Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: elsiss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 54 страниц)

– Это все здорово, но… Все предметы, которые являлись крестражами, тоже как бы умирали вместе с осколками души Риддла. Но я-то живой! Как может быть такое, что крестраж погиб, а я – нет?

– Гарри, – Северус вновь погладил пальцами его ладонь, пристально глядя в глаза, пытаясь передать интонацией свою уверенность в благополучном исходе. – Именно поэтому я и сказал те слова, на которые ты так обиделся: ты уникален! Но если подходить с научной точки зрения, то это тоже легко объяснить. Во-первых, ты – человек, обладающий собственной душой, для которой подселенец был совершенно лишним. Во-вторых, мы знаем, что для уничтожения крестража нужно повредить его оболочку. Используя научные термины: ваша оболочка была повреждена в момент укуса василиском. Яд василиска, являясь смертельным для крестража, попал к вам внутрь, причем какие-то его компоненты продолжают циркулировать в крови до сих пор. Крестраж – темная материя, а как известно, на предметы, созданные черной магией, ничто светломагическое не может оказывать влияния. Вы же помните, что для уничтожения крестражей подходят лишь несколько способов, причем также темномагических. Но вы были излечены слезами Фоукса. Кто может быть более светлым созданием, чем феникс, способный исцелить от чего угодно? Вот он и вылечил вас при помощи своих слез, которые никак не помогли спастись отравленному ядом осколку души Темного Лорда. Вот, собственно, и все выкладки.

Гарри во все глаза восторженно смотрел на Снейпа. Он верил. Верил своему любимому, язвительному, невероятно умному профессору! Радость медленно заполняла его, поднимаясь изнутри, понуждая совершать от счастья какие-нибудь совершенно необдуманные поступки. Например, вскочить на кровати и прыгать как ребенок до потолка, выражая свой восторг. Или же кинуться Северусу на шею и зацеловать его, сжимая в крепких объятиях. Что, собственно, Гарри, недолго думая, и сделал.

Северус не ожидал подобного нападения. От резкого рывка Поттера он чуть не упал с кровати, заваливаясь на бок. Гарри изо всех сил сжал его в объятиях, целуя глаза, нос, губы, щеки. Всем своим поведением он напоминал сейчас лизучего щенка, ищущего одобрения хозяина. Северус попытался отстранить от себя мальчишку, чувствуя, как, несмотря на невинные прикосновения губ того, вновь начинает возбуждаться. Но Поттер вцепился как клещ, навалившись на него сверху и крепко обхватив ногами и руками.

Раз уж отцепить от себя это гриффиндорское чудо никак не получалось, Снейп решил перехватить инициативу, удержав Гарри за подбородок и страстно целуя в губы. Видимо, помня опыт прошлого поцелуя, тот сразу же приоткрыл рот, впуская настойчивый язык Северуса и с готовностью отвечая на изощренные ласки.

Когда от нахлынувшей страсти стало тяжело дышать, Гарри слегка отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Снейп тут же воспользовался этим, чтобы привести свои чувства в относительный порядок, и попытался встать. Но сделать это было непросто, ведь Гарри уверенно распластался на нем.

– Гарри, – вкрадчиво прошептал Снейп в алеющее ухо, легонько коснувшись его языком, – если ты сейчас же не слезешь с меня, боюсь, это может закончиться тем, к чему ты вряд ли готов в данный момент. – Для убедительности Северус провел рукой по спине Поттера, спускаясь вниз, и настойчиво погладил ягодицы, провокационно проведя пальцами по ложбинке между ними.

Как и следовало ожидать, Гарри скатился с него как ошпаренный и тут же завернулся в одеяло. Северус хмыкнул: смущенный Поттер выглядел невинно и, тем не менее, возбуждающе. Провоцировать его подобным образом могло войти в приятную и пикантную привычку. Только Снейп боялся, что когда-нибудь сам не выдержит и все же овладеет мальчишкой, таким непорочным и, вместе с тем, невероятно сексуальным.

Встав с кровати, Северус одним движением расправил мантию и пригладил растрепавшиеся волосы.

