Текст книги "Любовь — это временное безумие (ЛП)"

Автор книги: Beckers522

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Я и сейчас не хочу сейчас убегать на Альфу Центавра. Я хочу остаться здесь, – ангел глубоко вздохнул, его голубые глаза сияли в лунном свете. – Земля – наш дом. Мне было бы так грустно покидать его, но… – Азирафаэль замолчал, когда эмоции, наконец, настигли его, заставив звук застрять в горле, когда ангел заставил себя сдержать свою печаль.

– Я не хочу, чтобы ты думал, что я не хочу быть с тобой, – прилив эмоций заполнил все существо Кроули. Это было все, что он мог сделать, чтобы держать себя в руках, позволяя Азирафаэлю закончить. – Я знаю, что то, что я говорил тебе в прошлом, глубоко ранило тебя. Я знаю, что когда ты просил меня сбежать с тобой раньше, все, чего ты хотел, это чтобы я был в безопасности.

Он замолчал, и Кроули молча кивнул в знак согласия. Мягкая улыбка появилась на губах его ангела, когда Азирафаэль продолжил, нежно сжимая его руку.

– Я хочу остаться здесь и сделать все, что в наших силах, чтобы защитить Землю. Но, если все пойдет не так… Если мы будем абсолютно уверены, что все надежды потеряны – что нет никакого способа спасти наших друзей, наш дом, тогда я убегу с тобой. На Альфу Центавра, или в Галактику Андромеды, или еще куда-нибудь, куда ты захочешь.

Ангел шагнул ближе и прижал ладонь к щеке Кроули, отчего по спине демона пробежали мурашки удовольствия.

– Если завтра этот мир превратится в «горящую лужу», то, пока у меня есть ты, Кроули, мой мир будет всегда со мной.

Кроули больше не мог сдерживаться. Он отпустил руку Азирафаэля и поднес ладони к щекам ангела, притягивая его для еще одного поцелуя.

– Я люблю тебя, – прошептал демон в губы Азирафаэля, но был быстро прерван, когда ангел с жаром ответил на его жест.

Ощущение поцелуя Азирафаэля было таким освежающе новым и в то же время таким знакомым, что у него защемило сердце, словно Кроули был создан именно для этого. Как будто он и Азирафаэль любили друг друга всю свою жизнь. Кроули знал, что для него это было правдой. В основном. Он был влюблен в Азирафаэля с самого Эдема, и это была практически вся жизнь, которую он помнил. Азирафаэлю потребовалось немного больше времени, чтобы добраться до этого, но ангел в конце концов нагнал его. И это было все, что имело значение.

В жизни Кроули были моменты, которые напоминали дежавю. Моменты, которые были так до боли знакомы, что у него перехватывало дыхание. Моменты, когда он смотрел на Азирафаэля с солнечным светом в волосах, или ангел говорил что-то, что заставляло Кроули смеяться, и он думал: «мы уже делали это раньше», «я знаю это. Я знаю тебя. Лучше, чем я думал.»

Это был один из таких моментов. Когда Кроули стоял в книжном магазине с золотым кольцом на пальце и эхом обещаний Азирафаэля в ушах, демон клялся Небесам и Аду, что он уже проходил это. Он где-то стоял, может быть, в Саду? Или лесу? Где-то с этим самым ангелом, заключенным в его объятиях, обещающим ему мир и многое другое.

Может быть, Азирафаэль что-то напутал с этой идеей потери памяти. Кроули знал, что его воспоминания стерлись. Он был демоном – все демоны потеряли память о Небесах еще до грехопадения. Это было частью их наказания. Но, по словам Всевышней, ангелы не сделали ничего плохого. Итак, если они знали друг друга раньше, почему Азирафаэль не помнил этого?

Я не позволю Небесам потерять еще одного архангела. Даже одного было слишком много для нас. Это больше не повторится.

Эти слова эхом отдались в голове Кроули, и он в шоке отпрянул от Азирафаэля. Тихий стон сорвался с губ ангела, но когда он увидел выражение, которое должно было быть приковано к лицу Кроули, он сразу же сосредоточил свое внимание.

