Текст книги "Провал (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 42 страниц)

Да и сам основатель рода Игорь Старый – не факт ещё, что он с севера пришёл в Киев, а не с юга. Не факт даже, составляла ли при нём Новгородчина с Киевщиной одно государство. Если и у Олега Вещего три разных места смерти, одно из которых вообще на Каспии, так мог ли это быть один и тот же человек? Егоров считает, что Олег – это вообще не имя было, а титул или должность – ольг или хёльг, военный вождь, не скандинавский, а скорее всего, причерноморских русов-дромитов. Ну так и Игорь же сперва пиратствует на Чёрном море, громит Таматарху, огребает за это от Песаха, отыграться на Византии потом пытается, а когда огребает и там, так и обратно ведь бежит к причерноморским дромитам. И только после этого достоверно появляется на Киевщине, где и пытается государство под себя сколотить, но грамотно этого делать не умеет и гибнет от собственной жадности. Как пиратом был неудачливым, так и правителем толковым не стал.

Так ведь и Святослав же по отцовским стопам пошел. Егоров вон считает, что у того вообще никакой продуманной политики не было, а была только идея-фикс реванша за все отцовские неудачи. И первая из них у Игоря с Хазарией вышла? Вот с неё и начнём! А по Егорову и хазарский поход Святослава уж всяко не по верхней Волге шёл. И вятичей после него дважды ещё "примучивали", и волжские булгары ни прохода его войска через свою страну, ни победы его над собой как-то не заметили, а позднее и Владимир воевать с ними даже пытаться не стал, предпочтя искать лапотников. Так что каких булгар на пути в Хазарию громил Святослав, вопрос так и остаётся открытым. Арабы каких-то побитых им булгар упомянули, но без конкретизации, каких. Егоров считает, что если это не путаница вообще с дунайскими, на что арабы тоже были горазды, то тогда только чёрных булгар на азовском побережье, да на нижнем Дону. А тогда и весь маршрут похода вырисовывается черноморско-азовско-донской. Таматарха, Саркел, подъём до излучины, переволакивание в Волгу, да спуск к Итилю и Семендеру. Ну а дальше – да нахрена вы мне все сдались?

В общем, с Хазарии реванш за отцовское поражение взял с такой лихвой, что и титул кагана на правах победителя себе присвоил, а больше ему от этой Хазарии ничего и не было нужно. Не до вас, сами управляйтесь, а будете хреново управляться – опять приду на вы, когда с делами поважнее разберусь. С дунайских болгар, да с ромеев реванш ещё за отца не взят, и пока я его не взял – отгребитесь от меня с вашей мышиной вознёй. Вот как раз этими делами поважнее он и занялся, но это уже, как говорится, другая история. А из неё характерно и показательно то, что не любо ему было в Киеве, а любо в Переяславце на Дунае. И когда облом с этим вышел, то судя по голодной зимовке на Белобережье, он сам определиться не мог, куда ему теперь податься. И целая зима понадобилась, чтобы решить двинуться всё-таки туда, где не любо.

– Так погоди, Андрей! – тормознул его Олег, – А донской-то путь почему после разгрома Каганата не восстановился, если он был удобнее?

– Может, и восстановился, но по мелочи. Это же крюк большой. А днепровский намного короче, да ещё и давно привычный. Егоров в такие тонкости не вдаётся, официоз тем более, но если подумать – печенеги на днепровских порогах формально признавали и власть кагана над собой, но по факту были сами по себе. Брали там "половину штрафа без квитанции", а кагану из неё "из уважения" отстёгивали, сколько своя совесть требовала. И это всех устраивало. А тут Святослав громит Каганат и каганом себя объявляет. Признают ли его таковым печенеги, история умалчивает, но сам он себя таковым считает на полном серьёзе. А если так, то и какие проблемы? Отстёгивать в Итиль печенегам больше не надо, а значит, и их рэкетирские услуги на порогах должны теперь подешеветь ещё. Я допускаю даже, что на какое-то время именно так оно и вышло.

