Текст книги "Провал (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)

– Пан майор! – снова этот же дежуривший на радиостанции сержант и снова с таким видом, что наверняка сейчас чем-то ещё более неприятным огорошит.

Млять, только пообедал, только собирался хотя бы трубочку выкурить с этими сушёными листьями крапивы! Хреновая, но хоть какая-то замена давно уж кончившемуся нормальному куреву. Ладно, это и после успеется. Спасибо хоть, в этот раз сержант мимо кнопки не промазал, а включил диктофон сразу.

– …лиганы gaur хрены валяют. Все eraikin berean были, eta gero разошлись. Над ними тогда hegan я. Bueltan я – nor da пляж, nor dago jada – эти edo igerian, edo валяются на песке. Eta никто ни хрена не делает в городе.

– Egun bat libre?

– Horrela dirudi. Пляжные бабы oso jantzita daude – ez только bularreko у behiak, eta neskak ere, у которых там нет ни хрена. Eta bendak arraroak, bi zati eta atzean соединены. Argazk hobea снять oan снизился. Eta спалился, dirudi, млять!

– Ez стоило, но ez arazoak.

– Agian, hobea izango. Ez utzi в сапоге batean lo. Кангары на юг joan от скал, bere сторону. Керей-хан, seguruenik, fordean egongo da.

Майор понял едва половину, но и её хватило, чтобы сложить два плюс два. Эти степные дикари идут на юг, а от Порогов это как раз к их городку! Сколько от Ненасытца до Запорожья? Сорок километров с хвостиком? Слава богу, не ближний свет. Как раз для конницы дневной переход, за полдня не осилят или коней так взмылят, что какая тут уже будет в звизду атака? Достав смартфон, он позвонил оператору дрона.

– Слухаю, пан майор! – отозвался тот.

– Летун, что у тебя с дроном?

– Уже поднял, пан майор! Постараюсь не упустить!

– Кого не упустить?

– Так птичку же эту аланскую. С телескопа позвонили – мелькнула у них.

– Отставить! Насрать на птичку! Что у тебя с зарядом?

– Примерно треть.

– Возвращай и заряжайся. В быстром режиме, насрать на энергию! Как только зарядишься – мухой его гони на север! Из радиоперехвата следует, что печенеги пошли в нашу сторону. Проверь и дай мне полную достоверную картину.

Раскочегарив наконец трубку и глубоко затянувшись, Семеренко откинулся на спинку кресла. Хреново, млять! Сегодня – вряд ли, конечно, очень вряд ли. Наблюдали их разведчики за городком все эти дни. Раза три их засекал дрон, один раз даже их смену на камеру заснял, пару раз караульные засекали ночью в ноктовизоры подбирающихся ближе одиночных спешенных степняков, но всё это только с северной стороны. Всех подступов к городку печенеги детально не разведывали, а без такой разведки, да ещё и зная уже и об охране городка, и о смертоносности оружия его обитателей, кто же сразу атаковать будет? Получается, что твёрдого намерения напасть у хана Кури нет, но один хрен тревожно.

Подошли вызванные им офицеры и историк, прослушали записи, обсудили. По списку накопившихся уже у Андрея чужих слов с учётом понятого контекста появились и предположения об их смысле. Посмеялись сравнению аланским лётчиком некоторых баб на пляже с коровами, когда Андрей озвучил свою версию толкования и обосновал её. Ага, есть такие, которых иначе, если откровенно и между своими, и не назовёшь. Но сейчас всё это не имело значения. Сейчас важно сиюминутное – печенеги двинулись от Ненасытца к их городку. Вся орда или только часть? Дойдут или остановятся на полпути? Вероятны ли враждебные намерения? Майору полегчало, когда к его выводам в общем и целом пришли и остальные офицеры – сегодня к вечеру точно не дойдут, а ночью без детальной разведки тем более не сунутся. Завтра – другой вопрос, но это будет уже завтра.

Потом позвонил Летун и доложил о пересылке видеозаписи с дрона. На видео с высоты птичьего полёта можно было разглядеть разборку больших юрт и погрузку утвари на арбы, но всё это без особой спешки. Несколько конных отрядов двигались на юг слабой рысцой. Без обоза, только с вьючными лошадьми, но таким темпом они к вечеру одолеют половину пути максимум. И явно не такими силами, чтобы подавить запорожцев числом.