– Ну что ж, Гарри, от угрозы вашей жизни мы избавились, – кивнул он, стараясь вернуть лицу непроницаемое выражение, – теперь у нас осталось три проблемы: Нагайна, чаша Хаффлпафф и непосредственно сам Темный Лорд.

– Да, – кивнул Гарри, не смотря на Снейпа. Потом, решившись, поднял взгляд и попросил: – А можете вы обращаться ко мне на «ты»?

Северус улыбнулся. Гриффиндорская прямолинейность была бесподобна в некоторых случаях.

– Хорошо, – согласился он. – Только давай договоримся: подобным образом я буду обращаться к тебе лишь наедине.

Гарри расплылся в довольной улыбке и согласно закивал. Северус хмыкнул на подобный энтузиазм. Однако во взгляде Поттера застыл какой-то вопрос или ожидание чего-то. Чуть прищурившись, Снейп решил проверить свою догадку.

– Тогда и ты можешь звать меня по имени, но только без свидетелей, – разрешил он. И тут же был вознагражден счастливым блеском в глазах Гарри. Поттер вновь подскочил в кровати, видимо, намереваясь более бурно выразить свою благодарность, но Северус, покачав головой и ухмыльнувшись, отступил на шаг. – Если ты еще раз проявишь подобным образом свой необузданный восторг, то, боюсь, из этой кровати мы выберемся очень нескоро.

Гарри тут же перестал улыбаться и прилежно вытянулся под одеялом. Снейп довольно хмыкнул и направился на выход, с удивлением заметив, что за окнами уже темно, а комната освещена зажженными свечами. Когда и кто их зажигал – он даже не заметил, надеясь лишь, что это был Кричер, а не вездесущая Грейнджер, и что у них с Гарри не было свидетелей в самые пикантные моменты общения.

– Вечер уже, – махнул он рукой, указывая на черноту за окном. – Ужинать пора.

– Я распоряжусь. Поужинае… шь со мной? – нерешительно спросил Гарри, неуверенный в том, что разрешение на обращение по имени дает право обращаться на «ты».

– А как же мисс Грейнджер? – ухмыльнулся Снейп.

– Ну, я могу спуститься в столовую, – недовольно насупился Гарри. Сейчас, когда их отношения только-только стали налаживаться, ему хотелось еще хоть немного побыть с Северусом наедине. Он понимал, что поступает некрасиво по отношению к подруге, но хоть раз в жизни ему хотелось побыть эгоистом и думать только о себе и о любимом. К тому же он чувствовал, что Гермиона его поймет.

– Нет, Гарри, – покачал головой Снейп, – спускаться в гостиную тебе пока еще рано.

– Тогда… – Гарри опустил взгляд, – я поужинаю один.

– Глупый гриффиндорец! – хмыкнул Северус. – Конечно, я останусь с тобой. К тому же тебе нужно будет после ужина принять еще несколько зелий. Хотя слезы феникса в твоем организме служат лучшим лекарством. Но кровь восстанавливать они, к сожалению, не могут. Кстати, еще один плюс твоей необычной крови: тебя теперь фактически невозможно отравить.

– Учитывая времена, в которые мы живем, это хорошая новость, – хмыкнул Гарри. Позвав Кричера, он попросил подать ужин и предупредить Гермиону, что Северус тоже останется с ним.

Гермиона, заглянувшая после ужина в комнату, застала их за чтением. Северус чинно сидел в кресле, листая какой-то фолиант, а Гарри полулежал в постели. Подруга придирчиво осмотрела его, почему-то задержавшись взглядом на губах, хмыкнула и спросила:

– Ну, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! – воодушевленно отозвался Гарри. – Я бы уже с удовольствием встал, но профессор не разрешает.

– Не спешите! – недовольно фыркнул Снейп. – Вы потеряли вчера слишком много крови. Зелья, конечно, вещь хорошая, но для полного восстановления организма все же нужно время.

Гермиона посидела с ними буквально минут десять, затем, сославшись на усталость и недосып от прошлой ночи, ушла спать.

Северус еще долго пробыл в комнате Гарри, обсуждая с ним крестражи и состав его крови, преимущества такого положения и возможные перспективы на будущее. Про их изменившиеся отношения они больше не вспоминали, хотя Гарри очень хотелось поговорить и об этом.

