Текст книги "Любовь — это временное безумие (ЛП)"

Автор книги: Beckers522

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Это послужит ублюдку хорошим уроком за то, что он встал на пути Великой войны. Он действительно должен был думать лучше.

Как только все семь демонов оказались на лестнице, Вельзевул протянул руку и щелкнул пальцами. Пол под ним начал светиться ярко-оранжевым и скользить вверх, как эскалатор, питаемый расплавленной лавой. Платформа накренилась вперед, затем выровнялась в удобном темпе, поднимаясь к поверхности с достаточной скоростью, чтобы взметнуть черные волосы принца демонов в диком беспорядке вокруг его лица.

Внезапно платформа резко перестала двигаться. Не останавливаясь, чтобы исправить внешний вид, Вельзевул поднялся на последнюю ступеньку и оказался на отражающей кафельной поверхности вестибюля. Остальные шесть демонов хлынули за ним, заняв свои позиции по обе стороны от лидера. Дагон справа от Вельзевула, Данталион – слева. Хастур и Мархосиас заняли оставшиеся места по правую руку, а Маммон и Асмодей – по левую. Все семь демонов стояли по стойке смирно, не сводя глаз с эскалатора, ведущего на Небеса.

Вельзевул ненавидел эту комнату. Она должна была служить своего рода нейтральной территорией между двумя мирами, но всегда была установлена слишком яркой, на вкус принца демонов. Несмотря на то, что люди не могли видеть здание с внешней стороны улицы, те, кто был внутри, могли видеть через стеклянные окна, расположенные вдоль передней стены. Возможно, если бы они встретились ночью или во время грозы, вестибюль казался бы более нейтральным, но снаружи был яркий солнечный день. Вельзевул вздрагивал всякий раз, когда его взгляд скользил в том направлении, ловя яркий свет, окружающий их со всех сторон.

Единственным, кто не выражал никакого дискомфорта, был Данталион.

С этим демоном творилось что-то странное. В последний раз, когда Вельзевул видел его, Хастур небрежно заметил, что Данталион уже некоторое время отсутствует. Когда принц демонов проверил его, он обнаружил, что информация верна. Данталион, по сути, возился на Земле без надлежащего разрешения.

Вельзевул чуть было не позвал герцога обратно, но был благодарен самому себе, что решил этого не делать. Данталион не только сумел вытащить ангела и затащить его в Ад, но и схватил Кроули. Из-за его сомнительных действий демоны теперь одержали верх. Они контролировали обоих заключенных, что означало, что вероятность того, что Габриэль будет активно работать, чтобы договориться с ними о справедливых условиях, была намного выше.

Они все еще не знали, как Данталион справился с этим, но принц демонов не собирался сомневаться в его успехе. Не тогда, когда он поставил его в такое сладкое положение, что Габриэль и его окружение зависят от него.

– Архангелы опаздывают на собственную встречу, – услышал он бормотание Дагона. Вельзевул ухмыльнулся. Он гадал, о какой мелочи спорили эти существа на этот раз. Конечно, не было никаких доказательств, что подобное было причиной задержки, но ему нравилось думать, что это так. Эта мысль позабавила его.

Пока они ждали прибытия архангелов, между ними воцарилось молчание. В этом месте не было часов, но Вельзевулу не нужно было знать, что Габриэль опаздывает больше чем на несколько минут. Принц демонов прекрасно понимал, что архангел делает это нарочно, но ему было все равно. Каждая секунда здесь, наверху, была на одну секунду меньше, чем в их офисе, когда они занимались бумажной работой. Они могли бы оставаться здесь весь день, если возникнет такая необходимость.

– Наконец-то, – прорычал Хастур из конца дуги демонов, когда на краю их поля зрения появились начищенные ботинки и подол костюмных брюк. Архангелы спускались по эскалатору гуськом, Габриэль шел впереди, за ним следовали три его марионетки. Вельзевул уже не раз имел дело с Габриэлем. Те двое, что стояли в конце коридора, были для них в новинку.

