Текст книги "Провал (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц)

Безбашенный
Запорожье – 1. Провал

1. Пропавшие кварталы

Раннее утро 18 мая 2024 года, город Запорожье, микрорайон Соцгород.

– Дальше может быть опасно, пан губернатор, – предостерёг полицейский, и у генерала Кысько, начальника ГУ НП Украины в Запорожской области, не нашлось слов для выговора подчинённому за использование им русского языка, поскольку увиденное собственными глазами не лезло ни в какие ворота.

Исчез без следа целый кусок города! Вот буквально вечером он был на месте, ночью дважды выходил на связь оперативный дежурный городского управления полиции, но между двумя и половиной третьего в областном управлении вдруг пропал свет, а после запуска резервного дизель-генератора на очередную проверку связи городское управление не ответило. А высланный туда автомобильный патруль даже под угрозой увольнения со службы с последующей мобилизацией в ВСУ клялся и божился, что вообще не наблюдает на месте и самого здания городского управления с Днепровским отделением полиции. И тут уж оперативный дежурный областного управления был вынужден поднять с постели самого генерала Кысько. Потом оказалось, что обесточен и его жилой район, как и добрая четверть города, но это-то уже исправлено переключением на резервные линии от других ЛЭП, а вот что прикажете делать с исчезнувшим куском микрорайона Соцгород?

Вместе с городским управлением и отделением полиции с прилегающим к ним жилым домом куда-то пропала и расположенная за ними средняя школа номер тридцать, и соседний с ними квартал жилых домов между улицами Валерия Лобановского и Богдана Хмельницкого, пока не поймёшь, что с Парком металлургов за ними, но за этим парком не видно и Дворца детского творчества, бывшего пионерского, и это тоже наводит на весьма нехорошие подозрения.

Исчез и кусок перпендикулярной Соборному проспекту дороги с авторазвязкой перед въездом на плотину ДнепроГЭСа, но сама плотина, вроде бы, никуда не делась. Уже и это радует, а то ведь как вспомнишь тот скандал с давним подрывом плотины Каховской ГЭС и потопом ниже по течению, в котором обе воюющие стороны до сих пор обвиняют друг дружку – только этого здесь сейчас ещё не хватало! И так-то поди ещё объясни, что за чертовщина здесь произошла, когда его об этом запросит его вышестоящее начальство из Киева, а оно ведь обязательно запросит, и мало ему радости от того, что в точно таком же положении и СБУшник. Оба сами ни черта не понимают и сами никогда не поверили бы в такое, если бы не видели сейчас собственными глазами. Ведь мистика же какая-то!

Скрашивает досаду от предстоящих неприятностей только одно – прострация полковника, начальника городского управления. Тоже выдернут с постели среди ночи, но Кысько поторчит здесь с губернатором, сколько придётся, да и укатит к себе в областное управление. А полкану куда, если его рабочее место банально исчезло? А ещё ведь начали и подчинённые прибывать, и каждый ведь в охренении и ждёт указаний от начальника, а тот – сам в точно таком же охренении! Нет, занять-то он их на ближайшее время займёт – ага, уже и сам сообразил в оцепление их начать расставлять, но дальше-то что? Люди-то остались, со зданием пропала только дежурная смена, но управления как такового – нет.

В точно таком же положении и майор, начальник отделения, но этот – молодец, сразу же сообразил, что сейчас важнее и неотложнее. Газовые магистрали! Трубопроводы газоснабжения пропавших жилых домов оборваны, и газ в местах обрыва наверняка ведь просачивается, и не дай бог, закурит кто-нибудь в таком месте – шарахнуть ведь может не хуже разрыва артиллерийского снаряда! И майор, отогнав всех от границы обрыва, звонит по сотовому в "Эксимгаз", требуя немедленно перекрыть подачу газа к указанным домам и поскорее прислать бригаду для заглушения оборванных магистралей. И правильно ведь делает. Главная беда уже случилась, и с этим ничего уже не попишешь, а вот другие беды, сопутствующие, предотвратить ещё можно, чем майор и занят. Только помочь ему в этом надо, а растерянный полкан – явно не въезжает, и растолковывать ему некогда.

