Текст книги "Провал (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

13. Казаки-разбойники

Следующий день, условное 23 мая.

– У них был верный шанс избежать этого, и не наша вина в том, что они и сами им пренебрегли, – констатировал Григорьич, облегчая свежеиспечённому атаману нужное, но тягостное решение, – Весь вчерашний вечер и всё сегодняшнее утро – считай, световой день у них был, чтобы подумать и выйти на нормальный контакт. И тогда, наверное, так и договорились бы с ними миром. Но раз не захотели – это был их выбор.

– Давай, Олег, командуй, а за нами не заржавеет, – поддержал Воронов, сержант из взвода спецназа при ГУВД, неожиданно присоединившийся к самовольщикам вместе с двумя своими бойцами, – Один же хрен другого выхода они нам не оставили.

– Олег, да если бы не моя грёбаная нога, я бы сейчас с удовольствием махнулся с тобой местами, – добавил и ветеран-инвалид, – Млять, в историю же войдёшь!

– Или – влипну, – хмыкнул Олег.

– Из той, в которую влипнешь – все вместе вытащим. Да и вообще ведь, в таком деле – или грудь в крестах, или голова в кустах. Эх, да если бы не моя нога!

И понятно же прекрасно, что подначивает, на "слабо" берёт этот манипулятор хренов доморощенный, и при других обстоятельствах послал бы его далеко и надолго, но сейчас и без его подначек сама ситуёвина такова, что иначе – нельзя.

Подозрительным сюрпризом выглядит и это присоединение к ним с утра трёх "беркутов", как по старой памяти продолжали неофициально называть постмайдановский ментовский спецназ, в котором продолжили службу многие из прежнего "Беркута", ну так во-первых, идут ведь они и рискуют наравне со всеми, а во-вторых, они принесли ещё на всю их десантную группу бронежилеты, хотя кто и на каком ещё основании выдал их вне наряда, Воронов дипломатично отмалчивается, как рыба об лёд. Как и не положенные по штату пулевые патроны к их помповым Фортам-500, да и сами ружья, собственно говоря. Кто надо, тот и выдал, вот и весь у него сказ. Типа, меньше знаешь – спокойнее спится. Да и сейчас-то какая разница? Главное – и защита от самых опасных ранений у людей теперь есть, и самих людей прибавилось, уж всяко не бесполезных в предстоящем деле. А все эти непонятки можно будет выяснить и позднее.

Осмотрев ещё раз противолежащий берег Хортицы в бинокль, Олег не увидел ни единого тревожного признака. Не то, чтобы из лагеря торгашей не заметили движения по одной их надувных лодок, но идя на вёслах, никого они не всполошили, а о моторах им откуда знать? Не заметили они и их накопления за камышами, так что и сюрприз ожидает работорговцев похлеще того, который "беркуты" преподнесли ему. Для кого-то он будет летальным, кто героя из себя корчить вздумает, а для кого-то большим конфузом выйдет, кто в штаны с перепугу наложит, но в любом случае хрен им теперь позавидуешь.

– Все всё запомнили? Без нужды никого не убиваем, но при необходимости ни с кем не миндальничаем. Автоматчики – все ставим на одиночный, – и Олег подал пример, отщёлкнув рычажок на своём автомате в крайнее нижнее положение, – Патронного завода у нас с вами нет, так что бьём только прицельно одиночными, и чтобы ни единой очереди я не слыхал. Заряжаемся! – он прищёлкнул к автомату рожок и передёрнул затвор, – Всем быть наготове! – он ещё раз осмотрел берег Хортицы в бинокль, – Начали! – и затарахтев запускаемыми моторами, лодки вынеслись из камышей и устремились к острову.

Естественно, теперь-то на берегу забегали и загалдели, но то ли не поняли ещё, что происходит, то ли растерялись от вида и рёва моторного транспорта. Понятно, что они люди бывалые и быстро опомнятся, но вот прямо сейчас они ошарашены, и хрен их знает, что за мысли вообще шевелятся в ихних суеверных дикарских бестолковках. Драгоценные секунды идут, дистанция сокращается, приближаясь к уверенному прицельному выстрелу – ага, не думай о секундах свысока. И есть у них бойцы на берегу, есть и по паре дозорных на ладьях, но все они только изумлённо хлопают глазами от моторных лодок, не понимая опасности и явно недооценивая эту горстку людей на этих странных лодках. И теряя свои драгоценные секунды, за которые лучники могли бы натянуть тетивы на свои луки и дать нападающим хоть какой-то бой. Но теперь – поздно.