– В чем дело? – Кроули услышал, как его ангел спросил это, очень тихо, когда мысли демона понеслись вскачь.

Конечно. Это имело смысл, не так ли? У демонов и ангелов не было никаких воспоминаний о времени до грехопадения. У них осталось лишь смутное ощущение того, что могло бы быть.

Но архангелы? Если бы кто-то, кроме Всевышнего, попытался удалить их воспоминания, они могли бы столкнуться с проблемами с архангелами и ангелами, которые были здесь с самого Начала всего. Их сила значительно превышала силу обычного ангела или демона. На них было бы труднее воздействовать, чем на всех остальных.

Должно быть, именно поэтому Ремиэль помнила Данталиона. Поэтому Барахиэль помнил потерю архангела. Некоторые из их воспоминаний все еще оставались у них. Так и должно было быть. А это означало, что, возможно, в конце концов, это была не ее вина.

– Ремиэль не единственный архангел, который помнит, – заметил Кроули. – Барахиэль тоже. Он упоминал что-то об архангеле, верно?

Глаза Азирафаэля расширились.

– Конечно, – выдохнул ангел, сжимая руку Кроули. – Он сказал, что Небеса потеряли одного из них. Даже я не помню, как это произошло, а это значит, что у меня отняли память об этом событии, но у Барахиэля – нет, по крайней мере, не полностью.

Кроули кивнул. Это имело смысл. Боль от потери архангела не была чем-то, что Барахиэль смог бы забыть, независимо от того, какое колдовство вуду затевалось во вмешивание в их воспоминания.

Обменявшись взглядами, ангел и демон поморщились. В конце концов, здесь они ответов не найдут. Ни один книжный магазин не осмелился бы хранить то знание, которое они искали, потому что ни один человек не был бы рядом, чтобы засвидетельствовать его и записать.

Они должны были поговорить с архангелами. Они были ключом ко всему этому. Может быть, задав им правильные вопросы, Кроули и Азирафаэль смогут выяснить, что произошло более шести тысяч лет назад. Если бы они знали, почему их воспоминания были стерты и кто это сделал, возможно, этого было бы достаточно, чтобы остановить ту трагедию, которая в настоящее время маячила на горизонте, шагая все ближе и ближе к ним с каждым днем.

Что бы ни случилось, они должны были попытаться. Азирафаэль был прав. Земля была их домом, и как бы он ни был счастлив, что его ангел согласился сбежать с ним, Кроули тоже не хотел покидать планету. Он предпочел бы остаться здесь, даже если бы это означало, что они должны были собраться вместе и спасти мир еще раз.

***

Комментарий к Глава двадцать восьмая

Просто звездец как неожиданно

========== Глава двадцать девятая ==========

***

Ремиэль очень стремилась вернуться на Землю после всего, что она обнаружила на Небесах. Теперь, когда она сидела в гостиной Анафемы, архангел почти пожалела, что не вернулась чуть позже.

В доме было невероятно тихо. Кроули и Азирафаэль куда-то исчезли, пока ее не было. В то утро четверо детей ушли домой, оставив в доме только Анафему и Ньютона. Они поприветствовали ее, когда она вернулась, но прошло уже несколько часов, а Томаса все еще не было видно.

Может быть, если бы она не торопилась возвращаться на Землю, это ожидание не было бы таким мучительным.

– Знаешь, ты можешь выйти на улицу, – раздался голос позади нее. Ремиэль опустила руку с того места, где она в данный момент отдергивала занавеску, и повернулась, чтобы найти взглядом Ньютона, стоящего в гостиной вместе с ней. Он был одет в простые джинсы и бордовый свитер, который, вероятно, был слишком велик для него, с нежной улыбкой на лице.

– Было бы легче увидеть, как кто-то приближается, – заметил мужчина. – Если хочешь, я могу составить тебе компанию. Ана занята кое-какими поручениями, так что у меня не так уж много дел.

Не зная, что сказать, Ремиэль просто кивнула головой и позволила Ньютону вывести ее наружу. Ни один из них не знал, с какой стороны подойдет Томас, но учитывая, что они пришли из одного и того же места, и архангел целилась в переднюю часть коттеджа на обратном пути, и было только логично, что Томас сделает то же самое.