Когда уже поздно вечером Северус собрался уходить, пожелав Гарри спокойной ночи, тот, нервно поерзав на кровати, вскинул на Снейпа смущенный взгляд.

Северуса позабавила эта пантомима. Он прекрасно понял, о чем смущался попросить Гарри. Распробовав вкус поцелуя, мальчишка, бесспорно, хотел повторения. Но Снейп лишь легко коснулся его губ, многообещающе проведя по ним языком. Он и сам желал приласкать это стройное юное тело, но боялся, что если вновь отпустит себя, то просто не сможет сдержаться и овладеет Гарри. И не факт, что это не оттолкнет парня, ведь тот совершенно неопытен в подобных вопросах. Торопиться не стоило. Поэтому, пожелав Поттеру спокойной ночи, Снейп быстро покинул комнату, стремясь скорее уйти от лежащего на белых простынях соблазнительного парня.

Гарри мечтательно улыбнулся, смотря вслед уходящему Северусу. Потом недовольно поморщился, прикоснувшись пальцами к ноющему весь вечер шраму. Уже пару часов, как он ощущал отголосок эмоций Волдеморта: ярость, злость и что-то странное, напоминающее то ли бессилие, то ли отчаяние. Гарри было интересно, чем вызваны подобные чувства Риддла, но он старался не кривиться от неприятных ощущений, чтобы лишний раз не беспокоить Северуса. Он надеялся, что боль вскоре утихнет. К тому же, тема разговора была интересная, и он не хотел отвлекаться на подобные глупости. Но с течением времени все отчетливее ощущались эмоции Волдеморта и все сильнее болел шрам. Последние полчаса Гарри было невероятно сложно сдерживать болезненную гримасу. Исходя из предыдущего опыта, он понял, что Риддла тревожит что-то поистине серьезное.

Однако, в кои-то веки, Гарри было наплевать на то, отчего так разбушевался Волдеморт. Радость от осознания, что ему теперь не придется совершать добровольное самопожертвование, и счастье от налаживающихся отношений с Северусом переполняли его. Ему казалось, что он наполнен этими чувствами, как пузырьками от содовой, и если распахнуть руки, то можно взлететь от этого невероятного, так редко испытываемого им ощущения.

– Северус! – словно смакуя имя любимого на вкус, шепотом произнес Гарри.

Они так и не поговорили о своих отношениях, но Гарри решил, что не стоит торопиться. Ими и так был сделан большой шаг навстречу друг другу. Гарри смог убедиться, что Северус к нему далеко не так равнодушен, как казалось ранее. То, что он ощущал под животом, когда набросился на Снейпа с поцелуями, наоборот, свидетельствовало о яркой заинтересованности того в происходящем.

Гарри смущенно поерзал, чувствуя, что опять начинает возбуждаться. Но боль в шраме не давала долго наслаждаться приятными мыслями, становясь все сильнее.

Это настораживало. Не считая вчерашнего случая в Годриковой Лощине, Гарри уже давно не испытывал таких мучений. Он попытался очистить разум и проверить свои окклюментивные щиты, но эта попытка привела к еще более сильной вспышке боли.

Гарри уже начал сомневаться в своем желании сохранить это недомогание в тайне от Снейпа. Ведь тот мог подсказать, что делать в подобной ситуации. Не зря Северус обещал разобраться, почему эта связь оказывается возможной.

По мере усиления боли у Гарри все больше разгорался интерес: хотелось узнать, что же так растревожило Волдеморта. Приходилось бороться с собой, чтобы не опустить с таким трудом возведенные щиты и не заглянуть в мысли Риддла, как он делал это на пятом курсе. Лишь одно удерживало его: страх выдать Северуса! Гарри прекрасно помнил, как Риддл воспользовался их связью, чтобы выманить его из Хогвартса. Кто знает, что сейчас на уме у Волдеморта, после того, как он узнал о предательстве Снейпа?

Гарри глянул на время: оказывается, мечтая о Северусе и пытаясь заглушить боль, он проворочался в постели более двух часов. Но с каждой минутой он чувствовал, что проигрывает в схватке с неприятными ощущениями. Однако, когда Гарри понял, что сил терпеть уже не осталось, наученный горьким опытом с Сириусом, он все же решил позвать Снейпа.

