Текст книги "Провал (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)

С наблюдателем капитан связался сам, не дожидаясь его очередного доклада. Три часа ведь уже, пятнадцать ноль ноль, час остался до последнего контрольного срока. Хрен там, никто с того берега не семафорит, хоть наблюдатель и рискнул отсемафорить пару раз сам. Надиктовал доклад Буревестнику со всей информацией на текущий момент и просьбой об отсрочке возвращения на сутки. Вряд ли даст, он бы и сам отказал на его месте, но мало ли, чем чёрт не шутит? Радист зашифровал, сжал и отправил. Перепёлкин дал команду начать консервацию и маскировку их схрона. С парнями или без них, сегодня или завтра, но покидать-то его один хрен придётся. А место ведь отличное. Если повезёт, и они не спалятся на отходе, если повезёт ещё больше, и укропы не найдут его позднее, то как знать, может, он им ещё и пригодится. А не им, так другой группе, какая разница?

Пятнадцать тридцать, половина четвёртого, полчаса до срока. У радиста связи нет, у наблюдателя тоже без перемен. Над рекой пролетел укроповский дрон, от которого, естественно, пришлось ныкаться. Пришла радиограмма от Буревестника – конечно, отказ в отсрочке. И подтверждение формулировки приказа – попытки связаться с пропавшими до четырёх, после четырёх – свёртывание, а отплытие – в сумерках. Раньше-то ведь один хрен отплывать нельзя. А свёртывание ведь и так уже идёт полчаса силами четверых, если с ним самим считать, поскольку и радист продолжает на рации сидеть, и наблюдателя он с берега снимать не собирается. Для этого и начал свёртывание раньше. Не особенно-то и напрягаясь, успеют к сумеркам за глаза. Но стрелка часов неумолимо близится к четырём, и настроение у всех, конечно, портится.

Вот уже и четыре. Теперь по первоначальной формулировке отплытие сегодня предопределено окончательно, но разве в приказе сказано хоть слово о прекращении всех попыток связи непременно в четыре? Правильно, не сказано. Молодец, Буревестник, свой человек, умеет правильно приказы формулировать! Но достать лодку – не вытаскивать её к воде, не надувать, а только вытащить свёрнутую – капитан приказал. Схрон маскировать надо один хрен, так что всё оттуда надо вытаскивать, что не оставляется в нём, а грузится в лодку. Всё, естественно, под пологом зарослей на случай очередного пролёта грёбаного укроповского дрона.

– Командир, а ведь мы же один хрен раньше девяти не отплывём, – ага, и радист сообразил, – Без десяти только где-то стемнеет, не раньше. И в принципе это же с запасом. Ну да, аккумуляторы сдохли, и придётся на вёслах, ну так по течению же – спасибо за это тем, кто разрушил Каховскую плотину. Плыть-то нам там – хрен, да ни хрена. И что, если наши объявятся, допустим, до десяти часов?

– Ну так а я разве приказывал тебе прекратить их вызовы? Это от отплытия нам теперь не отбрыкаться, а приказа забыть о парнях я от Буревестника не получал. Нам под мосты соваться нельзя – там нам звиздец гарантирован, но в любой точке ниже их – пусть только на связь выйдут, сделаем крюк и заберём.

– Работаем, командир! – разведчики довольно оттопырили большие пальцы.

– Сейчас – готовим плотный ужин, потом не до того будет. Ты, Лунь, сменишь на берегу Кошака, он там все глаза уже проглядел и замылил, а твои посвежее. Пока ещё солнце позволяет семафорить, будем наблюдать.

– Ужин горячий делаем?

– Нет, обойдёмся всухомятку. Если парни, дай бог, объявятся, только перед их вытаскиванием нам ещё спалиться не хватало в эти последние часы! На хрен, на хрен!

