Текст книги "Любовь — это временное безумие (ЛП)"

Автор книги: Beckers522

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Он был важен для Томаса.

По мере того как они говорили, мужчина все больше убеждался в этом. Этот человек, чье имя он не мог вспомнить, был так добр. Так терпелив. Томас практически чувствовал, как чужая любовь смывает его самого волнами. Это было видно по тому, как сверкали его голубые глаза, как он нежно улыбался Томасу, когда они разговаривали. В том, как он терпеливо уговаривал Томаса вспомнить. И к его удивлению, это сработало.

Томас вспомнил имя. Он помнил, как проводил часы в свободной спальне своей квартиры, рисуя картины. Светловолосый мужчина так тепло улыбнулся ему, когда Томас упомянул о живописи, сказал, что у него неплохо получается, и это наполнило его сердце такой теплотой, что он подумал, как бы оно не взорвалось.

Все в порядке, дорогой. Ты через многое прошел.

Блондин говорил с ним с такой заботой и состраданием, что Томас вдруг понял, кто он такой. Короткие вспышки кафе, обедов в ресторанах и прогулок бок о бок по улицам Лондона заполнили его сознание, и Томас просто знал. Этот человек был его… кем-то.

Ни на одном из их пальцев не было кольца. Томасу не нужно было смотреть на свою руку, чтобы понять это. И все же, что это доказывало? Это был двадцать первый век, черт возьми. Двое мужчин могут быть в преданных, любящих отношениях без колец, доказывающих это. Тот факт, что этот человек сидел здесь рядом с ним – сидел уже некоторое время, чтобы Томас не проснулся один, – был достаточным доказательством.

Ты… ? Мы… ?

Он уже начал спрашивать. Конечно, это должно было быть правдой. Конечно, этот человек должен был принадлежать ему… его кто? Парень? Напарник? Любовник? Кем бы они ни были, Томас возьмет его. То, что этот человек терпеливо сидел рядом и смотрел на него, – вот и все, что было нужно Томасу.

Мне так жаль, дорогой. Мое сердце принадлежит кое-кому другому.

В этот момент Томаса буквально затошнило. В комнате вдруг стало холоднее. В этот момент он взглянул на лицо мужчины и почувствовал внезапный укол сочувствия, когда увидел мягкий, мрачный взгляд его глаз. По какой причине этот человек может выглядеть таким печальным? Неужели человек, которого любил этот человек, не ответил на его чувства? Только идиот может быть настолько слеп.

Он счастливчик, пробормотал Томас. Его чувства были встречены мягкой улыбкой.

О нет, дорогой. Это мне повезло, ответил светловолосый мужчина, и искренность в его голосе заставила Томаса поверить ему. Каким человеком он должен быть, чтобы завоевать любовь этого потрясающего существа? Кто был этот человек, который держал близко к сердцу все, чего Томас никогда не знал, что он хотел?

Он – мой самый лучший друг.

В ту минуту, когда раздался стук в дверь и она открылась, Томас все понял. Он смотрел, как красивый рыжеволосый мужчина открыл дверь, темные очки сидели на его переносице, полностью закрывая глаза. Томасу не нужно было видеть его глаза, чтобы понять, что он смотрит только на светловолосого мужчину, который внезапно застыл рядом с кроватью Томаса.

Оглядываясь назад и вперед между ними, мужчина наконец понял.

Они ничего не знали.

Томас буквально чувствовал любовь в воздухе. Не было другого способа описать, как воздух в комнате вокруг них практически вибрировал от энергии. Не было другого способа описать, как их кожа покраснела в тусклом свете. Нет другого способа истолковать мягко произнесенное приветствие «эй, ангел», исходящее из уст рыжеволосого мужчины.

Эти двое очень любили друг друга и понятия не имели, что чувствует другой.

В одно мгновение «ангел» исчез, пообещав послать кого-нибудь наверх, чтобы проверить Томаса. Дверь быстро закрылась за его удаляющейся фигурой, и внезапно Томас остался один.

Один.

