Текст книги "Забытая жизнь (СИ)"
Автор книги: Anuwa Kosnova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 57 страниц)
– Вот найду тебя, Алекс, – гневно прошептала я и хлопнула дверью очередного пустого кабинета. – Выпорю!
Поднявшись, я обошла все этажи и заглянула в каждый кабинет, но все бестолку, Алекса и Эйлин нигде не было.
Солнце уже склонилось за горизонт, когда я была на астрономической башне, внимательно высматривая детей.
Вот это как раз было хуже всего – знать, что никогда не боялся, да и бояться, собственно, нечего, но в то же время чувствовать, как каменеют мышцы спины, завязываются в причудливые ледяные узлы. Внезапный страх парализует все тело.
В груди что-то кольнуло, и тревога пронзила мой разум. Я быстрыми шагами спустилась и направилась в кабинет Северуса.
– Северус, – обратилась я к нему, войдя в кабинет.
– Вы что-то хотели, миссис Снейп? – отстраняя бумаги спросил он.
И мне как-то удивило, что он меня так назвал, но сделав вид, что я не обратила на это внимание, ответила ему:
– Я не могу найти детей.
– Наверное, они у Хагрида, – сказал он.
– Их там нет, – сообщила я.
– Значит, опять мучают мандрагору в теплице, – сообщил Северус.
– Нет, – отрезала я. – Я смотрела там, их нигде нет.
– Когда ты в последний раз видела их? – спросил Северус, привстав с кресла.
– Сегодня утром в своем кабинете. – И только сейчас меня осенило. – Это моя вина!
Я закрыла глаза, так как из них потекли слезы. Паника зарождалась в моей голове.
Понимание того, что дети могут быть где угодно.
– Анри, причем здесь ты? – удивился Северус моему заявлению. – Алекс, наверное, опять спрятался где-нибудь и скоро сам вернется вместе с Эйлин.
– Нет, – покачала я головой. – Я обошла весь замок!
Северус приблизился ко мне:
– Прекрати сеять панику.
– Это моя вина! – возмутилась я и посмотрела на мужа. – Он нашел письмо от Кингсли и прочел его. Северус он… – Я заплакала.
Страх и боль вновь пронзили мое сердце.
Северус схватил меня и прижал к себе. «О боже! Может, с ними что случилось?»
– Глупая моя, – прошептал он. – Алекс хотя и пошел в тебя, но он далеко не глупый. И уж точно не страдает безрассудством.
– А если… – И я снова заплакала и уткнулась лицом в грудь мужа.
«Они одни не известно где, перепуганные и зовут меня»
Мрачны мысли крутились в голове.
– Успокойся, Анри, – сказал Северус, успокаивая меня. – Он умный парень и не сделает того, что угрожает его жизни, тем более жизни Эйлин.
– Северус… – Я не унималась, плача от тех страшных мыслей, что каждый раз заполняли мою голову.
Северус сильнее обнял меня и поцеловал в макушку:
– Глупенькая моя.
Сумерки нависли над замком, а Северуса все не было. Они вместе с Люциусом и Хагридом отправились на поиски детей. А мне приказали сидеть в кабинете на тот случай, если дети вернутся сами.
Страх, как и боль, рано или поздно всегда сокрушит человека. Это неизбежно – остается только найти, за что зацепиться, пока он не пройдет, даже если это всего лишь мысль о том, что в конце концов он все же исчезнет.
Впервые в жизни время мне показалось вечностью. Я блуждала из угла в угол, нервно кусая губу, и старалась гнать от себя дурные мысли.
Я ни о чем не могла думать, даже о двери, там, наверху. В эти секунды я перестала существовать. Я превратилась в сплошной страх.
Он пропитал все мое существо, и не похоже, чтобы сейчас он выветрился. Вновь и вновь объял меня. Я потянулась к пустой бутылке от настойки – и в отчаянии разбила её об изголовье кресла.
Внезапно двери кабинета отворились, и я бросилась к ним, но это был Северус.
– Вы нашли их? – спросила я, утирая слезы.
– Нет, Анри, – ответил Северус и бросил на пол свою мантию. – Мы обошли все окрестности замка, но не единой зацепки.
– Северус, ты прекрасно знаешь, сколько мне пришлось пережить, – захлебываясь в собственных слезах сказала я. – Если с ними что-нибудь случится, я этого не переживу!