По делу-то – даже если и не объявятся, и некого будет вытаскивать, что скорее всего, один хрен палиться сейчас противопоказано. Если их выдвижение сюда противник на фронте проворонил, то и возвращения обратно тем более не ожидает. На этом и строит свои расчёты Буревестник, готовя операцию по их встрече. Если не спалиться и вернуться тихо, есть шансы даже без отвлекающей операции обойтись, а значит, и без риска лишних потерь. Если повезёт меньше – небольшая операция понадобится с небольшим риском, и этого уже не хотелось бы. А если они спалятся, и уходить придётся громко, на основном моторе лодки, это и свой риск максимальный, и встречающих, и отвлекающих, а скорость спуска по реке такая, что и времени на организацию изменений первоначального плана у Буревестника будет с гулькин хрен. А это, опять же, лишний риск и лишние потери. Нет уж, хватит тех, которые уже понесены при обеспечении их выдвижения сюда.

И конечно, умом все понимают, что в данном случае Авар и Утка, скорее всего, пропали с концами, и все эти их меры с их вызовами на связь до последней возможности, вся решимость вытащить – бесполезны. Но отдаётся дань традиции, которой учили всех – спецназ своих не бросает. Пока есть хоть малейший шанс – группа его не упустит. Пускай сам способ разведки, ради которого и существует спецназ, уходит в прошлое, пускай даже не будут теперь востребованы и деградируют за ненадобностью их навыки, но пока живы они сами – жива и традиция их диверсионно-разведывательных групп…

3. Менты

Условно то же самое время, пропавший кусок города.

– Пан пидполковнык, видгукниться! Прыйом! – майор Семеренко, оперативный дежурный городской полицейской управы, безуспешно пытался восстановить радиосвязь с коллегой из областной управы после обесточивания и перехода на автономное питание от резервного бензогенератора, – Пан пидполковнык, видгукниться! Прыйом! – не отвечал и проводной телефон, а сотовой связи вообще не было, – Марченко, пол-полковника же ты грёбаное, ты отвечать собираешься или заснул там на хрен?! – это он, конечно, выкрикнул не в режиме передачи, а просто воздух в кабинете сотрясти, хоть так сорвав раздражение.

Сначала вспышка эта непонятная со всплеском радиопомех, после которых ему стало настолько хреново, что чуть сознание не потерял, хоть и не жаловался на здоровье, и свет ведь погас сразу же. Он тогда хрен знает что подумал, но спасибо хоть, снаружи не грохотало, и здание ходуном не ходило – не похоже на прилёт гостинца от русни. Кое-как прочухался, спустился с фонарём, организовал дежурную смену, которой тоже пришлось несладко, запустили бензогенератор в подвале. И у соседей ведь в Днепровском отделении такая же хрень – тоже всем резко похреновело, и тамошний коллега, капитан Зозуля, ещё только запускал свой генератор. Кругом темень – свет, похоже, вырубило во всём городе.

Но млять, сколько же можно-то! Есть же резервные ЛЭП, есть же подстанции, и если не хватает, допустим, электроэнергии на весь город, но ведь их-то служба в числе самых приоритетных! Если уж обрыв на линии – это объясняет потерю телефонной связи с областной управой, сотовая – тем более, не в таком приоритете эти частные операторы, но пускай даже и областная управа всё ещё обесточена – у них там тоже свой генератор имеется, и уж радиосвязь-то должна работать! Да и Марченко этот – ну не первый же раз дежурство в одну смену с ним выпадает, мужик нормальный, не пьянь и не сачок. И даже если ему там ещё хреновее, чем им здесь, там и подменить его всегда найдётся кому! Не он, так другой бы кто-то вместо него давно бы уже отозвался!

Взяв себя в руки, Семеренко – уже исключительно для порядка, понимая, что толку от этого не будет – попробовал вызвать Марченко ещё раз. Естественно, результат был тот же, но теперь хотя бы уж его совесть чиста – не его в этом вина, а обстоятельств непреодолимой силы. Свидетели – вся его дежурная смена и вся Зозули. Наверняка уже и генерала Кысько из постели выдернули, и если уж тот до сих пор свет и связь в городе не вернул, то что тут может поделать он, какой-то майор? Да и до рассвета ведь уже недолго осталось ждать. Но и расслабиться не удалось – резко и настойчиво засигналили машины где-то на дороге за сто девяносто третьим домом. Пробка, что ли? Среди ночи? Дорога-то на ДнепроГЭС, через который ночью только военные колонны ходят, и как раз перед этой непонятной хренью там прошла колонна бензовозов на "Запорожсталь".