Достав сотовый, генерал сам позвонил в ГКП Основание и затребовал бригаду землекопов с экскаватором и электриками. А затем, заодно уже, и в троллейбусный парк номер один. Середина проспекта в этой части исчезла вся, а вместе с ней и вся та линия, а с этой стороны из-за неровного края обрыва часть опор сохранилась, часть исчезла, тросы растяжек и провода оборванными прямо на земле валяются. Хоть и не работает линия, но мало ли, а вдруг какой-то идиот на подстанции не тот рубильник сдуру переключит, и вот только искр на оборванных концах проводов им здесь сейчас не хватало! Теперь в таком состоянии – за поворотом не видно вообще ни единой опоры – всё равно не может быть и речи о восстановлении движения троллейбусов по этой части проспекта, ну так и кому эти огрызки тогда нужны? Вообще демонтировать их на хрен, от греха подальше!

– Добре! – кивнул губернатор, проследив за его взглядом на оборванные тросы и провода, – Ще спиткнэться хтось.

– Та нэ тильки цэ, пан голова, – ответил Кысько, – А якщо воно искранэ? А там ще и газови трубы тэж обирвани.

– Може гребпнуты? – въехал губернатор, поёжившись.

– Може, пан голова. А воно нам трэба? Гэть звидси усю цю… як йийи…

– Хрень, – подсказал губернатор, криво ухмыльнувшись, – Говорите по-русски, Артём Иваныч, мы один хрен в такой жопе, что плевать уже на дурацкую формалистику, – нынешний председатель областной администрации Иван Фёдоров, бывший мэр занятого российскими войсками Мелитополя, будучи и его уроженцем, сам владел русским языком намного лучше, чем официальной державной мовой, а уж Запорожье, столица области, как было всегда русскоязычным, так по факту и остаётся.

– Благодарю, Иван Сергеич, – губернатор намного моложе его, всего тридцать пять лет от роду, но начальство есть начальство, и спасибо хоть, не слишком важничает, – Сейчас здесь главная проблема – оборванные газовые трубы. Если газ гребвнёт – мало не покажется, и правильно майор сделал, что газовщиков вызвал и велел перекрыть подачу газа – я сам, стыдно признаться, только по его действиям и сообразил.

– Ну, кто же мог знать, что вот такое случится? – развёл руками губернатор, – Но погодите, это что, весь микрорайон теперь будет от газа отрублен?

– Не весь, но все вот эти ближайшие кварталы – да, будут отрублены, пока не заглушат оборванные трубы. Я для того и вызвал землекопов, чтобы газовщики быстрее до мест обрыва добрались. Чем скорее сделают, тем скорее вернём газ. Так, что за хрень? Извините, Иван Сергеич! – генерал снова достал сотовый, – Марченко! Дорожников сюда немедленно с сигнальным ограждением, три машины! Да, на конце Соборного, поворот на плотину! И подсрачника им дай, чтобы поторапливались!

– Что там, Артём Иваныч? – поинтересовался Фёдоров.

– Да вон, съезд с плотины, – Кысько указал рукой на полукруглой формы мост над шлюзовыми каналами, плавно спускающийся с высоты плотины ДнепроГЭСа, но на последнем участке съезда обрубленный с уступом метра в полтора, – Грыщак! – подозвал он полковника, – Если я за тебя буду работать, ты тогда нахрена нужен? Двух человек на съезд с плотины, пока не подъедут дорожники! И звони на ту сторону, чтобы блокировали въезд на неё и заворачивали всех к Преображенским мостам!

– Вы перекрываете движение по плотине? – встревожился губернатор, – Но как же тогда быть с грузопассажирскими перевозками? Вы же прекрасно знаете, каково было после мартовского обстрела – пропускная способность Преображенских мостов давно уже совершенно недостаточна, а новый мост – сами знаете.