Подняться с кровати оказалось непосильной задачей, поэтому пришлось вызвать Кричера. Домовик тут же явился. Гарри слезящимися от боли глазами посмотрел на эльфа и сквозь зубы смог выдавить лишь имя:

– Северус!

Кричер исчез, а спустя пару минут в комнату ворвался Снейп.

– Гарри, что случилось? – Северус взмахнул палочкой, пытаясь выявить причины внезапного ухудшения состояния.

– Шрам! – прохрипел Гарри, с силой, чуть ли не до хруста сжимая руку Северуса.

Снейп аккуратно высвободил свои пальцы, тут же наклонившись к тумбочке и выбирая нужное зелье.

– Вот, выпей!

Он приподнял Гарри, вливая ему в рот обезболивающее. Когда тот слегка расслабился, Северус аккуратно вытер слезы, стекавшие по щекам Поттера.

– Расскажи, что случилось? – мягко попросил он, укутывая Гарри и аккуратно удерживая в своих объятиях.

– Вол… Риддл! – выдохнул Гарри. – Он в панике и в ярости. Спасибо, что помог!

– Нашел за что благодарить! – фыркнул Снейп. – И часто ты испытываешь такую боль?

Гарри мотнул головой, но тут же скривился: болезненные ощущения еще не полностью отступили.

– В последнее время вообще не испытывал. Вчерашнее не в счет! Вчера я просто чувствовал его приближение. В его присутствии шрам болит всегда, – Гарри недовольно скривился. – А вот такая боль в последний раз была на пятом курсе, когда он насылал на меня ложные видения о Сириусе. – Гарри ненадолго замолчал, обдумывая свою просьбу. – Северус, – имя любимого, произнесенное как обращение, звучало непривычно, – может, мне ослабить щиты и посмотреть, что его так испугало?

– Нет! – сказал, как отрезал, Снейп.

– Ну, Северус, – Гарри приподнялся, выбираясь из таких уютных объятий. – Это не прихоть. Вдруг случилось что-то важное? Ведь у нас теперь нет возможности узнавать новости из вражеского лагеря. И это по моей вине! Так не мне ли теперь исправлять то, что я натворил? Северус, – видя, как Снейп отрицательно качает головой, продолжил уговаривать Гарри. – Ты же будешь рядом и проследишь, чтобы я ни во что не вляпался. Но я считаю, что выяснить, чем там сейчас занят Риддл, необходимо!

– Хорошо, – нехотя согласился Снейп, когда понял, что Гарри настроен весьма решительно. Он оценил тот жест доверия, который проявил Поттер. Ведь мальчишка мог, не посоветовавшись, самовольно ринуться в эту авантюру. А вместо этого решил спросить его одобрения. И такое доверие нужно было оправдать, хоть Северусу и не хотелось подвергать Гарри опасности. – Ладно, я буду рядом – снимай щиты.

Гарри, чуть смутившись, легко поцеловал Снейпа в губы и, крепко сжав его ладонь, сосредоточился, ослабляя защиту разума.

Конец второй части

====== Часть третья: Во имя любви. Глава 1 ======

Эта глава своеобразный POV, где герой говорит о себе в третьем лице, поэтому настоятельная просьба не исправлять “Он” и “Его”, написанные с большой буквы посреди предложения.

– Вот Мордред! Что же делать?!

Он в ярости метался по комнате, пытаясь побороть страх и отчаяние, все сильнее охватывающие разум. Очередное заклинание не помогло, времени на то, чтобы искать в старинных свитках что-то еще, не оставалось. Он чувствовал, как из Нагайны с каждой каплей крови медленно вытекает жизнь.

– Ты не можешь умереть! Кто тебе позволил?! – выкрикнул Он в отчаянии, походя запуская мощное Редукто в мраморную полку. Безразлично проследив взглядом, как осколки камня и белая крошка разлетаются по полу, Он вновь обернулся к Нагайне. Хотелось кинуть в нее Круцио. Ведь она не справилась со своей задачей, да еще и умудрилась попасть под тяжелое проклятие. Однако сдержался, прекрасно понимая, что лишь приблизит этим и так скорую кончину змеи.