– Володя, что там за бибиканье, млять? – спросил он Зозулю по телефону.

– Патруль с развязки докладывает, что вояки из той автоколонны бензовозов от колонны отстали и заблудились, а рассказывают такое, что их бы на освидетельствование в дурку, но Серый, выгляни сам в окно в сторону двести тридцать четвёртого дома.

– И что я там должен увидеть? – майору было лень выходить в коридор.

– Ты взгляни, а потом решай сам, будешь ли ты сдавать в дурку уже меня.

Оторвав с большой неохотой свою «недвижимость» от кресла и обещая Зозуле самую ужасную смерть, если он это делает напрасно, майор Семеренко вышел из кабинета в коридор, подошёл к окну на Соборный проспект, лениво выглянул в него и остолбенел. Млять! Что за на хрен?! Где дома по ту сторону проспекта? Где те, которые должны быть за ними? Где трубы Заводского района? Вместо всего этого восходящее на востоке солнце осветило поросшую травой бескрайнюю равнину с редкими деревьями и кустами. Да тут и самому-то, млять, впору в дурку сдаваться! Вот предчувствовал ведь в начале ночи, что не бывает так, слишком уж спокойное начало дежурства, и позже обязательно ведь случится какая-нибудь пакость! Но млять, лучше бы уж самая худшая из ожидаемых случилась!

Не принесло успокоения и возвращение в кабинет. Снова позвонил Зозуля – за авторазвязкой такая же хрень. Не прямо по ней граница, а по газону, разве только кустов и деревьев побольше, площадь Запорожская, бывшая Ленина, пропала вся, а за ней пропал и ДнепроГЭС. Спасибо хоть, школа на месте, а за парком Металлургов – Дворец детского и юношеского творчества. Отозвались посты у школы и в ней, патрули в парке и на улице Богдана Хмельницкого, но не отзываются посты у городского ТЦК и стадиона "Арена", а уж дальние патрули – и подавно. Вдобавок, подняли шум жильцы сто девяносто третьего дома – патруль докладывает, что там есть пострадавшие, и вроде бы, даже кто-то умер. Он послал дежурного фельдшера, но если там много больных, то тому одному не справиться.

Посочувствовать проблемам коллеги Семеренко не успел, поскольку и к нему посыпались доклады об аналогичных происшествиях у жильцов домов из расположенного за Парковым бульваром соседнего квартала – девятого дома по бульвару, сто восемьдесят девятого по проспекту, а особенно из десятого, двенадцатого и четырнадцатого по улице Валерия Лобановского. Млять, да что же они все так синхронно болеть-то повадились, а то и дохнуть! Нашли время, когда и без них тошно! Послав в тот квартал обоих дежурных фельдшеров из городской управы, майор бессильно откинулся на спинку кресла. Больше медиков у него нет, и если не справятся они, он ничем больше не может помочь. Скорую помощь один хрен не вызовешь, а идти самому смотреть, что там за той улицей Валерия Лобановского, уже не хотелось. Хоть и не успели ещё доложить, но само отсутствие связи с тамошними постами и патрулями намекало, что увидел бы он там то же, о чём сообщил и Зозуля. Млять, а ведь день ещё только начинается! А впрочем, станет ли легче к вечеру? Что-то подсказывало Семеренко, что смены они с Зозулей теперь едва ли дождутся. Если эта догадка верна, то он теперь – начальник городской полицейской управы за неимением вышестоящих, а Зозуля – начальник Днепровского районного отделения на аналогичных основаниях. В прежней обстановке – радовался бы такому карьерному скачку, но в этой – млять, лучше бы она осталась прежней, и хрен бы с ней, с той полковничьей должностью.