Здесь для него ничего не было. Ничего такого, что он видел раньше. Ничего знакомого. Светловолосый «ангел» вышел из этой двери, и внезапно Томас снова стал человеком без памяти. Человеком, одиноком в этом мире и ни к кому не обращающийся. Без дома, куда можно было бы пойти. Без собственной семьи.

Без того, кто любил бы его.

И что ему оставалось делать? Как он должен был жить, когда у него ничего не было? Возможно, «ангел» был прав. Может быть, со временем его воспоминания вернутся, но какая у него была мотивация, чтобы это произошло, когда у него не было никого, кто мог бы поделиться с ним этими воспоминаниями?

Дверь со скрипом отворилась, и Томас поднял голову, когда узкий луч мягкого света просочился из коридора. Кто бы это мог быть на этот раз? Будет ли этот человек ему тоже знаком? Вспомнит ли он его имя так же, как свое собственное, или это останется тайной?

Томас ненавидел это. Он ненавидел себя за то, что не помнит, кто он такой, ненавидел за то, что не понимает, как оказался в такой ситуации. Сидя на кровати, Томас осознал, что почти все его тело болит. Оно болело, и не только внешне, но и глубоко в центре его костей. Но бинтов на нем не было. Никаких признаков, которые указывали бы на то, как он был ранен или почему он чувствовал такую боль.

Он был болен? У него был рак или какая-то другая смертельная болезнь? Была ли амнезия побочным эффектом какой-то другой проблемы, с которой он имел дело?

Неужели он умирает?

Почему-то мысль о смерти пугала его больше, чем все остальное, о чем он мог думать.

В комнату вошла девушка азиатского происхождения, ее босые ноги мягко ступали по узорчатому ковру. Когда она села рядом с ним, Томас понял, что она, скорее всего, не девушка, а молодая женщина лет двадцати пяти, с коротко остриженными черными волосами и мягкой нерешительной улыбкой. Ее карие глаза заблестели за парой темных ресниц, и в тот же миг они встретились с его собственными. Томас кое-что понял.

Он знал ее.

Мужчина понятия не имел, как, но он знал эту женщину. Он знал ее лучше, чем того человека, который был здесь раньше. Знал ее яркую, ослепительную улыбку, ее громкий, неистовый смех. Он практически слышал, как он эхом отдается в его голове – слышал, как ее богатый голос заполняет пространство вокруг них, а женщина еще даже не открыла рот.

– Ремиэль… – слово слетело с его губ прежде, чем Томас успел понять, что оно означает. Это звучало как имя, странное, но знакомое. Он понятия не имел, откуда оно взялось, только знал, что оно звучит правильно. Оно принадлежало ей. И он помнил об этом.

Женщина замерла как вкопанная, ее карие глаза наполнились слезами. Томас нахмурился, надеясь, что не сделал ничего такого, что расстроило бы ее. Что, если он перепутал имя? Что, если Ремиэль – это имя какой-то другой женщины, а не ее? Если это ее имя, разве женщина не должна быть счастлива, что он помнит ее? Она заботилась о нем, не так ли? Иначе зачем было бы здесь присматривать за ним?

– Прости, – начал мужчина, пытаясь отступить. Пытаясь исправить то, что он причинил. Он пытался сделать все возможное, чтобы она не ушла.

Он не хотел снова оставаться один. Хотя она еще не сказала ни слова, комната мгновенно наполнилась теплом, как только она переступила порог. Томас почувствовал, как это чувство поселилось в его сердце и окутало плечи, как одеяло на морозе. Он не мог удержаться от улыбки, когда встретился с ней взглядом.

А потом он произнес это имя и все испортил.

– Ты помнишь меня? – ее голос был мягким, сдавленным от эмоций, эхо недоверия наполняло воздух вокруг нее. Томас наблюдал, как она медленно подошла к креслу и осторожно села, не сводя с него мягких карих глаз.

Томас мягко улыбнулся ей. Ему вдруг захотелось взять ее за руку, но он сдержался. Пока он не поймет, кто она такая. Эта женщина явно вошла в эту комнату, не ожидая, что он вообще узнает ее. Тот факт, что он это сделал, переполнял ее эмоциями. Что это значит? Кто она такая? И что еще важнее, кем она была для него?

