Текст книги "Забытая жизнь (СИ)"
Автор книги: Anuwa Kosnova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)
Так как в прошлом сне я бежала и видела что-то неизвестное, незнакомое впереди, а теперь я могла различить сквозь пелену тумана темный силуэт, медленно приближавшийся ко мне. И я знала, что это было именно то, от чего я бегу, и что когда он меня настигнет, то сон потеряет свою силу, исчезнет и никогда больше не возвратится. Я бежала и бежала, но он все равно приближался, все время.
– Нет! Нет!!! – Я вскрикнула и проснулась.
Я была вся в поту, посмотрела на руки, они дрожали.
После череды пыток я скрывалась в своем доме уже почти месяц.
Том был вне себя оттого, что я убила Скримджера, не дав ему разузнать, где скрывается Поттер.
– Наконец, внутри Министерства набирается достаточно «своих людей», и можно приступить к захвату власти… – по-змеиному сказал Том.
– Переворот прошел гладко и практически бесшумно, – ответила я. – По официальной версии Скримджер просто подал в отставку, его сменил Пий Толстоватый, а на нем лежит заклятие «Империус». Теперь можешь объявить себя министром магии, – закончила я.
Том усмехнулся:
– Я в этом не нуждаюсь, Арианрода. По существу, я и есть министр, только зачем мне сидеть в министерском кабинете? Пий занимается всеми текущими делами, позволяя мне свободно утверждать свою власть за пределами Министерства. Лучше быть в тени и наслаждаться замешательством, неопределенностью и страхом.
– Ну да, как же я забыла, – уточнила я. – Прыгнуть выше всех! У тебя комплекс неполноценности, видать, еще с детства!
– Замолчи, Арианрода! – скомандовал Том. – Твое мнение меня не интересует!
– Неужели? – удивилась я. – Значит, я могу быть полностью от тебя свободна?
– Не совсем, – отрезал Том. – Поймай мне мальчишку!
– А я самоубийцу отродясь не изображала… – рявкнула я, ощутив отвращение и гнев. -Надеюсь, в аду тебя уже заждались, потому что здесь по тебе никто скучать не станет.
– Ты все равно будет просыпаться ночью не только из-за шума. Мучаясь кошмарами, ты будешь просыпаться от собственного крика. – Том сказал мне это в спину, когда я подошла к двери и открыла ее.
– Что будет со мной, это не твоя забота. Вот что будет с тобой, это мы еще посмотрим.
В Министерстве я появлялась редко, то, что там творилось, я просто не хотела видеть.
Настали тяжелые времена, когда власть находилась в руках Пожирателей смерти.
Произошли заметные изменения, самое значительное из них – учреждение Комиссии по учёту магловских выродков, принимающей решение о лишении маглорождённых волшебников магических прав, а в некоторых случаях и жизни. Комиссию возглавила известная маглоненавистница Долорес Джейн Амбридж. Задача комиссии – поимка маглорожденных и осуществление суда над ними. Также изменения достигли и стен Хогвартса. В школу принимали только полукровок и, естественно, чистокровных волшебников. Что же касалось учебной программы, то предмет Магловедения стал обязательным, а профессор Кэрроу, кстати, Пожирательница смерти, не скупилась на унижения и оскорбления в сторону маглов.
Тотальная пропагандистская машина начала свою работу – «Ежедневный пророк» каждый день строчил статьи о том, что маглорожденные волшебники погубят магическое сообщество, что они очень опасны и тому подобное. Другие издательства также были вынуждены печатать подобную лабуду. Активно в больших количествах начали издаваться антимагловские книги.
Также были приняты некоторые меры предосторожности. Сотрудники Министерства магии теперь вынуждены были попадать в здание крайне странным образом. Каждое рабочее утро они спускались в обычный на первый взгляд подземный общественный туалет с выложенными черной и белой плиткой стенами. Они вставляли жетон Министерства в прорезь в двери кабинки, вставали ногами в унитаз и спускали воду, в следующий момент они оказывались в одном из каминов в Атриуме Министерства. Волшебники предполагали, что эти меры приняты для того, чтобы Поттеру было сложнее попасть в Министерство. Ведь его объявили в розыск.
