Текст книги "По другую сторону надежды (СИ)"

Автор книги: Friyana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 52 страниц)

Глава 11. Сюрприз.

– Гарри.

– Нет.

– Но, Гарри!

– Ты – сумасшедшая.

Луна опустила голову и презрительно фыркнула, умудряясь одновременно выглядеть и обиженной, и польщенной.

– Но ты хоть согласен, что что-то придумать все равно необходимо?

– Ну…

– Согласен или нет?

Гарри вздохнул и сел рядом с ней, упираясь ладонями в столешницу.

– В прошлый раз мы прекрасно обошлись безо всяких выдумок, – упрямо возразил он.

– Всегда нужно стремиться к чему-то большему, – парировала Луна. – Гарри, ну, пожалуйста!

Он задумчиво помолчал, скользя взглядом по бесконечным высоченным рядам книжных полок. Библиотека – хорошее место для задушевных разговоров, особенно если тебе позарез нужно обойтись без ушей Драко Малфоя. Почему-то именно сюда он по собственной воле не заглядывал никогда.

– Ты не считаешь, что мы заслужили это? – негромко спросила Луна, искоса поглядывая на него. – Гарри, по-моему, отдых – это то, что нам нужно. Нам всем.

– Тебе просто самой туда хочется… – сказал он, пряча лицо в ладонях. – Откуда ты вообще взяла, что это возможно? В документах копалась?

– Вот еще, – обиделась девушка. – Драко сам говорил. То есть… ну, не мне говорил… в общем, я слышала. Как он об этом рассказывал. Еще, знаешь, смотрела на него тогда и думала – эх, с таким бы красавчиком, да…

– Стоп! – засмеялся Гарри, поднимая голову. – Я все понял, у тебя просто осталась нереализованная девичья мечта.

– Ну, мечта… – пожала плечами Луна, отчаянно пряча смущение. – Так ведь хорошая же мечта, нет? Гарри, соглашайся! Тебе понравится.

Поттер покачал головой, все еще улыбаясь.

– Солнышко, так день рождения-то не у тебя, – мягко проговорил он, наклоняясь и легко касаясь плечом ее плеча. – А у Драко. Может, мы с этим до твоего подождем?

Улыбка медленно сбежала с лица девушки.

– Боишься, что нас снова перехватят? – негромко спросила она. – Гарри, мы не можем прятаться здесь бесконечно. Ты скоро забудешь, как выглядит мир с той стороны входной двери!

– Да я согласен вообще никогда его больше не видеть, лишь бы…

Луна вздохнула. Лишь бы не пришлось снова гадать, жив ли еще Драко, где он, как его вытащить, и кто при этом, возможно, погибнет. Одно и то же из раза в раз. И с чего я решила, что мы оставили кошмары в прошлом? – с тоской подумала она.

Рука Гарри незаметно обвилась вокруг ее талии.

– Извини, – прошептал он, зарываясь носом в ее волосы.

Слышит, обреченно подумала Луна. Чертов паршивец, он тоже все теперь слышит…

Это было, как минимум, необычно само по себе – знать, что для кого-то ты так же открыта и будто вывернута наизнанку, как были всегда открыты для тебя окружающие люди. Быть эмпатом – означает смириться с тем, что никто и никогда не поймет тебя так, как способна понять ты, но, как выяснилось, быть стихийным магом, состоящим в настолько открытой связи – это все равно, что начать жить в сборище эмпатов, где каждый имеет те же способности, что и ты. И больше никакого ощущения собственной исключительности.

Кроме себя, Луна не знала и никогда не встречала ни одного такого же «урода», как она, тем более – приблизившегося к грани психической нестабильности, но не перешагнувшего за нее. Ни одного – кроме своего отца.

Принять, что в мире может быть кто-то, кто займет его место – пусть даже лишь в этом смысле, по части взаимопонимания, почему-то оказалось чуть ли не сложнее, чем в свое время – принять его смерть. Не самое приятное ощущение – осознавать, что ты привыкла быть одинокой, привыкла, что тебя не понимает – никто, и уже давно не желаешь это менять, несмотря на все то, что говоришь вслух – равно как и самой себе.

