Текст книги "Любовь — это временное безумие (ЛП)"

Автор книги: Beckers522

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

– Я думаю, что в любом случае, это не имеет значения, – Анафема склонила голову набок, глядя на него с явным замешательством на лице. Как это не имеет значения? Зачем Агнессе писать книгу, если это ничего не изменит?

– Подумай вот о чем, – продолжал Ньютон. – Ты сказала, что Агнесса никогда не ошибается в своих предсказаниях, да? – Анафема медленно кивнула, не совсем понимая, к чему он клонит. – Ну, скажем, она предвидела это и написала об этом в своей книге. Она бы, наверное, так же увидела, как мы сжигаем эту книгу, верно? Поэтому я думаю, что то, что она видела, если она вообще что-то видела, должно было сработать само по себе, без ее помощи. Есть в этом смысл?

Анафема улыбнулась и приподнялась на цыпочки для быстрого поцелуя.

– Да, да, есть.

Убедившись, что они делают все, что в их силах, чтобы помочь в сложившейся ситуации, Анафема снова двинулась в путь. Она тащила Ньютона за собой, взгляд ее скользил по толпам ангелов и демонов, слонявшихся вокруг. Время от времени она замечала, что кто-то из них сидит рядом – странное зрелище, но не такое уж неприятное. Некоторые сидели на скамейках и вместе смотрели на книги. Другие танцевали в травянистых полях, а один из них играл на гитаре или пел.

Они выглядели счастливыми. Гораздо счастливее, чем она когда-либо видела Кроули или Азирафаэля. Анафема пришла к выводу, что главы Рая и Ада не были самыми снисходительными личностями. Она могла понять, почему ее друзья так нервничали раньше, основываясь на первых впечатлениях, которые она получила во время Апокалипсиса. Увидев, на что они были способны несколько недель назад, она еще больше поняла их страх.

Но сейчас? Со всеми этими вечными существами вокруг, образующими это странное, но удивительное сообщество, Анафема могла видеть, что страх немного утих. Эти существа объединились против чего-то действительно ужасного, и они учились получать удовольствие. Они учились веселиться, заводить друзей и в какой-то степени жить так, как живут люди. Вид их принес ей больше радости, чем она могла себе представить.

Они с Ньютоном шли по дорожке, невольно петляя по направлению к главным воротам. Деревья по обе стороны от них к этому моменту потеряли почти все листья, и от холода в воздухе казалось, что до первого заморозка остались считанные дни. Анафема прижалась к Ньютону, стараясь не давить на него слишком сильно, опасаясь, что он споткнется и упадет.

– Я тут подумала, Ньютон, – начала Анафема, отвлекаясь от мыслей о приближающейся зиме и возвращаясь к празднествам, которые традиционно устраивались в это время года. Они не праздновали День Благодарения здесь, в Англии, но семья Анафемы дома праздновала. Возможно, сейчас самое время познакомить их с ее парнем. – Приближаются праздники. Я не была уверена, что у тебя есть какие-то планы с семьей, но я уверена, что мои родители будут рады, если ты захочешь присоединиться к нам на День Благодарения в Калифорнии.

Ньютон повернулся к ней и открыл рот, вероятно, собираясь с готовностью ответить на ее приглашение, судя по выражению чистого восторга на его лице, когда он был прерван внезапным появлением четырех детей дошкольного возраста, не более чем в десяти футах от них.

Под «внезапным появлением» Анафема не подразумевала, что Адам, Пеппер, Брайан и Уэнслидейл материализовались из деревьев неподалеку. Они также не свернули за угол на тропинку перед ними, впервые показавшись в их поле зрения. Четверо детей буквально «появились» менее чем в десяти футах от того места, где шла пара, обернувшись и улыбнувшись им, как будто ничего необычного не произошло.

– Я же говорил, что это сработает, – сказал Адам, оглядываясь на остальных троих. – А вы трое мне не верили.

Пеппер просто усмехнулась и закатила глаза, освобождая руки от мальчиков по обе стороны от нее.

