Текст книги "Любовь — это временное безумие (ЛП)"

Автор книги: Beckers522

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Анафема нахмурилась.

– Ну, это отчасти объясняет ситуацию.

Кроули ждал, что она продолжит. Она явно обдумывала что-то очень сложное, и в знак доброй воли он не стал ее подталкивать, решив сосредоточить свое внимание на предстоящей задаче. Сейчас нельзя было позволить их ужину сгореть, хотя простое чудо, несомненно, решило бы проблему.

Внезапно он снова поднял глаза, когда Анафема наклонилась ближе, довольно пристально изучая какую-то точку на его плече. Когда она не сразу объяснилась, Кроули посмотрел ей в глаза и приподнял бровь, ожидая ответа.

– Ты абсолютно уверен, что Азирафаэль начал вести себя странно совсем недавно? – тихо спросила она, все еще оглядывая его с таким видом, словно к его фигуре была каким-то образом прикована какая-то тайна. – Это началось не сразу после того, как вы спасли мир, а ты просто не замечал этого до сих пор?

Демон покачал головой. Невозможно. Может быть, он готов забыть о многих вещах, но его отношения с Азирафаэлем не были одним из них.

– Я уверен.

Она вздохнула, внезапно став еще более мрачной.

– Аура Азирафаэля потрепана. По крайней мере, это лучший способ описать ее.

– Потрепана? – что это вообще значит? Что-то плохое? Судя по ее внезапной серьезности, именно так.

– Как будто веревка натянута и начинает рваться, – тихо объяснила она, и ее карие глаза блеснули в желтом свете кухонной лампы. – Его аура выглядит так, будто она сломана по краям. Что-то разорвало ее на части, а потом части ее снова слились воедино.

– Слились воедино с чем? – Кроули боялся услышать это от нее. Он знал, что скажет Анафема, еще до того, как слова слетели с ее губ. Знание этого не сделало панику менее реальной.

– Аурой Томаса. Его кровь смешивается с кровью Азирафаэля точно так же, как и твоя, – она остановилась и сделала глубокий, прерывистый вдох. – Но это не совсем гладко. Я действительно не знаю, как объяснить, как это выглядит для того, кто не может видеть. Ты знаешь, что рубцовая ткань выглядит иначе, чем нормальная кожа?

Кроули кивнул, и во рту у него внезапно пересохло. Демон понимал, что начинает паниковать. Никаким другим термином нельзя было объяснить учащенное биение его сердца, то, как вспотели его ладони, или то, что он был уверен, что его сейчас вырвет.

Анафема замолчала, понимая, что ей не нужно больше ничего говорить. Кроули был в пяти секундах от того, чтобы потерять сознание, но он крепче сжал ложку в руке и выдавил следующий вопрос изо рта, уже зная, каким будет ответ ведьмы.

– Моя аура тоже потрепана?

Анафема медленно кивнула.

– Не так сильно, но да. Потрепана, – она изучала его с таким напряженным выражением лица, что Кроули испугался, как бы он не рассорился на месте, но что-то внутри него оставалось твердым. Ему пришлось взять себя в руки. Ради Азирафаэля. – Мне потребовалось время, чтобы заметить это на тебе. На нем я могу видеть повреждения с другого конца комнаты.

Кроули бросил ложку в кастрюлю и сделал шаг назад, падая на маленький деревянный стул, который был придвинут к стене у окна. Как он мог быть таким слепым? Как он мог не видеть того, что происходило с Азирафаэлем прямо перед его благословенными глазами? Кроули должен был сделать что-то с этим еще несколько недель назад. Он должен был знать, что Азирафаэль не бросил бы его так легко. Ему следовало собраться с духом и поговорить с ангелом, а не вести себя как ревнивый придурок.

– Что я могу сделать? – прохрипел он, закрыв лицо руками. – Пожалуйста, скажи мне, что еще не поздно.

Вместо того чтобы успокоить его, Анафема протянула руку и выключила плиту. Это был его сигнал взять себя в руки, прежде чем кто-нибудь откроет эту дверь и Азирафаэль будет потерян навсегда. Кроули глубоко вздохнул и снова поднял глаза, на этот раз не потрудившись поправить очки.

