Текст книги "Провал (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 42 страниц)

4. Разведчики

То же самое время, Дворец детского и юношеского творчества у берега.

– Авар, а что это было? – пришедший в себя после потери сознания прапорщик Селезнёв был реально напуган.

– Да хрен его знает, Утка, – отозвался старший лейтенант Уваров, отделавшийся легче старшего по возрасту напарника, но тоже прочухавшийся с трудом, – Я сам охренел не меньше твоего. Млять, так меня никогда ещё не кочевряжило! Ты-то как?

– Ну, бывало и лучше, но – скорее жив, чем мёртв. И – да, ты прав, мне тоже не доводилось ещё попадать в такие переделки. Всякое бывало, но такое – впервые в жизни. Я было подумал, РЭБ какая-то сверхмощная отработала, хоть и не слыхал, чтобы при этом бывали синие вспышки. А может, новейшая какая-нибудь, суперсекретная?

– Утка, ну какая в звизду суперсекретная? Физика-то ведь один хрен одна и та же. Да и с хрена ли? Прилётов же от наших не было? Если бы были, тут бы весь город на ушах от воздушной тревоги стоял. Мне, конечно, тоже очень хреново было, но в отрубе я не был и сирены, а тем более, самих прилётов – не прозевал бы. Не было этого ни хрена.

– Тогда, значит, и электромагнитная бомба тоже отпадает?

– Однозначно. Бомба – она и в Африке бомба. Работает – через взрыв. То есть, один хрен шарахнуло бы нехило, но чего не было, того не было. Да и сам посуди, укропы свою же электронику в своём же тылу гасить уж точно не стали бы, а наш прилёт – опять же, была бы воздушная тревога. Уж что, что, а эта служба у укропов поставлена хорошо.

– Ладно, хрен с ним, главное – живы и всё ещё на свободе. Так тебя, говоришь, не вырубило? Что там с той укроповской колонной?

– Да прошла она. У неё к моменту вспышки уже и хвост съезжал с моста через шлюзы. Когда полыхнуло, мне ведь тоже досталось, так что ни хрена и не видел, но вроде бы, гудели замыкающие машины, а потом уехали. И больше, вроде бы, хрен кто проезжал. Ну, по ДнепроГЭСу, по крайней мере.

– Ага, удачное местечко. Я, когда мы только приказ этот получили, прихренел с него – нахрена так рисковать? А выходит, не дураки наверху. ДнепроГЭС – вообще как на ладони, особенно съезд этот с плотины. И близко же, чего не разглядишь в ноктовизор, то услышишь. Хреново только, что до моста этого арочного далеко. Днём-то разглядишь его в бинокль, а ночью и видно хреново, и не слышно почти ни хрена.

– К мосту Преображенского ночью Перепел и сам может наблюдателя поближе разместить, а ДнепроГЭС кроме нас с тобой пасти некому. А он важнее. На том мосту две полосы, по одной на направление, а на плотине – четыре, двухрядное движение, так что и пропускная способность двойная. Хоть и боязно, конечно, под самым носом у укропов тут сидеть, да и ротация уж больно рисковая, но смысл в этом есть.

– Да уж, под тем грёбаным мостом проплывать очко играло! – хмыкнул прапор, – Если бы не груз, я бы уж предпочёл три раза туда-сюда по твёрдой земле на своих двоих, хоть это и почти через полгорода с его хреновой тучей ментовских патрулей!

– Думаю, что дальнейшая ротация уже примерно так и планируется – тащить-то намного меньше, чем пришлось нам везти, а через город пешком – в натуре безопаснее. А может, поэтому и задачу поставили Перепелу, а не мореманам? Мы-то к таким переходам привычнее их и меньше рискуем спалиться.

– Может, и так – резон есть. Млять, что за хрень? Это у меня всё ещё в глазах темно после этого грёбаного заколбаса или в натуре ни хрена нет освещения?

– Млять, точно! Темно, как у негра в жопе! Ни фонарей уличных, ни дорожных – вообще нигде ни хрена не горит. Странно, млять, – Уваров осмотрелся вокруг, – Может, после этой грёбаной вспышки? Но млять, нигде ведь ни хрена – весь город обесточен, что ли? Ну, допустим, отрубило на хрен вообще всю электросеть, хоть такого и не было даже в марте после наших прилётов по ДнепроГЭСу. Сразу тогда переключились на резервные линии от других электростанций, жилые кварталы только отключают веерно по очереди, но уж уличное-то освещение один ведь хрен должно работать!

