Текст книги "Зеленый жемчуг (СИ)"

Автор книги: Белый лев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)

Обвинитель потребовал для обвиняемых высшей меры наказания, а Феликс заявил, что дело об этнических чистках на Васуки должно стать темой заседания Совета Безопасности Галактики. Змееносцы намеревались добиваться признания «факта агрессии» и принятия мер по «защите коренных народов планеты», то есть по сути хотели получить индульгенцию для официального захвата планеты. И Арсеньев, даже находясь в плену, из последних сил пытался им помешать.

Комментарий к

VIII

[1] Абуги́да (консонантно-слоговое, алфавитно-слоговое письмо) – разновидность слоговой письменности, в которой слоги с одинаковой согласной, но с разными гласными обозначаются видоизменёнными формами одного базового знака.

Коллаж к главе https://vk.com/album-148568519_245950771?z=photo-148568519_456239682%2Falbum-148568519_245950771

====== IX ======

Вечером того же дня с Тусей говорил Командующий. Выглядел он хмуро, на изборожденных морщинами и шрамами скулах играли желваки.

 – Мне очень жаль, – начал он официально и пафосно.

– Что они остались живы? – Туся не сумела удержаться от горькой иронии.

Она и сама к этому времени уже не сумела бы дать твердого ответа, какой участи она бы желала для любимого, что лучше, быстрая и почти безболезненная смерть или месяцы мытарств, за которыми маячила только позорная и мучительная гибель в установке энергообмена или еще более беспросветная участь подопытного в лаборатории. За несколько часов, прошедших после окончания заседания суда, они в штабе успели обсудить все возможные варианты.

 – Я понимаю Ваше состояние, – в голосе Командующего послышались нотки сочувствия, – но не стану Вас обманывать. Ситуация складывается крайне неблагоприятная. Я уже не говорю о том, что захват в плен наших агентов с таким уровнем доступа ставит под угрозу всю нашу сеть нелегалов на планетах Альянса, а сам процесс наносит немалый урон репутации нашего подразделения. Приговор по обвинению в геноциде развязывает змееносцам руки не только для аннексии Васуки, но и к агрессии в отношении любого из наших миров.

– Арсеньев уже пытался остановить сердце, – оборвала этот поток красноречия Туся. – Но ему не позволили.

 – Да уж, – не выразив удивления по поводу ее осведомленности, вздохнул Командующий. – Для стервятников из «Панна Моти» нужно, чтобы до окончания процесса он оставался жив. Для нас, впрочем, тоже.

Туся почувствовала, как в ее груди загорается слабый огонек надежды.

– Я могу попытаться их вытащить, – как можно более убедительно проговорила она. – Но для этого мне надо каким-то образом попасть в систему Рас-Альхаг. А еще лучше оказаться непосредственно на Раване в зале суда желательно с прикрытием.

Командующий глянул на нее, как старый, опытный кот посмотрел бы на котенка, вздумавшего его поучать, как ловить мышей.

 – И как Вы себе это мыслите? – скептически хмыкнул он. – Отправить во вражеский стан знаменитость галактического уровня? Да Вас в первом же космопорте разоблачат. Не говоря уже о том, что в Вашем эгм… положении такие предприятия просто противопоказаны.

 – Тогда что я должна сделать? – не поняла Туся, уязвленная недоверием.

 – Всего лишь попытаться наладить псионическую связь со своим супругом и передать ему, чтобы он и его товарищи сколько возможно затягивали процесс.

Туся понимающе кивнула. О необходимости хоть немного наверстать упущенное время говорили Савенков, Минамото и Слава.

 – Я не знаю, хватит ли у них сил? – поделилась своими сомнениями Туся. – Саша и так еле дышит.

 – А я и не требую от Арсеньева и его товарищей проявлять чудеса героизма, – назидательно произнес Командующий. – Сейчас наше единственное оружие – дезинформация. Арсеньев должен пойти на уступки, сделать вид, что он готов к сотрудничеству с «Панна Моти».