Он отвел взгляд усталых глаз от камина, с опасением вглядываясь в чернильную темноту комнаты. Бледные всполохи огня не давали достаточного освещения. Только сейчас Он заметил, что за окнами давно стоит глубокая ночь. В такой ситуации неудивительно было потерять счет времени. Уже больше суток прошло с тех пор, как Он принес раненую Нагайну в Малфой-мэнор после стычки с Поттером и Снейпом в Годриковой Лощине. Со вчерашнего вечера Он не переставал отчаянно бороться за ее жизнь и за спасение своего крестража. Лишь сейчас, осознав абсолютную бесплодность попыток вылечить Нагайну, почувствовал, что смертельно устал. Однако, когда Он понял, что на змею не действуют никакие заклинания, в душе зародился панический страх, не давая расслабиться, понуждая действовать и предпринимать все новые и новые попытки.

Вчера, аппарировав в поместье Малфоев, Он в злости и ярости разогнал столпившихся в холле Пожирателей, для наглядности заавадив пару человек. Ему было абсолютно все равно, кто оказался на пути зеленого смертоносного луча. Сохранить жизнь Нагайне стало приоритетной задачей. Он никого не пускал в гостиную, в которой обосновался. Короткие приказы исполнялись почти мгновенно. После очередной Авады, свалившей одного из нерадивых Пожирателей, все Его требования удовлетворяли эльфы, так как люди панически боялись гнева Господина. И это еще больше разжигало копившуюся внутри ярость. Страх обитателей поместья усиливал Его собственный во сто крат. Ведь Он чувствовал, что все эти людишки, возомнившие себя невесть кем, тоже боятся. Боятся смерти. Боятся Его – своего господина. Но Его страх был в разы сильнее. Что значат для мира никчемные жизни Пожирателей по сравнению с жизнью Повелителя судеб – обладающего огромными знаниями и невероятной магической мощью?! Однако Он прекрасно понимал: никто не должен даже догадаться, что великий Лорд Волдеморт впадает в панику при одном упоминании смерти.

Сейчас, глядя на умирающую Нагайну, казалось, что Он слышит мерзостное и хриплое дыхание в непроглядном мраке за спиной. Нужно было спешить! Сделать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от панического страха. Глухая, беспросветная темнота плотно смыкалась за пределами небольшого, освещенного пламенем камина, круга. Ему чудилось, что сейчас оттуда, из черноты ночи, появятся костлявые скрюченные пальцы самой Смерти, чтобы расправиться с Ним – с тем, кто так долго ускользал от нее. В страхе Он крепко сжал палочку, ощущая, как твердая гладкая поверхность отполированного дерева придает уверенности.

– Не дождешься! – прошипел Он, вглядываясь во враждебный мрак комнаты. – Я сделал слишком многое для того, чтобы ты не смогла достать меня!

В камине треснуло полено, заставив Его вздрогнуть и перевести взгляд на Нагайну. Та лежала на роскошной шкуре возле камина, свернув кольца и прикрыв глаза, совершенно не реагируя на Его нервные метания. Это было непривычно и жутко. Обычно она не терпела резких движений и суеты. Казалось, что змея уже мертва, но Он чувствовал, что жизнь еле-еле, но все еще теплится в ней. Ведь благодаря крестражу и неоднократному слиянию с сознанием змеи Он ощущал Нагайну очень отчетливо и даже на расстоянии мог руководить ее действиями и чувствами. Ни один из своих крестражей до появления Нагайны, да и после тоже, Он не ощущал так. Возможно, дело было в том, что те находились очень далеко, запрятанные в разных уголках страны для большей надежности. Но странный симбиоз с Нагайной чувствовался даже тогда, когда она жила на другом конце Британии, в Годриковой Лощине, скрытая всевозможными, далеко не безобидными чарами в теле древней ведьмы.

Вспомнив о ненавистном поселении, Он недовольно скривился. Уже дважды события в Годриковой Лощине привели к сокрушительному фиаско и ужасным последствиям. Первый раз Он лишился собственного тела и нормального человеческого существования, а второй – самого ценного крестража!