– Я помню твое имя, – объяснил он таким же тихим голосом. Внезапный укол печали пронзил его сердце, как будто он потерял что-то очень дорогое для него. – Я узнаю твое лицо, но не знаю откуда. Я не знаю, кто ты.

Она улыбнулась такой яркой улыбкой, что у него перехватило дыхание. Несмотря на сложившуюся ситуацию, несмотря на то, что она знала, что он ее не помнит, – на самом деле она сияла, и в ее взгляде не было ни намека на печаль или разочарование. Ощущение тепла усилилось в его груди. Ремиэль практически светилась в этот момент. Томас мог поклясться, что если бы он прищурился, то увидел бы слабый ореол света вокруг ее головы.

– Все в порядке, – выдохнула она, слезы катились по ее щекам, сияя как радуга в солнечном свете, проникающем снаружи. Она нежно взяла его за руку, и Томас почувствовал, как его тело наполняют вспышки того, что он мог описать только как любовь, прогоняющую холод, печаль и всю боль.

Он мог поклясться, что краем уха слышит щебетание певчих птиц. Запах сладких весенних цветов наполнил воздух вокруг них, и воспоминание зависло на краю его сознания. Что-то о Саде и сидении в тени лиственного дерева в попытке избежать жаркое летнее солнца, пока они разговаривали.

– Теперь ты здесь, – сказала она, нежно сжимая его руку. Томас просиял, глядя на нее. Он ничего не мог с собой поделать. Улыбка Ремиэль была заразительной. – Ты здесь, ты в безопасности, и это все, что имеет значение.

На мгновение Томас позволил себе купаться в ее свете, просто довольный тем, что живет в покое этого мгновения. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так, но что-то в этом было до боли знакомым. Мужчина обнаружил, что через некоторое время не может оставаться спокойным.

– Как ты думаешь, – начал он, глядя на ее заплаканное, улыбающееся лицо, их руки все еще крепко сжимали друг друга, – как ты думаешь, если ты расскажешь мне о себе, о нас, я смогу вспомнить? – что-то изменилось в ее лице, легкая вспышка паники в глазах, едва заметная морщинка в уголке рта. Она исчезла прежде, чем Томас успел полностью понять.

– Мы были друзьями, – тихо объяснила она, и что-то в сердце мужчины сжалось. И снова Томас почувствовал, что у него было что-то чудесное, что-то невероятно драгоценное, что он каким-то образом потерял. Это чувство впилось ему в грудь, высасывая воздух из легких, делая почти невозможным дыхание. Слезы застилали ему глаза, и у мужчины возникло непреодолимое желание отнять свою руку от ее руки.

Сама сила ее хватки в его руке, как будто она боялась отпустить его, была единственной вещью, которая удерживала Томаса от этого.

– Что произошло? – он поймал себя на том, что спрашивает, боясь услышать ответ.

Ее улыбка погасла, и Томас возненавидел себя, понимая, что во всем виноват он. Он был причиной этой внезапной печали, этой печали, которая, как он полагал, существовала уже давно.

– Ты ушел, – выдохнула Ремиэль едва слышным шепотом. В ее глазах было больше, чем просто грусть. Томас почти ничего не помнил из своей жизни, но, глядя на нее, понял, что никогда не испытывал такой боли. Такого горя и потери.

– Мы потеряли связь, – тихо призналась женщина и впервые отвела от него взгляд. – Произошла большая драка, и после того, как пыль осела, ты ушел, – голос Ремиэль застрял у нее в горле, и она с нежным рывком поднесла руку Томаса ко лбу, прижимая костяшки его пальцев к своей коже в движении, которое было более интимным, чем, вероятно, должно было быть. Мужчина обнаружил, что не может отвести взгляд.

– Мне жаль, – пробормотал он, не зная, что еще сказать. Что-то в том, как она произнесла эти слова, заставило его почувствовать, что драка произошла по его вине, что именно он оставил ее позади. И все же тот факт, что она была здесь и сейчас, в час его величайшей нужды, должен был что-то значить.

Она снова подняла голову и посмотрела на него.