– Конечно, мы тебе верили, – заметила она, словно Адам был маленьким ребенком, которому нужно было все объяснить. – Это не сработало бы, если бы мы в это не верили. В этом-то все и дело.

Глаза Анафемы расширились, когда ее мозг уловил то, что она видела.

– И о чем же вы, дети, думали, явившись сюда ни с того ни с сего? – ее резкий голос пронзил холодный осенний воздух, но дети никак не отреагировали. Все они уверенно улыбались. – Вас мог увидеть кто угодно, – заметила она, пытаясь справиться со своим быстро бьющимся сердцем. Только откуда они появились? Из ее коттеджа? Дома Адама? Откуда-то совсем из другого места? – Как вы собираетесь объяснить, как вам удалось материализоваться здесь из воздуха?

– Мы собирались сказать им правду, – ответил Адам, его голос не дрогнул. – Анафема, мы готовы. Мы можем это сделать.

Ведьма покачала головой, крепче сжимая руку Ньютона.

– Прошло всего две недели, – запротестовала она, думая уже обо всем, что могло пойти не так. – Вам нужно больше времени. Больше практики.

– А что, если у нас не будет больше времени?

Услышав неуверенный голос Брайана, Анафема замерла. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. Брайан был прав. Никто из них не имел ни малейшего представления о том, как много было поставлено на карту, особенно когда Кроули или Азирафаэль не хотели им говорить. Возможно, пришло время рассказать друзьям правду. Может быть, если они расскажут ангелу и демону все, что знают, тогда Кроули и Азирафаэль поймут, что могут доверять своим человеческим коллегам. Может быть, они поймут, что люди хотят быть частью их решения, каким бы оно ни было.

– Хорошо, – выдохнула Анафема, стараясь не обращать внимания на то, как от радостных криков детей у нее скрутило живот. – Еще одно испытание, и мы отправимся к Кроули и Азирафаэлю.

– Ньютон, – начала она, когда они заняли свои позиции, держась за руки, стоя в центре круга на мощеной дороге, по которой они шли. Анафема повернулась лицом к своему парню, сердцебиение нарастало с каждой секундой. – Мне нужно, чтобы ты попросил их кое-что предъявить. Желательно что-то живое, существо, которое ни в коем случае не опасно.

– Конечно, – ответил мужчина, не теряя ни секунды. – Я бы хотел увидеть котенка, с четырьмя черными лапами на лапах, как в носочках, а все остальное тело – белое, с пятном шерсти на спине между плечами, похожим на сердце, и черным пятном на левом ухе. Розовым носом, короткой шерстью. Одним голубым глазом. Одним зеленым.

– Какие именно? – спросил Уэнслидейл, когда все четверо одновременно закрыли глаза. Детали были важны в таких усилиях. Чтобы их силы работали, все четверо должны были желать одного и того же. Если бы была какая-то несогласованность, ничего бы не произошло.

– Э-э… – Ньютон колебался лишь мгновение, прежде чем ответить. – Левый глаз голубой. Правый глаз зеленый.

– Понял, – ответил Адам, сосредоточенно наморщив лоб. – Все готовы?

На мгновение воцарилась тишина. Затем четыре детских голоса эхом отозвались вокруг них, заставляя дыхание Анафемы замереть в ее легких, пока она ждала. Это было самое большое ожидание, которое она когда-либо испытывала. Очень специфический выбор Ньютона означал, что они должны были бы создать это живое существо самостоятельно, а не просто транспортировать случайную кошку, которая уже существовала. Она верила, что они справятся, но все это казалось таким неправильным. Как будто они нарушали законы Вселенной, и это был только вопрос времени, когда кто-то поймает их с поличным.

– Один. Два. Три.

Не было никакой вспышки дыма. Никаких громких хлопков, возвещающих о прибытии существа. В один момент земля между их ногами была пуста, а в следующий, там сидел маленький мяукающий котенок. Не больше ладони Ньютона.

Услышав этот звук, Брайан первым открыл глаза. Он осторожно отпустил руки своих друзей с обеих сторон и опустился на колени, чтобы поднять крошечное существо. Он мяукнул еще раз, а затем начал мурлыкать громче, чем любая кошка, которую Анафема когда-либо видела.