– А что должно случиться для вот такой хрени, как сейчас?

– Ну, я хрен его знаю. Все электростанции укропов разом-то накрыться звиздой не могут. Для этого такая катастрофа нужна, типа ядрён-батона, что нас с тобой и в живых бы уже не было, и этот вопрос нас бы с тобой уже не гребал. Но, хрен с ним, допустим, не так всё страшно, и отрубило только все ЛЭП. Я, опять же, хрен его знаю, что должно было произойти для этого, но – допустим. Всё отрубило на хрен, весь город обесточен целиком, даже фонари запитать не от чего. Но и в этом случае у всех самых основных служб есть и свои резервные генераторы для питания своей внутренней сети. И у них же там дежурство круглосуточное, как и у нас. Хрень какая-то, не может остаться без света весь город.

– Ага, ментовки, административные здания, вояки – да, у всех есть и резервные генераторы с запасом горючего на всякий пожарный. Кто-то же должен быть поблизости?

– Ясный хрен! Менты – сразу за этим парком и школой, районное отделение и городское управление, и оно высокое, в зоне прямой видимости, ещё городской военкомат тоже в зоне прямой видимости, ну и наконец сам ДнепроГЭС – там-то ведь тоже есть своя собственная электросеть. Заводы, опять же – на военных тоже круглосуточная работа или хотя бы дежурство. У охраны – тоже свои резервные генераторы.

– А есть такие вблизи?

– Ну, не в прямой видимости, заслонены, но один хрен были бы видны хотя бы отблески аварийного освещения. Ближе всего "Кранкомплект" за речным портом. На нём бронетехнику ремонтируют, даже прилёт от наших на него по этому поводу был.

– Ага, помню, было сообщение. За речным портом, говоришь? Так и там что-то должно бы светиться, по идее-то.

– Точно, должно бы, да только хренушки. А в Заводском районе ближайший из больших – "Запорожсталь". Группировка вояк и укрепрайон, в прошлом ещё году укропы хвастались, что во вторую "Азовсталь" его превратили, так и продолжают ведь укреплять его и дальше. Уж там-то точно что-нибудь, да светилось бы.

– Да, ты прав, какие-то отблески точно были бы видны.

– То-то и оно! И даже в случае преднамеренной светомаскировки всё это хрен скроешь. Да и нахрена скрывать-то, когда нет ведь ни хрена никакой воздушной тревоги? И никогда так не делалось. Млять, мистика какая-то, и она мне очень не нравится! Ладно, один хрен надо Перепелу докладывать. По идее, обесточенный город должен был увидеть и его наблюдатель, так что нас с тобой, надеюсь, за сбрендивших психов не посчитает.

Но попытка связаться тоновыми сигналами по рации с основной разведгруппой капитана Перепёлкина успехом не увенчалась – его радист не отзывался, и после третьего вызова Уваров встревожился. Ладно городское электрооборудование, требующее питания от мощной электросети, но рации-то – на аккумуляторах! Не могли же они сесть за такое время! Буквально перед вспышкой докладывал Перепелу об автоколонне бензовозов, и не было же проблем со связью! Даже если группе пришлось переместиться куда-то в другое место, которое отсюда в "радиотени", с ними обязательно связались бы и предупредили.

– Слышь, Авар, а электроника от этой грёбаной вспышки сдохнуть не могла? – предположил Селезнёв, – Может, рации сдохли и у нас, и у них? – он достал свою, – Моя на приёме, попробуй вызвать меня.

– Ага, сейчас, – старлей переключился на передачу и подал сигнал вызова.

– Так, принял! Теперь я тебе.

– Тоже принял. Выходит, наши с тобой рации исправны? Тогда с хрена ли быть неисправными всем рациям у Перепела? Млять, не нравится мне это, Утка!

– Погоди ты волну гнать. Может, им там в воду нырнуть пришлось и кочками в ней прикинуться, чтобы не спалиться. Мало ли, кого туда принести нелёгкая могла?