– Мне тоже, – Томас нежно сжал ее руку, радуясь, что она все еще в его руке. Он не мог себе представить, что он сделал, чтобы причинить Ремиэль такую боль, но в этот момент мужчина поклялся, что сделает все возможное, чтобы снова наладить отношения между ними.

– Я думала, ты ушел, – сказала Ремиэль после того, как между ними воцарилась тишина. Она наклонилась вперед, положив локти на кровать рядом с ним. Томас поднял голову, его серые глаза изучали каждый дюйм ее лица. И снова он ощутил теплую вспышку, когда запах земли и цветов заполнил его ноздри, намекая на воспоминание, которое было просто вне его досягаемости. – Я пыталась найти тебя, но не смогла, я перепробовала все, искала везде. Ты исчез.

Слезы хлынули из ее глаз, и Томас подвинулся на кровати так, что его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом. Мужчина медленно протянул руку и приложил ладонь свободной руки к ее щеке, большим пальцем смахнув влагу с правой стороны ее лица. Она наклонилась навстречу его прикосновению, карие глаза затрепетали, когда с ее губ сорвалось тихое дыхание.

Что-то ожило в груди Томаса. Что-то сильное и уверенное. Он не помнил, что произошло между ними. Не знал, почему его так трудно было найти после их ссоры, но Ремиэль была права. Томас был здесь, сейчас, и это было все, что имело значение. В конце концов память вернется к нему, и даже если этого не произойдет, он сможет создать новые воспоминания здесь, с Ремиэль, и с кем-нибудь еще в этом доме, кого он мог забыть.

Вск будет хорошо. Он верил в это с большей верой, чем, вероятно, имел за всю свою жизнь до этого момента. Томас не знал, откуда ему это известно, но так оно и было. Без тени сомнения, этот человек знал, что теперь, когда Ремиэль снова была рядом с ним, все будет хорошо.

***

========== Глава двадцать шестая ==========

***

Это было не по-настоящему.

Не может быть, чтобы это было правдой, что он, Кроули, сидит в саду под небом, раскрашенным огненным, и его целует самый красивый, добрый, умный, упрямый ангел во всем Раю или где-то еще. Должно быть, это был сон. Мучительно прекрасный сон, от которого он никогда не хотел просыпаться. Кроули не хотел, чтобы это когда-либо закончилось.

Он мечтал об этом моменте так долго – почти шесть тысяч лет мечтаний. Мечтал о том, каково это – держать Азирафаэля за руку. Каково было бы чувствовать кожу ангела, когда кончики пальцев Кроули касались его щек. Он мечтал о долгих прогулках по парку, о нежной руке Азирафаэля на своем плече, о том, как он остановится и бросит несколько кусков хлеба уткам. Мечтал сидеть на их скамейке и разговаривать весь день напролет, наклоняться, чтобы нежно прижаться губами к губам ангела, мечтал о сладких поцелуях на открытом воздухе и украденных поцелуях ночью. Легком прикосновеним губ и страстной смеси зубов и языка. Кроули хотел получить все.

Кроули хотел получить Азирафаэля. Всего его – все, что ангел мог ему дать, отныне и до конца вечности.

Я люблю тебя, Кроули.

Это был не сон. Это было реально. Поцелуй Азирафаэля под осенним закатом происходил с ним прямо сейчас. Это было реально. Он сидел здесь, у этой каменной стены, рядом с Азирафаэлем, их руки переплелись, нога ангела прижалась к его ноге. Пальцы Азирафаэля запутались в его волосах, притягивая его ближе, дергая его с непреодолимой потребностью, которую демон был счастлив заполнить.

Это был не сон.

– Ангел, – выдохнул Кроули, отстраняясь и разрывая контакт их губ. Слишком быстро, он был уверен, что снова начнет целовать Азирафаэля, но сейчас ангелу нужно было кое-что узнать. Кроули не мог прожить и дня, не сказав об этом Азирафаэлю. Они понятия не имели, что может принести завтрашний день, и демон не собирался позволить чему-либо встать между ними снова.