Он не понимал, что происходит. Почему на Нагайне не заживают нанесенные предателем раны? Он перепробовал уже все заклинания из тех, которые знал. Сектумсемпра, конечно, мощное проклятие, но Снейп, создавший ее, научил своего Повелителя контрзаклятию. Оно было энергоемким, но эффективным. Ведь Он видел, как под его действием срастаются раны, когда испытывал Сектумсемпру на грязнокровках, заставляя Снейпа подлечивать их, чтобы те не умирали сразу. Так почему же этот способ не помог в данном случае? Почему раны Нагайны не желали затягиваться?

– Снейп – тварь! Мордредов ублюдок!

Он вновь принялся метаться по комнате, сожалея, что не может перенести свой крестраж в другой сосуд. Подготовка к подобному ритуалу требовала времени. Никто и никогда прежде не проделывал этого, а значит, пришлось бы действовать на свой страх и риск. Несмотря на все метания, Он прекрасно понимал, что это уже невозможно. Слишком плотно крестраж слился с душой змеи, фактически, заместив ее. Поместить часть своей души в живое существо было рискованным экспериментом. Ни один из магов, проводивших подобные опыты с крестражами, не дерзнул пойти на такое. Все они в один голос со страниц старинных манускриптов твердили, что это невозможно. Но, как оказалось, для Лорда Волдеморта нет ничего невозможного! То, что не удавалось никому прежде, с легкостью удалось Ему. И этот крестраж стал для него одним из самых дорогих. Нагайна была полностью подвластна своему господину.

Но в их странном симбиозе был один существенный минус, о котором не знал никто: стоило их душам слиться, как это тело становилось абсолютно беспомощным. Сознание полностью покидало Его, сливаясь со змеиным. После одного из первых таких экспериментов Он обнаружил себя лежащим на полу посреди комнаты с квохчущей над ним как наседка Беллой, нервно бегающей вокруг. Впоследствии, чтобы избежать подобных инцидентов, Он стал закрываться от последователей, стараясь скрыть от них неподобающую повелителю слабость. Не доверяя до конца никому, Он не мог позволить, чтобы кто-то воспользовался его бессознательным состоянием.

Воспоминания о прошлом направили его размышления в несколько другое русло. Среди огромного количества эмоций, охвативших сознание, проскользнуло совершенно незнакомое и непривычное чувство сожаления – такое преданное существо, как Нагайна, не хотелось терять. Он пристально посмотрел на змею, с удивлением понимая, что будет скорбеть о ее смерти. Ведь среди всех живущих на земле лишь Нагайне Он мог безоговорочно доверять. И сейчас оставалось только сокрушаться, что в былое время не довелось изучить хотя бы основы исцеляющей магии. В данный момент они бы Ему очень пригодились.

Он всегда стремился к власти и бессмертию. А это значит, что Ему не нужны были знания о том, как спасать жизнь. Стараясь досконально изучить способы влияния на магов и всевозможные методы порабощения и подчинения чужой магии, Он и не думал, что настанет время – и ему придется исцелять кого-то. Лишать жизни предателей и провинившихся вассалов было для него в порядке вещей, но спасать… Он даже вообразить себе такого не мог! И сейчас, когда оказалось, что никому вокруг нельзя доверять, Он остался совершенно бессилен перед Смертью, пусть та пока простирала свои загребущие руки и не к нему.

Мысли о продажности человеческой натуры с новой силой всколыхнули Его ярость. Снейп! Этот подлый, наглый полукровка, пригретый им из жалости и отмеченный доверием и покровительством, посмел покуситься на самое дорогое! Гнев удушающей волной накрыл сознание. Когда мерзкий отступник окажется в Его власти – а Он не сомневался, что рано или поздно это произойдет – тот сполна ответит за каждую каплю крови, пролитую Нагайной. Нет, Он не собирался убивать Снейпа сразу, при первой же встрече. Он хотел насладиться каждой минутой его мучений. И заранее предвкушал, как долго сможет выдержать этот предатель, пока не станет молить о пощаде. Кто знает, может, Он в тот момент будет достаточно добр и даст Снейпу передышку от пыток… небольшую, чтобы тот потом смог испытать на себе еще более сильную боль!