Он с удивлением обнаружил, что меч держит Уриэль. Меч лежал горизонтально в его руках, лезвие было завернуто в тонкую белую ткань, видна была только рукоять. Вельзевул держал пари, что именно Михаил будет охранять оружие. Судя по отчету Хастура, архангел не подпускал никого близко к нему, когда они отправились за оружием. Было ли какое-то значение в решении позволить Уриэлю владеть оружием? Неужели Вельзевулу было не все равно?

Ответом на эту последнюю часть было очевидное и громкое «нет». Он предпочел бы просто приступить к пыткам и наказаниям, теперь, когда все присутствующие были в сборе.

– Приятно убедиться, что вы справились, – объявил Вельзевул, когда Габриэль встал напротив него, Михаил и Уриэль – по обе стороны от него. Демон не упустил из виду выражение досады, промелькнувшее на лице Сандальфона, когда он занял позицию слева от Михаила, прямо перед Хастуром.

Оставшиеся два архангела были незнакомы Вельзевулу. Он знал этих существ по именам. Невозможно забыть Ремиэль и Барахиэля, но демон никогда не работал с ними раньше. Если основываться на первых впечатлениях, их дуэт не выглядел впечатляюще. Барахиэль был высок, с карамельной кожей и серьезным выражением лица, которое только подчеркивалось его темной, аккуратно подстриженной бородой. Он выглядел как человек, который может быть пугающим, за исключением того, что это будет включать в себя интерес к тому, что происходит вокруг него. Барахиэль, казалось, был слегка раздражен тем, что спустился сюда.

Вельзевул испытал бы искушение сказать, что последний архангел, Ремиэль, также вряд ли будет проблемой. Она была невысокого роста и худощавого телосложения, как и сам Вельзевул. Именно поэтому принц демонов не спускал с нее глаз. Если она и была чем-то похожа на него, то Ремиэль нельзя было недооценивать.

– Ну, – продолжил Вельзевул, позволив ухмылке проникнуть в его голос, когда он посмотрел вниз на пустое место рядом с Сандальфоном. – Почти все.

Габриэль лишь улыбнулся своей невеселой улыбкой.

– Я передал ему приглашение. Мы не обязаны ждать, стоит начать встречу. Нет смысла откладывать ее еще больше для того, кто не собирается появляться.

Глаза Вельзевула сузились. Ему не особенно нравилось, что Габриэль руководил встречей, как будто это он был тем, кто пришел первым и ждал остальных. Его глаза скользнули вниз по линии, изучая каждого из архангелов по очереди. Сандальфон и Михаил оба сосредоточили свое внимание на Габриеле, ловя каждое его слово. Уриэль стоял неподвижно, глядя прямо перед собой, без сомнения, глядя мимо него и сосредоточившись на точке на стене позади. Его руки все еще лежали ладонями вверх, балансируя мечом перед собой.

Его глаза на мгновение остановились в конце очереди. В то время как Михаил и Сандальфон были заняты тем, что говорил Габриэль, а Уриэль и Барахиэль, очевидно, слушали, даже если они не смотрели на архангела, Ремиэль не делала ничего подобного. Она делала то же самое, что и Вельзевул, – изучала каждого демона, явившегося на эту встречу, только с большим вниманием. Как будто она что-то активно искала.

Что во всем, что было священным или демоническим, могло быть важнее этой дискусси, здесь и сейчас? Конечно, Вельзевул тоже не слушал Габриэля, но он был достаточно знаком с архангелом, чтобы понять, что он, вероятно, делает какое-то грандиозное заявление о предательстве, праведном наказании и тому подобном. Ничего такого, что Вельзевул раньше не слышал.

Взгляд Ремиэль скользил от одного лица к другому, пока не остановился на лице Данталиона. Вельзевул наблюдал, как она замерла, нахмурившись. Он мог только догадываться, почему. Даже после шести тысяч лет, проведенных с этим демоном, Вельзевул находил его постоянные изменения нервирующим. В одну минуту он мог смотреть на высокую, женственную, светловолосую девушку, отвернуться, и в следующий раз, оглянувшись, видеть Данталиона как невысокого, лысеющого мужчину с редкой бородой.

