Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: elsiss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 54 страниц)

– Упс! – Беллатрис разочарованно отвернулась.

Снейп, понимая, что директор мертв, тем не менее кинул диагностирующее заклинание, которое подтвердило этот печальный факт.

Драко еле слышно облегченно вздохнул. До этого момента он практически не дышал, боясь, что если хоть на мгновенье отпустит контроль, то просто завоет. Заскулит от страха и накатывающей волнами паники.

– Да… – задумчиво протянул Яксли, разглядывая труп старика. – Хм, ну что ж, нужно убираться отсюда и сообщить о случившемся Лорду.

Его передернуло, когда он представил, как отреагирует Господин на такое известие. С одной стороны – миссия выполнена и Дамблдор все-таки мертв. Но с другой – это сделал не мелкий Малфой. Ведь Лорд дал четкие указания именно по этому пункту. Яксли не сомневался, что за такие новости ему перепадет несколько порций Круцио. Что будет с мальчишкой, он даже представлять не хотел, да и ему было все равно.

– Как символично… – заметила Алекто.

– Что? – Снейп обернулся, почувствовав в ее словах сарказм.

– Великий любитель и защитник гриффиндорцев умер за их столом, – пояснила та, обведя рукой зал.

Все осмотрелись. До этого момента никто не придавал особого значения, где именно лежит Дамблдор.

Лестрейндж сначала мерзко хихикнула, а затем разразилась бурным истерическим смехом.

– Белла, – окликнул ее Яксли, недобро глядя на сподвижницу, – нам пора уходить.

– Да, – отсмеявшись, Беллатрис обвела маниакальным взглядом зал. – Да, пора. Но поскольку мы не получили своей доли захватывающего зрелища, – она недовольно глянула на племянника, который под этим взглядом попытался втянуть голову в плечи и стать как можно более незаметным, – предлагаю оставить небольшую память о себе.

Легко вспрыгнув на стол, Лестрейндж стала с удовольствием громить Большой зал. Брат и сестра Кэрроу, недолго думая, присоединились к разгулявшейся Беллатрис. Щепки от разбитых столов и скамей летели во все стороны. Зал наполнился звуками бьющегося стекла и ломающегося дерева. Одним заклинанием Белла подожгла флаги факультетов, висевшие вдоль стен. Больше всего досталось гриффиндорскому столу и креслу директора, которые маги громили с особой ненавистью.

Пожиратели успокоились только тогда, когда в Большом зале не осталось ни одного целого предмета, за исключением скамьи, на которой лежал мертвый Дамблдор.

– Наигрались? – лениво спросил Снейп, отойдя от стены, к которой он оттащил Драко, прикрыв их обоих щитом на время этого минутного помешательства своих сподвижников.

Белла с сумасшедшим задором в глазах осмотрела учиненный вокруг погром.

– Да, неплохо, – довольно кивнула она.

– Тогда пора уходить, – вставил Яксли. – Драко, пойдем!

– Нет! – возразил спокойно Снейп, придерживая мальчишку за плечо. – Драко пойдет в свою спальню и сделает вид, что понятия не имеет о том, что произошло этой ночью в Хогвартсе.

– Что ты о себе возомнил, Снейп? – словно укушенный, взвился Яксли. – По какому праву ты тут командуешь?

– По праву крестного и декана факультета! – жестко отрубил Снейп, слегка подталкивая Драко в сторону двери для преподавателей.

– Лорду начхать на то, декан ты или директор! – Яксли не собирался сдаваться. – Мальчишка должен предстать перед повелителем и отвечать за свое бездействие!

– Если ты боишься за собственную шкуру, – совершенно спокойно парировал Снейп, – то можешь сильно не переживать. Я сам пойду с вами к повелителю и расскажу ему, как было дело.

После этих слов Яксли заметно расслабился. Ему не хотелось одному получать от Темного Лорда за то, что задание было выполнено не до конца.

– Ну, если ты согласен подставить свою голову взамен мелкого, то кто я такой, чтобы тебя отговаривать? – сказав это, Яксли повернулся и быстро пошел в сторону двери в дальнем конце зала.