 – Вы думаете ему поверят? – Туся вся похолодела.

Она понимала, что жизнь Саши и его товарищей и без того висит на ниточке безжалостного кукловода и теперь, точно Галка, боялась, что любой неверный шаг может эту тонкую, почти невидимую леску оборвать.

 – Арсеньев – опытный агент, – не без гордости проговорил Командующий. – Когда речь идет о вопросах жизни и смерти, он может быть весьма убедителен. Думаю, его глубокие познания в области вирусологии и по всем исследованиям, связанным с синдромом Усольцева позволят ему выторговать максимально выгодные условия для себя и своей группы, а заодно собрать кое-какие сведения по программе «Универсальный солдат». Тем временем мы сумеем подготовиться.

Хотя слова о подготовке отозвались в иззябшей Тусиной душе таким теплом, что она это ощутила почти физически, нутро продолжал бередить холодок сомнения.

 – Но как же репутация подразделения и всего Звездного Флота? – спросила она. – Змееносцам выгодна шумиха, о процессе говорят в главных новостях, и, конечно, известие о том, что герой Содружества перешел на сторону Альянса будет использовано в информационной войне. Вы хотите отнять у Арсеньева и его товарищей последнее, что у них осталось, их доброе имя? И так змееносцы готовы использовать любой повод, чтобы начать агрессию на Васуки и в другие миры.

Хотя после такой отповеди Туся ожидала ответного взрыва, Командующий вновь посмотрел на нее с сочувствием, лишь покачав большой породистой головой. Туся подумала, что вместо седого ежика ветерану Большого Космоса больше подошла бы львиная грива.

 – Не Вам, милая девочка, обучать меня стратегии и тактике информационной войны, – проговорил он веско. – Да и Вашего мужа тоже. Каждый нелегал, изображающий перебежчика, должен быть морально готов к тому, что его имя станут поливать грязью и трепать в новостях. Особенно, если речь идет об информационных каналах противника. Арсеньев прекрасно понимает, в чем его долг и сумеет справиться с задачей. Вы не хуже меня видели, он готов бороться и ему нужна только поддержка. Я со своей стороны гарантирую Вам, что наши новостные агентства будут все отрицать. Тем более, змееносцам и самим не выгодно в сложившейся ситуации афишировать информацию о сотрудничестве с «преступником» и «террористом». Чем скорее Вы сможете с Арсеньевым связаться, тем раньше мы начнем действовать. Соответствующие приказы уже получены, оперативная группа готова к отправке, дипломаты в Совете Галактики разрабатывают аргументы. Начинается новый этап противостояния, и Вашему супругу, коли уж он все еще жив, в нем отведена далеко не последняя роль.

 – Что значит группа сформирована и готова к отправке? – узнав общее содержание разговора, не мог скрыть возмущения Слава. – А как же мы? Нам что, так и сидеть до скончания века в этом карантине, пока там змееносцы над Командором и ребятами измываются?

Узнав о сеансе связи с Командующим, он срочно вместе с Эркюлем вернулся из поместья, куда ездил по делам. Начинался сезон сбора урожая, и оставить лозу без присмотра он не мог.

 – Эпидемия идет на убыль, – пожал плечами Клод. – Еще пара месяцев и можно будет открывать планету.

 – Этого времени нам как раз хватит, чтобы отыскать в Альянсе нужных нам лиц, – успокоил разведчика Савенков.

– Да и здесь хвосты подчистить, – сурово добавил полковник Минамото, имея в виду расследование побега членов совета директоров «Кимберли инкорпорейтед», который вряд ли удалось бы организовать без пособничества местных чиновников и военных.

Уже первый запрос, который барсы отправили в космопорт, дал существенную зацепку. Оказывается, подорвавший адмиральский борт истребитель в самом начале боя сообщил, что получил повреждения и возвращается на базу. Однако технический осмотр никаких неполадок не выявил, да и корабельный журнал выглядел так, будто данные бортовых самописцев либо подделали, либо передали извне. Пилот, которого сразу отстранили от полетов, уехал куда-то на побережье и найти его пока не удалось.