– Кроули, – невозмутимо произнесла женщина. – Ты знаешь, кто сейчас сидит в этой комнате с моим парнем?

Демон вздохнул, борясь со всеми потрепанными краями своих чувств и запихивая их глубоко в запертый ящик в самой своей душе. Он разберется со всем этим позже, как только избавит Азирафаэля от этого монстра.

– Его зовут Данталион. Он герцог Ада.

Ничего не изменилось в выражении ее лица, кроме легкого подъема идеально очерченной брови, требующей более подробного объяснения. Как бы Кроули не хотел говорить об этом, он был обязан ей многим после всех опасностей, в которые он неосознанно втянул ее.

– Он многоликий демон, – объяснил Кроули, его голос подсознательно понизился, как будто это могло предотвратить их поимку. – Он наблюдает за легионами демонов в Аду, чья работа – мучить души, проходящие через их врата. Данталион – многоликий демон. Он может принять облик любого человека. Так он мучает своих жертв, – Кроули вздрогнул. – Я никогда не встречался с этим парнем. Никогда не видел его работ, но слышал истории. Он один из лучших. Эмоциональная травма – его специальность.

– Весело, – пробубнила Анафема. Каким-то образом она все еще двигалась, словно на автопилоте, заканчивая приготовления к ужину. Кроули почувствовал, как его желудок болезненно сжался. При мысли о том, чтобы сесть за стол с этой штукой, ему захотелось убежать как можно дальше. Но это означало бы оставить Азирафаэля позади. То, чего он никогда не хотел делать. – И что же?

Она знала, что он чего-то недоговаривает. Слепой смог бы увидеть столько же.

– Он может манипулировать любовью, – выдохнул демон, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Его сердце сжалось, когда он понял, что его самые темные страхи сбываются. Он терял Азирафаэля, и не из-за того, что он что-то сделал или по какой-то вине ангела. Его любовь к Азирафаэлю и любовь ангела к нему была буквально вырвана и направлена на Данталиона.

Вот почему Азирафаэль вел себя так странно. Вот почему он был так увлечен этим человеком – вот почему он согласился пойти на свидание. Почему он позволил себя поцеловать. Почему он так разозлился на Кроули за то, что тот предположил что-то плохое о человеке, которого он знал как Томаса. Данталион манипулировал любовью Азирафаэля – всей любовью – к нему. И как ангел, Азирафаэль был созданием любви. У него было ее бесконечное количество, и герцог понемногу брал всю ее для себя. Кусочек за кусочком.

– Он заставляет Азирафаэля любить его.

Не было никаких слов. Что еще он мог сказать, чтобы исправить это? Единственный выход, который Кроули мог бы найти, – это увести ангела куда-нибудь подальше и остаться с ним, чтобы помочь собрать осколки, которые оставит после себя такой поступок.

Кроули сделал бы это в одно мгновение, если бы мог. Даже если бы это причинило Азирафаэлю огромную боль в тот момент, потому что он знал, что ангел в конце концов будет в порядке. Он бы чудом добрался вместе с Азирафаэлем до Антарктиды, Тимбукту или Альфы Центавра, если бы это было возможно, но Кроули знал, что Данталион ни за что не допустит, чтобы подобное случилось с Азирафаэлем. И если Кроули каким-то образом удастся увести Азирафаэля сегодня ночью, Ньютон и Анафема будут все равно что мертвы, а он этого не хотел.

Лучше всего было бы подождать до позднего вечера. Подождать, пока Данталион не оставит Азирафаэля в покое, а затем увезти ангела. Это даст Анафеме достаточно времени, чтобы собраться с силами. Он не знал, как много ведьма может сделать против герцога Ада, не говоря уже о нескольких десятках легионов, но это было бы проблемой следующего дня. Он должен был увести Азирафаэля как можно дальше от этого Дьявола.

– И сколько же демонов контролирует этот герцог? – тихо спросила Анафема, ее голос не дрогнул.

– Тысячи. По меньшей мере сто тысяч. Я не знаю. Я не изучал математику!