– Знаю, Иван Сергеич, всё знаю, – хмыкнул генерал, – Но что вы предлагаете? С этим грёбаным провалом на съезде у нас, считайте, один хрен нет дороги через плотину. И сейчас главное – избежать автокатастроф и заторов. Пока, слава богу, никто ещё оттуда не нагребнулся, пост дорожников с сигнальным ограждением туда поставим, чтобы тормозил всех и заворачивал на хрен обратно. Через мосты Преображенского пусть едут. Технику у коммунальщщков и строителей вы сами забрали для вояк почти всю. Я понимаю, первым делом интересы обороны, но без этой техники они вам быстро этот съезд не восстановят. И тут – только вам карты в руки, поскольку я вояками не командую и вернуть технику не могу. Могу вот только проезд по плотине закрыть, чтобы люди и машины на съезде с неё зря не побились. Пока не будет устранена опасность.

– Хорошо, Артём Иваныч, я понял. Технику для строителей я у вояк вытребую – не насовсем и не всю, но в нужном объёме. В конце концов, скорейшее восстановление проезда через плотину и в их интересах тоже. Но это же один хрен надолго! Неделя, а то и все две, если делать, как следует. Времянку бы какую-нибудь, но чтобы быстро, в идеале – чтобы сегодня же хоть какой-то проезд через плотину восстановить!

– И за этим – тоже к воякам, Иван Сергеич. У них же мостоукладчики есть. Там у нас дорога в четыре ряда, два туда, два обратно. Устроит их однорядный проезд – с них два мостоукладчика на нужный им тоннаж. Если нужен двухрядный проезд – пусть ищут и выделяют четыре. Откуда они их снимут – не знаю и знать не хочу, но – щоб було.

– Да, я понял, благодарю за подсказку, – и губернатор тоже взялся за сотовый.

Строго говоря, вояки не подчинялись и ему, у них своё командование со своим ВСУшным подчинением, а его власть – гражданская, и в условиях войны она воякам тем более не указ. Но это в теории, а на практике с вечной нехваткой у вояк ресурсов как из-за боевых потерь, так и из-за банального разворовывания, воякам в прифронтовом городе без помощи гражданской власти не обойтись, а долг – он ведь платежом красен. Все полевые укрепления к югу от города, укрепления "Запорожстали" – разве справились бы они одной только своей техникой и стройматериалами, да даже и людьми? Эти урря-патриотические неадекваты критикуют его за невнимание к городской инфраструктуре и за невыделение им пренебрежение её ремонтом. Доболтались уже и до того, что как Мелитополь он сдал – ага, не сбежавшие вояки сдали, а именно он, гражданский городской голова – так теперь и Запорожье собрался собрался сдать, отчего и не ремонтирует городскую инфраструктуру. А чего её, типа, ремонтировать, если один хрен русне город сдавать, пусть сама его тогда и ремонтирует. Млять, посидели бы сами у русни в плену, когда судом своим стращают, и ты не знаешь, то ли обменяют тебя, то ли реально под ихний суд пойдёшь! И вот защищай ещё после этого такое дурачьё!

А ведь куда всё шло? Воякам, вот на эту самую оборону для защиты города, а с ним – и этих самых горлопанистых крикунов, его же и обвиняющих, почём зря. Ладно ещё пророссийские, они помалкивают, и вреда от них немного. А бузит кто? Свои же, казалось бы, жовто-блакитни та червоно-чорни свидомые активисты!

Может, хоть теперь утихнут, увидев собственными глазами его взаимодействие с ВСУ в самом городе? Да нет, хрен там! Ещё и эти исчезнувшие среди ночи кварталы на него повесят! Хрен их знает, чем будут обосновывать, но эти – найдут чем. И хрен с ними, пускай горлопанят, лишь бы под ногами путались поменьше! А вояки – да, Кысько дельно посоветовал. Конечно, есть у них сапёрная техника, в том числе и мостоукладчики. Это в наступлении они были бы нужны им самим, и год назад выпросить их было невозможно, но сейчас-то никакого наступления здесь нет и не предвидится, и мостоукладчики у вояк один хрен простаивают, и уж ему-то – едва ли откажут. Так оно и оказалось. Связавшись по сотовому с командиром группировки на "Запорожстали", Фёдоров легко договорился и о присылке двух мостоукладчиков немедленно, и об ещё двух в течение дня, и о возврате ему строительной техники в ближайшую пару дней и на всё время, пока не восстановится нормальный проезд по плотине. И вопросов даже командир военной группировки лишних не задал, на которые нелегко было бы дать ему внятный ответ – раз тебе нужны, а у меня есть и простаивают, то и какие проблемы?