А Зозуля опять трезвонит – просит дежурного из следственного отдела. Своего уже послал к тем воякам-водилам, но они такое рассказывают, что надо бы и из городской управы представителя, чтобы не было потом дурацких вопросов на ровном месте. И ещё медицинской помощи просит – не справляется его фельдшер в том сто девяносто третьем доме, а там уже две смерти и три опасных случая, сердечники в основном. Спохватился, называется, когда оба его фельдшера в соседнем квартале и сообщают уже о пяти смертях и десятке чреватых смертью случаев, а у него больше нет ни единого медика! Следователя – направит, не вопрос, раз есть, то отчего же и не помочь, а медиков – даже не проси, чего нет, того нет. Поступил и ожидаемый доклад от патруля с улицы Валерия Лобановского о том, что за ней – ни хрена нет. Ни жилых домов, ни ТЦК, ни стадиона "Арена", и за ними тоже ни хрена больше нет, а есть только заросли какие-то, вымахавшие буквально за одну ночь – нет, пан майор, богом клянёмся, оба ни в одном глазу! С удовольствием прислали бы и фотки, и видеопанораму, да только ни хрена ведь не работает сотовая связь.

И хрен бы с ним, со стадионом, хрен бы даже и со всем остальным городом, но вот исчезновение ТЦК – это проблема. В школе же призывники собраны перед отправкой их в областной ТЦК. А теперь куда их отправишь? Сбагрил бы их сейчас обратно ихнему дежурному военкому – твой контингент, вот сам с ним и разбирайся – и одной проблемой стало бы меньше. А теперь ведь и ещё наклёвывается – вояки эти, которые водилы. Пока их ещё опрашивают о случившемся, но следом ведь и другой вопрос возникнет – кому им теперь сдаваться и в чьё распоряжение поступать для дальнейшего прохождения службы, а главное – постановки на довольствие? Вот только этого ему ещё не хватало! Сбагрил бы и их военкому – твоё же военное ведомство, вот и разбирайся. Но где он теперь, военком этот грёбаный? Теперь ты, майор Семеренко, всем дыркам затычка!

Но и над этим пока поразмышлять толком некогда. Снова звонит Зозуля – вояк с их машинами он велел пока на улицу Богдана Хмельницкого перевести, а следователи к нему сейчас подойдут, и он сам тоже, поскольку появилось что обсудить. Заявляются они и огорошивают сходу – железяку какую-то молча на стол перед ним положили, странную, никогда таких и не видел, а свой следователь поясняет, что со слов вояк это наконечник от стрелы. Прилетела в лобовое стекло ихнего переднего бензовоза – спасибо хоть, попала в середину, так что между водилой и его напарником прошла, никого не ранив, но в гробу они видали такие шуточки! Тут через плотину едешь, с которой деваться некуда, молишь бога, чтобы не обстреляла в этот момент русня, съезжаешь с неё, и тут вспышка эта, всем хреново, а как прочухались и поехали дальше, так ещё и дорога куда-то пропала, и город, а они ведь и не сворачивали с неё, и ни в одном глазу, и темно же, как у негра в жопе, так мало всего этого, тут ещё и вот такие гостинцы от каких-то шутников прилетают!

Принесли и древко стрелы из пустотелого камышового стебля с обмоткой под наконечник проклеенной нитью на одном конце и костяной насадкой с пазом под тетиву позади оперения на другом, примотанных такой же нитью. Нет, ну есть, конечно, всякие исторические реконструкторы и в Запорожье, но во-первых, все они известны и имеются в полицейской базе данных, так что не в их интересах так хулиганить, а во-вторых, кто-то мобилизован и воюет, кто-то уехал, спасаясь от мобилизации, кто-то скрывается и вряд ли станет так палиться без нужды. Не характерно такое поведение для них.

– Серый, я ведь и сам раньше реконструкцией баловался, – напомнил Зозуля, – Если это и реконструктор, то какой-то патологически помешанный на достоверности во всех мелочах. Такой фанат был бы известен всем в их тусовке, но никто из них никогда не был таким. Наконечник стрелы – всегда свежий новодел, пускай и выкованный вручную, как и этот, но всегда новенький. У реконструкторов всегда всё новенькое и блестит, как у кота яйца, а этот хорошо попользованный, местами выкрошен, даже ржавчиной тронут, а этого ни один реконструктор никогда для своих железяк не допустит. Если ты найдёшь психиатра, я готов показаться ему, но Серый, это – ни хрена не реконструкторы. Не хочу каркать, но кажется, мы в ещё более глубокой сраке, чем думали до сих пор.