Тихий стон вырвался из горла ангела при потере контакта, вызвав небольшую ухмылку на лице Кроули. Он смотрел, как Азирафаэль выпрямился, убрав одну руку со щеки Кроули. К радости демона, другая рука осталась надежно переплетенной с его собственной, мягко лежа между их коленями.

– Азирафаэль, – серьезно сказал Кроули, глядя в эти ярко-голубые глаза. – Ангел, после всего, что с нами случилось, я просто… – он замолчал, опустив взгляд на их переплетенные руки. Черт. Это было намного труднее, чем он думал.

– Мне нужно, чтобы ты знал, что я имею в виду, когда говорю, что люблю тебя.

Он снова поднял глаза и увидел, что Азирафаэль мягко улыбается ему, в глазах его пляшут радость и нежность. Кроули почувствовал, как его сердце наполнилось теплом, теплом, которое мог принести только Азирафаэль.

– Я знаю, дорогой, – пробормотал ангел с нежной улыбкой на лице.

Кроули покачал головой, его желудок начал нервно скручиваться.

– Не знаешь, ангел. Я так не думаю. Во всяком случае, не полностью.

Он остановился, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас или никогда. Кроули не собирался терять ни секунды без того, чтобы Азирафаэлл не понял одного очень простого факта.

– Ты для меня все, ангел, – начал демон, поднимая голову и глядя в эти глаза, которые он так любил. Азирафаэль на мгновение замер, слезы сверкнули на его ресницах. – Я не знаю, как выразить, что я имею в виду это всем своим сердцем. Всем, что я есть. Когда я увидел тебя стоящим на той стене в Эдеме, я честно не знал, чего ожидать.

Мягкое пожатие его руки заставило Кроули снова опустить глаза, но лишь на мгновение. Демон поразился тому, как пальцы Азирафаэля, казалось, идеально втиснулись между его собственными. Как будто их руки всегда были предназначены для того, чтобы держать друг друга. Пальцы ангела были мягкими. Такими гладкими.

Слишком гладкими.

Кроули моргнул, слегка сдвинув их руки, чтобы получше рассмотреть. Его янтарные глаза скользнули по мизинцу ангела, где последние шесть тысяч лет на коже Азирафаэля уютно покоилось золотое кольцо с печаткой. Его там уже не было.

– И что же?

Демон поднял голову и тут же отложил эту информацию, чтобы изучить ее позже. Сейчас нужно было сосредоточиться на чем-то более важном.

– Ты раскрыл для меня свои крылья, – выдохнул Кроули, стараясь, чтобы в его голосе не было слишком много эмоций. – Ты укрыл меня от дождя. Ты отдал свой меч, и я ушел. Азирафаэль, я был твоим с самого Начала. Я люблю тебя с самого Эдема, – он глубоко вздохнул и продолжил, стараясь не обращать внимания на то, как начинают дрожать его руки. – Целиком, полностью, со всем, что я есть, ангел. И я знаю, что я демон и что мое все может быть не так уж и много…

Вспышка света в глазах Азирафаэля остановила Кроули. Его глаза широко распахнулись, когда ангел наклонился и снова поцеловал его в губы. Этот поцелуй был гораздо менее нежным, чем другие. Он был яростным и полным страсти. Он потряс его до глубины души, наполнил искрящимся, мерцающим жаром, который начинался в глубине живота и распространялся наружу, пока не достиг кончиков пальцев рук и ног демона.

Азирафаэль убрал руку, и Кроули слегка заскулил от потери контакта. Звук мгновенно оборвался, когда его ангел протянул свободные руки к лицу Кроули, баюкая его так, словно он был самой драгоценной вещью на свете.

– Кроули, – выдохнул Азирафаэль, целуя его снова, снова и снова. – Мой дорогой, моя любовь, – ангел отстранился, и Кроули увидел перед собой ярко-голубые глаза. Его сердце глухо стучало в груди, когда знакомая яркая улыбка украсила лицо Азирафаэля, осветив всю жизнь демона.

Слезы наполнили его глаза, когда большой палец Азирафаэля начал медленно водить кругами по его щеке. Что он сделал, чтобы заслужить это чудесное создание? Как Кроули так повезло, что Азирафаэль осмелился ответить на его любовь?