 – Вы представляете, какая дерзость! – со смесью праведного гнева и восхищения хитростью противника выстраивал цепочку Слава. – Похоже, они сделали из адмиральского звездолета начиненный автоматикой брандер, сами его подорвали, а потом, воспользовавшись сумятицей, включили систему стелз и продолжили путь к червоточине в то время, как на базу вернулся двойник.

 – Но кто продал «Кимберли инкорпорейтед» военный корабль? – нахмурился Клод.

 – В эскадре Сербелианы нет новейших образцов, которыми укомплектованы соединения, переброшенные на Сильфиду и группировка, базирующаяся на орбите Солнечной Системы, – пояснил полковник Минамото.

 – А корабли базовой модели можно приобрести в любом из окраинных миров, – вздохнул Савенков.

– И все же я не понимаю, что расследование на Сербелиане даст для спасения Командора с Петровичем и наших ребят? – с мольбой глянула на мужа сеньора Эстениа,

– Все зависит от того, как далеко потянется ниточка, которую сейчас удалось нащупать, – вместо заслуженного пилота отозвалась Ленка.

– И все же лучше бы на Рас-Альхаг отправили тех, кто хотя бы знает пленников лично, – вздохнула несчастная мать.

Хотя Тусе тоже было бы спокойнее, если бы операцию на Раване проводили не какие-то неведомые агенты, а барсы из группы Савенкова-Минамото, она понимала, почему Командование под предлогом Карантина сочло необходимым пока задержать их на территории Содружества. Участникам экспедиции на Васуки предстояло дать показания в Совете Галактики. Об этих планах рассказали академик Серебрянников и Наташа, которые вышли на связь, едва закончилось заседание суда.

– Это я во всем виновата! До вашего возвращения с Сербелианы не стоило даже поднимать вопрос об экспедиции.

Голос Наташи звучал жалобно, в глазах стояли слезы. Тусе даже пришлось ее утешать.

– Да при чем тут ваша экспедиция? – недоуменно глянул на любимую Клод. – Феликс всю свою жизнь спал и видел, как ему поквитаться с Командором за то, что тот талантливее и успешнее его.

 – Ты разве не слышал, как много во время суда об агрессии на Васуки говорили? – с ласковой укоризной обратилась к нему молодая супруга. – Змееносцы боятся, что мы отыщем артефакты раньше них, потому и затеяли всю эту шумиху. Лучше бы я вместо того, чтобы хлопотать об экспедиции отправилась к вам на Сербелиану.

– Тогда бы у меня для работы просто времени не осталось, – невольно улыбнулся Клод, вспоминая их интенсивное общение по межсети.

Хотя Наташа из-за подготовки к экспедиции не смогла принять участия в гуманитарной миссии сеньоры Эстении, как изначально планировала, на связь с Клодом она выходила по нескольку раз в день и страшно обижалась, когда он оказывался занят в госпитале или лаборатории и не мог ей ответить.

 – Он совсем меня не любит! Даже с собой на эту вашу Сербелиану не позвал, – в первые недели после начала работы госпиталя жаловалась она Тусе или Ленке или им обеим разом.

А ведь она не хуже подруг знала, насколько тяжело Клоду далась эта разлука, и сколько работы навалилось на участников миссии.

Во время следующего сеанса Туся с Ленкой выслушивали уже новые жалобы:

 – Он совсем себя не жалеет. Он там хоть иногда спит и хоть что-нибудь ест?

Приходилось кривить душой, уверяя, что Клод работает и отдыхает в обычном режиме, хотя он много раз рассказывал любимой, какой на планете аврал.

 – Совсем ты жену избаловал, веревки она из тебя скоро вить начнет, если уже не начала, – в шутку пенял Клоду Слава, с которого после возвращения из шахты Ленка едва пылинки не сдувала.

Это, впрочем, не мешало ей, не выходя из межсети, отчитывать нерадивого мужа за малейшие нарушения режима. При этом, в разговорах с Наташей суровый оператор проповедовала снисхождение и ласку. Хотя в том, что касалось нежности в общении, ей самой у Наташи стоило поучиться.

