Текст книги "Забытая жизнь (СИ)"
Автор книги: Anuwa Kosnova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 57 страниц)
– Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника… Бузинная палочка еще до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею.
Грудь Реддла тяжело вздымалась.
– Настоящей хозяйкой Бузинной палочки является дочь Дамблдора.
На мгновение в глазах Реддла мелькнул слепой ужас и исчез.
– Что за детская сказка, Арианрода? – рявкнул Том.
–Я – настоящий хозяин Бузинной палочки, – отчеканила я.
Рука Реддла, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала.
Красно-золотое сияние внезапно разлилось по зачарованному потолку над и головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил в глаза одновременно, так что лицо Реддла вдруг превратилось в пылающее пятно.
– «Авада Кедавра»!
– «Экспеллиармус»!
Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, – это столкнулись их заклятия. Зеленая вспышка Реддла слилась со вспышкой Поттера, и Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась под зачарованным потолком, точно голова Нагайны, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Я поймала ее свободной рукой – и в ту же минуту Реддл упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла – слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице.
Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Поттер стоял с волшебной палочкой в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага.
Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Поттеру, и первыми к нему подбежали Рон и Гермиона; это их руки обвивали его, их громкие голоса наполняли звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невилл и Полумна, а потом все семейство Уизли, Хагрид, Кингсли, Макгонагалл, Флитвик, Стебль.
Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света.
Пожиратели смерти бежали или были арестованы, что невинно осужденных сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии…
Тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина и еще пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. Макгонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.
Я беспрепятственно прошла по залу. Джинни сидела за столом, положив голову на плечо матери. Затем я увидела Невилла. Меч Гриффиндора лежал рядом с его тарелкой, и целый рой восторженных поклонников не спускал с него глаз, пока он ел. Идя по проходу между столами, я заметила троих Малфоев, жавшихся друг к другу, словно сомневаясь, позволено ли им тут находиться, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Повсюду я видела воссоединившиеся семьи и наконец отыскала того, кто так был нужен мне сейчас.
– Добби, – тихо сказала я, наклонившись к нему. – Ты все сделал, о чем я тебя просила?
– Да, мисс Дамблдор, – хлопая ушами и улыбаясь, ответил эльф. – Добби отправил мистера Снейпа в Мунго, где его напоили зельем. С ним все в порядке, мисс Дамблдор.
Я похлопала его по плечу и вышла из Большого зала.
Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка.
Где-то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения:
Наш маленький Поттер
Умело расставил Волану капкан,
А мы их побили —
Поднимем за наше здоровье стакан!
«Сейчас я почувствую счастье», – думала я. Однако усталость затмевала другие чувства, и только боль от утраты Фреда, Люпина и Тонкс пронзала меня на каждой ступеньке, как входящий в тело нож. Сильнее же всего я чувствовала колоссальное облегчение и желание спать.
Горгулья, охранявшая вход в директорский кабинет, была теперь сдвинута в сторону; она стояла, скривившись набок, и вид у нее был оглушенный.
– Можно мне пройти? – спросил я горгулью.
– Пожалуйста, – буркнула статуя.
Я протиснулась мимо нее на каменную винтовую лестницу, медленно двигавшуюся вверх, как эскалатор. Добравшись до верхней площадки, я толкнула входную дверь.
Я скользнула быстрым взглядом по каменному Омуту памяти, так и стоявшему на столе, где, видать, Поттер оставил его, и вскрикнула от внезапного оглушительного грохота, мгновенно вообразив заклятия, возвращение Пожирателей смерти, возрождение Волан-де-Морта…
Но это были аплодисменты. Директора и директрисы Хогвартса, глядевшие со стен, приветствовали меня дружной овацией. Они махали шляпами, а иногда и париками, через рамы пожимали друг другу руки, а то и пускались в пляс. Дайлис Дервент громко всхлипывала, Декстер Фортескью приветственно размахивал слуховой трубкой, а Финеас Найджелус взывал своим тонким высоким голосом:
– Заметьте, что и факультет Слизерин сыграл положительную роль! Наш вклад не должен быть забыт!
Но я глядела лишь на того, кто стоял в самой большой раме прямо над директорским креслом. Слезы текли из-под очков-половинок на длинную седую бороду. Гордость и благодарность, выраженные в них, проливались бальзамом в душу, как песня феникса.