Казалось, не было никакой видимой закономерности в этих изменениях – ничего, что связывало бы одно лицо с другим. Насколько знал Вельзевул, это была способность, которой обладал только Данталион, и принц демонов понятия не имел, откуда она взялась. С его точки зрения, пока изменение формы не вызывало больше бумажной волокиты или не доставляло Данталиону неприятностей, демон мог делать все, что ему заблагорассудится. Судя по его базовому пониманию ситуации, этот навык действительно помог захватить и Кроули, и Азирафаэля. Зачем останавливаться и мешать успеху?

По какой-то причине эта архангел казалась очень заинтересованной, она наблюдала, как лицо Данталиона медленно перемещается с лица ближневосточного человека на лицо более скандинавского происхождения. Вельзевул мог себе представить, как интересно было бы кому-то наблюдать за происходящими изменениями – как кожа демона медленно меняла цвет от одного оттенка к другому, как удлинялись его волосы, превращаясь из черных в светлые с каждой секундой, которая проходила мимо. Для того, кто никогда не видел его раньше, этот опыт был, безусловно, не нервирующим, а захватывающим.

Вельзевул, с другой стороны, провел шесть тысяч лет, наблюдая это явление. И он, честно говоря, устал.

– …и нам нужно будет поставить какие-то обереги, – размышлял Габриэль, когда Вельзевул снова обратил свое внимание на архангела. – Они оба – хитрые мерзавцы. Не хочу давать им никаких шансов ускользнуть. Меня не очень волнует, кто это делает – можно по одному заклинанию с каждой стороны. Мы можем начать прямо сейчас, если хотите. Я не вижу особых причин ждать.

Вельзевул моргнул, глядя в фиолетовые глаза Габриэля.

– Ты хочешь сделать это здесь?

Ему это казалось интересным выбором. В этой комнате не было ничего особенного, кроме ее нейтральности. Она была недостаточно велика, чтобы вместить весь Рай и Ад, хотя демон не был уверен, что большая часть эфирного населения захочет стать свидетелем зрелища, подобного тому, что должно было произойти. Они скорее пригласили бы архангелов в Ад, чтобы выполнить эту работу. Меньше шансов на какие-либо забавные дела, если им не придется перевозить предателей сюда.

И все же Вельзевул понимал, что это не принесет пользы ангелам. Он полагал, что ему следует быть внимательным и согласиться использовать это неинтересное место для осуществления того, что, вероятно, было самым коварным заговором мести, который когда-либо видели Небеса или Ад.

Лицо Габриэля вытянулось.

– Ты вообще слушал, что я говорил?

Демон покачал головой.

– Не совсем, – затем, на следующем вдохе, объявил: – Данталион может помочь установить защиту.

Ухмылка появилась на лице принца демонов, когда он почувствовал, что герцог рядом с ним обернулся в шоке.

– Почему я? – спросил Данталион, явно расстроенный заявлением, что он должен сделать все, чтобы протянуть кому-то руку помощи. – У тебя есть еще пять отличных марионеток, которые выполняют твои приказы, и все же ты выбрал меня?

Вельзевул обернулся и ухмыльнулся демону.

– По словам Хастура, последние шесть месяцев ты провел здесь, на Земле, и бездельничал. Я думаю, тебе давно пора воспользоваться моментом и помочь.

Серые глаза Данталиона сузились.

– Ты серьезно? Весь смысл всего этого был в том, чтобы я достал тебе твоих предателей. Я работал!

Он, конечно, знал об этом, но Вельзевулу нравилось время от времени мучить своих подчиненных, и, как ни ленив был Данталион, он серьезно относился к своей работе, когда она была ему интересна, и признавал, когда он выполнял ее хорошо.

– Это заняло у тебя достаточно много времени.