– Ты сейчас зальешь слезами весь Хогвартс, дорогая. – Северус подошел ко мне и приобнял. – Успокойся, с ними все в порядке.
– Как ты можешь быть спокойным? – Я хотела его оттолкнуть, но он сильно прижал меня к себе.
– У меня просто такой характер, – ответил он.
– Ага. Если бы полено говорить умело, оно бы тоже про себя сказало, что «очень спокойное».
– Что ж я, полено, по-твоему?
– Хуже. Из полена можно что-нибудь интересное вырезать, а тебя, кажется, уже не исправить.
– И это мне говорит та, чье эго тесно даже в этом здании, – саркастично произнес Северус, не отпуская меня.
– Самовлюбленная скотина! – закричала я, стараясь, освободится от его сильных рук, которые как замок сковали мое тело. – Немедленно отпусти меня!
– И не подумаю, – заявил он. – А то боюсь, я эту ночь не переживу.
– Ты… – Я растерялась, не зная, что ему сказать.
– Дорогая моя, – холодно произнес Северус. – Не утруждай себя подробностями. Основная мысль твоя мне ясна.
– Отпусти меня, – возразила я.
– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь меня выслушать. – Сказав это, Северус расслабил свои руки.
– Если тебе все равно, я сама отправлюсь на поиски своих детей, – оттолкнув его от себя, заявила я.
– На дворе ночь, – предупредил Северус. – Мы продолжим поиски завтра прямо с восходом солнца.
– Нет! – рявкнула я. – Я пойду их искать!
Северус, опять схватив меня за руку, прижал к себе.
– Я просил тебя выслушать меня, – сказал он. – Но ты сама сделала выбор.
Он сжал меня опять в тиски, наверное, только так ему удалось меня успокоить.
– Как это не странно, но они и мои дети, Анри, – спокойно произнес Северус. – Я так же, как и ты, беспокоюсь о них. Но блуждать в кромешной тьме, еще и в Запретном лесу – это самоубийство.
– Надо что-то делать, – прошептала я.
– Во-первых, успокоится, – уточнил он. – Во-вторых, я оповестил всех в Хогсмиде, и если кто-нибудь их заметит, то сразу же нам сообщит.
– Ты думаешь, они в лесу? – поинтересовалась я и подняла на него свое лицо.
– Кентавры обещали помочь, – лишь ответил Северус и поцеловал меня.
Один поцелуй может быть разным – нежным медленным и чувственным, властным, стремительным и обжигающим, состоящим из сотен быстрых поцелуев, и почти непрерывным, затягивающим как самый глубокий из омутов… Поцелуй может быть ласковым, бережным и осторожным, а может стать глубоким, всепоглощающим и сводящим с ума… Поцелуй, который завоевывает душу, отнимает сердце, лишает остатков самообладания…
Поцелуй, пробуждающий что-то спрятанное, скрытое, потаенное, то, что было под запретом воспитания, традиций и даже морали, привитой мне с детства… Поцелуй, так стремительно меняющий меня и все вокруг…
========== Глава LXVI. Я дочь Альбуса Дамблдора ==========
2 мая 1998 года.
– Северус! – вскрикнула я и тут же с трудом разжала ему челюсти и засунула безоар в рот.
Но ничего не произошло, Северус не дышал. Я стала трясти его, и слезы побежали по моим щекам.
– Нет! – кричала я, тряся его бездыханное тело. – Нет! Северус!
Я все еще стояла на коленях возле Северуса, просто глядя на него, как вдруг совсем рядом зазвучал высокий холодный голос, Поттер вскочил на ноги, крепко сжимая в руках флакон.
Голос Волан-де-Морта разносился от стен и пола:
– Вы храбро сражались, – говорил этот голос. – Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови – утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.
А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого – мужчин, женщин и детей, – кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.
– Бегите, Поттер! – крикнула я.
Он покосился на меня и торопливо нырнул обратно в туннель. Я посмотрела на Северуса и не смогла сдержать слез.
– Северус, ты не можешь покинуть меня, – прошептала я. – Любимый мой!
Он был весь в собственной крови, но раны от укусов уже затянулись, оставив лишь только шрамы от зубов Нагайны. Страшная дрожь пробила Северуса, он с силой глотнул воздух, а затем тело его обмякло и застыло.