– Я бы так и подумал, если бы не вот эта темень вокруг. Без какой-то совсем уж невероятной катастрофы такого быть не может. Ладно, допустим, жилые дома, но уличное и дорожное освещение должно работать всегда.

– Так погоди, был же скачок радиопомех? Значит, и с электромагнитным полем какая-то хрень случилась. Не могло наведёнными токами электронику или провода сжечь?

– Но при этом пощадить наши маломощные рации? А что тогда было бы с нами самими, мне даже и представить себе как-то очково. И вдобавок, тогда неизбежно вышли бы и небольшие, но многочисленные возгорания, и все их хрен успели бы потушить. Было бы видно зарево от оставшихся, и оно было бы позаметнее тех уличных фонарей.

– Ага, с этим точно хрен поспоришь, – признал Селезнёв, – И раз этого ни хрена нет, и здание под нами цело, и сами мы живые и трезвые, то и остальной город, по идее, в таком же состоянии должен быть. Млять, точно же, должно гореть уличное освещение. Я же видел спутниковые фотки после того мартовского прилёта по ДнепроГЭСу. Сперва всё погасло на хрен, как сейчас, но горел пожар в генераторном зале и на плотине, а потом за пару минут снова загорелось освещение на дорогах и улицах, а ещё через несколько даже в части жилых кварталов, хоть и не во всех. Сам квартал, допустим, на фотке тёмный, но по уличному освещению чётко видны его границы. А тут, млять, и реально хрень какая-то происходит непонятная. Боязно даже рассвета ждать. Рассветёт, и что увидим? Если вдруг открылся люк – не пугайся, это глюк? Не может всё это быть просто глюком?

– Абсолютно одинаковым у нас обоих? У нас же с тобой и реакция на эту хрень немного разной оказалось – тебя вырубило, меня нет, хоть и тоже мало не показалось, так тогда, по идее, и в глюках должна быть какая-то разница. Так, стоп! Вижу свет!

– Где?

– Да вон же! – Уваров указал направление.

– Ага, вижу, светятся окна. Похоже как раз на аварийную сеть от собственного генератора. И что у нас там должно быть?

– Ментовка. Судя по высоте окон, городское управление. Рядом с ним должно быть и районное отделение, там я света пока не вижу, но оно и ниже, и заслонено школой. А вот какого хрена я не вижу света в окнах военкомата? Он тоже невысокий, но ничем от нас не заслонён. Заснули они там все, что ли?

– Так чинуши же. Одно только и название, что вояки. У ментов и служба более шебутная, вот они и порасторопнее этих горе-вояк. Так, а перед ментовкой, ты говоришь, школа? Мне кажется или там в натуре какие-то слабенькие отблески в окнах?

– Вижу, есть такие. Похоже на ручные фонари.

– Тоже кто-то есть, значит. А она разве не закрыта из-за всех этих истеричных страхов перед нашими прилётами?

– Как школа – закрыта, но по агентурным данным использовалась как общага для беженцев и как лазарет для не самых тяжёлых "трёхсотых". Наверное, так и до сих пор для чего-то такого используется. Так, ага, вижу и отблески из-за школы – наверное, в районном отделении менты тоже свой генератор запустили. Ага, и ещё редкие слабенькие отблески слева и ещё больше справа, там как раз жилые дома должны быть.

– Вижу и их. Тоже ручные фонари?

– Или фонари, или светодиодные светильники. У них же, когда отключения эти веерные начались, многие аккумуляторы приобрели, а некоторые даже серьёзные, кто мог их себе позволить. Но среди ночи-то нахрена включать? Переполох у них там какой-то?

– Может, и переполох. Мы с тобой, вроде бы, два здоровых лося, на нас пахать можно, а ведь хреново было и нам, я вон вообще отрубился. Так им, что ли, лучше нашего пришлось? А там, млять, какой народ? Молодые-то дохнут от всяких болячек, а старпёры – и подавно. Не удивлюсь, если там кто-то при смерти, а кто-то и уже скопытился.