– А потом?

– А потом – проигранная война с Византией. И с печенегами отношения уже не те, и причерноморские русы-дромиты откололись. Подозреваю, что вместе с ними отошли и Таматарха с Саркелом. Их присоединение к Руси официоз велит приписать Святославу, но вот ведь незадача – Владимиру приходится повторять хазарский поход, после которого его сын Мстислав становится первым достоверно известным тмутараканским князем. Но и после этого почему-то донской путь не становится основным, а остаётся днепровский. Не иначе, как и у тмутараканских князей реального контроля над Саркелом не было. И нет в источниках ни единого упоминания ни единого собственного князя Белой Вежи. Так что и не уверен я, откровенно говоря, в её реальном подчинении Киевской Руси. И мне кажется, что тут советско-российско-украинский официоз выдаёт желаемое за действительное.

– То есть, донской путь на самом деле мог и вообще не открыться?

– Ну, не стал реальным соперником днепровского, скажем так. Поэтому я даже и не пытаюсь исключить для нашего провала времена Святослава, Ярополка и Владимира до принятия им христианства. И если бы не вот эта языческая символика на парусе ладьи, то не исключал бы и уже христианских.

За ужином на большом плазменном экране показали самую последнюю съёмку с дрона. Уже все ладьи причалили к берегу Хортицы, а более половины людей с них, уже и палатки себе поставив, теперь обустраивали стоянку и кашеварили. Дворец они там все, конечно, заметили и время от времени показывали на него друг другу пальцами, но как-то и особого возбуждения при этом не выказывали. А группа основняков что-то обсуждала.

Но естественно, подвести дрон поближе для записи их разговоров оператор не рискнул, так что о смысле можно было разве только догадываться по их жестикуляции и направлению взглядов, а мимика была уже трудноразличима. Но и поглядывали в сторону Дворца, и тоже пальцами друг другу показывали, и о чём-то оживлённо спорили. Весь же остальной лагерь, похоже, ожидал, к какому решению они придут. Дисциплина у них явно на должном уровне. Да и странно было бы иное, если Андрей прав, и их торговый караван – государственная и полувоенная операция. Невольно вспомнились Олегу ещё и прежние рассуждения историка о том, что если эта Куявия русов уже существует, то именно она и станет в перспективе самым непримиримым противником их анклава. Кочевники – это на самое ближайшее время, если решатся, но если придут к выводу, что шансы на успешный наскок малы, то и анклав ведь им ничем не угрожает, а мир и торговля – взаимовыгодны. Государство, особенно раннее, грабительско-работорговое – другое дело. Соблазн для их данников и потенциальных рабов, который должен быть захвачен или хотя бы уничтожен. Просто чтобы даже мыслей крамольных об уходе туда у данников не возникало.

А пока караван обустраивается для отдыха после прохождения Порогов. Пара ладей пытается сменить неудачное место швартовки на лучшее. Видно, как многие между палатками хлопочут. Молодые парни, если не при оружии – хрен их знает, рабы они или младшие дружинники, но бабы-то – почти наверняка рабыни, поскольку старух не видно. А у одной из палаток в кадр попали три девчонки-подростка у костерка – эти-то уж точно экспортный живой товар. И хотя не в таком разрешении съёмка, чтобы оценить их стати, но понятно же, что дурнушек каких-нибудь никто не повёз бы в такую даль, да ещё через днепровские пороги. Везут – таких, за которых на богатом юге заплатят дорого и недолго при этом будут торговаться. Лучший генофонд ведь вывозят, уроды!