Едва у монитора появлялся Клод, его молодая супруга забывала обо всем на свете, оставив все упреки на долю подруг. Туся временами чувствовала себя бессердечным сухарем. Она так не умела. Она слишком мало говорила Арсеньеву о своей любви.

Как же ее теперь терзали эти невысказанные слова, как же мучили минуты свободного времени, отданные пустым разговорам или устройству уюта в доме, в котором им так мало довелось прожить.

 – О чем ты говоришь? – удивлялась ее переживаниям Наташа. – Вам с Командором не требовалось никаких слов. Он и так видел, что ты только им и дышишь!

Тусиному горю она сопереживала искренне и горячо, даже слишком, примеряя предполагаемые обстоятельства на себя и приходя в настоящий ужас.

 – Как ты еще ухитряешься жить и даже лечить людей? Я бы гибель Клода просто не пережила! – признавалась она.

Туся молча указала на ставший уже немного заметным живот.

В какой-то миг она увидела залитые кровью залы сольсуранского Дворца Царей, скованное холодом смерти, искаженное болью и ужасом лицо Наташи и ее остановившиеся глаза, обращенные в сторону огромной нефритовой вазы, в которую она за секунду до гибели спрятала маленькую дочь. Возле убитой в луже собственной крови на полу простерся могучий светловолосый мужчина, лица которого Туся не сумела разглядеть.

 – Сейчас мы срочно готовим доклад и собираем доказательства того, что, цивилизация Васуки находится с Землей в не меньшем родстве, чем с Рас-Альхагом, – вступил в беседу по другому каналу академик Серебрянников. – И здесь первостепенную роль, помимо сравнительных лингвистических характеристик и археологических материалов, играют материалы по антропологии и генетике, которые за время пребывания на планете успел собрать Александр Арсеньев. Я всегда в него верил, Саша с детства интересовался историей и помогал отцу на раскопках. Он и биологией по большому счету увлекся на фоне антропологических изысканий и изучения следов органических остатков в культурном слое на Альпарее. Я включил его фамилию в число авторов доклада, чего бы там не орали разные чистоплюи и паникеры в Совете. И я надеюсь, что это исследование поможет доказать его невиновность и вернуть ему свободу.

Туся едва сумела найти хоть какой-то ответ. Ее душили слезы обиды и гнева. Ради того, чтобы докричаться до всех этих «паникеров» и чистоплюев Саша сознательно пошел на дополнительные муки.

Туся вспоминала вид его сотрясаемого мощным разрядом изможденного тела и кровавый след на бронированной перегородке. Сколько она ни пыталась нащупать Сашино сознание, она так и не смогла: похоже Арсеньев после удара все еще находился в коме. А потом он сам ее нашел. Вернее, нашла его боль.

Затылок налился тяжестью и пульсирует с настойчивостью и силой, будто вся кровь разом прилила к голове и теперь пытается, пробив черепную коробку, выплеснуться наружу, прорвав все скобы и швы. При малейшей попытке пошевелиться утробу скручивает рвотный спазм, оставляя во рту омерзительную горечь желчи. Воздуха нет совсем и не только потому, что синтетические легкие не в состоянии производить нормальную альвеольную вентиляцию. Теперь кислороду еще и неоткуда поступать. Обожженная током шея распухла, словно у раздавленной лягушки или утопленника. «Подушка» из пораженных, отмирающих тканей вот-вот перекроет гортань, а подключить искусственную вентиляцию или хотя бы просто вставить канюлю никто не удосужился.

То-то Феликс обрадуется, что теперь подсудимый не сможет вмешиваться в тщательно срежиссированный спектакль и нарушать ход заседания суда. Зато и на вопросы отвечать не придется. Вот только б еще изловчиться и не дышать.