Жемчужно-белые зубы оскалились в его сторону.

– Так подай на меня в суд за то, что я перестал развлекаться.

Вельзевул поднял руку, давая понять, что разговор окончен, и Данталион замолчал. Было приятно осознавать, что он все еще командует, потому что это можно было использовать. Принц демонов улыбнулся.

– Отлично, – продолжил Габриэль после достаточно долгой паузы, чтобы убедиться, что молчание было неловким. – Ну, тогда, я полагаю, Михаил может…

– Я сделаю это, – Ремиэль прервала его, ее глаза по-прежнему фиксировались на лице Данталиона. Когда никто не ответил, она оторвала взгляд и пристально посмотрела на Габриэля, без единого признака должного подчинения. – Как будто я поверю Михаилу, что он все сделает правильно с первого раза.

Вельзевул сдержал смешок, когда Габриэль закатил глаза.

– Да пожалуйста. Мне все равно, кто это сделает, главное, чтобы обереги были установлены правильно. Азирафаэль больше не избежит наказания, понятно?

Большинство присутствующих ангелов закивали головами. Вельзевул заметил, что Ремиэль – нет. С технической точки зрения – хотя она вела себя так, словно была главной, – архангелы работали как единое целое. Никто не должен был слушать Габриэля, они просто старались показать интерес, потому что так было легче. Очевидно, у Ремиэль были свои собственные идеи, которые она не боялась озвучить.

– Значит, все кончено, – провозгласил Вельзевул на всякий случай, если кто-то из них не обратил на это внимания. – Данталион и Ремиэль установят защиту, чтобы убедиться, что наши предатели не смогут сбежать. Когда они закончат, мы начнем эту вечеринку.

– Мы хотели бы внести небольшие изменения в план, если ты не возражаешь, – прервал его Габриэль. Принц демонов поднял брови.

– А? – спросил он, стараясь казаться как можно менее удивленным.

Архангел улыбнулся, – на самом деле улыбнулся, – хотя это было скорее забавно, чем радостно. Что-то вроде мрачного веселья, с которым демон слишком хорошо мог себя идентифицировать.

– Мы бы хотели сделать порядок. Пусть Азирафаэль будет первым, на кого повлияет эта процедура.

Вельзевул моргнул. Габриэль вел себя так, словно это было каким-то большим открытием – как будто принцу демонов было важно, кто из двух предателей станет подопытным кроликом для этого эксперимента. Так как они оба будут смертны и лишены памяти, ему было наплевать, кто из них пойдет первым.

– Прекрасно, – демон махнул рукой, давая понять всем, кроме Данталиона, что они свободны и могут продолжать свой день. Как только начнется настоящий суд, всех снова соберут вместе, чтобы те выступили свидетелями. Им не нужно было ждать, пока Данталион и Ремиэль установят защиту. – Но ты сам будешь отвечать за возможный беспорядок.

Габриэль выглядел немного расстроенным тем, что Вельзевул, казалось, не заботился о дальнейших вопросах. На мгновение он подумал о том, чтобы ублажить ангела. Иногда было забавно притворяться, что его интересует то, что он хочет сказать, а потом уходить на полпути к объяснению или продолжать задавать глупые вопросы, которые показывали, как много он не обращал внимания.

В дополнение к его полному отсутствию интереса, Вельзевул также знал, что сейчас не время. Вот-вот должен был состояться суд – самый большой суд, который они когда-либо проводили, – и демон ни за что не позволит ему начаться, пока не выучит идеальную речь.

Кроули должен был пожалеть о том дне, когда подумал, что сможет испортить Великий План.

***

Атмосфера на Небесах была, мягко говоря, напряженной.

По просьбе Ремиэль Амариэль вернулся в Серебряный город помогать поддерживать порядок, пока архангелы занимались своими делами. На самом деле у него было не так уж много работы – Ремиэль управляла тесным кораблем, но она доверяла своим подчиненным делать свою работу без ее надзора. Другие ангелы, казалось, выполняли свою задачу без каких-либо подсказок или подталкиваний со стороны, поэтому Амариэль вместо этого рассеянно бродил по комнате, ловя проблески вежливого разговора или краткую вспышку на экране конкретного человека, за которым в данный момент наблюдал один из ангелов.

