Текст книги "По другую сторону надежды (СИ)"

Автор книги: Friyana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 52 страниц)

Глава 18. У истоков.

– Поверить не могу, что я на это согласился…

Луна хмыкнула и потерлась щекой о плечо Гарри. Он лежал, раскинувшись на кровати, бездумно глядя в потолок – горячий, растрепанный и до умопомрачения родной сейчас, после стольких часов отчужденного молчания.

– Знаешь… – задумчиво проговорила она, машинально накручивая на палец прядь его волос. – Вообще-то, раз уж ты сказал, что умываешь руки, то тебе ничего и не оставалось, кроме как – молча подчиниться чужим решениям. Сначала отказаться от права быть старшим, а потом начинать вставлять другим палки в колеса – это было бы глупо, ты не находишь?

Поттер мрачно вздохнул и, повернувшись на бок, уткнулся лицом в ее шею.

– Просто… я ненавижу это место, – неразборчиво пробормотал он.

Пальчики Луны зарылись в непослушные волосы, принялись рассеянно поглаживать затылок.

– Я знаю, – чуть слышно шепнула она.

Бесконечный, выматывающий день подходил к концу – в замурованных фигурными решетками окнах пламенел закат, мышцы ныли от усталости и облегчения, и хотелось только лежать. Лежать – и никогда больше не шевелиться, разглядывая узоры на потолке и не думая о том, что будет завтра.

– Чья была идея – приехать в Хогвартс? – глухо спросил Гарри, не поднимая головы.

Луны слабо улыбнулась.

– Панси, – ровным голосом сказала она. – Договаривалась обо всем я. Драко организовывал переезд.

Поттер молчал, и Луна поймала себя на мысли, что временами не понимает причин его странного упрямства, пусть даже оно трижды оправдано. В конце концов, они выкрутились, они превзошли сами себя и сделали все, чего от них хотел Гарри, и, судя по морщинкам в уголках снова, как когда-то, заледеневших глаз Малфоя, продолжать игры в отчуждение сейчас было уже просто жестоко. Но Поттер на попытки заговорить с ним только молча окинул Драко сумрачным взглядом, в котором мешались разочарование и досада, удалился в отведенную ему комнату и не открывал дверь до самого вечера, впустив в итоге лишь Луну. Да и то – не сказать, что стал более расположен к беседам…

– Ты же эмпат, – фыркнул Гарри, откидываясь на спину. – Ты больше всех должна понимать, что я чувствую. Зачем тебе мои объяснения?

Луна перевернулась на живот и пристально уставилась на него, подперев подбородок. Едва заметные круги под глазами, тоска – и точно такие же морщинки, мы все устали за этот бесконечный день, почему он думает, что ему тяжелее всех?..

– Хочу понять, зачем ты продолжаешь упорствовать. Чего еще ты хочешь от нас?

– От них, – спокойно поправил Поттер.

– Чтобы они нашли хроноворот и не пустили сами себя к Северусу? Гарри, это идиотизм. Они и так сделали все, что могли…

– Наверное, – он равнодушно пожал плечами и снова перевел взгляд в потолок.

Луна слабо улыбнулась.

– Ты все равно не можешь спать здесь один, – негромко проговорила она.

– Ну так останься со мной.

Светлая бровь выразительно изогнулась. Гарри молча усмехнулся и закинул руки за голову.

– А как же Драко? – насмешливо уточнила Лавгуд.

– Это его проблемы, – все так же ровно ответил он. – Я не обязан больше заботиться о его благополучии. Он вполне может разделить комнату с Панси, или попробовать вытащить отсюда тебя, или выломать дверь и начать кричать о моих обязанностях – у него масса вариантов. А может просто сидеть у себя и ждать, пока я приду и все поправлю, как он обычно и делал.

Луна вздохнула и уткнулась лбом в скрещенные ладони.

– Гарри, я знаю, как ты устал, – прошептала она. – И я не спорю с тобой. Не говорю, что ты неправ или что ты должен что-то делать для них. Но… они ведь поняли все. Оба…

– Мне так не показалось.

– Гарри!

Он медленно перевел на нее застывший взгляд. Опять закрылся, обреченно подумала девушка.

– Это ребячество, – мягко сказала она наконец.