Наверное, когда-нибудь я назову это «временем открытий», мрачно подумала Луна. Только и делаем, что что-то новое в себе находим и открываем… и ладно бы, только хорошее…

– Это тоже к лучшему, – шепнул Гарри, обнимая ее. – Все – к лучшему, разве ты не видишь?

Она рассеянно кивнула, привычно поморщившись от ощущения, что рядом с Гарри теперь невозможно прятаться. К этому можно привыкнуть, просто – нужно время…

Время, которого у них почти не осталось.

– Пожалуйста, Гарри… – вздохнула Луна. – Пожалуйста. Мне кажется, это было бы здорово. Драко понравится, вот увидишь… да и тебе тоже. Ты прав, я просто хочу отдохнуть. Но разве вам обоим не нужен отдых? Разве мы все не заслужили его?

Кто знает, сможем ли мы позволить себе это потом? – с непонятной тоской подумала она, так и не произнеся мысль вслух. Иногда стоило промолчать, чтобы Гарри услышал наверняка. У него талант игнорировать те слова, которые говорят ему в лицо, но те, которые ему удалось подслушать, он анализирует всегда. Гриффиндорская привычка…

– Я просто не хочу выходить отсюда, – вздохнул он и уткнулся носом в ее плечо. – Ты права, но… Я просто не хочу.

– Ты боишься? Ты, Гарри Поттер?.. – насмешливо фыркнула Луна.

– Да, – глухо проговорил он.

Разве можно ей объяснить, что такое – смотреть на нее, на Драко, на их улыбки, чувствовать их рядом, и каждый раз вспоминать, какой беспросветной теменью была жизнь всего несколько дней назад? Из чего они еле выбрались – еще бы толком понять, как именно? Может быть, когда-нибудь потом все забудется, сотрется в памяти, превратится в бесцветный сон, в воспоминание, в застывшую картинку в альбоме, и тогда получится поверить, что это – навсегда. Что кошмар, в котором все они прожили больше двух месяцев, не повторится.

Что можно делать шаги, пробовать новое, не бояться – жить, и тебе за это ничего не будет. Гарри никогда раньше не ощущал такого безотчетного, отчаянного страха, как сейчас. Страха сделать неверный шаг – и снова потерять контроль над собственной жизнью, даже не заметив этого. Не заметив, не поняв, в чем именно ты ошибся – так глобально, масштабно, вселенски, что даже висящий на твоей груди кусочек концентрированной магии зашкалило от попыток спасти тебя, удержать на краю пропасти ценой твоей собственной жизни.

То есть – да, конечно, амулет, по сути, как раз и спас ему жизнь. Им обоим с Драко, если уж так посмотреть… Вот только почему при каждом воспоминании о прошедших с дождливой мартовской ночи временах хочется выть раненым зверем? Почему так страшно помнить, что ты жил изо дня в день, принимал решения, чувствовал что-то, вот только это был – не ты? Всего лишь урезанная часть. Не самая лучшая.

А ты даже не мог увидеть этого. Тебе не оставили такой возможности. Тебя лишили тебя самого, не объяснив причин, не дав шанса исправить ошибку, не предупредив, что быть стихийным магом – это настолько бескомпромиссно и безжалостно, что, сбившись с пути всего на дюйм, ты окажешься в итоге на многие мили от цели. И тебе не будет пощады. Ее просто не у кого просить.

Гарри чувствовал, что цепенеет теперь каждый раз при одной только мысли о том, во что он на самом деле ввязался, став магом. Так легко, так ярко и волнующе было играть растущей силой прошлым летом, умирая и возрождаясь от счастья в объятиях Драко по ночам, такими смешными и наивными казались люди, лишенные способности видеть истину! И так до сжимающей сердце холодной черноты становилось стыдно сейчас вспоминать об этом. Они позволили себе заиграться, забыться – в упоении собственной исключительностью, они кичились своей неуязвимостью, толком не успевая испугаться, когда мир все же цеплял их, задевал краем на резких поворотах – ведь задевал же! – и они в упор не хотели, не желали видеть, что это – предупреждения. Возможно, последние.

Что с того, что они выиграли войну? Точнее – помогли выиграть Ордену Феникса. Еще точнее – всего лишь выступили в отведенной им роли, как марионетки. Что с того, если в результате их бесшабашности и безалаберности жизнями заплатили не только они, но и сотни, тысячи других стихийных магов, которых они походя подставили под удар? Им ведь казалось, что жизнь бесконечна, и с ней можно будет заигрывать, пока не станет скучно… и не найдутся другие игрушки. Бесконечна – как и их неуязвимость и сила. Как их любовь.

