Текст книги "Забытая жизнь (СИ)"
Автор книги: Anuwa Kosnova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 57 страниц)
Этой последней функции Министерство придало официальный характер своим «Декретом об образовании» № 23, учреждающим должность генерального инспектора Хогвартса.
«Это очередной решительный шаг министра в его стремлении остановить то, что многие считают упадком Хогвартса, – заявил Уизли. – Инспектор уполномочен инспектировать работу коллег-преподавателей, с тем, чтобы поддерживался высокий уровень учебного процесса. Этот пост был предложен профессору Амбридж в дополнение к ее преподавательским обязанностям, и мы рады, что она согласилась».
Родители учеников Хогвартса восприняли этот шаг с энтузиазмом.
«Узнав, что деятельность Дамблдора поставлена под объективный контроль, я испытал большое облегчение, – заявил вчера вечером в своем уилтширском особняке мистер Люциус Малфой. – В последние годы многие из нас, кому небезразличны судьбы наших детей, были обеспокоены отдельными эксцентрическими решениями Дамблдора, и мы рады услышать, что Министерство намерено отслеживать ситуацию в школе».
К числу этих эксцентрических решений, безусловно, относятся спорные кадровые назначения, о которых уже писала газета; так, были зачислены в штат оборотень Римус Люпин, полувеликан Рубеус Хагрид и страдающий паранойей бывший мракоборец «Грозный Глаз» Грюм.
Широко ходят слухи, что Альбус Дамблдор, в прошлом Верховный чародей Визенгамота и президент Международной конфедерации магов, уже не в состоянии выполнять обязанности руководителя престижной школы «Хогвартс».
«Считаю, что назначение генерального инспектора – первый шаг к тому, чтобы Хогвартс получил директора, которому мы можем полностью доверять, – заявил вчера вечером осведомленный сотрудник Министерства».
В знак протеста против учреждения должности инспектора старейшины Визенгамота Гризельда Марчбэнкс и Тиберий Огден подали в отставку.
«Хогвартс школа, а не филиал учреждения Корнелиуса Фаджа, – сказала мадам Марчбэнкс. – Это очередная возмутительная попытка дискредитировать Альбуса Дамблдора».
(Подробно о предполагаемых связях мадам Марчбэнкс с подрывными организациями гоблинов – на стр. 17)».
Я кончила читать и посмотрела на всех.
– Теперь понятно, Фадж точно сошел с ума, – Молли часто дышала, и у нее блестели глаза. – Невероятно! Безобразие!
– Согласен, – сказал Сириус.
– Да, Квиррелл был чудесный учитель, – громко сказала я, – только с одним маленьким недостатком: у него Волан-де-Морт торчал из затылка.
– Вы связываетесь с Поттером? – спросила я. – Как у него дела в школе?
– За ним сейчас наблюдает Наземникус, – ответил Сириус.
– Наземникус? – не верила я своим ушам. – Тоже мне агент 007!
– Кто? – удивилась Молли.
– Не важно, – отмахнулась я. – За Поттером нужно присматривать.
– И отнюдь не напрасно, раз он не придумал ничего лучше, чем собрать нелегальный кружок по защите, – сообщила Молли.
– Мы лишились Грюмовой мантии-невидимки, когда арестовали Стерджиса.
– Вон что? – сказала я, предчувствуя недоброе.
– Сириус тебе нужно отговорить Гарри от этой затеи, – пробормотал Люпин наконец.
– Я? – изумился Сириус. – По-моему, это чудесная мысль!
– А если их исключат? – не без насмешки спросила Молли.
– Нужно все узнать, где они собираются? – спросила я. – Возможно, это и не так плохо.
– Полностью с тобой согласен, – присоединился к моему мнению Сириус.
– О Хагриде ничего не слышно? – внезапно спросила я.
– А… ему полагалось бы уже вернуться, – сказал Сириус, – никто не знает, что с ним.
– Но Дамблдор не беспокоится, и вы не дергайтесь. Уверен, Хагрид жив-здоров, – уверил Люпин.
– Но если он должен был уже вернуться… – слабым голосом сказала я.
– С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что они распрощались по дороге домой. Но нет никаких оснований думать, что он пострадал или с ним что-то не так.