– Да ни на минуту, – хмыкнул Поттер и снова уставился в потолок. – Я все помню, Луна. Чувство, желание и физический контакт – этого достаточно, чтобы мы продолжали жить, верно? Так я по-прежнему хочу, чтобы с Малфоем все было в порядке, и я не стал меньше его любить. А физический контакт вполне имел место за ужином, когда я передавал ему соль.

Лавгуд, не удержавшись, фыркнула. Он тоже улыбнулся – слабо, но его улыбку нельзя было не почувствовать.

– Лучше расскажи, чем нам придется платить за это… убежище, – вздохнув, попросил Гарри. – Не сомневаюсь, что чем-то придется – нас бы в жизни не впустили сюда без надлежащей оплаты.

– А, может, МакГонагалл вспомнила о своем гриффиндорском прошлом и решила бескорыстно помочь? – ухмыльнулась Луна.

Лицо Поттера мгновенно изменилось.

– Гриффиндорское бескорыстие хуже слизеринских сделок, – медленно проговорил Гарри. – Оно, как человеческая любовь – оплата подразумевается, но не проговаривается. Нарушение договора точно так же считается предательством… а кара за него никак не меньше. Скажи мне, что ты не поддалась на эту удочку и оговорила условия заранее.

Луна закусила губу.

– Вообще-то, пришлось привлечь Грэйнджер, – призналась она. – Напомнить, что ее жизнь спасли мы, и кое-кто теперь у нас в долгу… хотя, по факту, это была самодеятельность Панси, но МакГонагалл же не знает, что Гермиона выжила случайно. У нас был козырь, мы его предъявили.

Гарри приподнялся на локтях и уставился в безмятежные глаза. Он никогда не мог понять, глядя в них, серьезна Луна или придуривается. Иногда ему приходило в голову, что она серьезна всегда, просто ведет себя, как взбалмошная девчонка. Иногда – что она в принципе не знает, что такое серьезность.

А иногда – что для нее не существует особой разницы между понятиями. Все размыто, размазано, полустерто, все ограничения и детали. Она воспринимает мир как некий единый странный бульон, в котором люди, идеи и вещи барахтаются одной массой, и никогда не ясно, где одно переходит в другое. Мерлин бы вас разобрал, водных магов… – с тоской подумал Поттер.

– МакГонагалл никогда не пошла бы против Ордена только за жизнь Гермионы, – чуть слышно выдохнул он. – Гермиона… не стоит этого. Для них. Она неглупа, но она еще – неопытный ребенок, только закончивший школу. В Ордене десятки таких… неглупых и подающих надежды. Так что – что ты пообещала сделать в будущем?

Луна пожала плечами.

– Подумать еще раз над ее предложением.

– Только подумать?

– Конечно.

Безмятежный, слегка расфокусированный взгляд.

– Луна, на это она никогда бы не согласилась.

– И тем не менее, – вздохнула та. – Ладно, последнее условие… Нам запрещено выходить из замка, покидать территорию, разве что – через камин в кабинете Дамб… МакГонагалл, появляться в Большом Зале – и за пределами коридора в дневное время. Мы обязались общаться только с ней, друг с другом и с Добби, не выдавать своего присутствия и никак не вмешиваться в происходящее в Ордене. Нас приняли сюда тайком.

Гарри надолго замолчал.

– Она сильно рискует, – прошептал он наконец, прикрывая глаза.

Луна кивнула – ему давно уже необязательно было смотреть, чтобы видеть.

– Ей больше не на кого рассчитывать…

– Как и нам…

Девушка не удержалась от улыбки.

– У нас есть мы, Гарри, – шепнула она, наклоняясь и касаясь кончиком носа его щеки. – И, что бы ты ни думал, мы любим тебя. И я, и Драко… и Панси.

От него снова повеяло безнадежной тоской.

– Панси? – глухо спросил он, не открывая глаз. – Тогда зачем она это сделала? Чего она добивалась? Хотела продемонстрировать мне, что она умнее? Завоевать их доверие, показав меня, как дорогую зверушку? Или просто, чтобы унизить?

Луна подавила мысленный стон.

