Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: elsiss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 54 страниц)

Друзья ненадолго замолчали, обдумывая увиденное. Затем попытались определить, что мог использовать в качестве вместилища для осколков своей души Волдеморт. И даже поспорив, так и не пришли к какому-то определенному мнению, и смирились с тщетностью своих попыток. Естественно, Гарри хотелось самостоятельно, без помощи директора, справиться с этой задачей. Но в итоге ему пришлось согласиться с Гермионой, что без подсказок Дамблдора, который уже давно следит за жизнью Тома Риддла, он бессилен.

Они так увлеклись обсуждением воспоминания, что чуть не опоздали на обед. Гарри заверил подругу, что сразу же подойдет к директору, чтобы договориться о встрече. Но в Большом зале Дамблдора не оказалось. Не появился он и на ужине. Вечером Гарри подошел к профессору МакГонагалл, чтобы узнать у нее, когда вернется директор. Однако декан гриффиндора если и была в курсе, то не посчитала нужным сообщить Гарри о местонахождении Дамблдора. И о сроках его возвращения она тоже не знала. Гарри не оставалось ничего другого, только ждать, когда директор вернется в школу.

Сгорая от нетерпения, он не мог думать ни о чем, кроме предстоящей беседы с Дамблдором. Чтобы немного отвлечься от терзающих его мыслей, Гарри попытался вычислить, кто мог отравить медовуху Слизнорта. Все сводилось к тому, что бутылка предназначалась в подарок Дамблдору, и покушение могло быть направлено именно на него. Самое примечательное, что и проклятое ожерелье осенью, и отравленная медовуха попали в школу из одного источника, а именно – от мадам Розмерты. У Гарри не было никаких сомнений в том, что и здесь приложил руку Малфой.

Гермиона была не уверена в этой теории. Однако Гарри был твердо убежден, что оба случая – дело рук одного и того же человека. Значит Малфой, в своем стремлении выполнить задание Волдеморта, был еще опаснее, чем можно предположить. Сейчас же Гарри сам поспособствовал тому, что об очередном покушении невозможно было никому заявить: он собственноручно уничтожил остатки медовухи и наложил на Слизнорта Обливейт. Таким образом, получалось, что о попытке отравления в школе знали всего три человека: Гарри, Гермиона и, конечно, сам виновник – Малфой. Гарри, чтобы не подставить себя, не мог сообщить об этом никому, даже Снейпу. Зная навыки профессора в легилименции, можно было не сомневаться, что ему не составит большого труда выяснить, откуда Поттеру известно об отравленной медовухе.

Вечером, пытаясь сосредоточиться на уроках, Гарри заглянул в карту и с удивлением отметил, что Малфой находится в личных апартаментах Снейпа. Однако он не придал этому большого значения, решив, что декан вполне может вызвать к себе студента своего факультета.

В понедельник на завтраке директор так и не появился. Гарри от нетерпения не мог сосредоточиться на уроках, не слушал преподавателей и витал в своих мыслях. Он еле-еле дождался обеда. К счастью, когда они с подругой одними из первых зашли в Большой зал, директор восседал на своем месте. Гарри, минуя гриффиндорский стол, сразу же устремился к нему.

– Здравствуйте, сэр, – поздоровался он, внимательно разглядывая Дамблдора. Тот выглядел усталым и казался еще более постаревшим.

– А, Гарри, – улыбнулся ему директор, – что-то случилось?

Гарри опустил взгляд и сжал зубы, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью. Перед глазами пронеслись картинки последней встречи Дамблдора и Снейпа. Он постарался взять себя в руки, прекрасно понимая, что без знаний, которыми владеет Дамблдор, вряд ли сможет выполнить поставленную задачу и найти все крестражи.

– Нет, сэр… вернее, да, случилось! – Гарри мельком взглянул на директора и опять уставился на свои ботинки. – Я выполнил ваше задание.

– То есть? – недоверчиво спросил Дамблдор.

– Я добыл то, что вы мне поручили, – утвердительно кивнул Гарри.

– Это же замечательно! – радостно воскликнул директор. – У тебя после обеда много занятий?