Драко с неверием смотрел на препирающихся мужчин. Невероятное чувство облегчения накрыло его с головой. Как оказалось, он до сих пор держался на одном адреналине. Когда же страх схлынул и появилась надежда избежать встречи с повелителем, ему еле удалось устоять на ногах, такая слабость резко охватила тело. Осталось только одно желание: поскорее добраться до собственной спальни, заснуть беспробудным сном и никогда больше не вспоминать о событиях этой страшной ночи. Видимо, его нетерпение поскорее покинуть зал было заметно со стороны, потому что Снейп, легонько подтолкнув его в плечи, сказал:

– Иди быстрее в спальню и постарайся никому не попасться на глаза. Утром, если начнут задавать вопросы или допытываться, прикинешься дурачком и скажешь, что ничего не знаешь!

– Но меня же видели возле башни! – удивленно спросил Драко.

– В пылу боя кому-то могло и померещиться, – пояснил Северус. – А Веритасерум тебе без ордера дать не имеют право.

– Хорошо! – кивнул Драко и устремился к дверям, даже не поблагодарив крестного за то, что тот берет на себя удар перед Господином.

Пока они разговаривали, Сивый и Пожиратели покинули зал через дверь для преподавателей. Снейп посмотрел в спину удаляющемуся крестнику и только покачал головой, поражаясь его поведению. Северус готов был ради его спасения рискнуть собственной жизнью, ибо неизвестно, до чего может довести ярость Волдеморта. Ведь вполне возможно, что за невыполнение приказа он не отделается одним лишь Круцио. Однако Малфою, судя по всему, было глубоко наплевать, что крестный подставляется ради него. Глупый мальчишка не понимал, что встреча с Темным Лордом откладывается только на время, пока он в Хогвартсе. Как только он вернется домой, надежные стены школы уже не будут прикрывать его от гнева Волдеморта. И тогда Драко тоже придется испытать на себе всю ярость повелителя. Снейп лишь надеялся, что удастся преподнести события так, чтобы смягчить гнев господина. Да и злость его должна немного утихнуть со временем.

Почему-то Северус неожиданно вспомнил Поттера. Зная порывистость и самоотверженность гриффиндорца, можно было не сомневаться в том, что он не позволил бы кому-то подставлять шею вместо себя. Хотя вполне вероятно, что при ненависти мальчишки именно к нему – Снейпу – он бы с радостью посмотрел на то, как Северус подвергается наказанию.

Он горько усмехнулся и нервно передернул плечами, словно в предчувствии пыточного заклятия. Снейп последний раз окинул взглядом разоренный Большой зал и лежащий на скамье труп директора. Северус медленно направился на выход, отстраненно отмечая, что одним хозяином у него стало меньше.

Неожиданно он почувствовал, как кто-то нерешительно схватил его за руку.

– Сэр, это я, – услышал он знакомый голос Поттера, хоть его самого и не было видно. – Вы же вернетесь?

В голосе слышалась неуверенность и страх. Не видя его лица, Северус только мог догадываться об эмоциях, которые одолевают Поттера. Изнутри начала подниматься ярость на неугомонного гриффиндорца. Выходит, вместо того, чтобы отправиться в свою башню, этот герой недоделанный, прячась под мантией-невидимкой, проник за ним в Большой зал и был свидетелем пожирательских разборок? Северус вспомнил, сколько заклятий летало вокруг во время дуэли Яксли и Беллы и тогда, когда Пожиратели громили зал. Запоздалый страх волной злости всколыхнулся в душе. Ведь мальчишку могли просто-напросто убить случайным заклятием! И ни одна живая душа не нашла бы его до тех пор, пока не ослабело бы действие чар невидимой тряпки.

Снейп понимал, что сейчас не время и не место проводить воспитательную работу. Тем не менее он, жестко поджав губы, уже собрался отчитать гриффиндорца за безалаберное поведение. Но Поттер, видимо, приняв его молчание за отказ, вновь начал говорить.