Он знал, что был несправедливо резок с ней, но Кроули мог справиться только с одной проблемой за раз. Все его внимание было сосредоточено на том, как он собирается увести Азирафаэля с Земли так, чтобы Данталион не знал, куда они направляются. Он не знал, насколько сильна связь демона с его ангелом. Что, если он сможет выследить Азирафаэля? Что, если он сможет помешать Кроули чудом увезти ангела, даже если его не будет в комнате?

Демон глубоко вздохнул и протянул руки, чтобы взять у Анафемы несколько тарелок с едой. Надо было сосредоточиться на первой проблеме. Он должен был пережить этот вечер так, чтобы Данталион не понял, что они знают, кто он такой. Если они что-нибудь сделают, что предупредит его об этом, Азирафаэль исчезнет, и Кроули будет почти невозможно вернуть его обратно.

Не то чтобы он не пошел бы на самое дно в попытках сделать это.

Казалось, поняв, о чем он думает, Анафема одарила Кроули твердой улыбкой и последовала за ним, когда демон повернулся, снова опустил темные очки и уверенно зашагал через кухонную дверь.

Только для того, чтобы врезаться в Азирафаэля, который как раз шел за водой для стола. Ангел испуганно вскрикнул, и одним плавным движением очки выпали из его рук и разбились вдребезги о деревянный пол.

В любом другом случае, он или Кроули могли бы просто чудом избавиться от повреждений, но они были в присутствии демона, притворяющегося человеком, поэтому осколки стекла остались нетронутыми на полу, когда ангел и демон в шоке уставились друг на друга.

– О, – раздался голос из-за спины Азирафаэля, – позвольте мне помочь.

Кроули буквально прикусил язык, чтобы не сказать что-нибудь. Несмотря на то, что этот злобный ублюдок крал все, что он любил, глупые инстинкты Кроули почти предостерегали Данталиона от прикосновения к стеклу. Что же он за чертов демон такой?

Демон, превратившийся в человека, испуганно вскрикнул, когда стекло рассекло его кожу. Красная кровь хлынула на поверхность, и Данталион застыл на коленях, уставившись на свою руку, когда темно-красная жидкость потекла по его руке.

– О боже! – воскликнул Азирафаэль, хватаясь за сильную руку, когда он практически поднял герцога Ада на ноги и подвел его к столу. Схватив салфетку, ангел быстро обернул ее вокруг кровоточащей раны, одарив Данталиона мягкой улыбкой.

– Пойду принесу метлу, – пробормотал Ньютон, огибая Кроули и Анафему и исчезая в кухне. Кроули сделал шаг вперед и поставил еду на стол, не сводя глаз с Азирафаэля, который бормотал сладкие, успокаивающие звуки, пытаясь успокоить существо рядом с ним.

Кроули пришел бы в ярость, если бы что-то не затрещало в воздухе, поглощая все его внимание. Его глаза расширились, и демон был бесконечно благодарен, что выражение его лица было частично скрыто солнечными очками.

Азирафаэль только что воспользовался чудом. Его ангел использовал чертово чудо на Данталионе, чтобы залечить его рану. Как он мог быть таким глупым? Как он собирается это объяснить? Почему он просто не дал этому ублюдку истечь кровью? Возможно, Данталион сделал бы им всем одолжение и покончил бы с собой, но этот блестяще глупый ангел просто должен был вмешаться и разрушить все.

Благослови его чертовски доброе сердце.

– Вот, – пробормотал Азирафаэль, отодвигая салфетку, чтобы показать тонкий кусочек пореза – гораздо более мелкий, чем он должен был быть физически основан на всей крови, которой теперь была пропитана ранее белая ткань. – Я думаю, что ты, скорее всего, сможешь обойтись одной повязкой. Нет необходимости ехать в больницу сегодня вечером.

Кроули наблюдал, как Азирафаэль улыбнулся Данталиону. Он услышал, как Анафема прошептала тихое «О боже» позади него, но демон не обратил на это внимания. Он не мог видеть ничего, кроме того, как его ангел мягко держал раненую руку, глядя на ее владельца с любовью, так откровенно сияющей в его глазах. Все, что Кроули увидел в этот момент, был тот проклятый взгляд, который должен был принадлежать только ему, но который был так жестоко отнят.