– Логично, согласен. Эх, народец нынче хилый! Ага, и галдёж там подняли. Я, конечно, соболезную ихнему горю, но во-первых, помочь я им один хрен ничем не могу, а во-вторых, палиться нам с тобой никак нельзя. Не за этим нас сюда Перепел послал. Так, а это кто там ещё бибикает? Млять, хрен разглядишь за этой "зелёнкой" в школьном дворе, но судя по свету фар – уж не наши ли знакомые КрАЗы? Колонна вернулась, что ли? А с хрена ли им возвращаться? Млять, всё страньше и страньше! Ещё легковушка ментовская – ага, так и есть, к ним едет. Тоже, видать, не ждали?

И новая попытка связаться по рации с основной группой оказалась полностью безрезультатной – не отвечают. Да что же за хрень-то такая? По идее, должны ведь были и сами увидеть этот обесточенный город и выйти с ними на связь для уточнения обстановки возле ДнепроГЭСа. А город реально ведь обесточен весь. Отдалённых огней не маячит ни единого, а значит, нет их и напротив них, и не могло это не встревожить Перепела, а здесь только вот эти у ментов, да фонари со светильниками в ближайших к ним домах, а где всё уличное освещение? Где хоть один огонёк с высокого Правобережья? И главное, а какого хрена нет ни единого огонька на самом ДнепроГЭСе? Там-то их не быть просто не может! Ещё попытка связи, и опять не отвечают. Да у них-то там что могло произойти?

– Авар, не терзай рацию, а оглянись-ка лучше вокруг!

Попробовав ещё раз, и снова бесплодно, старлей последовал совету напарника и понял, почему его голос звучал так сокрушённо и ошарашенно. Было от чего! Светало, и в рассветных сумерках были уже хорошо видны и квартал с ментовками и школой слева, и соседний с ним жилой правее. Но где стадион правее его? Где весь остальной город за ним и ещё правее, включая высотки новостроек? Вместо них виднелись заросли вдоль берега и травянистая равнина поодаль. А слева – то же самое за куском дороги и авторазвязкой. Да и сама дорога обрывалась на севере в самом начале моста через шлюзы. А где шлюзы, где выход из них, где наконец сам ДнепроГЭС и всё Правобережье за ним?

В смысле, сам-то правый берег Днепра никуда, конечно, не исчез, но города на нём не было, а вместо него – такие же заросли над скалистыми обрывами и травянистыми склонами. На левом же берегу, ближайшем, вместо широкого выхода из узких шлюзовых каналов, по которому они сюда и приплыли, суша до Дворца с севера и какая-то узенькая мелководная заводь, соединённая с речным руслом южнее. Ну и как всё это понимать? Да в конце-то концов, что за на хрен?!

– Ну а на меня ты чего уставился? – хмыкнул Селезнёв, – Я этого ДнепроГЭСа не коммуниздил. Хоть я и прапор, но – мля буду, в натуре, век свободы не видать. Целую ГЭС с плотиной скоммуниздить – это тебе уже не прапорские масштабы, а генеральские как минимум. И даже Измаила я тоже не брал. Это тоже не прапорский уже уровень. Это всё он, фельдмаршал и граф Суворов-Рымникский, – оба вымученно рассмеялись.

И всё-таки даже эта незамысловатая шутка оказалась кстати. Что бы вокруг ни творилось, они – живы и здоровы, а значит – жизнь продолжается. Непонятно, правда, как теперь быть со службой – арочный мост Преображенского, как и недостроенный новый за ним, тоже пропал без малейшего следа, а при отсутствии ДнепроГЭСа и этого моста какой теперь смысл в их нахождении здесь и вообще во всей этой операции их разведгруппы? И хрен ведь знает, восстановится ли в дальнейшем всё, как было, или это теперь насовсем. И хрен знает, что за видимым горизонтом – повсюду это непонятное безобразие или только широкой, но конечной полосой. Хотя это-то, конечно, маловероятно. И если это не глюк какой-нибудь, который позже рассеется, то скорее всего, всюду так, а значит, это не весь окружающий их город пропал, заменившись вот этой местностью, а пропали именно они вот с этим небольшим кусочком города, и тогда ни хрена, конечно, назад не вернётся. Вся надежда только и остаётся на то, что это всё-таки какой-то странный глюк.