Потерять все слишком просто. Потерять все, поверив в то, что ты выше прочих, что с тебя другой спрос, потому что ты – лучше, сильнее, хитрее – вообще, как оказалось, пустяк. Это просто произойдет с тобой, в любую секунду, и ты ничегошеньки не сможешь противопоставить. Это – закон, перед которым ты – ничтожная пылинка. Он перемелет тебя, как перемалывал куда более сильных и хитрых. И теплая светлая побрякушка на твоей груди, возможно, снова превратится в обугленный, застывший кусок металла, стоит только ошибиться еще раз.

Гарри не мог объяснить всего этого Луне – наверное, больше всего он был благодарен ей в последние дни за то, что ей хватало того эмоционального фона, который она привыкла слышать, не требуя пояснений и диалогов. Она просто была рядом – как и Драко, который, похоже, и сам до сих пор пребывал в шоке, перебирая в памяти события прошедших недель и постепенно привыкая к невозможной мысли – все закончилось. Гарри и сам никак не мог к ней привыкнуть. И даже не был уверен, что это необходимо.

Он боялся, что, стоит ему согласиться с этим, и все начнется сначала. Что, стоит только обрадоваться, как волна осознания близости Драко и отсутствия в их жизни и Ордена Феникса, и Дамблдора, и Тома Риддла, и Мерлин знает еще каких Пожирателей Смерти захлестнет его, и он снова начнет делать глупости.

Глупости, за которые расплачиваться придется – всем вместе.

– Гарри… – шепотом позвала Луна, выдирая его из привычного горького потока мыслей. – А если я сделаю портключи? Тогда мы сможем сразу, вообще не выходя из дома…

Он поднял голову и испытующе уставился на нее. Луна с безмятежным видом хлопала ресницами.

– Ты – сумасшедшая, – выдохнул он наконец.

– Повторяешься, – улыбнулась девушка.

Гарри фыркнул и мотнул головой, отстраняясь.

– Ты в курсе, что Драко по доброй воле в жизни за портключ не возьмется? – поинтересовался он.

– И ты считаешь, что это правильно? – усмехнулась Луна. – Давайте дружно холить и лелеять комплексы Малфоя, ага! Гарри, я тебя не узнаю.

Он задумчиво смотрел на нее, покусывая губы. Она была права… вот только Драко… ох, черт.

– Попробуешь ему объяснить, что с фобиями надо бороться? – спросил Гарри.

– Нет, просто покажу на примере, – хмыкнула Луна. – Гарри, он должен понять, что не каждый портключ приведет его в лапы его страхов, ты так не считаешь?

– Считаю, – усмехнулся Гарри. – Вот только он вряд ли с тобой бы согласился. И, если ты попробуешь подсунуть ему портключ и объяснить все потом, боюсь, что у тебя может не остаться шанса. Видела Драко в ярости когда-нибудь?

Луна невольно улыбнулась.

– Видела… – пробормотала она. – Я думаю, тебе он доверяет больше, Гарри. Поэтому это должен будешь сделать ты.

Он на мгновение остолбенел, глядя на нее и забыв моргать.

А потом почему-то подумал, что даже не удивляется женской логике. Драко доверяет ему больше, поэтому он и должен швырять в него портключами, надеясь, что доверие перевесит неизбежный гнев. Яснее некуда.

– Опять в сейф к нему полезешь? – со вздохом уточнил Гарри наконец. – За бумагами? Учти, застукает – заступаться не буду.

– В сейф было бы проще, да, – кивнула Луна. – Но не полезу, и впрямь – застукает. Ты напишешь запрос в Гринготтс, а дальше я уже сама разберусь. Ну, или можешь ты, если хочешь.

Гарри кивнул, кусая губы и давя улыбку. Отдых… Мерлин, да они и слово такое забыли давным-давно. Неужели и впрямь из этой затеи хоть что-то выйдет?..

* * *

Драко рассеянно погладил бокал кончиками пальцев и сдержал упрямо рвущуюся наружу осторожную улыбку.