Все, что он мог видеть, было выражение чистого обожания Азирафаэля, направленное на лживого, манипулирующего дьявола, стоящего посреди гостиной, и жутко похожее выражение, которое было направлено обратно к ангелу.

Блять.

И что теперь делать Кроули?

***

Комментарий к Глава двенадцатая

Еще пять глав переведены, так что, ребят, серьезно, все в ваших руках

========== Глава тринадцатая ==========

***

Обратный путь в Лондон прошел в полной тишине. Все трое, казалось, были слишком погружены в свои мысли, чтобы что-то сказать, когда мимо них в тумане приносилась темная английская сельская местность. Ужин был замечательным, если не считать разбитого стекла и небольшого количества крови, но это было легко залатать. Они смеялись и разговаривали, играли в какие-то простые игры, когда еда была убрана, и закончили вечер с хорошей бутылкой Пино Нуар.

Когда они въехали в город, Азирафаэль ощутил одновременно умиротворение и тревогу. Он прекрасно провел время, но был измотан. Пора было ложиться за чашкой горячего какао и приличным детективным романом. Он был уверен, что это как раз то, что поднимет ему настроение.

Они остановились на обочине у входа в книжный магазин. Какое-то мгновение ангел сидел, прислушиваясь к шорохам на заднем сиденье, пока Томас скользил по безупречной коже и выходил из машины. Теплый желтый свет лился из окна, маня его домой. Медленно, ангел протянул руку, чувствуя прохладную металлическую ручку на кончиках пальцев, когда он переместил свой вес, чтобы присоединиться к человеку, уже ждущему его снаружи.

– Ангел.

Мягкий голос Кроули заставил Азирафаэля положить руку на дверцу машины. Ангел сделал паузу, поймав свое отражение в тонированном стекле, прежде чем повернуться лицом к своему лучшему другу. Бледные руки вцепились в руль, обнажив побелевшие костяшки пальцев и едва заметную дрожь. Янтарные глаза были устремлены не на лицо Азирафаэля, а прямо перед собой, прячась за знакомыми черными линзами. Даже сейчас, когда они на мгновение остались одни, демон, казалось, не решался заговорить.

Он был расстроен. Каким-то образом Азирафаэль понял, что во всем виноват он сам.

– С тобой все в порядке, дорогой? – голос ангела тихо проплыл между ними, наконец привлекая внимание Кроули. Азирафаэль мягко улыбнулся, но почувствовал, что без его разрешения улыбка превратилась во что-то грустное. Что с ними происходит? Почему он чувствовал себя так ужасно в этот момент, глядя на своего друга? Они провели такой приятный вечер, и Азирафаэль был так счастлив провести время со своими друзьями, Кроули и Томасом рядом с ним. Почему теперь, когда он вернулся домой, ему казалось, что мир снова рушится?

– Азирафаэль, – упущение его ласкательного имени заставило сердце Азирафаэля заболеть так, как он не ожидал. Кроули все время называл его настоящим именем, почти так же часто, как и словом «ангел». Почему на этот раз все должно быть по-другому? – Мне нужно, чтобы ты знал, что единственное, чего я хочу во всем этом мире – это твое счастье, да? А если… – демон внезапно замолчал, крепче сжимая руль. Если бы Азирафаэль не знал лучше, он бы сказал, что демон выглядит так, будто вот-вот заплачет.

Насколько ему было известно, Кроули плакал всего несколько раз за всю историю человечества. Воспоминания о последнем разе всплыли на поверхность сознания Азирафаэля. Темная квартира, заполненная зеленью, тишина ночи, опускающейся на сонный город. Ангел и демон, заключенные в теплые объятия, стояли лицом к лицу с возможностью их исчезновения в ту ночь, когда не наступит Конец Света.

Я потерял тебя, Азирафаэль. Твой книжный магазин был в огне, и ты просто ушел. Я думал, что больше никогда тебя не увижу.