На последних десятках метров рулевые приглушили моторы, и скорость лодок снизилась, но зато они пошли ровнее, меньше сбивая прицел. Один из дозорных на ладье, начав что-то понимать, угрожающе взмахнул копьём, но Олег уже поймал его на мушку и деловито продырявил ему грудную клетку. Второго, занёсшего секиру для броска, свалил Витёк таким же аккуратным выстрелом. На другой ладье по лучнику промазал Юрец, зато не промазал Гендос, а второго с копьём уложил один их "беркутов" Воронова. А сам Олег ощутил вдруг не то, чтобы спокойствие, а скорее – привычность. Пускай и многое не так, как на том передке, но как и там, вот – мы, а вон – они, и нам их надо сделать.

Перестреляли и расшугали охрану на ладьях, сходу шуганули береговой дозор и обслугу, вынеслись на берег, высадились на него. Рулевые остались охранять лодки, по паре человек вправо и влево зачищать фланги, а основная группа – следом за беглецами к лагерю торгашей. В бегущих не стреляли. Во-первых, не целенаправленно убивать пошли, а освобождать рабов, и незачем лишние смерти, во-вторых, побыстрее надо лагерь ихний захватывать, и там виднее будет, кого надо к праотцам спровадить, а кто пускай поживёт, в-третьих, на бегу один хрен попробуй ещё попади, а с остановки – смотри пункт второй, и нехрен жечь патроны, почём зря, а в-четвёртых, и бежит-то больше обслуги, чем вояк, и их-то уж точно стрелять незачем. Скорее всего, из рабов, которые подлежат не отстрелу, а освобождению и уводу в анклав. Кто-то, возможно, и предпочтёт остаться в рабстве у этих торгашей, и по уму такие анклаву на хрен не нужны, но сейчас и некогда разбираться с их предпочтениями, что-то в лагере видно будет, что-то у себя уже определится, вот там кто попросится обратно, то и хрен с ними, скатертью дорожка.

Пара бойцов, впрочем, попыталась обернуться и оказать сопротивление, но это они, конечно, очень зря, поскольку честных поединков на равном оружии никто ведь ни с кем устраивать не собирался. Обоих героев сделали посмертными, банально пристрелив с коротких остановок, и продолжили преследование бегущих остальных. А судя по редким выстрелам на берегу, кое-кого зачищали и там, но тоже без особых затруднений. Случись там чего, стрельба была бы не в пример чаще, а раз этого нет, то и нормально там всё. Вот впереди – там хрен ещё знает, как всё сложится. Уже высыпают оттуда зеваки, в том числе и вооружённые, но не въехавшие ещё в ситуёвину. И это к лучшему, потому как уж очень их там до хрена. Несколько сотен точно, и чем неорганизованнее они будут, тем лучше. В одного, начавшего было командовать, Олег не поленился всадить пулю, после чего другие образумились и присоединились к беглецам, усиливая переполох.

– Оружие бросить! – рявкнул он, врываясь в лагерь, а один из "беркутов" сходу уложил из помповика ближайшего из не спешащих разоружаться торгашей, – Лечь! Всем лечь! Мордой вверх, руки на брюхо! – и ещё одна автоматная пуля продырявила не в меру воинственного работорговца.

– Зброю кынуты! Лягты! Усим лягты! Мордою угору, рукы на чэрэво! – это уже Воронов продублировал по-украински и тут же завалил ещё одного непонятливого, а пару баб подсечкой и толчком уложил на спину.