Хотелось бы, чтобы это оказалось глюком, очень хотелось бы, не нравится ведь приходящая волей-неволей на ум альтернатива, да только не похоже это на глюк, от слова "совсем" не похоже. С крыши Дворца, на которой они с напарником разместились, видно и за парком, как ментовский патруль с вояками-водилами о чём-то говорит, а те и руками размахивают, и вопят – вроде бы, даже по-русски, а не по-хохлятски, но что именно вопят, хрен расслышишь за дальностью. А между жилыми домами тоже гвалт массовый, жильцы проснулись, а какого хрена в такую рань вскочили, в субботний-то выходной день? Кто-то и направо вышел, на край квартала, и тоже орёт, руками размахивает, к нему выбегают и другие, тоже орут, и из окон народ выглядывает, пялясь на природный ландшафт на месте ещё вчерашнего городского. И даже разборчиво прозвучал истеричный взвизг какой-то из ихних баб – а где стадион? Где, где – в звизде! Старлей ответил ей этой расхожей фразой мысленно, но кто-то из мужиков ради пресечения дальнейшей истерики выкрикнул то же самое и вслух. Если всё это и глюк, то какой-то ну уж очень коллективный и массовый.

А к воякам-водилам ещё один в штатском подошёл, но судя по тому, как с ним держатся патрульные менты, тоже из них. Разговор у них там уже спокойнее пошёл, тише, даже в виде шума не доносится, и что-то старший вояк передал этому в штатском, но что именно – мелкое, хрен разглядишь даже в бинокль. Потом ещё один, и тоже в штатском, к ним подошёл, тоже о чём-то говорят, предмет этот мелкий ему показывают, а затем вояка один куда-то убежал и ещё что-то принёс. Палочка какая-то тоненькая, что ли? А первый из них рацию достал – видимо, начальству результаты опроса вояк докладывает.

И понятно по всем их замашкам, что и вояки эти от случившегося в охренении, и менты. И что тогда остаётся от шансов на то, что это всё-таки глюк? Потом пришли там к какому-то решению, оба в штатском обратно ушли, а вояки, рассевшись по машинам, на улицу между школьным двором и парком их перегнали. Да, точно, знакомые КрАЗы с той ночной колонны – две военных автоцистерны-бензовоза, оба и с прицепными цистернами, да пожарка – красная, гражданская, но была и такая в хвосте той колонны. Хрен её знает, куда ЗУшка ещё подевалась, которая в колонне замыкающей шла за пожаркой, спаренная двадцатитрёхмиллиметровка в КрАЗовском кузове, но чего не видно, того не видно. Из-за школы взлетел дрон-квадрокоптер. Нет, слава богу, не в их сторону полетел, а наоборот, в противоположную. И всё так же не отвечает радист Перепела из плавней на юге Хортицы, и это тоже подтверждает самые нехорошие мысли. Одно дело, когда вся группа пусть и не рядом, но на связи и выручит в случае чего, но совсем другое, если они остались одни.

– Авар, шухер! Пришли менты, нам всем кранты! – это же Утка, который и не в таких раскладах хрен упустит случай схохмить, – Легковушка ментовская слева на дороге!

Ага, есть такая, едет по дороге вдоль парка, не сломя голову едет и без сирены, а спокойно и деловито. Только бы к Дворцу менты не свернули! Нет, слава богу, проехали дальше, к оборванному концу моста через пропавшие шлюзовые каналы. Машина встала у самого обрыва, вышли двое, оба в форме, но погоны хрен разглядишь. Глядят на обрыв и вокруг, переговариваются о чём-то, снова сели в машину, а та сдала задом и развернулась. Млять, только бы не сюда! Судя по спокойному движению, не по их душу, но мало ли, что им в башку взбредёт? Если подъедут к зданию и захотят осмотреть – млять, только не это! Но нет, слава богу, не свернули к Дворцу и на обратном пути, а проехали до конца парка и свернули на ту улицу перед школьным двором, остановившись у бензовозов и пожарки.