Боль отозвалась эхом в сердце ангела, когда он посмотрел на существо, которое, несмотря на первоначальные сомнения Азирафаэля, стало его пожизненным партнером и другом. Почему Кроули сейчас так страдает? Как он мог это исправить?

– Если он делает тебя счастливым, – Кроули поднял взгляд и уставился в окно, за плечо Азирафаэля, где, ангел знал, Томас терпеливо ждал его. Ангел удержался от внезапного желания обернуться и посмотреть на своего… ну, кем бы ни был для него Томас. Но это было гораздо важнее. Кроули был важнее. – Я не хочу быть тем, кто встанет на твоем пути.

– Я просто… – начал демон, когда лицо Азирафаэля смягчилось. Сдерживая слова утешения, которые он собирался произнести, ангел откинулся на спинку кресла и прислушался. – Тебе нужно кое-что узнать. Кое-что обо мне я тебе не рассказал, и мне нужно, чтобы ты знал. Но сейчас не самое подходящее время, – он глубоко вздохнул, прежде чем протянуть дрожащую руку, чтобы снять очки с лица. У Азирафаэля перехватило дыхание, когда ангел посмотрел на эти великолепные янтарные озера. Они были совершенно ошеломляющими. Он всегда верил в это, еще в Эдеме.

– Как ты думаешь, мы сможем позавтракать завтра утром? – просьба была такой доброй, такой искренней, такой отчаянно срочной, что Азирафаэлю было трудно понять, как он вообще мог отказать Кроули в чем-либо. – Только ты и я?

Тот факт, что ему нужно было прояснить желание побыть им одним, вызвал слезы на глазах Азирафаэля. Когда они только проводили время вместе – вдвоем? Прошло уже несколько недель. Он был удивлен, как сильно ему этого не хватало.

– Конечно, мой дорогой, – ответил ангел, одарив друга широкой улыбкой. Кроули вернул ее с более острыми краями и бровью, наполненной беспокойством. На мгновение ангел подумал о том, чтобы протянуть руку и взять демона за руку. Он мгновенно перенесся на освещенную неоновыми огнями улицу в Сохо, где ангел и демон сидели в одной машине, а между ними был зажат термос со святой водой.

Тогда он тоже хотел протянуть руку помощи. Хотел сказать: отвези меня домой – отвези нас домой, когда Кроули попросил, но тогда это было невозможно. Теперь между ними ничего не было. Здесь, в машине, его ничто не сдерживало, по крайней мере, не должно было сдерживать. Потянуться через сиденье, чтобы взять руку Кроули в свою, должно было быть так же легко, как дышать. Он мечтал об этом так много раз.

Вместо этого Азирафаэль остановил свою руку и аккуратно сложил ее на коленях.

– Заберешь меня как обычно? Скажем, около десяти?

Демон заметно поморщился.

– Вообще-то я думал немного раньше, если ты уже встанешь и будешь готов пойти. Как насчет семи?

Семи? Голубые глаза слегка расширились. Кроули хорошо себя чувствовал? Он никогда не хотел делать что-то так рано. Даже если бы он не захотел спать прошлой ночью, что было редкостью в эти дни, Кроули не верил в то, что ему удастся выбраться на улицу до того, как солнце поднимется в небо.

Что бы он ни сказал, это должно быть очень важно.

– Не хочешь зайти и поговорить прямо сейчас? – вопрос сорвался с его губ прежде, чем он полностью сформировался в его сознании, но в отличие от всех других случаев, это было именно то, что хотел сказать ангел. Он бы в мгновение ока прогнал весь мир, если бы это заставило демона снова улыбнуться.

Что-то похожее на надежду вспыхнуло в глазах Кроули, но тут же погасло.

– Не-а, – ответил демон, снова отворачиваясь от Азирафаэля, когда тот наконец опустил руки на колени. – Все в порядке, ангел. Ты заслуживаешь провести вечер в одиночестве. Увидимся завтра, хорошо?