– Млять, шо за на хрен?! Где дорога? Где развязка? Где дома? И хрен с ними со всеми, но где мои машины и люди?! Кто-нибудь объяснит мне, шо вообще за хрень у вас тут происходит?! Ой, пробачтэ, пан голова, нэ побачив вас, – узнав губернатора, вояка тут же выскочил из джипа и козырнул, – Капитан Бойко, зъеднанне "Запорижсталь"…

– Говорите по-русски, капитан, – разрешил Фёдоров, – Мы тут все, я бы сказал, без галстуков. А что за хрень тут происходит, мы и сами очень хотели бы знать, – начало светать, и уже хорошо было видны буйная трава, а в отдалении кустарник и даже деревья там, где буквально вчера были дорожное покрытие и городские кварталы.

– Млять! Срань господня! – вырвалось у Бойко, и он потянулся за сигаретами.

– А вот курить здесь не надо, – остановил его Кысько, – Вот как раз и газовщики подъехали, а пока мы не знаем, где газ сочится, лучше не рисковать. Ты ведь не тоскуешь, надеюсь, по птичьему полёту?

– Никак нет, пан генерал! – ухмыльнулся офицер.

– Ну так и давай тогда от линии обрыва. А ещё лучше – высаживай водилу, сам за руль, подвезёшь меня вон туда, – генерал указал на обрыв съезда с плотины, – Поглядим на это безобразие поближе, а заодно и покурим. А ты, боец, подожди нас пока, да не кури возле вот этой линии.

Усевшись в джип и закурив, они покатили по трассе бывшей дороги, но теперь никакого дорожного покрытия не было и в помине, а по пути попадались такие рытвины и колдобины, замаскированные травой, что капитан сразу же сбавил скорость. Потом вскоре им попалась промятая в траве и явно свежая колея от грузовика, и Бойко покатил по ней.

– Не иначе, как от моих. Ага, вот и сломанный куст, в который они въехали. Зря я, выходит, на них наорал – как было дело, так всё честно и доложили.

– Потери у тебя, значит?

– Так точно, пан генерал. Два моих бензовоза с прицепами и пожарка. За ними шла ЗУшка замыкающей, так она-то пришла, хоть и с побитой жопой и с перепуганными бойцами, а эти пропали, и бойцы с ЗУшки ничего внятно объяснить не могут, а начальство орёт, и крайний – я. Вот, поехал сам разбираться, а тут – такая хрень.

– То есть, ты колонну бензовозов вёл и хвост её потерял?

– Так точно, вёл колонну на "Запорожсталь" и потерял из неё три машины.

– КрАЗы?

– Они самые. И вот куда они могли запропаститься, три здоровенных КрАЗа?

– Скорее всего, туда же, куда и дорога с развязкой и кварталами. В общем, без вести пропали, вот так это называется.

– Так мне-то шо теперь делать, пан генерал? Главное ведь, не последние были в колонне, последней-то за ними та ЗУшка шла, которая пришла. Пропала бы и она – это да, с ней весь хвост потерян – ну, на войне всякое бывает, так и доложил бы, объявили бы их в розыск, и дальше уже были бы не мои проблемы. Но получается же, что кончик-то этого хвоста пришёл, и как мне теперь всё это моему начальству объяснить?

– Не переживай, капитан, на съедение тебя не отдадим. Смотри, местность на что похожа? На нетронутую степь или лесостепь. Такое впечатление, будто кусок города куда-то унесло, а вместо него – вот этот кусок какого-то лесостепного заповедника. Так, вот теперь вижу, что и твоя замыкающая ЗУшка тоже на КрАЗе была! – колея уходила в заросли кустарника, смятого и поломанного там, где сквозь него проходил этот мощный грузовик, – И вот ещё смотри, что получается. Ты проезжал – дорога и кварталы были на месте. Ты этот участок проехал, почти вся твоя колонна проехала, кроме этих твоих трёх потеряшек. Вот они, похоже, и оказались здесь, когда эта хрень непонятная произошла, а ЗУшка твоя замыкающая – ещё нет. Но ведь шла же она сразу за ними? Ну, с положенным для таких грузов интервалом, конечно. Но это же несколько секунд езды. И получается у нас, что вот за эти несколько секунд вся эта хрень и произошла. Твои бойцы с ЗУшки что тебе об этом доложили? Может, заметили что-то необычное?