– Опять ты фантастики этой имперски озабоченной русни про их попадунов в прошлое натощак перечитал! – съязвил майор, знавший об увлечениях коллеги, – Но вот это – факт, от которого хрен отвернёшься, – он подобрал со стола и взвесил на ладони эту железяку, – Да, ты прав, ни один уважающий себя реконструктор не довёл бы свой фетиш до такого состояния. А на древке что-то интересное есть?

– А на древке – нитка. Любой нормальный реконструктор использовал бы для таких поделок современную фабричную. А тут и нитка какая-то кустарно-самодельная, и я не слыхал ни о ком, у кого бы историческая аутентичность головного мозга приняла бы настолько острую форму. В Запорожье таких точно не водится. Так что, Серый, можешь считать меня свихнувшимся психом, но это – местное население этого окружающего нас ландшафта. Не ряженые, а самые настоящие местные дикари. Не нравится тебе версия о далёком прошлом – предложи другую, объясняющую всё вот это безобразие не хуже её.

– А вояки что рассказывают? – Семеренко обернулся к следователям.

– Да почти ничего по делу, пан майор, – ответил старший, – Когда кончилась у них дорога, и пошли ухабы, они решили, что ремонт трассы, а темно же было, как у негра в жопе, но это они приняли за светомаскировку. Едут дальше, тут стрела эта переднему в лобешню, они с напарником прихренели, машину свою остановили, наружу выскочили с автоматами, но хрен кого увидели. Две другие машины всё вокруг осветили фарами, и тут только они заметили, что города-то вокруг них ни хрена нет. Перебздели, конечно, между собой ситуёвину обсудили и решили вернуться по своей колее обратно. Вот, вернулись.

– Спасибо хоть, в Донецк к русне не уехали, – пошутил младший следователь, и все собравшиеся вымученно рассмеялись.

– Дело ясное, что дело тёмное, – подытожил майор, – Есть у нас версия о нашем провале в далёкое прошлое, и к счастью, нет на нас нашего полкана Грыщака, который уж точно отправил бы нас всех за неё в дурку, – все снова рассмеялись, – Как насчёт переноса в пространстве? Хотя – да, это тогда опять современные реконструкторы, а за ними нигде не водится настолько бомжеватых замашек. А что, если постапокалиптическое будущее?

– Ландшафт не позволяет, – возразил Зозуля, – Тогда были бы хотя бы холмики какие-нибудь над развалинами зданий, а их тоже ни хрена нет.

– Логично, – признал Семеренко, – А какую-нибудь инопланетную версию я и сам рассматривать не хочу – как ещё менее вероятную, чем весь этот бред. Тогда, Володя, если ты прав, то куда нас могло закинуть? Точнее – в когда?

– Ну, я тебе не историк, Серый, чтобы разбираться в этих стрелах досконально. Но стрела черешковая, так что скифо-сарматские времена отпадают, у них они втульчатые были. На монгольский тип тоже не похожа, так что я бы отсёк и времена с Золотой Орды по Крымское ханство. Получается, что где-то с гуннов и по половцев, точнее не скажу.

– За неимением лучшего – и то хлеб, – тяжко вздохнул майор, – Но конечно, всё это на грани горячечного бреда, который мы пока никак не можем проверить. Ясно только одно – мы среди дикой местности, населённой дикарями на уровне железного века. Кроме этого достоверно мы не знаем больше ни хрена. И людей у нас с гулькин хрен, дежурные смены, которых теперь некому сменить. Хрен даже на разведку местности кого пошлёшь.

– Дрон если только поднять, – предложил Зозуля, – У тебя же "Матрис" есть, и он может облететь местность вокруг и отснять панораму, чтобы мы могли хотя бы начать набрасывать реальную карту местности. Надо только, чтобы ниже сотни метров не летал, чтобы лучник дикарей уж точно его не сбил.

– Как в двадцать первом под Одессой, – напомнил старший следователь, и все снова рассмеялись, вспомнив эту курьёзную и скандальную историю.