И взять бы скальпель да сделать самому себе трахеотомию или просто разорвать руками горло, пуская в легкие кислород, но запястья опять прикованы к койке и на этот раз помимо наручников, их туго перетягивают бинты. Хотя правой руке, кажется, перевязка уже не поможет. Поврежденный ударом протез начал отторжение тканей.

Скорей бы уже все это закончилось. Честно говоря, уже все равно, где, когда и как.

«Нет, Саша, ты не должен так думать! Не имеешь права даже допускать такую мысль!»

«Рита, девочка моя…»

От этого мысленного прикосновения по Тусиному телу пробежала дрожь, какой она не припоминала и в моменты их самых бурных ласк. Впрочем, нынешние ощущения она бы не решилась сравнить с чем-то, что испытывала ранее. И только боль, усиленная удушьем, незаслуженная адская мука, которую она в этот момент делила с любимым, помогала понять, что все происходит наяву.

«Передай Командованию, – уловила она относительно ясную мысль на грани спутанного, меркнущего сознания Командора, – я никого из агентуры не выдал. Ребята тоже пока держатся, хотя им досталось больше, чем мне».

Похоже попытка сконцентрироваться отняла у него последние силы. Измученный организм пытался включить последние доступные ему механизмы защиты. Что оставалось Тусе делать, чтобы не разорвать связь, только отдать, как тогда на корабле или потом на арене, частичку себя. Черпать энергию из окружающего мира у нее не хватало сил. Она в полной мере ощущала боль в затылке и свинцовую тяжесть, сдавившую шею и грудь. Виски и лоб мгновенно покрылись испариной, а утроба запросилась наружу, но она понимала, что Арсеньеву сейчас в сотни раз солоней и кроме нее помощи ждать неоткуда.

«Саша, потерпи, пожалуйста! – мысленно покрывая поцелуями каждую его рану, заклинала она. – Помощь уже близко. Я все передам. Тебя услышали в Совете, по Васуки готовят доклад, а вас с ребятами в любом случае собираются вытащить. Но для этого нужно время».

Туся не знала, сколько продлится их эта связь, есть ли время в запасе у Арсеньева. Поэтому говорила, вернее думала сбивчивой скороговоркой, моля все силы вселенной, чтобы он ее услышал.

«Рита, малышка, ненаглядная моя!»

Туся ощущала, как прилив адреналина возвращает любимому силы, наполняет иссушенную грудь кислородом, разгоняет кровь по жилам, позволяя забыть о боли и тошноте. В голове у него роились десятки вопросов и мыслей. Шквал эмоций не поддавался описанию и вероятно, сбил бы ее с ног, если бы она предусмотрительно не опустилась в глубокое, удобное кресло.

Впрочем, Командор прекрасно понимал, насколько сейчас опасна эйфория и потому, поборов искушение забыть о том, где он находится, и отдаться на волю чувств, послал мысленный импульс спокойно и сухо.

«Я все понял. Что нужно делать?»

Туся тоже попробовала взять себя в руки и достаточно внятно передала приказ Командующего.

«Я думал об этом».

Арсеньев вздохнул, насколько ему позволили изувеченные легкие и отечная шея.

«Но что я смогу им предложить?»

«Программа «Универсальный солдат», – напомнила ему Туся.

Сделав над собой усилие, стараясь перебороть рябь перед глазами, она развернула голографический монитор, надеясь, что любимый сумеет рассмотреть формулы и модели. Она их, конечно, помнила наизусть, но опасалась случайно упустить что-то важное.

Хотя командование разведки Звездного флота Содружества следом за Арсеньевым и Минамото рассматривало программу в виде Троянского коня или ящика Пандоры, которому предстояло погубить «Панна Моти», пока новая разработка Корпорации выглядела шкатулкой с секретом. Процесс изменений шел фатально и необратимо, антивакцина не помогала и та положительная динамика, которую отметил Клод, оказалась лишь временным улучшением. Лучшие ученые концерна Херберштайн вот уже второй месяц ломали голову, пытаясь понять, что не так, но тщетно.

«А какой серией антивакцины вы их лечили? А вы пробовали энергообмен?»