Но тем не менее, если с утра они продолжат движение, завтра появятся в виду городка. А остальная орда явно свёртывается и готовится к перекочёвке вся. Точнее, та её часть, которая стояла у Ненасытца. Андрей напомнил, что весь их народ причерноморских печенегов состоит из сорока племён, объединённых в восемь орд, то есть в среднем пять в одной орде. Два или три находились вместе с ханом возле Ненасытца, и значит, где-то ещё в степи остались два или три. Уже двинувшиеся к югу отряды, и небольшие, и вооружены легко, могут быть разведкой и авангардом, но уж точно не основной ударной силой. Даже если они и продолжат путь ночью, сами сходу напасть не рискнут. Поэтому прямо сейчас объявлять всеобщую тревогу и мобилизацию ополчения смысла нет. Завтра наверняка не до воскресной расслабухи всем будет, и пусть хотя бы сегодня люди отдохнут нормально, по-человечески. Новый суточный наряд только нужно проинструктировать о повышенной бдительности, а общее собрание горожан провести после ужина. На нём и радиоперехваты эти свежие дать прослушать, и видеозапись выдвигающейся орды показать, да разъяснить, что для паники оснований нет, но с утра от всего ополчения требуется полная готовность к возможной тревоге и экстренной мобилизации. В тот раз, с русами, спонтаннее всё это проходило и скомканнее, а в этот раз – по уму, без дурацких сюрпризов, чтобы почём зря люди не нервничали, а действовали спокойнее и вдумчивее.

– И не тому ты завидуешь, Стемид, – втолковывал туземцу Олег, – Ты думаешь, что гром – это вот это? – он взвесил в руке свой "форт", – Нет, гром – это вот эта штука, – вынув из рукояти магазин, сержант выщелкнул из него патрон, – Вот здесь внутри то, что грохочет, а вот эта круглая штука – летит и убивает, как ваша стрела. Всё вместе – патрон, и без этих патронов вся эта красивая железяка – просто бесполезный хлам. Видишь, там и ещё такие же есть? – он показал парню магазин пистолета, после чего защёлкнул патрон обратно, вставил магазин в рукоять и убрал пистолет в кобуру, – Вот, пока эти маленькие громы для этих железяк у нас ещё есть, тебе только и есть в чём завидовать нам, но когда они кончатся, новых мы сделать не сможем. И тогда мы сами будем стрелять из таких же длинных железяк, как и та, из которой дали попробовать тебе. Тебя учат тому, что будет и у нас самих. И у нас будут ружья, и у тебя тоже будет такое же ружьё. Громы для него мы делать сможем, когда привезём от ромеев всё, что нам для этого нужно.

– Эта твоя маленькая гром-палка мечет молнии много раз, но для неё потом не будет громов? – древлянин говорил по-русски ещё медленно и подбирая слова, – Длинная гром-палка мечет одну молнию, но громы для неё будут всегда?

– Ты правильно понял, – подтвердил Олег, – Из длинной гром-палки будет чем стрелять и тебе самому, и твоим сыновьям, и твоим внукам. Как нашим, так и твоим. А то, чему ты завидуешь сейчас – это сейчас оно у нас есть, а потом его не будет и у нас тоже.

– Охотничья гильза тоже ведь не вечная, – заметила Люся.

– Её новую выточить проще, – пояснил он невесте, – Хоть сам встану за станок и выточу, было бы только из чего. И вдобавок, она же толстостенная. Вот представь себе с такой же стенкой, только не пластиковую и не картонную, а стальную. Ей же тогда сносу не будет, и переснаряжай её, сколько хочешь, главное – не теряй.

– А я всё башку ломала, с чего это ты вдруг и на простую переломку согласился вместо нормального карабина!

– На простую? Да будет тебе стыдно, женщина, за твоё женское недомыслие! – ухмыльнулся Олег, – Штуцер не хочешь? Не самый крутой, конечно, те все паны офицеры расхватывают, но тоже неплохой. Переломная двустволка-вертикалка, но винтарь, девять и три на семьдесят четыре.

– Ну так там же гильза с тонкой стенкой?