Если ему вернули крылья. Если он вообще вернется.

– С ним все будет в порядке, – пробормотал Ньютон после нескольких минут молчания, прошедших между ними. Они оба заняли позиции на переднем крыльце, Ремиэль прислонилась к одной из белых колонн, поддерживающих крошечный навес над головой, в то время как Ньютон сел на довольно неудобный деревянный стул, который выглядел так, как будто мог развалиться в любую секунду.

Воздух снаружи был холодным, он проносился мимо них, дергая последние осенние листья, все еще цеплявшиеся за высокие ветви над головой. Архангел вздрогнула, прижав руки к груди. Затем, щелкнув пальцем, обнаружила, что закутана в плюшевый тканый свитер, почти такой же, как у Ньютона, только ее свитер был мягкого серого цвета, а не бордового. Гораздо лучше.

– Откуда ты знаешь? – неуверенно спросила Ремиэль, желая, чтобы у нее была хоть капля той веры, что была у этих людей. Что же в них было такого, что позволяло им верить всем своим сердцем? Даже перед лицом таких невзгод.

– Я не знаю, – ответ Ньютона был не совсем полезным. Она ждала, будет ли он продолжать. Через мгновение человек глубоко вздохнул и двинулся вперед. – Ты, наверное, в курсе, я не так уж много о нем знаю. Но он же демон, верно? Он провел большую часть своей жизни в Аду. Я уверен, что он справится.

Еще одна пауза. Ремиэль снова повернула голову к ярко-голубому небу над ними, ища любые признаки черных крыльев, парящих к ней. С ним все будет в порядке. Он в порядке. Ей просто нужно было верить.

– Ты очень заботишься о нем.

Это был не вопрос. Ремиэль не обязана была отвечать, даже если и так. И все же этот человек был здесь, рядом с ней, пытался проявить доброту в трудную минуту. Не повредит поделиться с ним частью ее истории. То, что она случайно вспомнила.

– Он был первым ангелом, которого я когда-либо видела сотворенным.

Воспоминание было нечетким, но оно было. Ремиэль знала, что она и другие архангелы были созданы первыми. Она вспомнила, каково это было. То, как их тепло сливалось в пустоте. Как все вокруг нее было до краев наполнено любовью. Как говорил Уриэль, их свет вырвался из них, впервые придав им все формы.

Ремиэль вспомнила, как оглядывала всех своих братьев и сестер новообразованными глазами. Она знала, что в этот момент она никогда не будет заботиться ни о ком другом во всем творении больше, чем об этих пяти архангелах.

Она ошиблась.

– До него были и другие, – продолжала она, все еще глядя в небо. – Я не помню их имен. Только его. Его свет был так прекрасен, так чист. И его улыбка, – тихо выдохнула она, чувствуя, как холод обжигает легкие. – Он был так мил. Так нежен. Каждое мгновение с ним было Раем.

Вокруг снова воцарилась тишина, и Ремиэль наконец оторвала взгляд от неба. Возможно, вместо этого он подойдет к ним с земли. Не было никакого способа узнать, полностью ли вернулись его силы. Возможно, он опасался, что его заметят, если он полетит обратно в Жасминовый коттедж.

– Что случилось?

Вопрос прозвучал так тихо, что Ремиэль едва не пропустила его мимо ушей. Она моргнула и снова повернулась к Ньютону. Его лицо смягчилось, встретившись с ней взглядом, и это было последнее, что она успела увидеть, прежде чем ее глаза затуманились слезами.

– Я не знаю, – Ремиэль поймала себя на том, что плачет. – Это было так неожиданно. Только что мы были в Саду, а в следующее мгновение меня уже звали обратно на Небеса. Было так много борьбы, золотой огонь пылал повсюду. Я не помню, как это случилось и почему, но на Небесах разразилась полномасштабная война. Ангелы Падали направо и налево, и я потеряла его.

Архангел глубоко вздохнула и яростно потерла глаза рукавом свитера. Свободная ткань плотно прилегала к переносице, открывая несколько линий золотых отметин вдоль предплечья. Те же отметины, что Уриэль носил на своем лице. Что Михаил носил на груди. Шрамы от золотого пламени, которое поглотило их близких целиком, когда их крылья стали черными, и они погрузились в мир Внизу.