Арсеньев буквально забросал ее вопросами. Узнав последние новости, увидев формулы и голограммы образцов, пускай и оплаченных его кровью и нынешними мучениями, но все равно бесценных, он, кажется, окончательно забыл про удушье и боль. Туся физически ощущала, как его мозг, вынужденный в вакууме заточения буквально пожирать себя, с жадностью хватает полученную информацию и пытается генерировать идеи.

«Да мы уже все перепробовали, – пояснила Туся. – Клод считает, что разгадку надо искать в образцах, которые змееносцам удалось вывезти с Сербелианы, но, судя по состоянию подопытных, я не уверена, что ученым «Панна Моти» тоже удалось добиться каких-то успехов».

«Да я уже вижу, – Арсеньев попросил ее показать динамику состояния участников программы и сравнительные характеристики по всем параметрам. – Мутации происходят непредсказуемо и хаотично, так что клетки головного мозга просто не выдерживают.»

На какое-то время он углубился в изучение материалов исследования, и Туся ощущала, как рефлекторно двигаются привыкшие к молекулярным манипуляциям пальцы его левой руки, как учащается или наоборот замирает дыхание, когда он видел что-то новое и интересное. Туся чувствовала себя сосудом, транзистором, проводником. Вергилием или скорее Беатриче, преодолевшей границы небытия, чтобы открыть для сурового Данта все семь сияющих райских небес. Тем более, что образцы клеток на экране напоминали галактики и туманности, а цепочки ДНК РНК извивались скоплениями звезд.

«В этом уравнении не хватает нескольких звеньев, – безошибочно отыскав недостающий элемент, заключил Арсеньев. – Хотя не уверен, что применение данного препарата сможет снизить риск побочных реакций и добиться искомого результата».

«Ты хочешь сказать, что исследования змееносцев в какой-то момент зашли в тупик?» – осторожно уточнила Туся.

Она чувствовала, что Сашино дыхание почти выровнялось, словно его подключили к кислородному аппарату, а отек сошел на нет. Да и головная боль с тошнотой куда-то подевалась. Неужто она походя освоила еще одно умение: возвращать силы и исцелять? Впрочем, для энергообмена им двоим и прежде не всегда требовалась установка.

«Похоже они с самого начала базировались на ложном постулате, – предположил Арсеньев, словно находился на научном симпозиуме, а не в камере строгого режима. – Брахманы из «Панна Моти» начали этот проект, чтобы перестать зависеть от кшатриев и полностью захватить в Альянсе власть, – пояснил он. – Вот только, если я правильно понял, после смерти доктора Дриведи в Корпорации не осталось ученых, способных изобрести какой-то новый продукт. Одни ремесленники, вроде Феликса. То-то этот бывший одноклассничек на возможность сотрудничества намекал. Обещал перевести нас с ребятами из карцера в корпус для проштрафившихся чиновников и прочих привилегированных лиц. Я-то думал им просто нужны козлы отпущения для провокации агрессии на Васуки, а у них элементарно не хватает мозгов».

«А у тебя сейчас еще есть возможность согласиться? Только повести дело так, чтобы он ничего не заподозрил?»

Туся едва не задохнулась: ожидая Сашиного ответа, она забыла, что надо дышать. К счастью, Командор не стал ее томить.

«Думаю, да, – ответил он обыденно и просто, точно речь шла не о его жизни и жизни его товарищей, а о партии в трехмерные шахматы или заезде на гоночных флаерах. – У Феликса-то и выбора особого нет. Он совершенно точно поднять такой проект самостоятельно не сумеет. Если удастся его убедить, что ситуация находится полностью у него под контролем, можно будет выторговать немало полезного вроде нормальных условий содержания для всей группы и возможности общаться с ребятами. Феликс всегда ставил свою выгоду выше каких бы то ни было принципов, которых у него никогда и не было. Только бы среди брахманов «Панна Моти» не оказалось асуров, вроде доктора Карна, обладающих навыками телепатии и способных раскрыть наш с тобой канал».