– Сэр, пожалуйста… вы должны обещать, что вернетесь! Я не смогу один. Мне нужна ваша поддержка и помощь! Пожалуйста, обещайте?

Снейп собирался возмутиться и отругать Поттера. Однако умоляющие нотки, еще ни разу не слышанные им в голосе парня, заставили его мгновенно забыть гневные слова, которые он собирался обрушить на голову неугомонного гриффиндорца. Северус не видел его лица, но то, как дрожал голос Поттера, могло быть свидетельством его искренности. Неожиданно теплой волной по телу разлилось ощущение того, что кто-то нуждается в тебе. Такое необычное чувство, что он слегка растерялся. И Северус, собравшийся уже ответить отказом, неожиданно даже для самого себя твердо ответил:

– Да!

Резко развернувшись к выходу, он почувствовал, что Поттер отпустил его руку, которую держал на протяжении их короткой беседы. Тепло, которое излучала ладонь мальчишки, постепенно остывало. Северус постарался быстро абстрагироваться от охвативших его эмоций и настроиться на предстоящую встречу с разгневанным Темным Лордом. Твердо чеканя шаг, он решительной походкой вышел за дверь.

====== Глава 19. ======

POV Гарри

Сегодня хоронили Дамблдора. Церемония была помпезной и напыщенной. На похороны собралось множество магов. Знавшие его лично, перемешались с теми, кто лишь по заслугам перед магическим миром ценил и уважал директора. И между ними затесались просто любопытствующие. Даже русалки и кентавры почтили своим присутствием данное мероприятие. Правда, близко не подходили, а наблюдали каждый со своей стороны: одни с опушки Запретного леса, а другие из озера. Было множество чиновников министерства, занявших все первые ряды, и, как ни странно, ни одного родственника.

Сидевшая рядом со мной Гермиона постоянно промокала платочком опухшие и покрасневшие от слез глаза. Невилл, примостившийся с другой стороны от нее, тоже подозрительно хлюпал носом. У меня же совершенно не было сил на переживания. Казалось, все эмоции по поводу смерти директора перегорели за время нашего с ним путешествия и в процессе событий, произошедших позже.

Один вопрос постоянно возникал в голове, не давая спокойно спать: можно ли было спасти Дамблдора, если бы я поторопился? Сомнения, терзавшие душу, разогнать никак не получалось. Не помогали даже оправдания, что в результате моих действий Снейпу и Малфою не пришлось брать на себя тяжкое бремя убийства беззащитного старика. Это казалось слабым утешением и, несмотря на все доводы, чувство вины перед директором не ослабевало.

Совершенно абстрагировавшись от эмоций, я безучастно наблюдал за проходящей церемонией, отстраненно замечая какие-то ничего не значащие мелочи. Может быть, дело в том, что за этот год я уже давно смирился с неизбежностью смерти Дамблдора? Проклятие, которое поймал директор и задание Малфоя, так или иначе, вели к подобному исходу. Да и слишком мало времени прошло после нападения Пожирателей на Хогвартс, чтобы можно было расслабиться и спокойно разобраться в своих чувствах.

События прошедших дней, а особенно той роковой ночи, все еще были свежи в памяти.

После того, как Снейп отослал меня, ринувшись на спасение Хорька, я ни на миг не терял его из вида. Проникнув в Большой зал следом за Снейпом и Малфоем, все время из-под мантии-невидимки наблюдал за происходящим. Постоянно хотелось вмешаться. До зуда в пальцах тянуло наслать Круцио на Лестрейндж, огреть Ступефаем Яксли, да и других тоже. Сдерживаясь из последних сил, прекрасно понимал, что мне не одолеть столько Пожирателей, если выдам себя, и они решат напасть всем скопом. Да и Снейпа подставлять не хотелось. Вряд ли он перед соратниками сможет прийти мне на помощь. А если ринется на мою защиту, то это будет равносильно прямому признанию в измене интересам Волдеморта. Вот и пришлось застыть у стены, скрипя зубами и прикрываясь щитом, в те моменты, когда по залу во все стороны летали заклятия.