– Естественно. Но во-первых, она латунная – и до десятка переснаряжений для неё вполне реально. А во-вторых, она же слегка бутылочная, и за счёт этого свои гильзы я для неё выточу уже толстостенные. Ну, послабже суррогатный патрон будет, ну так и мне же не танк им подбивать и не слона валить.

– А двенадцатый калибр разве не был бы практичнее?

– Конечно, был бы, если бы он был. Но такие-то стволы все гладкие. Они же не для африканских охот на "большую пятёрку". Да и то, я не уверен, делаются ли еще даже для них под охотничьи патроны, когда давно есть винтовочного типа. А на двустволку как ты "парадоксы" накрутишь? Естественно, я взял бы комбинированную, но их не хватило и панам офицерам. Из того, что давали, я взял лучшее. Ну и гладкую вертикалку в придачу.

– Всё равно как-то маловато за калаш. Ты ведь, вроде, старый калаш в обмен на него хотел или хотя бы нормальный карабин?

– Это на случай, если бы мне не дали длинного МП-5 в качестве табельного. Но раз его дали, то гражданский АКМ, считай, не нужен, СКС тоже не особо, да мне его ещё и не давали, а трёхлинейка или другая какая магазинная болтовка – ну, думал я над ними, и в них мне не отказывали, но Костян и его отец мне болтовки вообще отсоветовали.

– А что с ними не так?

– Да то же, что и с помповыми. Нам ведь гильзы терять противопоказано, и на все магазинки придётся гильзоулавливатели какие-нибудь городить, и каково тогда будет ими пользоваться? А переломка гильз не выбрасывает. И ты мне на неё кусок патронташа сошьёшь, а с ним я не особо-то и магазинной болтовке в скорострельности проиграю, да и пользоваться переломкой без этого дурацкого мешка будет намного удобнее.

– То есть, вы с Костей сразу на дальнюю перспективу нацелились?

– Естественно. К чему мы придём неизбежно, к тому и надо готовиться. Обмен этот не совсем равноценный – тоже в плюс. У меня трофейный донецкий наган "девятка" есть, а тебя мы чем вооружать будем, когда пистолеты станут бесполезным хламом? Всем наганов не хватит, сама понимаешь, а надо же и не флоберовский, а резиноплюйный. Вот, выторговал ещё и такой. Это тоже не навечно, но хотя бы надолго.

– Да вы прямо со всех сторон всё обдумали!

– Именно, Люся! Ты не ошиблась в выборе! – подтвердила как раз вернувшаяся с купания костяновская Светка, – Они всё продумывают наперёд и со всех сторон, – забрав у Люси свой ремень с передельным револьвером под мелкашку в открытой кобуре, и сама разлеглась на покрывале загорать.

– Пост сдан, пост принят! – констатировал подошедший следом Костян, приняв у Олега сперва свой ремень с пистолетом, затем – его, – Купайтесь, вода – отличная!

– Люся, давай свой мне! – предложила Светка, – И не сильно торопитесь. Мы-то и завтра отдохнём, а вам в наряд заступать.

Они не просили, но начальство и само сообразило назначить их в наряд вместе, чтобы имели больше времени на общение и вне службы. Вот сегодня вечером как раз им и заступать на сутки, так что завтрашний день потерян. А отгул – когда его ещё дадут, да и какая ещё в него выдастся погода? Поэтому сейчас им и нужно накупаться и назагораться вволю. Стемид уговаривал свою Лайму, та стеснялась, не привыкнув ещё к свежесшитому подобию бикини на завязках. Девки туземные, конечно, вообще нагишом купались, но не так же открыто, у всех на глазах! А тут – мало того, что при всём народе, да в этих малых лоскутках, которые и сухие-то мало что закрывают, а через мокрые проступает и скрытое! Но в конце концов и Стемид уломал её на буйной смеси древнеславянских и ещё каких-то совсем непонятных слов, и уже искупавшаяся подружка Юрца, тоже из туземок, что-то в подбадривающем духе ей прокричала, так что пошла в воду и Лайма, краснея и глядя под ноги. Стемид и сам выпадал в осадок от этих бесстыжих запорожек, а тут ещё и на самом тряпка эта с завязкой на пояске, которую запорожцы плавками называют, которая почти и не маскирует естественную реакцию организма на подобное зрелище, но раз у них обычай такой, то надо приноравливаться и привыкать. Тем более, что хороша и Лайма в лоскутках этих, даже на фоне доброй половины запорожек хороша.