Я провела рукой по щеке Северуса, и внезапно его глаза на секунду приоткрылись, а он сжал мою руку как можно сильнее. Я пощупала его пульс, но он был слабый.
– Северус… – взмолила я. – Ты живой! Родной мой! – Я стала целовать его от всплеска радости.
Я почувствовала себя живой как никогда, с небывалой силой ощутила собственное живое тело. Я дышала глубоко и медленно, рот и горло были совершенно сухие, но и глаза тоже.
– Добби, – позвала я.
Тут же возле меня появился эльф, хлопая большими ушами.
– Мисс Дамблдор, вы звали Добби? – пропищал он.
– Мистера Снейпа нужно отправить в больницу Святого Мунго, – сказала я, вставая с пола. – Немедленно!
– Добби все сделает, мисс, – ответил эльф и тут же исчез с телом Северуса из Хижины.
Лужайка перед замком была как будто усеяна небольшими свертками. До рассвета не могло оставаться больше часа, однако тьма стояла кромешная.
На дороге валялся одинокий башмак размером с небольшую лодку – и больше никаких следов Грохха или его противника.
В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена.
Я двинулась к Большому залу. Он был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников.
Мертвые лежали в ряд посередине Зала. Тела Фреда было не видно, потому что вокруг него собралась вся семья. Джордж стоял на коленях у изголовья, миссис Уизли лежала у Фреда на груди, сотрясаясь от рыданий. Мистер Уизли гладил ее по голове, и по его щекам градом катились слезы.
Поттер, Рон и Гермиона подошли к Джинни, стоявшей тут же с опухшим, пятнистым лицом, и Гермиона обняла ее. Рон направился к Биллу, Флер и Перси. Перси обнял его за плечи. Когда Джинни и Гермиона передвинулись ближе к остальным, мне стали видны тела, лежащие рядом с Фредом. Это были Римус и Тонкс, бледные, спокойные и умиротворенные, словно спящие под темным магическим потолком.
Большой зал поплыл перед глазами, уменьшился, съежился… Я пошатнулась и чуть не упала, меня успел подхватить Билл.
«Боже Святые!» – Ком в горле, и слезы потекли по щекам.
Пошатываясь, я отступила от входа. Я не могла вздохнуть: «Люпин и Тонкс».
Как бы мне хотелось лишиться чувств… Если бы я могла вырвать свое сердце, все свои внутренности, все, что заходилось рыданиями у меня внутри…
Замок был совершенно пуст. Видимо, даже привидения отправились в Большой зал оплакивать погибших.
Я оглянулась на Большой зал. Там толпились люди, утешая друг друга, подавая воду, стоя на коленях перед мертвыми.
Я посмотрела вдаль, два великана шли позади Пожирателей смерти. Они подняли такой шум, что птицы с криком взвились в небо, и даже ликующие крики Пожирателей смерти потонули в треске и топоте. Торжествующая процессия направлялась к главному входу в замок.
Хагрид шел впереди, неся на руках кого-то, Том обошел его и вышел вперед.
Спустя мгновение все услышали усиленный магией голос, разносившийся далеко вокруг, круша барабанные перепонки.
– Гарри Поттер мертв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил, больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.
Из замка не доносилось ни звука.
– За мной, – сказал Том, и все шагнули вперед.
Хагриду пришлось следовать за ним. Том шел впереди с Нагайной на плечах.
– Стой!
Пожиратели смерти остановились. Они выстроились в шеренгу напротив распахнутых дверей школы. Я, наконец, увидела Поттера мертвым на руках у Хагрида.
– Нет! – раздался потрясенный крик Макгонагалл.
Стоя в дверях, я увидела, как, проходя мимо меня, выходят на крыльцо уцелевшие защитники замка, чтобы встретить победителей и своими глазами убедиться в гибели Поттера. Впереди стоял Реддл, поглаживавшего Нагайну по голове длинным белым пальцем.
– Нет!
– Нет!
– Гарри! ГАРРИ!
Голоса Рона, Гермионы и Джинни – это еще хуже, чем вопль Макгонагалл. Теперь вся толпа уцелевших вопила, выкрикивая проклятия Пожирателям смерти, пока…
– Молчать! – крикнул Том. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка – и все смолкло. – Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам – здесь ему место!
Поттера опустили на траву.
– Видите? – сказал Том, ходя взад-вперед позади его лежащего тела. – Гарри Поттер мертв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него!