– Да, – Азирафаэль пристально посмотрел на лицо Кроули и наклонился, чтобы коснуться рукой руки демона. В мгновение ока пальцы Кроули оказались переплетены с его собственными, и они сжимали ангела так, словно от этого зависела его жизнь. – В семь часов и ни минутой позже, мой дорогой.

Он легонько сжал его руку, а другая потянулась к дверной ручке рядом с ним. На мгновение хватка Кроули усилилась, когда демон повернулся, чтобы еще раз взглянуть на него.

– Будь сегодня в безопасности, хорошо, ангел?

Слова прозвучали так тихо, что Азирафаэль едва расслышал их на расстоянии удара сердца. Тем не менее, он улыбнулся, возвращая пожатие с такой же силой, прежде чем выйти из машины.

– И ты тоже, мой дорогой. Езжай осторожно.

На один последний удар сердца их глаза встретились через тонированное стекло, которое теперь разделяло пару, а затем Кроули исчез, на этот раз осторожно проехав по лондонским улицам, прежде чем исчезнуть за углом.

– Все в порядке? – Азирафаэль услышал голос позади себя. Он обернулся и увидел Томаса в нескольких шагах от себя, его руки спокойно лежали по бокам, глаза в свете лампы казались скорее серыми, чем голубыми.

– Да, – вздохнул ангел, немного более устало, чем намеревался. Азирафаэлю не очень-то хотелось спать, но, может быть, сегодня он попробует. – Мне кажется, я его чем-то расстраиваю в последнее время, – его глаза встретились с глазами Томаса, и пара обменялась мягкой, понимающей улыбкой. – Энтони просто дал мне понять, что все в порядке. Что он просто хочет, чтобы я был счастлив.

– Это было очень мило с его стороны, – заметил Томас, и Азирафаэль поймал себя на том, что кивает, крепче прижимаясь к нему, когда ноябрьский ветер пронесся мимо них по улице.

– Он может быть таким, когда захочет, – глаза Азирафаэля метнулись к табличке «закрыто» на двери книжного магазина, потом снова к лицу Томаса. Что же он теперь делает? Это было свидание или просто время, проведенное с друзьями? Неужели Томас ожидал, что его пригласят войти? Хотел ли Азирафаэль пригласить его войти? Он, конечно, наслаждался временем, проведенным с этим человеком, но было уже поздно, и все, что ангел хотел сделать прямо сейчас, это свернуться калачиком с книгой и какао и ни с кем не разговаривать.

– Ты не возражаешь, – начал Томас после минутного молчания, – если я зайду в туалет? Обещаю, после этого я больше не буду тебе мешать.

Азирафаэль улыбнулся, указывая на дверь книжного магазина, которая теперь была удобно открыта.

– После тебя, мой дорогой.

Пока он ждал, Азирафаэль бродил по магазину. Сначала он вертелся у входной двери, изучая корешки книг на ближайших полках, и хмурил брови, когда несколько раз натыкался на названия, которые больше походили на религиозные тексты, чем на загадки, которые он ожидал увидеть.

Правильно. Он просто провел последние две недели, полностью перемещая все вокруг, и, как всегда, не потрудился изменить ярлыки. Куда он положил эти книги? Азирафаэль чувствовал страстное желание чего-то классического. Как «Шерлок Холмс». Или, может быть, какую-нибудь Агату Кристи. Хотя Азирафаэль уже прочитал каждую историю из своей коллекции, он любил возвращаться к тайнам снова и снова, подбирая все мелкие детали, которые он пропустил в первый раз. Возможно, сегодня вечером он пойдет с «Убийством в Восточном экспрессе». Это была одна из его самых любимых книг.

Позади послышались шаги, и пальцы Азирафаэля осторожно отодвинули в сторону несколько безделушек, чтобы добраться до объекта его нынешних желаний. Как ему удалось накопить так много вещей? Несколько полированных камней, перо, несколько миниатюрных резных изображений лесных тварей. Горсть монет девятнадцатого века. Он полагал, что держать их на полке было полезно, чтобы удержать клиентов от того, чтобы положить свои грязные руки на его книги, но они также были неудобством, когда он пытался найти что-то и не мог просто взять его в руки.

– Эй.