Ненависть к Снейпу заглушила даже давно лелеемую жажду убийства Поттера. Кто же мог знать, что, казалось бы, многократно проверенный и испытанный на преданность шпион окажется мерзким предателем? А ведь его помощь была бы сейчас так нужна. Несмотря на ярость и страх, Он прекрасно понимал, что опыт Снейпа в зельеварении был неоценим и в данный момент очень бы пригодился. Он и сам неплохо разбирался в зельях, но отсутствие достаточной практики порой приносило неприятные сюрпризы, как в тот раз, три года назад, когда Он с помощью зелья возродился из небытия.

Он так и не понял, что дало такой побочный эффект в виде змееподобного изуродованного тела. Однако – после возвращения из той полужизни, что Он вел в лесах Албании, к почти нормальному человеческому состоянию – Его устраивала и подобная форма существования. Позже, в какой-то момент, Он запаниковал, чувствуя несовершенство нового тела. Постепенно стали проявляться несвойственные людям особенности. Он заметил, что в холоде кровь замедляет свой бег и Его накрывает апатия, вызванная сильнейшей сонливостью. Это пугало. До жути, до дрожи в пальцах и сбивающегося дыхания. Да, за свою бытность бесплотным духом, когда вселялся в различных зверушек, довелось испытать всякое. Но сейчас-то Он ощущал себя человеком, и чувствовать непривычные людям особенности было странно. Однако убедившись, что появившиеся отклонения никак не повлияли на его магическую мощь, Он успокоился, решив разобраться с этими проблемами после победы и уничтожения Поттера. И вот сейчас этот мальчишка, этот недоросток опять нанес ему сокрушающий удар. Мало того, что ему вновь удалось спастись, правда, не без помощи Снейпа, так еще и тот же Снейп умудрился так ранить его любимицу, что теперь она умирала без всякой надежды на выздоровление.

Он вновь подошел к Нагайне и, присев на корточки, решил сделать еще одну отчаянную попытку, сплетя несколько заклинаний между собой. Создавая тонкий узор чар, Он водил палочкой над змеей, но видел, что стягивающиеся раны тут же расходятся вновь и из них продолжает сочиться темная кровь.

– Почему?.. – Он с удивлением и недоверием глянул на палочку, как будто это она была виновата в Его неудачах. Он не понимал, что за силой обладал Снейп, раз смог ранить Нагайну. Ведь змея, будучи крестражем, была практически неуязвимой. Сектумсемпра – темное проклятие, но отнюдь не смертельное, если вовремя принять соответствующие меры. Но почему-то в случае с Нагайной все способы излечения оказались бесполезны! Может, это Поттер оказал такое пагубное влияние на Его змею? Все планы, в которые когда-либо встревал этот щенок, оборачивались крахом!

Вдруг Он услышал легкий скрип двери, и кто-то осторожно позвал:

– Повелитель?

– Авада Кедавра! – в едва успевшую закрыться дверь ударилась зеленая молния. Яростный рык, постепенно переходящий в шипение, сорвался с губ: – Не сссметь!!!

Нагайна, видимо услышав знакомые вибрации голоса, приоткрыла глаза.

Погладив змею по голове, Он отошел к камину, пытаясь согреться. С тех пор, как возродился в этом теле, Он постоянно мерз, что послужило причиной ненависти к холодному времени года. Зиму же Он и раньше терпеть не мог. Но сейчас Его трясло скорее от страха и ярости, нежели от холода.

– Огня! – взревел Он, прекрасно зная, что просьба будет тотчас же исполнена.

В комнате тут же появился дрожащий домовик. Эльф передвигался вдоль стен, боязливо поджимая уши и опасливо оглядываясь. Подкинув в камин дров, он разворошил угли в маленькой печке, стоящей у кресла-трона, и зажег несколько свечей.