– Я пыталась спасти его, – тихо призналась она, радуясь, что Ньютон ни разу не попытался прервать ее, пока она говорила. – Я потянулась к нему через огонь, но было уже слишком поздно. Он уже Пал.

Именно в такие моменты, когда Ремиэль позволяла горю овладевать ею, воспоминания становились ясными. Она видела их перед собой, как будто все происходило снова и снова. Золотое пламя, обжигающее ее кожу. Черный дым, забивающийся в воздух вокруг нее. Крики Падающих ангелов. Выражение его лица, когда он понял, что это будет их последнее прощание.

– Я пыталась найти его, – призналась Ремиэль. – Я помню, что искала его, как только рассеялся дым, но не смогла найти. Я никогда не понимала почему. Я знала его. Даже будучи демоном, он не мог так сильно измениться. Я должна была узнать его. Я должна была…

Но она не узнала – исчезла боль, так исчезли и ее воспоминания о нем. Ремиэль пыталась собрать осколки ее разбитого сердца, и с каждым кусочком, который она связывала вместе, ее разум становился все туманнее и туманнее. В ней было столько мучений, сколько могла выдержать ее душа. В конце концов, архангел позволила себя починить. Это стоило ей почти всего.

– Я не помнила о нем, – слова вырвались прежде, чем она успела их остановить. – На протяжении тысячелетий. Я всегда знала, что чего-то не хватает, но не знала, чего именно. У меня не было ни малейшего представления, как его найти. А потом я увидела его с Азирафаэлем. Я увидела его глаза и узнала. Я знала, что он был недостающей частью меня, которую я никогда не могла найти.

– Чем больше я с ним общаюсь, тем больше вспоминаю, – мягкая улыбка появилась на лице Ремиэль. Она рассеянно потянула рукава свитера вниз еще раз. – И чем больше я вспоминаю, тем больнее мне становится, и тем больше я ненавижу себя за то, что забыла.

Ньютон встал и, шаркая ногами, подошел к ней, протягивая руки. Ремиэль нерешительно шагнула вперед и позволила человеку обнять ее, удивляясь тому, как этот жест успокоил ее. Архангел глубоко вздохнула и попыталась собраться с мыслями. Ей следовало бы искать Томаса, а не предаваться воспоминаниям о том, что случилось давным-давно. Вещи, которые она больше не могла контролировать.

– Мне кажется, – начал Ньютон, освобождая ее из объятий, – что ты пережила больше, чем мы могли себе представить. Томас, похоже, крепкий орешек… демон. Я уверен, что он скоро вернется. Если…

Мужчина замолчал и посмотрел на нее сверху вниз с испытующим выражением в глазах.

– Если только у тебя нет никаких оснований полагать, что что-то пошло не так?

Нет, не совсем так. Кроме…

– Я почувствовала присутствие брата. Прошлой ночью, сразу после того, как я… – голос Ремиэль застрял у нее в горле, когда воспоминание о пистолете и безжизненном теле снова вошло в ее сознание. – После того, как смерть Томаса подошла к концу.

– Твоего брата? – Ньютон казался смущенным. Ремиэль не винила его. Это был не совсем обычный разговор, не так ли? – Одного из других архангелов?

Она медленно кивнула.

– Азраэля.

Она его, конечно, не видела. Азраэля никто не увидит, если он сам этого не захочет. Но он был одним из семи архангелов. Он был связан с ней, так же как она была связана со всеми остальными. Возможно, она не могла видеть его своими глазами, но Ремиэль почувствовала его присутствие сразу после того, как тело Томаса превратилось в пепел.

Ньютон нахмурился.

– Разве это не ангел смерти?

Ремиэль была впечатлена. Это было не совсем обычным знанием для большинства людей, но это не было похоже на то, что эта информация была надежно защищена. Несколько часов в библиотеке – и Ньютон мог бы узнать столько же.

– Он один из архангелов. Седьмой из нас.