Азирафаэль обернулся и увидел Томаса, стоящего в нескольких футах от него с протянутой рукой, повязка была влажной и спадала. Тонкая струйка крови все еще была видна, но она уже почти высохла. На мгновение в нем вспыхнуло чувство вины, но ангел отмахнулся. Он поступил правильно, чудом сумев частично вылечить этого человека. За свои шесть тысяч лет Азирафаэль пережил немало порезов и ушибов. Он не был новичком в неудобствах, которые могла принести боль, хотя обычно они были недолгими.

Если бы только он мог заставить порез исчезнуть совсем.

– Извини, – сказал Томас, не сводя серых глаз с раны перед ним. – Я не подумал. Я пошел мыть руки и намочил ее. У тебя случайно нет здесь другой повязки?

Азирафаэль этого не хотел, но каким-то чудом нашел коробку, наполненную ими, в верхнем ящике стола, когда подошел посмотреть. Томас неуверенно улыбнулся ему, когда Азирафаэль подошел ближе, чтобы еще раз промыть рану и наложить свежую повязку. Он наблюдал, как нежный румянец пополз вверх по шее его спутника, оседая на щеках. В груди ангела вспыхнуло мягкое трепетание, когда мужчина протянул свою здоровую руку и легко провел ею по щеке Азирафаэля.

Впервые с тех пор, как они встретились, это чувство в его сердце сопровождалось уколом боли.

– Спасибо, – прошептал Томас, и в его глазах появилась глубина, которую Азирафаэль никогда раньше не замечал. – Никто никогда не делал этого для меня раньше.

– Не давал тебе повязку? – Азирафаэль ничего не понял. Конечно, Томас уже испытал на себе изрядную долю царапин на коленях и ударов по голове. Все дети получали травмы в то или иное время, когда они росли. Ангел даже не мог сосчитать, сколько раз они с Кроули сидели на скамейке в Сент-Джеймсском парке и смотрели, как один из них спотыкался, падал и бил себя – ангел и демон были слишком поглощены разговором, чтобы понять, что происходит, пока не стало слишком поздно, чтобы положить этому конец. Почему на Томаса так подействовал простой порез на руке?

– Был добр ко мне, – слова громко отдавались между ними, как раскаты грома или рев свирепого ветра. Глаза Азирафаэля расширились. Он не мог в это поверить, но что-то в его голосе кричало, что он говорит правду. Что эти слова, возможно, были самой правдивой вещью, которую он когда-либо говорил в своей жизни.

– Зачем ты это сделал?

Услышать этот вопрос было почти так же больно, как и признаться. Азирафаэль почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда он задался вопросом, как он пропустил это, что бы это ни было. Как он мог пропустить всю боль и тяжесть, которые были у этого человека внутри? Как он мог упустить тот факт, что это был такой простой, естественный поступок, ведь ангел так сильно коснулся его? Он был ангелом, ради всего святого! Он должен был заботиться о сломленных и распространять доброту и любовь. Как он мог упустить тот факт, что этот человек, стоящий перед ним, чья рука покоилась в его собственной, так явно нуждался в этом?

– Тебе было больно, мой дорогой, – тихо ответил Азирафаэль, не сводя глаз с лица Томаса. – И я позаботился о тебе. Я не хотел видеть, как тебе больно.

Что-то шевельнулось в глубине этих грозных серых глаз. Это было подозрительно похоже на надежду.

– Ты меня любишь?

Вопрос возник из ниоткуда и застал ангела врасплох. С учетом того, как все шло в последнее время, Азирафаэль почти ожидал, что его сердце разорвется и романтическая музыка будет звучать на заднем плане, а слова «Да, моя любовь» слетят с его губ без его согласия, но только тишина заполнила воздух вокруг него. Впервые за несколько недель Азирафаэль почувствовал, что его разум прояснился.

Томас смотрел на него так пристально, что ангелу потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Тщательно подобрать слова.

– Есть много разных видов любви, – объяснил ангел, поглаживая большим пальцем тыльную сторону раненой руки Томаса. – Я забочусь о тебе очень глубоко. Я люблю тебя как своего друга. Я люблю тебя как человека. Я люблю тебя как человека, которого хочу сохранить в своей жизни.