В воде уже плескались и Витёк с Наирой, и Гендос с её подружкой, а глядя на них, перестала наконец стесняться и Лайма – сработал наконец бабий конформизм. Было весело, и хотелось, чтобы такой отдых продолжался, как можно дольше. Но увы, в жизни так не бывает, и свободное время пролетело незаметно. Пять вечера – вернуться домой и переодеться надо успеть, а в половине шестого – инструктаж, в шесть – развод. Обычная процедура, и ничего особенного от неё не ожидали ни Олег, ни Люся. Приказ получить не только пистолеты-пулемёты, но и бронежилеты со шлемами, которых в наряде не носили уже дня четыре, огорошил всю дежурную смену. А сам инструктаж начался с прослушки радиоперехватов и их комментария капитаном Махно, который и заступал оперативным дежурным. Формальные отбывания нарядов кончилось – ситуация угрожаемая. К городку идут кочевники, и никто не знает, с какими намерениями. За ужином объявят всем, с утра – военное положение, но усиленная охрана – уже с этого вечера.

После ужина в городке только и разговоров было, что о приближающейся орде степных дикарей. Их же там несколько тысяч! Может, и не все они вояки, но все на конях, у всех луки, и все умеют из них стрелять. И где гарантия, что они не собираются нападать на городок? Вернувшийся из полёта в последние светлые часы дрон свежей видеозаписью успокоения не принёс. Передовые отряды печенегов остановились примерно на полпути к городку на ночёвку, и к ним подтягиваются всё новые. Разгружены для отдыха вьючные лошади, но никто не разгружает тяжёлые арбы и не собирает больших юрт. И с утра орда явно намерена продолжить своё движение на юг. Мир с ней будет у запорожцев или война – решится завтра. Ага, спите спокойно, дорогие сограждане, сегодня – ещё можно. Кто-то так и пошутил на собрании, вызвав этим истерический смех, когда Семеренко, успокаивая людей, объяснил им, что в эти вечер и ночь нападение городку ещё не грозит.

Кто нервной работы не выносит, тот не идёт служить в полицию. Но обычные гражданские на стрессоустойчивость не тестируются. Ему к стрессам не привыкать, но в такой обстановке не по себе и ему. Ещё раз с Андреем все радиоперехваты прослушали и обсудили, майор выкурил трубку и решился. Не хотелось с этим спешить, но завтра может оказаться уже поздно. Пройдя к радиостанции, он услыхал конец очередного перехвата, в котором пара слов показалась русскими. Млять, тут на ушах уже все стоят, а это аланское радио болтает себе, как ни в чём не бывало!

– Пан майор! Новая запись! – доложил дежурный сержант новой смены.

– Потом, сержант, всё потом. Дай-ка, я сам присяду. Волна та же самая?

– Она самая, пан майор.

– Это хорошо. Андрей, присядь и ты рядом, – и он переключил радиостанцию на передачу, – Внимание! Аланы, отзовитесь! Я знаю, что вы на связи! Город Запорожье на Днепре вызывает вас на переговоры! Приём!

– Itzali радиочастота hau! Радиочастота hau lanpetuta! – донеслось из динамика, когда он повторил свой вызов в пятый раз.

– Что радиочастота? Вы можете говорить по-человечески? Приём!

– Ulertzen duzu turdetaniera? Иди на хрен радиочастота hau, милят!

– Хорошо, дай мне другую частоту, чурбан нерусский! И позови кого-нибудь, кто может говорить по-человечески! Я знаю, что такие люди у вас есть! Приём!

Из динамика довольно долго доносился говор на аланской тарабарщине, явно приглушённый и не предназначенный для передачи – видимо, там в самом деле послали за кем-то, говорящим по-русски. Пока ждали, Семеренко с Андреем и сержантом и обсудили начало переговоров, и посмеялись отчётливой матерщине во фразе с одним единственным словом не по-русски. Могут ведь, когда захотят?

– Кто говорит с нами? – донеслось наконец другим голосом и с заметно чужим акцентом, зато вполне по-русски.

– Говорит майор Семеренко, полиция города Запорожье на Днепре. Приём!

– Что есть приём?