Скривившись от отвращения, Он наблюдал за безобразным созданием, суетливо снующим по комнате. Как же Он ненавидел эльфов – этих маленьких уродцев, этих рабов волшебного мира! Ненавидел потому, что сам не обладал ни замком, ни армией домовиков, стремящихся услужить и исполнить любой каприз своего хозяина, ни сейфом в Гринготсе, наполненным золотыми галеонами и старинными артефактами. Все, чего ему удалось добиться в жизни, Он приобрел только благодаря своему упорству и способностям. Тайну происхождения Ему приходилось скрывать от всех. И лишь Дамблдор, этот мерзкий старик, знал о нем слишком много и поплатился за это своей никчемной жизнью. Никто в этом мире не должен знать, что Он полукровка!

Нагайну, видимо, потревожил яркий свет вспыхнувших в комнате свечей, и она недовольно дернулась, слабо качнув головой, привлекая к себе внимание.

Ярость на нерадивого домовика, посмевшего нарушить покой последних минут Его любимицы, вылилась в очередную зеленую вспышку, и эльф безжизненным комком свалился у стены.

Вдруг тело Нагайны содрогнулось в мелких конвульсиях и расслабленно обмякло.

Он неверяще посмотрел на мертвую змею и тихо прошептал:

– Не может быть!

Опустившись на колени, Он коснулся пальцами головы Нагайны, но она осталась неподвижна. Вскинув палочку, Он проверил змею на наличие крестража – диагностика ничего не показала. Стараясь подавить поднимающуюся изнутри удушающую волну паники, Он несколько раз ткнул кончиком палочки в безжизненное тело змеи.

– Нет!!! – яростно взревел Он, вскакивая на ноги и принимаясь крушить все вокруг. – Нет!!!

Волны магии бушевали по комнате. Безумный страх захлестнул сознание, затмевая разум и не давая отчетливо мыслить. С кончика палочки непрерывным потоком одно за другим срывались заклятия. Разноцветные вспышки непрерывной чередой озаряли пространство, принося за собой разрушение и опустошение.

Спустя какое-то время Он пришел в себя и с удивлением осмотрелся. Комната выглядела так, будто по ней пронесся торнадо. Куски мебели, ошметки ткани, осколки стекла, обгоревшие остатки штор, истлевшие куски сожженного ковра и единственный нетронутый островок – пушистая шкура у камина с телом Нагайны на ней.

– И ты меня предала! – зло выкрикнул Он, посылая Круцио в мертвую змею. – Как ты посмела?!

Своей смертью Нагайна нарушила часть Его планов. А самое страшное, что по какой-то совершенно необъяснимой причине оказался уничтожен и его бесценный крестраж! Очередной крестраж! Счастье, что Он все же пошел против всех предостережений и создал себе несколько якорей. И уже два из них погибли по вине людей, которым Он когда-то доверял и считал своими верными последователями.

В душе всколыхнулась злость на Малфоя, который в свое время посмел подставить под удар самое ценное, что Он ему доверил – часть своей души, укрытую в дневнике. А теперь Снейп уничтожил еще одну, смертельно ранив Нагайну. Желание наказать сейчас же своих нерадивых слуг, подхлестываемое паническим страхом, затмило все остальные чувства. Жажда убить кого-нибудь, а перед этим долго и мучительно пытать, наслаждаясь криками боли и предсмертной агонией, охватила все существо. Он послал персональный вызов Снейпу, прекрасно зная, что тот все равно не отзовется. Если уж мелкий Малфой, который совершенно не мог терпеть боль, не вернулся по его зову, то уж этот матерый волк, умеющий стиснув зубы, с гордо поднятой головой выносить мучения, тем более не прибежит.

Неожиданная мысль, словно озарение, пришла в голову: эти отступники скрываются где-то все вместе! Ведь чтобы пережить постоянные персональные вызовы и не свихнуться от боли, особенно Малфою, который ее с трудом переносит, необходимо постоянно употреблять обезболивающее. Сейчас, в условиях комендантского часа и розыскных мероприятий, проводимых по всей стране, продавать зелье беглецам в необходимых количествах никто не рискнет. Значит, для Драко кто-то варит его. И этот кто-то, естественно, Снейп. А раз тот был вместе с Поттером, защищая мальчишку ценой собственной шкуры, значит, и скрываются они в одном месте. Получается, поймав кого-то из них, можно будет накрыть и всю их шайку предателей.