– Сдвоенный урок ЗоТИ, сэр. Но, может… – Гарри просительно посмотрел на директора, – может, вы разрешите мне не ходить на него? Ведь это важнее!

– Боюсь, профессор Снейп будет недоволен, – покачал головой Дамблдор. – Но сразу же после занятия я буду ждать тебя.

Директор назвал Гарри пароль от входа в кабинет, и тот побрел к своему столу.

– Ну что? – взволнованно спросила Гермиона.

– Сказал – после уроков, – недовольно проворчал Гарри и принялся за еду, с остервенением терзая вилкой ни в чем не повинный кусок мяса.

На уроке у Снейпа Гарри был настолько рассеян и невнимателен, что впервые за много времени схлопотал от профессора отработку. А так как после того случая с клятвой Снейп всячески избегал оставаться с ним наедине, то и отработка была назначена у Филча.

По окончании урока Гарри сердито запихивал принадлежности в сумку, злясь на директора, Снейпа и Гермиону. Подруга только пожимала плечами, ибо считала, что и Снейп, и Дамблдор правы. Ведь занятия тоже важны, а особенно уроки по защите от темных искусств.

Видя, что Гарри выскочил в коридор и чуть ли ни бегом ринулся в сторону кабинета директора, Гермиона поспешила за ним.

– Я буду ждать тебя в гостиной! – крикнула она ему вслед.

Гарри резко остановился

– Не стоит, – обернулся он к подруге, смотря с недовольством. – Сразу от директора я пойду на отработку. А ты ведь знаешь Филча, он меня до отбоя не отпустит.

– А…

– А о встрече с директором я тебе завтра расскажу, – перебил Гарри Гермиону и, не дав ей сказать ни слова, отвернулся и устремился прочь.

Гермиона растерянно смотрела ему вслед. Гарри пожал плечами. Он прекрасно представлял, что думает подруга. Она, явно, считает, что уроки по защите просто жизненно необходимы, хоть и знает, что для выживания потребуется колдовство, намного превосходящее стандартный минимум базового образования. Однако, чтобы обучиться чему-то более сложному, необходимо сначала хорошо освоить азы школьной программы. Он представлял, как Гермиона недоумевает по поводу его злости, но ничего не мог с собой поделать.

*

Гарри вышел от директора злой и разочарованный. Он и сам не знал, чего ожидал от этой встречи. Только совершенно был не готов к тому, что Дамблдор тоже может быть в неведении о местонахождении оставшихся четырех крестражей. Некоторое облегчение принесло то, что теперь он хотя бы понимал, что конкретно нужно искать. А вот где? Этот вопрос так и остался без ответа.

Гарри поражался сам себе. За весь вечер, слушая разглагольствования директора о пророчестве и судьбе, он ни разу не сорвался и не нагрубил ему. После всего, что ему удалось узнать, каждое слово Дамблдора вызывало недоверие. Гарри похвалил себя за спокойствие. Однако сомнения терзали его. После всех последних происшествий он подозревал, что директор вновь может обмануть. Но все же Дамблдор обещал взять его с собой в случае, если найдет следующий крестраж. Возможно, директор действительно не знает о местонахождении оставшихся осколков души Волдеморта.

Гарри весь вечер размышлял об этом, драя полы под присмотром Филча. Благодаря тому, что мысли были заняты прошедшей встречей, отработка прошла практически незаметно, хоть завхоз и отпустил его буквально за пять минут до отбоя.

Очень хотелось обдумать все, что удалось узнать, где-нибудь в тишине и спокойствии. Ноги уже по привычке сами понесли его на восьмой этаж к входу в Выручай-комнату. Однако дверь в стене по его мысленной просьбе так и не появилась. Это могло означать лишь то, что комната занята. Достав карту Мародеров, Гарри поискал на ней Малфоя. Но Хорька не было ни в спальне, ни в гостиной, ни в апартаментах декана. Да и вообще похоже, что его опять не было на карте. Скорее всего, тот сейчас находился в Выручай-комнате, и именно поэтому дверь в нее не желала появляться.