– Я говорю – передача, я слушаю – перевожу радио на приём. Приём!

– У нас это есть не так, но я понял. Что есть Запорожье? Говори.

– Наш город – место, где живут люди. Днепр, Борисфен – река, на ней пороги – большие камни, скалы. Ниже их – за порогами – город Запорожье. Приём!

– Мы – Кордуба Estepa. Как это по-древнему? Степная. Кордуба Степная. Это наш hiria – город. Река – вы не наш мир, долго объяснять. Есть река Бузан, ещё называют её Тан. Есть Большой Тан, есть Малый. Вверх по нему – много малых речек. На одной и наша Кордуба Степная. Север и восток от вас. Пока пусть будет так. В городе есть лагерь militarra – войско, солдаты. Я – Марк Сергов, центурион. Надо уйти с этой радиочастоты. Я дам вам другую, и она будет пока ваша. На ней будем говорить завтра. Говори.

– Я всё понимаю, центурион. И поздно уже, нормальным людям пора спать, и частота – я с радостью перейду на любую, на какой мы сможем с вами говорить и никому не мешать. Но давайте сначала решим один важный и срочный вопрос. Печенеги идут к нашему городу. Ну, кангары, орда Керей-хана. Мы знаем, что вы в дружбе с ними. Мы не хотим с ними воевать, мы хотим с ними мира и дружбы. Как это устроить? Приём!

– Я понял. Это уже сделано. Керей-хан знает. Я не говорю – не тревожься. Вы не наш мир, и вы не знаете, можно верить атлантам или нельзя. Ты будешь тревожиться, и это правильно – нельзя верить тому, кого не знаешь. Верить не надо, надо смотреть дело. Ты первый напал на русов из Куявы. Зачем – не так важно. Это – потом и уже не со мной. Теперь у тебя gerra с ними. Бой, война. Да, атланты – друзья с кангарами. Твоя война ещё и с кангарами хорошим делом не будет. Кангары придут завтра. Ты будешь тревожиться, но ты первый не напади на них…

24. Керей-хан

Вечер того же дня.

– Коркут-баксан не ошибся, отец, это в самом деле саклабы. Другое племя, но с теми саклабами, которых они отбили у урусов, они говорят без толмача. На этом же языке они говорят и между собой. Я и сам подполз к ним поближе и подслушал их разговоры – язык у них точно какой-то из саклабских.

– Ты напрасно рисковал, Радман, – выговорил сыну Керей-хан, – Разве это дело бека и эльтибера? У тебя баксаны есть, ловкие и пронырливые, и это их служба. Урусы не трогали этих людей, но они зачем-то сами напали на урусов. Кто знает, что на уме у таких безумцев? Какое громовое оружие у атлантов, и какие у них ночные глаза, ты знаешь сам. Если у этих хотя бы вполовину так же, тебя могли заметить и убить.

– Именно поэтому, отец, – пояснил Радман, – Все понимают, и всем страшно. Я сказал джигитам, что в этом страхе нет ничего стыдного, и я тоже боюсь, как и любой из них. А после этого я сам сделал это у них на глазах, и теперь любому из них будет стыдно не сделать то же самое, когда я прикажу им.

– Ты хочешь, как у атлантов? Каждый юз-баши всё, что приказывает джигитам своей сотни, должен сам уметь лучше их?

– Ты сам, отец, учил меня, что мало родиться эльтибером, а надо быть и самому достойным этого высокого звания. У атлантов так и есть. У них их центурионы, юз-баши – почти все эльтиберы, но их джигиты уважают их не за это, а за то, что они и сами умеют всё, а знают побольше иного аксакала, хоть есть среди них и моложе меня.

– Атланты неплохо научили тебя. Ну а что ты скажешь о городе этих саклабов?

– Дома-дворцы на много людей, как и в Кордубе Эстепе. Они другие, но в этом похожи на те. Сам город очень маленький, и вокруг него нет городских стен. Если кусок в середине Кордубы Эстепы отдельно взять – очень похоже получится. И атланты считают, что это не весь город саклабов, а небольшая его часть, и Коркут-баксан думает, что где-то очень далеко весь их город, очень большой, но малая часть его из середины волей Тенгри пропала там и появилась здесь. И я, когда увидел сам, согласен с ним. Но и наши джигиты напрасно храбрятся и бряцают саблями. Эти дома-дворцы, хоть и не крепости, удобны для обороны с оружием атлантов. Если у этих саклабов оно хоть вполовину такое же, не хотел бы я штурмовать их. Может, и взяли бы, но какой ценой?