– Хагрид сильный, он не пропадет, – уверил меня Сириус.
Октябрь скончался в проливных дождях и вое ветра, и с железным холодом пришел ноябрь, с заморозками по утрам и ледяными бурями, обжигавшими лицо и руки.
Наступила и прошла полночь, а я все читала и перечитывала страницы, купленной когда-то магловской книги и не могла ни как сосредоточиться, мысли крутились в голове.
Я не знала, как можно помочь Поттеру, но мне очень хотелось.
– Если их не учат защищать себя, они должны учится самостоятельно, – подумала я. – Но где? Сейчас контролируют почти все, что движется и не движется.
А в кресле у камина так тепло и уютно, когда дождь хлещет по стеклам, потрескивают в огне поленья…
Книга выскользнула из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на коврик перед камином. Голова у меня свесилась набок.
Я шла по коридору без окон, и шаги мои гулко отдавались в тишине. Все ближе дверь в конце прохода, все чаще удары сердца… если бы открыть ее… войти туда…
До нее рукой подать… я протянула…
– Мисс Дамблдор!
Я вздрогнула и проснулась. Свечи в гостиной уже не горели, но что-то двигалось рядом с мной.
– Кто там? – я выпрямился в кресле. Камин почти погас, в гостиной тьма.
– У Добби вам письмо, мисс! – раздался писклявый голос.
– Добби? – прохрипела я, вглядываясь в темноту. Добби, домовый эльф, стоял у стола. Его большие остроконечные уши торчали.
– Добби вызвался отнести мисс Дамблдор письмо, – с обожанием на лице пропищал эльф. – Профессор Дамблдор сказал, что это очень важно, мисс.
Он отвесил глубокий поклон, ткнувшись карандашным своим носом в вытертый коврик и протянул мне письмо.
– Спасибо, Добби! Как поживает Винки?
– Винки по-прежнему выпивает, мисс, – печально ответствовал эльф, потупив круглые зеленые глаза, большие, как теннисные мячики.
– Добби очень хотел бы помочь мисс Дамблдор, потому что мисс Дамблдор освободила Добби, и теперь Добби гораздо, гораздо счастливее.
Я улыбнулась.
– Помочь ты не в силах, Добби, но спасибо за предложение.
Он нагнулся и подобрал книгу.
– Подожди-ка, Добби. Кое с чем ты можешь мне помочь, – медленно проговорила я.
Эльф радостно обернулся.
– Только скажите, мисс Дамблдор!
– Мне надо, чтобы ты намекнул Гарри Поттеру об одном месте, где могли бы упражняться в защите от Темных искусств двадцать восемь человек – и так, чтобы не знали преподаватели. Особенно, профессор Амбридж.
Я ожидала, что улыбка исчезнет с лица эльфа и уши повиснут; ожидала услышать в ответ, что это невозможно или, что Добби попробует, хотя надежды на успех мало. Но, к его удивлению, Добби подпрыгнул, весело тряхнул ушами и хлопнул в ладоши.
– Добби знает чудесное помещение, мисс! Добби услышал о нем от других эльфов, когда прибыл в Хогвартс. Оно называется Комната Так-и-Сяк, мисс, иначе…
– Выручай-комната, – закончила я, вместо него.
– Добби воспользовался ей однажды, – с виноватым видом сказал эльф, понизив голос, – когда Винки сильно напилась. Он спрятал ее в Выручай-комнате и нашел там опохмелители от сливочного пива и хорошую кровать размера эльф, на которой Винки отсыпалась. И Добби знает, мисс, что мистер Филч нашел там чистящие средства, когда у него кончился запас, и…
– Да, это весьма удивительная комната, – вспоминала я, как и сама частенько ей пользовалась, когда училась в Хогвартсе.
– Значит, тебе не будет стоить труда, намекнуть о ней Гарри Поттеру?
– В любое время, мисс Дамблдор, – сказал Добби, обрадованный моим энтузиазмом. – Если хотите, то могу прямо сейчас же!
– Не сегодня, – сказал я и посмотрела на часы. – Уже слишком поздно, думаю, завтра будет в самый раз.
Добби исчез сразу же, кланяясь мне до последнего. Я раскрыла письмо отца.