Мягкая улыбка появилась на ее лице, когда мальчик опустил котенка на плечо, не обращая внимания на крошечные, похожие на иголки ногти, впившиеся в его рубашку. Это была точная копия того, что описал Ньютон, вплоть до разноцветных глаз и крошечного сердечка на спине.

Это было доказательством, которое ей требовалось, и, вероятно, все доказательства, которые Анафема когда-либо сможет получить. Дети были готовы. Настало время, чтобы попробовать и вернуть Уриэль обратно.

– Пошли, – сказала она, отпуская руку Ньютона и направляясь вперед. Самый короткий путь назад пролегал через лес справа от них, направляясь к центральному пруду с коями. Кроули и Азирафаэль несколько дней прятались в соседнем здании, не выходя оттуда. Если бы эта парочка была где-нибудь на этой базе, это было бы наиболее вероятным местом, где их можно было бы искать.

– Я полагаю, что у нас будет достаточно зрителей.

И действительно, когда шестеро людей вышли из леса и поднялись по склону холма во двор, их встретили несколько дружелюбных лиц, как ангелов, так и демонов. Было странно, что с ними обращались как со знаменитостями, когда они были здесь, когда существа, глазевшие на них, были из мифов и легенд. Анафема предположила, что понимала это. Большинство этих существ, вероятно, никогда раньше не видели настоящих людей. А если и видели, то с тех пор, как они общались в последний раз, прошло очень много времени.

– Вы можете позвать к нам Кроули и Азирафаэля? – вежливо спросила Анафема, когда шестерка остановилась перед фонтаном. – Нам нужно обсудить кое-какую важную информацию.

Один из ближайших демонов кивнул ей, черные крылья материализовались позади нее, когда она поднялась в небо.

– Можете позвать остальных! – крикнула женщина ей вслед, полагая, что Ремиэль, Барахиэль и Данталион тоже должны это увидеть. Чем бы это ни было.

Она верила, что если это действительно возможно, то они смогут вернуть Уриэля. Они были теми, кто убил его, и Анафема сомневалась, что кто-то из них мог всерьез желать его полного уничтожения. Ведьма почти ничего не знала об альтернативных измерениях, космической энергии или о чем-то подобном, но надеялась, что Уриэль где-то там – достаточно близко, чтобы услышать, как дети зовут его обратно на Землю.

Анафема также надеялась, что после всего этого, когда архангел вернется, она не захочет стереть их всех с лица планеты.

– Что случилось? – панический голос Кроули эхом разнесся над ними, когда демон практически носом нырнул из окна на втором этаже. Анафема широко раскрытыми глазами смотрела, как за ним быстро следуют три других ангела и демон, замыкающий шествие.

Все пятеро приземлились неподалеку, разбросав вокруг себя остальных ангелов и демонов. Ей было ясно, что эта группа вечных существ, с их согласия или без, стала лидерами для нескольких миллионов жителей, которые обосновались здесь на этой базе. Все глаза во дворе были устремлены на них, и с каждой секундой все больше и больше зрителей собиралось вокруг людей, как вокруг животных в зоопарке.

– Все в порядке, Кроули, – мягко сказала Анафема, поднимая голову и встречая испуганный взгляд демона. Она не знала точно, какое сообщение было передано, но ангелы, очевидно, неправильно ее поняли. – Мы просто хотим вам кое-что показать.

Янтарный взгляд демона переместился с нее на детей, потом снова на нее. Анафема ободряюще улыбнулась ему и наклонила голову в сторону остальных, которые терпеливо стояли у фонтана, не сводя глаз с Адама, ожидая его сигнала, как они всегда делали.

– Мои силы никуда не делись, – объяснил Адам, улыбаясь демону рядом с ним. Анафема смотрела, как мальчик протянул руку, и к нему тут же присоединились его друзья. – Мы все выяснили, мистер Кроули. Мы придумали, как вернуть его обратно.