– Он уже столько раз тебя бил! – выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный, хлопок заглушил их голоса.
– Он был убит при попытке сбежать с территории замка, – сказал Том, явно наслаждаясь этой ложью. – Убит при попытке спасти свою жизнь…
Но тут речь Тома оборвалась. Невилл вырвался из толпы и выстрелил в Тома.
Борьба, крик, потом еще один хлопок, вспышка и вскрик боли. Невилл упал на землю, и Том со смехом бросал Разоружающее заклинание в сторону своего обидчика.
– И кто же это? – спросил он своим мягким змеиным голосом. – Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?
Беллатриса залилась счастливым смехом:
– Это Невилл Долгопупс, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын мракоборцев, помните?
– Ах, да, припоминаю. – Реддл взглянул сверху вниз на Невилла, безоружного, без всякой защиты, отчаянно пытавшегося подняться на ноги на нейтральной полосе между защитниками замка и Пожирателями смерти. – Но ты ведь чистой крови, мой храбрый мальчик? – обратился он к Невиллу, который стоял теперь к нему лицом, сжав в кулаки пустые руки.
– А если и так – что из этого? – громко ответил Невилл.
– Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течет благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Долгопупс!
– Скорее в аду станет холодно, чем я к вам перейду! – сказал Невилл. – Отряд Дамблдора! – выкрикнул он, и толпа ответила шумом, которого не могли сдержать даже Заглушающие чары Реддла.
– Что ж, – сказал Том ласково, и я почувствовала, что в этом шелковом голосе больше угрозы, чем в самом мощном заклятии. – Раз таков твой выбор, Долгопупс, вернемся к первоначальному плану. На твою голову, – негромко добавил он, – пусть падет.
В следующую секунду из разбитого окна замка вылетело что-то, похожее на уродливую птицу, и приземлилось в полумраке на ладонь Реддла. Он приподнял предмет за острый конец и встряхнул. И вот она закачалась у всех на глазах, пустая и потрепанная – Распределяющая шляпа.
– В школе Хогвартс больше не будет распределения, – объявил Том. – Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, отныне обязательны для всех, понятно, Невилл Долгопупс?
Он направил палочку на Невилла, и тот застыл, словно окаменев. Том нахлобучил на него шляпу, так что она закрыла Невиллу глаза. В толпе стоящих перед замком началось движение, и Пожиратели смерти, как один, вскинули палочки, не давая защитникам Хогвартса пошевелиться.
– Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, – сказал Том.
Взмах его палочки – и Распределяющая шляпа вспыхнула ярким пламенем.
Страшный крик разорвал предрассветный полумрак – Невилл горел, прикованный к месту, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Я не могла этого вынести: нужно действовать…
Выйдя из толпы, я направилась в сторону Тома. Сколько раз я была на волосок от смерти, ускользала от нее – и ни разу не думала при этом о ней самой. Воля к жизни была во мне всегда намного сильнее страха смерти.
Мне потребуется мужество другого рода – я должна хладнокровно шагнуть навстречу собственному уничтожению. Я почувствовала, что пальцы у меня слегка дрожат, и попыталась унять их.
– Том! – крикнула я.
Все Пожиратели зашептались, Том сразу же отстранился от Невилла, и наши глаза встретились.
– Арианрода, – протянул он, на его лице возникло удивление, когда Том увидел меня.
И тут случилось сразу несколько вещей. С отдаленной границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громким воинственным кличем. В ту же минуту из-за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «ХАГГИ!» В ответ ему раздался рык великанов Волан-де-Морта: они ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Потом раздалось цоканье копыт, звук натягиваемой тетивы – и на Пожирателей смерти внезапно обрушился град стрел. Люди Волан-де-Морта закричали от неожиданности, ломая строй.
Быстрым, еле уловимым движением Невилл освободился от Цепенящего заклятия, пылающая шляпа слетела с его головы, и он вытянул из нее что-то серебряное, со сверкающей рубинами рукояткой.
Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом надвигающейся толпы, ревом дерущихся великанов, стуком копыт бросившихся в схватку кентавров – и все же все глаза обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снес голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Реддла раскрылся в яростном крике, которого никто не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам.
Я опустила Щитовые чары между Невиллом и Реддлом, прежде чем Темный Лорд успел поднять волшебную палочку. И тут все крики, шум, удары и топот перекрыл вопль Хагрида.