– Вот что я смекаю, Утка, – мрачно проговорил Уваров после очередной и вновь бесплодной попытки связаться с группой, – Если всё это именно то, о чём мне даже думать очень не хочется, и я буду очень рад, если ты меня переубедишь, то вся наша затея теряет смысл. Наблюдать нам теперь не за чем, да и докладывать о результатах тоже некому. Нет смысла, соответственно, и торчать в этом здании, в котором нас с тобой рано или поздно спалят на хрен. Это сейчас они в таком же охренении, как и мы, но у них и своих текущих проблем на порядок больше, чем у нас, поэтому и не до Дворца им пока. Но как разгребут самые неотложные – наведаются наверняка. Я на их месте наведался бы обязательно, хотя бы и ради одной только этой башенки, в которую так и просится наблюдательный пост.

– Нечем мне переубеждать тебя, Авар, – ответил Селезнёв, – Всё так и есть, как ты обрисовал. Да ещё и дрон этот грёбаный. Хоть он и улетел куда-то на северо-восток, я бы его круговым облётом на их месте прогнал, чтобы всю окружающую панораму заснять и осмотреть. Значит, появится и над нами. И с тем, что отсюда когти рвать пора, я с тобой согласен полностью. Вопрос только один – куда?

– Хороший вопрос! По уму – надо бы базовый лагерь проверить, но не сейчас, а ночью. Сейчас – млять, ты прав, я бы тоже этот грёбаный дрон по кругу прогнал, и на реке мы у него будем, как на ладони. Спалит он нас днём, как нехрен делать. Поэтому пока – не на Хортицу, а вот на эту береговую косу – ага, бывшую. Если это не глюк, то и заросли на ней не те жидкие, которые были, а натуральный лесок, в котором мы пока и заныкаемся. А дальше – там уже видно будет по текущей обстановке.

– Там он нас не засечёт?

– Теоретически – может, так что какой-то риск, конечно, есть. Но днём мы под "зелёнкой", и нас обычной камерой не видно, если не искать специально, так что если мы сами себя не обнаружим и здесь слишком явных следов не оставим, то вряд ли.

– А ночью?

– Опять же, теоретически. Тепловизором ночью нас засечь даже ещё легче, чем днём, но я сильно сомневаюсь, чтобы они гоняли дрон ночью без крайней необходимости. Скорее всего, он у них один, и риск его потери ночью намного выше, чем днём, и я бы на их месте единственным дроном почём зря не рисковал.

– То есть, сейчас мы перебираемся со всеми нашими манатками на косу, ищем на ней место для схрона, оборудуем его и ныкаемся в нём, пока не стемнеет?

– Именно. А вечером сплавляемся вниз к базовому лагерю. Если он на месте, и наши в нём – отлично, докладываемся Перепелу, и пусть дальше за нас думает начальник, у него голова большая. Если найдём лагерь, но не найдём в нём наших – будем глядеть по следам. Должны же они оставить нам хоть какие-то знаки, что нам делать, и где их искать. А вот если не найдём и лагеря, чего я и опасаюсь больше всего – млять, тогда придётся и самим уже думать, что делать дальше.

– То ли на Хортице обосновываться, то ли на косу эту возвращаться? – прапор тоже мыслил синхронно с напарником, но тоже, дабы зря не расстраиваться, не стал вслух озвучивать то, что скорее всего, по всем видам именно так и окажется

– Да, если никакого третьего варианта не наклюнется, то – одно из двух.

– Понял. Яволь, герр обер-лейтенант, – Продолжая сидеть на пятой точке, Утка дурашливо козырнул двумя пальцами к пустой голове, а ради пущего прикола изобразил и прищёлкивание каблуками, но затем пружинисто вскочил в полной готовности выполнять полученное указание.

К счастью, полностью обосноваться в здании Дворца они и не успели, и самый громоздкий и увесистый груз оставался приныканным за кустами, где они и оставляли его при разведке здания. Поэтому собрались легко, слезли с крыши на лестничную площадку второго этажа в южном конце здания и спустились по ней на окружающую здание улицу. И поскольку их надувная лодка была спущена и свёрнута, нести её вдвоём было нетрудно, пока не добрались, обходя заводь и открытое место, до густых первозданных зарослей. В них углубляться не стали, а приныкали лодку у опушки и вернулись к тайнику за прочим грузом, который перенесли туда же второй ходкой. А третьей, уже налегке, прошлись по своим следам, старательно их устраняя. Нет нас здесь и никогда не было, а если кажется кому-то, что кто-то здесь был, то когда кажется – креститься положено. Теперь, когда уже свелась к минимуму опасность попасть в кадр камеры дрона, можно было уже не спешить и не нервничать. Не успел укроповский дрон их засечь, а кто не успел, тот опоздал.