Тяжело вздохнув, Гарри побрел в гостиную. Там его уже привычно дожидалась Гермиона. Он решил сперва все самостоятельно обдумать и только потом обсудить слова Дамблдора с подругой. К тому же он пребывал в таком взвинченном состоянии, что боялся сорвать на ней зло, как уже сделал это днем.

Гермиона, как всегда, дожидалась его на диванчике у камина. Гарри подошел и остановился напротив.

– Герм, прости, но у меня сегодня совершенно нет сил на разговоры, – объяснил он подруге. – Я жутко хочу спать. Давай я тебе завтра все расскажу?

– Хорошо, – покладисто согласилась она. – Но, может, хоть парой слов…

Видя, что Гермиона расстроилась, но всеми силами пытается сдержать разочарование, Гарри сжалился.

– Осталось четыре осколка, и пятый в нем, – не вдаваясь в подробности, пояснил он, надеясь, что подруга поймет. В гостиной оставалась еще парочка семикурсников, не ушедших спать. – Что собой представляют эти предметы, я теперь знаю, а вот где они спрятаны – не догадывается даже Дамблдор. Так что дело за малым: найти места сокрытия, по крайней мере, трех из них. Четвертый почти всегда находится рядом с хозяином.

– Спасибо, – поблагодарила его Гермиона. – Но надеюсь, что завтра ты мне расскажешь все это более подробно?

– Обязательно, – согласно кивнул он. – Спокойной ночи.

Махнув на прощание Гермионе, он отправился в спальню.

Забравшись в кровать, Гарри опустил полог и зажег Люмос на кончике палочки. Подняв повыше подушку, он оперся об нее спиной. Подтянув к себе колени, Гарри обхватил их руками.

Со стороны кровати Рона доносился громкий храп. Невилл что-то бормотал во сне. Гарри понял, что в таком шуме ему не удастся сосредоточиться на размышлениях. В раздражении скрипнув зубами, он накинул на кровать Полог тишины и стал анализировать все, что ему известно о крестражах.

POV Гарри

Итак, что мы имеем? Судя по всему, Волдеморту все-таки удалось создать шесть крестражей. И даже более того – семь, если добавить тот, что живет во мне: крестраж – о котором он сам даже не подозревает.

Два осколка души уничтожены – один мной в дневнике, другой – заключенный в кольцо Мраксов Дамблдором. Остается четыре: медальон Слизерина, чаша Хельги Хаффлпафф, что-то принадлежащее Гриффиндору или Рейвенкло и Нагайна. Плюс кусок души в теле самого Волдемотра и я. Гадство! Урод лысый! Наплодил крестражей, а нам теперь расхлебывай!

Это до чего же нужно страшиться смерти, чтобы так изодрать свою душу? Не бояться стать моральным и физическим уродом, лишь бы обрести вечную жизнь? Как же нужно цепляться за нее, чтобы, не гнушаясь убийств, рвать свою душу снова и снова? Ради чего можно так безумно цепляться за свое существование? Ради власти? Богатства? Не понимаю…

А Дамблдор хитер! За весь вечер столько недоговаривал и даже глазом не моргнул. Ведь знает же, что крестражей, по крайней мере, на один больше, чем он говорит.

Как противно! Мерзко! Гадко! Во мне живет часть души этой змееподобной твари! Да если бы не нужно было уничтожить все оставшиеся крестражи, я бы сам с удовольствием заавадился. Это знание убивает, не дает нормально дышать! Будто во мне живет какая-то редкостная болезнь и медленно отравляет своим существованием. Это как гниль, которая заражает не только меня, но и все, к чему я прикасаюсь.

Все же хорошо, что я не рассказал об этом Гермионе. Она бы начала меня жалеть и искать выход из создавшегося положения. А какой здесь может быть выход? Правильно, никакого! Умереть, чтобы этот змеемордый урод ушел следом за мной. Да и ради чего жить? У меня нет никого, кроме Гермионы. Она, конечно, верная подруга, и, если узнает об этом – будет всячески поддерживать, но… Пусть лучше останется в неведении. А потом когда все свершится… Ну что ж – это война! А на войне всегда гибнут люди. Подумаешь, человеком больше, человеком меньше. Гермиона – погорюет и успокоится. Она молодая, у нее еще вся жизнь впереди. А больше переживать обо мне и некому.