Мужчина кивнул головой, как будто ее объяснение имело смысл, что, конечно же, не имело значения. После всего, что Ньютон пережил за последний год, кто он такой, чтобы противоречить архангелу, когда она открыла ему тайны Вселенной?

– Так вот почему ты беспокоишься? – с любопытством спросил Ньютон. – Потому что появился ангел смерти?

Он попал в самую точку. Несмотря на все ее размышления, Ремиэль не могла понять, почему Азраэль пришел приветствовать Томаса, когда тот умирал. Насколько она знала, всякий раз, когда ангел или демон теряли связь, они просто возвращались в Рай или Ад. Архангелу смерти не было нужды вмешиваться, потому что Азраэль не обладал властью над вечными существами. Только над смертными.

Означало ли его присутствие, что их план провалился? Неужели Томас действительно стал человеком без надежды вернуться в свою демоническую форму? Когда она застрелила его, неужели Ремиэль обрекла его на вечность в Аду, подвергая его пыткам?

Прежде чем она успела ответить Ньютону вслух, до ее ушей донесся отдаленный звук хлопающих крыльев. Сердце Ремиэль подскочило к горлу, и она резко обернулась, устремив карие глаза к небу в поисках одинокого демона, который, несомненно, направлялся к ней.

Вместо одного демона Ремиэль увидела целую стаю, обрушившуюся на дом, словно стая ворон. Их, должно быть, были тысячи, если не больше, и на мгновение в груди архангела мелькнула паника. Затем она заметила впереди всех Томаса, его черные крылья были широко расправлены, серые глаза смотрели на ее лицо, и она вздохнула с облегчением.

– Ты вернулся, – пробормотала она, и карие глаза встретились с серыми, когда Томас приземлился перед ней. Остальные демоны последовали его примеру, быстро охватив весь передний двор и несколько соседних улиц.

– Да, – ответил он чересчур вежливым тоном. Слишком отстраненным. Его незнакомство с ней пронзило сердце Ремиэль, и постаралась сделать все, чтобы не заплакать.

Он не помнил ее.

Глупо было надеяться – глупо было верить, что эта их уловка вернет ему воспоминания о прошлом, когда даже она не могла удержать их надолго. Было бы слишком много просить, чтобы он хотя бы знал ее как друга? И не какого-то странного ангела, с которым он каким-то образом работал.

– Кто… кто твои друзья? – наконец спросил Ньютон, когда Ремиэль с трудом пыталась найти нужные слова. Все, что она могла сделать, это просто смотреть на демона перед собой – на лицо, которое она знала, которое было таким знакомым, даже если она не могла вспомнить его без невыносимой боли, разрывающей ее сердце.

– О, – пробормотал демон-который-не-принадлежал-ей, словно на время забыл о целой армии, которая последовала за ним из Ада. – Ладно, ну знаете…

И тут он пустился в самую нелепую историю. Как он вернулся в Ад, чтобы попытаться собрать информацию. Как он столкнулся с некоторыми из своих бывших подчиненных, пока был там. Ремиэль была потрясена, услышав, как они отреагировали, узнав его.

Вместо того чтобы сдать его, они попросили следовать за ним. Вместо того чтобы видеть в нем предателя, неудачника, они еще раз поклялись ему в верности.

– Куда бы ты ни повел, мы последуем за тобой, – говорили они. – Если это выведет нас из Ада, то тем больше причин для этого.

Они обещали, что никому из людей не причинят вреда. Обещали оставить свои искушения позади.

– Какой в этом смысл? – спрашивали они. – В любом случае, мы не собираемся завоевывать души для Ада. Не навсегда.

И вот тогда Ремиэль все поняла. Он обнаружил то же, что и она. Но в отличие от других ангелов, эти демоны тоже знали. Они знали, что в Аду нет душ. Точно так же, как не было душ на Небесах. Какой смысл оставаться здесь сейчас? Если все, что они делали – все, что они делали на протяжении тысячелетий, – было напрасно?

Когда он закончил, Ремиэль посмотрела демону в глаза. Он встретил ее взгляд со стоической гримасой на лице, ожидая, что она отвернется. В конце концов, так поступил бы любой другой архангел.