– Молодец, правильно понимаешь. Много крови. И атланты просят не нападать.

– Какое-то из их дальних племён? Говорят, у них есть разные. Может, бывают и такие саклабы, но чтобы целое племя где-то среди атлантов? Но даже если и так, то это же совсем другое племя, ну и какое ему тогда дело до этих обычных саклабов-рабов, которых урусы везли продавать румийцам? Освободить соплеменников – это одно, но ссориться с урусами из-за чужаков – совсем другое. Не понимаю!

– И я тоже этого не понимаю. У атлантов нет рабов, и они не одобряют рабство вообще, но в дела других народов они из-за этого не вмешиваются. И если хотят какого-то освободить, то покупают его честно. Так, как сделали эти саклабы – не делается. Если они и дальше будут так делать, а атланты – заступаться за них, урусы перестанут возить рабов по Варуху, а повезут их – хорошо, если по Бузану, а если по Ак-Су? Вряд ли это обрадует Бихар-кагана, и что он тогда подумает о нас?

– Какая нам разница, отец, что подумает о нас Бихар-каган? – хмыкнул Радман, – Перебьётся без очередной соломенноволосой девки и не подарит наскучившую кому-то из своих прихлебателей, только и всего.

– Кагана надо уважать, – наставительно заметил Керей-хан, – Тенгри – на небе, каган – на земле. Мы – свободный народ, но как и все по эту сторону Итиля, мы уважаем земное воплощение Тенгри, потомка великих тюркских каганов из славного рода Ашина. Хоть и не всякое его повеление спешим исполнить и далеко не всё отсылаем ему из того, что получаем от урусов возле скал Варуха, – и отец с сыном рассмеялись.

– Наши собратья за Варухом почитают кагана вообще только на словах и ничем не делятся с ним, но разве скажешь, что они живут хуже нас? Зачем нам вообще хазарская власть, даже такая? Наш иль Суру-Кулбей сильнейший по эту сторону Варуха. А сильный иль – сильная орда. Куэрчи-Чуры в Кырыме ценят нашу поддержку и сами поддержат нас. Ябды-Эртимы за Варухом нуждаются в нашей поддержке на Ак-Су и уж точно в спину не ударят, а если ты попросишь Илдай-хана, вряд ли он откажет и в помощи. Була-Чопоны на Большом Бузане – сильный иль, но они сильнее зависят от хазар, и вряд ли их это радует. Сами не выступят, но и против тебя Тогрул-хан оружие не поднимет. И кто тогда смог бы помешать тебе, отец? Разве только атланты? Но они сами сожалеют о том, что нынешние хазарские Ашина – жалкая тень от прежних, и нет уже среди них такого человека, как ты. Достаточно убедить их, ну и что тогда помешало бы тебе самому, отец, сокрушить хазар и захватить Итиль? Разве не был бы ты намного лучшим каганом, чем эти вырожденцы?

– Ты думаешь, Радман, мне самому не мечталось об этом в твои годы? Думаю, что и не одному только мне, а любому эльтиберу. Но не задумывался ли ты, почему я не перешёл под Саркелом на сторону Саватослаб-олга, хана урусов Куявы? Думаешь, только из-за атлантов? Их железные лодки с громовым оружием не могли бы двигаться по степи, а их летающих телег слишком мало в Кордубе Эстепе. И ты думаешь, мы не обсуждали с Тогрул-ханом удара по хазарам и броска обеих наших орд на Итиль? По воле Тенгри сами обстоятельства тогда сложились так, что у нас могло и получиться. Атланты-то, конечно, были бы недовольны, но что им оставалось бы делать, когда всё уже свершилось? И если нет больше Хазарского каганата, кто-то ведь всё равно должен держать Итиль, сдерживая за ним огузов? Значит, срочно нужен новый каганат, и его надо поддержать. Почему бы и не Кангарский? Представляешь, с каким сожалением мы с Тогрул-ханом помечтали на эту тему, да и выбросили эту блажь из головы?