Помимо этого из Атриума исчез Фонтан Магического Братства. Теперь в центре холла стояла огромная статуя из черного камня: волшебник и волшебница, сидящие на телах маглов. На цоколе статуи были выбиты слова: «Магия – сила».
Исподволь Пожиратели проникают в министерство, вербуя себе сторонников или накладывая подчиняющее заклинание «Империус» на тех, кто занимает важные посты.
Я пила кофе у себя в столовой, когда раздался, отозвавшись эхом, громкий хлопок, – и передо мной возник Добби.
– Мисс Дамблдор, – поклонился Добби и протянул мне номер «Ежедневного пророка».
На меня смотрел большой портрет крючконосого, черноволосого мужчины, заголовок под фотографией сообщал: «СЕВЕРУС СНЕЙП УТВЕРЖДЕН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА».
– Не может быть! – воскликнула я и начала вслух читать сопровождающую снимок статью:
– «Северус Снейп, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства „Хогвартс“, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения ее пост заняла Алекто Кэрроу, между тем как брат Алекто, Амикус, стал профессором защиты от Темных искусств.
– Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…»
– Снейп в директорах! Снейп в кабинете отца… Ну что ж, по крайней мере, теперь я точно знаю, где найти Снейпа, – гневно сказала я.
– Добби лишь хотел помочь, мисс Дамблдор, – захлопав ушами, сказал Добби.
– Добби, ты и вправду мне очень помогаешь, – ответила я и кинула газету на стол.
– Сегодня Добби видел Кикимера в косом переулке и ему показалась это любопытным, – торопясь, произнес эльф. – А потом Добби услышал, как Кикимер упоминает имя Гарри Поттера, а потом Добби увидел, как Кикимер разговаривает с Наземникусом.
«И что же им понадобилось от Наземникуса Флетчера?» – подумала я.
– Спасибо, Добби. И кстати, проследи за этой троицей на всякий случай.
– Добби сделает все, чтобы помочь Гарри Поттеру, – ответил он и исчез.
В последние дни политика Министерства изменилась очень круто, пошли разговоры, что за этим стоит Реддл. Но в том то все и дело – только разговоры, да еще и шепотом. Никто не осмеливался говорить с другими откровенно, не знал, кому можно доверять, каждый боялся раскрыть рот – вдруг его подозрения верны, а родные уже намечены в жертвы. Да, Реддл вел игру очень умную.
Принесенный Добби номер «Ежедневного пророка» по-прежнему лежал на столе. Я подошла к столу, села, наобум открыл газету, и мне попалось на глаза имя Дамблдора. Прошла секунда, другая, прежде чем я поняла все значение изображавшей семейную группу фотографии, под которой значилось: «Семья Дамблдоров. Слева направо: Альбус, Персиваль, держащий новорожденную Ариану, Кендра и Аберфорт».
Я вгляделась в фотографию. Отец Дамблдора, Персиваль, был человеком приятной наружности, глаза его поблескивали даже на этой выцветшей от старости фотографии. Малышка Ариана была не больше хлебного батона, да и отличительных черт у нее было мало. Угольно-черные волосы матери, Кендры, были стянуты на затылке в узел. Лицо ее казалось точеным, она была в закрытом шелковом платье. Я, всматриваясь в темные глаза, высокие скулы и прямой нос Кендры, почему-то вдруг вспомнила об американских индейцах. Альбус и Аберфорт были в одинаковых камзольчиках с кружевными воротниками и волосы носили одной длины – до плеч. Альбус явно был на несколько лет старше брата, но в остальном мальчики очень походили один на другого – снимок сделали еще до того, как Альбус начал носить очки, а нос его оказался сломанным. Вполне счастливая, обычная семья мирно улыбалась с газетной страницы. Однако поверх фотографии я увидела заголовок:
«ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ВЫХОДЯЩЕЙ В СВЕТ
БИОГРАФИИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА».
Автор: Рита Скитер.
Решив, что хуже ему все равно не будет, я приступила к чтению:
«После широко освещавшегося в прессе ареста Персиваля и его заключения в Азкабан гордая и надменная Кендра Дамблдор не могла и дальше сносить жизнь в Насыпном Нагорье. Поэтому она решила сменить место жительства и перебралась с семьей в Годрикову Впадину, деревню, которая прославилась впоследствии как место странного спасения Гарри Поттера от Сами-Знаете-Кого.