Хрен их знает, какой из современных языков ближе к реальному разговорному древнерусскому, если считать таковым язык местных славян Киевщины. После повтора на русском и украинском, вроде бы, кто-то что-то понял, и некоторые из безоружных парней начали укладываться в требуемом положении, их примеру последовала часть девок, потом кто-то перевёл ещё на какой-то язык. Возмущённо заорал что-то на нём же вооружённый, и его пристрелили на месте Витёк с Юрцом, после чего другие начали с ворчанием класть оружие на землю и укладываться сами, и уже их примеру последовала вся их безоружная челядь. Не все, как сказано, но бестолковых подправили лёгкими пинками. Но это – здесь, у входа в лагерь, а сколько народу ещё там, в его глубине, за палатками и в палатках?

Контролировать замирённых Олег поручил Гендосу и двум рыбакам, Воронов добавил к ним одного из своих, который и возглавил конвойную команду, потом сделали и небольшую рокировочку – второго "беркута" Воронов передал Олегу, а взамен забрал у него одного рыбака с длинным обрезом трёхлинейки. Спецназ дозарядил свои помповики, и Олег двинулся зачищать палатки справа, а Воронов – слева. Естественно, соваться в них дураков не было. Их просто опрокидывали, выламывая поддерживающие их колья, после чего пинками выгоняли оказавшихся в них людей. Естественно, не без эксцессов – кого-то пришлось пристрелить, а пару раз не оказались лишними и бронежилеты. А судя по паре выстрелов и матерщине слева, примерно так же шло дело и у Воронова. Но конечно, такая лафа не могла продолжаться вечно. Будучи таки вояками, работорговцы в глубине лагеря как-то организовались, и оттуда выдвинулся уже строй в шлемах, прикрывшийся щитами и ощетинившийся копьями. Против огнестрела – млять, ну прямо как малые дети!

Дав им выйти из-за палаток и даже развернуться, передних расстреляли прямо сквозь их хвалёные щиты, да и кое-кому из задних при этом тоже не поздоровилось. Пули из автоматов и винтовочных обрезов, проходя навылет, поражали и следующего, а ружья, хоть и не могли дать такого эффекта, зато показательно валили с ног и проделывали дыру вполне на свой охотничий двенадцатый калибр. И то, и другое даже для этих наверняка не самых хреновых бойцов оказалось явным перебором. Нет, пара человек, отбросив ставшие бесполезными щиты, честно попыталась атаковать врукопашную, но обоих завалили сразу же. И всё-таки никто из остальных не бросил оружие, просто поредевший строй попятился назад, и понадобилось ещё три залпа, чтобы они побежали. Естественно, не могло быть и речи о том, чтобы перехватить и замирить всех – слишком уж их до хрена, и слишком уж велик их лагерь. Убегали в лесные заросли и отдельные вооружённые бойцы, и небольшие организованные группы, некоторые прихватывали и часть челяди, кого успевали, а другие разбегались сами, кое-кто из парней даже вооружившись ножом или секирой, кто-то даже копьём, и к ним присоединялись отдельные бабы и девки, но и что с этим можно поделать своими малыми силами? Да и не рассчитывал ведь никто исходно перехватить всех. Если бы и смогли каким-то чудом, то как уводить и куда потом девать такую прорву?

Тут и при зачистке-то брошенного лагеря народу набралось столько, что очко невольно начинало играть. Это сейчас они ошарашены и зашуганы выстрелами, но есть и бывалые вояки, привыкшие рисковать жизнью и едва ли довольные своим подвешенным нынешним состоянием, от которого не ждут ничего хорошего. И разве одни только вояки? Несколько безоружных парней из челяди – и те, вооружившись кто чем, пытались на них напасть, и их тоже пришлось пристрелить на месте. И это напрягало ещё сильнее. А чего тогда ждать от остальных, когда опомнятся? И сбежавшие в лес вояки паниковать ведь не будут, а быстро организуются, и у них ведь наверняка и лучники есть, да и челядь не вся, как видно, освобождению рада. Или просто не въехала всё ещё с перепугу, что это именно освобождение, а не смена хозяев? Только им-то от этого разве легче? Млять, влезли тут в воду, не зная броду, называется!

– Так, быстро отбираем девок! – скомандовал Олег.