В ту ночь Орденцам и аврорам удалось повязать практически всех Пожирателей, кроме тех, что присутствовали при смерти Дамблдора. Почему-то никто из преподавателей так и не вспомнил, что в Большой зал можно попасть и другим путем. Двери, запечатанные Беллой и Яксли, удалось открыть, только снеся вместе с куском стены мощной Бамбардой, созданной усилиями трех магов. Все-таки замок в свое время строился на совесть. Это произошло примерно через пять минут после того, как Пожиратели покинули Большой зал.

Лишь оказавшись в толпе ворвавшихся в зал защитников Хогвартса, я решил скинуть Мантию-невидимку. Все были шокированы видом мертвого директора и разгромленного Большого зала и не обратили внимания на мое появление. К тому моменту, когда прибыли колдомедики из Мунго и авроры во главе с Кингсли, вся школа уже была на ногах. Весть о смерти Дамблдора разнеслась среди учеников и преподавателей мгновенно.

Как позже объявила МакГонагалл, колдомедики установили причину смерти директора. Выяснилось, что он умер от старого проклятия, которое, распространяясь, в буквальном смысле сжигало его изнутри, превращая внутренности в пепел. Невероятно жуткая смерть!

Той же ночью меня вызвали в кабинет директора. Там находилась МакГонагалл, Кингсли и несколько членов Ордена. Наша декан знала о том, что мы вместе с Дамблдором куда-то уходили из школы. Она предположила, что, вероятно, я последний, кто видел его живым.

Мне устроили небольшой допрос. Пришлось поведать о том, что под заклятие директор попал давно, и оно было заблокировано в поврежденной руке. Однако этим вечером блок рассеялся, и Дамблдору стало плохо еще в дороге. О причине же нашего путешествия я рассказывать наотрез отказался. Лишь упомянул, чтобы тщательно проверили мадам Розмерту, ибо ее поведение было слишком подозрительным.

На мое заявление МакГонагалл недовольно поджала губы, но в целом выслушала весьма благосклонно. Она явно была растеряна и подавлена.

Не успели мы закончить разговор, как в кабинет зашли представители министерства и лекари из Мунго. Оказывается, колдомедики сделали вывод, что Дамблдор умер еще до того, как Пожиратели ворвались в Большой зал. Прижавшись к стене и стараясь не привлекать к себе внимания, я промолчал, не желая опровергать их выводы.

Аккуратно, пытаясь не попадаться никому под ноги и на глаза, я покинул кабинет директора и бегом ринулся в Больничное крыло. Тревога уже давно грызла изнутри, заставляя нервничать. До сих пор неизвестна была судьба друзей. Среди ворвавшихся в Большой зал учеников и преподавателей их не было. Но кто-то сказал, что пострадавшие были отправлены к мадам Помфри.

Пробежав на полной скорости несколько этажей, я затормозил возле самых дверей лазарета. Осторожно приоткрыв створку, заглянул внутрь. Там царило небывалое оживление. Мадам Помфри быстро перемещалась от койки к койке, раздавая зелья, проводя диагностику и давая наставления больным.

Я внимательно осмотрелся: пострадавшими было занято шесть кроватей. Еще одна стояла, отгороженная ширмой. На четырех из них находились мои однокурсники и на двух – взрослые маги из Ордена Феникса. Рассмотреть, кто лежит за ширмой, мне так и не удалось.

Невилл и Гермиона сидели на кроватях. Подруга аккуратно прижимала к себе перебинтованную руку. На Невилле же я не заметил никаких видимых повреждений. Лежащий на соседней с ним койке Рон был без сознания. Симус Фенниган занимал еще одну постель чуть дальше. Бледностью он сливался по цвету с наволочкой на подушке. Казалось, что он тоже находится без чувств. Но при моем появлении однокурсник слегка пошевелился и приоткрыл глаза.

Быстро подойдя к друзьям, я поинтересовался:

– Ну как вы?