Я обратилась к Дамблдору, подбирая слова с величайшей тщательностью. Несмотря на усталость и туман перед глазами, я должна сделать это последнее усилие, должна в последний раз спросить совета.
– Отец, – начала я, – теперь все знают, что я твоя дочь.
– Я бы хотел дожить до этого момента, дорогая моя, – сказал Дамблдор. Остальные портреты глядели на нас с недоумением и любопытством. – Это мудрое и мужественное решение, но иного я от тебя и не ожидал. Знает ли кто-нибудь, где сейчас Северус?
– Никто, – ответил я, и Дамблдор удовлетворенно кивнул. – Кроме Добби.
– Ему нужна будет твоя помощь, – сказал Дамблдор.
– Остается вот это.
Я подняла Бузинную палочку.
– Мне она не нужна, – сказала я. – Я знаю, она многое может, – но мне больше нравилась моя. Так что…
Я положила палочку на директорский стол.
– Я положу Бузинную палочку, – сказала я отцу, наблюдавшему за мной с безграничной любовью и восхищением, – туда, откуда она была взята. Пусть она остается там. Если я умру своей смертью, то она лишится своей силы, правда? Ее предыдущий хозяин не потерпит поражения. И ее могуществу придет конец.
Отец кивнул. Мы улыбнулись друг другу.
– От этой палочки больше тревог, чем толку. А я, честно говоря, – сказала я, отвернувшись от портретов и думая сейчас только о ребенке и Северусе, – сыта тревогами до конца жизни.
Июль 1998 года
На пути к мечте не раз я разочаровывалась в своей силе. Горсть таблеток, разъедающая сухой желудок. Отпустить прошлое – значит суметь сказать вслух «всё прошло».
Для чего возвращаться в прошлое, если всё равно не заберешь тех, кто там остался? Отпустить не значит предать. Переложить воспоминания на самую верхнюю полку сознания, возвращаться к ним со светлыми побуждениями.
После победы 2 мая 1998 года, министром магии стал Кингсли Бруствер. Первоначально считавшийся временным министром, Кингсли впоследствии был избран на эту должность.
Тогда назойливые репортеры не давали и шагу мне ступить, мое лицо и лицо Северуса мелькало на главных страницах газет ежедневно.
Здоровью Северуса ничего не угрожало, безоар и слезы Феникса не дали ему умереть, но все же в зубах у этой змеи был довольно необычный яд, он не давал закрыться ранам. Но в Святом Мунго целители нашли противоядие.
После того как окончилась война, в Министерстве шли расследования, аресты Пожирателей смерти и сторонников Волан-де-Морта после его окончательного падения. Конвой забрал Северуса прямо из Святого Мунго в Азкабан, не дав ему окончательно выздороветь.
Ему предъявили обвинения в убийстве Дамблдора и кинули в Азкабан без вынесения приговора суда.
Северус гнил в Азкабане уже два месяца, но у меня был шанс вытащить его. На днях мы встретились с Поттером, и он рассказал мне про воспоминания Северуса и согласился помочь ему.
И вот, иногда женщине необходимо быть спасённой, а иногда женщине приходится спасать мужчин.
Слушанье по обвинению Северуса должно было состояться в конце недели.
В то время от Северуса отвернулись многие, и в том числе сам Министр.
Ему никто не верил, и только воспоминания Поттера смогли помочь ему избежать поцелуя дементра. Хотя я знаю, чего ему стоило это. Северус гордый, и ему не свойственно показывать слабость, он из тех, кто никогда не попросит помощи, тем более от Поттера.
Письмо от министра я получила еще с утра, и сразу же прибыла в Министерство.
Кингсли и Поттер сидели в кабинете, когда я вошла. Они оба привстали, увидев меня.
– Ему нужно нанять лучшего адвоката, – с порога сказала я. – Я готова его оплатить.
– Видишь ли…
Я перебила его:
– Послушайте, я не для того его спасала, чтобы посмотреть на казнь! Я хочу ему помочь и готова сделать все, чтобы спасти его!
– Я не знаю всех подробностей дела, но то, что я слышал, достаточно чтобы понять, что защищать его будет чрезвычайно сложно!