– Ты иногда, как ребенок, Гарри, – мягко произнесла она, обнимая его. – Панси никогда бы не поступила… так. Ты совершенно ее не знаешь…

– О, да! – выдохнул он, отворачиваясь. – Я и Малфоя, похоже, совсем не знаю… во всяком случае, мне бы и в голову не пришло, что он способен… на такое.

Хотелось сжать его в объятиях, закрыть от всего мира и не отпускать никогда. Оттаскать Панси за волосы за все ее чудачества, после которых та никогда не считала нужным объясняться – даже с Гарри. И Малфой… Малфой.

– Я клянусь тебе, что Драко ничего не знал о Джеральде, – тихо сказала Луна. – Ты же сам видел – они встретились впервые у нас дома. Он только там догадался, что Панси вообще… говорила с кем-то в резервации. Что она кого-то звала к нам… Гарри, ты можешь не знать Панси, как ее знаю я, но что такое – Драко, ты знаешь прекрасно. И сейчас ты просто жесток с ним.

– Так пойди и утешь его, – горько усмехнулся Поттер.

– А теперь ты жесток со мной, – спокойно добавила Луна, глядя ему в лицо. – Гарри, ты уже не подросток, чтобы пинать близких каждый раз, когда тебе больно. Даже если они настолько несовершенны, что действительно причиняют тебе боль – тем, что имеют свои страхи и желания.

– У меня тоже есть страхи, – негромко проговорил он, бессмысленно уставившись на танец пылинок в воздухе. – Достаточные, чтобы свести меня с ума, если я позволю им это. Если снова провалюсь в свои переживания, наплевав на все… Ты не представляешь, как мне этого хочется – снова быть человеком, снова разрешить себе зациклиться только на своих чувствах. Как когда-то, когда я разносил кабинет Дамблдора после того, как он позволил Сириусу умереть – и не понимал, что этой смертью он только что еще на шаг приблизил меня к победе над Риддлом. Как когда я кричал на Снейпа, не желая видеть, что он – единственный, кто хоть иногда говорит мне правду. Как когда я кидался на Малфоя, не замечая, что он так же несвободен и обречен, как и я. И так же трепыхается в чужом кулаке, не осознавая, что и он, и кулак – в одной клетке…

Луна долго молчала, а потом свернулась клубком и уткнулась носом в его плечо.

– Давай спать… – чуть слышно сказала она, натягивая на них одеяло. – Мне уже физически больно от ваших распрей. Я тоже устала…

Гарри вздохнул.

– Как же Панси? Ты не пойдешь к ней?

Она покачала головой.

– Ты же не идешь к Драко. Хоть ты и говоришь, что любишь его, тебе плевать, что он сейчас чувствует…

– Что он чувствует, я знаю и так. У меня всегда есть причины поступать так, как я поступаю – или я и тебе обязан это доказывать?

Мягкая ладошка успокаивающе опустилась ему на грудь.

– Не сердись… – вздохнула Луна. – Просто… я слышу, что ему больно. И слышу, что происходит с тобой. Это… ну, довольно сложно – просто терпеть… не вмешиваться…

Гарри тихо хмыкнул и притянул ее ближе, ладонь накрыла светлый затылок, пальцы зарылись в растрепанные кудряшки.

– Помнишь, как ты отругал Панси за то, что она предпочла молча обидеться на Драко – вместо того, чтобы поговорить с ним?

Поттер кивнул.

– А ты как тогда влезла между двух огней, так и сейчас лезешь, – проворчал он. – Не надо глупых параллелей. Панси – просто заносчивая девчонка, которой кажется, что ей все по плечу и она вправе доставлять другим неприятности.

Луна резко выпрямилась и села, поджав ноги.

– Панси – единственная, кто видит вас без прикрас, – холодно отрезала она. – И, если тебе интересно, по ее мнению вы – два перепуганных идиота, на которых свалилась информация, какой маги не получали сотни лет. Вот только вместо того, чтобы разобраться с ней и понять, что к чему, вы предпочитаете прятаться друг в друга и бегать от того, что второй год капает вам на мозги.

Гарри ошеломленно моргнул.

– Прятаться друг в друга? – непонимающе переспросил он.