– Ты – все, чего я когда-либо хотел, Кроули, – демон наклонился вперед, чтобы еще раз поцеловать ангела в губы. Он поднял обе руки к рукам Азирафаэля, чувствуя их твердость под рукавами своей коричневой куртки. – Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь говорил иначе.

Демон ухмыльнулся, отстранившись, чтобы еще раз взглянуть в глаза своему ангелу.

– Как скажешь, ангел.

В конце концов небо над ними потемнело, и ангел с демоном, сидевшие в саду в Тадфилде, отошли от стены и вернулись внутрь, снова взявшись за руки. Внутри они обнаружили своих друзей-людей, сидящих за столом с едой и готовящихся приступить к ужину.

Четверо детей сидели на одном конце стола, подозрительно тихо, судя по тому, что Кроули знал о них. Он посмотрел вниз на Адама, встретившись взглядом с мальчиком, когда тот откусил довольно большую булочку. Кроули медленно поднял бровь, внезапно почувствовав, что они с Азирафаэлем упустили что-то важное, пока были… заняты другими делами.

– Что здесь происходит? – небрежно спросил демон, переводя взгляд с одного ребенка на другого, желая, чтобы один из них раскололся.

– Все зависит от обстоятельств, – Анафема была единственной, кто ответил ему. Кроули повернулся к ней лицом, и от ее удивленного взгляда по его щекам пополз жар. Стиснув зубы, демон посмотрел на нее сверху вниз, не осмеливаясь сказать что-нибудь о руке ангела, которая в данный момент покоилась в его руке. – Что там происходило?

Кроули озорно улыбнулся ей, и ведьма улыбнулась в ответ, быстро возвращая свой взгляд к еде перед собой.

– Вы двое можете присоединиться к нам за ужином, если хотите. Я не знала, хотите ли вы чего-нибудь.

– Все в порядке, моя дорогая, – быстро ответил Азирафаэль. Сердце Кроули подпрыгнуло, когда он почувствовал нежное пожатие руки ангела в своей. – В данный момент я не очень голоден.

Анафема подняла голову, устремив на них свой всезнающий взгляд. Кроули бросил на нее взгляд, на который она ответила простой улыбкой.

Прежде чем демон успел сказать что-нибудь еще – спросить, где Ремиэль, слышали ли они какие-нибудь новости Сверху или Снизу, каков план, если он вообще у них есть, – раздался стук в дверь. Все головы в комнате повернулись на звук, и вокруг них воцарилась тишина.

– Я никого не ждала, – осторожно заметила Анафема.

Кроули помолчал.

– Может, это кто-то из их родителей? – спросил он, бросив взгляд на четверых детей, которые с восторженным вниманием переводили взгляд с одного на другого. – У меня сложилось впечатление, что родители обычно беспокоятся о своих детях, когда они уезжают надолго. Особенно когда они болтаются с ангелами и демонами.

Анафема закатила глаза, но демон чувствовал ее скрытый дискомфорт. Стук повторился. Кроули еще крепче вцепился в руку Азирафаэля. Дом был защищен от большинства оккультных сил, Анафема позаботилась об этом. Но как насчет эфирных? Неужели ведьма решила защитить свой дом от ангелов? Был ли вообще способ сделать это?

– Я уже позаботилась о них, – ответила она. – Их родители знают, что они проводят здесь выходные. Мы вернем их домой завтра вечером, чтобы они могли хорошо выспаться перед началом занятий.

На лице демона появилось хмурое выражение. Он не был уверен, что такой план сработает. Вряд ли все их проблемы будут решены к завтрашнему дню. Брайан и другие дети будут в такой же опасности завтра, как и сегодня. Пока Габриэль был там, никто из них не был в безопасности.

– Ну, – фыркнул Азирафаэль, подталкивая Кроули к передней части дома, – мы не узнаем, кто это, пока не откроем дверь.

Глаза демона расширились.