– Да, как раз когда съезжали по мосту с плотины, говорят, что увидели синюю вспышку какую-то, и тут дорога вдруг куда-то пропала из-под передних колёс, и машина носом провалилась, врезалась в какие-то кусты, бойцы в кабине чуть не расквасили носы об лобовое стекло, а там сразу подъём, начали выезжать, тут жопа машины провалилась, и зенитный расчёт чуть из кузова не вылетел на хрен, и темно же, как у негра в жопе, дороги ни хрена нет, кусты только эти грёбаные в свете фар – обосрались бойцы, конечно. Водила с перепугу дал по газам – спасибо хоть, дерева впереди не оказалось, и на кусты эти мощи ихнему движку хватило. Когда выехали из кустов на траву – самочувствие у всех, говорят, было настолько хреновым, шо водила остановил машину для передышки.

– Стой! Куда прёшься! – орал полицейский старшина водителю рафика, – Жить надоело!? Провала не видишь, что ли?! Рухнешь – костей же не соберёшь! Заворачивай на хрен обратно! Туда, на Хортицу, по Преображенским мостам! Ой, пробачтэ, пан гэнэрал! Воны ж туточки уси кацапня, тильки россыйскою мовою и розмовляють!

– Всё нормально, старшина, говори по-русски, – успокоил его Кысько, – Скоро дорожники должны подъехать. Как подъедут, сменят вас. О, вот это да! – заценил генерал провал, – Тут даже не полтора, а ближе к двум метрам! Вот об этот обрыв, капитан, как раз твоя ЗУшка и звезданулась жопой. Так что, говоришь, на какую-то голубую вспышку и на недомогание потом жаловались твои зенитчики? А ты сам как?

– Ну, я-то в голове колонны ехал, пан генерал. Вроде бы, шо-то такое позади и полыхнуло, так я решил, шо показалось. Плохого самочувствия не ощущал, но на заднем бензовозе водила и вспышку сзади заметил чётко, и похреновело ему потом. Тоже отстал из-за этого от колонны, но доехал.

– Ясно. – докурив сигарету, Кысько выбросил окурок в провал, – Тогда, значит, и недомогание настоящее – у бензовозчика этого твоего не было ведь такого испуга, как у зенитчиков? Так, а это что за хрень? – он указал рукой на травянистую прогалину между кустами, – Ну ни хрена же себе!

– Млять, целый страус! – Бойко тоже увидел крупную птицу, – Откуда он тут?

– Ну, не страус – дрофа это. Но млять, ты прав – откуда она посреди города? Я её живьём раньше только один раз по молодости ещё видел в Аскании-Нова. Редкая она уже давно. Говорю же, такое впечатление, будто кусок совершенно нетронутой степи!

Достав телефон, генерал сфотографировал на него дрофу и задумался над этим очевидным, но невероятным фактом. Нет, в принципе-то дрофы хоть и редко, но могут и у них в области встретиться, иногда даже на сельскохозяйственных полях гнездятся, но то на полях, подальше от человеческого жилья, и людей они старательно избегают, отчего и редко кто их увидит. А тут – мало того, что посреди города, так ещё и ни полицейские эти, полканом Грыщаком сюда присланные, ни их джип, ни они сами её не спугнули. Странно это для дрофы, очень странно. Непуганая она какая-то им попалась.

– Пан генерал, дозвольте и мне сфотографировать, – попросил его Бойко, тоже доставая свой телефон.

– Дрофу-то? Да фотографируй, конечно, мне разве жалко? Ты ведь, наверное, и не видел её вот так живьём ни разу в жизни?

