Текст книги "По другую сторону надежды (СИ)"

Автор книги: Friyana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)

Луна тонула в глазах склонившегося над ней Драко, обнимая коленями его бедра, прижимаясь к нему – он не закрывал глаза, он смотрел на нее, такой открытый и искренний сейчас, он никогда не был раньше таким открытым, таким беззащитным, никогда не улыбался ей – так. Гарри целовал его спину – быстро, лихорадочно, и у него дрожали руки, когда он касался Малфоя, который уже снова двигался – в ней, запрокидывая голову и тяжело дыша.

Она не видела, но чувствовала так, как, наверное, еще никогда раньше, чувствовала, как пальцы Гарри ласкают Драко изнутри, как им горячо и тесно – там, как Гарри невыносимо, истерически хочет – туда, и боится причинить боль, и еще – боится, что Драко отвык от этого, что ему это больше не нужно, боится, даже слыша, как горячо и отчаянно стонет Малфой в ответ на его ласки, боится – и при этом хочет настолько, что почти кончает от одной мысли об этом.

– Да… – не выдержав, простонал Драко, зарываясь лицом в шею Луны. – Ну же… Гарри…

И Гарри будто сошел с ума. Луна почувствовала бы его первое движение, даже не будь она эмпатом – Драко кончил мгновенно, как только ощутил его – там, и тут же стал возбуждаться снова, прямо в ней, не выходя, почти не переставая двигаться, а Луна невольно улыбнулась, выгибаясь под ним – вот всегда же знала, что именно это ему нравится больше всего! Его трясло, и она обхватила дрожащие плечи, гладя их, целуя спутанные мокрые волосы на виске, глядя в потемневшие от желания глаза Гарри, на его закушенные губы, на то, как он смотрит – будто прямо в нее, прямо в душу, медленными толчками проникая все глубже в тело Драко и не отводя взгляда.

Это было больше, чем секс. Все, что было раньше – ох, по сравнению с этим то были просто взаимные ласки, и только теперь до Луны окончательно дошло, что они оба не просто пожалели ее, прибежав поделиться тем, чего, наверное, было слишком много для них двоих. Что она действительно нужна им – обоим, что руки Малфоя не просто так вцепились сейчас именно в нее, как вцепились бы в подушку, будь он с Гарри вдвоем в этой постели. Что Гарри смотрит ей в глаза, впервые входя в тело Драко, не потому, что его взгляд случайно за нее зацепился.

Драко застонал – так громко и сладко, короткими выдохами, что она чуть не кончила снова от одних только этих звуков. А потом Гарри наклонился и, потянувшись, коснулся губами ее губ, и Драко забился под ним, отчаянно пытаясь двигаться навстречу обоим, почти рыдая от наслаждения, и поднял голову, извернувшись, приподнялся на руках, лихорадочно находя губы Гарри своими. Теперь он почти не шевелился сам, лишь отдаваясь ритму, который задавал Гарри, и Луна обхватывала ногами их обоих, все сильнее сжимая пальцами соски Драко, чувствуя, как ладонь Гарри ласкает ее грудь, и шею, и плечи, как Драко бьется, зажатый между ними, отдаваясь – им обоим, а Гарри смотрит на нее совершенно дикими, ошалевшими глазами, шепча – да, вот так, Драко, ох, как же я скучал по тебе, мой Драко, любимый, мой сладкий, мой, мой, мой…

Когда они повалились на кровать, задыхающиеся, выжатые, обнимая друг друга – все трое, Луне казалось, что она умерла и родилась заново этой ночью. В глазах Драко была теплая, мерцающая расслабленность, будто переломался и растаял весь накопившийся за год одиночества лед, затянувший их когда-то. Он мурлыкал и жмурился, прижимаясь лбом к плечу Гарри и, одновременно, затылком – к груди Луны, извернувшись между ними, а они целовались, улыбаясь друг другу, как безумные, а потом Гарри наклонился к Малфою, коротко чмокнув его в губы, и между ними словно пробежала искра. Луна впервые видела такое – так близко, вживую, не в мысливе Гермионы, а находясь прямо рядом, замирая от неожиданности и какого-то странного, щемящего ощущения причастности к чему-то огромному, настоящему. Даже не причастности, наверное, просто – присутствия рядом с этим, осознания, что в мире это – есть, что так действительно бывает.