Хм, это надо же, как директор ловко перевел разговор на Пророчество и мое предназначение! Не знай я, что во мне живет крестраж, считал бы, что по собственной воле иду на великое сражение за светлую память моих родителей. Боже, как я смог сдержаться, чтобы не рассмеяться Дамблдору прямо в лицо, когда он меня просвещал, что я, выйдя на этот бой, иду мстить за родных.

Месть… Как смешно! Месть – это когда ты идешь наказывать врага, а не тогда, когда ты, безропотно сложив лапки и подавив желание сопротивляться, идешь принимать смерть из его рук.

Директор определенно владеет даром убеждения. Уверен, не знай всего этого, я бы впечатлился его словами о том, что каждый сам выбирает свой путь. Какой свободный выбор? Когда он был у меня, этот выбор? С той самой минуты, когда Волдеморт впервые послал в меня Аваду и осколок его души поселился в моем теле, я лишился возможности изменить свою судьбу. С того мгновенья пошел обратный отсчет минутам и секундам моей жизни. И чем ближе решающая битва, чем меньше остается крестражей, тем мизернее количество утекающего, словно вода сквозь пальцы, времени, отпущенного мне.

Интересно, а Волдеморт сможет меня, живой крестраж, убить обычной Авадой? А если не получится, может, подсказать ему использовать яд василиска? Весело, однако!

О! Вот еще немаловажный вопрос: как разрушить оставшиеся крестражи? Дневник Тома Риддла я уничтожил клыком василиска. А как директор справился с осколком души, обитающим в кольце? Даже сейчас Дамблдор продолжает выдавать информацию по крупицам. Неужели так трудно рассказать о доступных мне способах уничтожения? Сам же постоянно говорит, что времени осталось мало, но совершенно не хочет делиться своими знаниями. И вот как после этого можно ему доверять?

Хочется верить, что он все же сдержит слово и в следующий раз возьмет меня с собой. А то пока из всех возможных способов уничтожения этой дряни в моем арсенале имеются только зубы василиска.

Так странно… Длина моей жизни исчисляется количеством крестражей Волдеморта. Чем ближе кончина этого урода, чем меньше у него шансов на выживание, тем короче отрезок времени, отпущенный мне судьбой. А руки все равно трясутся, и внутри как будто что-то замирает. От страха? Скорее всего, да. Ведь как бы ни была безразлична жизнь, а умирать всегда страшно. А уж добровольно шагнуть навстречу шальной Аваде еще страшнее. Так хочется отпущенное время провести с пользой.

У меня осталось два незаконченных дела: найти и уничтожить оставшиеся якоря жизни Волдеморта и исполнить клятву, данную Снейпу. И если с крестражами еще все более менее понятно, то как выполнить долг перед профессором – вопрос сложный. Ведь он по-прежнему старается всячески избегать нашего общения. И Малфой непонятно что задумал. Глядя на его бледный, затравленный вид, можно сделать вывод, что, что бы это ни было, у него пока ничего не выходит. С одной стороны, это, конечно, радует, а вот с другой – отчаявшийся Малфой может натворить немало бед. Уже дважды в течение года мне пришлось в этом убедиться.

Сейчас, пока Дамблдор ищет местонахождение остальных крестражей, стоит более плотно заняться проблемой Снейпа и Малфоя. Хотя я совершенно не представляю, как это сделать. Слежка за ними пока не принесла никаких ощутимых результатов. Возможно, стоит придумать нечто иное?

Ну а в свободное время, наверное, нужно подналечь на изучение способов снятия всевозможных темномагических заклятий. Хм, Гермиона будет довольна. Я, конечно, виноват перед ней за сегодняшний срыв. Она ведь не знает, что мне теперь не важны оценки и результаты экзаменов. Так или иначе – умирать. Поэтому не вижу разницы, что будет стоять у меня в аттестате: удовлетворительно или превосходно.

Конец POV Гарри.

Гарри потянул вниз подушку и, с трудом заставив себя расслабиться и очистить сознание, погрузился в сон.