– У меня есть к тебе один вопрос, – начала она, зная, что его ответ может исцелить ее сердце или разбить его снова.

– Как тебя зовут?

Демон на мгновение замолчал, в его бурных серых глазах мелькнуло замешательство, и на мгновение Ремиэль осмелилась надеяться. Может быть, все, что ему нужно, – это быть в ее присутствии. Только на некоторое время. Возможно, к нему вернулись воспоминания. Возможно, мысли о ней были похоронены где-то внутри него, слишком далеко, чтобы он мог сразу вспомнить. Возможно, ей просто нужно было дать ему немного времени.

– Данталион, – ответил он через несколько мгновений, и замешательство исчезло из его глаз, как легкий туман в солнечном свете.

Ремиэль собралась с духом, заставляя себя улыбнуться.

– Отличная работа, Данталион, – имя прозвучало как огонь на ее языке, сжигая остатки ее сердца до хрустящей корочки. – Нам лучше доставить вас всех на авиабазу Тадфилд. Полагаю, нам есть что обсудить.

И прежде чем кто-либо успел сказать еще хоть слово, архангел расправила свои жемчужно-белые крылья и взмыла в небо, а за ней по пятам неслась стая демонов.

***

========== Смерть будет править ==========

Комментарий к Смерть будет править

Хз, как перевести правильно фразу Кроули, я ее не помню, кидайте в ПБ, если знаете

***

В Начале Бог сотворила Небеса и Землю.

И на седьмой день Бог почила.

На седьмой день Бог почила, и мир вспыхнул пламенем. Ангел пошел против ангела, сестра против брата. Они дрались, кричали и плакали. И они Пали.

Пыль осела, а Эдем все еще стоял – Рай среди боли. Бог почила, когда змий скользнул в Сад. Бог почила, когда женщина вкушала запретные плоды. Бог почила, когда ангел и демон с разбитыми сердцами стояли бок о бок на Стене, наблюдая, как люди покидают Сад, как быстро приближаются признаки первого в мире ливня. Ангел и демон стояли бок о бок – один из них оплакивал потерянную любовь, которую не мог найти, другой слишком стыдился того, что сделал, чтобы сказать правду.

– Ну, он упал, как свинцовый шар.

Так начинается наша история.

***

Продолжительность жизни поденок составляет двадцать четыре часа. За то время, что потребовалось для завершения восьми тысяч таких циклов, человечество проделало долгий путь от Сада, который когда-то был их домом. У Адама и даже теперь была семья, семья с более чем дюжиной детей. Детей, которые смеялись и играли у реки. Детей, которые пели песни звездам, сгрудившись ночью вокруг ревущего костра. Детей, которые никогда не знали Сада и не несли на своих плечах тяжесть его утраты.

Это был не Рай, но дом. Хотя они не могли оставаться в Саду, время от времени они видели проблески Эдема в своей повседневной жизни, и это приносило им надежду.

Они говорили: «надежда мимолетна». Она не может длиться вечно.

Для Адама и Евы это продолжалось почти двадцать два года. Восемь тысяч жизненных циклов майских мух. Достаточное количество времени для двух братьев, чтобы вырасти из мальчиков в мужчин. Достаточное количество времени, чтобы два родителя были охвачены обожанием к своему потомству. Достаточное количество времени, чтобы любовь проникла в них и их сердца были разбиты.

День начался так же, как и многие из них. Теплое солнце висело над ними в безоблачном небе. Один сын пошел возделывать землю. Другой – следить за стадами. Все было хорошо. Только когда солнце начало опускаться на небо, Каин присоединился к своему брату Авелю в поле.

То, что было сказано между этими братьями в последующие мгновения, не имеет значения. В тот роковой день Авель ничего не мог сказать или сделать, чтобы изменить ход истории, ибо Каин уже решил в своем сердце, что должно произойти.

Неважно, что было сказано. Не имело значения, каким инструментом решил воспользоваться Каин – камнем, копьем или веревкой. В любом случае, в конце дня, Авель был мертв, Каин убил его.

Когда алая кровь впиталась в пыльную землю, нечто начало сдвигаться, меняться. Пускать корни. Расти.