На первый взгляд все выглядело прекрасно. Все ангелы сидели за своими столами, просматривая изображения людей, за которыми им было поручено наблюдать. Послышался глухой ропот разговора, который Амариэль поощрял, проходя мимо. Да, все они были здесь с самого Начала, что было достаточным временем, чтобы узнать имена друг друга и познакомиться друг с другом, но их было более миллиона, и они отвечали за наблюдение за душами человечества. Было удивительно легко чувствовать себя потерянным в комнате с таким количеством людей. Амариэль хотел убедиться, что каждый ангел был доволен, поэтому он призвал их поговорить со своими соседями, поделиться историями о людях, за которыми они наблюдали, в надежде, что ангелы станут ближе друг к другу.

В то время как некоторые разговоры продолжались как обычно, было удивительно много ангелов, которые притихли, настороженно озираясь по сторонам, хмурясь там, где должны были быть улыбки. Амариэль знал, что обсуждают эти ангелы, и от этой мысли его желудок скрутило самым неприятным образом. Ходили слухи, что Азирафаэль, ангел, который жил на Земле, был схвачен Адом и приговорен к окончательному смертному существованию.

Очевидно, не каждый ангел до этого знал о Плане. К этому моменту все на Небесах знали, что сделал Азирафаэль. Они знали о неудачном Апокалипсисе, о разборках на авиабазе. Они знали, что он каким-то образом невосприимчив к адскому огню, но также, вероятно, не представлял угрозы для них на Небесах. Ангел просто хотел прожить свою жизнь на Земле в мире, и удивительное количество ангелов, по крайней мере в этом департаменте, казалось, не возражало против этой идеи.

Амариэль замедлил шаг и остановился, когда увидел троицу ангелов, собравшихся вокруг одного изображения. Та, что сидела за пультом управления, подняла голову и застенчиво улыбнулась ему, ее ярко-зеленые глаза выглядывали из-под мягкой каштановой челки. Ангел улыбнулся в ответ и сосредоточил свое внимание на изображении, пытаясь понять, что она смотрит.

Посреди небольшой гостиной, перед каменным камином, стояла женщина. Она была одета в синее платье с высоким воротом, которое ужасно отставало от сегодняшних стандартов моды. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а карие глаза, которые она обычно обрамляла очками в толстой оправе, были свободны от них и сейчас до краев наполнены слезами.

Ангел узнал эту женщину, хотя почти никогда раньше не видел ее лица.

– Ньютон Пульсифер? – предположил он, рассудив, что он, скорее всего, будет единственным человеком, которого Анафема позволит подойти к ней во время такого эмоционального срыва. Она была интересным человеком, гораздо более проницательным, чем большинство, и восприимчивым. Не многие люди уделяли достаточное внимание ощущению, которое они любили называть своим «нутром», и не делали с ним что-нибудь полезное. Анафема жила этим. Амариэль потерял счет тем случаям, когда он слегка подталкивал ее в определенном направлении, а она понимала намеки и убегала с ними.

– Да, – тихо пробормотала ангел, сидевшая за столом, ее карие глаза не отрывались от изображения, возникшего перед ней. Два других ангела, сидевшие по обе стороны от нее, один мужчина на вид, другой – ни тот, ни другая, ни оба, наклонились вперед. Их внимание было полностью поглощено ведьмой, расхаживающей взад и вперед перед ними.

– Они что, ссорятся? – это не было похоже на Ньютона и Анафему. За шесть месяцев, прошедших с момента их знакомства, супруги почти не повышали голоса друг на друга. Амариэль был бы шокирован, услышав, что этот человек сделал что-то, что заставило его девушку так плакать.

Ангел с каштановыми волосами медленно покачала головой, в ее глазах явно читалось беспокойство.