– Уже нормально, – бодро ответила Гермиона, внимательным взглядом осматривая меня на предмет повреждений. – Небольшая кровопотеря от Секо. Колдомедик уже залечила рану и напоила кроветворным. Я бы с радостью пошла в гриффиндорскую башню, да мадам Помфри не отпускает.

Она уныло пожала плечами. Я обернулся к Невиллу.

– А у меня вообще ничего серьезного, – пояснил он. – Какое-то заклятие вроде Ватноножного, но слегка модифицированное. Сразу онемели ноги. Однако сейчас уже все в порядке, только ступни слегка покалывает.

– С остальными что? – я кивнул на койки, занятые Симусом Фенниганом и Роном.

– Рону досталось чем-то похожим на то заклятие, которым меня в прошлом году Долохов шибанул, только в более легком варианте. – Гермиона, замолчав, перевела внимательный взгляд на Уизли.

– А Симуса задело полноценным Секо, – продолжил Невилл, видя, что Гермиона отвлеклась, а я все еще жду объяснений, – большая кровопотеря. Но сюда уже заходили колдомедики из Мунго, провели осмотр, дали кучу рекомендаций и обещали прислать из больницы необходимые зелья.

– Ясно.

Я перевел взгляд на другие занятые койки, пытаясь понять, кто лежит за ширмой. Именно там сейчас и суетилась мадам Помфри. Невилл заметил, куда я смотрю и тихо прошептал:

– Там кто-то из братьев Уизли. Его погрыз Сивый в самом начале схватки. И хоть оборотень не был в зверином облике, колдомедики не уверены, что инфекция не попала в кровь, – Невилл содрогнулся. – Спасибо Рону! Если бы не он, меня тоже ждала бы подобная участь.

Я удивленно взглянул на Невилла. Видя мое недоумение, друзья стали быстро пересказывать события прошедшего сражения. После их слов стало понятно, что результаты боя могли быть совершенно другими, если бы не Гермиона. Она весь вечер наблюдала за Картой Мародеров и вовремя заметила проникновение в школу большого отряда Пожирателей. Гермиона быстро расшевелила однокурсников, объяснив в чем дело. Как ни странно, именно Рон первый откликнулся и поверил ее словам. Хотя, если подумать, чего же тут удивительного? Ведь Уизли единственный, кто знал про карту и ее возможности. Вот так наши однокурсники и оказались втянуты в схватку с приспешниками Волдеморта.

Из-за перегородки вышла мадам Помфри и, заметив меня, кинула пару диагностических заклинаний. Удостоверившись, что все в порядке, она велела мне покинуть лазарет, потому что больным нужен покой.

Наступало утро, но по школе все еще продолжали слоняться ученики, преподаватели, авроры и представители министерства. В эту ночь никому так и не удалось сомкнуть глаз.

В связи с тем, что Большой зал был полностью разгромлен, ученикам подали завтрак в гостиных факультетов. Занятия отменили, а старших учащихся попросили помочь, чтобы навести порядок в замке. Так как преподаватели были заняты, старосты и несколько девочек остались приглядывать за малышами. Остальные пошли помогать разгребать завалы и восстанавливать то, что еще можно было восстановить.

Управились мы только к вечеру. За это время меня еще несколько раз вызывали к себе то МакГонагалл, то Кингсли, который, похоже, временно обосновался в школе. Но я уже рассказал все, что мог, остальное же им знать не полагалось.

Весь день не отпускало смутное беспокойство за Снейпа. В замке его до сих пор не было. Раз за разом приходилось в этом убеждаться, периодически заглядывая в Карту Мародеров. Похоже, никто из членов Ордена не удивлялся его отсутствию. Явившись на очередной вызов в кабинет к МакГонагалл, мне удалось подслушать часть разговора взрослых магов. Орденцы предполагали, что Снейпа, скорее всего, вызвал Волдеморт, чтобы узнать подробности нападения на школу. Поэтому никто из осведомленных о шпионской деятельности профессора и не придавал особого значения его длительному отсутствию.