В Годриковой Впадине, как и в Насыпном Нагорье, проживало немало семей волшебников, но, поскольку Кендра никого из них не знала, она была избавлена от возбуждаемого преступлением мужа любопытства, с которым ей приходилось сталкиваться на прежнем месте. Она раз за разом наотрез отвергала попытки соседей подружиться с ней и вскоре добилась того, что ее семью оставили в покое.
– Захлопнула дверь перед моим носом, когда я напекла булочек и пошла к ним, чтобы поздравить с приездом, – говорит Батильда Бэгшот. – За первый год, который они тут прожили, я только двух мальчиков и видела. Я не узнала бы о существовании дочери, если бы зимой, вскоре после их приезда, не собирала при луне заунывников и не увидела, как Кендра выводит Ариану на прогулку по заднему двору. Крепко держа девочку за руку, она дважды обошла с ней вокруг лужайки и увела в дом. Я не знала, что и думать.
Похоже, Кендра считала, что переезд в Годрикову Впадину дал ей прекрасную возможность раз и навсегда укрыть Ариану от посторонних глаз. Не исключено, что этот замысел вызревал у нее годами. Немаловажную роль играл и выбор времени. Ариане, когда она исчезла из общего поля зрения, едва исполнилось семь лет, а, по мнению специалистов, семь лет – это возраст, в котором проявляются магические способности, если, конечно, они у ребенка имеются. Поэтому представляется несомненным, что Кендра приняла решение скорее скрыть само существование дочери, чем страдать от позора, признав, что она породила на свет сквиба. Вдали от знавших Ариану друзей и соседей Кендре, разумеется, было легче навсегда заточить девочку в доме. С той поры людей, которые знали о существовании Арианы, можно было пересчитать по пальцам, и эти люди готовы были сохранять его в тайне. В их число входили и двое ее братьев, отвечавших на неудобные вопросы так, как велела им мать: „Учиться в школе сестре не позволяет слабое здоровье“.
Читайте на следующей неделе: Альбус Дамблдор в Хогвартсе – призы и претензии».
Я ошиблась – от прочитанного мне стало хуже. Я снова взглянула на фотографию счастливой с виду семьи. Правда ли то, что я прочитала? И как это можно выяснить? Мне хотелось отправиться в Годрикову Впадину, пусть даже Батильда пребывает не в том состоянии, чтобы со мной разговаривать; хотелось посетить место, в котором отец лишился своих близких.
Сентябрь 1997 года и
С утра в Атриуме уже толпился народ. Лифт остановился, двери его отворились, и я вошла.
В лифте, кроме меня, уже был Реджинальда Кроткотта, работник Отдела магического хозяйства. Низкого роста, с физиономией, похожей на хорька. Видимо, не слишком умный, но зато законопослушный волшебник. И Альберт Ранкорн, крепкий волшебник, с черной бородой и скрипучим голосом. Его основной работой стало выявление маглорожденных волшебников в первую очередь среди работников Министерства. Находясь на этой должности он, в частности, раскрыл, что Дирк Крессвелл своё генеалогическое дерево сфальсифицировал. Это дало возможность Комиссии по учёту магловских выродков отстранить Крессвелла от должности и отправить его в Азкабан.
Двери лифта закрылись, и мы поехали.
– Здравствуйте, мисс Монфор-лʼАмори.
– А, Редж, здравствуйте, – сказала я, оглянувшись на звук стекавшей с Кроткотта воды. – Это ведь вашу жену допрашивают сегодня? Э-э… Что с вами? Почему вы такой мокрый?
– Это у Яксли в кабинете дождь идет, – ответил Кроткотт. – Я пытался остановить его, но не смог, ну и меня послали за Берни – Пиллсуортом, что ли, по-моему, они его так назвали…
– Да, в последнее время во многих кабинетах дождит, – сказала я. – А заклинание «Метео реканто» вы не пробовали? Блетчли оно помогло.
– «Метео реканто»? – пробормотал Кроткотт. – Нет, не пробовал. Спасибо, спасибо, Адрианна.
Двери лифта отворились и Кроткотт исчез. Его сменил Перси Уизли, уткнувшийся носом в какие-то документы.