– Они узнали, что Кроули и Азирафаэль пропали. Она ужасно беспокоится о них.

Амариэль нахмурился, это знакомое неприятное чувство вернулось в его желудок. Все три ангела, окружавшие его, переглянулись. Они явно были так же расстроены всей этой ситуацией, как и те двое людей, за которыми они наблюдали. Представьте себе, насколько более расстроенной была бы эта пара, если бы они узнали правду о судьбе, которая постигла их друзей.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – спросил мужчина, представляющий ангела, – Амариэль подумал, что его зовут Зараиафаэль, но он мог ошибиться.

Все трое посмотрели на Амариэля. Он почувствовал, как у него неожиданно сжалось горло. Что он должен был сказать? Если архангелы решили смягчить наказание, он не мог сказать этим ангелам, что все будет хорошо. Он не мог в здравом уме давать людям ложную надежду, что их друзья будут в безопасности.

Но как он мог просто стоять в стороне, когда такой ужасный поступок казался таким неправильным? Это был Рай, они должны были быть хорошими. Что случилось с прощением и милосердием? Как они вписались в эту историю?

– Мы не должны вмешиваться, – указал ангел, сидящий рядом, его лицо было мрачным, но глаза – неубедительными. Тревожное покачивание его колен под столом сказало Амариэлю все, что ему нужно было знать. – Если архангелы решили их судьбу, мы должны подчиниться им.

Что, если архангелы ошибаются?

Вопрос эхом разнесся по комнате, как сирена, хотя никто не задал его вслух. Все разговоры в комнате прекратились, и Амариэль чувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Все они ждали ответа на вопрос, который не могли задать.

Вопросы были опасны. Вопросы ведут к сомнению, которое ведет к страху и негодованию, которые ведут к Падению. Они все знали, что случилось в прошлый раз, когда ангелы ходили и задавали вопросы. Они не были созданы для вопросов. Они были созданы для любви и сострадания, для прощения. Для пощады.

Придерживайтесь того, что вы знаете. Не задавайте вопросов. Не удивляйтесь природе мира, каким бы он ни был. Просто делайте, что говорят. Распространяйте любовь. Научите их прощать. Ведите их по пути, который приведет их на Небеса.

Мысли Амариэля вернулись к Ремиэль. Неужели она действительно согласна со всем этим планом? Хотела ли она, чтобы Азирафаэль пострадал за свою роль в остановке Апокалипсиса, или она была за то, чтобы показать ангелу прощение? Неужели она считала, что крылья Азирафаэля должны быть отняты у него? Или она хотела, чтобы меч исчез в каком-нибудь уголке мира и никогда больше не использовался против них – ни ангелов, ни демонов?

Вспоминая разговор, который они вели до того, как спустились в Ад – разговор, который Амариэль поклялся никому не повторять, – ангел подумал, что он прекрасно понимает, чего она хочет.

Он не задал ни одного из этих вопросов, вертевшихся у него в голове вслух. Это было бы не очень по-ангельски с его стороны. Вместо этого Амариэль повернулся к ангелам, которые единодушно решили, что в отсутствие какого-либо архангела он является высшей фигурой власти, за которой они будут следовать, не задавая вопросов.

– Кто-нибудь, позвольте мне позаимствовать их управление, – мягко предложил он. Ангел, который первоначально протестовал, немедленно поднялся на ноги. В комнате повисла коллективная пауза, когда Амариэль подошел и сел, поднимая образ женщины, которая могла бы быть его самым любимым человеком на всей планете – не то чтобы ангелам позволялось иметь любимчиков.

– Кажется, у меня есть идея.

По всей комнате наблюдения на Небесах, раздался коллективный вздох облегчения.

***

========== Глава девятнадцатая ==========

***

Азирафаэль был один, запертый в маленькой темной комнате. Он очень долго был один.