Не только у той вывихнутой когнитивный диссонанс выявился. Ещё две бабы и один мужик только теперь-то и убедились окончательно, что попадание их кусочка города в прошлое – реальность, а не кошмарный сон. Одна из них вообще истерику закатила. Это куда же вы меня забросили, сволочи? Не хочу! Немедленно верните меня обратно! Потом недовольно заворчали почти все бэушные с довесками, и на это у них были все основания, поскольку уже ведь не только за столиком Олега, но и за столиками вновь призванных на службу парней заговорили о необходимости заполучить молодых, здоровых, рукодельных и неприхотливых туземных девок, которые у самих туземцев явно в избытке, раз их везут на экспорт. Особенно яростно зашипели, когда к этому мнению охотно присоединились и некоторые из молодых ментов. Хоть и не озвучил никто, вместо кого нужны эти девки, но ведь самоочевидно же стремление потенциальных аленей увильнуть от такой участи! А на них ведь рассчитывали в полной уверенности, что деваться им всё равно некуда!

Костян с его Светкой с большим трудом сдерживались от смеха, глядя на весь этот разворошенный улей, Витёк и Гендос прыскали в кулаки между комментариями про отсутствие у туземных девок боязни мышей, тараканов и крови, способность без проблем зарезать курицу, а главное – и родить без кесарева сечения, а Люся, на этот раз занявшая место за соседним с ними столиком, переглядывалась с Олегом и тоже посмеивалась, всё это прекрасно слыша. И когда самая проблемная из бэушных с довесками, не совладав с расстройством, завизжала о ненужности анклаву этих диких и безграмотных туземок, так и добрая половина зала грохнула от хохота.

Ещё три закатили истерику из тех, которые постарше и с двумя детьми, поняв, что первыми из категории "ещё есть надежда" выпадают именно они. Одна даже вообще на полном серьёзе потребовала от Семеренко категорического запрета на приём в анклав туземных девок, пока не выйдут замуж все его незамужние гражданки, имеющие право на семейное счастье в первую очередь по самому факту своего гражданства. Весь зал лежмя лёг от смеха, когда майор ответил ей, что лично она имеет право на своё семейное счастье и вне всякой очереди, как только найдёт жениха, согласного взять именно её. Право-то на счастье имеют все, а вот возможности реализовать его – у каждого свои. Добровольность брака, гарантированная законами цивилизованного общества – она ведь для обеих сторон одинакова. И оставлять потенциальных женихов без желанных для них невест он права не имеет, но точно так же не станет препятствовать и приёму в их анклав женихов для таких гражданок, которые окажутся не востребованы своими. И тут же посыпались шутки о том, что туземные мужики – настоящие, феминизмом современным не затюканные и за руки в боки – сразу и молча в торец засветят. Штук пять тогда обвизжались, требуя защиты себе от ментов постарше, но не смогли внятно ответить, от кого их требуется защищать, и из-за этого ещё пуще рассвирепели, обвиняя ментов в сговоре с препятствующей их законному счастью молодёжью. Столько анклав давненько уже не смеялся.

Можно подумать, для этого нужен какой-то сговор! А то мужики постарше, да поопытнее, и сами не сообразили расклада! Понятно, что для молоденьких и свежих девок они стары, но если эти девки достаются молодёжи, то и не получают женихов из их числа рассчитывавшие на них бэушные с одним довеском, помоложе, посмазливее и поздоровее. Так если менту с оставшейся в прежнем мире семьёй один хрен аленем здесь становиться, то и есть же разница, с какой именно? И чем шире выбор, тем лучше. На хрен надо брать заведомо хреновых, когда намного лучшие есть! Кого-то, естественно, никто не возьмёт, ну так и кто им таким виноват в том, что именно они – худшие? Никто не обязан худших себе выбирать, и правильно начальство говорит, что брак – доброволен для обеих сторон, а не только для одной, привыкшей быть всегда и во всём правой. Равноправие – хорошо, мы – только за. Своими правами – больше поступаться не станем. И никто этого, конечно, не высказал вслух, но судя по новой волне истерик, дошло наконец до них и без слов. Так или иначе, все мужики и не боящиеся пострадать из баб сошлись на том, что пополнение анклаву жизненно необходимо, и прежде всего – здоровой и полной сил молодёжью.