Но вот на косе-то этой как раз и начались проблемы – не с дроном, а с кустами подлеска. Во-первых, густые, а во-вторых, поаккуратнее в них тропку себе прокладывать надо, дабы никому постороннему в глаза не бросалась. Вслух, опять же, не озвучивали, но оба понимали, что с высокой вероятностью здешний схрон им ещё пригодится, и палить его не следует. Ведь если случилось то самое худшее, о чём пока не хочется даже думать, это изменит всё. Если это насовсем, и война осталась где-то там, то вчера – ещё реальные враги, сегодня и в ближайшие дни – враги по инерции, отчего и приходится ныкаться, но в дальнейшем – как знать? Не хочется пока об этом говорить, не хочется даже думать, свежа ещё память о реальной вражде, но учитывать саму возможность перемен – следует.

А заросли – густые, не враз ещё и продерёшься. Ещё вчера там только и было, что два ряда кустов, еще более жидких, чем на берегу у Дворца, да трава между ними, а в середине – вообще дорожка, хрен даже просто заныкаешься, потому как негде, а о схроне и думать было смешно. Теперь же – вполне себе лесок, даже с каким-никаким буреломом, и если не прямо здесь обосновываться, а дальше пробраться, ближе к концу косы, так там точно подходящее местечко и для схрона теперь найдётся, если о маскировке не забывать.

Примерно так оно и оказалось. Даже до самого конца косы не пришлось идти в процессе её разведки, а где-то на две трети, если отсчитывать её от края нынешней заводи напротив Дворца. Хреново, конечно, без подробной топографической карты местности, но где же её теперь возьмёшь-то, реальную, а не безнадёжно устаревшую за эту прошедшую ночь? Поэтому – с точностью строго на глаз, ориентируясь относительно здания Дворца. Десятком метров ближе, десятком метров дальше – какая разница? Главное, чтобы место нашлось наиболее подходящее. Вот, примерно на этих двух третях его и нашли. Поляна – не поляна, но небольшая прогалинка ближе к внешнему берегу, чем к заводи, но и от него кустами укрытая – ни с реки не видна, ни с заводи, ни с берега за ней, ни даже с башенки Дворца. Ну, если не наглеть, конечно, выдавая себя дымом от костра. Близко к внешнему берегу реки – легче и удобнее накачанную лодку к нему подтаскивать, а к заводи ничего громоздкого и тяжёлого таскать и не надо, там только налегке наблюдать, хватит за глаза и узкой тропки на одного человека.

Наметив место, вернулись к опушке за грузом. Вот тут-то и пришлось неслабо обоим покорячиться, затаскивая всё дальше в заросли, да так, чтобы не наследить заметно. О том, чтобы сразу на место всё тащить, и речи быть не могло. В двух местах в буреломе проходы пришлось расчищать, умаялись, да и позавтракать было самое время. Вытащили на прогалинку только жратау, да туристическую газовую горелку, поскольку копать ямку под потайной костерок уже не хотелось. Разогрели консервы, да вскипятили воды для чая – этим и позавтракали. Передохнув немного, занялись прокладкой тропинки уже по всему пути от временного склада к лагерю, а от него ответвлений – и к месту, намеченному под отхожее, и к наблюдательному пункту у заводи, и к внешнему берегу – эти два последних сделали зигзагом для обеспечения маскировки. А заодно заготовили при этом и колышки для палатки, и запас топлива для будущего костерка. Получше расчистили от пеньков со всякими корягами и саму прогалинку, а особенно тщательно – место под палатку.