А затем, прежде чем кто-либо успел сказать что-либо еще, бывший Антихрист закрыл глаза и начал говорить тихим, приглушенным голосом.

– Один. Два. Три.

***

Комментарий к Глава тридцать первая

Что-то теперь долго все переводится)

Но я стараюсь

========== Один ==========

***

Он был в пустоте, похожей на ту, в которой начал свое существование вечность назад. Она не была ни светлой, ни темной. Ни жаркой, ни холодной. Он парил в огромном пространстве небытия. Его тело исчезло. Он оставил его позади… где-то. Точное местоположение уже не имело значения. Похоже, оно ему больше не понадобится.

С отсутствием тела пришло и отсутствие нескольких других вещей. У него не было глаз, чтобы видеть. Не было ушей, чтобы слышать. Он не чувствовал ни вкуса, ни запаха. Он был присутствием, окруженным непостижимым ничто. Невозможно было сказать, как долго он был в таком состоянии. Конечно, не навсегда, потому что у него были воспоминания о другой жизни – жизни, которая теперь казалась такой далекой.

Времени здесь не существовало, он знал, что это абсолютный факт. Как это могло случиться, если он не чувствовал его постоянного методичного тика, как пульс своего собственного сердца? Нет, время не имело значения здесь, в этом огромном пространстве небытия, где он был совершенно один.

Хотя… он был не один. Здесь было еще одно присутствие. Теплое, успокаивающее и до боли знакомое.

Воспоминания нахлынули на него, начиная с самых последних и постепенно возвращаясь к самым первым. Он был в парке, окруженный ангелами и демонами, с пылающим мечом в руке. Он шел за светловолосым ангелом с ярко-голубыми глазами и улыбкой, которую почему-то ненавидел. Почему-то ждал, когда тот оступится, чтобы он мог дать ему наказание.

Он был окружен холодными белыми стенами Небес на протяжении веков, наблюдая и ожидая своей очереди на поле боя. Теперь настал его черед отомстить им за все, что они у него отняли. Он вспомнил лязг металла о металл. Огонь, извергающийся из земли повсюду, когда те, кто отвернулся от пути праведных, навсегда Пали с Небес.

А потом он вспомнил, что было раньше. Воспоминания, которые, он вдруг понял, были потеряны очень долгое время. Он вспомнил лица, которые были ему дороги. Ангелы, с которыми он смеялся, смотрели на него, рассказывали о чудесах мира. Он вспомнил, как формировал горы и равнины, учил птиц летать, а морских рыб – плавать.

Он вспомнил покой. Он вспомнил любовь. Он вспомнил подавляющее присутствие, которое витало сейчас в этом пространстве вместе с ним. Он боялся, что никогда больше не почувствует этого присутствия.

Ты здесь.

Его голос был вовсе не голосом, а эхом самой его души, взывающей к той, кто была здесь с ним. Той, кто создала его. Всевышней.

Да, Уриэль, мой свет. Я здесь, как и всегда. И ты здесь, со мной.

Уриэль заплакал бы, если бы у нее были глаза, способные пролить слезы. Прошло так много времени с тех пор, как он чувствовал присутствие Всемогущей. За многие столетия это чувство исчезло, как будто он забыл о нем. Теперь, в присутствии своей создательницы, он помнил все, и радость, которую он испытывал, была неописуемой.

Что случилось? Спросил Уриэль, протягивая руку, чтобы приблизиться к присутствию Всемогущей. Куда ты ушла? Почему ты оставила нас одних?

В его голосе звучала безошибочная печаль, которую Уриэль не столько слышал, сколько чувствовал в глубине души.

Не совсем ушла. Была причина, по которой я должна была отделить себя от тебя и других ангелов. И от человечества тоже. Но я никогда не оставляла вас полностью. Вы были не одни.

