойчиво напоминая о том, о чем Гарри был бы счастлив забыть навсегда. Они кричали до звона в ушах – ты давно мертв, ты живешь взаймы, ты – смятый и покореженный обрывок от того мальчика, который когда-то выжил. Кричали так громко, что Гарри приходилось собираться с силами каждый раз, прежде чем решиться посмотреть в зеркало. Он старался избегать этой не самой необходимой в жизни процедуры, но волосы все равно лезли в лицо, падая на лоб, и не замечать размытых белых пятен там, где привык видеть жесткую, упрямую черноту, оказывалось так же невозможно, как не думать о будущем, которого Гарри совершенно не хотел и не ждал, но в которое его неумолимо несло вопреки всем отчаянным желаниям…

Гарри не нравился этот мир. Честно сказать, он не нравился ему уже очень давно, но раньше все перечеркивала какая-то юношеская истерическая уверенность – я буду таким, каким захочу, и мир прогнется, если мне очень захочется, я закрою глаза на его чудачества и сумею вынудить его оставить меня в покое… Теперь же чувствовалась только тупая, безысходная усталость, да капли горького сожаления на дне – мне было легче, пока я мог позволить себе заблуждаться. Пока я не знал, что окружающая действительность может навалиться, обложить со всех сторон и давить на плечи, на глаза, на мозг так сильно, что, кроме как – напиться, ничего больше придумать не получается… А выход – какой, вообще, может быть выход? Если правда в том, что я чертовски, нечеловечески устал, да и не понимаю совершенно – на черта я снова здесь? Что мне делать с жизнью, которая мне… не нужна…

Почему-то желание напиться от раздумий и выводов только усилилось.

Я качусь в какую-то пропасть, с отчаянием думал Гарри, рассеянно водя пальцем по стеклу и почти не замечая этого. Каждый час, каждую минуту все становится только хуже, хотя, казалось бы… куда дальше? Почему раньше я всегда хотел найти выход, более того – в глубине души я всегда знал, что он есть, он рядом, нужно просто не бояться и протянуть руку… Гриффиндорская храбрость. Безбашенность – как говорил… да неважно.

– Добби! – крикнул Гарри, не поворачивая головы.

– Вас просят к камину, хозяин, – тут же отрапортовал из-за спины исполнительный эльф.

Будто уже несколько минут переминался, выбирая момент, чтобы заговорить, невпопад подумал Гарри, оглядываясь. От вида честных, наполненных странной щемящей то ли нежностью, то ли жалостью глаз Добби захотелось взвыть. И напомнить себе, что домовик поместья Блэков никогда не отличался тактичностью, хотя и страдал от этого в первую очередь сам, поэтому – не мог он тут стоять, только что появился, наверняка…

– Меня? – переспросил Гарри, слезая с подоконника.

– Сказали – хозяина… – испуганно вытаращил и без того круглые глаза эльф. – У Добби их двое…

Гарри скрипнул зубами и молча вышел из комнаты.

Небрежно растягивающий гласные голос Малфоя он услышал еще из-за двери. Проклятая память тут же выплюнула на поверхность непрошенное знание – если слышишь пробивающиеся в этом голосе высокие нотки, и такую вот чуть хрипловатую насмешку, и слова тянутся так медленно, будто Драко хочет извести собеседника, пока тот дождется окончания фразы – это значит, что Малфой пытается и не может выбрать сейчас, плакать ему или смеяться. Это значит – все настолько плохо, что даже неизменный черный юмор слизеринца зашкалило, и он вместо тонких шуточек начинает тянуть время, потому что – просто не понимает, как реагировать… Малфой, который сориентируется в любой ситуации, который слышит и видит любого и способен разложить по полочкам какую угодно проблему…

Войти все же пришлось, хотя желание подслушать хотя бы часть разговора было просто неимоверным. Хотя бы – просто для того, чтобы знать, к чему быть готовым.

– Мистер Поттер? – любезно поприветствовал Гарри из камина Кингсли. – Рад видеть вас в добром здравии.

В его глазах светилось распахнутое добродушие, и уголки губ дрожали, готовые изогнуться в улыбке, такой знакомой и такой привычной, и Гарри поверил бы в эту искренность, даже несмотря на странную реакцию Драко… если бы не был магом. Если бы не умел видеть истину за притворством.

– Лжете, мистер Кингсли, – спокойно обронил он, подходя ближе и вставая рядом с застывшим в расслабленной позе Малфоем, невольно копируя его. – Вы были рады, пока я не объявлялся.

Взгляд Главного Аврора чуть изменился, неуловимо превращая открытое в приветственной улыбке лицо в маску силы и твердости. И еще – внимание невольно зацепилось за то, как бывший коллега по Ордену Феникса мгновенно окинул их одним быстрым взглядом, словно сфотографировав глазами, чтобы потом рассмотреть получше и сделать выводы. Вот теперь понятно, почему ты – Главный Аврор, ошеломленно подумал Гарри, глядя на старого знакомого.

И тут же почувствовал прикосновение тонких пальцев Малфоя – Драко, стоя за спиной, незаметно тронул Поттера за локоть. Осторожно и как будто предостерегающе.

Гарри счел возможным не оборачиваться. Каким-то шестым чувством он и так знал, а, может, просто помнил, что взгляд наполненных прозрачной дымкой серых глаз все равно ничего не выражает, рассеянно созерцая лицо Кингсли в обрамлении кирпичей каминной кладки.

– Мы были рады, пока вы были человеком, – спокойно ответил аврор, не отводя взгляда. – Согласитесь, у нас есть поводы для беспокойства…

– Не соглашусь, – с усталым вызовом ответил Гарри, складывая руки на груди и переступая с ноги на ногу. – Я не заметил, чтобы вы беспокоились о нас, пока мы работали на Орден Феникса.

– Мотивы стихийных магов неисповедимы, – одними губами улыбнулся Кингсли. – Как вы себя чувствуете, мистер Поттер?