Арсеньев замолчал, собираясь с силами и расслабленно перебирая Тусины мысли и обрывочные картинки впечатлений, как прежде перебирал ее волосы. Она понимала, что эти мгновения необходимы ему сейчас, как воздух и лекарства, которых жалели для него змееносцы, и потому продолжала держать связь, хотя перед глазами все расплывалось и груди нехорошо пекло.

В череде невеселых дней последних двух месяцев она старалась выискать что-то хорошее вроде добрых слов академика Серебрянникова или веселых проделок мартышек Эркюля. Маленькие плутишки, успевая собирать нужные разведчикам сведения, не забывали развлекать детей горняков в Мурасе, пока их родители обустраивались в новых, удобных домах. Менеджеры компаний «де Бирс» и «Алроса», скупившие по дешевке акции обанкротившейся «Кимберли инкорпорейтед», опасаясь санкций со стороны Совета Содружества, выделили достаточно средств на создание новых рабочих мест и обустройства быта шахтеров.

Господ коммерсантов, видимо, впечатлила и судьба господина Свенсена, который не имел сейчас средств даже заплатить своему адвокату. Не без Тусиной помощи Елена Ларина сумела отыскать его счета в окраинных мирах и снять оттуда средства, необходимые для уплаты многомиллиардного штрафа и компенсации горнякам. От финансового директора ниточка потянулась и к счетам беглых членов совета директоров. И теперь они вели переговоры о возвращении в Содружество пусть даже под арест, ибо в Альянсе с ними никто даже разговаривать не хотел.

Арсеньев считывал новости словно с экрана голографического монитора, мысленно улыбался, даже позволил себе немного позлорадствовать.

«Поделом им. Пускай попробуют, каково было их пленникам. Жалко, что в тюрьмах Содружества царит гуманизм».

Он пытался вспомнить, какую еще информацию хотел бы донести до академика Серебряникова и авторов доклада, спрашивал о родителях и друзьях, обещал передать Пабло и Дину благословление сеньоры Эстении, рассказывал о Галке.

«Она молодец, единственный человек среди здешних нелюдей и уродов. Без ее поддержки и заботы я бы точно не выжил, да и ребята тоже. При этом ей сейчас даже тяжелее, чем нам с Петровичем, Пабло и Дином. Мало того, что она живет в доме Феликса фактически как пленница, она еще постоянно чувствует свою вину. Но самое страшное, что она все еще любит его. Она сама об этом сказала».

«И все-таки ее надо вернуть», – вздохнула Туся.

«Обязательно, – согласился Арсеньев. – Если выбираться с Раваны, то только вместе с ней. Ну, и с ребятами, конечно».

Потом он внезапно затих, и Туся уже подумала, что связь прервалась, когда услышала еле различимое:

«Какой он уже стал большой и красивый. И пальчики на ножках и ручках видны. Такой серьезный. Кажется, это мальчик».

Оказывается, Саша отыскал в ее памяти снимки их малыша и услышал биение маленького сердца. Круговорот эмоций, захвативший их обоих или даже всех троих оказался настолько сильным, что они едва не потерялись. Впрочем, в какой-то момент Арсеньев услышал и окончательно сбившееся с ритма Тусино сердце и с усилием, словно отрывал кусок своей плоти, закрыл канал.

«Не надо, Саша! – умоляла его Туся. – Я ведь так и не сказала, как я тебя люблю».

«Береги себя и нашего сына, – попросил он на прощание. – И что бы здесь со мной ни случилось, не переживай. Я все понял и знаю, как действовать. Теперь самое главное, придумать, как добыть вам недостающее звено новой модели, а затем завести программу «Универсальный солдат» в дебри и суметь смыться до того, как начнется заварушка между кшатриями и брахманами».

Комментарий к IX https://vk.com/album-148568519_245950771?z=photo-148568519_456239721%2Falbum-148568519_245950771

====== X ======

– Рита, что с тобой? Очнись! Рита, ты нас слышишь?

 – Давление упало до критической отметки, пульс почти не прощупывается.