– ГАРРИ! – кричал он. – ГАРРИ! ГДЕ ГАРРИ?
Начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей смерти, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и все ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда: я увидела огромных крылатых чудищ, парящих над головами великанов Реддла. Фестралы и гиппогриф Клювокрыл выцарапывали великанам глаза, а Грохх мутузил их кулаками. Волшебникам – как защитникам Хогвартса, так и Пожирателям смерти – пришлось отступить обратно в замок. Я метала заклятия и чары во всех Пожирателей смерти подряд. Они падали, а их тела топтала отступающая толпа.
Все больше и больше людей взбегало по ступеням крыльца. Я увидела, как Чарли Уизли обгоняет Горация Слизнорта, на котором по-прежнему была изумрудного цвета пижама. Они, похоже, шли во главе целого отряда друзей и родных тех учеников Хогвартса, которые остались защищать школу, а за ними двигались лавочники и домовладельцы Хогсмида. Кентавры, громко стуча копытами, ворвались в вестибюль – и тут за спиной у меня сорвалась с петель дверь, ведущая к кухням.
Эльфы-домовики Хогвартса толпой хлынули в вестибюль, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса. Ими предводительствовал Добби, и его пищащий голос перекрывал даже царивший здесь шум:
– Все на битву! На битву! На битву за Гарри Поттера, надежду и оплот эльфов-домовиков! Бей Темного Лорда! На битву!
С горящими злобой личиками они рубили топорами и кололи ножами икры и щиколотки Пожирателей смерти. Куда ни глянь, Пожиратели смерти отступали, подавленные численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями, стрелами из луков кентавров, корчась от втыкающихся в ноги ножей, напрасно пытаясь бежать под натиском все прибывающей толпы.
И все же битва еще не кончилась. Я, продираясь между сражающимися и пленными, прорвалась наконец в Большой зал.
Реддла я увидела в самой гуще схватки. Тот в ярости крушил все, что попадалось ему на пути.
В Большом зале стало совсем тесно – все, кто еще мог держаться на ногах, рвались внутрь.
Я краем глаза увидела, как Джордж повалили на пол Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Хагрид швырнул через всю комнату Уолдена Макнейра и тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Я видела, как Рон и Невилл сбили с ног Сивого, как Аберфорт ударил Оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолели Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь сражаться, бежали сквозь толпу, выкрикивая имя своего сына.
Реддл сражался разом с Макгонагалл, Слизнортом и Кингсли. С холодной ненавистью он смотрел, как они, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар…
Беллатриса продолжала борьбу в нескольких шагах от Реддла. Как и ее повелитель, она в одиночку сражалась с тремя за раз: Гермиона, Джинни и Полумна напрягали все силы, но не могли одолеть Беллатрису. Убивающее заклятие просвистело в дюйме от Джинни, так что она чудом осталась жива. Я бросилась к Беллатрисе.
– Беллатриса! – крикнула я.
Она резко повернулась – и расхохоталась при виде меня.
– Отойдите! – крикнула я трем девушкам, выхватила палочку и бросилась в бой.
– Внучка мистера Монфор-лʼАмори отправится вслед за ним! – дразнила Беллатриса, безумная, как и ее повелитель, уворачиваясь от пляшущих моих заклятий.
Потоки пламени лились с обеих палочек, пол под ногами раскалился и покрылся трещинами; мы дрались не на жизнь, а на смерть.
– Нет! – крикнула я бросившимся мне на помощь школьникам. – Уйдите! Прочь отсюда! Она моя!
– Арианрода, ты предала нашего хозяина, – рявкнула она. – Ты заслуживаешь смерти!
Беллатриса засмеялась исступленным смехом.
– Ты больше никогда не посмеешь убить! – выкрикнула я.
Мое заклятие пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило ее в грудь, прямо над сердцем.
Злорадная улыбка замерла на губах Беллатрисы, глаза словно выкатились из орбит. Еще мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Реддл вскрикнул.
Мне казалось, что я вижу все в замедленной съемке: Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь, вертясь в воздухе, как сухие листья. Ярость Реддла при виде гибели последней, лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Он поднял палочку и направил ее на меня.
– Как ты посмела! – заорал он. – Я уничтожу тебя, Арианрода!
– «Протего»! – крикнул кто-то.