Они переглянулись, так и не сказав вслух ни слова, и потянули ее к себе – вдвоем, укладывая между собой, зарываясь лицами в ее волосы, обнимая ее, шепча – хорошая моя, сладкая, милая, моя родная, сумасшедшая моя – и гладя ее по плечам, прижимаясь к ней, и касаясь друг друга – все время, будто мимоходом, постоянно, и улыбаясь, Мерлин, она чувствовала эти улыбки даже с закрытыми глазами, теряясь в них и невольно улыбаясь сама, медленно проваливаясь в сон, как в сладкую сказку, которая не закончится утром.

Которая не закончится больше – никогда.

* * *

Назвать Северуса Снейпа сентиментальным человеком – означало бы, вообще-то, сильно покривить душой, и у профессора имелись в запасе пара специально предназначенных нужных слов и взглядов, способных испепелить на месте любого, у кого хватило бы глупости не просто додуматься до такого, но еще и предположить это вслух. В основном, потому, что сентиментальным в глубине души он все-таки был, в чем изредка – два или три раза в жизни – сам себе, скрепя сердце, даже признавался. Что, впрочем, никому не давало права озвучивать подобные идеи и пытаться представить его белым ангелом, измученным жестокой судьбой. Потому что вот это уже было совершенно точно не так.

Северус не считал свою судьбу более жестокой, чем у большинства прочих знакомых ему и при этом все еще живых волшебников, как не считал ее и более мягкой. Всем достается по справедливости – он был уверен в этом тезисе априори, непоколебимо и твердо, в каждом событии видя очередное нерушимое подтверждение своей убежденности.

История с Драко Малфоем и его инициацией вписывалась в эти рамки со скрипом, но все же – вписывалась, как он полагал последние полтора года. Невнятный, сумбурный разговор, который состоялся между ними вчера в забегаловке на Диагон-аллее и который Северус выдержал с похвальной и в чем-то даже завидной стойкостью, как оказалось позднее, просто выбил его из колеи. Снейп не находил себе места весь вечер, запорол экспериментальное зелье, которое пытался приготовить уже вторую неделю, изнывая от дурацкого, непривычного, и от того еще более абсурдного ощущения, что Драко, как ни стыдно это признать, в чем-то был прав.

Драко, которому стоило бы молиться на собственного отца хотя бы за то, что тот благоразумно подчистил ему память. Это была роскошь, за которую Северус в свое время, не раздумывая, отдал бы правую руку – вот только ему этого никто не предлагал и не предоставлял. Жить, зная, помня о том, через что прошел по собственной глупости, куда более неприятно, чем жить с ощущением, что ты помнишь не все – в этом он был уверен настолько же, насколько привык криво усмехаться, слыша о чьих-то неприятностях. Он знал, что люди сами прокладывают себе дорогу к ним – собственной упертостью, нежеланием видеть правду, восторженными надеждами на то, что мир будет к ним снисходителен. Когда это мир ради кого-нибудь прогибался? Очень смешно… вот только большинство предпочитает гордо умереть, но не признать степень своего участия в этом. И так им и надо.

Юный Малфой никак не относился к числу людей, которым «так и надо». Собственно, после того, что Северус наблюдал всю осень и зиму в поместье Блэков, он чуть ли не впервые поймал себя на странной мысли, что жизнь, все же, наверное, временами слегка перегибает палку. Даже за все совершенные ошибки Драко не заслужил – такого. Никакая стихийная связь не стоит такой смерти. Либо – между мальчишками и впрямь было нечто большее, чем связь, разорванная, кстати, еще при жизни Поттера.