Это было совсем не то, что он хотел услышать. Его челюсть слегка изогнулась, адамово яблоко подпрыгнуло вверх-вниз, но глаза оставались мягкими, сияя в золотистом свете книжного магазина. Если бы Азирафаэль посмотрел на них с правильного ракурса, ему показалось бы, что он видит слезы.

– Но любишь ли ты меня? – переспросил он чуть жестче. На этот раз чуть более отчаянно. – Как… – он замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. – Как Ромео и Джульетта. Робин Гуд и горничная Мэриан. Адам и Ева. Ты меня так любишь?

Азирафаэль задумался. Он думал о картинах и о том, как они сидели в переполненном кафе, попивая вместе чай. Он думал о мюзиклах, суши и прогулках рука об руку под городским фонарем. Он думал о сильных руках, целомудренных поцелуях и джентльменском поведении на каждом шагу.

Он подумал о Кроули, его янтарных змеиных глазах и взъерошенных рыжих волосах. О том, как демон ходил и говорил своим ровным, как бархат, голосом. Об улыбке Кроули – его настоящей улыбке, той, которую он выдавал, когда думал, что Азирафаэль не смотрит, – которая заставляла его чувствовать слабость в коленях.

Он подумал о шести тысячах лет улыбок, смеха и слез. О совместных трапезах и тайных встречах, о встрече с Концом Света и всем, что последовало за этим.

– Нет, – наконец прошептал он в пустой книжный магазин. Он действительно любил Томаса. Только не так, как хотелось этому человеку. И в этот момент Азирафаэль понял, что никогда не полюбит. Он давно знал, что его сердце принадлежит только одному существу.

– Ты любишь Кроули? – следующий вопрос прозвучал так же тихо. В нем не было ни гнева, ни злобы, ни обвинения. Просто мрачное любопытство.

Азирафаэль кивнул и медленно отпустил руку Томаса.

– Люблю. Больше, чем кого-либо еще в этом мире или в любом другом.

Томас молчал, казалось, целую вечность. Азирафаэль ждал, когда он что-нибудь скажет, чувствуя, что этот человек имеет право на любое прощание, которое ему захочется оставить. Ангел не любил бы ничего больше, чем их продолжающуюся дружбу, но он также понимал, что это не его решение. Он оставит все на усмотрение Томаса, чтобы тот решил, что для него лучше.

В конце концов, мужчина снова встретился взглядом с Азирафаэлем, выдавив вымученную улыбку. Его лицо изменилось, глаза стали жестче, чего ангел никогда раньше от него не видел. Рука мужчины, стоявшего рядом с ним, трижды сжалась и разжалась, когда он испустил один долгий вздох, задержав его в воздухе между ними.

Ангел наблюдал, как Томас поднял руку над плечами, сжав большой и безымянный пальцы так же крепко, как сейчас была сжата челюсть. На краткий миг Азирафаэль действительно поверил, что этот человек собирается ударить его по лицу, прежде чем выбежать.

Оглядываясь назад, он думал, что даже это было бы предпочтительнее того, что произошло дальше.

– Неправильный ответ, Азирафаэль.

Он щелкнул пальцами, и мир ангела погрузился во тьму.

***

========== Гайд-парк ==========

***

В центре Гайд-парка возвышался холм, и на этом холме бушевала битва, которая велась миллионы лет. Крошечные солдаты неслись вперед по пересеченной местности, вверх по горам грязи, мимо травяных лесов, в конечном счете бросаясь навстречу своей гибели. Они вгрызались друг в друга, выхватывая сердца из грудных клеток, извергая кишки в сорняки, пока жизнь за жизнью вырывались из этого мира. И больше эту битву никто не увидит.

У этого холма стояла скамья, и на этой скамье сидело подобие прекрасной женщины. Она была высокой и гибкой, с огненно-рыжими волосами, ниспадавшими на спину водопадом неукротимых кудрей. Она была поразительна, опасна, соблазнительна и приносила гибель и отчаяние всем, кто приближался к ней.