– Но почему, отец? Ведь и в самом деле, вполне могло и получиться! Ну, и взял бы даже Саватослаб-олг этот Саркел – да и албасты с ним! Выше по Большому Бузану его всё равно не пустили бы железные лодки атлантов. Сам он добраться до Итиля не может, а значит, не может и стать каганом. А может только приветствовать союзника, кангарского кагана, которым вполне мог бы стать ты.

– Ну, допустим, захватываем мы с Тогрул-ханом Итиль и вырезаем всех Ашина и их приспешников, – Керей-хан загнул один палец для наглядности, – Допустим даже, что с этим смирились и все хазарские эльтиберы, и хорезмийская гвардия кагана, – хан загнул второй палец, – Допустим, атланты признали наш захват и поддержали нас, – тут он загнул третий палец, – И допустим наконец, что на белой кошме почёта подняли не Тогрул-хана, а меня, – он загнул четвёртый палец, – Но дальше-то что?

– Как что? Возглавить каганат и править им!

– То есть, в числе прочего, сдерживать огузов. А как и чем? Какими силами?

– Ну, силами всего каганата, конечно, – Радман заподозрил какой-то подвох.

– А какого каганата? Как бы ни был славен наш предок Бече-хан, мы, Бечене – не Ашина. Настоящими каганами могут быть только Ашина, а наши предки и на прежней родине были только ябгу-каганами. Такими же, как сейчас у огузов. Ашина чем хороши? Даже не подчиняясь им, их уважают как наместников Тенгри, потомков древних тюркских каганов. Никому из нас не нужно спорить между собой из-за главенства, покуда над нами каган из рода Ашина. Он делает вид, что повелевает нами, мы делаем вид, что повинуемся ему, и все всё понимают, и никому не обидно, – оба усмехнулись, – Мы даём ему джигитов в войско, которое сдерживает огузов, но не будь это в наших же интересах, разве не нашёл бы я причин, по которым я и рад бы дать войско, но вот именно сейчас не могу никак? – и оба снова рассмеялись, – Но каганам Ашина даём войска и мы, и кара-булгары, и буртасы, и савиры, и даже северные булгары. Но кто такой был бы для них ябгу-каган кангарского рода Бечене, и чем он был бы для них лучше огузского ябгу-кагана?

– То есть, ты считаешь, что и сдерживать на Итиле натиск огузов пришлось бы тогда одним только нашим кангарам?

– Да, скорее всего. Остальные сказали бы – ваш ябгу-каганат, вы и защищайте его от огузов, а при чём тут мы? И даже наши за Варухом, половина нашего народа – я не уверен, сильно ли их волнует, за Итилем огузы или уже за Малым Бузаном. Главное для них, что ещё не за Варухом. Позову я их на помощь, а они скажут – мы тебя ябгу-каганом не выбирали. Раз ты уселся ябгу-каганом без нашего согласия, то сам теперь и решай свои проблемы, как знаешь, а мы в твой самозваный ябгу-каганат не входим. И ведь будут же правы! Мы сами разве согласились бы подчиняться другому илю? Ну так и они так же. И как их убедишь, пока не запахнет жареным уже и перед их носами? Только заставить их силой, как это и бывает при образовании всех каганатов. И то, кто-то найдёт, куда можно улизнуть. Мы сами – наглядный пример. Но допустим, каким-то чудом и благоволением Тенгри я одолеваю их всех и принуждаю к повиновению, – Керей-хан загнул пятый палец, – Но какой ценой? Залив кровью всю степь? Обезлюдив и все наши или, и всех соседних с нами народов? А кого тогда набирать в новое войско ябгу-каганата, и кто будет кормить и вооружать это войско? Огузы-то только этого и ждут, но мы с Тогрул-ханом не настолько щедры, чтобы сделать им такой роскошный подарок.

– То есть, прочного и долговечного каганата у нас всё равно не получилось бы, и мы поддерживаем вот этот Хазарский каганат, чтобы нести наименьшие потери и иметь наибольшую свободу из возможных?