Северус помнил собственную смерть так хорошо, будто она приходила к нему вчера, а не почти двадцать лет назад. Помнил, что чувствуешь, глядя в мертвые, пустые глаза стихийного партнера, или глядя в зеркало, в котором видишь оболочку, в которой кто-то проковырял дырочку и выпустил из нее жизнь – по капле. Помнил процесс вытекания этих капель – тот самый, он наблюдал именно его, навещая умирающего Драко Малфоя, замечая одному ему до боли знакомые мелочи – ведь иначе и быть не могло, если когда-то давно ты прошел через все это сам.

А еще он помнил угнетающее, бездонное опустошение, когда понял, что оставленная ему Регулусом защита – прямое следствие того, что Блэк никогда, ни разу за все время их связи, так и не настоял на смене ролей, хотя время от времени мечтательно усмехался, что не отказался бы посмотреть, как Снейп будет выглядеть «сверху» – выдержала. Что стихия, измочалив Северуса, как тряпку, отдернула свои щупальца, и дальше все зависит только от него самого. От того, захочет он сдаться и захныкать, как слабаки, которых он презирал, или поднять голову и жить дальше.

Жить, не повторяя ошибок.

В глубине души – если, конечно, предположить, что она все же у него осталась – он гордился тем, что больше никогда не отступал от правил выживания. Что еще сотни и тысячи раз, глядя в чьи-то мертвые глаза, он мог сказать себе – это не я лежу сейчас здесь пустой оболочкой. Больше никогда – не я, и это только моя заслуга. Не тупая слепая удача, а только – я.

Северус прожил с тех пор почти два десятка лет, не испытав ни к кому из окружающих его людей – ничего, кроме оттенка уважения, да и то – крайне редко. Единственным исключением стал Драко, сумевший-таки вызвать у профессора какое-то сумбурное желание заботиться, приглядывать, помогать… и он же стал единственным за всю жизнь воспитанником Снейпа. Возможно, между этим существовала какая-то связь, но делать выводы из единичного случая – можно ли придумать большую глупость? Исследователь в Северусе был со всей определенностью против.

Ночь после разговора за чашечкой кофе оказалась богатой на размышления. Отчаявшись заснуть, Снейп просидел почти до утра у камина, зацепившись взглядом за пляшущие за окном тени, не зажигая огня, наслаждаясь знакомым полумраком.

По всему выходило – к тому, что он сделал, больше всего подходило слово «предательство».

Мысль была неприятной, и Северус почти наслаждался ею, прокручивая в уме события прошлой весны – и снова и снова убеждаясь, что промолчал по единственной причине, притянув за уши излюбленный тезис о мировой справедливости. Ему просто не хотелось делать того, что никто не сделал в свое время по отношению к нему самому.

Поймать себя почти в сорок лет на пестовании юношеских обид было фактом, который вполне может считаться обидным сам по себе. И был еще один – куда более неприятный – то, что Поттер, в отличие от него, в неполные восемнадцать, не обращая внимания на тучу собственных поводов быть обиженным, сделал куда более правильный выбор. Он ведь не просто вытащил из мозгов Драко наружу всю правду, разрушив хрупкий блок заклятья памяти. Он научил Малфоя жить – с этим, раз Драко с такой легкостью впоследствии прыгнул в его постель, и, Мерлин их обоих забери, ну не были они похожи на вынужденных любовников…

Они были счастливы – вот что так неотвратимо цепляло за них чужие взгляды. Они чувствовали друг друга, понимая, слыша с полуслова, с полунамека. Они стали идеально сколоченной боевой парой – тут просто нельзя было не восхититься стратегическим гением Дамблдора, все же сумевшего извернуться и воспользоваться мальчишками в, казалось бы, совершенно тупиковой ситуации их нелегких отношений с Орденом Феникса. Воспользоваться не одноразово, а планомерно доведя их до нужного Дамблдору финала. Темного Лорда-то, как ни крути, Поттер все же пришиб… что и требовалось доказать.