Сидеть, утопая в кресле, видеть, чувствовать, как мерцают на самом донышке живых черных глаз глубоко запрятанные искорки тепла и приязни – такие редкие и оттого особенно дорогие – это и был самый лучший подарок, который мог преподнести Северус. Его вечный подарок.

Было бы наивно ожидать от профессора, декана и наставника, большего. Драко и не ждал – никогда. За все прошедшие годы Снейп ни разу, ни намеком, ни жестом, не дал понять, что помнит о дне его рождения и хоть как-то выделяет его в череде будней. Но, однако, всегда, каждый год он неизменно находил повод появиться рядом – ненадолго, иногда – всего на несколько минут, и каждый раз в его глазах мерцало, теплилось… это.

То самое, что позволяло Драко помнить, не сомневаясь и не колеблясь – он есть в твоей жизни, и так будет, пока он жив. То есть, наверное, еще очень долго – он слизеринец, как и ты.

Слизерин не взращивал в своих студентах сентиментальность, склонность к высокопарным речам и пустым обещаниям. Прошедшим его школу, как правило, было заранее известно, что жизнь не повернется к ним светлой, наполненной «теплом для всех, даром», стороной. Она будет жесткой и непримиримой, и ты вырвешь из нее зубами все, что положено тебе по праву – а еще то, до чего сумеешь дотянуться сам. И в этой битве за выживание не будет места расслабленности и плебейским эмоциям.

А их отголоски, о которых ты привык отзываться пренебрежительно, потому что они – удел слабых, а ты силен – ты будешь видеть так ясно, отличать так пронзительно и четко, что не спутаешь никогда, не примешь желаемое за действительное. Разве может живущий во мраке не узнать проблеск света?

И, если тебе очень повезет, потому что так не везет почти никому из вас – ты увидишь его на дне черных глаз, в один из тех редких случаев, и сделаешь вид, что ничего не заметил. Ты делал так всегда, так принято, это – твоя благодарность за то, что ты можешь видеть его. И он об этом знает.

– Так о чем вы хотели поговорить? – уголки губ все же предательски дрогнули.

Северус едва слышно вздохнул. Тонкие, нервные пальцы побарабанили по подлокотнику кресла.

– Я встречался с Кингсли, Драко, – негромко сказал он. – Вчера.

Серые глаза встретились с черными.

– Он обеспокоен, – отрывисто бросил Снейп. – Я бы даже сказал – он в панике. И – да, он знал о похищении.

– Это он сам вам сказал? – донесся от двери напряженный голос.

– Разумеется, нет, – язвительно процедил Северус, слегка повернув голову. – Как вы себе это представляете, Поттер? Главный Аврор рыдает на груди стихийного мага и жалуется ему на тяготы профессиональной деятельности?

Драко бросил быстрый укоризненный взгляд на Гарри. Тот молча, не отрываясь, смотрел ему в глаза, стоя почти за спиной профессора, заложив руки в карманы брюк.

– Как вы полагаете, он может быть в панике из-за того, что покушение сорвалось? – невыразительно поинтересовался Гарри, по-прежнему не сводя с Драко внимательного взгляда. – И что насчет Сюзан?

– Поттер, я вам что, наемная псина-ищейка – ходить и вынюхивать везде? – устало спросил Снейп. – И сядьте уже, не маячьте у меня за спиной.

Драко опустил глаза и принялся разглядывать бокал, который все еще грел в ладони. Эти двое никогда не прекратят свои любимые игры в перепалки – пусть уже ни для кого не секрет, что это – всего лишь игра. Но, возможно, это секрет для самого Северуса… или ему позарез необходимо, чтобы все оставалось, как есть. Дабы не портить свою репутацию.

Гарри медленно подошел к Драко и спокойно уселся на пол у его ног, забирая свой бокал со столика. Локоть привычно – Мерлин, уже снова привычно!.. – улегся на колено Малфоя, и Поттер изогнул бровь, с насмешливым вызовом уставившись на Снейпа.