В двадцать первом те квадрокоптеры DJI Matrice 300 RTK только начинали на оснащение украинской полиции поступать в качестве антитеррористических и поштучно распределялись только между областными управлениями. И одесское получило его тогда одним из первых, но потеряло в первом же пробном полёте, когда его сбили вояки.

Курьёзность инцидента заключалась в несогласованности служб внутри самой одесской областной управы. Антитеррористы, проводя своё учение и запуская свой новый аппарат, не соизволили известить об этом не только окрестных вояк, но и свою дежурную часть. Типа, не их собачье дело. Дрон залетел на территорию военного склада ГСМ, и его охрана сообщила о неизвестном летательном аппарате в запретной зоне части в дежурную часть областной полицейской управы. А там, ничего не зная о действиях антитеррористов, приняли его за российский разведывательный и дали отмашку на розыск и перехват этого мнимого вражьего шпиона. В итоге вояки сбили новейший полицейский дрон буквально из автоматов, о чём и радостно отчитались, ожидая за это благодарностей и поощрений.

Скандальность же происшествия выявилась в ходе его расследования, когда от вояк потребовали компенсацию в размере пятидесяти четырёх тысяч баксов, за которые и был приобретён аппарат по официальным данным. Почти полтора миллиона гривен! Но в ходе расследования выяснилось, что реально-то он стоит в основной комплектации втрое дешевле, но даже и с учётом всего своего дополнительного обвеса – тепловизор, лазерный дальномер, фотокамера, видеокамера высокого разрешения – один хрен примерно вдвое дешевле той заявленной цены. Кто-то в верхах МВД очень неплохо нажился и продолжал бы наживаться на дальнейших поставках, не случись этого инцидента с одесским дроном. Дальнейшую огласку в МВД замяли, и чем кончился скандал, простым офицерам никто, конечно, не докладывал, но кому-то ведь наверняка не поздоровилось.

Теперь-то этих аппаратов в полиции намного больше, в Киеве даже районные отделения начали получать по одной штуке. До Запорожья такая роскошь ещё не дошла, но городская управа одну штуку уже получила и даже успела обучить обращению с ним нескольких операторов. По прямому назначению аппарат так до сих пор и не пригодился и летал только на пробах и учениях, но теперь пришелся как нельзя кстати. Пролететь над оставленной машинами вояк колеёй до места их остановки и немного дальше – с высоты в сто метров там на многие километры видимость будет, вся территория бывшего города уж точно будет видна, а оттуда сделать круг с центром в точке запуска с передачей на экран монитора изображения и одновременной съёмкой всей панорамы. Если поблизости есть какие-то поселения дикарей, они попадут в кадр и сюрпризом не окажутся, а если нет, то тем лучше – больше времени будет на подготовку у неизбежной в будущем встрече.

Вызвав оператора дрона и поставив ему задачу на вылет, Семеренко приказал подать машину. Следовало и территорию уцелевшую объехать, дабы увидеть её границы собственными глазами, и с вояками встретиться, которые один ведь хрен повиснут теперь на его шее, и с призывниками этими в школе тоже надо что-то решать, а заодно и встречу с жильцами жилых домов, явно взвинченными, как раз самый удобный повод помощнику перепоручить как следующему по старшинству в дежурной смене. А рекогносцировка на местности – это законная функция первого лица, на которую он как раз и отбывает. Так же посоветовал распорядиться по отделению и Зозуле, которого решил прихватить с собой. С его нестандартным взглядом на многие вещи – глядишь, и ещё что-то дельное сообразит сходу, а соображать, как он уже понял, в самое ближайшее время придётся многое.