– Да, он двойной шпион, да, он убил, но эта была последняя просьба Дамблдора, – ответила я. – Я сама была свидетелем их разговора. Северус способен врать ради своей выгоды, но о таких важных вещах он не солжет!
– Адрианна, я не в силах переубедить всю судебную коллегию Визенгамота.
– Ты не веришь мне, ты не веришь Поттеру, – отрезала я. – Вот главная причина!
– Причина не в этом, – ответил Кингсли. – Я просто не могу понять, зачем ты спасаешь его. Он предатель! Ты чудом сама спаслась от ареста.
Я посмотрела на него и распахнула свою мантию.
– Мое положение меня сейчас мало интересует, Кингсли, – возразила я. – Я должна вытащить Северуса из Азкабана. Я прошу тебя принять сведения, о которых говорил тебе Поттер, и пригласить его на слушанье, которое состоится в эту пятницу.
– Воспоминания, – протянул Кингсли. – Тебе не кажется, что они могут быть ложными?
– Тогда спроси портрет моего отца, – рявкнула я.
– Это безумие!
– Безумие не верить мне! – воскликнула я. – Он был рядом и помогал, хотя и вел двойную игру.
Кингсли и Поттер молчали.
– Мне позволят с ним увидеться?
– Разумеется, завтра же, – сказал Кингсли. – Надеюсь, ты сможешь сказать тоже самое после разговора с ним!
Я посмотрела на обоих, и Поттер, который хранил молчание, тихо сказал:
– Дело в том, что в этой истории есть еще одна невероятная подробность, о которой профессор Снейп просил меня промолчать. Он хочет поговорить с вами, мисс, наедине и расскажет все сам!
– Что за подробность? – удивилась я.
– Он сам тебе расскажет, Адрианна, – сказал Кингсли. – Но если это все окажется ложью, я отдам Снейпа дементрам!
Накануне слушания Кингсли сопроводил меня в Азкабан. Эта тюрьма по сей день вызывает у меня чувства отвращения и жути. Комната для свиданий была мрачной и сырой. Стены обшарпаны, на единственном окне была решетка, и воздух стоял прогнивший, закупоренный.
Резкий запах ударил в нос, как только я вошла в комнату. В углу комнаты стоял стол, темный силуэт сидел на стуле, закрыв лицо руками.
За мной захлопнулась дверь, и силуэт вздрогнул и поднял голову. За столом сидел Северус, точнее, то, что от него осталось после двух месяцев в Азкабане. Его черные волосы свисали на лицо, которое только при лучах света я смогла различить. Он был бледен и измучен. В его глазах не было ничего, кроме боли. Я заметила повязку на шее, она была вся пропитана кровью. Видимо, его раны опять открылись.
– Я не надеялся, что ты придешь, – прохрипел Северус и откашлялся.
– Ты неисправим, как и прежде, – ответил я, поставив флакон с крововосполняющим зельем на стол.
– Ты пришла насмехаться надо мной, Анри?
– С тобой хорошо обращаются? – пропустив мимо ушей его колкости, спросила я.
– Что за дикие вопросы – это же тюрьма?
– Ну, ведь Англия благородная страна!
– Свое благородство они оставили за этими стенами, – взяв флакон, Северус открыл его и выпил зелье.
– Что сообщил тебе Кингсли?
– В точности то, что ты ему рассказал, за исключением той подробности, которую хотел сообщить мне ты сам!
– Значит, ты осталась в Лондоне!
– Ну, после победы над Томом, здесь эпицентр! Решила расширить свой кругозор.
– Кажется, он расширится куда больше, чем ты предполагала.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась я.
– Ты в курсе тех воспоминаний, что я отдал Поттеру, – посмотрев на меня, поинтересовался Северус.
– Поверхностно, – ответила я.
– Тебе не понравится их содержание, если их обнародуют на слушанье.
– Это единственный способ вытащить тебя отсюда, – заявила я. – Они хотят отдать тебя дементрам!
Я отвернулась и вытерла слезы. Все эти месяцы они стали спутниками моей жизни.
Я жалею его потому, что ему бы следовало умереть, а он не умер. И я презираю его потому, что он не знает, куда себя девать теперь, когда его мир рухнул.
Но Северус этого не должен видеть. Я сильная! Я со всем справлюсь!
– Я совершила ужасную ошибку, – прошептала я. – Пришло время расплачиваться.