– Вы только и делаете, что валяетесь в постели, – устало проговорила Луна. Вспышка прошла, и она уже пожалела, что не удержала язык за зубами. – Я много раз говорила ей, что у вас достаточно поводов быть перепуганными, что вы слишком долго были врозь, что вам нужно привыкнуть к тому, что все хорошо… – девушка грустно усмехнулась и потерла лоб. – Но она считает, что все как раз плохо. Что у вас ветер в головах, и вы отказываетесь от возможности, которая вам почему-то выпала… от возможности стать настоящими магами, разобраться, что мы такое, мы все… помочь нам, может быть… Что вы просто вцепились друг в друга, и в меня, и, может быть, даже в нее, и страха в вас больше, чем смирения перед стихией или желания понять ее.

Гарри молчал – обескураженно и пугающе.

– Что вы за своим страхом не видите, как допускаете ошибки. Мы с ней тоже не видим, но мы – только ваша подпорка, только тыл, мы, как маги, созданы не для этого… не для войны и не для каких-то там истин… Но то, что их не видите вы – это, по ее словам, уже преступная халатность. Вы слишком далеко зашли, ты и Драко, чтобы стихия просто щелкнула вас по носу, когда вы оступитесь. Она оторвет вам головы за то, что вы упустили свой шанс. А то, что вы его упускаете, по мнению Панси, очевидно – иначе мы бы не сидели под наблюдениям, трясясь сделать шаг в сторону, и за наши головы не объявляли бы награду, и Северусу не пришлось бы торчать Мерлин знает где, потому что мы не в силах его защитить.

Он поднял руку, будто защищаясь.

– Подожди, ты хочешь сказать, что она…

– У нее тоже всегда есть свои причины поступать так, как она поступает, – с нажимом перебила Луна. – Панси – не дура. Запомни это, Гарри. И она – единственная, кто действительно понимает вас. Не чувствует, как я, не сопереживает, не желает, может быть, кудахтать над вами и заботиться. Но она – единственная, кто способен вылить на вас ведро ледяной воды, когда вы творчески делаете вид изо дня в день, что имеете право на отдых. Именно потому, что она любит вас… уж не знаю, почему. Что бы между вами ни было в школе, вы умудрились сделать для нее достаточно – и тогда, и потом – чтобы она заботилась о вас так, как она умеет. Даже если для этого тебя надо настолько взбесить, Гарри, чтобы ты разругался с Малфоем – это ерунда, если в результате ты хоть немного встряхнешься и перестанешь млеть в его объятиях.

Поттер задумчиво покусывал губы, хмуро разглядывая край одеяла.

– Ты тоже так считаешь? – почти ровно спросил он наконец.

– В некотором роде, – неохотно призналась Луна. – Гарри, я вижу в вас то, что она никогда, наверное, не сможет увидеть. Вижу ваши чувства и страхи, ваши ожидания, и надежды, и желания. Так что… я вряд ли смогу когда-нибудь посмотреть на вас с Драко так же беспристрастно, как Панси. А она вряд ли когда-нибудь сможет отбросить правила, целесообразность и разумность, чтобы увидеть вас такими, как вижу я… Но это нормально, мы же разные… с ней…

– А по-моему, она просто ни черта не чувствует, – мрачно обронил Гарри. – И никого поэтому не слышит – так, как ты.

Губы Луны дрогнули в снисходительной улыбке.

– Да ну? – ухмыльнулась она. – А кто, по-твоему, из всей толпы магов в поселении Северуса выбрал за десять минут именно того, кто будет тебе симпатичен? Того, с кем тебе будет легко найти общий язык? Кто покажется тебе милым, интересным, достаточно безобидным, чтобы ты не свернул ему шею при первом же столкновении, и достаточно неглупым, чтобы ты вообще заговорил с ним? Того, кто сумеет понять тебя, а не свалится в отрицание или преклонение? – Луна вздохнула и покачала головой. – Панси отменно разбирается в людях, Гарри. А как показала твоя встреча с Джеральдом – и в магах тоже. Может, она и не такая влюбчивая курица, как я, чтобы влипать в каждого партнера по уши и потом за них всех полжизни болеть и переживать, но, поверь мне, она способна чувствовать. Ты просто совершенно ее не знаешь…

Луна договаривала, уткнувшись лицом в ладошки, утомленная и разговором, и эмоциями, не замечая сосредоточенной складки на лбу Гарри, красноречивее всего говорящей, что он провалился в напряженные размышления.