«Жду тебя у себя в кабинете завтра в полночь, портключ я передал Добби вместе с письмом.
Будь осторожнее и не раздражай Амбридж, а тем более Фаджа.
Твой отец Альбус Дамблдор».
Наша встреча прошла спокойно, мы долго беседовали по поводу Ордена, планов Реддла, да и так нам было, чего вспомнить.
Комментарий к Глава XLVI. Выдумки Министерства
Специально для Arti-Katra )))
========== Глава XLVII. Внезапное происшествие ==========
Декабрь 1995 года.
Снег лепился к окну. Пришел декабрь со снегопадами и целой лавиной работы. С приближением Рождества обременительнее стали дни.
Тогда и случилось одно происшествие, и я сразу же появилась у Альбуса.
– А, это ты, Адрианна.
Дамблдор сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой; он наклонился вперед, и на него упал свет свечей, освещавших разложенные на столе документы. На нем был великолепно расшитый пурпурно-золотой халат, надетый поверх белоснежной ночной рубашки, но выглядел Дамблдор нисколько не сонным. Пронзительный взгляд голубых глаз остановился на мне.
– Так дальше продолжаться не может, Альбус, – сказала я. – Нападение на Поттера, слушание, арест Стерджис Подмор, назначение Амбридж, теперь нападение на Артура. Что такое приснилась Поттеру?
– Это был не обычный сон… мистер Уизли – на него набросилась гигантская змея. – Произнесенные слова как будто еще отдавались в комнате и звучали немного нелепо, даже смешно. Наступила пауза; Дамблдор откинулся в кресле и задумчиво смотрел в потолок.
– Как он это увидел? – спокойно спросила я, по-прежнему не глядя на него.
– Не знаю… – сердито ответил он (не все ли равно?). – Он был змеей. Он видел ее глазами.
Стало тихо. Потом Дамблдор, глядя теперь в сторону окна, резко спросил:
– Артур серьезно ранен?
– Да, – с силой произнесла я.
Альбус встал с такой внезапностью, что я вздрогнула. Феникс сразу проснулся, поднял красивую голову и блестящими темными глазами смотрел на Дамблдора.
– Нам будет нужно предупреждение, – очень спокойно сказал Дамблдор птице.
Вспышка пламени – и феникс исчез.
Дамблдор стремительно подошел к одному из тонких серебряных приборов (назначения которых я до сих пор не знала), перенес его на стол, сел и легонько постучал по нему концом волшебной палочки.
С ритмичным позвякиванием прибор ожил, из серебряной трубочки наверху стали выходить маленькие клубы бледно-зеленого дыма. Директор внимательно вглядывался в дым, между бровей у него залегла глубокая морщина. Через несколько секунд дым пошел ровной струей, она сгущалась и закручивалась в воздухе… и вот уже вылепилась из нее змеиная голова с разинутой пастью. Между тем дымная змея немедленно превратилась в две змеи, обе сворачивались и извивались в полутьме. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор слегка постучал по прибору палочкой: позвякивание замедлилось и стихло, дымные змеи побледнели, расплылись в воздухе и пропали.
Дамблдор перенес аппарат обратно на узенький столик.
– Я как раз заканчивала работу, но услышала крик, это был один из директоров школы на портрете. Он сказал, что слышал внизу какое-то движение… Я, естественно, не сразу ему поверила, но спустилась посмотреть… Через несколько минут я его вынесла. Вид неважный, весь в крови. Его доставили в больницу святого Мунго…
– Благодарю тебя, Адрианна, – сказал Дамблдор.
– Альбус, как быть с Молли? – спросила я.
– Этим займется Фоукс, когда проверит, нет ли поблизости незваных гостей. Но, возможно, она уже знает… благодаря этим превосходным часам…
Дамблдор тем временем рылся в буфете поблизости от меня. Наконец он извлек оттуда закопченный старый чайник и осторожно поставил на письменный стол. Поднял волшебную палочку и тихо сказал: «Портус!» Чайник задрожал, оделся странным голубым сиянием, а потом успокоился, черный, как прежде.
Дамблдор подошел к другому портрету – волшебнику с умным лицом и остроконечной бородкой. Этот был одет в цвета Слизерина – серебряный и зеленый – и спал, по-видимому, так крепко, что не слышал Дамблдора, пытавшегося его разбудить.