– Решила исповедаться, дорогая? – усмехнулся Северус. – Думаю, место не самое подходящее.
– Я беременна, Северус, – тихо произнесла я и повернулась, посмотрев в глаза Северусу.
– Анри… – Северус привстал и, наверное, первые в жизни я видела его таким удивленным. Его хваленая сдержанность разбилась напрочь.
– Помнишь ту ночь, – слезы наворачивались, – когда мы были в Паучьем тупике?
– О чем ты говоришь, Анри? – Северус подошел ко мне и, взяв за локти, встрепенул меня. – Что ты наделала, Анри?!
– Пожалуйста, не злись на меня, – молила я. – Не надо Северус, прости меня!
– Черт тебя возьми, Анри!
Северус не отпускал меня, он обнял меня и сильнее прижал к себе.
– Северус, я вытащу тебя отсюда, – прошептала я, прижимаясь к его груди. – Чего бы мне это ни стоило.
– Безумная, – прошептал Северус и поцеловал меня в макушку.
Я подняла лицо и посмотрела на него. Подняв руку, я провела по его лицу, по щеке, на которой была приличной длины щетина.
– Почему ты не сказала мне раньше? – спросил Северус и положил свою ладонь на мой живот.
Я не знала, что ему ответить, ведь я хотела рассказать ему еще до битвы, но так и не смогла.
– Сын, – прохрипел Северус, не ожидая моего ответа, и уголки его рта чуть дрогнули.
– Что мы будем делать, Северус? – спросила я его. – Мы с тобой, с ребенком, с нами всеми вместе? Мы нужны ему оба.
– Так обычно лучше всего, – ответил он.
– Это возможно, но если бы ты…
– Если бы я что?
– Снова полюбил меня, – ответила я.
– Почему ты думаешь, что я перестал тебя любить?
– Даже не знаю, может, потому, что Поттер заявил, что ты всю жизнь любил его мать. А может, дело в тех воспоминаниях, и ты не хочешь, чтобы я знала истину твоих помыслов, которые ты так тщательно скрываешь от меня.
– Я не сомневался, что люблю тебя, Анри, – Северус провел рукой по моему животу. – Я не знал, как жить с этой любовью.
– Я могу облегчить тебе задачу, – уточнила я. – Мне бы хотелось попробовать. А ты не согласишься начать все заново?
– Может быть… Если мы не будем торопиться. Я не уверен, что после тех воспоминаний, что я отдал Поттеру, ты захочешь остаться со мной.
– Мне не нужны твои одолжения, Северус Снейп! – я оттолкнула его от себя. – Ты возомнил себя подарком судьбы, но я еще не настолько отчаялась в мире полно мужчин…
… Я пожертвовала всем, чтобы спасти наш мир. Я так любила его… Но я знала, что поступаю правильно. Сейчас я не чувствую этого. Я не понимаю. Я не знаю, как жить в мире, который заставляет тебя делать такой выбор. Если бы всего этого не было… Я не вижу в этом смысла… Я просто хочу… хочу, чтобы сейчас рядом со мной был Северус…
Я отдала ему всё: свое сердце, свою душу, свое тело. Но если тебе мало, то прости… Это все, что у меня есть…
Я не успела договорить, как меня моментально сжали в объятиях и крепко поцеловали.
– Ради всего святого замолчи, – процедил Северус и опять страстно поцеловал меня.
– Ты выйдешь за меня? – прохрипел Северус внезапно мне прямо в губы.
– Да, – сама того не ожидая, ответила я. – Но сразу предупреждаю, я не умею готовить.
– Это не самое главное.
– А что главное?
– То, что ты всегда готова меня съесть, – ухмыльнулся Северус.
– Сам придумал или вместе с трупами? – саркастично произнесла я.
– Все-таки была плохая идея… – протянул монотонно он и поцеловал меня.
========== Глава LXVII. Целая жизнь ==========
Мысли в Азкабане
Если я был когда-либо сильный, то лишь потому, что Анри стояла за моей спиной.