Она старалась не думать о циничной язвительной слизеринке, которую впервые со времени посвящения оставила одну на всю ночь – пусть даже и на попечение Драко.

* * *

Не обязательно было открывать глаза, чтобы выяснить – утро ничем не лучше вечера и совершенно под стать ночи.

Те же резные узоры на потолке. Тот же едва уловимый, на пределе слышимости, зуд гуляющих неподалеку обрывков человеческих мыслей, от которого Драко отвык – Мерлин, он только здесь понял, как пугающе, до зеленых гоблинов, разучился находиться рядом с людьми.

То же обманчиво ровное дыхание Паркинсон на плече.

Обманчиво – потому что Драко знал, что даже в мыслях никогда больше не назовет Панси бесчувственной. Только не после этой ночи, когда они вынужденно оказались вместе – двухвостка Лавгуд, естественно, осталась спать с Гарри, да и наивно было бы ожидать, что она предпочтет текущие обязательства тому, кто неожиданно вспомнил, что тоже нуждается в ней. Стоило хоть чему-то выбиться из привычной колеи, и Луна предсказуемо и радостно бросалась грудью на амбразуры, с убийственной искренностью забывая о тех, кто ее ждет и нуждается в ее опеке.

Конечно, Панси свернула бы шею любому, кто посмел бы даже заикнуться, будто ей нужна эта опека. Вот только слова и действия совершенно теряют вес, когда воротник рубашки за ночь промокает от женских слез.

Драко осторожно выпрямил затекшую руку. Ничего не изменилось, будто и не было почти бессонной ночи, половину которой он, как в давно забытые времена прошлой жизни, провел, сидя на подоконнике и уставившись в окно невидящим взглядом, а вторую – караулил наполненный кошмарами сон Панси, прижавшись к заплаканной девушке и пытаясь придать хоть какой-то успокаивающий смысл своему бессвязному бормотанию.

Хуже всего было то, что, открыв глаза и буркнув со вздохом: «Доброе утро!», Панси поднялась с постели и за десять минут и несколько небрежных взмахов пуховкой привела себя именно в тот вид, который Драко привык видеть ежедневно за завтраком. Плотно сжатые губы, бледное лицо – и никаких следов слез.

Может быть, она всегда плачет по ночам, подумал Малфой, брызгая ледяной водой себе в лицо. Или на нее так повлияло отсутствие Луны. Но если она видит кошмары постоянно… то Лавгуд – сволочь, раз бросила ее, оставшись с Гарри. С Гарри, которого захочешь – не прошибешь…

Или не сволочь, а разумная женщина, которая не хочет избаловать свою воспитанницу так, как мы когда-то избаловали свою, пришла следом отрезвляющая мысль. Драко уперся руками в раковину. Он окончательно запутался.

Дверь в ванную распахнулась так, что с размаху врезалась в стену. Малфой рывком поднял голову и уставился в сосредоточенное лицо Панси, отражающееся в зеркале.

– Они зовут, – отрывисто бросила девушка. – Что-то случилось, идем.

И никаких тебе объяснений. «Они зовут»! Надо же. Настойчивое ребяческое желание упереться и не пойти оказалось вдруг таким сильным, что Драко едва не заскрипел зубами, вытираясь и застегивая рубашку. Что за детский сад, в самом деле – то видеть не желают, то срывайся к ним по первому крику…

Несколько быстрых шагов по коридору, чуть приоткрытая дверь, вдох – и бьющее по глазам зеленоватое пламя камина… который еще вчера вечером абсолютно точно не был подключен к общей сети, об этом их МакГонагалл предупредила сразу. Взгляд охватывает растерзанную постель, сидящую на ней Луну в домашнем ярко-голубом кимоно, напряженную спину Поттера, а за ним…

– Доброе утро!