И только за столами у рыбацкой бригады Григорьича, с которой работал в этот день и Юрец, не принимали особого участия в общем веселье, а о чём-то говорили между собой и вид имели мрачный. И после ужина приятель объяснил компании, в чём тут дело. Выбирая сеть между зарослями камыша, где так любят кормиться сазаны, они её случайно зацепили за корягу, и с её высвобождением им пришлось повозиться. А когда уже плыли вдоль берега домой, увидели какое-то оживление среди торгашей на берегу Хортицы, оно их заинтересовало, но когда решили разглядеть его в бинокли – млять, лучше бы уж мимо проплыли и не глядели! Человека ведь там эти дикари решили какому-то из своих богов в жертву принести! Парня или бабу, они издали не разглядели, но держали жертву четверо на весу за руки и за ноги, да так и потащили к жертвенному костру. Жрец ихний молитвы там возносил, помощники его, и как убивали жертву, за спинами толпы видно не было, но орала пронзительно, а потом толпа чего-то благочестивое по своим представлениям орала, но что именно, хрен разберёшь. Но показалось, что и язык какой-то не славянский. И это – предки? Да ну их на хрен, таких предков! Мало того, что работорговцы грёбаные, так ещё и богов своих кормят человечиной!

Каждую весну они это безобразие на Хортице учиняют или только на этот раз какую-то вескую причину для такой жертвы усмотрели, хрен их знает. Но спрашивается, нахрена их анклаву такое непотребство прямо под боком? Не объявили ведь всем прямо за ужином почему? Да просто чтобы хоть поели-то все нормально, и не стошнило никого из особо впечатлительных. То, что дрон в последний раз отснял – это до того было, а потом его заряжаться вернули, отчего и упустили этот неприятный, но показательный момент.

Семеренко на правах бригадира доложит сам Григорьич, но ведь насколько его успели уже изучить как главу анклава – не рыпнется майор, не отмерив семь раз. А тут же как? Пока ты семь раз отмерять будешь, другие уже и отрежут, и унесут. Да ведь увидели уже эти работорговцы и Дворец, и на какие мысли он их навёл, это же к бабке не ходи. Не в этот раз, так в следующий и по их душу уже заявятся, и уже не таким караваном, а всей дружиной, да с ополчением. И скольких тогда убивать на хрен придётся, чтобы вразумить остальных? Ну так и хрен ли тогда этого дожидаться? Разве не лучше сразу же и мозги им вправить, чтобы зарубили на носу раз и навсегда, что здесь им – не тут. Запорожье, страна вольных казаков, не знавших ни рабства, ни сатанизма этого непотребного. А на Хортице и вовсе Сечь была, оплот той былой вольницы, и хотя не перенеслась её реконструкция из их прежнего мира, нехрен позволять этим дикарям поганить и этот почти сакральный для любого запорожца остров! Где угодно, но не на нём, и вообще подальше от Запорожья! Ну и наконец, девки туземные анклаву тоже позарез нужны – здоровые, место своё знающие и рукодельные. Так вон они, на Хортице, у этих ущербных уродов. Хрен знает, куда они их везут, но уж точно не туда, куда надо. Их анклаву они уж всяко нужнее.

Официально-то вопрос этот поднимать – и сам Семеренко сходу решение хрен примет, и половина бабья скандал устроит, все эти бэушные с довесками, да ещё больные, шалавы, стервы и страхолюдины. Им не нужны превосходящие их соперницы за женихов. Ну так и заболтают вопрос, а время идёт. Отдохнут эти торгаши на Хортице, почтят своих богов, да и уплывут себе дальше на юг – и всё, поезд ушёл. Как в том приколе – ага, лучше поздно, чем никогда, сказал еврей, опоздав на поезд. А надо – не опоздать. Казаки они или погулять вышли? Да, понятно, что самозваные, да и то, больше в шутку, чем всерьёз, и все это прекрасно понимают, но живя на былой казачьей земле, как тут и потомкам пришлых позднее не проникнуться идеей преемственности? А сейчас ведь и положение у них такое же во многом, как и у той ранней Сечи на этапе её становления во времена Байды. Тогда крымские и ногайские людоловы в степи озоровали, сейчас вот эти нынешние, тогда рабы туркам требовались, сейчас – византийским грекам, тогда с севера ляхи и московиты свою власть навязывали, сейчас за главнюками вот этих торгашей такие попытки не заржавеют. Но если и сечевикам власти тех тогдашних государств не хотелось, то уж им-то тем более власть этих дикарей на хрен не нужна. А мира с ними устойчивого уж точно не будет.