Я не понимаю, Уриэлю хотелось всхлипнуть. Ему хотелось кричать, хотелось обнять свою создательницу и плакать до тех пор, пока у него не останется слез. Уриэль вспомнил, как он раньше бывал на Небесах. Он вспомнил, как это было, когда появились небо и море, горы, леса, и пески. Он вспомнил, что у него была физическая форма и тесные связи, которые он создал с другими архангелами. Он вспомнил, как Габриэль раздвигал нити моря и неба, а Михаил поднимал первые намеки на зелень с плодородной земли. Он вспомнил Ремиэль и Барахиэля и то, как они помогали готовиться к приходу людей.

И он вспомнил Рафаэля и его великолепное мерцающее ночное небо.

Что ты помнишь обо Мне, Уриэль? Спросила Всемогущая, вырывая архангела из воспоминаний. Какую последнюю просьбу Я оставила вам?

Уриэль вспомнил. Он вспомнил это еще яснее, чем раньше. Как будто облако тумана в его голове внезапно рассеялось, открыв все. Он вспомнил, как с удивлением наблюдал вместе с миллионами других ангелов, как два человека впервые исследовали Эдем. Он вспомнил чувство всепоглощающей любви, исходившее от Всевышней, когда Она смотрела на свое новое творение.

Ты сказала нам, что это Твой ребенок, ответил Уриэль, слыша слова, эхом отдающиеся в голове, как будто они были произнесены всего несколько мгновений назад. Ты просила нас любить их. Всем, кто мы есть, и со всем, что у нас есть.

И снова эта мягкая печаль заполнила пространство вокруг него. Почему Всемогущая была расстроена? Что же пошло не так? Разве они не сделали так, как Она просила? Разве они не дали людям место, куда они могли бы пойти после смерти?

Вспомни, Уриэль.

Если бы у него все еще были глаза, они бы широко распахнулись от шока. Остальные воспоминания хлынули в него, как поток океанских вод. Как он мог так легко все забыть?

Ты просила нас любить их больше, чем Тебя.

С этого все и началось. Последняя просьба Всевышней потрясла их всех. Они знали, что Она оставляет их присматривать за людьми ради Нее. Все ангелы почувствовали скрытое «Прощайте» в Ее словах, хотя и не понимали тогда, что это значит.

На седьмой день Всемогущая ушла, и мир был объят пламенем.

Некоторые из них восприняли Ее последнюю просьбу как испытание, имеющее только одно решение. Две противоборствующие стороны: сделать то, о чем их просила Всевышняя, или любить только Ее всей душой. Другие считали приказ невозможным, ибо как они могли любить кого-то, кроме Нее? Ту, кто их создала. Ангел отвернулся от ангела, борясь за то, чтобы его голос был услышан. Борясь, чтобы решить, как все будет теперь, когда Она ушла. Борясь, чтобы попытаться вернуть Ее.

В тот день они Пали. Уриэль вспомнил золотое пламя. Дыры в пространстве вокруг него. Вонь от горящих перьев и обугленных крыльев. Всемогущая оставила их, и половина ангелов Пала, даже не поняв, почему. Они пришли к своим собственным выводам – те, кто восстал, заслуживали наказания.

Лучше не задавать вопросов. Просто делать, что говорят.

Он искал некоторых из них после того, как дым рассеялся. Рафаэль пропал без вести. Как он мог забыть Рафаэля? Его собственного брата? И любовь Ремиэль, и Адриэль – тоже. Они искали и искали, но ничего не нашли. Новообразованные демоны были неузнаваемы, и ни один из них не вышел вперед, чтобы добровольно назвать себя.

Ремиэль была убеждена, что они будут искать вечно, если понадобится, и, как ее брат, Уриэль был рядом с ней до тех пор… до тех пор, пока память о тех, кто Пал, не выскользнула из их сознаний, и у них не осталось причин искать. У них не осталось причин оставаться. Итак, они вернулись на Небеса, чтобы наблюдать за всем издалека.

Что же случилось? Почему они забыли? Почему они перестали пытаться исцелить причиненную им боль? Где же была Всемогущая? Почему Она не пришла им на помощь?

Почему? Снова спросил Уриэль. Прошу тебя, скажи. Что я упускаю? Я хочу понять.