– Ты серьезно? – спросил он, оттягиваясь от притяжения ангела. Хватка Азирафаэля оказалась на удивление сильной, и Кроули почувствовал, что его все равно тащат вперед. – После всего, что случилось, ты хочешь просто открыть дверь? Ангел, ты понятия не имеешь, кто там. А что, если это Вельзевул? Или Габриэль? Или кто-нибудь из этих других придурков? – в его голосе слышалась паника. Как Кроули ни старался, он не мог сдержаться, особенно когда думал о том, что может случиться с его ангелом, если они сделают это. Если они откроют дверь, и это будет кто-то из множества существ, все может быть потеряно.

Азирафаэль подвел их к двери, затем повернулся и посмотрел на Кроули. Он сверкнул мягкой улыбкой в сторону демона, а затем наклонился для сладкого, затяжного поцелуя. Кроули не мог удержаться от улыбки, все еще привыкая к тому, как его сердце кувыркается в груди с каждым ударом. Он не знал, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к этому чудесному чувству. Не за все то время, что ему оставалось жить.

– Имей немного веры, дорогой, – от этого обращения у Кроули мурашки побежали по спине. Не говоря ни слова, он наклонился ближе, прижавшись лбом к лбу Азирафаэля, и его глаза закрылись. – Все будет хорошо.

Собрав все свое мужество, Кроули сделал глубокий вдох и открыл дверь.

Только чтобы оказаться лицом к лицу с крыльцом, полным небесного воинства. На первый взгляд их было около двух десятков, а может, и больше. Они заполнили маленькое крыльцо и хлынули во двор. Каждый из них был одет в длинную белую мантию, их девственно белые крылья были выставлены на всеобщее обозрение. Глаза Кроули расширились, когда они повернулись, чтобы посмотреть на него, в их глазах не было враждебности, только простые, выжидающие взгляды.

– Что… Что? – демон широко распахнул дверь, когда Азирафаэль подошел к нему, обнял сильной рукой за талию и притянул Кроули ближе к себе. Сердце его забилось сильнее при виде Азирафаэля – доброго, задумчивого Азирафаэля, стоящего лицом к лицу с целой толпой ангелов, чтобы защитить его.

– Что вы здесь делаете? Мы можем вам помочь? – слова Азирафаэля были вежливы, но тон его был совсем иным. Кроули почувствовал, как у него пересохло во рту, когда ангел, стоявший впереди и казавшийся удивительно знакомым, обернулся, чтобы обратиться к ним.

– Мы пришли поговорить, – объяснил Амариэль. – Мы видели, что произошло, и мы… – он замолчал, повернувшись, чтобы посмотреть на группу ангелов позади него. – Мы все думаем, что Габриэль зашел слишком далеко. Мы не хотим принимать никакого участия в том, что планирует Габриэль, поэтому мы решили, что лучше всего прийти сюда.

Кроули прищурился.

– Что этот придурок задумал? – спросил он, не в силах сдержаться. Азирафаэль снова сжал его руку, на этот раз предупреждая. Демон замолчал, переключив свое внимание на Азирафаэля, позволив своему ангелу взять инициативу в свои руки.

– Почему бы вам всем не зайти внутрь?

Это было чудо, что все они сумели пройти через дверь в гостиную. Чудо, к которому ангел и демон могли иметь какое-то отношение. Было бы нехорошо, если бы все неловко прижимались друг к другу во время разговора. Сколько вреда можно причинить, если расширить стены на несколько футов, чтобы вместить всех?

– Что происходит? – спросила Анафема с другого конца комнаты, вставая.

– Не нужно бояться, – немедленно ответил Амариэль. Ведьма расслабилась, увидев его знакомое лицо, но это никак не смягчило напряженного блеска в ее глазах. – Мы пришли только поговорить. И чтобы помочь, если мы можем.

Последовала пауза, прежде чем он заговорил снова.

– Ремиэль здесь?

Кроули уже открыл рот, чтобы ответить, спросить, что именно происходит, когда его снова прервали. На этот раз голос на лестнице.

– Амариэль.