Драко, наконец, понял, кого ему напоминает немой восторг в синих глазах Джеральда. Колин Криви, не доживший до собственного выпускного вечера, смотрел точно так же, правда – только на Гарри. В мире назойливого мальчишки не существовало никаких других звезд, кроме Гарри. А Джеральд не видел между ними различий, для него они оба, похоже, давно слились в неделимую единицу – Малфой и Поттер. Победители Темного Лорда, мятежная парочка, наивно решившая, что спрячет в Хогвартсе свои задницы от настойчивых магов-изгнанников.

Толчок в спину – и Панси, обойдя задумавшегося Малфоя, решительно опустилась в кресло, машинально заложив ногу на ногу. И обмерла, уставившись мгновенно округлившимися глазами куда-то за спину Поттера.

– Драко, закрой дверь, – устало попросил знакомый голос.

Слишком знакомый, чтобы звучать здесь.

– Северус?.. – беспомощно прошептал Драко.

Всего несколько шагов – и он обогнул застывшего посреди комнаты Гарри, едва не задев того плечом. Снейп сидел в низком кресле рядом с камином, в неизменной черной мантии, с поджатыми губами и хищно выхватывающим детали взглядом.

– Что… как?.. – выдохнул Малфой, проклиная себя за неспособность подобрать связные слова.

– У Минервы был выбор – открыть ваш камин или позволить нам шествовать сюда через весь замок, – фыркнул Снейп. – Как ты понимаешь, выгнать нас восвояси она не решилась.

– Как вы нас нашли?! – Поттер, по всей видимости, разобрался с путающимися на языке словами быстрее.

Или у него было чуть больше времени, чтобы прийти в себя.

– Ритуал Поиска, это же очевидно, – усмехнувшись, пожал плечами Снейп, вытягивая ноги. – Добби! – выкрикнул он в потолок. – Чай был бы очень кстати! Да и, похоже, твои хозяева тоже еще не завтракали.

Появившийся эльф от волнения хлопнул ушами и, радостно подпрыгнув, испарился, напоследок одарив профессора восторженно-приветливым взглядом.

Чашки появились буквально из воздуха. Северус повертел в пальцах булочку, пристально разглядывая ее со всех сторон.

– Вы, Поттер, видимо, не насладились тем, что отравляли мне существование семь лет в школе, – задумчиво произнес он. – Вам было мало того, что вы сбили с толку моего воспитанника, и того, что я ввязался в ваши бесконечные игры с Лордом, и того, что вы оставили Драко на мое попечение, когда вам надоело постоянно выживать. В довершение всего оказывается, что от ваших пылких поклонников не спрячешься даже в поселении изгнанников, и всем им вынь да подай вашу персону. Вы не находите, что это уже слишком?

Гарри остолбенело моргнул и перевел взгляд на Джеральда.

– Я же не мог провести Ритуал Поиска сам, – невозмутимо пояснил тот. – А мистер Снейп с вами связан…

– Вы и в Хогвартс не могли сами проникнуть, – не меняя тона, наставительно обронил профессор. – Вы, мистер Уоткинс, вообще ни черта самостоятельно не можете. Разве что вламываться в чужие дома и требовать, чтобы кто-то немедленно бросился исполнять ваши капризы.

Драко едва подавил ухмылку. Требовать что-либо у Северуса было занятием, самоубийственным по определению… следовательно, Снейп сдался и привел сюда Джеральда по своим причинам. Либо – тот сейчас просто разыгрывает из себя наивного идиота, хлопая ресницами, а по факту сумел изложить мрачному профессору доводы, с которыми тот не смог не согласиться.

– Что-то случилось? – подала голос переводившая взгляд с одного лица на другое Панси. – Или ты и впрямь соскучился?

Уоткинс очаровательно улыбнулся, и это стало последней каплей, перевесившей чашу сомнений. Определенно, он изо всех сил старался выглядеть идиотом. То есть, причины и впрямь достаточно стоящие. То есть, у них, скорее всего, снова проблемы. Наверняка – иначе что еще могло бы сдернуть Снейпа с насиженного места?

– Я просто хотел поговорить с… Гарри, – мягко сказал Джеральд, поднимая свои синие очи на Поттера. – А мистер Снейп не смог отказаться от возможности лишний раз увидеть своего воспитанника.