– Финеас, Финеас.
Люди на портретах перестали притворяться спящими, они зашевелились в своих рамах, чтобы лучше видеть происходящее. Умный с бородкой-клинышком по-прежнему изображал спячку, и некоторые тоже стали выкрикивать его имя:
– Финеас! Финеас! Финеас!
Прикидываться дальше было невозможно, он нарочито вздрогнул и широко раскрыл глаза.
– Кто-то звал?
– Надо, чтобы вы еще раз посетили свой другой портрет, Финеас, – сказал Дамблдор. – У меня новое сообщение.
– Посетить мой другой портрет? – скрипучим голосом сказал Финеас с притворным зевком (при этом взгляд его обежал комнату и остановился на мне). – Ну, нет, Дамблдор, я сегодня ужасно устал.
Что-то знакомое почудилось мне в его голосе. Где я его слышала? Но вспомнить мне помешали другие портреты на стенах – слова Финеаса вызвали бурю негодования.
– Нарушение субординации, сэр! – взревел дородный красноносый волшебник, потрясая кулаком. – Неисполнение приказа!
– Честь обязывает нас служить нынешнему главе Хогвартса! – воскликнул дряхлый волшебник, в котором я признала Армандо Диппета, предшественника Дамблдора. – Стыдно, Финеас!
– Внушить ему, Дамблдор? – спросила остроглазая ведьма и подняла необыкновенно толстую волшебную палочку, смахивавшую на трость.
– Ну, хорошо, – согласился волшебник по имени Финеас, глядя на ее палочку с некоторой опаской. – Хотя вполне возможно, что он уже ликвидировал мой портрет так же, как разделался с большинством предков…
– Сириус знает, что не должен уничтожать ваш портрет, – сказал Дамблдор, и я сразу вспомнила, где слышала голос Финеаса: этот голос шел из пустой рамы в одной из спальне на площади Гриммо. – Вы передадите ему, что Артур Уизли тяжело ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер скоро прибудут к нему в дом. Вы поняли?
– Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у него, – скучающим голосом повторил Финеас. – Да, да… хорошо.
Он нырнул за раму портрета и скрылся из виду; в ту же секунду дверь кабинета открылась. Профессор Макгонагалл ввела Фреда, Джорджа и Джинни, Рона и Гарри, встрепанных и ошарашенных, в ночной одежде.
– Что происходит? – с испугом спросила Джинни. – Профессор Макгонагалл говорит, Гарри видел, как ранили папу…
– Ваш отец был ранен при выполнении задания для Ордена Феникса, – ответил Дамблдор. – Его доставили в клинику магических недугов и травм – в больницу святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса, это ближе к больнице, чем «Нора». Там вы встретитесь с матерью.
– Как мы доберемся туда? – спросил Фред. Сейчас он был не похож на себя. – Летучим порохом?
– Нет, – сказал Дамблдор. – Сейчас это небезопасно, за Сетью ведется слежка. Вы отправитесь через портал. – Он показал на невыразительный старый чайник, стоявший на столе. – Мы ждем сообщения от Финеаса Найджелуса… Прежде чем отправить вас, я хочу убедиться, что путь свободен.
Посреди кабинета на миг вспыхнуло пламя, от него осталось золотое перо, медленно опускавшееся на пол.
– Это предупреждение Фоукса, – сказал Дамблдор, поймав его на лету. – Профессор Амбридж узнает, что вас нет в спальнях… Минерва, идите и отвлеките ее – придумайте что угодно.
В развевающемся халате Макгонагалл устремилась к двери.
– Он сказал, что будет рад, – раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: волшебник Финеас снова появился у себя, на фоне слизеринского знамени. – У моего праправнука всегда был странный вкус по части гостей.
– Тогда подойдите сюда, – обратился Дамблдор к Гарри и всем Уизли. – Быстро, пока не появились провожатые.
Они сгрудились возле его стола.
– Вы все уже пользовались порталом?
Они кивнули, и каждый протянул руку к закопченному чайнику.
– Хорошо. На счет три: раз… два… три. – Все исчезли.
– Артур пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные. Это может серьезно повредить Ордену… – пробубнил Альбус, когда мы остались вдвоем.