Объезд неожиданных владений майор решил начать со сто девяносто третьего дома, заценивая попутно и организации внутри. Млять, могли бы быть и пополезнее. Вот кому прямо сейчас в этих условиях нужен Отдел гражданства, иммиграции и регистрации физических лиц? На хрен нужен Юрресурс, адвокатская контора по сути дела? А Укртест – экспертиза и защита прав потребителей? А Солвенси, бухгалтерская компания? А Дужэ добрэ, центр потребительских исследований? Городской офис партии Солидарность или благотворительный фонд Единство за будущее – млять, ну просто издевательство же над здравым смыслом! Агентство по найму жилья, офис страхования автомобилей и Эйр Паф, офис мебельной фабрики. Лучше бы сама фабрика разместилась в Галерее современного искусства, там хоть оборудование было бы полезное, да инструмент, а офисы эти нахрена сдались? Нет, ну помещения, оргтехника, запасы бумаги – понятно, что пригодятся и они, но лучше бы было что-нибудь потолковее. Магазин стандартов? Ну, это ещё куда ни шло, хоть и нормативной документации, теперь по большей части ненужной, но – библиотека. Глядишь, и отыщется что-то полезное. А порадовал один только спортивный магазин Всё для Вас – хоть что-то бесспорно полезное во всём этом доме, не считая жилых квартир.

За домом располагался школьный двор, и когда они доехали до его угла, майор приказал не сворачивать, а проехать дальше, до конца сохранившейся дороги. Млять, вот это влипли! Отсутствие плотины ДнепроГЭСа и всех его сооружений, замеченное ранее, не удивляло, но теперь было видно и отсутствие шлюзовых каналов, а коса выхода из них оказалась частью берега, густо поросшей первозданной растительностью. Нет, дальше-то там, примерно до половины прежней длины, виднелась заводь – прав Зозуля, всё выглядит так, как и должно было выглядеть до обживания и окультуривания всей этой местности. И за Дворцом детского и юношеского творчества видна всё та же буйная растительность до самой заводи. Сворачивать туда не стали, а сдали назад, развернулись и поехали обратно к школьному двору вдоль парка Металлургов.

И только свернув на улицу Богдана Хмельницкого между парком и школьным двором, Семеренко неподдельно обрадовался. Два КрАЗовских военных бензовоза, да ещё и с прицепами! Лучше бы, конечно, европейские гиганты были, поскольку теперь это весь их запас бензина, но спасибо и на этом. А третья – пожарка, тоже КрАЗовская. Исходно – на базе того же бензовоза, с таким же насосом. И это даже важнее – майор уже понял, что проблемы с бензином – это будущее, а вот проблемы с водой – злободневное настоящее.

Пожарка явно из свежемобилизованных с гражданки, даже перекрасить её под военную ещё руки ни у кого не дошли, но теперь-то какая в сраку разница? Даже удобнее – издали водовоза от бензовоза отличишь. Отличное дополнение к его водомёту АВС-30, тоже на КрАЗовской базе, для разгона митингующих так ни разу и не понадобившемуся и не списанному с баланса городской управы за ненадобностью только по патологической лени полковника Грыщака, за которую ему теперь огромнейшее спасибо. Это же не одни только бумаги нужно было подписать, это же ещё и областное начальство надо убедить, что не нужен городской управе водомёт, а как генерала Кысько в этом убедишь, когда о снятии брони с пожарников давно уже слухи ходили? Вот мобилизуют половину в ВСУ и отправят на фронт, и кто будет пожары тушить? А так – у тебя своя собственная пожарка, считай, есть. Вот и поленился Грыщак обоснуй железобетонный искать, а на днях и закон этот Рада приняла, как раз с сегодняшнего дня в силу должен был вступить. Водомёт этот и к нему вот эта пожарка – это же подарок судьбы!

Но к бочке мёда – естественно, и ложка дёгтя. С водилами надо что-то решать. Штаб-сержант Чубук, то бишь прапор по-старому, докладываясь, прозрачно намекает на готовность сдаться и поступить в распоряжение пана майора хоть сей секунд. При этом не озвучивается, но сам собой разумеется вопрос о постановке его с людьми на довольствие. И девать их ведь некуда, и самому от их приёма на службу деваться некуда. Люди-то один хрен нужны, потому как у них с Зозулей только дежурные смены и остались, четверть от полного штатного состава. И этой четвертью хрен обойдёшься, а вновь принятых – один же хрен тоже ставить на довольствие. Ну так и чем тогда эти хуже каких-нибудь других? Да и личное оружие, опять же – АКСы-74 у солдат, да АКС-74У у штаб-сержанта, против которых разве пляшут пистолеты-пулемёты МП-5 у его ментов? С таким приданым – взял бы и худших, а с довольствием – млять, тут своих-то как теперь им обеспечишь? А как-то надо выкручиваться и кормить людей, как своих прежних, так и вновь набранных.