Щитовые чары разделили Большой зал пополам. Реддл оглянулся в поисках пославшего их, неподалеку от меня появился Поттер, сбросив с себя мантию-невидимку.
Вопль изумления, приветственные возгласы, крики с обеих сторон: «Гарри!» и «ОН ЖИВ!» – стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Реддл и Поттер, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу.
– Пусть никто не пытается мне помочь, – громко сказал Поттер. В мертвом молчании его слова раскатились по Залу, как трубный глас. – Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.
Реддл зашипел, расширив красные глаза:
– Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?
– Никто, – просто ответил Поттер. – Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда…
– Один из нас? – насмешливо повторил Реддл. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным – змея перед броском. – Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора?
– Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? – спросил Поттер. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга.– Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и все же остался жив и снова вернулся в битву?
– Случайность! – крикнул Реддл, однако все еще не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. – Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя – мужчин и женщин, – позволяя мне убивать их вместо тебя!
– Сегодня ты никого больше не убьешь, – сказал Поттер, пока они продолжали кружить по Залу, глядя друг другу в глаза. – Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей…
– Однако не умер!
– Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл?
– Ты посмел…
– Да, я посмел, – ответил Поттер. – Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?
Реддл ничего не ответил, продолжая скользить по кругу.
– Что, опять любовь? – сказал Том с насмешливым выражением на змеином лице. – Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперед и принять на себя мое заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю?
– Только одно, – сказал Поттер. Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке.
– Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, – сказал Реддл, – то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием?
– И то, и другое, – сказал Поттер, и я увидела панический страх, мелькнувший на змеином лице, хотя оно тут же приняло прежнее выражение.
Реддл рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнесся по замершему залу.
– И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? – сказал он. – Неизвестное мне, лорду Волан-де-Морту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились?
– Сниться они ему снились, – сказал Поттер, – но только он знал больше тебя, он знал достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты.
– Ты хочешь сказать, что он был слаб! – воскликнул Том. – Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне!
– Нет, он был просто умнее тебя, – ответил Поттер. – Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком.
– Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора!
– Это тебе так казалось, – сказал Поттер. – Но ты ошибался.
– Дамблдор мертв! – Том швырнул эти слова в лицо Гарри, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. – Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, – для него нет возврата.
– Да, Дамблдор мертв, – выкрикнула я. – Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал ее за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой.
– С тобой я разберусь позже, любовь моя! – ядовито ответил он, смотря на меня своими красными глазами.
– Северус Снейп служил не тебе, – сказал за меня Поттер, – Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снейп вызывает Патронуса?
Том не ответил. Я тоже задумалась о том, что сказал Поттер.
– Патронус Снейпа – лань, – продолжил Поттер, – как у моей матери, потому что он любил ее всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться.
Я увидела, как затрепетали ноздри Волан-де-Морта.
– Разве он не просил тебя пощадить ее?
– Он хотел ее, вот и все, – насмешливо сказал Том. – Когда ее не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его…
– Разумеется, он с тобой согласился, – заявила я. – Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его.
– Какая разница! – выкрикнул Реддл, до этого жадно впивавший каждое слово, и разразился раскатами безумного хохота. – Какая разница, служил Снейп мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колеса! Я раздавил их, как раздавил твою мать Поттер, эту пресловутую великую любовь Снейпа. О, здесь все было не зря, Арианрода, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы ее настоящим хозяином стал Снейп! Но я опередил тебя, Поттер, – я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я все понял раньше тебя. Три часа назад я убил Северуса Снейпа, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер!
– Да, не удался, – сказал Поттер.
– Ты прав, Том, – подтвердила я слова Поттера. – Но ты не учел одного!
– О чем это ты, Арианрода?
– Бузинная палочка перешла в наследство за долго до смерти Дамблдора, – ответила я, не отпуская свою палочку. – Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором.
Ничто из того, что говорил ему Поттер – ни разоблаченные тайны, ни насмешки, – не поражало Реддла так, как мои слова. Я увидела, как его зрачки сузились в тонкие щелочки, как побелела кожа вокруг глаз.
– Он убил…
– Ты слушаешь, что я говорю, Том? —воскликнула я. – Северус не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобежденным, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы все получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял ее у него!
– Раз так, Дамблдор все равно что сам отдал мне палочку! – голос Реддла дрожал от злобной радости. – Я похитил палочку из гробницы ее последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне!