Я же нервничал. В этом году шрам практически не напоминал о себе болью. Перепадов настроения Волдеморта тоже почти не чувствовалось так как раньше. Однако его сильные эмоции, как бы он ни закрывался, отголосками проскальзывали в моем сознании. И сегодня я неоднократно ощущал ликование этого урода вперемешку с яростью. Лишь к обеду всплески его чувств постепенно угасли. Видимо, эта змееподобная тварь слегка успокоилась. Но тревога за Снейпа все нарастала.

К тому же, пока Большой зал разрушен, и мы ели в своих гостиных, я не мог встретиться с профессором, даже если бы он вернулся. К слову сказать, за этот день мы не видели и ни одного слизеринца. Представители змеиного факультета из своих мрачных подземелий за все время, прошедшее после сражения, даже носа не высунули.

Наконец к ужину нам удалось привести Большой зал почти в прежний вид. Все факультеты и преподаватели вновь собрались вместе. Атмосфера установилась мрачная. Ученики сидели подавленные и расстроенные. Даже малыши, понимая, что произошло, не резвились как обычно, а были притихшие и напуганные. МакГонагалл сказала небольшую речь, еще раз рассказав о смерти директора и выразив благодарность всем, кто участвовал в защите замка и его восстановлении. Затем предложила быстро поужинать и отправляться спать.

И тут я увидел его. Снейп медленно вошел через боковую дверь для преподавателей, слегка прихрамывая. Он старался держаться ровно и естественно, но чувствовалось, что каждый шаг дается ему невероятным усилием воли. Опустившись на свой стул, Снейп не смог сдержать мимолетной гримасы боли. Губы, сжатые в тонкую полоску, и сосредоточенно сдвинутые брови выдавали его напряжение. Он был не просто бледен. Его лицо утратило и так почти отсутствующие краски и напоминало сейчас восковую маску. Трудно было разглядеть издалека, но мне казалось, что кожа его покрыта испариной, потому что волосы влажными прядями прилипали ко лбу и щекам.

Мне с трудом удалось сдержать непонятно откуда взявшийся порыв подбежать к нему и отвести в постель. Ведь видно, что он испытывает невероятные муки, однако всячески пытается это скрыть. Кому нужна эта показуха? Ну, отлежался бы ночь, а появился к завтраку, что бы это изменило? Так нет же! Нужно было обязательно, преодолевая боль, явиться в Большой зал сейчас. И после этого он называет меня героем гриффиндорским и постоянно упрекает в безрассудстве? А сам-то?

Снейп, словно почувствовав мой взгляд, медленно поднял голову. Найдя меня глазами, он чуть заметно кивнул и вновь уткнулся носом в тарелку, которая была совершенно пуста.

Внимательно наблюдая за ним, я подобрался, готовый в любую минуту сорваться с места, если ему станет плохо. В данный момент мне было все равно, что потом скажут остальные студенты и преподаватели. Мимолетом отметил, что он ни разу не взглянул в сторону слизеринского стола.

Слегка обернувшись, я нашел взглядом Малфоя. Тот тоже был достаточно бледен, но по сравнению с предыдущей ночью можно было сказать, что Хорек выглядит вполне цветущим. Лишь немного затравленный взгляд да бегающие по сторонам глаза выдавали в нем нервозность и волнение.

Я решил после ужина обязательно подойти к Снейпу и узнать, не нужна ли ему какая-то помощь, прекрасно осознавая, что, скорее всего, нарвусь на грубость. Но я не мог бросить его в таком состоянии одного.

Однако моим замыслам не суждено было осуществиться. Кингсли, ужинающий за столом преподавателей, перебросившись парой слов со Снейпом, видимо, пригласил его к себе. Они вдвоем поднялись и одновременно покинули Большой зал, при этом хромота Снейпа стала гораздо заметнее. А по его напряженной и ровной, как палка, спине можно было сделать вывод, что он отчаянно борется с болью.

Собираясь дождаться профессора, я поднялся, чтобы ринуться следом. Быть может, ему нужна будет помощь, чтобы добраться до подземелий. Но и это мне сделать не удалось. В Большой зал вернулись Невилл и Гермиона, выписанные из лазарета. Их возвращение было встречено приветственными возгласами учеников. Лишь слизеринцы сидели тихо, словно их вообще здесь не было. Пришлось на время забыть свои планы, уделив внимание друзьям.