По крайней мере, кто-то додумался проявить хоть какие-то манеры и снабдить его несколькими приятными вещами, пока его заставляли ждать в этой тюрьме. Единственная полка с книгами, хорошая лампа для чтения и одеяло, чтобы уютно устроиться, если он почувствут себя немного холодно.

Кресло было абсолютно божественным дополнением. Оно было почти точной копией того, что сейчас стояло в его книжном магазине. Азирафаэль мог бы сказать, что оно точно такое же, но когда он приподнял подушку, чтобы заглянуть под нее, то обнаружил печальное отсутствие красного винного пятна.

Это случилось где-то в начале девяностых, еще до того, как началась вся эта ерунда с Антихристом. Кроули пришел выпить на ночь, как он часто делал, и они о чем-то разговорились. До сих пор Азирафаэль не мог вспомнить, о чем они говорили. Он помнил только, как встал, чтобы принести им еще одну бутылку, и, вернувшись, обнаружил, что демон смотрит на него очень подозрительно. Кроули отказался смягчиться, когда его спросили, и Азирафаэль оставил эту тему.

Он нашел пятно, когда Кроули уходил той ночью. Азирафаэль не знал, был ли его друг настолько пьян, что забыл о том, что он может это исправить, или же он просто запаниковал и поспешно попытался скрыть свою ошибку. В любом случае, пятно было на месте. Ангел мог в любой момент заставить его исчезнуть, но по какой-то причине сохранил его. Иногда, когда ему становилось совсем грустно, он бросал на него быстрый взгляд, просто чтобы напомнить себе, какое нелепое выражение появилось на лице Кроули, когда Азирафаэль спросил, что за подлый поступок он совершил в ту ночь.

Азирафаэль вздохнул. Он скучал по Кроули. О, как же ангел скучал по своему демону, как же сильно.

Где сейчас Кроули? О чем он думал теперь, когда Азирафаэля так долго не было? Неужели он заболел от беспокойства? Демон уже давно разгадал истинную природу Томаса, так что он должен был заподозрить, что Азирафаэля держат в Аду. Неужели Кроули попытается спасти его? Неужели он уже пытался и потерпел неудачу? Неужели Ад уже где-то запер его демона?

Что бы ни уготовило ему будущее, ангел надеялся, желал и молился, чтобы так или иначе Кроули был в безопасности.

Дверь открылась, и Азирафаэль поднял голову, сунул закладку между страницами и положил копию на круглый стол рядом с собой. Ангел знал, кто его посетитель, еще до того, как тот сделал шаг в комнату. Теперь он был единственным, кто посещал Азирафаэля – единственным с тех пор, как тот первый раз закончился плохо.

– Ты пришел сейчас, чтобы выпустить меня?

Азирафаэль спрашивал демона об этом каждый раз, когда тот приходил к нему в гости. И каждый раз Данталион отказывался отвечать ему. Ангел был встречен молчанием, когда дверь снова закрылась, и Данталион пересек комнату и сел во второе кресло, которое он материализовал для себя, едва опустившись на мягкие подушки. Он сидел на краешке стула, упершись локтями в колени, сложив перед собой руки с побелевшими костяшками пальцев, и смотрел на Азирафаэля серыми глазами оттенка бури.

На этот раз все было по-другому. Что-то изменилось. Данталион никогда не испытывал особого восторга или радости, посещая Азирафаэля, но никогда прежде он не выглядел таким озабоченным. Лицо демона было искажено таким образом, что ангел был почти уверен, что он испытывает какую-то боль.

Как бы сильно он себя за это не ненавидел, Азирафаэль почувствовал укол беспокойства.

– Ты в порядке? – мягко спросил он, сдерживая знакомое и милое «мой дорогой», которое так часто сопровождало его высказывания. Азирафаэль знал, что должен ненавидеть это существо, сидящее перед ним. Это демон, который оторвал его от единственного существа, о котором он заботился больше всего на свете. Каким-то образом, несмотря на всю логику, ангелу было все равно. Его сердце все еще сжималось от печали, когда он смотрел на мучительное выражение лица Данталиона, все еще демонстрирующего сходство с человеком, которого так любил Азирафаэль.