– Да нет, пан генерал, не дрофу. Шо мне та дрофа? Разве спасёт эта дрофа мою бедную задницу? Мне бы провал этот сфотографировать, да степь эту, да колею от КрАЗа, пока её не затоптали и не заездили. Вы же видите, пан генерал, шо колея только от одной машины. Значит, от ЗУшки, которая шла последней, а два бензовоза и пожарка с плотины съехали перед ней, но следов здесь не оставили. Так с фоткой-то я это начальству докажу, а без неё – кто мне поверит на слово? Вот вы бы поверили, если бы не увидели сами?

– Понял. Конечно, жопу тебе надо прикрыть, да только смотри, какая хрень тут выходит. Явление-то – необъяснимое, чертовщина какая-то, а такое разве по моей части? Это – по части СБУ, и для съёмок тебе дозволение Пелина нужно, а не моё.

– А если он не дозволит? И как мне тогда быть?

– Да не паникуй, капитан. Не дозволит – я отвернусь и не замечу, как ты фотки свои щёлкаешь самовольно. Но тогда СБУ на тебя обидеться может. Оно тебе надо? Вот и не обижай Пелина без крайней необходимости. Сейчас мы ему позвоним и очень хорошо его попросим, – Кысько выбрал в контактах начальника областной СБУ и нажал на вызов.

– Да, слушаю, – донеслось из телефона.

– Александр Николаич, это Кысько. Мы тут с капитаном Бойко сейчас у съезда с плотины стоим, тут провал и следы машины, последней их его колонны, а три других – как корова языком слизала, и никаких следов, а с него их спрашивают, и что ему отвечать?

– Артём Иваныч, у нас тут с тобой и два городских квартала как корова языком слизала, и я не представляю, что мы с тобой отвечать будем, когда нас из Киева запросят, как мы с тобой их прогребать умудрились. А ведь спросят, и не позднее обеда. А ты тут с этими несчастными машинами.

– Так о том ведь и речь, Александр Николаич. Два квартала прогрёбаны, парк, школа, дворец этот детский – кусок города. Рассчитываешь ты такую чертовщину скрыть? Есть смысл секретить её и запрещать капитану фотографировать?

– Секретить, конечно, смысла нет, – донеслось из генеральского телефона после минутной паузы, в течение которой капитан Бойко весь изнервничался, – Со спутников всё видно – и русня будет знать, и американцы. Да и из окон же всё видать – весь город будет знать уже сегодня. Так что пусть капитан фотографирует и прикрывает свой зад, но потом ко мне, покажете всё и расскажете.

– Так понятно же, Александр Николаич, благодарим тебя за понимание, всё так и сделаем. Слыхал, капитан? Вот теперь – снимай и никого не бойся, СБУ дозволяет.

– Благодарю, пан генерал! – осчастливленный Бойко сразу же отщёлкал снимки обрыва моста, провал, склон, изломанные кусты на нём и проложенную сквозь них колею единственного КрАЗа на месте пропавшей автодороги.

Затем, подумав, он сфотографировал и заросли, которых здесь вообще быть не должно было. А усевшись с Кысько в джип и проехав через них, капитан остановился ещё раз и старательно отснял и продолжение колеи на степной траве, и сам этот кусочек степи, за которым на заднем плане нелепо, зато узнаваемо громоздились детский сад, областной детский санаторий, стадион Арена, да типовые многоэтажки Соцгорода возле него и такие же по ту сторону Соборного проспекта. Сюрреализм ведь, кто понимает! Зато – наглядно и вполне доходчиво, а с начальством так и надо. Пускай это и не бумажка, без которой ты букашка, но по нынешним электронным временам – тоже документ.

Конечно, пришлось ещё потратить время на показ отснятых снимков Пелину и подробный рассказ обо всех приключениях его злополучной автоколонны, но в результате в его кармане к визитке Кысько добавилась и визитка Пелина с телефонами и электронной почтой, которые наверняка уймут и начальство, и военную полицию, и особиста. Точнее – значительно облегчат неизбежное общение с ними и сберегут ему немало нервов. Так что о потерянном на это времени капитан Бойко абсолютно не жалел и весело катил со своим бойцом-водителем обратно на "Запорожсталь". Могло ведь быть многократно хуже!