– Плевать мне на твой дурацкий Орден! – выкрикнула я. – О чем ты тут говоришь! – уже орала я.
– Артур знал, на что идет, – с таким же жаром ответил Альбус. – Вот как обстоит дело… вот почему ты не в Ордене… ты не понимаешь… есть дело, ради которого стоит умереть.
– Тебе легко говорить, тут сидя! – взревела я. – Не вижу, чтоб ты рисковал своей шкурой!
Лицо Альбуса, и прежде бледное, стало пепельным. Казалось, он готов ударить меня, но, когда он заговорил, голос его был предельно спокоен:
– Я знаю, это тяжело, но сейчас мы должны вести себя так, как будто нам еще ничего не известно. Должны сидеть тихо.
В воздухе вспыхнуло пламя, на стол шлепнулся пергаментный свиток, а вслед за ним опустилось золотое перо из хвоста феникса.
– Фоукс! – воскликнул Альбус и схватил пергамент. – Это, наверное, от Молли.
– «Артур еще жив. Я отправляюсь в больницу. Как только смогу, извещу вас. Молли».
– Еще жив… – медленно проговорила я. – Твои планы, Альбус, приводят к потерям. Ты хоть понимаешь, что это живые люди?
– Прекрати, – рявкнул он. – Есть вещи, которые нельзя контролировать. Битвы, которые нельзя выиграть. В конце концов, единственное, что у нас остается – это люди, которым мы верим.
– Он жив благодаря Поттеру, – напомнила я. – И сколько еще жизней нужно тебе, чтобы осуществить свои глупые планы? Ты сейчас напоминаешь мне Тома.
– Все мы люди, – сказал Альбус. – Мы делаем, что должно, когда нам это ничего не стоит, когда честь дается легко. Но рано или поздно в жизни каждого человека наступает день, когда он должен сделать выбор.
– Я прекрасно понимаю, на что ты намекаешь, – сообщила я. – Наши решения показывают, кем мы являемся в действительности, гораздо лучше, чем наши способности. И ты прекрасно знаешь, что я не буду в этом во всем участвовать, – возразила я ему.
– Любой выбор, Адрианна, порождает возможность сожаления. Жизнь без сожаления – это не жизнь. Сожалеешь не о том, чего не сделал, а о том, что мог бы сделать.
– От твоей мудрости меня скоро стошнит, – процедила я. – Я не о чем не сожалею, у меня все с этим в порядке, спасибо. Я начинаю уже задыхаться от твоей философии. Я стала похожа на ведьму от недосыпа. Каждый вечер…
– Тогда ты свободна, – отрезал Альбус. – Мне еще сочинить надо правдоподобную историю для объяснения, почему Артур оказался там. Не представляешь, какие нас ждали бы неприятности – вспомни беднягу Стерджиса…
– Черт возьми, Альбус. Я не одна из твоих слуг, – возразила я. – И прекрати пугать меня.
Я аппарировала сразу же через портал.
На следующий день ранним утром Кингсли сообщил мне, что Артур уже отлично себя чувствует, и как только снимут повязки, он вернется домой.
– Он рассказал, как это произошло?
– Он задремал на дежурстве, а она подкралась и укусила.
– В «Пророке» уже есть об этом? – я указал на газету в руках Кингсли.
– Нет конечно, – сказал он с улыбкой, в которой сквозила легкая горечь. – Министерство не желает доводить до сведения публики, что здоровенная гнусная змея…
– Кингсли! – предостерегла его я и посмотрела по сторонам.
–…добралась до Артура, – поспешно закончил он, но я почувствовала, что хотел он сказать совсем другое.
– Он охранял его? – тихо спросила я. – Предсказание? За которым охотится Том.
– Откуда ты знаешь об этом? – удивился Кингсли.
– Это не важно, – ответила я. – До скорой встречи, Кингсли.
Они пролетели быстро, эти дни, напоенные ароматом сосновых веток и рождественской елки, в трепетном свете елочных свечей, в сверкании блесток и мишуры, – пролетели как во сне, где каждая минута жизни равна одному сердцебиению.
Я это Рождество провела в одиночестве. Мне в то тяжелое время никого видеть просто не хотелось, хотя от компании дедушки и бабушки я не отказалась.