Но главное сейчас – те девки, здоровые и полноценные невесты для парней, без которых не будет здоровых и полноценных следующих поколений, и в этом тоже полная аналогия с сечевиками. Те тоже невест себе добывали отовсюду, откуда только могли. Но едва ли эти работорговцы предложат девок на продажу. И не для анклава везли, и хрен же ещё знает, заинтересует ли их ещё то, что вот прямо сейчас мог бы им предложить анклав. А потом – будут ли ещё такие возможности? Андрей вон говорил, что уже на следующий год война с их государством не исключена, и тогда – какой в сраку подвоз? Так что брать надо вот этих девок сейчас, пока ещё можно, потом такого шанса уже не наклюнется. Вот только в оружии загвоздка. Рыбаки все участвовать готовы, но у них только двустволки, да пара прадедовских ещё обрезов, один ТТ и два нагана. Сам Юрец однозначно намерен участвовать со своим АК-74, но он – один. Призванным парням выданы пистолеты, но все они извне, и здесь у них автоматов нет, а пистолет – это разве серьёзно против нескольких сотен вооружённых дикарей? И вся надежда на компанию с её ещё тремя автоматами.

И особенно – на Олега с его боевым опытом. Нет, все понимают, конечно, что от навыков оставшейся в прежнем мире войны в этом мире толку мало. Но опыт – это же не только навыки и даже не столько. Сам настрой, привычка не терять голову в опасности и не впадать в ступор, не глупить, а действовать, как обучен вот для этих новых условий. Пускай и слабенько за эти дни обучен, как и все, но настрой и привычка не теряться в бою – этого-то ведь не пропьёшь? Тут одно только присутствие такого человека уверенности и всем остальным прибавит. С таким – не пропадёшь. Есть и среди рыбаков участник начала боёв в Донбассе, но он – инвалид на протезе. Лодку охранять и оборонять может, с места огнём поддержать может, но там, где много ходить или быстро бегать нужно – не для него всё это теперь. А там нужно с лодок десантироваться, быстро по берегу взбираться, лагерь этих работорговцев захватить, быкующих сходу завалить, остальных зашугать, чтобы и не рыпнулась ни одна сволочь. И быстро отбирать ясырь, быстро вести его к берегу, быстро на те ладьи его грузить, которые оставшиеся на берегу должны успеть за это время из всех их выбрать, да на буксир их, да самим грузиться, да ноги уносить поскорее, пока и дикари не опомнились, да стрелами не засыпали, да в погоню не ломанулись. В самой важной, но и самой рискованной части их затеи одноногий ветеран участвовать не сможет, в этом вся надежда только на Олега, без которого – один хрен пойдут, но – стрёмно, очень стрёмно.

Ну и автоматы, конечно, тоже важны. Четыре – это ведь вчетверо больше, чем один. Соответственно, почти вчетверо больше и шансов на успех. Шутка ли – три десятка патронов в рожке, пули которых выпускаются из длинного нарезного ствола и с гарантией прошивают любую кольчугу и любой щит? И таких стволов – четыре, если компания его в этой затее поддержит вся, и это тоже во многом зависит от Олега, которому самому оно и не нужно, когда и Люся явно глаз на него положила, и Нюра, но обществу – надо позарез, чтобы и ствол его поучаствовал, и опыт, и авторитет ветерана, который наверняка добавит и ещё два таких ствола.