Наутро он проснулся хоть и плохо выспавшимся, но более-менее спокойным. Встретив в гостиной подругу, он предложил ей во время большого перерыва выйти на улицу. Во дворе они нашли безлюдный уголок. Кинув вокруг несколько защитных заклинаний, Гарри в подробностях рассказал Гермионе о вечерней беседе с Дамблдором и выводах, которые он сделал.

Медленно потянулись дни, наполненные ожиданием вызова к директору и известия о том, что найден еще один крестраж. Пока ничего не происходило, Гарри пристально наблюдал за Снейпом и Малфоем. Постепенно он начал замечать, что между этими двумя происходит что-то странное. Снейп вел себя практически как обычно. Лишь иногда Гарри замечал какой-то задумчивый взгляд профессора, обращенный в сторону Малфоя. А вот поведение Хорька резко изменилось. Казалось, он преисполнен какой-то странной надежды и уверенности. В его взглядах, бросаемых все чаще на Снейпа, уже не сквозила былая тоска. В них все больше читалось некое ожидание и предвкушение, что совершенно не нравилось Гарри.

Он попытался разобраться в смысле этих переглядываний, но так ни до чего и не додумался. В конце концов, он понял, что не справится без совета внимательной и беспристрастной Гермионы, и решил поделиться с ней своими подозрениями.

– Гарри, ты уже просто помешался на этой парочке! – не выдержала Гермиона однажды, когда он пытался высказать ей свои предположения о странном поведении слизеринцев. – У меня создается такое впечатление, что ты ревнуешь кого-то из них. А судя по тому, что Малфой буквально не сходит у тебя с языка, я бы рискнула предположить, что ревнуешь ты именно его.

– Что?! – возмутился Гарри. – С ума сошла? Да я терпеть не могу эту немочь бледную!

– А что мне еще остается думать? – спокойно пожала плечами Гермиона. – Ты постоянно говоришь о нем, следишь за ним по карте каждую минуту, когда он находится вне поля твоего зрения. Какой отсюда напрашивается вывод?

Гарри только открывал и закрывал рот, поражаясь тому, до чего умудрилась додуматься подруга.

– Конечно, можно было бы предположить, что ты ревнуешь Снейпа, но учитывая ваши взаимоотношения, этот вариант я исключила сразу, – продолжала развивать она свою мысль.

– Хуже предположения о том, что я влюблен в Хорька, может быть только вариант, что я влюблен в Снейпа, – устало отмахнулся Гарри.

– Поэтому я подобного и не предполагала, – спокойно пожала плечами Гермиона.

– А влюбленность в Малфоя, значит, предполагала? Тьфу, аж противно! – фыркнул Гарри и обиженно отвернулся.

Однако слова подруги навели его на новые мысли. Тут же вспомнился тот поцелуй, свидетелем которого он стал. Гарри задумался: возможно ли такое, что между Снейпом и Малфоем начинается роман? Эта мысль вызвала какое-то странное неприятное чувство.

Каждый раз, замечая взгляды Хорька в сторону Снейпа, Гарри огромным усилием гасил в груди приступы жгучего раздражения, направленные на белобрысого слизеринца. К тому же он стал замечать, что Малфой все больше времени проводит в комнатах своего декана. Перед глазами вновь возникала картинка поцелуя, только теперь Гарри представлял, что это происходит не в пустом классе, а в кабинете Снейпа. Это вызывало необъяснимую злость. Он считал, что его реакция вызвана словами Гермионы о ревности. Чтобы он ревновал? Бред! Но никак не мог успокоиться и найти себе места в течение тех вечеров, когда Малфой находился у Снейпа.

Свою нервозность Гарри пытался объяснить себе же тем, что, возможно, Малфой и Снейп составляют план, как выполнить задание, данное Волдемортом. И злится он от того, что не может узнать, что творится за закрытыми дверями в комнаты слизеринского декана, чтобы предотвратить злодеяние. Однажды, не выдержав, Гарри рванул в подземелье и даже пытался подслушать то, что происходит в кабинете с помощью удлинителей ушей. Но на двери Снейпа были наложены несколько видов чар, не позволяющих что-то узнать или же подслушать.