Последовала пауза, прежде чем Всемогущая заговорила снова. На этот раз Ее голос не был нежным. На этот раз он отразился с силой. Той же самой силой, которая создала ангелов, пространство, время и всю вечность.

Я создала ваш мир как место для их улучшения, начала Она, и Уриэль понял, что она говорит о людях. Точно так же, как мать формирует и лепит своих отпрысков в своем утробе, Я создала их в безопасности Сада. Я благословила их частицами себя – ангелами, чтобы они жили с ними и помогали направлять их. Помогали им повзрослеть, чтобы однажды они смогли занять свое место рядом со мной.

Уриэль помолчал. Ему казалось, что он парит над пропастью. Было бы слишком легко замереть здесь. Вопросы не должны были продолжать приходить. У него были силы остановить их, силы погрузиться в тишину и наслаждаться тем, что он снова связан со своей Создательницей.

Часть Уриэля жаждала этого утешения. Другая его часть должна была понять. Он полагал, что в каждом из них есть частичка, которая жаждет знаний превыше всего остального.

Ты знала, что они уйдут из Сада? Это было непостижимо, и все же это было единственное, что имело смысл. Ты знала, что они поддадутся искушению? И все же Ты вырастила перед ними те фрукты?

Ребенок не может вечно оставаться внутри своей матери. Ее голос эхом отдавался в окружающем их пространстве, пронизывая Уриэля до глубины души. Они никогда не учились сопротивляться искушению, Уриэль. Это всегда было тем, как они учились расти. Созревать. Испытывать все, что может предложить жизнь, чтобы однажды они могли стать такими, как Я.

Жизнь состоит из искушения, продолжала Она с новой мягкостью в голосе. И сопротивлению ему, и уступкам. Жизнь состоит из радости и печали, мира и боли. Тоски, мучения, возбуждения, страха, любви. Жизнь – это все, что есть, и Я хотела, чтобы они познали ее целиком и полностью.

Было что-то, чего он все еще не понимал. Как человечество должно было полностью познать жизнь? У каждого из них была своя жизнь? У каждого из них были разные переживания, которые были сформированы обстоятельствами их рождения. По выбору, который они делали каждый день. Как мог кто-нибудь из них справиться с такой задачей самостоятельно?

Вот тут ты меня неправильно понял, Уриэль, объяснила Всемогущая, чувствуя вопрошающее сердце архангела. Ты продолжаешь думать о человечестве как об отдельном человеке. Как о миллиардах и миллиардах душ, которые пребудут в Рай или Ад на основе той жизни, которую они прожили.

Но это не так.

Хотя легких у него не было, Уриэль все равно задержал дыхание, ожидая, что будет дальше.

Есть только одно.

Пока архангел ждал этого момента, между ними воцарилось молчание. Момента, когда все сольется воедино, когда все обретет смысл. Конечно, Всемогущая собиралась открыть что-то большое, что-то, что свяжет все, что он итак знал, но его Создательница молчала.

Что?

Ответ последовал незамедлительно, как будто Всемогущая ждала, когда Уриэль будет готов задать вопрос, все еще терзавший его сердце.

Человечество едино, объяснила Она, и Уриэль почувствовал, как энергия вокруг него вибрирует от предвкушения. Это было похоже на крошечные ударные волны, парящие вокруг самого ее существования. Смесь леденящего холода и вспышек огромного тепла – все сразу. Ощущения были настолько сильными, что он едва мог их понять. Одна душа. Один ребенок. Одна жизнь, происходящая снова и снова в бесчисленных различных конфигурациях. Чтобы прожить каждый человеческий опыт. Они – одно целое. И как только они проживут все возможные жизни, они будут готовы.

Готовы к чему? Уриэль поймал себя на том, что спрашивает, хотя в данный момент это был самый далекий вопрос из его мыслей. Как такое могло случиться? Все, во что их заставляли верить, было неверно. Что хорошего в Небесах, если есть только одна душа, которая возрождается снова и снова? Что хорошего в Аду? Как все это может быть правдой?