Чувствовать, как Гарри прислоняется спиной к твоим ногам, было мучительно знакомо – и тепло, и уютно, все равно, что смотреть на пляску языков пламени в камине, сидя вечером дома и слушая шум дождя за окном. И нестерпимо захотелось протянуть руку и зарыться пальцами в непослушные волосы, и чтобы Гарри слегка откинул голову назад, улыбаясь и бормоча что-нибудь своим глубоким, чуть хрипловатым голосом…

Вот только протянуть руку было нельзя. Сейчас достаточно знать, что ты сможешь сделать это позже, когда Снейп уйдет – и Поттер не оттолкнет тебя. А пока довольствуйся тем, что слышишь – он тоже думает об этом, всегда думает, когда ты рядом, о твоих прикосновениях, о твоих руках, по которым успел соскучиться, о тебе. Твой Гарри.

– Что насчет Сюзан, профессор? – мягко спросил Гарри.

Тепло его локтя на твоем колене. Почему его тоже нельзя коснуться – кончиками пальцев, осторожно, никто ведь и не заметит?

– Кингсли знал о том, что она – маг, – нехотя сообщил Снейп. – Я упомянул ее, и он заволновался. Похоже, они там просто не в курсе, что она уже мертва. Они все еще ждут ее. Хотя, кажется, пока толком не ищут.

Гарри надолго замолчал, уставившись на дно своего бокала. Драко казалось, что он слышит, как щелкают мысли в его голове.

– А что, если Сюзан была такой же наводкой, как Джинни и Финниган? – спросил Драко. – То есть, я имею в виду – что, если за ней просто молча наблюдали, не давая понять, что знают о посвящении?

– Тогда тот, кто принимал такое решение, должен был знать, на кого она в итоге выведет, – резюмировал Снейп. – Просто так наблюдать за каждым магом – наблюдателей не напасешься. Значит, либо было известно, что ее наставник – Финниган, либо – что она может быть связана с операцией по твоей… ликвидации.

– То есть опять-таки – с Финниганом, – усмехнулся Гарри. – И, раз Кингсли знал о похищении, значит, он должен был контактировать с Симусом. А поскольку похищение оказалось в итоге случайным и произошло в незапланированное время, это был не единичный контакт…

– Ты исходишь из предпосылки, что Кингсли знал о нем до того, – снова вклинился Драко. – А он мог узнать и после.

– Тогда что мешало ему узнать и о смерти Сюзан? – изогнул бровь Снейп. – Если мистер Финниган контактировал с авроратом после того, как похитил тебя, то скрывать смерть воспитанницы ему не было никакого резона. К тому же – откуда тогда паника?

Гарри медленно кивнул и потер лоб болезненно знакомым жестом – как будто у него снова ныл шрам.

– По всему получается, что после похищения Кингсли с Симусом уже не встречался, – задумчиво проговорил он. – И это вряд ли входило в их планы. Я думаю, Симус просто исчез с горизонта, с точки зрения аврората – вместе с Сюзан, вот они и… не знают, что думать.

– Еще бы, – фыркнул Драко. – Прикормить полусумасшедшего стихийного мага, а потом обнаружить, что он сорвался с поводка и исчез – поневоле заволнуешься…

Он вдруг поймал себя на дурацком ощущении, что они сидят сейчас здесь, все трое, и, как будто так и надо, увлеченно обсуждают то, что невозможно по определению. Обсуждают, как естественный свершившийся факт, не задаваясь логичным вопросом – как вообще подобное могло произойти в этом мире? В условиях такой травли магов, что любой волшебник предпочел бы инициации смерть? Что могло вынудить Кингсли связаться с Финниганом?

Мы и могли, пришел вдруг шокирующий, пугающий ответ. Назойливо живучая парочка, с которой не получалось справиться другими методами – их ведь били и душили уже со всех сторон, с каких только можно придумать…

Стоит ли удивляться, что Главный Аврор, прикинув собственные шансы в попытках их прямого уничтожения, нанял того, кто был способен на это по определению? Того, кто, в довесок ко всему, имел еще и личные счеты – как минимум, к одному из них?

Драко похолодел, тонкие пальцы невольно сжались на хрупком хрустале.