Вот только не учел, в какую кашу вся эта история свалит Магический Мир – после. Наверное, тогда, в разгар перешедшей, наконец, в открытую форму войны, было уже неважно, что будет дальше. Было важно закончить ее с наименьшими потерями, а потом уже – просто закончить, все равно, как, лишь бы не позволить, не допустить окончательного падения, задавить диктатуру Лорда в зародыше, пока она не вырвала себе право формальной власти, окончательно загнав остатки Ордена Феникса в подполье.

А в том, что настоящее падение началось только после его смерти, когда сдуревший от страха Магический Мир начал выискивать потенциальных врагов чуть ли не на ровном месте, при этом так и не сумев отказаться от поддержки – финансовой, в первую очередь, что уж скрывать – чистокровных семей, окончательно погрязнув во лжи, так свойственной людям, так притягивающей их – была ли вина давно почившего Дамблдора? И что изменилось бы, будь он все еще жив?

Северус не знал ответов на эти вопросы, хотя и предполагал свои варианты развития событий. Альбуса больше нет, и именно в этом и заключалась основная проблема. Потому что толпа не существует сама по себе, она ходит за вожаком, радостно обретая одним махом и смысл жизни, и энергию, стоит только указать ей властной рукой цели и горизонты, попутно заткнув голодные рты бесплатными подачками. И то, что лидер вполне мог быть теневым, выставив вместо себя харизматичную фигуру на формальный пост Министра Магии, не меняло, по сути, ничего. Харизмы у нынешнего министра хватало, а вот мозгов…

Здесь нужны были мозги уровня Дамблдора. Единственного известного Северусу ЧЕЛОВЕКА, способного встать над потоком событий и увидеть истину. Других таких просто не существовало.

Настойчиво подкрадывающуюся мысль о том, что на эту роль идеально подошел бы стихийный маг, переживший достаточно для того, чтобы растерять остатки юношеских грез, и при этом умудрившийся выжить, что говорило бы о его внутренней силе и мудрости, Снейп отталкивал от себя обеими руками. Она была слишком… крамольной, слишком радикальной, слишком пугающей и невыполнимой, чтобы рассматривать ее серьезно.

Не при нынешнем положении магов. Не в этой травле, уже напоминающей травлю диких, опасных существ, в бешенстве нападающих на людей.

Людям никогда не понять, что это такое – быть стихийным магом. Может, поэтому Северус изнывал от одиночества, оставаясь в Хогвартсе после памятного скандала, развернувшегося в поместье Блэков. Может, поэтому он сидел с замирающим, тяжело бухающим сердцем, глядя на свернутый в трубочку пергамент, который среди ночи принесла ему Букля, отчаянно, от всей души надеясь, что там – предложение перемирия. На любых условиях.

Приглашение на чашечку кофе на нейтральной территории, исходящее от Драко, было той соломинкой, которой он ждал, за которую уцепился обеими руками, хотя не признался бы в этом, наверное, даже под угрозой Круцио. Последующее предложение Малфоя «заглянуть завтра к ним на обед» вообще оказалось большим, чем любое развитие событий, на которое мог рассчитывать нелюдимый профессор, однажды нарушивший собственные принципы и попытавшийся вмешаться в чужую судьбу.

Он скучал без этих мальчишек, в этом было столько правды, что Северус мог бы прокричать ее вслух, и она все равно не стала бы громче. Скучал даже по пышущим гневом глазам Поттера, за которыми все еще видел другого Гарри – того, что стоял перед ним однажды, заложив руки в карманы, и совершенно без рисовки и подростковых попыток привлечь к себе внимание, заявлял – я знаю, как убить Волан-де-Морта.

Заявлял, всего несколько часов назад поняв, что потерял Драко навсегда. Своими руками отрезав Малфою пути к возвращению обратно. Не колеблясь, предпочтя личному – что-то другое.