Да, Семеренко, конечно, рассвирепеет за такое самовольство, но не расстреляет же, верно? Ну, арестует, подержит под замком для порядка, но ведь и руки ихние анклаву нужны, и сам поразмыслит, да поймёт, что нельзя было в этой ситуёвине иначе. Ну, лычки с него снимет, ну так потом снова и вернёт, потому как больше-то и некому. У кого будет больше опыта реального боя с реальным противником из вот этого нового для них мира? А дикари эти – проглотят и утрутся. Сами быкуют с подвластными племенами, грабят их, да людей в рабство угоняют, так что и с ними быкануть – только справедливо будет. Один ведь хрен не будет мира с ихним государством, ну так и не один ли тогда хрен, кто первый начал быковать? Не этим будет определяться конечный результат, а тем, кто убедительнее быканёт уже в ходе заварухи.

Будет, конечно, шипеть королевскими кобрами это стервозное бабьё, которое в результате попадёт в категорию "просьба не беспокоиться", ну так оно и раньше шипело, не задаваясь вопросом, по делу ли, а теперь пошипит по делу, что уже и не так обидно. Да и на одного ли только его будет шипеть? Всем участникам достанется от них одинаково, а не одному только ему. Мужики же – только одобрят. Анклав невестами обеспечить, а ещё и рабов заодно освободить, пополнив ими анклав – разве не в казачьем духе? Не тот ведь казак, кто носит саблю, шаровары и осэлэдэць, а тот, кто живёт и поступает по-казачьи. А вот это – как раз и будет бесспорно по-казачьи. Свои – поймут правильно.

Не решив ещё окончательно, Олег всё-же пообещал Юрцу посетить их сходку, на которой они будут намечать план действий. Не хотелось неприятностей, которых точно не миновать, не хотелось и лишнего риска, которого не избежать, не хотелось абсолютно и ответственности, которую участники затеи явно намылились взвалить на него. Не зря в армии говорят, чистый погон – чистая совесть. И самому ему на хрен не нужно. Хоть эту Люсю выбери, хоть Нюру – видно уже, что обе только и ждут от него того предложения, на которое уже согласны. И в такой ситуёвине вдвойне не хочется ни этих неприятностей, ни этого риска. И аргументация эта казачья – смешна, если вдуматься. Не были казаками его предки, не нужно этого и ему. Но млять, на опасное, но нужное для анклава дело они собрались, а без него ведь реально и опасности больше, и шансов на успех меньше. И не как свежеиспечённый сержант он им нужен, а как ветеран боевых действий, с которым и спокойнее, и увереннее. И как потом в глаза той же Люсе глядеть и той же Нюре, именно как ветерана его и выделившим, если он откажется? Не сейчас, когда они ещё не в курсе, а позже, когда обо всём узнают. Млять, ну вот нахрена рыбакам попала вожжа под хвост?

А на сходке в парке удивил Григорьич. Ладно горячая молодёжь, которая и на казачью риторику повестись могла, но матёрый мужик в солидном возрасте? Да на хрену он видал всех этих агитахтеров, хоть казённых официозных, хоть ангажированных снизу! Чтобы он, да на миф какой-нибудь пропагандистский повёлся? Но на казачью тему не он говорил, а один из молодых рыбаков – буквально пару фраз на тему недопустимости этой работорговли родными славянскими предками и освободительной казачьей миссии – если не они, то кто же тогда? После чего переключился на девок, реально анклаву нужных. Ну а Григорьич со своей колокольни добавил, что девки для молодёжи и нужны, и важны, да только и о плавсредствах тоже не надо забывать. Ладьи эти торгашеские тоже пригодятся. Местные речные торгаши с юга то ли приплывут к ним, то ли нет. Не дело это, зависеть от них. А что, если они вот с этими заодно окажутся, да бойкот их городку объявят? А им же и соль нужна, и металлы, и ткани, и для пороха сырьё, и много чего ещё понадобится, и за всем этим надо иметь возможность и самим сплавать. И моторы-то не проблема, машины вон без горючего простаивают и только зря ржавеют, но кто из них судостроитель? А тут готовые баркасы, считай, в том числе и вполне мореходные. Ну, хотя бы и для внутренних морей вроде Азовского и Чёрного, а в океан им и не нужно. А на мореходном баркасе, да с автомобильным мотором, да с огнестрелом мало-мальски современным – пусть только кто попробует помешать их собственной речной и морской торговле!