 – Да что вы тут стоите столбом? Хватайте ее в охапку и несите в реанимацию, а еще лучше засовывай в эту вашу установку. Энергетическое вливание ей точно не повредит!

– А как же ребенок?

 – А что ребенок? Сердце прослушивается, угрозы выкидыша нет.

 – Вопрос о том, насколько показан энергообмен при беременности, пока не изучен. Давайте лучше обычную реанимацию.

Хотя Туся сквозь обморочную пелену слышала встревоженные голоса Клода, Рут и других врачей, что-либо ответить и уж, тем более, поднять отяжелевшие веки не имела сил. Перед глазами все кружилось, стены падали, потолок менялся местами с полом, а от нехватки воздуха в груди пекло так, словно в легких распались остатки сурфактанта[1], и они слиплись, полностью утратив дыхательную функцию. Кожа на запястьях вздувалась волдырями, а просвет зева стремительно суживался, словно при дифтерии.

 – А эти ожоги откуда? – недоумевал кто-то из врачей, дрожащими руками вводя ей в горло канюлю.

«Стигматы»[2], – промелькнуло в голове у Туси, но произнести это слово она так и не смогла.

Когда ее подключили к аппаратам и вкололи необходимые инъекции стало легче. Она открыла глаза, улыбнулась и погрузилась в глубокий, исцеляющий сон, точно зная, что где-то там на далекой, враждебной Раване Арсеньев впервые за много дней заточения тоже смог спокойно заснуть, а не забыться мутным полуобморочным мороком, наполненным болью и не дающим телу никакого отдыха.

Какое-то время Туся спала очень крепко и без сновидений. Потом она увидела тесную, душную камеру с убогой пластиковой лежанкой, единственными постельными принадлежностями которой были наручники и ножные кандалы. Феликс, нависая над прикованным пленником, подозрительно щурил бесцветные глаза, заглядывал лежащему в лицо, поджимал губы, осматривая его шею и запястья.

 – Что-то подозрительно быстро ты восстановился. Опять Галка без моего ведома приходила? Безмозглая курица, тоже мне, нашла себе героя! Твоей «малышке» впору ревновать!

 – Галина без твоего ведома боится сделать и шаг, – хмыкнул Арсеньев.

Хотя каждое слово давалось ему с трудом, чувствовал он себя значительно лучше, настолько, что мог насмехаться и даже блефовать.

– Тогда в чем же дело? Кто нарушил мой приказ?

 – Профессор Усольцев, – осклабился Командор. – Ты лучше меня знаешь, что вакцина, которую ты отказался испытывать, задействует скрытые ресурсы организма, – пояснил он. – И именно ее применение поможет сдвинуть с мертвой точки программу «Универсальный солдат».

 – Ты решил обдумать мое предложение? С чего бы это? – взгляд Феликса сделался цепким, в движениях прибавилось суеты. Он боялся упустить выгоду, хотя в глубине души понимал, что несносный одноклассник опять пытается его надуть.

 – Хочу дожить до того дня, когда вы раскурочите Васуки и не найдете там никаких молний.

Туся замирала от страха, наблюдая за опасной игрой, которую затеял ее любимый. С другой стороны, если бы Командор выказал покорность, это бы вызвало еще больше подозрений у Феликса. Сейчас Серый Ферзь торговался, словно скряга из окраинных миров на барахолке в Мурасе, а Арсеньев шел напролом, отстаивая улучшение жизненных условий для себя и товарищей. Когда помимо общей для всей группы камеры со всеми удобствами, трехразового калорийного питания и прогулок во дворе, он завел речь о доступе к медиа ресурсам, Феликс не выдержал:

 – Может быть, вам предоставить еще и бордель с апсарскими шлюхами?!

 – Лучше корабль на Землю, – мечтательно проговорил Арсеньев. – У меня, знаешь, там родители, жена. У ребят тоже близкие остались. Впрочем, не могу ж я требовать для себя того, чего ты сам по доброй воле лишился. Это ж так ты, пожалуй, лопнешь от зависти.