Это было больше, чем могло позволить себе подавляющее большинство окружающих Северуса людей. Наверное, поэтому Снейп давил упрямо лезущую на лицо улыбку, бросая щепоть кружаной муки в камин и называя знакомый адрес. Надежда, что Поттер на этот раз сумеет обойтись хотя бы без публичной истерики, теплилась в нем до последней секунды.

То, что Северус увидел, выбираясь из камина на ковер Большой Гостиной, повергло его в такой шок, что он подавил желание протереть глаза, предварительно ущипнув себя за какое-нибудь чувствительное место.

Драко сидел на полу, широко расставив длинные ноги, обнимая обеими руками прислонившегося спиной к его груди Гарри. Светлые волосы перемешались с темными, изрядно разбавленными сединой, и Малфой зарывался в них лицом, то ли целуя макушку Поттера, то ли просто ласкаясь об нее носом. Поттер жмурился, как домашний котенок, поглаживая кончиками пальцев обхватившие его руки, мальчишки фыркали и негромко переговаривались – судя по интонации и долетавшим обрывкам слов, вряд ли о чем-то, подразумевающем наличие интеллекта у собеседников.

Вид у них обоих был настолько взъерошенный и потрепанно-обалдевший, что за милю становилось понятно – эти двое если и выбрались из постели, то вряд ли сделали это недавно. Либо – что еще вероятнее – вообразили себе, что постелью в их поместье вполне может являться любая горизонтальная поверхность, на которую сдуру упадет взгляд. Они прижимались друг к другу, шепча и ласкаясь так, будто боялись, что, оторвавшись, как минимум, оба тут же умрут.

Лицо Драко просто светилось – по-другому Северус это вряд ли смог бы назвать. Несколько бесконечных мгновений он стоял, остолбенев, упорно не понимая, отчего вдруг так отчаянно дрожат губы, таращась на мурлыкающую парочку во все глаза и ловя себя на нехорошем ощущении, что ему, видимо, стоит попробовать зайти позже – если он повернется и уйдет прямо сейчас, они, возможно, даже не заметят, что он вообще приходил. Будоражащий сознание интерес исследователя требовал остаться и разговорить обоих, вытрясти максимум информации. Что тут, вообще, могло такого случиться, чтобы Драко всего за сутки изменил точку зрения, снизойдя до объятий Поттера? Хм, и ладно бы, действительно – снизойдя…

– Добрый день, – спокойно обронил Снейп, подходя к ним и складывая руки на груди. – У меня обман зрения или я попал в иную реальность?

Мальчишки одновременно подняли головы.

– Профессор… – выдохнул Поттер с таким отчаянным сиянием в глазах, что Снейп невольно подавил желание сделать шаг назад. Ему на мгновение показалось, что бывший гриффиндорец сейчас бросится ему на шею. – Профессор, это вы!

– Как ни странно, я, – сухо ответил Снейп. – Вы ждали кого-то другого?

– Я приглашал его на обед, – улыбнулся Драко и снова потерся носом о макушку Поттера. – Садитесь, Северус, располагайтесь… Добби!

Материализовавшийся из воздуха эльф тоже сиял, как начищенный до блеска котел. Снейп поймал себя на нехорошем ощущении, что, пока он отсутствовал, в этом доме все окончательно рехнулись. Однако бокал вина, заботливо принесенный Добби, все же принял и опустился в кресло.

– Что здесь произошло? – безуспешно пытаясь придать себе мрачный вид, поинтересовался Снейп. – Очередное нападение авроров промыло вам обоим мозги?

Драко нехотя разомкнул объятия, выпуская из них Поттера. Впрочем, недалеко – теперь они просто сидели рядом, и ладонь Малфоя примостилась на плече Гарри – так, будто привыкла быть там всегда. Они ведь не просто помирились, вдруг с пугающей ясностью понял Северус. Они ВСПОМНИЛИ…

– Драко похитили вчера, – вздохнув, буркнул Поттер, забирая со столика два бокала и передавая один Малфою. – После вашей… встречи.

Брови Северуса поползли вверх.