– Да, получается вот так. Наш народ свободолюбив. Пожалуй, даже слишком. Но другого народа у нас нет, а есть только вот этот, наевшийся жёсткой власти досыта со времён древнего Кангюя, Тюркского каганата и нашего прежнего ябгу-каганата за Яиком. Сыты по горло, и больше никто не хочет. Даже своей соплеменной власти, а чужой – тем более. Когда мы ходили с Ябды-Эртимами и Кара-Беями на Куяву и осаждали Вышегарт, разве подчинялись мне Илдей-хан и Борак-хан? Я мог убеждать их, но не мог приказывать им, и все решения мы с ними принимали совместно. А если бы они даже сами согласились подчиняться мне, разве потерпели бы это их орды и или? Ведь тогда над ними начали бы заноситься и все наши Суру-Кулбеи – если наш хан выше ваших, то и мы выше вас. И кто из них стал бы такое терпеть? Хазарские каганы Ашина хороши и тем, что они одинаково чужие для всех – ни тебе, ни мне, мы между собой равны, и никто никого не обижает. Ну и власть ещё – для нас одно название. Что нужно нам самим, то мы выполним, а чего нам не нужно – найдём уважительные причины для невыполнения, и никак хазары нас делать это не заставят. Даже в поставках оружия они отказать нам не могут – раз нужна военная помощь от нас, как тут откажешься вооружать нас? Удобен для нас Хазарский каганат.

Подробности истории кангар Радману нет необходимости повторять. Где-то и в чём-то он знает их даже точнее отца, поскольку учился у атлантов в их Кордубе Эстепе, а у них всё, что они узнают, записывается – и приглядное, и то неприглядное, что обычно не стараются запомнить о своих предках, а стараются скрыть от потомков, чтобы и не знали. Кангарский ябгу-каганат – это время величия народа кангар. Ни до того, ни после не были они так могущественны, как тогда. И огузы, и кимаки, и кыпчаки – все были подвластны кангарскому ябгу-кагану. Но, хоть это и неприятно признать, атланты правы – кто восстал против власти его предков, будь она справедлива ко всем и не слишком тяжела? Шутка ли – даже собственно кангарские или частью присоединились к тем же огузам или кимакам? Сильно уменьшившийся народ кангар оказался оттеснённым в степи Яика, из которых ему сперва пришлось выдавить мадьяр, а их прежние земли поделили между собой Кимакский малик-каганат на севере и Огузский ябгу-каганат на юге.

Уже на Яике кангары отказались от избрания общего ябгу-кагана. Зачем и кому он нужен? Есть у каждого кангарского иля своя орда и свой хан, ну так и достаточно. Ради чего опять ябгу-каганат городить и власть ябгу-кагана терпеть? Ладно бы ещё города свои ремесленные были, но ведь нет же их больше. Те, которые на Сейхуне, теперь огузские, а те, которые на Иртыше – кимакские. Были, да сплыли, и не вернуть их уже. А пастбища с водопоями защищать – достаточно и ханских орд с ополчениями их илей. Осталась часть караванного пути из Хорезма в Хазарию, да и сама Хазария уже за Итилем. Там тоже есть города с искусными мастерами-усто, а свои строить – это и хлопотно, и кормить их надо, а для этого – землю распахивать и хлеб на ней выращивать. Но какого кангара заставишь на землю осесть и в ней ковыряться, когда есть пастбища и скот? Самого никудышного разве только, но какой из никудышного чабана выйдет земледелец-эринши? Такой же, как и был чабан. И тем более, какой из такой бестолочи выйдет мастер-усто? И ради этого им опять ябгу-каганат над собой терпеть и его тяжкую власть? Города ведь и защищать ещё надо.

А потом и вовсе этот вопрос отпал. Какие города, какое земледелие возле них, когда сами яицкие степи горят под ногами? Кыпчаки в Кимакском каганате начали свою политику вести, обособляясь от кимаков и усиливая свой собственный натиск на запад. А южнее их огузы решили, что и пастбища, и караванный путь нужны им до самой Хазарии. И хазары, считая яицкие степи своими, захотели подчинить себе кангар. Как тут выстоишь против трёх сильных противников сразу? Спасибо хоть, смута в Хазарии случилась, когда иудеи власть в ней захватить попытались, и пока хазары наводили порядок, кангары через Итиль прорваться успели и выйти в степи Бузана. Огузы продвинулись до Итиля, а теперь, когда захлебнулась попытка завоевать Хорасан, они начали облизываться и на Хазарию.