– Что вы тут разглядываете? – Фёдоров обратил внимание на обоих генералов, увлечённо обсуждавших что-то на экране ноутбука Пелина.

– Да вот, Иван Сергеич, взгляните тоже – скопировали у вояки-бензовозчика, – ответил ему Пелин, – И я абсолютно с Артёмом Иванычем согласен – чертовщина какая-то непонятная. Такого не может быть, но вот оно, прямо перед глазами.

– Вояке-то зачем фотографировать разрешили?

– А какой смысл был запрещать? Оглянитесь за спину, Иван Сергеич. Вот хотя бы этот дом – четыре жилых этажа, не считая магазинчиков на первом, – хмыкнул Пелин, – И ещё куча таких же домов. А я не господь бог и не могу занавесить все их окна. Десяток жильцов снимут всё это на свои смартфоны или два десятка, нам это уже без разницы. Вот увидите, уже к обеду на Ютубе появится не один видеоролик поподробнее этих фоток.

– Ясно. Мне тоже перебросьте. Нам всем не поздоровится, если в Киеве узнают обо всём этом из этих роликов на Ютубе раньше, чем от нас. Да нет меня, нет! – Фёдоров раздражённо отключил то и дело трезвонящий телефон, – Сам бы в администрацию уехал доклад для Киева сочинять, но ведь журналюг же сейчас нелёгкая принесёт!

Губернатор – как в воду глядел. Первыми, правда, не журналюги появились, а Оксана Грищенко, местная урря-патриотическая активистка, со своими подпевалами. Без неё ни одно событие в городе не обходится, и всегда во всех невзгодах у неё виновата или русня, или её наймиты, или администрация, не проявляющая достаточного по её мнению державного украинского патриотизма. И ладно бы по делу выступала, как официальные околовластные урря-патриоты, когда это нужно, но эта – идейная, она сама всё решает и за державу, и за народ, и за власть. И обычно вместо конструктива только истерические страсти нагнетает. Арестовать бы за нарушение режима комендантского часа, чтобы под ногами не путалась, да только ведь журналюги к ней благоволят, и вони только больше выйдет. А сейчас – даже интересно, на кого она вот эту чертовщину валить будет?

Но визг урря-патриотическая неадекватка подняла вовсе не по поводу пропажи куска города, а по поводу нехватки врачей и машин скорой помощи. Как будто бы не сама же в своё время яростно обличала администрацию за невнимание к нуждам фронта, куда по её мнению требовалось передать намного больше врачей из гражданской медицины. А теперь, значит, Фёдоров виноват ей уже в том, что передал воякам слишком много, оголив медицину города? Да только стерва ведь есть стерва. Напомни ей её же тогдашние слова – только ещё яростнее развоняется. И кажется, на сей раз, как ни странно, судя по звуковым сигналам скорой помощи, да характерному гвалту за домами, визжит она по делу. Что-то и сигналов за ближайшими домами уж очень много, и по проспекту ещё три машины туда же несутся. Обычно же как-то равномерно по жилым районам города эти вызовы бывают, а тут такое впечатление, будто с доброй четверти города все сюда съезжаются. И похоже, один хрен не хватает – судя по характерному бабьему завыванию, к кому-то медицинская помощь опоздала, и не к одному. Да что же все больные-то такие стали, да ещё и все, как нарочно, в одном и том же месте?

– Обласный голова Иван Фёдоров розвалыв усю мэдыцыну Запорижжя! Люды вмырають, и никому их врятуваты! Дэ уси ликари, панэ голова?! Дэ мвшины швыдкойи допомогы?! Цэ так вы дбаетэ про здоровья и жыття довирэных вам людэй?!

– Дэ машины? – передразнил её губернатор себе под нос, – Как будто бы сама их сигналов не слышишь! Как глухарь, млять, токующий!

– И то же самое возле домов у стадиона, – сообщил Кысько, которому об этом уже доложил полковник Грыщак, – В основном сердечные приступы, инфаркты, инсульты. Это по вызовам. Ещё – массовые жалобы на головную боль и психозы у неврастеников.

– Слышу, вопят истерички, – кивнул Фёдоров, – Из-за чего такое может быть, и почему так массово именно здесь?