Сейчас тебя нет рядом, но я знаю, ты чувствуешь мою согревающую любовь к тебе. Научить человека, снова мечтать, дано не каждому. У тебя получилось. И я вновь в сказке, манящей вдаль и пугающей своей красотой… Ты – это не желание, а возможность найти самого себя. Только с появлением тебя, я смог переродиться и понять кто я. Только ты помогла мне стать независимым от своих желаний. Моё сердце научилось терпеть. Терпеть пожар, разгорающихся чувств и захлестывающих эмоций. Пройдя через тьму, через туман зла и пустыню страданий, я обрел свет в душе. Свою гармонию. Я никому теперь тебя не отдам и не позволю отнять. Но отпущу, если сама захочешь уйти… Подарить свою жизнь тебе я могу, но боюсь, что ты выбросишь её в небо, бездонное и слишком просторное для одной человеческой жизни. Боюсь, что ты не вернёшься больше ко мне, и я буду только существовать, а не жить… Ты стала ангелом в моей жизни!..
Я даже не знаю: обнимать ее или бороться? Она готова на все чтоб спасти меня. Я не знаю, что это: безумие или просто, просто наивность?
Июль 1998 год
Слушание проходило в зале №10 в подземелье Министерства магии, специально приспособленном для судебных заседаний. На нижней площадке зала стояло кресло с цепями на подлокотниках, в которое усадили Северуса Снейпа. От площадки трёхсторонним амфитеатром поднимаются ряды кресел. Ряды справа и слева от кресла обвиняемого предназначены для зрителей. Ряды, к которым кресло повёрнуто лицом – для судебной коллегии. На это собрание собрался полный состав Визенгамота.
Если честно мне было малоинтересно все что тогда творилось в зале, я не отрываясь смотрела на Северуса и молилась, чтоб воспоминания, которыми поделился Северус с Поттером помогли ему избежать поцелуя дементра.
Время не вероятно тянулось, пока в зал не вызвали Гарри Поттера.
Воспоминания Северуса закружились странным серебристо-белым водоворотом в Омуте: вот Северусу лет девять-десять – бледный жилистый заморыш. Сцена переменилась, двое детей сидели рядышком на траве.
Сцена снова сменилась: платформа девять и три четверти, неподалеку стоял Северус, слегка сутулясь, а рядом – худая, бледная женщина с кислым выражением лица, очень похожая на него. Глаза Северуса были устремлены на семью из четырех человек тут же на платформе. Две девочки стояли чуть поодаль от родителей.
Сцена снова переменилась. Северус шел торопливым шагом по коридору «Хогвартс экспресса», мчавшегося через сельский ландшафт. Он уже переоделся в школьное платье.Северус остановился перед купе, где болтали между собой несколько шумных мальчишек. В уголке у окна сидела Лили, прижав лицо к оконному стеклу.
Снейп проскользнул в купе и сел напротив.
И сцена снова переменилась…
Большой зал был освещен множеством свечей. Профессор Макгонагалл произнесла:
– Эванс, Лили!
Лили дрожащих ногах вышла вперед и села на расшатанный табурет. Профессор Макгонагалл надела ей на голову Распределяющую шляпу. Едва коснувшись темнорыжих волос, Шляпа провозгласила:
– Гриффиндор!
Она сняла Шляпу, протянула ее профессору Макгонагалл и заспешила к весело аплодирующим гриффиндорцам. Проходя мимо, она с грустной улыбкой оглянулась на Северуса. Наконец, когда ожидающих распределения оставалась лишь небольшая кучка, профессор Макгонагалл произнесла фамилию Снейпа.
Гарри вместе с ним пошел к табурету и смотрел, как он надевает шляпу.
– Слизерин! – объявила Шляпа.
И Северус Снейп отправился на другую сторону Большого зала, прочь от Лили, к приветствующим его слизеринцам. Люциус Малфой со сверкающим значком старосты на груди похлопал его по спине и усадил рядом с собой…
Сцена переменилась…
Лили и Северус шли по двору замка, горячо споря о чем-то.
И эта сцена исчезла…
Северус выходит из Большого зала, сдав СОВ по защите от Темных искусств, бредет прочь от замка и случайно оказывается рядом с местом, где сидят под буком Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Джеймс заклинанием поднял Северуса в воздух и насмеялся над ним.Он видел, как к группе приблизилась Лили и бросилась на защиту Снейпа. И слышал издали, как Северус, вне себя от унижения и ярости, бросил ей непоправимое СЛОВО:
– Грязнокровка! Сцена переменилась…
– Прости меня.
– Отвяжись.