Это была настолько вопиющая ложь, что единственным вопросом, волновавшим Драко, остался – размажет ли его Гарри по стенке сразу или молча вышвырнет обратно в камин? Северус в жизни не ударил бы палец о палец просто ради того, чтобы увидеть Малфоя. И нести такое в лицо Поттеру означает либо прямо сказать: «Я недопонял, что лгать чревато», либо признаться в клиническом идиотизме.

Но Гарри только смущенно усмехнулся и опустил глаза.

Ему лестно, с поднимающейся злостью вдруг понял Драко. Твою мать, ему лестно, что с ним захотели поговорить! Настолько, что конца фразы он, похоже, и не услышал! Чертов ублюдок, неужели запорошить тебе глаза лестью так просто, что ты теряешь остатки мозгов?..

– Да, мы, пожалуй, покинем вас, – допивая чай, сообщил Северус. – Я правильно понимаю, что это комната мистера Поттера?

Драко только ошеломленно кивнул.

– Пойдемте, я покажу вам нашу, профессор, – слегка улыбнулась Панси. – А мальчики пусть поболтают… если уж им так невтерпеж.

Ее тонкие сильные пальцы вцепились в локоть Малфоя, подталкивая к выходу. Самым сюрреалистичным было то, что сидевшая на постели Луна вдруг тоже встала и, натягивая тапочки, устремилась за ними.

Луна! Сама, без понуканий – ведь могла бы остаться, о ней речь и не шла! – идет за Снейпом, хотя могла бы избежать лишних мучительных минут в его обществе!

Мир сошел с ума, пока я спал? – осторожно спросил себя Драко, выходя в коридор.

– Я вас придушу своими руками, мисс Лавгуд, если ваши… сотрудники будут продолжать думать, что из меня получится сделать мальчика на побегушках! – прошипел Снейп, едва только дверь захлопнулась за их спинами.

Луна устало потерла лоб.

– Не сердитесь, профессор, – попросила она. – И Джеральд – не мой сотрудник, он просто…

– Да уж я понял, что «просто»! – фыркнул Снейп, садясь в кресло. – Держите свои клочки, и чтобы это был последний раз, поняли меня?

– Объяснит мне хоть кто-нибудь, что здесь происходит, или нет?! – рявкнул наконец Драко.

Его трясло. Мир не просто сошел с ума – он еще и с ног на голову встал, похоже. И Малфою это не нравилось. Все не нравилось, включая взгляды, которыми обменялись Луна и Панси, будто спрашивая друг у друга совета, как поступить с ничего не понимающим членом семьи – скормить ему пару незначительных мелочей или просто подчистить память.

– Драко, ты параноик, – убежденно сказала Панси, внимательно следя за его лицом.

– Да? Тогда что это такое? – он ткнул пальцем в свитки в руках Луны.

– Наброски для новой статьи, – со вздохом ответила та.

– И с каких пор Северус стал твоим информатором?

Снейп недовольно выдохнул, отворачиваясь к окну.

– Я – всего лишь посыльный, Драко, да и то – потому что у мистера Уоткинса не было возможности передать это лично так, чтобы Поттер ничего не заметил.

Он даже это умудрился произнести с нотками презрительного самобичевания.

– Джеральд сочинил душещипательную историю о буднях изгнанников? – Малфой со злой насмешкой изогнул бровь. – Или это – послание волшебникам с угрозами несправедливо обиженных? Или что?

Они снова переглянулись – все трое.

– Драко, – осторожно позвал Снейп. – Помнишь, ты приходил ко мне… с кое-какой проблемой? Мы нашли, как ее решить.

Малфой перевел дух – и, снова повернувшись к Луне, задал совсем не тот вопрос, который вертелся на языке.

– Разве твою типографию не закрыли еще месяц назад?

– Разве ты не сам сказал, что в Гонконге полная свобода печати, а оборудованием разрешено владеть иностранцам? – ответила та. – Мы решили возобновить деятельность.

– Мы, – язвительно повторил Драко. – И давно?

Панси нервно отвела взгляд.

– Вчера, – буркнула она в сторону. – До этого… писать было не о чем.

Малфой закусил губу и, сложив на груди руки, прислонился к стене.

– Рассказывайте, – бросил он, окидывая их сумрачным взглядом. – Все трое. И постарайтесь меня убедить, что я не должен настучать Гарри прямо сейчас, что вы опять за его спиной что-то затеяли.