Готовы стать такими, как я. После того, как они проживут все жизни, они больше не будут детьми. Они будут готовы занять свое место рядом со Мной. Будут готовы иметь собственных детей.

В глубине души Уриэль чувствовал, что это правда, и все же он не понимал. Где же его место во всем этом?

А как же Рай? Спросил он, чувствуя, как отчаяние просачивается в его голос. Архангелу казалось, что его мир разваливается на части и что все его существо в данный момент держится на одних нитях. А как же Ад? Для чего они нужны, если не для того, чтобы вместить души человечества?

Мягкая улыбка эхом отозвалась вокруг архангела. Он почувствовал резкий толчок там, где должно было быть его сердце, когда присутствие Всемогущей снова окутало его.

Рай и Ад – это проявления вашего собственного творения, объяснила Она, как будто это была самая очевидная вещь в мире. Когда вы решили сдерживать себя после моего ухода, когда вы не захотели жить среди них, как Я просила, когда вы не любили человечество больше, чем Меня, вы создали для себя место, отдельное от них. И когда вы боролись за то, каким должен быть их мир, когда вы верили, что поступаете неправильно. Когда вы чувствовали, что не принадлежите этому Небу, которое вы создали, некоторые из вас создали другое место, которое можно было назвать домом. Место, где будут процветать худшие части вас. Ваш гнев и ваша ревность. Ваша обида за то, что, по-вашему, Я сделала с вами. Ваше нежелание прощать – прощать Меня, прощать своих братьев и сестер, а главное, ваше нежелание прощать самих себя.

Он вспомнил, как Уриэль вспомнил. Он вспомнил, как раньше Всемогущая ходила среди них. Тогда еще не было Рая. Никаких девственно белых стен. Никакого холодного пустого пространства. Была только Земля, изобилующая жизнью. Моря, небеса и звезды за ними. Каждый раз, когда они смотрели вниз на сине-зеленую планету, это происходило с их места в Небесах. Места, где любовь была в изобилии, а радость ощущалась в мерцании каждой звезды. Небеса были местом чудес, далеким от теневого неба, которое они создали для себя в Ее отсутствие.

Я просила вас любить их, продолжала Она посреди ошеломленного молчания Уриэля, но Я спрашиваю вот о чем: как вы можете по-настоящему любить кого-то, если не стоите рядом с ним? Как вы можете надеяться любить их больше, чем Меня, издалека?

Уриэль чувствовал, как его сердце кричит, и знал, что Всемогущая тоже это чувствует. Он поверил всему, что он слышал. Знал, что Всемогущая ни за что не солгала бы. Но с другой стороны, куда это Ее привело? И ангелы, и демоны пошли против Ее воли. Он упустил самое главное во всем этом. Как? Как это случилось? Как могло случиться, что из двадцати миллионов Ее творений ни одно не оказалось правильным?

Ну, Уриэль сделал паузу, когда на ум пришли два конкретных лица. Возможно, кто-то из них все-таки правильно понял.

Как? Уриэль упал бы на колени, если бы они у него были. Как нам сделать так, чтобы это не повторилось?

Вы должны сделать то, о чем Я просила, приказала Всемогущая, и в этот момент Уриэль понял, что он никогда не сделает ничего другого за всю свою жизнь. Вы должны любить их больше, чем Меня. И вы никогда не должны позволять себе забыть снова. Ты должен помочь другим вспомнить. Веди их, свет мой, туда, где они слепы. Направляй их к тому, что они должны делать.

Да, Уриэль хором отозвался всем своим существом. Да, прошу тебя. Позволь мне.

Что-то шевельнулось в уголке сознания Уриэля, тянуло его, звало по имени. Он неуверенно повернулся к Всевышней.

Ты должен сделать выбор, Уриэль.

Архангел почувствовал, что начинает исчезать. На мгновение он запаниковал, борясь с нитью, которая обвилась вокруг него, увлекая его все дальше и дальше. Нет! Он не хотел уходить. Он не хотел покидать это место.

Я просила вас любить их больше, чем Меня. Это ваш второй шанс, но выбор за вами. Он всегда был за вами.