– Погрязли в документах, Перси? – уточнила я.
Увидев меня, он побагровел и, едва лифт остановился, выскочил из него. Ранкорн попытался последовать за ним, но я остановила его.
– Минутку, Ранкорн.
Двери снова закрылись, лифт, лязгая, поехал, а я сказала:
– Я слышала, вы донесли на Дирка Крессвелла.
– Не понял, – сказал он.
– Не притворяйтесь, Ранкорн, – резко произнесла я. – Вы разоблачили мага, подделавшего свою родословную, не так ли?
– Я… что я сделал? – спросил Ранкорн.
– Ну так вот, Дирк Крессвелл – волшебник, каким вы не станете, даже если вас на десять помножить, – негромко сказала я, когда лифт снова поехал вниз. – И если он выживет в Азкабане, вам придется отвечать перед ним, не говоря уж о его жене, сыновьях и родственниках…
– Адрианна, – перебил меня Ранкорн, – вам известно, что за вами следят?
– Это что – угроза, Ранкорн? – громко осведомилась я.
– Нет, – ответил он, – это факт! Они наблюдают за каждым вашим шагом…
Двери лифта открылись. Мы добрались до моего Отдела. Я смерила Ранкорна уничтожающим взглядом и вышла.
Собрав все документы в кабинете, я отправила их на рассмотрение министру, в том числе и свое заявление об увольнении.
Дождавшись лифта, я спустилась вниз в Атриум. Выйдя из него я увидела очень странную картину: из соседнего лифта Поттер и Гермиона вышли практически незамеченными, очень запуганная женщина цеплялась за Кроткотта.
Тут я оглянулась и увидела Реджинальда Кроткотта, идущего в сторону лифта.
В то время как другой Кроткотт, к которому прижималась женщина, был Рон, возвратившийся к своему облику. Яксли в это же время молниеносно вылетел из лифта, и трио пустилось бежать. Он преследовал бегущих, нацепив капюшон, я отошла, когда он проходил мимо меня в сторону каминов.
В Атриуме закричали: «Гарри Поттер! Это ведь Гарри Поттер!» – и я тут же побежала за Яксли.
– Вон он! – заорала охрана. – За ним! Быстро!
Толпа загалдела, полетели заклинания и крики.
Тут же камины один за одним стали закрываться, троица бежала, кидая в Яксли заклинания, но безрезультатно. Видать, Яксли отдал приказ запечатать камины.
Бежать им было уже некуда, и тогда с палочки Яксли слетело заклинание.
– «Экспеллиармус»! – выкрикнула я, и палочка Яксли отлетела.
В эту же минуты брошенное заклинание Яксли влетело в воронку уже трансгрессирующей Троицы, в которую его самого и затянуло следом.
Я тут же исчезла из Министерства.
Длинная комната, освещаемая только горящим камином. Я не успела и войти, как в меня полетело заклинание «Круцио», я упала на пол. Стоящий в дверях Сивый схватил меня и поволок в центр комнаты.
Я извивалась и билась об пол от конвульсий.
Том заговорил высоким, холодным, безжалостным голосом:
– Я не уверен, что готов простить тебя и на этот раз…
Я лишь молчала, говорить я просто физически не могла. Боль разлилась по всему телу. Я, сжав кулаки, терпела очередную порцию заклятий.
– Гарри Поттеру снова удалось улизнуть? Сивый, дай-ка Арианроде еще раз вкусить нашего неудовольствия…
В камине упало разломившееся полено, взвилось пламя, свет пронесся по белому, полному ужаса лицу Тома.
– Ну же, тебе ли не знать, каков я в гневе! – рявкнул Том. – Ты думала, до меня не дойдет?
– Пусти меня, – напряженным голосом потребовала я.
Внезапно я почувствовала, что сильные руки меня подняли.
Сивый держал меня за локоть. Я открыла глаза и постаралась прийти в себя. Я пошатнулась и оттолкнула его от себя.
– Сивый, ты можешь быть свободен, – скомандовал Том.
– Да, Хозяин, – грубо ответил он и вышел из зала.
– Ты думаешь, я позволю тебе уйти, любовь моя? – Том сделал пару шагов ко мне.
Он крепко обхватил меня руками, притянул ближе к себе и прикусил мою губу.