Пацанва анклаву тоже нужна, но во-первых, девки нужнее, из-за них-то и весь этот сыр-бор затеян, так что их – в первую очередь, а во-вторых, как тут быть уверенным в лояльности отбираемой пацанвы? Строго говоря, нет такой уверенности и в отношении девок, но с ними бабий конформизм должен сработать. Многие команд не понимают или вставать боятся, и их приходится поднимать на ноги принудительно, но после первого их десятка срабатывает тот означенный конформизм – очередной и пальцем в неё достаточно ткнуть, чтобы встала и сама отбежала к отобранным. А пока отбирали девок, наклюнулась дельная мысль и по пацанве – сами сейчас и рассортируются. Олег велел им встать всем и собраться в кучку, а затем объявил, что кто идёт с ними, те идут сами, а кто не хочет – на хрен отсюда, да поживее, чтоб мигом духу ихнего здесь не было! Мигом, конечно, выйти не могло, но когда Воронов продублировал по-украински, примерно треть пацанвы в бега подалась, четверть – к девкам, остальные заспорили между собой и явно не по-славянски. Но тут и одна из девок что-то сказала им на том же языке, и добрая половина тоже к ним перешла, а остальные побежали к зарослям.

– Хорошо придумал! – одобрил Воронов, – Нахрена нам вражья пятая колонна?

– Ага, её нам ещё только не хватало! – хмыкнул Олег, – Теперь – железяки! Эй, вы – собрать все ножи и секиры! – это адресовалось пацанве, – У всех, не только у убитых!

– Тоже разумно – вяжешь их если не кровью, то участием в грабеже.

– И это до кучи, но прежде всего – инструмент. И ножей своих мало, куда ещё с ними делиться, хрен хватит, а топоров вообще же с гулькин хрен – и самим-то не хватает ни хрена. С этими грёбаными гаражами, млять, ушёл же на хрен и весь инструмент. Весь бы ихний лагерь обшмонать, но млять, очково! Сваливать надо, пока они не опомнились!

– Да, ты прав, времени на шмон ни хрена нет!

Вояки яростно ругались, когда пацанва разоружала их, но выстрел в воздух им сразу напомнил всю глубину их неправоты. Баб постарше тоже не неволили, и штук пять ушло к зарослям, а столько же примерно перешло к девкам. И пора было, поскольку сбор трофеев пацанвой тоже подошёл к концу. Ими и нагрузили как пацанву, так и девок, после чего построили их в колонну по два и повели трусцой к берегу. Убедившись, что отошли они достаточно, а луков ни у кого из этих вояк не осталось, Олег скомандовал и всеобщий отход к берегу. Если что, отстреляются там, прикрывая погрузку.

– Ну куда вас несёт? – раскомандовался Григорьич на берегу, – Вон туда и туда! – он указал колонне туземного молодняка на ладьи поменьше, и вышедший на берег Олег не мог не признать его правоты – на совсем уж маленькие ладейки хрен хватит буксиров, а здоровенные хрен отбуксируешь с их слабенькими лодочными моторами.

Точнее, хрен уйдёшь от погони на ладьях с полными командами гребцов. Это и пыталась им наглядно продемонстрировать вышедшая наперерез ладья, на которой бойцы старательно прикрывали себя и гребцов щитами, держа их наискосок. Разумно для защиты от стрел, которые пошли бы на рикошет, но не от автоматных же пуль, в самом-то деле!

– Продолжать погрузку! – скомандовал Олег, – Автоматы – выбиваем бойцов на ладье и их гребцов. Бить только прицельно! По готовности – самостоятельный огонь!

Хоть и одиночный огонь, но из четырёх стволов – у противника быстро отпала охота изображать викингов. Так и не выйдя наперерез их курсу к заводи, ладья отвернула, описала полукруг и ретировалась.

– Прекратить огонь! – патроны им следовало поберечь, поскольку понятно уже и ёжику, что на этом дело не закончено, а пожалуй, только начато.