Гарри все больше нервничал и злился. Видимо, дневные метания стали причиной возобновления старых снов. Только теперь ему снилось, что он сам тянется за поцелуем к профессору, а тот лишь ехидно ухмыляется и уходит прочь. Гарри просыпался злой и расстроенный, но с упорством маньяка продолжал следить за слизеринцами.

Однажды в выходные, следя за этой парочкой по карте, Гарри заметил, что Малфой в сопровождении Снейпа покидает Хогвартс. Он занервничал. Раздражение и злость на свое бессилие поднимались в груди лавиной. Без разрешения декана или директора он не мог покинуть территорию школы, чтобы проследить, куда они отправились. А ведь Малфой, возможно, затевает новую интригу против Дамблдора.

Чтобы сбросить накопившееся напряжение, грозящее выйти из-под контроля стихийным выбросом магии, Гарри поднялся в Выручай-комнату. Он хотел потренироваться в применении новых выученных боевых заклятий. Но даже это ему не помогло успокоиться, потому что он поминутно утыкался носом в карту, пытаясь не пропустить возвращение Малфоя и Снейпа. Лишь заметив, что они вернулись в школу и разошлись по своим комнатам, Гарри немного успокоился и пришел в себя. Однако в этот вечер он так и не вернулся в гостиную Гриффиндора, оставшись ночевать в Выручай-комнате.

Однажды вечером в начале июня Гарри получил записку от директора с известием, что тот ждет его у себя. Все метания и раздражение быстро забылись, сменившись волнением и предвкушением. Предупредив Гермиону, он поспешил к Дамблдору, надеясь, что директор обнаружил один из крестражей.

====== Глава 16. ======

в главе использованы фрагменты шестой книги канона

Гарри достиг кабинета директора в рекордное время. В этом ему помогло отличное знание тайных лестниц и переходов замка. Назвав горгульям пароль, указанный в записке, он не стал дожидаться, пока лестница поднимет его. Перескакивая через две ступеньки, он буквально взлетел наверх. Не мешкая, Гарри постучал и тут же услышал приглашение войти.

Дамблдор стоял перед окном, держа в руках темный дорожный плащ.

– Гарри, ты так быстро? – удивленно обернулся он.

– Я спешил, – пытаясь отдышаться и избавиться от колотья в боку, выдохнул Гарри.

– Ну что ж, – задумчиво проговорил директор, витая где-то в своих мыслях, – это хорошо. Помнишь, я обещал взять тебя с собой, в случае, если найду очередной крестраж?

– Да, сэр, – быстро кивнул Гарри. – И что, вы нашли его?

– Я очень надеюсь на это. – Дамблдор вновь перевел взгляд в окно.

Наступило молчание. Директор о чем-то отрешенно размышлял. Гарри же в это время нерешительно мялся у порога. Наконец, не выдержав затянувшейся паузы, он спросил:

– Так что с крестражем? Где это место?

– Думаю, – не отрывая взгляда от окна, медленно проговорил Дамблдор, – что он спрятан в той пещере, в которую Том Риддл водил приютских детей. У меня, конечно, нет стопроцентной уверенности, но многие факты подводят нас именно к этому месту.

– А когда мы туда отправимся? – Гарри начало раздражать бездействие и невнимание Дамблдора.

Директор повернулся и пристально посмотрел на него, словно взвешивая все за и против.

– Прежде чем мы с тобой куда-то отправимся, – начал он, – ты должен пообещать мне, что выполнишь любое указание, любой приказ, который я тебе дам.

– Я обещаю, сэр, – взволнованно проговорил Гарри.

– Я не закончил! – перебил его директор. – Возможно, ты не понимаешь до конца, что значит беспрекословно подчиняться? Мы идем в опасное место, которое, я более чем уверен, изобилует всяческими магическими ловушками. Я хочу, чтобы ты тщательно обдумал мою просьбу и, может быть, даже поклялся, что будешь выполнять любое распоряжение. Даже если я прикажу прятаться, спасаться или аппарировать обратно в Хогвартс! Любое!