– Прости меня!
– Можешь не трудиться.
Это было ночью. Лили в халатике стояла, обхватив себя руками, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора.
– Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…
– Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…
– Сорвалось с языка? – В голосе Лили не было жалости. – Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки – Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?
Он открыл было рот, но так ничего и не сказал.
– Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я – свою.
– Нет… послушай, я не хотел…
– Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?
Он пытался что-то объяснить, но Лили бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом…
Вход в башню Гриффиндора исчез, а новая сцена: Взрослый Северус стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Он тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно в ожидании чего-то или кого-то. В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Северус упал на колени, и палочка вылетела у него из рук.
– Не убивайте меня!
– Я и не собирался. Дамблдор появился внезапно – шум ветра заглушил звук трансгрессии. Он стоял перед Северусом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки.
– Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волан-де-Морт?
– Нет… никакой вести… Я пришел по собственному почину! – Северус заламывал руки. Черные волосы развевались на ветру вокруг его головы, и вид у него был немного безумный. – Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста…
Дамблдор взмахнул палочкой. Листья попрежнему летели по ветру, но там, где стояли они со Северусом, стало совсем тихо.
– Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти?
– Пророчество… предсказание Трелони…
– Ах да, – откликнулся Дамблдор. – И что из этого вы доложили лорду Волан-де-Морту?
– Все… все, что слышал! – ответил Северус. – И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс!
– В пророчестве ничего не сказано о женщине, – сказал Дамблдор. – Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля…
– Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о ее сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех…
– Если она так много для вас значит, – сказал Дамблдор, – то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит ее. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына?
– Я… я просил…
– Вы мне отвратительны, – сказал Дамблдор. – Значит, вам плевать, что ее муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите?
Северус молчал, не спуская глаз с Дамблдора.
– Ну так спрячьте их всех, – прохрипел он. – Спасите ее… их. Прошу вас.
– А что я получу взамен, Северус?
– Взамен? – Северус ошеломленно глядел на Дамблдора, однако после недолгого молчания он сказал: – Все что угодно.
Вершина холма исчезла, появился кабинет Дамблдора. В нем раздавались странные звуки, похожие на вой раненого животного. Северус скорчился в кресле, подавшись вперед, а Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Спустя мгновение Северус поднял лицо. Казалось, он прожил сто очень несчастливых лет с тех пор, как стоял на вершине холма.
– Я думал… вы… спасете ее…
– Они с Джеймсом доверились не тому человеку, – сказал Дамблдор. – Как и вы, Северус. Вы ведь тоже надеялись, что лорд Волан-де-Морт ее пощадит?
Снейп задыхался.
– Ее сын выжил.
Северус мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.
– Ее сын жив. У него ее глаза, такие же точно. Вы ведь помните глаза Лили Эванс?
– ПРЕКРАТИТЕ! – выкрикнул Северус. – Умерла… навсегда…
– Вас мучает совесть, Северус?
– Лучше бы… лучше бы умер…
– И какая от этого была бы польза? – холодно спросил Дамблдор. – Если вы любили Лили Эванс, если вы действительно любили ее, то ваш дальнейший путь ясен.
Глаза Северуса были затуманены болью, и слова Дамблдора дошли до него не сразу.
– Что… что вы хотите этим сказать?
– Вы знаете, как и почему она погибла. Сделайте так, чтобы это было не зря. Помогите мне защитить сына Лили.
– Ему не нужна защита. Темный Лорд ушел…
– Темный Лорд вернется, и тогда Гарри Поттер окажется в страшной опасности.
Наступило долгое молчание. Северус постепенно брал себя в руки, его дыхание стало ровнее. Наконец он произнес:
– Хорошо. Ладно. Но только – ни слова никому, Дамблдор! Это должно остаться между нами. Поклянитесь! Я не вынесу… тем более сын Поттера… Дайте мне слово!
– Дать слово, Северус, что я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в вас есть? – Дамблдор вздохнул, глядя в злое, измученное лицо Северуса. – Ну, если вы настаиваете…
Я смотрела на Северуса и с уголков катились слезы. Он любил ее и любит до сих пор. Я не верила, тому, что слышала и видела в Омуте.
Снова радужный водоворот, и вот краски померкли, и Северус с Дамблдором стоят немного в сторонке в вестибюле Хогвартса, а мимо них расходятся по своим спальням последние участники Святочного бала.