Ну сколько там они перебили вместе с этими? Десятка три, вряд ли больше, это в пределах десяти процентов от общей численности вояк-работорговцев. Для современной армии такие потери чувствительны, но дикари наверняка привычны и к намного большим. А эти их только обозлили, и теперь уж точно жди их скорого ответного визита и уж точно не с мирными намерениями. И хотя это предполагалось, да и в городке, конечно, стрельбу слыхали, и с башенки Дворца дозорный в бинокль наблюдал, и есть там кому сложить два плюс два, да подготовить встречу, но млять, тоскливо-то как становится! Собственно, он и не ждал, что такая самовольная выходка с рук сойдёт, но пока голова была занята вот этой операцией и болела об успехе и бескровности для своих, о расплате как-то и не думалось – до неё ещё дожить нужно было. Ну, вот он уже и практически дожил. Ну так это мёртвые, если верить тому самому Святославу, срама не имут, а живые – очень даже имут, когда их самих имут. А что Семеренко отымеет теперь по самые гланды – это даже к бабке не ходи. Особенно, если погибнет кто-нибудь при отражении заслуженной ими ответки торгашей.

Но это всё – ещё впереди, а пока надо доводить операцию до конца. Молодняк в выбранные ладьи погружен, от берега они отшвартованы, на буксир их моторками взяты – пора и самим грузиться, да не на моторки, а на эти ладьи, дабы отстреливаться от погони и держать её на безопасной дистанции.

– Григорьич! Командуй переправой! – передал он полномочия, взобравшись на корму одной из ладей.

Точнее, на нос, судя по резному украшению на штевне и отсутствию рулевого весла. Правильно, это к берегу ладья носом причаливала, а к реке-то сракой развёрнута, за которую её теперь и буксирует надувная моторка. Смешно, но реально оно и без разницы, потому как и срака у ладьи тоже острая, не транцевая корма ни разу. Жаль, что у него она не такая же острая, дабы начальству дрючить было не сподручно. Вот это влип, млять! И нахрена только повёлся на это бутафорское атаманство? Конечно, и не участвовать нельзя было, иначе перед бабами потом со стыда бы сгорел, ну так и поучаствовал бы рядовым, с которого и спрос как с рядового. А чего я? Как все, так и я. А вам что, разве не доложили, пан майор? Рядовому исполнителю и дурака включить легче – типа, без меня было кому и доложить, и дозволения спросить, а моё дело – маленькое, получай приказы, да выполняй их беспрекословно, точно и в срок. Но теперь-то – хрен там, раз отметился главнюком, так и вздрючен будешь как главнюк. Ага, хоть и не единственный организатор преступления, но – тоже организатор. Отвечать – похлеще, чем всем остальным. Млять, и в начале было тоскливо, как ещё дело пройдёт, а теперь, когда прошло удачно, и радоваться бы, а вместо радости – ещё тоскливее становится.

Скорость и с этими ладьями среднего размера на буксире далека от скорости у этой же лодки без прицепа, и пожалуй, тоже хрен ушли бы от преследования, ломанись за ними противник сразу же всей своей оставшейся флотилией или хотя бы её половиной. Но так быстро собраться в нужном количестве разбежавшиеся не могли, а по одной ладье или даже по две в преследование пускаться – попробовала уже одна команда, и результаты её не обрадовали. Эти – явно не из тех, кто любит наступать на одни и те же грабли дважды. И это – тревожит. Кто-то ведь уцелел и сбёг и из тех задних, которые строем пытались их атаковать. И значит, второй раз они под такой расстрел уже не подставятся. Но и оставить это дело так они, конечно, тоже не захотят. На берегу столпились, в их сторону пальцами и копьями указывают, в ладьи грузятся. Что он сам на месте ихнего главнюка предпринял бы для таких условий и его знаний об их анклаве? Пожалуй, десантировался бы со многих ладей сразу широким фронтом, да так широким фронтом и атаковал бы Дворец бегом, да врассыпную. Млять, а ведь тяжело придётся, если они именно так и сделают.