После этого поговорили и о конкретных действиях. Хреново, конечно, что без разведки придётся эту затею осуществлять, но нет на разведку ни времени, ни сведущих в ней людей. И если решат торгаши завтра прямо с утра на контакт выйти, делегацию к ним на одной или двух ладьях направив, то и слава богу, миром-то поладить и честным торгом своё получить – оно всегда лучше, ну а нет, так нет, тогда придётся действовать нахрапом и быковать. Наглость, говорят, второе счастье, а у них оно и оружием подкреплено, какого нет ни у кого из дикарей. Высадиться с налёту, открыть огонь, положить всех мордой вниз и взять всё, что нужно, пристреливая на месте непонятливых. А вот сколько стволов у них для этого будет, да умелых в обращении с ними рук, да опытных в таком деле голов? Без особого восторга и мысленно выстраивая третий этаж матерного загиба, Олег согласился участвовать в этой авантюре, а глядя на него, согласились и Витёк с Гендосом. Григорьич же снова удивил, достав из сумки зубчатую шестерёнку, насаженную на черенок от малой пехотной лопатки, показал всем и протянул Олегу. В качестве то ли воеводского пернача, то ли атаманской булавы. Ты ветеран или где? Ну так и атаманствуй тогда.

Вечером, уже дома, Олег достал с антресолей баул с автоматом и патронными пачками. Разложил перед собой пачки, привезённые с фронта сунул обратно, там патроны посвежее и могут полежать ещё, а вот эти шесть старых, полученных вместе с автоматом, вскрыл и осмотрел патроны. Вроде бы, годны. Достав подсумок с четырьмя рожками, он извлёк их и принялся снаряжать. Мало тогда дали, всего шесть пачек старого стандарта по двадцать штук, как раз на эти четыре рожка, но на завтрашнюю авантюру их достаточно.

Не будут они строчить очередями от пуза, а будут бить прицельно одиночными выстрелами, стараясь не потратить ни одного патрона зря. Новых никто не подвезёт, нет у них военного склада, и чем меньше потратят завтра, тем больше их останется на будущее. Хрен знает, успел ли Костян поговорить с Зозулей, а тот – с Семеренко, но если эта затея выгорит, то победителей не судят и не обижают. По идее, отобрать тогда у них автоматы майор не должен бы. А если и отберёт сгоряча, так потом, скорее всего, вернёт. Ну, разве только на обмене будет настаивать, ну так если достойную предложит замену, так почему бы и нет? Думал ведь уже над этим и в принципе-то согласен. Смотря что предложит. А за исправный и почти новый АК-74 с десятью пачками патронов плюс те, что останутся вот в этих четырёх рожках, говнецо какое-нибудь предложить Семеренко и самому будет очень неловко, и Зозуля, надо думать, слово замолвит.

Но до этого дожить ещё надо, и хорошо бы – всем участникам этой авантюры, и не о последующих событиях голова должна сейчас болеть, а об этом завтрашнем деле с этими работорговцами на пути "из варяг в греки". А чтобы последующих неприятностей было поменьше, во-первых, надо сработать как можно удачнее, а во-вторых, не понести и потерь. Стрёмно, млять, среди бела дня на моторах, никакой внезапности, но предложение ночной вылазки Григорьич отклонил наотрез. Причин не объяснил, но сказал твёрдо, что обсуждению это не подлежит, ну и туманно намекнул, что как раз для минимизации этих последующих неприятностей. И как хочешь, так его и понимай. Ну так и он ведь сам идёт с ними и рискует наравне со всеми, так что подстава тут маловероятна. Как говорят сами титульные хохлы, поживэмо – побачимо, сказав слипый глухому. До укладки ко сну ещё часа полтора, а Люся за ужином как бы невзначай проговорилась о желании прогуляться перед сном в парке, подышать свежим воздухом…