– Случайно, – добавил из-за спины Поттера Драко. – Похоже, меня просто увидели и между делом активировали портключ, схватив за руку.

– Куда? – уточнил Снейп. – Куда можно уволочь стихийного мага, если ты вцепился в него случайно?

Вообще-то, у него было море вопросов, но он все еще пытался быть последовательным.

– Похищение планировали давно, – пожал плечами Драко. – Просто я попался кому-то под руку чуть раньше времени. У них уже было… и убежище, и возможность со мной справиться.

– Ты не говорил! – тут же возмутился Поттер, оборачиваясь к нему.

– Забыл, – обезоруживающе улыбнулся Драко.

Северус снова поймал себя на ощущении, что мир вокруг него то ли сошел с ума, то ли просто немного подкорректировался. Тот Драко, которого он знал, никогда не улыбался – так.

Или – никогда не делал этого прилюдно.

– Кто это был? – спросил Снейп вслух.

– Финниган, – мрачно ответил Гарри. – Не знаю, как эта сволочь выжила…

– Я знаю, – тут же перебил его Драко. – Об этом думал тот, с кем он ко мне приходил. Там, вообще, в основном люди были, и думали они… более чем громко. Боялись.

– Ты его видел? – вскинул глаза Поттер.

Драко покачал головой.

– С повязкой на глазах многого не разглядишь, – хмыкнул он. – Симус перестраховывался, боялся, что я его подручных взглядом поубиваю.

Северус тоже невольно хмыкнул.

– Он выбрался следом за мной, – проговорил Драко, глядя в свой бокал. – Нас завалило почти друг над другом. И, когда вы меня вытащили… проход остался. Он просто подождал, пока мы уйдем, и вылез…

– Что он хотел? – напряженно перебил Снейп.

Драко пожал плечами.

– По-моему, просто убить меня, – вздохнул он. – Рассчитывал, что за мной явится только Луна, хотел размазать ее прямым ударом стихии… Вы знали, что это возможно? – спросил он, подняв глаза на профессора.

Снейп медленно кивнул.

– Кодекс взаимодействия стихий придумали не на ровном месте, – проговорил он, роняя слова так, будто они отзывались в нем чем-то. – Стихия противостояния… действительно способна убивать. Если ударить первым, то – буквально за несколько секунд…

Мальчишки быстро переглянулись, словно обменявшись мыслями. Снейп передернулся, вспоминая, как его всегда раздражали эти их игры в гляделки, и тут же остолбенел от мысли – мало ли что было тогда, но сейчас… Разве ж это возможно, если связи между ними больше не существует?..

– В общем, они явились вдвоем, – ухмыльнувшись, снова опустил голову Драко. – И удар пришелся по Поттеру…

– Родственная стихия повредить не способна, – машинально кивнул Снейп.

Драко торопливо кивнул в ответ.

– Луну, правда, зацепило немного… – пробормотал он. – В общем, у Симуса была воспитанница. Стояла прямо у него за спиной… Земной маг. И Гарри умудрился развеять ее… передавил… немного.

Он снова ухмыльнулся, видимо, вспоминая эту апокалиптическую битву. Северус некоторое время молчал, уставившись куда-то перед собой. Видимо, переваривал то, что услышал.

– А что потом? – наконец спросил он.

– Ничего потом… – дружно ответили оба мага, одновременно отводя взгляды.

– Симус тут же психанул и смотался, – буркнул Драко.

– А Луна притащила нас домой, – добавил Гарри.

– Ну и? – с нажимом спросил Снейп.

Теперь они даже порозовели. От смущения, не иначе, мысленно ухмыльнулся Северус.

– Ну и… вот, – невпопад буркнул Поттер и вытащил из-под рубашки амулет Огненной Защиты. Во всей красе.

Снейп невольно бросил взгляд на левую руку Драко, в которой тот держал бокал. Малфой, заметив это, молча поддернул рукав. Цисса лениво подняла голову и снова опустила ее на хвост.

– Что, само по себе? – звенящим от напряжения голосом уточнил Снейп.