Когда Северус вернулся к камину, Гарри и Джеральд хрипло спорили, разложив на столе исчирканный и заляпанный кляксами лист пергамента.

– Даже если я идиот, и у этого психа хватило ума на анти-следящее заклятье, – выставив вперед палец, заявил Поттер, – это, как минимум, не мешает вам поставить барьер на поселение. Ему негде брать магов, кроме как – у вас! И – зуб даю, он прячется где-то в Шотландии, в прошлый раз мы нашли его там.

– Значит, тот тайник все равно раскрыт, – отмахнулся Джеральд. – К тому же, Ритуал Поиска без связанного мага провести невозможно…

– Да ну? – ехидно ухмыльнулся Гарри. – А кто заставляет искать именно его, лично? Что, в Шотландии много стихийных магов по горам прячется?

Уоткинс медленно выдохнул и швырнул перо на стол, вытаращившись на Поттера восторженным взглядом.

– Ты… вы… – пробормотал он. – Ты – гений, Гарри!

– А ты – льстец, – хмуро парировал Поттер, откидываясь на спинку кресла.

– Вы закончили? – окидывая пергамент презрительным взглядом, осведомился Снейп. – Не следует злоупотреблять… чужим гостеприимством, мистер Уоткинс.

Джеральд торопливо поднялся и – от Северуса это не укрылось – бросил внимательный взгляд на исчирканный формулами, схемами и стрелками лист.

– Спасибо за беседу… Гарри, – улыбнулся он, тряхнув светлой челкой.

Поттер молча усмехнулся в ответ и протянул ему руку.

* * *

Драко и сам не знал, какого черта ноги понесли его в этот коридор. Весь день он просидел с Луной, слушая ее трескотню и тратя массу сил, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица – незачем ей понимать, насколько он поражен масштабами и размахом их с Паркинсон очередной авантюры. И, при том, что Лавгуд всегда отличалась отчаянной безголовостью в вопросах риска – такого он не ожидал даже от нее.

Вопрос – как долго Гарри сможет оставаться в неведении – волновал так сильно, что у Драко почти получалось до самого вечера не думать о нем вообще. Как и о том, что будет после – когда все откроется. Поттер непредсказуем – и с равной вероятностью может рассмеяться, испепелить всех на месте или замкнуться и погрузиться в депрессию… И именно первого варианта Малфой опасался больше всего. Нет ничего хуже, чем Гарри, который вспомнил, каким он способен быть психом, если ему наступили на хвост.

Нет ничего хуже, чем думать о нем, как о своем любовнике, когда по факту вы не разговариваете даже за столом, а по ночам ты предоставлен сам себе.

Массивная дверь тихо скрипнула, а Драко все еще не знал, зачем пришел туда, где – он точно знал – сейчас находился Гарри. Взгляд рассеянно выхватил из темноты зажженные факелы – два у входа и два на противоположной стене – почти не разгоняющие полумрак. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, полустертый ковер, покрывающий старый помост. Резные фигурки ведьм по периметру зала.

– Я тебя слушаю, – безэмоционально обронил Поттер, даже не повернувшись на звук.

Он сидел на широком подоконнике, обхватив колени и упершись в них лбом. Широкие плечи, обтянутые темной мантией, слегка передернулись, будто по телу пробежала дрожь – от холода или усталости. Или от омерзения к моей персоне, с равнодушной иронией подумал Драко.

Ответа не было – потому что озвучивать тому, кого любишь, мысли об очередной предстоящей ночи в одиночестве, Малфою казалось бессмысленным. Ночь без Гарри. Завтрашний день без Гарри. Жизнь без Гарри. Если Поттер не знает, что это такое, то им и впрямь, пожалуй, нечего друг другу сказать.

– Ты пришел помолчать? – ровно уточнил гриффиндорец, не поднимая головы.

Ровно – и устало, почти измученно. Почему ты не в своей комнате, с Луной? – чуть не спросил Драко. Почему ты не спишь, если тебя так утомляет чужое общество, и не запираешь дверь, если хочешь побыть один? Почему ты позволил мне войти, если слышал, что за дверью – я?

– Вряд ли, – медленно проговорил он вслух, подходя ближе.