Но пока они в преследование не пускаются, а только накапливаются, под пули не спешат, и это хорошо. Свой берег уже близок, за косой сразу в заводь, там высадка, да свои лодки быстро ко Дворцу на руках, не настолько они тяжелы, да и молодняк туземный поможет, а ладьи трофейные – хрен с ними, если и завладеют ими прежние хозяева, а судя по их накоплению, они и ещё сами пригонят, да только вряд ли все обратно уведут и даже попортить брошенные едва ли успеют. Что-то подсказывает, что не до того им станет под огнём-то, катастрофически не до того. Судя по суматохе на крыше Дворца, по брошенной траншее, да по отсутствию на берегу заводи рывшего её тракторного "динозавра", тёплая встреча работорговцам готовится, и сюрпризом их высадка для анклава не станет.

Ага, двинулись наконец! Последние бойцы торгашей ещё грузятся в ладьи, но заполненные отшвартовываются, а передовые – уже плывут. Не слишком, впрочем, спеша оторваться от остальных, а явно намереваясь двигаться через реку кучно и высаживаться на берег массово. Хреновенький вариант, конечно. И до хрена их, и бегом в атаку пойдут, не мешая друг другу, и попадать в них хреново обученным стрелкам будет труднее. Мало того, что цели одиночные, так и очко же у горе-стрелков будет играть! А как ему тут и не сыграть, когда бежит на тебя эдакий бугай с копьём, секирой или мечом? Если добежит – убьёт ведь на хрен! А он ведь и не наш современный задохлик, он же и здоров, как бык, и на адреналиновом допинге, и хрен его знает, остановит ли его ещё вовремя эта пуля.

И хрен задержишь ведь их, и вся надежда теперь на готовность анклава к атаке, на количество стволов, да на эти баррикады на всех проходах во внутренний двор Дворца, с которых, спасибо Андрею Чернову, и были начаты все фортификационные работы. Хрен увидишь их с берега, но давно готовы, и главное – стрелками их только занять вовремя. А за этим, судя по стрелкам на крыше, едва ли заржавеет. И отбросив бесполезные опасения, Олег опустил бинокль, когда флотилия преследователей скрылась за косой. Григорьич-то своё дело знает и зря ни единой секунды не потеряет, вон как сразу к старому пляжу ведёт и к тропе с него до Дворца. Правильно, там и высадка удобнее, и надувные моторки вверх тащить ловчее. Не оставлять же их дикарям, чтобы порубили их на хрен, верно?

Григорьич и рулевые по его примеру не просто к пляжику вырулили, а ещё же и разогнались так, что и ладьи на буксире по инерции на песок носом выскочили. Точнее, кормой, конечно, поскольку нос-то – сзади. За что буксировали, то и выскочило, главное – хрен теперь унесёт без посторонней помощи. Будет ли кому оказать означенную помощь, это уж как стрелки отстреляются. И если не зря патроны пожгут, так не меньше, а больше ладей работорговцев останется в заводи, чем оставляется сейчас. Но об этом и без него, по всей видимости, найдётся кому позаботиться, а его дело сейчас – высадку организовать со скорейшей эвакуацией людей, моторок и трофеев в безопасное место.

– На берег! Все на берег! Быстрее! – скомандовал Олег освобождённым, заодно поясняя слова и жестом, – Нет сходней, спрыгивайте так! Та стрыбайтэ ж, дурни! Швыдче! – не успев разобраться, какой из языков им понятнее, добавил и по-украински, – Швыдче!

Пацанва, въехав, начала спрыгивать, и хотя пара человек при этом на ногах не удержалась, а нагребнулась, встали сами и они, обойдясь без травматизма. Тяжелее, как и ожидалось, пришлось с девками, из которых сразу последовала за пацанвой только треть, а остальные то ли боялись прыгать, то ли стеснялись, что подол задерётся, и пришлось на них наорать, чтобы пошевеливались. Этих нагребнулись штук пять, так одна из них ещё и нос расквасить исхитрилась, а трёх пришлось спускать с борта, держа за руки, и примерно то же самое творилось на остальных ладьях. Когда кое-как выгрузили этот перешуганный курятник, весь молодняк повергла в ступор новая команда Олега пацанам передать все эти трофейные железяки девкам. Выпучили глаза, не веря услышанному, даже когда Воронов по-украински им продублировал. Пришлось самим у нескольких пацанов железо отобрать и девкам вручить, и только после этого повиновались остальные. Поняли они смысл этого решения только тогда, когда Олег указал им на лодки и сам подал пример – не девкам же слабосильным тащить их в гору!