Продолжительность жизни поденок составляет двадцать четыре часа. Муравьев – всего несколько недель. Мыши могут жить до года. Кролику может повезти прожить десять. Как бы ни крутилась эта история, смерть не была чем-то новым для Земли. Это было частью ее жизни с тех пор, как люди покинули Эдем.

Эта смерть была другой. Все творение чувствовало эту боль, эту печаль. Адам и Ева чувствовали ее. Каин чувствовал ее. Чувствовали дети.

И самое главное, Он это чувствовал.

Человеческая кровь впиталась в сухую песчаную почву, и когда наступила ночь, земля начала подниматься. Она двигалась, формировалась и исчезала, пока не появилась фигура, одиноко стоящая под звездным светом.

Фигура моргнула пронзительными голубыми глазами, впервые оглядывая пустошь. Он был здесь с начала времен, но до этого момента так и не сформировался полностью. До сих пор, пока не была уничтожена первая человеческая жизнь.

Моргнув еще раз, фигура начала двигаться, расправляя свои черные как ночь крылья и скользя по пустоши. Каин уже скрылся с места преступления, и он знал, что это будет лишь вопросом времени, когда ангелы начнут роиться вокруг, желая даровать свое божественное возмездие за зло, которое произошло здесь сегодня. Он должен был действовать до того, как это произойдет.

Когда он приблизился, фигура заметила молодого человека, очерченного на фоне горизонта. Он стоял, запрокинув голову к звездам, с озадаченным выражением лица.

Словно почувствовав приближение фигуры, юноша повернулся налево, и глаза его слегка расширились при виде черных крыльев – но не от страха, а от изумления.

Это – первый и единственный раз, когда его встретили таким образом. В первый и единственный раз человечество не узнало Смерть, когда Она пришла за ними.

– Кто вы такой? – спросил молодой человек, и голос его прозвучал глухо и отстраненно, как и подобает голосу, отделившемуся от тела.

АЗРАЭЛЬ, ответила фигура, широко распахнув крылья, чтобы молодой человек мог их видеть. Я – АРХАНГЕЛ СМЕРТИ.

Молодой человек нахмурился.

– Смерть, – он задумался над этим словом, затем перевел взгляд вдаль, чтобы посмотреть на тело, которое его брат бросил в страхе и стыде. Авель медленно поднял голову. – А что будет дальше?

ПОДОЖДЕМ.

Вдалеке прогремел гром. В знак, что в очередной раз, изменился подход к миру. Азраэль почувствовал, как он отдается эхом в самой его сердцевине. Он улыбнулся.

– Чего же мы ждем? – спросил Авель через некоторое время, его глаза снова вернулись к звездам. Сегодня они ярко сияли. Ярче, чем Азраэль когда-либо видел. Он всегда знал, что они были, но увидеть их своими глазами в первый раз было совершенно новым опытом. Возможность впервые ходить по земле среди людей была совершенно новым опытом. Он обнаружил, что ему очень нравится это ощущение.

ТВОЕГО ОПЕКУНА.

Прежде чем Авель успел задать следующий вопрос, одна из звезд засветилась ярче. Азраэль поднял голову, чтобы посмотреть, как она приближается. Он знал ее, но, подобно звездам и земле, ощущая ее приближение и зная, что может видеть ее собственными глазами, испытывал огромное удовлетворение.

– Азраэль, – маленький ангел с темными волосами и нежными карими глазами приземлился перед ними. Ее взгляд тут же упал на Авеля, печальная улыбка появилась на ее безупречном лице.

РЕМИЭЛЬ, он приветствовал ее нежным голосом. Боль в сердце другого архангела накатила волнами, и она подумала, что это из-за человека, стоящего перед ней, или из-за ангела, которого она потеряла и все еще не может найти. ТВОЯ РАБОТА НАЧАЛАСЬ.

Сестра посмотрела на него со слезами на глазах. Гром становился все громче, и по небу ударила молния. Азраэль на мгновение представил себе Каина, съежившегося на склоне горы, ищущего укрытия, молящего о пощаде. Судя по тому, что он мог сказать, Габриэль и Михаил были не в настроении его давать.