Наверное, только рядом с ними в их доме я чувствовала себя той маленькой девочкой, которой была лет двадцать назад. Да и Рождество придавало какую ту сказочность этому дому. Дедушка всегда украшал дом, а мы с бабушкой нарядили ель. На праздничный ужин бабушка приготовила утку запеченную с яблоками и мы, весело вспоминая былое, просидели до поздней ночи. Я даже расслабилась на какое-то время и забыла, что где-то в Лондоне назревает война.
На следующее утро я была усыпана подарками, было весьма трогательно получить от моего отца перо Феникса. Если честно, я никогда не делала ему подарки на Рождество, возможно, во мне еще томилась та боль, которую он мне принес, отказавшись от меня.
Но мысли не покидали меня, меня раздражало, что я не могу ничего сделать. Не могу признаться Северусу, противостоять замыслам отца и Тома, да или просто уехать от всех.
Раньше я боялся потерять память еще раз, но теперь была бы счастлива кое-что забыть. Память – как фреска в моей голове. Она делает события вечными, но забывчивость дарит умиротворение. Нужно забывать.
Иногда по утрам я встаю и думаю: «Нахрена ты вылезла из кровати?»
Столько есть всего, о чём надо подумать. Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернёшь, – надо думать о том, что ещё можно изменить. Но когда происходит что-то неприятное, а ты ничего не можешь поделать, какой смысл кричать и колотить по полу ногами?
Вот так и я, как загнанное животное, не знала, что мне делать и, самое главное, как со всем этим жить.
Я прибыла в штаб-квартиру Ордена в один из рождественских дней. И, естественно, Молли меня не отпустила, пока я не попила со всеми чай.
– Обыскали все вокруг, но змею не нашли. Будто исчезла после того, как напала на Артура… – заявила Тонкс.
– Думаю, он послал ее на разведку, – прорычал Грюм, – до сих пор ему ничего не удавалось, так ведь? Нет, думаю, он хочет получить представление о том, с чем имеет дело, и если бы не Артур, эта гадина успела бы как следует оглядеться. Значит, Поттер говорит, что все видел?
– Да, – отозвалась миссис Уизли. Голос ее звучал напряженно. – Знаете, Дамблдор почти ожидал, что Гарри увидит нечто подобное.
– Есть что-то странное в парне, мы все это знаем.
– Когда я утром говорила с Дамблдором, он, по-моему, тревожился за Гарри, – прошептала миссис Уизли.
– Еще бы не тревожился, – проворчал Грюм. – Малый видит глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Сам он, очевидно, не понимает, что это может значить, но если Вы-Знаете-Кто овладел им…
«Так вот почему Дамблдор не смотрит ему в глаза! – попивая свои чай думала я. – Боится увидеть в них взгляд Волан-де-Морта, боится, что зеленые вдруг станут красными, а зрачки превратятся в щели, как у кошки?»
Я вспомнила, змеиную морду Волан-де-Морта.
– Значит, есть связь между ними! Только интересно, Том знает о ней?
Как-то незаметно столовая опустела и мы остались с Сириусом одни. Молли где-то суетилась после чаепития. Я подошла к окну и посмотрела, как за окном тихо падал белоснежный снег.
– Я вас ждал, Адрианна, – печально уточнил Сириус.
– Ждали меня, Сириус? – удивилась я и повернулась в его сторону.
– Я думал, что вы проведете Рождество в нашей компании, – проговорил он.
– Простите меня, – извинилась я. – Но в этот день я предпочитаю уединение.
– Плохие воспоминания? – поинтересовался Сириус.
– О что вы, нет, – покачала я головой.
– Мне не следовало так говорить, – торопливо проговорил Сириус. – Это было бестактно.
– Отчего же? Всего лишь честно, – отозвалась я.
– Вам кажется это странным?
– Уверяю вас, есть вещи страннее. Странность – это нормально, – ответила я.
– Можно я поцелую вас? – внезапно спросил Сириус.
– Не спрашивайте разрешения, – ответила я. – Если вы хотите что-то сделать – делайте, потому что это ваше желание, а не моё разрешение. Вы должны пойти на риск отказа.