– Так что же? – тихо спросил Дамблдор.
– Метка Каркарова тоже потемнела. Он в панике, опасается возмездия. Вы ведь знаете, какую помощь он оказал Министерству после падения Темного Лорда. – Северус посмотрел сбоку на профиль Дамблдора с кривоватым носом. – Каркаров собирается бежать, если почувствует жжение в Метке.
– Вот как? – мягко сказал Дамблдор. Мимо шли, хихикая, Флер Делакур и Роджер Дэвис. – А вам не хочется к нему присоединиться?
– Нет. – Северс проводил глазами удаляющихся Роджера и Флер. – Я не такой трус.
– Нет, – согласился Дамблдор. – Вы несравненно храбрее Игоря Каркарова. Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано…
И пошел прочь, не глядя на онемевшего Северус…
Директорский кабинет. Ночь. Дамблдор в своем высоком кресле за письменным столом завалился на бок. Похоже, он в полубессознательном состоянии. Его правая рука, почерневшая и обугленная, бессильно повисла. Северус бормочет заклинания, направляя палочку на запястье Дамблдора, а левой рукой вливает ему в горло густой золотой напиток.
– Что здесь… Отец, что с твоей… – Я замерла в дверях.
Весь присутствующий состав суда посмотрел на меня, а потом обратно уставились в Омут.
Спустя несколько мгновений веки Альбуса дрогнули и приоткрылись, он посмотрел на меня.
– Зачем? – сказал Северус без всяких предисловий. – Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать?
Я подошла к отцу и посмотрела сначала на его обугленную руку, потом на некое кольцо, которое лежало на столе перед Альбусом. Оно было разбито. Рядом лежал меч Гриффиндора.
Альбус поморщился:
– Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением…
– Каким искушением?
Альбус не ответил.
– Чудо, что вам удалось вернуться сюда! – в голосе Северуса звучало бешенство. – На это кольцо наложено заклятие исключительной силы. Самое большее, на что мы можем надеяться, – это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку.
– Где ты его нашел? – спросила я, внимательно рассматривая кольцо.
– Я давно его ищу. Это кольцо Марволо Мракса – реликвия, хранившаяся в семье Мраксов: золотое кольцо с простым камнем, на котором была выбита печать Певерелов. После смерти Марволо кольцо перешло к его сыну, Морфину, у которого и было похищено летом 1943 года. Убивший перед этим всю семью своего отца, Волан-де-Морт сделал из кольца крестраж.
– Крестраж? – переспросила я.
– Крестражи – это спрятанные обломки души Волан-де-Морта, без уничтожения которых невозможно победить его. Найдя Кольцо Марволо Мракса, я обнаружил, что камень в перстне – это воскрешающий камень, который я искал когда-то. Не удержавшись от соблазна, я надевал кольцо… Я совершенно потерял голову. Именно этот Дар я хотел иметь больше всего. Я, забыв, что реликвия теперь превратилась в крестраж, попытался вернуть из небытия Кэтлин.
– Для чего, отец?
И опять весь состав Визенгамота оглянулись и странно удивились тому, что я произнесла.
– Ну, хотя бы для того, чтобы попросить у неё прощение… – продолжил Альбус.
– Попросил? – взревела я. – Чем ты только думал, отец?
– Прошу, Адрианна, – попросил Альбус. -Успокойся, все уже в прошлом.
– Успокойся? – удивленно произнесла я. – Ты оказался на пороге смерти. Если бы не Северус…
– Я смог лишь заключить проклятие Кольца в кисть правой руки, – ответил Северус, – но я не смог убрать проклятие полностью. Директор, вам никогда не вылечить почерневшую руку, более того, смерть будет медленно подкрадываться…
Отец приподнял свою почерневшую, ни на что уже не годную руку и осмотрел ее с таким выражением, как, будто ему показали любопытнейший экспонат.
– Вы отлично справились, Северус. Сколько мне осталось, как вы думаете?
Альбус говорил обычным тоном, как будто спрашивал прогноз погоды. После недолгого колебания Северус ответил:
– Не могу сказать. Может быть, год. Сдержать такие чары навсегда невозможно. Постепенно они начнут распространяться, это из тех заклятий, которые со временем только усиливаются.