– Я вот подумал, – произнес он, уткнувшись носом мои в волосы, – ведь я ничего о тебе не знаю, Арианрода, и никто не знает.
– И никогда об этом не узнаешь. – Я оттолкнула его от себя.
– Что ж, ты делаешь хуже только себе. – И опять меня сковала пронзительная боль.
Тело билось об пол, боль пронзила меня, и я закричала, упав опять на холодный, черный, мраморный пол.
Я ушла из Министерства, я больше не могла работать там. Сейчас я осознаю, что я поступила необдуманно и этот уход еще больше усугубил мое и так не стойкое положение, особенно в то время.
Я сидела в столовой, когда появился Добби.
– Ну… – произнес Добби. Он помялся, потом подал мне номер «Ежедневного пророка». – Вот, – сказал он и через стол подтолкнул газету ко мне.
Я расправил газету на столе. Всю первую страницу занимала моя огромная фотография. Заголовок над ней гласил:
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА АРИАНРОДА МОНФОР-ЛʼАМОРИ».
Я оттолкнула от себя газету, читать статью мне не хотелось – и так было ясно, что в ней сказано.
Естественно, мне пришлось скрываться ото всех после того, как на меня объявили охоту. Как-то я блуждала в Косом переулке, и меня схватил кто-то за рукав мантии,потащил в темный угол.
Я хотела выкрикнуть заклинания, но мой рот сжали рукой и сильнее прислонили к каменной, грязной стене переулка.
В темноте было трудно разобрать, только его шепот дал понять, кто стоит передо мной.
– Ты совсем сдурела, – прошептал Северус и убрал ладонь с моего рта. – Тебя объявили в розыск.
– А ты иди, сдай меня, – рявкнула я.
– Если бы хотел, давно бы сдал, – предупредил Северус. – Это опасно, Анри, разгуливать по Косому переулку.
– Может, я этого и добиваюсь, – отрезала я.
Сигналы тревоги не умолкали с того самого дня. Тогда я поняла: они были сорваны в мгновение ока, замки от шкатулки с кошмарами, погребённые в глубинах моего сердца. Казалось, что уже никто не сможет пробиться сквозь бесчисленные защитные слои, подобные земной коре и мантии, покрывающих ядро. Этот мужчина – словно стихийное бедствие, против которого человек не выстоит. Одним случайным прикосновением он с легкостью всё сокрушил… Я страшилась встречи с Северусом…
– Убей меня! – задыхаясь, сказала я, не ощущая никакого страха – только гнев и презрение. – Убей, как убил его, трусливый…
– Не смей! – взвизгнул Северус, и лицо его внезапно стало безумным, нечеловеческим, как будто он испытывал такую же муку, как жалобно воющий пес, запертый в горящей хижине. – Не смей называть меня трусом!
– Я ненавижу тебя. – Я, закрыв руками лицо, скатилась по стене и заплакала.
Северус склонился надо мной и приподнял. Он обнял меня, и его рука слегка тронула мое заплаканное лицо.
– Магия появляется из страданий. Чем тебе хуже на душе, тем сильнее ты магически.
– Ужасная система, – шмыгнула носом я. – Почему она не может развиваться на любви или… кокаине?
– Готов поспорить, что твоя жизнь никогда не будет скучной, – сказал Северус.
– И ты решил именно сейчас поговорить об этом перед лицом смерти?
– Я бы сделал что угодно…
–Не надо, Северус…
– Думаешь, я не пытался найти выход из этой ситуации? Пытался. И ничего.
Мы столько лет шли бок о бок, и с нами ничего не происходило, а когда произошло, у нас не хватило смелости поговорить об этом.
– Я думала, что могу начать с чистого листа, но оказалось, что нет никакого нового начала, не важно, куда я иду, что делаю, прошлое следует за мной по пятам.
– Закрой глаза, представь, что это дурной сон. Я всегда так делаю, – съязвил Северус.
– Неужели ты бросишь слабую женщину на растерзание Реддлу? – Я огляделась и убедилась, что нас никто не видит.
– Да, его в самом деле надо пожалеть, – серьезно согласился Северус. – Он тебя пытает. – Северус провел по моей щеке ладонью.