– Ага… – рассеянно ответили они, упорно не встречаясь с ним взглядами.

Северус фыркнул и запрокинул голову, опуская ее на спинку кресла. Нашли, чего стесняться… мальчишки.

– Я, конечно, мог бы заметить, что на вас нападали и раньше, – с убийственной издевкой проговорил он, глядя в потолок. – И что Драко и раньше угрожала опасность, а вам, Поттер, уже приходилось рисковать ради него своей шкурой. Но тогда вы, видимо, замолчите окончательно.

Они действительно молчали. Растерянно и смущенно. Точно, что мальчишки… Снейп вздохнул и поднял голову.

– Что-нибудь еще можете сказать? О нападении? – делая вид, что не замечает, как они оживились от смены темы, спросил он. – В последнее время я не мог застать на рабочем месте почти никого из отдела мистера Кингсли, что наводило меня на некоторые подозрения…

– Думаете, похищение планировали они? – удивился Гарри. – Да нет, что вы, Финниган…

– Финниган – сумасшедший, – со спокойной убежденностью заметил Драко. Северус невольно обратил внимание, что у него слегка дрожат руки. Видимо, не все прошло так гладко, как они рассказывают? – За ним просто обязан был кто-то стоять. Но Министерство… нет, это вряд ли. Хотя… если нас и убивать – то именно так, разделяя и привлекая других магов…

– У нас нет доказательств, что Симус связан с аврорами, – упрямо буркнул Гарри. – Он просто опять старых знакомых вокруг себя насобирал и кинулся тебя добивать. Личная месть…

– Старых знакомых? – изогнул бровь Северус.

Поттер поднял голову.

– Ну, воспитанница его, – терпеливо объяснил он. – Сюзан Боунс, помните такую? Я ее узнал…

Драко оцепенел.

– А чего сразу не сказал? – каким-то полумертвым голосом поинтересовался он. – Я-то ее не видел… она у меня за спиной сидела.

– Забыл, – передразнил его Гарри. – Да что ты так напрягся-то?

– То, что Сюзан Боунс абсолютно точно работала в Министерстве Магии, – вздохнув, Драко опустил голову на руки. – Я видел ее… на суде. Вот тебе и связь…

Поттер некоторое время хлопал ресницами.

– Это ничего не значит, – убежденно сказал он наконец. – Мало ли… где она когда-то работала.

– Она работала там до последнего, – возразил Драко. – Я видел ее письма у Луны. Она же была… ее информатором. Работала, уже будучи магом, Поттер, ты убил не куколку, там даже стихия уже ясна была! А, раз ее держали в Министерстве, зная, что она – маг…

Несколько секунд все трое молчали, напряженно что-то обдумывая – каждый свое. Тишину прервал треск пламени, взметнувшегося в камине.

– Вы тут живые еще? – раздался звонкий голос Луны Лавгуд. – Я подумала, что на обед можно и… ой. Здравствуйте, профессор…

Северус поднял голову – и озадаченно уставился на нахальную девицу, безуспешно пытающуюся придать себе чуть менее радостный вид. Потом перевел непонимающий взгляд на сидящих на полу мальчишек, пытаясь понять, то ли – какого черта она все еще здесь, то ли – знает ли она об амулетах.

Драко улыбнулся Луне – точно так, как минутами раньше улыбался Поттеру.

Гарри молча встал и, притянув девицу к себе, чмокнул ее в щеку. Драко – тут Северус понял, что он просто ни черта не понимает – продолжал улыбаться, глядя на них.

– Пойдемте в столовую, – спокойно заметил Гарри. – А то наше светило магической журналистики опять, наверное, на полчаса прибежало. Будем тянуть – без обеда останется.

Драко тоже встал и оглянулся на Северуса – тот мог бы поклясться, что он едва сдерживает желание тоже полезть к этой девице с поцелуями.

Они определенно здесь дружно рехнулись, обреченно подумал Снейп, с максимально надменным видом выбираясь из кресла.