По расчищенной тропинке перетащить к лагерю весь остальной груз было уже нетрудно. С лодкой только повозиться пришлось, слишком громоздкой даже в свёрнутом виде. Нормальные люди такие вещи в багажнике машины возят, перенося в руках только на считанные метры и уж всяко не по чащобе. Но где она, та жизнь, при которой можно и нормальным человеком побыть? За такой жизнью – уж точно не в спецназ. А ещё лучше – вообще не в армию. Но раз уж попал – терпи и гордись, потому как только это и остаётся. А зато – каково бы пришлось тем хвалёным нормальным людям вот в этих условиях здесь и сейчас, на их месте? Спецназ – это же не только военная специальность, это же и навыки выживания в отрыве от цивилизации. Другое дело, что и корячиться при этом приходится, потому как надо же не просто выжить, а ещё и выполнить задачу, не спалившись.

Немало покорячились, устанавливая палатку. Это на открытой поляне было бы плёвое дело, а им нужно было плотно между кустами её втиснуть, чтобы и боковые ветки её маскировали, и верхние над ней смыкались, потому как просто нарезанными ветками её маскировать – это на считанные дни, пока они не засохнут и не начнут слишком уж резко выделяться на фоне нормальных живых кустов. А им разве на считанные дни надо? А что, если им здесь надолго ныкаться предстоит? Не только у работяг в ходу поговорка, что раз уж делаешь что-то, так старайся сделать хорошо, а хреново оно и само получится. Оно так и вышло, потому как кусты же эти вплотную, и не везде ещё из-за них подлезешь.

В конце концов установили – не так хорошо, как хотели, но приемлемо. А куда деваться, когда и лодка, и палатка – обыкновенные гражданские, дабы издали хотя бы уж за рыбаков каких-нибудь местных сойти в случае палева? Одёжка-то вполне может быть и камуфлированной, и военного фасона, давно уже обычного для охотников и рыбаков, но лодка и палатка – на хрен, на хрен! Чем меньше на таких вещах камуфляжа, тем меньше и настораживают они случайных зевак. Поэтому – обычный зелёный брезент, по нынешним временам гражданская дешёвка, и маскируй её теперь, как сумеешь. Вот, как сумели, так и замаскировали. Аналогично покорячились, выкапывая вокруг неё канаву для водостока в дождь, чему, опять же, мешали эти грёбаные кусты, которые следовало щадить ради этой маскировки. По сравнению с этим выкапывание ямки для скрытого костерка выглядело и было на деле просто отдыхом.

И конечно, во время каждой передышки Уваров пытался связаться с остальной группой на Хортице. Понятно-то и ежу по окружающей обстановке, что экстраординарное случилось что-то, и скорее всего, как нет ни хрена всего остального Запорожья, так нет ни хрена и группы Перепела в островных плавнях, но есть долг службы, которого никто пока не отменял, и есть надежда, которая умирает последней. Пока не сплавали туда сами, пока не убедились в справедливости догадки, исходить следует из того, что группа на месте, и служба продолжается, и пускай их прежняя задача утратила всякий смысл, найдётся кому поставить им новую и актуальную для создавшихся условий.

Селезнёв же, невозмутимо кивая всякий раз при каждой очередной неудачной попытке связи, выполнял свою часть ритуала, страхуя напарника с "винторезом" наготове и обозревая окрестности то невооружённым глазом, то в оптику. Ещё более бессмысленно это делать короткими урывками, когда работами по обустройству лагеря они заняты оба, и караулить в это время некому, и если бы их пасли, то давно бы сцапали. Но это – ритуал.

И оказалось, что не такой уж и бесполезный даже в их положении. Уже ближе к полудню, когда они закончили обустройство, и старлей предпринял очередную попытку связаться с Перепелом, и снова безрезультатно, прапорщику показалось, что возвращается дрон укроповских ментов. Он вскинул винтарь, проверил в оптику – ага, так и есть, ихний наблюдательный квадрокоптер. Тот ли самый, полной уверенности быть не может, далеко и мелко даже в оптику, но какому же ещё быть? Снижается туда же, откуда и взлетал, да и модель-то серьёзная, не из дешёвых, и вряд ли у них их несколько. Ну и прекрасно – хуже было бы, если бы над ними пролетел в момент, когда они с палаткой корячились – спалил бы их тогда на хрен. К счастью – да, они угадали, тех ментов сейчас дальние окрестности интересуют, а не ближние. Теперь-то уж поздно ему их палить – они уже и обустроились, и замаскировались, и теперь главное – самим только как-нибудь сдуру не спалиться.