– Пока терпимо, – сказала я и уткнулась в его грудь. – Хотела бы я любить хоть что-то так же, как я все ненавижу.
– Сколько раз об дверь головой? – ухмыльнулся Северус.
– Сто пятьдесят семь раз, -ответила я и улыбнулась. – Но пока я не буду оголять интимные места этой тайны и выставлять на обозрение.
– Невыносимая девчонка, – прохрипел Северус мне прямо в ухо.
– Скажи мне, кто был твоим информатором? – спросила я и подняла заплаканное лицо.
– Я применил «Конфундус» к Наземникусу, – ответил Северус, сильнее прижав меня к себе. – Я так и думал, что это ты посоветовала Ордену использовать двойников.
– Мне нужно было спасти Поттера, – ответила я и слегка коснулась губами его подбородка. – А как же ловля? – очнулась я. – Ты чуть не убил Джорджа!
– Мне нужно было играть свою роль убедительно… – Не успел он досказать, как в переулке появились парочка волшебников.
Северус прижал меня сильнее и закрыл своим капюшоном наши лица.
– Ну и нашли место, – проворчал волшебник за спиной Северуса.
– Ты чуть не убил его, – напомнила я.
– Я промахнулся, когда кидал заклинание, – печально ответил Северус. – И убийца у нас ты.
– Так было нужно, – выдохнула я, вспомнив вечер при захвате Министерства. – Он узнал, что я дочь Дамблдора. Я не могла Скримджера отдать живым Реддлу.
– Он угрожал тебе. – Северус приподнял свою бровь.
– Северус, я устала лгать, – прошептала я.
Северус приподнял мой подбородок и его губы коснулись моих.
– Мы сделали то, что должны были сделать, моя дорогая, – сказал он.
– Кстати, тебя нужно поздравить, – прошептала я.
– Лучше уж я, чем отдать Хогвартс на растерзание Кэрроу…
– Я очень надеюсь, что ты еще долго не выйдешь из круга доверия Тома. – Я прижалась к нему сильнее.
– Сколько разных жизней у нас могло бы быть, если бы мы сделали другой выбор.
– А если всегда есть только один выбор? Если все остальные ошибочны и жизнь пыталась давать какие-то знаки?
– Тогда любой выбор привел бы нас к этому моменту. Один неверный поворот – и мы не были бы здесь вместе. Это о многом говорит. Это говорит об очень-очень многом.
– И что теперь? – спросила я. – Где Поттер и его верные друзья?
– Они разбили палатку в лесу Дин, – ответил Северус.
– Значит, они ищут крестражи, -уточнила я.
– Сейчас нужно, чтобы меч Гриффиндора оказался у Поттера, – сказал Северус и поцеловал меня в висок.
– Зачем?
– Дамблдор отказался мне на это ответить, – пожал плечами он.
– Он даже после смерти плетет интриги, – сказала я.
– Мне пора, – внезапно сказал Северус и поцеловал меня напоследок.
– Будь осторожнее, Северус, боюсь, они могут плохо встретить тебя после истории с Джорджем.
Северус обернулся:
– Не беспокойся, Анри, – сказал он холодно. – У меня есть план…
И, как-то незаметно, наступила вторая самая одинокая ночь в году – канун Рождества. Ночь, которая приносит хорошо знакомые «праздничные» чувства: безнадежности, тоски и отчаяния. Не самое лучшее время для одинокого полета. Должен быть хоть кто-то, кто поможет пережить Рождество, и я отправилась к дедушке и бабушке.
Я упала на колени, когда появилась на поляне возле дома. И сейчас вспоминаю все, что тогда я увидела, захватывающее до ужаса. До сих пор в глазах стоит это пепелище.
Крыши у дома уже не было. Она прогорела. Из ее остатков торчали обуглившиеся от огня стропила. Над ними вился дым. Внутри дома все завывало и трещало. Из него вылетали языки пламени.
Я бросилась к обгорелому дому, крича, зовя дедушку и бабушку. От пара и дыма у меня заслезились глаза.
Где-то недалеко послышались быстрые шаги. Вытащив палочку из кармана мантии, я побежала в сторону звука и увидела Долохова, Родольфуса Лестрейнджа, Люциуса и Беллатрису, которая громко хохотала.