Гарри задумчиво посмотрел на Дамблдора. Он готов был дать директору подобное обещание из-за стремления скорее найти крестраж и узнать, как его можно уничтожить. Однако, наученный горьким опытом, Гарри не собирался ни в чем клясться. Ведь такая импульсивность может иметь совершенно непредсказуемый результат. Он уже усвоил, что обещать можно все что угодно, а вот клятвами разбрасываться не стоит.

– Да, сэр, я обещаю, что в этом путешествии буду беспрекословно слушаться вас и выполню все, что бы вы ни сказали, – смело глядя на директора, пообещал он.

– Хорошо, – Дамблдор согласно кивнул и слегка улыбнулся. – Тогда сходи за Мантией-невидимкой. Мы отправляемся прямо сейчас. Через полчаса я буду ждать тебя в холле.

– Можно и раньше, – Гарри уже был возле двери.

– Гарри, постой!

Он резко повернулся, надеясь на то, что директор все же не передумает.

– Не стоит так спешить, – Дамблдор внимательно посмотрел на него. – Я понимаю твою порывистость и желание побыстрее отправиться на поиски приключений, но лучше побереги силы на наше путешествие. Оно и так может оказаться не из легких. Поэтому нечего раньше времени загонять себя.

– Хорошо, сэр, – согласно кивнул Гарри и спокойно вышел из кабинета.

Однако стоило ему спуститься с лестницы и оказаться в коридоре, он припустил во всю прыть, сокращая свой путь, пробираясь тайными переходами. Мантия-невидимка была у него всегда с собой. Но директору об этом знать было не обязательно. Гарри хотел успеть сделать несколько напутствий Гермионе.

Добежав до гостиной, он буквально ввалился в дверь и, найдя глазами подругу, дал ей знак идти за ним. Гарри быстро поднялся в спальню мальчиков шестого курса, с облегчением заметив, что там нет никого, кроме Невилла. Гермиона зашла следом.

– Что случилось, Гарри? – взволнованно спросила она. – Зачем тебя вызывал Дамблдор?

Гарри нервно покосился на Невилла, который, лежа на кровати, читал какую-то книгу по гербологии.

– Директор нашел очередной осколок, – быстро проговорил Поттер, – и мы сейчас отправляемся за ним.

– Ох! – Гермиона в волнении прижала руки к губам, усевшись на первую попавшуюся кровать.

Невилл заинтересованно посмотрел на друзей.

– Герм, можно я тебя кое о чем попрошу? – начал Гарри доставая из-за пазухи карту Мародеров. – Эм, Невилл, – нерешительно позвал он друга, – прости, но ты не мог бы ненадолго оставить нас одних?

Невилл с любопытством окинул их взглядом.

– Без проблем, – кивнул он, выходя за дверь, плотно прикрыв ее.

Гарри быстро кинул ему вслед заглушающие чары.

– Герм, Дамблдор ждет меня уже через пятнадцать минут возле входа. Поэтому не спорь, а просто сделай то, о чем я тебя попрошу, хорошо?

Гермиона согласно кивнула, внимательно глядя на него. Гарри протянул ей карту Мародеров.

– Малфой сегодня почти весь день провел в Выручай-комнате!

– И что?..

– Проследи за ним, пожалуйста, – не дав подруге договорить, продолжил он.

– Но, Гарри, это же глупо! – попыталась возразить Гермиона, однако он всучил ей карту.

– Герм, у меня нет времени спорить, просто сделай так, как я тебя прошу! – сказав это, Гарри направился на выход.

– Гарри, подожди! – Гермиона вскочила с кровати.

– Гермиона, мне пора. Неужели ты не можешь хоть сейчас не спорить? – он в нетерпении взялся за ручку двери.

– Да подожди ты! – подруга всплеснула руками в негодовании. – Я прослежу за Малфоем. Я вообще не о том хотела тебе сказать.

– А о чем тогда?

– Ты отправляешься в опасное путешествие, и мне бы хотелось иметь с тобой хоть какую-то связь. Мало ли, вдруг тебе там понадобится помощь, – она нервно теребила локон волос, разглядывая Гарри.

– Герм, ты что?! – удивленно воскликнул он. – Я же не один туда иду, а с Дамблдором. Неужели ты думаешь, что мне в его присутствии может что-то грозить? К тому же он стребовал с меня обещание подчиняться любому его распоряжению.