– Кто вы такая? – спросил Авель Ремиэль, его карие глаза были так же благоговейны, как и раньше.

Она улыбнулась ему, но улыбка была вымученной. Азраэль практически видел боль ее сердца, проступающую сквозь каждую морщинку на лице.

– Меня зовут Ремиэль. Я – ангел. Я здесь, чтобы забрать тебя на Небеса. Где ты проживешь остаток вечности в Раю с той, кто создал тебя.

Авель улыбнулся в ответ, закрыв глаза, когда архангел наклонилась к нему и поцеловала в лоб. Человеческий дух мягко начал подниматься в воздух, паря в нескольких футах от них с выражением абсолютного восторга в глазах. Только когда он оказался вне пределов слышимости, Ремиэль снова повернулась к Азраэлю.

– Неужели они все будут такими ужасными? – спросила она дрожащим от волнения голосом. Азраэль посмотрел на нее сверху вниз холодными голубыми глазами, выражение его лица было непоколебимым, черные крылья все еще полностью расправлены за его спиной. – Это то, чего я должна ждать с нетерпением? Вечность – с этим?

Азраэль понимал ее боль. Всемогущая никогда не упоминала об этом, когда говорила с Ремиэль об ее долге сопровождать человеческие души в загробную жизнь. Она вообще почти ничего не говорила о природе смерти.

СМЕРТЬ НЕ ВСЕГДА БЫВАЕТ ТАКОЙ ВНЕЗАПНОЙ, ответил он как можно мягче. Ремиэль не виновата, что она не понимает. ОНА НЕ ВСЕГДА БУДЕТ ТАКОЙ ЖЕСТОКОЙ. НО ОНА ВСЕГДА БУДЕТ НАПОЛНЕНА БОЛЬЮ И ПЕЧАЛЬЮ.

Слезы текли по ее лицу.

– Как ты это выдерживаешь? – и хотя именно эти слова слетели с ее губ, Азраэль отчетливо услышал ее невысказанный вопрос.

Как я это выдержу? Как я переживу это, когда мое сердце уже разбито безвозвратно?

ТЫ УВИДИШЬ, выдохнул он в ночной воздух, уже начинающий холодеть вокруг них, ЧТО ВСЕ ВОСПОМИНАНИЯ ИСЧЕЗАЮТ СО ВРЕМЕНЕМ. ТАК ЖЕ, КАК И БОЛЬ.

Ремиэль посмотрела на него в этот момент так, словно он ударил ее, словно он был причиной первого в мире убийства, а не старший человеческий брат. Она не могла представить себе существование, подобное этому, где воспоминания исчезают вместе с болью. Для нее каждая рана была свежей, каждое новое горе резало ее, как нож, оставляя ее разбитой и истекающей кровью на земле.

Не говоря больше ни слова, архангел взлетела, быстро догнав дух Авеля, прежде чем проводить его с этого полета на следующий. Она ни разу не оглянулась назад, когда исчезала из виду.

Одним из преимуществ рождения Смертью было то, что Азраэль понимал фундаментальную истину человеческой жизни больше, чем кто-либо другой. Он понимал, что, хотя Ремиэль и верила в то, что она сказала Авелю, это была чистая правда. Азраэль знал, что Авель не будет вечно жить на Небесах – в Раю со Всевышней. Он точно знал, что произойдет с душой Авеля. Что, в конце концов, случится со всеми человеческими душами.

Он также знал, что в конечном счете произойдет с ним. В конце концов, наступит Конец Света. Время остановится, воцарится вечность, и больше не будет нужды в Смерти – какой бы то ни было.

До этого момента Азраэль слепо принимал этот факт как истину. Он не обязательно был создан для определенной цели, поскольку он просто занял вакансию, которую никто больше не хотел занимать. Если она означала, что ему придется провести шесть тысяч лет, скитаясь по земле, собирая человеческие души, чтобы временно переправить их в Рай или Ад, что ж, он сделает это.

Но что теперь? Теперь, когда Азраэль своими собственными глазами увидел, что такое существование? Ему было все равно, осталось ли ему шесть тысяч или шесть миллионов лет. Архангел Смерти никогда не хотел, чтобы это закончилось.