– «Ступефай»! – выкрикнула она, когда увидела меня.
Полетели заклинания, но силы были явно не равны. Я знала, что Беллатриса обладает огромным магическим мастерством при полном отсутствии совести.
– «Редукто»! – наставив на нее палочку, закричала я и упала на снег, заклятие оглушило меня. Беллатрису в этот же миг отбросило.
Тут же Долохов бросил в меня «Петрификус Тоталус».
Тело мое парализовало; взмахнув палочкой из последних сил, я наставила ее на группу Пожирателей и крикнула: «Сектумсемпра».
Что случилось дальше, я не помню. Пожиратели сразу же трансгрессировали, оставив меня на снегу возле выжженного дома.
Очнувшись, я встала с земли и оглянулась. От дома остались лишь обугленные балки. Дедушки и бабушки нигде не было видно.
Войдя в коридор разрушенного дома, я поплелась по обгорелому полу, внимательно смотря под ноги.
– Не-е-ет! – Я упала на колени. – Не-е-ет!
Пустые слова не могут изменить того, что бренные останки моих любимых лежат здесь, под снегом и пеплом.
Вдруг полились слезы, я не успела их удержать; горячие, обжигающие, они мгновенно замерзали на щеках – и не было смысла вытирать их. Пусть текут, что толку притворяться? Я стиснула губы, уставившись на снег. От них остался только прах.
– Я убью тебя, Том! – заорала я. – Я убью тебя!
========== Глава LXI. Легкая добыча ==========
Мысли путались, они прыгали с одного жизненного сюжета на другой. Мне лезло в голову то, как я патрулировала Хогсмид, то тот момент, когда я лежала на каменном полу в доме Люциуса, уход из Министерства, смерть отца и родных, то еще всякая чушь. Как будто в моей памяти листали страницы и все никак не могли найти нужную главу. Я сжала сильней веки в надежде вытеснить этот кавардак из головы.
– Ты обещал, что их не тронут! – ворвавшись в зал, крикнула я и одним махом оглушила Сивого.
– Я обещал. Но мои слуги не дают обещаний. – Обернувшись ко мне, Том произнес это монотонно, на одной низкой ноте. – Я собирался действовать дружелюбным убеждением.
– Они убили их! – заорала я и наставила на Тома палочку.
– Разве?
– Хватит! – заорала я и, взмахнув палочкой, бросила в Тома заклятие. – Ты жесток!
– Я жесток, потому что люблю тебя, Арианрода. – Он моментально отбил его.
– Ты лгал мне с первой минуты! – снова крича, я бросила в него заклинание.
– Я лгал? Я создал боль, страх, я таков. – Том отбил его и кинул в меня «Круцио». – Я хотел обладать тобой, но вместо того…
Я упала на мраморный пол и завопила от пронзительной боли. Разряд прошелся по всему телу. Я продолжала кричать, но Том не обратил на это внимания. Боль… неожиданная и незаслуженная, вдруг разметала опутавшую меня паутину… Ждать милости нет смысла. Это должно было закончиться, и закончилось… Сейчас я окутана тьмой, и окружена мерзостью.
– Где твоя покорность? – продолжил он. – Где твоя верность, Арианрода? Где твоя любовь?
– Из всех, кого я знаю, ты меньше всех нуждаешься в любви, – медленно проговорила я низким грудным голосом.
– Тогда посочувствуй. Я не гордый, дорогая.
– Даже сейчас ты лжешь! – завопила я от пронзительной боли в теле. – Все эти годы, все нападения на меня, на моих близких. Как ты смеешь говорить: «я люблю»?!
– Я могу убить тебя, любовь моя, когда захочу. – Том подошел ко мне и, схватив меня за горло, приподнял. – Ты ранила моих слуг, пришлось вызывать Снейпа!
– Жаль, что не поубивала всех, – рявкнула я из последних сил.
– Ты решила поиграть со мной?
– Я помогу Поттеру, пока он не выпотрошит твою шкуру! – гневно отрезала я. – Основательно. Не спеша. Такими способами, которых ты боишься.
– И не думай, что твои выходки шокируют меня, – прошипел Том. – Думаешь, сможешь противостоять мне?