– Бывает в очень сильные магнитные бури. А именно здесь – странно, конечно, но такое впечатление, что как раз по периметру вот этого аномального безобразия.

– А почему тогда мы ничего такого не ощущаем?

– Мы же не сразу подъехали, Иван Сергеич. Электромагнитный импульс был, скорее всего, в тот момент, когда это случилось. Капитан Бойко, который успел проехать это место и был уже далеко от него, сам тоже ничего такого не ощутил, а вот его бойцы из последних машин все жаловались на плохое самочувствие. Ну, они-то моложе и здоровее этих пенсионеров, так что прочухались и без медицины, а эти – им много ли надо? Ну, тут учёных ещё, конечно, надо бы спросить, они-то получше меня во всём этом понимают, но пока у меня вот такая версия складывается.

– Согласен, – поддержал его Пелин, – Ничего другого в голову не приходит.

Одна из машин скорой помощи отчаянно сигналила, требуя освободить ей путь в проулок между двумя соседними домами, но что-то, видимо, надолго блокировало заезд, и водитель, отчаявшись, сдал назад и поехал в обход. А в проулке показалась медицинская каталка, на которой везли кого-то занемогшего к другой машине, как раз и преградившей доступ во двор. И судя по чьей-то истерике за углом, к кому-то снова помощь опоздала. А по ругани ещё дальше можно было догадаться, что там медики сгружают со своей каталки кого-то свежепомершего, дабы освободить её под кого-то ещё живого и не безнадёжного. Родня покойника обвиняла их во всех смертных грехах, родня ещё живого ругала их же за нерасторопность, те вяло отругивались, но всех их перекрикивала Оксана Грищенко своей проповедью "за всё хорошее против всего плохого".

– А, ось вы дэ, панэ обласный голова?! Навищо вид народу ховаетэся?! Ликари топчуться, на ногы одын одному наступають, алэ врятуваты людэй нэ можуть! Тут люды вмырають, и хто за цэ видповисть?1 – как всегда, в неизменном венке из искусственных цветов и ленточек на голове и с неизменным жовто-блакитным флажком на плече, дабы всем издали видна была её народность, активистка вышла со своей свитой к проспекту и ткнула пальцем в уже назначенного виновным во всём губернатора.

– Алэ хоча б знайшлыся ликари? – попытался отшутиться Фёдоров.

– Та знайшлыся, алэ що толку вид ных?! До чого вы довэлы нашу мэдыцыну?!

– Оксана Никитишна, та разуйтэ ж вы очи и погляньтэ сами, що тут диеться! – губернатор обвёл рукой пейзаж за своей спиной, а затем указал ей под ноги, поскольку мостовая обрывалась буквально в трёх шагах от неё, а за этой линией рос практически не тронутый степной ковыль.

– Та що ж цэ такэ диеться? – озадаченно проблеяла одна из её подпевал, – А дэ проспэкт, дэ уси будынкы, дэ полицэйська управа и виддилэння? Куды воны сгинулы?

– Так ось, сгинулы, як корова языком злызала, – Фёдоров развёл руками, – Мы сами ничого нэ розумиемо и губымося у здогадах. Ну хто ж з нас миг розраховуваты, що ось такэ тралыться?

– Цэ мы вже вид вас чулы килька разив писля Мелитополя! – главная местная активистка по инерции продолжила начатый уже наезд на губернатора, но затем, осознав увиденное, растерянно захлопала глазами, – А дэ ж усэ, що було?

– Я нэ миг бы вкрасты усэ цэ за одну ничь, навить якбы хотив, – хмыкнул тот, предаосхищая вполне возможное развитие наезда этой неадекватки, – В мэнэ тэж нэмае ничого з цього, и я нэ знаю, в кого воно усэ е. Ось и пановэ генералы тэж нэ знають, – он указал на Кысько и Пелина, которые кивком подтвердили своё полное с ним согласие.

– Иван Сергеич! А чи нэ могла цэ буты якась росыйска дывэрсия? – местная репортёрша Галина Остапенко из проправительственных СМИ подоспела первой из всех журналюг и сразу же оценила обстановку, захватив инициативу.