Ночью я долго ворочался, пытаясь уснуть. Тревога за Снейпа, чувство вины перед Дамблдором, сомнения в правильности собственных поступков напрочь лишили меня сна. Возможно, стоило сдать Хорька аврорам? Но вспоминая его трясущиеся руки, синюшный цвет лица и опущенную палочку, я отказался от этой мысли. Прокрутившись в кровати почти всю ночь, только под утро смог задремать. За окном небо уже начало окрашиваться в светло-серый цвет, сменяя мрак ночи предрассветным сумраком. Лишь тогда меня сморил беспокойный сон.

Во сне я оказался в каком-то непонятном пространстве. Туман клубился вокруг, не давая рассмотреть окружающую обстановку. Не было видно даже собственных ног. В голове зародились сомнения. Возможно, я вообще не стою, а парю в этой густой, словно кисель, дымке. Удивленно оглядевшись, неожиданно понял, что прекрасно вижу без очков. Хотя рассматривать здесь было нечего, кроме белесых клубов тумана.

Спустя некоторое время я ощутил, как будто что-то изменилось в этом колыхающемся мареве. Либо клубы тумана стали рассеиваться, либо что-то двигалось ко мне, разгоняя его перед собой. Через мгновение я понял или, вернее, почувствовал, что приближающееся существо совершенно безопасно для меня. Постепенно сквозь мутную дымку стал проступать мужской силуэт.

Человек подходил все ближе, и я уже мог отчетливо рассмотреть его. Это был совсем молодой мужчина худощавого сложения с темными волосами, так же, как и у меня, торчащими в разные стороны. Рассматривая знакомое лицо с резкими чертами и карие глаза, смотрящие с благодарностью из-за круглых очков, я уже не сомневался в том, что это отец.

– Папа?

– Да, Гарри, – он слегка улыбнулся.

Подойдя практически вплотную, отец поднял руку и провел по моим волосам, ласково растрепав их. Я не почувствовал прикосновения. Лишь ощутил легкое тепло в том месте, где предположительно должна была касаться головы его рука.

– Спасибо тебе, сын! – тепло поблагодарил он.

– За что? – удивленно спросил я.

Отец лишь отрицательно покачал головой и стал удаляться от меня, вновь растворяясь в этой белесой дымке словно мираж.

– Ты поймешь… – раздался словно издалека его приглушенный голос, и туман вновь белым полотном затянул все вокруг.

Неожиданно я почувствовал, как руку чуть выше запястья обожгло мгновенной вспышкой боли, которая тут же пропала, оставив после себя легкое теплое покалывание.

Резко проснувшись, я сел в кровати, удивленно оглядываясь по сторонам. На улице уже давно рассвело. За соседними пологами беспокойно ворочаясь, просыпались мои однокурсники. Уставившись в пространство перед собой, я пытался понять, что это был за странный сон и за что благодарил меня отец.

Но времени на то, чтобы разлеживаться, не было. За этот день нужно было собрать вещи и переделать уйму дел. В школе вовсю шла подготовка к похоронам, после которых оставшихся учеников отправляли домой. Еще с вечера в замок прибыли родители некоторых учащихся, чтобы самостоятельно забрать своих детей. Экзамены отменили и тех, кто не собирался оставаться на похороны, отпустили по домам вместе с родными.

У меня было желание провести последний день с друзьями. Я не знал, когда в следующий раз смогу увидеть их и удастся ли это вообще. Мне не хотелось впутывать Гермиону в столь опасное и, возможно, безнадежное занятие, как поиск крестражей. Даже несмотря на ее готовность помогать во всем. Ведь это могло затянуться на долгие годы. Дамблдор так и не оставил практически никаких сведений о том, где искать оставшиеся осколки и, главное, чем их можно уничтожать.