Том издал рычащий звук откуда-то из глубины, словно в его теле эхом отдавалось рычание огромного зверя. Он навис надо мной, губы раздвинулись, обнажив белые зубы, и рык вырывался из его губ, из-за его зубов, словно предупреждение.
От этого звука у меня чаще забилось сердце, но я не испугалась. Еще нет.
Он склонился к моему лицу и прорычал:
– Ты решила, что сильнее меня!
Я только беспомощно моргала, сердце колотилось где-то в горле. Сначала чертова горечь сконцентрировалась где-то в одном месте и пульсирует, пульсирует, словно прострел в позвоночнике. Кажется, в теле образовалась дырка, однако, ощупав себя руками, приходишь к выводу, что порвалась твоя душа. И нитками тут не поможешь.
Он опустил голову почти к самому моему лицу и снова прорычал:
– Я уничтожу тебя, Арианрода!
Он следил за мной темными глазами, оставаясь неподвижным, но напряженным настолько, что его тело едва не светилось предвестием насилия, насилия сдержанного, скованного, ограниченного, но тем не менее…
– Тем более сейчас, – негромко продолжил Том, – когда я знаю, где палочка, которая была украдена у Грегоровича.
– Запомни одно: я переломаю тебе все суставы. И, когда толпа утомится твоими воплями и разойдется, я буду купаться в твоей крови и радоваться. Я загляну в твои глаза, и моя ненависть потечет из твоих глаз ярким огнем, будто кислота, пока ты наконец не сдохнешь! – заявила я ему прямо в его мерзкое лицо.
– Ты, кажется, плохо меня поняла. – Шлепок отметил он красным следом на щеке. Том резко дернул меня за волосы и, запрокинув мою голову, посмотрел в глаза. – За свои проступки надо отвечать, Арианрода! И ты будешь наказана! – с силой рванув на себя мою голову, сказал он и снова ударил наотмашь.
Я как могла сопротивлялась, пытаясь освободиться, пытаясь спасти свою жизнь, но несколько сильных пощечин быстро сломили моё сопротивление
.…Тогда это была адская смесь: острая, разрывающая боль до озноба, неверие в свои силы, отчаяние… Я тогда как будто зажмурилась, стараясь расслабиться и не сопротивляться, так будет только хуже…
Надо стиснуть зубы. Иначе превращаешься в беспомощный скулящий комочек, который неизбежно погибнет. Беспомощный, дрожащий от ужаса комочек я загнала в самую глубь души – пусть скулит там в уголке. А снаружи – ледяное спокойствие и выдержка. Иначе не выжить.
Наступило секундное затишье.
Удары заклинаний с интервалом в несколько секунд посыпались на неподвижное тело. Я не выдержала и завопила, но это лишь забавляло Тома.
Раззадоренные глаза Реддла пылали огнем, он получал удовольствие от происходящего.
– Тебе больно, любовь моя? – пробормотал Том.
– Так убей же меня, Том! Я с радостью встречу смерть. Да только моя смерть не поможет тебе…
Очередной удар заставил меня выгнуться и заорать от боли. Реддл довольно ухмыльнулся и, рьяно упиваясь своим могуществом, продолжал свою пытку.
Я отключилась и очнулась лишь, когда почувствовала холодный воздух от открытой двери. Сквозняк прошел по моему телу, я услышала, как множество людей стало выходить из комнаты, потом дверь закрылась. Наступила тишина, стало еще страшней, чем когда в меня бросали заклятия, теперь моя голова была свободна и в нее лезли всякие мысли, именно от них мне было страшно.
Набравшись мужества, я пошевелилась, ничего не произошло, никто на меня не крикнул. Я убрала руку от груди, они слегка дрожали, надо успокоиться, иначе я постоянно буду думать о спасении, как о чем-то невозможном.
Жизнь интересная штука, в тот момент, когда кажется, что выхода нет и ты начинаешь тонуть, невесть откуда появляется плывущее по реке бревно, уцепившись за которое легко можно спастись. А еще, если понимаешь, что неведомая сила затягивает тебя на дно жизни, надо не плакать, не стонать, а опуститься вниз и, сильно оттолкнувшись, вынырнуть на поверхность. Чем хуже нам сейчас, тем лучше потом, из любой ситуации можно найти два выхода, главное, никогда не говорить себе.