Поставь себя на место Симуса, с какой-то болезненной, отчаянной мазохистской собранностью подумал он. Если после всего, что было там, в подземелье, он сбежал, оборвав контакты с прикрывавшим его авроратом – о чем это говорит? Если учесть, что вы походя убили его воспитанницу – и даже не вы, а Гарри? Теперь у него личные счеты к вам обоим. И он больше не верит в поддержку властей, а, возможно, и не нуждается в ней. Финниган пойдет против закона, если понадобится. Он сумасшедший, но не настолько, чтобы не понимать – сбежав сейчас, он сжигает за собой последние, пусть и призрачные, мосты. Вряд ли аврорат оставил бы его в живых – после того, как он выполнил бы свою функцию… а это значит, что и на аврорат, и на свою жизнь и свободу ему уже тоже плевать…

Драко вдруг понял, что в комнате воцарилась гнетущая тишина, и, подняв глаза, обнаружил, что и Гарри, и Северус напряженно уставились на него. Ну, конечно – волнение они не могли не почувствовать…

– Все, я закончила! – прервал гробовое молчание звонкий голос Луны.

Вспышка пламени в камине блеснула почти одновременно – видимо, она начала говорить, еще перемещаясь. Все трое невольно дернулись на звук, ладонь Гарри сжалась на колене Драко.

– Привет… – тут же успокоившись, улыбнулся ей Поттер. – Кажется, кто-то обещал, что не будет задерживаться?

– Добрый день, профессор, – выпалила Луна и уселась на край столика, отбирая у Гарри бокал. – Я и не задержалась, еще даже светло.

Драко фыркнул и опустил голову, пряча улыбку. Реакция Северуса на Луну Лавгуд стоила того, чтобы любоваться на нее каждый раз – завидев ее, профессор принимал столь мрачный и демонстративно отстраненный пренебрежительный вид, что за версту было видно – она его волнует и даже очень. Как потенциальный нарушитель хрупкого спокойствия в этом доме.

Раньше роль ходячего бедствия Снейп всегда отводил Гарри, точно так же напрягаясь при его появлении и с трудом смиряясь с его присутствием в жизни своего воспитанника. Теперь в крайнюю превратилась Луна, и Драко, глядя на застывшее лицо наставника, на мгновение искренне, от души порадовался, что Северус так и не понял, какие отношения связывают их на самом деле. Всех троих.

– Что ж, приятно было снова увидеть тебя, Драко, – холодно проговорил Снейп и поставил бокал на столик – как можно дальше от Луны. – Если захочешь поделиться мыслями – шли сову.

Драко поднял взгляд, надеясь на прощание еще раз разглядеть на дне глаз Северуса… что-то, что видел там слишком редко – в основном, как раз по таким праздникам, как сегодня. Но, видимо, лимит подарков уже можно было считать исчерпанным.

– Хорошо, – кивнул он, соглашаясь не столько с предложением, сколько с окончанием беседы.

Снейп бросил на Луну последний испепеляющий взгляд и исчез в пламени камина. Девушка выдохнула и покачала головой.

– Ничего не хочу сказать, Драко, но вытерпеть твоего Снейпа – это надо железные нервы иметь, – смеясь, проговорила она.

– Терпи, – посоветовал Гарри. Теперь он сидел, положив на колени Малфоя обе руки и поглаживая его бедро через ткань. – Я семь лет мучался, теперь твоя очередь. Скажи спасибо, что он с тебя уже ни баллы снять не может, ни отработку назначить.

Драко невольно фыркнул и запустил, наконец, руки в непослушные черные волосы. Гарри тут же потянулся навстречу и потерся щекой о бедро, перебирая его настойчивые пальцы своими.

Луна сидела на столе, заложив ногу за ногу, и задумчиво потягивала вино из бокала Поттера.

– Так что, Гарри? – вздохнула она, помолчав. – У нас праздник сегодня или где?

– А при чем здесь я, он – именинник, – хмыкнул тот, не поднимая головы.

Драко демонстративно изогнул бровь, подражая Снейпу. Луна криво улыбнулась.

– Ну, так мы долго можем тут сидеть и напиваться, – рассудительно заметила она.

– Есть другие предложения? – поинтересовался Драко.

Ему нравилось думать, что предложения есть. Он слышал это уже несколько дней – они так забавно шушукались за его спиной, что даже глухой бы услышал. И неважно, что именно они задумали. Сам факт того, что для него что-то придумывают, почему-то был дороже всего остального, чем бы оно там ни оказалось.

Гарри поднял голову и задумчиво посмотрел на Малфоя.

– Есть, – вздохнув, сказал он, отбирая у Луны свой бокал и выпрямляясь.