Он сделал неуверенный шаг, тем самым приблизившись ко мне, его запах, аромат его одеколона одурманили мое сознание, а его глаза – в них можно было утонуть.
– Сириус… – прошептала я и упала в его объятия, через мгновения я почувствовала его губы на своих.
– Надеюсь, я вам не помешал, – раздался холодный, надменный голос.
Сириус спокойно отстранился от моих губ и посмотрел в сторону двери, я тут же очнулась и открыла глаза.
Перед нами в дверях стоял Северус, за спиной которого была Молли. Его черные глаза обежали по комнате и остановились на мне.
– У меня письмо от Дамблдора, – Северус едва шевельнул губами. Он был очень сердит. Еще бы, увидеть меня в объятиях Сириуса. Я бы на его месте уже убила Сириуса, зная их и так натянутые отношения.
– Профессор Снейп, – волнуясь, сказала она, – может быть, вы пройдете?
Северус вошел в столовую и сел напротив – за длинный стол спиной к двери.
Он подал Сириусу письмо, лицо Северус было непроницаемо.
– Миссис Уизли, вы могли бы позвать Поттера, – тихо попросил Северус. – Дамблдор сообщил в письме о своем желании, чтоб Поттер, в этом семестре изучал окклюменцию.
Я боялась, что если посмотрю в глаза Северуса – окаменею. Поистине, вкус жизни хорошо ощущаешь лишь тогда, когда в лицо тебе только что посмотрела смерть. Она и была в глазах Северуса.
С минуту Северус смотрел на Сириуса, потом заговорил медленно и раздельно, взвешивая каждое слово:
– Я хотел поговорить с Поттером с глазу на глаз.
– Не думаешь ли ты, что я оставлю Гарри наедине с тобой? – отрезал Сириус. – Я не доверяю тебе!
– Директор попросил меня обучить Поттера окклюменции, – начал он вальяжно свою речь. – Могу только надеяться, что к ней Поттер обнаружит больше способностей, чем к зельям.
– А почему Дамблдор считает, что ему это нужно? – спросил я, не глядя Северусу в глаза.
Северус помолчал, а затем презрительно произнес:
– Наверняка вы уже догадались сами, мисс? Темный Лорд весьма сведущ в легилименции…
– Судя по всему, до последнего времени Темный Лорд не подозревал о связи, существующей между ними, – перебила я его. – До сих пор Поттер, по-видимому, воспринимал его чувства и улавливал его мысли неведомо для него. Однако видение, случившееся у Поттера незадолго до Рождества, столь сильно затронуло сознание Темного Лорда…
– Директор полагает, что этому надо положить конец. Он хочет, чтобы я научил Поттера закрывать свой ум от Темного Лорда.
– Я сам бы мог учить Гарри, – отрезал Сириус.
– Не припоминаю, чтобы у тебя были навыки в этом, – буркнул Северус. – И, как видно, безуспешно? – он скривил губы.
– Не нарывайся, Нюниус, – предупредил Сириус его.
– Ну, я прошу вас, мальчики, только без рукоприкладства, – сказала я со сладкой улыбкой.
– Зато ты у нас знаток всего темного, – Сириус бросил презрительный взгляд на Северуса. – Всего лишь чтение мыслей, не более чем.
Северус помолчал, смакуя оскорбление, и продолжил:
– Только маглы так рассуждают о «чтении мыслей». Ум – не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг – сложный и многослойный орган – по крайней мере, у большинства людей, Сириус. – Он усмехнулся. – Верно, однако, что те, кто овладел легилименцией, способны при определенных условиях проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. – Северус кинул взгляд на меня. – В частности, Темный Лорд почти всегда знает, когда ему кто-то лжет. Только искушенные в окклюменции способны подавить чувства и воспоминания, противоречащие лжи, и, таким образом, говорить неправду в его присутствии, не опасаясь разоблачения.
– Значит Тому теперь известно, что Поттер имеете доступ к его мыслям и чувствам, – тихо прошептала я. – Этот процесс – обоюдный, – сделала я вывод. – Иначе говоря, он понял, что сам может иметь доступ к мыслям и чувствам Поттера… – рассуждала я, пока эти два идиота выясняли отношения.