Пришлось им с Вороновым и повозиться, распределяя своих и пацанву по всем пяти надувным лодкам так, чтобы и нагрузка на всех была хотя бы примерно равномерной и в посильных для всех пределах, и нелегко это было в спешке, но приходилось учитывать и крутизну подъёма, на который давеча и пожарный КрАЗ с полной цистерной взъехать не мог без риска угробить мотор. Ага, а им сейчас на своих двоих его преодолевать, да ещё и лодки эти нести, да и поторапливаться, если не хотят вступать в арьергардный бой с этими работорговцами, которые только о том и мечтают, чтобы нагнать их, да пошинковать всех в мелкий салат, и шинкователей этих, горящих неподдельным энтузиазмом, не одна сотня, и сумеют ли они остановить всю эту ораву огнём из всех своих стволов, на практике ну уж очень не хочется как-то проверять. На хрен, на хрен!

Потому-то и нагрузил он трофейными железяками девок, что на них силёнок и ихних хватит, а пацанве – помогать им самим лодки эти нести, которые намного тяжелее и громоздче, а для этого руки пацанве нужно было разгрузить от их ноши. Не оттого, что не справились бы и с ней, а оттого, слишком неудобно было бы им тащить и то, и другое. Да и просто по справедливости – каждый ведь должен какую-то долю общей нагрузки нести, и нехрен баловать девок, которые не избалованными анклаву нужны. А чтобы не бздели – вперёд их. Григорьича по возрасту тяжестями не навьючишь, здоровье уже не то, зато вид у него в силу того же возраста самый представительный и авторитетный, что и требуется во главе колонны, дабы не ныли и не вякали. Не навьючишь и инвалида на протезе, ему и так быстрая ходьба вверх нелегка, зато в голове колонны и прикрикнет, и подзатыльником вразумит тех, кто возраста Грирорьича не уважит, потому как некогда тут церемониться с непонятливыми, а надо побыстрее туда выходить, на возышение с Дворцом. И чем скорее, тем лучше, поскольку погоню ведь обождать не попросишь.

Так и пошли по тропе – Григорьич с ветераном-инвалидом налегке и впереди, указывая дорогу, за ними девки с железяками, а замыкающими – вся остальная команда и пацанва, нагруженные лодками. На крутом подъёме Олегу и самому-то пришлось нелегко, а пацанва и вовсе пыхтела, но не было времени на передышку – судя по гудку сирены, да тревожным окрикам с башенки Дворца, преследователи уже показались у входа в заводь, а может, уже и сворачивают в неё. Но они сами – уже наверху, и выход с тропы прикрывает блокпост, а если дикари сунутся напрямую ко Дворцу широким фронтом, так им и подъём придётся преодолевать ещё круче, и дорога перед Дворцом достаточно широка, площадка по сути дела, которая прекрасно простреливается хоть с баррикад в проходах, хоть из окон второго и третьего этажей, хоть с крыши, хоть с башенки.

– Сюда! – крикнул им Михаил с блок-поста, указывая стволом путь между ним и Дворцом, по которому уже уводили девок.

– Туда, живее! – скомандовал Олег, направляя и переноску лодки в указанную сторону между блокпостом и Дворцом.

– Туды, швыдче! – продублировал Воронов для пацанвы.

– Шнэлля! – прикололся Юрец, – И где только моя губная гармошка!

– Явились, казаки-разбойники? – раздался с крыши усиленный матюгальником голос Семеренко, – Лодки – за Дворец и там оставить, туземных девок и пацанву передать там сержанту Васильевой!

– Млять, вот теперь мне точно звиздец, – безрадостно хмыкнул Олег, укладывая лодку на мостовую за Дворцом, – Валя, арестовывать меня сейчас будешь?

– Ни на какой твой арест я команды не получала, – усмехнулась Васильева, – А была команда только принять у вас туземный молодняк и отвести его в парк.

– Да не дрейфь, атаман! – подбодрил его Воронов, – В деле же не дрейфил, хоть и было отчего? Ну так и тут – тем более не с чего. Отлично же сработал.