– Ты выглядишь так, будто тебе больно, – снова нажал ангел, когда Данталион отвернулся от него, пряча свои серые глаза под опущенной головой.

– Ничего страшного, – пробормотал демон хриплым голосом. – Просто много чего происходит. Это мешает сосредоточиться.

Азирафаэль нахмурился.

– Сосредоточиться? На чем?

Данталион поднял голову и снова встретился взглядом с Азирафаэлем.

– Вот это, – сказал он, указывая руками на все свое тело. – Все это – или, вернее, сохранение того, что есть сейчас, – он помолчал, нахмурившись и откинувшись на спинку стула. – Скрывать свою истинную форму здесь гораздо труднее, чем на Земле.

Перед мысленным взором Азирафаэля возник довольно яркий образ – яркие золотистые змееподобные глаза и пара солнцезащитных очков, которые, казалось, всегда были рядом, чтобы скрыть их. Ангел никогда не видел Кроули здесь, в Аду. Он не знал, правда ли то, что сказал Данталион, но ему не казалось слишком надуманным, что пребывание в Аду выводит на первый план самые демонические качества.

– Ты скрываешь свою истинную форму ради меня? – с любопытством спросил Азирафаэль. Он был удивлен и сразу же заинтересовался. Зачем Данталиону понадобилось скрываться, если это причиняло ему дискомфорт? Какой теперь смысл в этой уловке? У него больше не было причин скрывать, кто он такой, так зачем ему даже пытаться?

– Тебе и не нужно, – продолжил ангел, слегка подвинувшись вперед. Они были близко друг к другу, но не настолько, чтобы коснуться друг друга. Данталион все еще сидел в кресле, глядя на Азирафаэля с непроницаемым выражением лица. – Поверь мне, дорогой. Я смотрел на Конец Света, и он закончился хорошо. Тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы не отпугнуть меня.

– У меня нет другого места, куда я мог бы пойти, – он тихо усмехнулся при этой мысли. Азирафаэль не мог этого объяснить, но здесь, когда они были вдвоем, он не чувствовал страха. О, ангел беспокоился, в основном о Кроули, но он не верил, что Данталион пошевелит пальцем, чтобы причинить ему вред. Особенно после того, как он обошелся с Хастуром в последний раз, когда Азирафаэль видел пепельного демона.

Данталион был в ярости. Когда он вернулся со встречи с Вельзевулом и обнаружил Хастура с ножом, готовым вонзить его в тело Азирафаэля, тот буквально обезумел. В течение секунды демон прижал Хастура к стене и одним плавным движением ударил его головой о камень, и Хастур потерял сознание.

Он был так уверен, что Данталион продолжит уничтожать другого демона, но Азирафаэль был удивлен. Убедившись, что опасность миновала, Данталион тут же оказался рядом с Азирафаэлем. В этот момент повязка была снята, и Азирафаэль раз и навсегда убедился, что Данталион и Томас – одно и то же существо. Его обманули, одурачили и каким-то образом обманом заставили радоваться этому.

Остаточные ощущения все еще были. Теперь, когда его разум был оставлен в покое, Азирафаэль мог мыслить логически, но, как он ни старался, ему не удавалось избавиться от этих чувств. Когда Данталион опустился рядом с ним на колени и легонько коснулся рукой его щеки, Азирафаэль наклонился к нему, смаргивая слезы, когда чудо потекло из кончиков пальцев демона, прогоняя боль Азирафаэля и не оставляя на нем ни раны.

Азирафаэль не понимал, что происходит. Как он ни старался, он не мог понять, зачем Данталион привел его сюда, если он не планировал какую-то грандиозную пытку. Ангел мало что знал о демонических знаниях, поэтому он не был очень уверен в положении Данталиона в Аду. Демон был каким-то герцогом, это было очевидно, но Азирафаэль понятия не имел, что он делал, когда не бродил по Земле, притворяясь человеком, пытаясь ухаживать за ангелом.