Сразу после завтрака Дин и Невилл ушли навестить так и не выписанных еще из лазарета Рона и Симуса. Мы тоже собирались сходить туда с Гермионой, но чуть позже. Она уже собралась в дорогу и настояла, чтобы я непременно заранее все подготовил, чтобы не хвататься за вещи в последний момент.

Мы поднялись в опустевшую спальню. Подруга с удобством устроилась на моей постели. Достав сундук, я начал копаться в нем, рассеянно слушая ее рассуждения о том, кого назначат новым директором Хогвартса. Неожиданно Гермиона замолчала. Потом наклонилась ко мне, резко схватив за руку.

– Гарри, что это? – взволнованно спросила она.

Я удивленно глянул в ответ, не понимая, что Гермиона имеет в виду. Та, видя мое недоумение, указала взглядом на запястье. Пока я рылся в сундуке, рукав мантии задрался почти до локтя. Гермиона пораженно смотрела на татуировку, появившуюся в момент принесения клятвы Снейпу. Я уже давно привык к этому причудливому рисунку на коже и просто не замечал его. Для Гермионы же черный браслет на моей руке оказался неожиданным открытием.

Мазнув взглядом по своему «браслету», попытался быстро сообразить, что рассказать подруге о его происхождении. Но неожиданно сам с удивлением уставился на рисунок, проступающий на коже.

Привычное переплетение, состоящее из трех темных колец, изменилось. Одно из них стало золотистого цвета. Я недоверчиво провел по татуировке пальцем. Под подушечками не ощущалось ничего кроме кожи. Однако теперь казалось, что на руку одет золотой браслет, перевитый двумя кольцами, которые пока еще так и оставались черными.

– Что это, Гарри? – Гермиона тихо повторила свой вопрос и протянула руку, видимо с желанием коснуться странного рисунка, но тут же отдернула обратно, вопросительно взглянув на меня.

Мне тут же вспомнился ночной визит отца и то, как после его слов руку обожгло мимолетной болью. Что же это получается? Возможно ли, что изменения в татуировке связаны с тем, что я частично выполнил обязательства по данной клятве?

Я поднял взгляд на все еще ждущую ответа подругу. Почему-то в душе поселилась твердая уверенность, что она не осудит меня за подобное безрассудство. Возможно, пожурит и даже отругает, но точно не отвернется. И я решил рассказать Гермионе о данной Снейпу клятве.

Рассказ не занял много времени. Приходилось опускать некоторые детали и многие подробности. Я быстро объяснил, при каких обстоятельствах появилась татуировка, и поведал о сегодняшней ночи, после которой рисунок изменил свой цвет. Естественно, пришлось утаить от Гермионы причины, по которым мною была дана эта клятва. Ну не мог же я рассказать девушке, пусть даже лучшей подруге, о том, как низко опустились мои родственники, ощущая свою безнаказанность. Это навсегда останется общей для нас со Снейпом тайной.

Подруга внимательно выслушала меня, лишь изредка покачивая головой и уточняя какие-то моменты, которые ей были непонятны. Я рассказал, каким образом пытался исполнить данную клятву и что из этого в итоге получилось. Гермиона ненадолго замолчала, пытаясь проанализировать мой рассказ, а я вновь стал собирать сундук, не отвлекая ее от раздумий.

– Да, – задумчиво протянула она, – а я-то думала, что это ты к Хорьку неровно дышишь. А оно вон как оказывается… всему виной Снейп.

– Гермиона! – я чуть не подавился воздухом. – Что у тебя за мания придумывать то, чего и в помине нет?

– А ты в этом уверен? – она, чуть прищурившись, глянула на меня. – Уверен, что твое пристальное внимание к Снейпу объясняется только данной клятвой? Уверен, что твои перепады настроения и какая-то необъяснимая ревность к Малфою не являются следствием того, что тебе понравился профессор?

– Что за глупости ты говоришь?! – я зло взглянул на подругу. – Мы тут о Снейпе разговариваем или о ком?

Однако почувствовав, что по необъяснимой причине начинаю заливаться румянцем, быстро опустив голову, вновь склонился над сундуком.