Минутой позже Гарри вошел в кухню, Сириус и я сидели за длинным столом, напряженно глядя в разные стороны. Северус сидел напротив Сириуса. Молчание их было наэлектризовано взаимной неприязнью.
Гарри кашлянул, чтобы объявить о своем присутствии.
Северус обернулся к нему: лицо в рамке сальных черных волос.
– Сядьте, Поттер.
– Знаешь, Снейп, – громко сказал Сириус, отвалив свой стул на задние ножки и глядя в потолок, – я предпочитаю, чтобы ты не отдавал здесь приказов. Это мой дом, понимаешь ли.
Бледное лицо Снейпа некрасиво потемнело. Гарри сел рядом с Сириусом, глядя на Снейпа через стол.
– Предполагалось, что мы поговорим с глазу на глаз, Поттер, – сказал Снейп со знакомой кривой усмешкой, – но Блэк…
– Я его крестный, – громче прежнего сказал Сириус.
– Я здесь по распоряжению Дамблдора, – Снейп же, наоборот, говорил все тише и ядовитее, – но, ради всего святого, оставайся, Сириус. Я знаю, ты любишь чувствовать себя… причастным.
– Это как прикажешь понимать? – С громким стуком Сириус опустил свой стул на все четыре ноги.
– Да, я понимаю, ты должен быть… ах… расстроен тем, что не делаешь ничего полезного, – с легким нажимом на последнее слово, – для Ордена.
Теперь побагровел Сириус. Снейп, злорадно усмехнувшись, обратился к Гарри:
– Директор послал меня передать вам его желание, Поттер, чтобы в этом семестре вы изучали окклюменцию.
– Что изучать? – не понял Гарри.
Снейп еще больше скривил рот.
– Окклюменцию, Поттер. Магическую защиту ума от проникновения извне. Малоизвестный раздел магии, но крайне полезный.
– Почему я должен изучать окклю… как ее? – выпалил он.
– Потому что так считает нужным директор, – хладнокровно ответил Снейп. – Вы будете получать индивидуальные уроки раз в неделю, но никому не скажете об этом, в первую очередь Долорес Амбридж. Вам понятно?
– Да. Кто будет меня учить?
– Я.
– Почему тогда Дамблдор не может его учить? – воинственно спросил Сириус. – Почему ты?
– Потому, видимо, что привилегия директора – поручать наименее приятные дела другим, – вкрадчивым голосом ответил Снейп. – Уверяю тебя, я не напрашивался. – Он встал. – Жду вас в понедельник, в шесть вечера, Поттер. В моем кабинете. Если спросят – вы изучаете лекарственные зелья. Всякий, кто видел вас на моих занятиях, не усомнится, что вам это необходимо.
Он двинулся к двери, черный дорожный плащ вздулся за его спиной.
– Постой, – сказал Сириус и выпрямился на стуле.
– Я спешу, Блэк, В отличие от тебя, у меня нет бездны свободного времени. – И бросил взгляд на меня.
Я тогда понимала, что я разозлила Северуса, и только стоит Сириусу его задеть – и драки не избежать.
– Тогда к делу, – сказал, поднимаясь, Сириус. Он был значительно ниже Снейпа, который сжал в кармане кулак, – я не сомневалась, что в кулаке у него волшебная палочка.
– Если услышу, что эти свои уроки окклюменции ты используешь для того, чтобы притеснять Гарри, будешь иметь дело со мной.
– Как трогательно, – осклабился Снейп. – Но ты, полагаю, заметил, что Гарри пошел в отца?
– Заметил, – с гордостью сказал Сириус.
– Тогда ты догадываешься, насколько он высокомерен. Критика отскакивает от него, как от стенки горох.
Сириус оттолкнул стул в сторону и двинулся вокруг стола к Снейпу, на ходу вытащив волшебную палочку. Снейп выхватил свою. Оба изготовились: Сириус, пышущий яростью, Снейп, расчетливый и хладнокровный; глаза перебегают с палочки Сириуса на лицо и обратно.
– Сириус! – громко сказал я, но Сириус, будто не слышал.
– Я тебя предупредил, Нюниус! – сказал он, сунувшись к самому лицу Снейпа. – Я тебя лучше знаю! Скажи мне, как поживает нынче Люциус Малфой? Поди, доволен, что его верный песик работает в Хогвартсе?