– Это очень хорошо! – довольно кивнула Гермиона. – Но ситуации бывают разные. Мало ли… Вот, возьми это, – протянула она ему золотой галеон. Гарри вопросительно взглянул на подругу. – Это зачарованный галеон, который мы использовали для встреч ОД, – пояснила Гермиона.

– Спасибо! – Гарри в недоумении разглядывал монету. – Но зачем он мне там, куда мы направляемся?

– Понимаешь… – она подняла на Гарри уверенный взгляд, – это будет вместо средства связи, на случай возможных неожиданностей. Да и мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты в любой момент сможешь связаться со мной.

– Спасибо! – еще раз тепло поблагодарил ее Гарри, засовывая зачарованную монетку в карман брюк. – Ну все, мне пора. А то вдруг Дамблдор уйдет без меня.

Гарри повернулся и вновь взялся за дверную ручку.

– Удачи! – пожелала ему Гермиона вслед.

Он резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Затем неожиданно повернулся, и, подскочив к Гермионе, крепко сжал ее в объятиях.

– Гермиона – ты гений! – воскликнул Гарри и ринулся к своему сундуку, что-то стремительно там разыскивая.

Гермиона стояла и растерянно хлопала глазами.

– Да где же оно? – перерывая вещи, бубнил Гарри себе под нос. – Должно же быть где-то здесь… Ага! Вот оно!

Наконец он вынырнул из сундука, держа в руках старый носок, завязанный в узел.

– Эм... Гарри, – осторожно начала Гермиона, – ты что, решил носки переодеть?

– Да нет же, – он быстро вытряхнул из носка небольшой стеклянный флакончик. – Тут зелье Удачи. Как ты правильно заметила – она мне сегодня очень пригодится.

Гарри открыл флакон, окинув его взглядом.

– Хм… – задумчиво рассуждал он, – здесь зелья на один удачный день. Думаю, так много мне не нужно. Наверное, если я выпью половину, то этого как раз должно хватить на время нашего путешествия.

Гермиона внимательно следила за его манипуляциями. Гарри же, примерившись, в один глоток выпил примерно половину содержимого маленького флакончика.

– Ну что? – заинтересованно спросила Гермиона. – Что ты чувствуешь?

Гарри медленно перевел на нее взгляд, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ничего особенного, только то, что мне срочно нужно бежать к Дамблдору, иначе я опоздаю.

– Хорошо, – растерянно посмотрела на него Гермиона, – иди. Надеюсь, удача будет с тобой весь вечер!

Гарри кивнул в ответ и, запихав в сундук разбросанные вещи, быстро пошел на выход. Уже открыв дверь, он вновь обернулся к подруге.

– И сделай, пожалуйста, то, о чем я тебя попросил. Что-то мне подсказывает, что это очень важно! – с этими словами он быстро сбежал по лестнице, буквально на долю секунды разминувшись с Роном, который собирался подняться в спальню.

Выскочив в коридор, Гарри, перепрыгивая через несколько ступенек, устремился вниз. Лишь на втором этаже он замедлил шаг и спокойно отправился дальше.

Директор уже ждал его на выходе из школы. Велев накинуть Мантию-невидимку, он вышел на улицу. Гарри осторожно шел следом. Дамблдор направился в сторону Хогсмида. В деревушке они натолкнулись на мадам Розмерту, которая ругалась с каким-то подвыпившим клиентом. Гарри из-под мантии внимательно рассматривал женщину, пытаясь понять, причастна ли она к попыткам Хорька в покушении на директора.

Каково же было удивление Гарри, когда Дамблдор объяснил, что в деревню они шли для того, чтобы уже оттуда аппарировать на место. Гарри не понимал, зачем это нужно. И даже объяснения директора, что таким образом он создает себе алиби посещения Кабаньей головы, все равно не развеяло скептицизма. Ведь можно было выйти за ворота школы и аппарировать. Гарри не мог осмыслить, зачем придумывать себе лишние проблемы? Ведь Дамблдор вовсе не обязан отчитываться перед кем-то за свои поступки.