Пошутив, что такое вооружённое до зубов войско – не принять на довольствие никак не можно, Семеренко приказал старшему поста у школы открыть ворота двора, да место для стоянки машин подыскать, а Чубуку – заводить машины во двор и ставить, где сержант укажет. С тех пор, как из-за воздушных тревог детей перевели на дистанционное обучение, школа фактически и общагой беженцев успела побывать, и военным лазаретом, а потом ещё городской ТЦК повадился наловленных по всему городу призывников в ней накапливать до передачи их областному ТЦК. Там и сейчас такие есть, с которыми тоже теперь надо что-то решать, а ему и своих людей где-то размещать надо на проживание, и этих вояк. Благо, школа не пустовала, и её столовая работала, и это решает часть проблем с кормёжкой размещаемых в ней людей. Придётся и посмотреть, и с людьми поговорить.

А по пути к воротам, чтобы не мотаться взад-вперёд, заценили и содержимое углового дома тринадцать дробь пять по Парковому бульвару. И хмыкнули с Зозулей по поводу частной адвокатской конторы. Зато детский магазин Пирамидка настроение обоим вернул. Бабьё ведь все мозги вынесет, как им с детьми теперь быть, так вот им и ресурсы. А обрадовал строительный магазин Салон Квартира – стройматериалы и инструмент уж точно понадобятся. Зозуля вон, что твоя легавая, аж охотничью стойку на него сделал, но детальную ревизию придётся отложить, выяснив сперва, найдётся ли собственник, от чего зависела и дальнейшая процедура. Бесхозный – это казённый, а частный – это частный.

Следующим, прямо напротив школы, был короткий прямой одиннадцатый дом с мемориалом Пометуна, адвокатской конторой и круглосуточной коллегией адвокатов, из которых хоть один, да дежурит. Стало быть, минимум один независимый юрист имеется, так что с собственностью все вопросы решать надо очень аккуратно. В общем, сплошной геморрой с этими юристами, экономистами и всеми прочими ивристами. Расплодились не хуже кроликов, только резать их некому. Пробурчав себе под нос всё, что о них думал, он зашёл в школу. А там, конечно, и пост уже изнемогает, поскольку призывники-то ещё от той вспышки проснулись, и хотя всё, вроде бы, прочухались, но перебздели же, а тут ещё и в окна же видно, что ДнепроГЭС куда-то пропал, а самые ушлые заметили уже, что нет и стадиона Арена, и кому у них все вопросы? К ним, к ментам как представителям власти. А какие они в звизду представители, когда сами знают не больше ихнего? Если впадут в панику, пост не гарантирует, что не разбегутся через окна, и как их тогда искать и ловить?

Паника на подопечной территории в планы Семеренко, конечно, не входила. А посему, приказав вывести их всех на спортплощадку школьного двора, он сам показал им пропажу ДнепроГЭСа, которую они заметили и без него, а потом подозвал их всех ближе к себе, открыл на своём ноутбуке карту города, увеличил масштаб и вытащил на середину экрана оба уцелевших квартала. Обвёл их пальцем для наглядности – вот только они, ещё парк Металлургов и Дворец за ним. Заметили ведь все уже, что нет и стадиона Арена, а за Днепром не видно и правобережной части города. Если хотят разбежаться, он удержать их не в силах, но куда они собрались разбежаться? Где теперь ихние дома? Если кто-то вот из этих, оставшихся, то никаких проблем. Отмечаются только вот у капитана Зозули и могут хоть сейчас спокойно идти домой, но с условием немедленной явки по вызову. Смысла-то держать их нет никакого, поскольку и отправка их в армию не представляется возможной ни сегодня, ни завтра, ни вообще в обозримом будущем. С удовольствием точно так же и остальных по домам распустил бы, но куда? По каким домам?