– Возьми другой! – возмутилась она.

– Вообще-то, это был мой, – заявил он.

– Жадина, – процедила Луна, выпуская бокал из рук. – Джентльмена из тебя даже стихия не сделает.

Гарри, усмехаясь, пожал плечами. Драко смотрел на них и ловил себя на странной мысли, что, наверное, это и есть семья – когда можно перепираться до бесконечности, и это вызывает только усмешку – у всех троих.

– Драко, – позвал его Гарри.

– Что? – улыбнулся тот.

– Я люблю тебя.

Драко на мгновение запнулся.

– Ну… я знаю, – пробормотал он.

Гарри помотал головой.

– Я люблю тебя, – повторил он, глядя своими пронзительно яркими, теплыми глазами. – Ты мне веришь?

Почему-то снова захотелось зарыться обеими руками в его волосы.

– Конечно, – осторожно ответил Драко. – А что ты…

Гарри коротко размахнулся и, подбросив на ладони невесть откуда взявшееся яблоко, молча швырнул его в Малфоя.

Последним, что увидел Драко перед тем, как засасывающий, тошнотворно знакомый рывок выдернул его из мягкого кресла, был все тот же теплый, пристальный, внимательный взгляд ярко-зеленых глаз.

* * *

Он почувствовал, как шлепнулся прямо на землю, едва успев подставить руки, чтобы не приложиться спиной – по всей видимости, это была именно земля, хоть она и была невообразимо горячей и неправдоподобно сухой. Пальцы рефлекторно сжались, и оказалось, что она еще и рыхлая, и мягкая, и вся состоит из мелких крупинок, мгновенно обжегших ладони.

Открыть глаза Драко не решился.

Он задохнулся от расползающегося где-то в груди – вниз, и вверх, и в стороны – липкого, обволакивающего ощущения, которое не давало вдохнуть, не позволяло встать и осмотреться, задуматься, где он мог оказаться и почему. Оно сжимало горло, вынуждая кровь стучать в висках, и тратить все силы, какие только были, на то, чтобы повторять себе снова и снова – о, черт, только не это, нет, черт, нет, нет, нет…

Драко казалось, что прошла вечность, когда он почувствовал, что вот-вот рухнет на спину от напряжения, руки просто подломятся под ним, и – Мерлин свидетель – он не хочет знать, кто наклонится, стоя рядом и заглядывая ему в лицо, выбирая момент, чтобы выбить сознание одним точным ударом в висок. Совершенно не хочет. И, если не открывать глаза, то, возможно, этого не произойдет и в следующую секунду. И в следующую – тоже.

А потом было тепло нежных ладоней, взявших его лицо в свой плен, и осторожные поглаживания скул большими пальцами, и почему-то от этой нежности – настолько невозможной здесь, по ту сторону портключа – Драко вздрогнул и чуть не вырвался, хотя меньше всего желал сейчас оборвать это нежданное прикосновение, которое пахло домом и безопасной, умиротворяющей тишиной. Горячие, знакомые, как собственное дыхание, губы прильнули к нему, накрыли поцелуем, и Драко застонал, машинально хватаясь за обтянутое тканью плечо.

– Я люблю тебя… – прошептал Гарри, на мгновение отрываясь от его губ и снова целуя их. – Счастье мое… мое… все на свете…

Серые глаза распахнулись. Сжавшиеся на плече пальцы дрожали, и оказалось, что вокруг – светло, пронзительно, ярко, неправдоподобно светло, и лицо Поттера, его развевающиеся на легком ветру волосы, тревога и нежность в его глазах – это весь мир, в котором Драко захлебывается, утопая, проваливаясь в него – весь, без остатка.

– Я люблю тебя… – беспомощно улыбнувшись, повторил Гарри.

Звуки, запахи, цвета – все обрушилось одновременно, и Драко все-таки чуть не рухнул на спину, на этот раз – от неожиданности. Воздух пах пронзительной, чистой свежестью – почти как волосы Луны – и мерный, далекий шум мог быть только шумом прибоя, Драко непонимающе обернулся – и остолбенел, глядя на колышущиеся на ветру верхушки пальм, на ослепляющую глубину опрокинутого над ними безоблачного неба, на кричащих птиц, пролетающих над расстилающимся до самого горизонта океаном.