– Нормально всё будет, – поддержал и Григорьич с ухмылкой.

– Воронов и Гаврилюк! – вызвал обоих в матюгальник Семеренко, – А не будете ли вы так любезны включить ваши рации? Или вы хотите, чтобы я ещё и сорвал голос?

– Варон на связи! Приём!

– Горилла на связи! Приём!

– Вот так-то лучше, – теперь голос майора доносился из обоих динамиков, – Ты, Варон, со своими орлами – на правый фланг к Батьке. Как понял? Приём!

– Понял, Седьмой, исполняю. Конец связи!

– А ты, Горилла, направляй Григорьича со всеми его браконьерами во Дворец и на баррикады под командование Рукастого, а потом сам со своими автоматчиками – что у вас там, кстати, с патронами? Приём!

– По три рожка точно есть! Приём!

– Отлично, хватит за глаза! Все четверо – на левый фланг к Писарро и поживее, дикари уже на подходе! Как понял? Приём!

– Понял, Седьмой, исполняю. Конец связи!

Писарро – это как раз Михаил Писарев и есть, старший на блокпосту, а судя по направлению всей их четвёрки на левый фланг, на правом автоматчики Чубука, калаши на обоих флангах для перекрёстного отстрела атакующих. Млять, там по пулемёту лучше бы всего, да патронов уже в лентах тыщи по полторы, но хрен ли тут мечтать о несбыточном? Тут и к автоматам-то патронов с гулькин хрен, отчего и приходится бить одиночными. Но зато и прав Семеренко, так – реально хватит за глаза. Ценой лишних нервов, потому как и хрен положишь атакующую волну длинной очередью, а надо каждого выцеливать, а он не дурак дожидаться, он атакует, и их до хрена таких, и дай бог всех их уложить успеть, пока не добежали и не завязали рукопашку, в которой против них – ни единого шанса.

Васильева тем временем повела туземный молодняк куда-то в парк, ну так это как раз тот случай, когда баба с возу – кобыле легче. Хрен их знает, куда она их там денет и чём займёт, но это теперь уже её трудности, а не его. Григорьичу и команда не нужна, и сам всё слыхал, уже организовал своих рыбаков и повёл во Дворец, тоже ещё одна забота с плеч долой, так что теперь только своих автоматчиков к Михаилу на подкрепление вести и в его распоряжение с ними поступать, а там – что скомандует, то и выполнять. И голова ни о чём не болит, окромя собственной задачи, и вздрючка от Семеренко за разбойничью самовольную выходку откладывается, что тоже немаловажно. Глядишь, и поостынет сам майор, пока боем будет руководить, а он в этом бою – реабилитируется. Мелькнула даже мысль, а точно ли майор не знал об их затее? Уж больно хорошо всё к бою подготовлено, да и бронежилеты эти с ружбайками как-то уж очень лихо Воронов из оружейки получил, да и сам-то откуда об их затее узнал? Но и жизнь приучила Олега не доверяться слишком уж радостным догадкам. Может, Семеренко просто сходу по обстоятельствам сработал, и сейчас ему не до разборок, а вот разрулится ситуёвина, да появится у него время, и тогда – только держись! Да и некогда над всем этим голову ломать – бой впереди.

На блокпосту Михаил забрал Гендоса с Юрцом, а вместо них дал Олегу одного из своих ментов с МП-5 и приказал выдвинуться ещё левее для предотвращения обхода их блокпоста. И вовремя – судя по новому гудку, работорговцы уже десантировались. А они – уже учёные, чего ожидать – уже примерно представляют и времени на раскачку точно не дадут. Сейчас накопятся на берегу, да ломанутся врассыпную. Так оно примерно и вышло. Едва только Олег успел выбрать позицию в леске за тропой и доложить Михаилу по рации своё местоположение, как далеко справа, за Дворцом, уже захлопали одиночные выстрелы калашей, а на тропе и с их фланга показались передовые дикари. Такими же одиночными их и встретили, успев завалить троих, остальные ломанулись назад, но им добавили ещё и с блокпоста вдогон и кажется, уложили ещё одного.