Все глаза повернулись, чтобы посмотреть, как появилась Ремиэль, все еще одетая в свою огромную рубашку и полосатые леггинсы. По сравнению с остальными ангелами в комнате, она вряд ли была похожа на внушительную силу. За исключением того, что все ангелы стояли неподвижно, наблюдая за ней. За исключением того, что они почти незаметно сдвинулись, чтобы пропустить ее. За исключением того, как вокруг них воцарилась тишина, пока они ждали, когда она заговорит. Напряжение в воздухе было таким сильным, что Кроули едва мог дышать.

Архангел сделала несколько шагов вперед, прежде чем улыбка наконец появилась на ее лице. Другой ангел в центре комнаты улыбнулся в ответ, и через мгновение они уже обнимались.

– Спасибо, – услышал Кроули шепот Ремиэль, и его мысли вернулись к эстраде. Когда они были в нескольких шагах от конфронтации. Когда архангел послала мольбу о защите людей. Что все остальное не имеет значения.

Пара обнялась еще на секунду. Когда Ремиэль отступила назад, демон заметил вспышку беспокойства в ее глазах. Это заставило его желудок болезненно сжаться. Стараясь не привлекать к себе слишком много внимания, Кроули отпустил руку Азирафаэля и обнял ангела за плечи, притягивая его ближе, желая, чтобы он мог полностью обнять ангела и никогда не отпускать.

– Что вы все здесь делаете? – осторожно спросила архангел, зная, что такое количество ангелов здесь, на Земле, после того, что с ними только что произошло, не может быть хорошим знаком.

Амариэль глубоко вздохнул, и вся прежняя радость медленно исчезла с его лица.

– Габриэль в ярости. Он позволил своей потребности в справедливости овладеть собой. Мы чувствовали, что то, что он хотел сделать, было неправильно, поэтому мы ушли, чтобы найти тебя, – ангел замолчал, повернув голову, чтобы посмотреть на собравшихся вокруг него людей, его длинный, заплетенный в косичку хвост качался взад и вперед у основания крыльев.

– Нас стало больше, – продолжал Амариэль. – По пути. Мы не хотели уходить все сразу, опасаясь, что он может попытаться остановить нас.

Кроули нахмурился.

– Сколько вас еще? – не то чтобы их нынешняя база была хорошо оборудована для размещения существ, которые уже были здесь. Дом Анафемы никак не мог вместить еще две дюжины ангелов. Или любых других отставших, спускающихся с Небес.

Длинноволосый ангел посмотрел на Кроули, потом обратно в Ремиэль. Его ответ был едва ли громче шепота, но каждое ухо в комнате услышало его.

– Все.

Янтарные глаза демона расширились. Он не мог быть серьезным. Все ангелы на Небесах спускались на Землю? Это было невозможно. У Габриэля было много последователей на Небесах, много ангелов, которые думали так же, как и он. Многие из них были бы в ярости из-за смерти Уриэля. Множество тех, кто отчаянно жаждет мести. Амариэль не мог быть прав.

– Прошу прощения, – пропищал Азирафаэль, и все взгляды обратились к нему, заставив ангела слегка покраснеть. – Что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «все»?

Ремиэль нахмурилась.

– Он имеет в виду всех ангелов, находящихся под моим непосредственным наблюдением.

Кроули с трудом сглотнул. Ремиэль была одной из шести архангелов, обитавших на Небесах. Как демон, он не знал точно, как были разделены различные отделы, но, судя по выражению ее лица, он начинал понимать.

– И сколько же их всего?

Пауза.

– Один миллион шестьсот пятьдесят тысяч, – ее тихий ответ заполнил комнату, шокировав демона до глубины души. – Плюс-минус несколько сотен.

Что. Черт. Возьми.

Мягкий скрип лестницы привлек внимание Кроули, не позволив ему заметить всю нелепость ситуации, в которой они только что оказались. Полтора миллиона ангелов, прибывающих в район Большого Лондона? Это наверняка было безумие. Несколько других голов в комнате повернулись, чтобы посмотреть, откуда донесся звук.

– Что… – тихий голос Томаса эхом отозвался вокруг них, когда человек посмотрел на комнату, которая теперь была заполнена несколькими десятками ангелов – все с расправленными крыльями, ясными как день. – Что происходит?

Вот дерьмо. И как раз в тот момент, когда Кроули подумал, что они наконец-то немного отдохнут.