Еще одни руки обвились вокруг плеч – сзади, сжали, и Луна потерлась носом о его щеку. Драко машинально положил ладонь на тонкую девичью руку, глядя на робко и как-то по-особенному тепло улыбающегося Гарри.

– Я тоже тебя люблю… – прошептала Луна прямо в светлые волосы, прижимаясь грудью к спине Малфоя.

Вот сволочи! – мелькнула, наконец, у Драко первая осознанная мысль, и Гарри придвинулся ближе и снова поцеловал его – он умел целовать так, что продолжать помнить, на что ты сердишься, становилось совершенно невозможно – точнее, помнить об этом через несколько секунд уже не хотелось, все начинало казаться глупостью, кроме жаркой, томительной покорности, накрывающей с головой, кроме захлестывающей, разрывающей сердце нежности.

И поэтому Драко завел руку назад, запуская пальцы в волосы Луны, и, выдохнув, фыркнул, все еще отворачиваясь от поцелуев, пытаясь сохранить рассерженное – ну, или хотя бы укоризненное – выражение лица, и тут же понял, что они тоже всеми силами пытаются сдержать смех.

Океан лениво накатывался волнами на берег, шурша монотонным, успокаивающим шелестом, и ветер, играющий в волосах Поттера, превращал и без того неизгладимое непотребство на его голове в спутанную копну. Драко не выдержал и расхохотался, закрывая лицо ладонями, на которые успел налипнуть песок. Это был просто песок, завороженно подумал он, отряхивая его, и вдруг обнял Гарри с такой силой, что тот взвизгнул и повалил-таки его на спину, в объятия Луны, и они покатились по горячему песку под ее полузадушенный почти возмущенный вопль.

– Что, заранее сказать сложно было? – вытирая выступившие от смеха слезы, спросил наконец Драко.

Он лежал на спине, запрокинув голову, не в силах оторвать глаз от бесконечного, гигантского неба, распахнувшегося над ними. Гарри и Луна переглянулись – и снова прыснули, они делали так время от времени, когда им казалось, что Драко чего-то не понимает, и в этом, видимо, и есть особенная, доступная только им прелесть ситуации. Драко тихо млел от таких моментов, хотя не признался бы в этом, наверное, даже под Круцио – этим двоим только волю дай. У Поттера и так нелады с головой по части дурацких идей, а уж скооперировавшись с сумасшедшей Лавгуд… он мир способен наизнанку вывернуть – просто, чтобы посмотреть, как оно с новой стороны будет выглядеть…

Он поймал пальцы Гарри губами, прижал их к себе ладонью. Луна перекатилась на живот, вытряхивая песчинки из волос.

– Пойдем местность обследовать, – усмехнувшись, предложила она. – Сдается мне, на горизонте я вижу бунгало – и умираю от желания поснимать лишние тряпки.

Драко похолодел от нехорошей мысли, переводя на нее мгновенно заледеневший взгляд.

– Купальник взять ты, я надеюсь, догадалась? – осведомился он.

В вечно отрешенных, погруженных в свою реальность глазах Луны билась непривычная, не свойственная им бесшабашная, иррациональная веселость.

– Драко, это необитаемый остров, – терпеливо, как ребенку, объяснила она. – Если в тебе в кои поры снова проснется пуританин, я обещаю найти подходящий пальмовый лист и завернуться, как ты попросишь.

Она смеялась, смеялись ее глаза, ее губы, она тормошила его, заставляя подняться, хватала их за руки, утягивая за собой, а потом, передумав, крикнула – догоняйте! – и умчалась вглубь острова, от прибоя и океана, туда, где и впрямь виднелась какая-то крыша среди буйства зелени. Драко скинул обувь и, невольно снова растекаясь в улыбке, медленно пошел следом, зарываясь в песок голыми пятками, цепко держа за руку бредущего за ним Поттера. Пальцы Гарри поглаживали его ладонь, и идти по жаркому, пустынному – только для них – острову следом за смехом Луны, вдвоем – всего этого вдруг оказалось слишком много, и Драко запнулся, крепче вцепляясь в Поттера, и через мгновение они снова целовались, как сумасшедшие, пьяные от этого воздуха, от солнца, от криков птиц, стискивая друг другу плечи, зарываясь в волосы, задыхаясь от счастья.