Наконец, Уриэль понял. В тот момент он был единственным во всем творении, кто понимал. Архангел повернулся к силе, которая тянула его прочь. Перед его мысленным взором возникли четыре детских лица. Они встали в круг, взявшись за руки, повторяя его имя. Умоляя его вернуться домой.

Это был его шанс сделать все правильно. Это был его выбор – любить человечество больше, чем Всемогущую, которая создала их. Любить их всем, чем он был. Сделать так, как просила его создательница. У него был выбор. У него всегда был выбор, с момента создания Вселенной.

На этот раз Уриэль поступит правильно.

***

========== Глава тридцать вторая ==========

***

– Один. Два. Три.

Как только слова слетели с их губ, пространство между ними начало мерцать. Кроули широко раскрытыми глазами наблюдал, как мерцание начинает светиться. Оно начиналось как единый белый свет, который быстро расширялся в человеческую форму.

Это сработало. Они возвращали Уриэля.

Они возвращали Уриэля.

Дерьмо. Кроули дернулся в одно мгновение, черные крылья развернулись за его спиной, когда он рванул вперед. У него было только две руки. Две руки, чтобы спасти их, поэтому он схватил двух самых близких к нему. Брайана и Уэнслидейла. Он надеялся, Адам сможет сам позаботиться о Пеппер и о себе.

– Кроули! – он услышал резкие слова Азирафаэля, когда оттащил двух детей назад, фактически разорвав их связь друг с другом, как раз в тот момент, когда архангел материализовался перед собравшейся здесь толпой. Кроули оттащил двух спотыкающихся мальчишек за спину и сделал шаг вперед, расправляя крылья, чтобы они не попадались ему на глаза.

Он оглядел заискивающую толпу. Широко раскрытые глаза смотрели, глаза были наполнены слезами радости. Был ли он единственным, кто помнил, что в последний раз, когда они видели этого конкретного архангела, у него в руках был пылающий меч?

Уриэль моргнул и огляделся. К счастью, он стоял лицом к нему. Кроули бросил на Адама быстрый взгляд, и мальчик понял, в чем дело. Он быстро попятился вместе с Пеппер, пока они не оказались против линии ангелов, которая образовалась позади них.

Они не были там вне опасности, но хоть что-то так могло защитить их.

– Уриэль, – отчетливый голос Барахиэля резонировал вокруг них, и Кроули необъяснимо ощутил прилив тепла в груди. Он не должен чувствовать себя таким счастливым, снова увидев Уриэля. Точно так же, как он не должен был так расстраиваться, увидев его смерть. Архангел пытался уничтожить его. И что еще более важно, он пытался уничтожить Азирафаэля.

Демон широко раскрытыми глазами смотрел, как Уриэль приближается к другому архангелу. Его тело напрягалось с каждым его шагом, ожидая знака, что он собирается нанести удар. Не имело значения, что единственным выражением, которое он видел на его лице, была всепоглощающая радость. Не имело значения, что у него не было оружия. Кроули не собирался терять бдительность, пока не убедится, что все в порядке.

Он не позволит, чтобы эти дети пострадали.

– Барахиэль, – выдохнул он и обнял его. Кроули видел уже текущие по щекам Барахиэля слезы. У Ремиэль тоже, и он обнаружил, что к нему подкрадываются его собственные слезы. Демон в гневе отогнал их прочь. Что, во имя всего святого, с ним происходит?

– Ты вернулся, – воскликнула Ремиэль, шагнув вперед, чтобы присоединиться к ним. Уриэль раскрыл руку и заключил меньшего архангела в объятия, их руки обвились вокруг друг друга, крылья перекрывались, создавая перистое укрытие, где все трое могли побыть наедине.

Пока они отвлекались, Кроули махнул рукой в сторону Адама и Пеппер. Ангелы, стоявшие позади двух детей, посмотрели на него с недоумением в глазах, но Адам снова все понял. Демон затаил дыхание, когда двое детей подбежали к нему, и только немного расслабился, когда они нырнули под его распростертые крылья, чтобы присоединиться к двум другим.