Текст книги "Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»"
Автор книги: Жан Франсуа Лаперуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)
В 1769 году оспа уменьшила на три четверти численность последнего народа, которая сейчас на всем полуострове составляет менее четырех тысяч человек. Вскоре он может совсем исчезнуть по причине частых смешанных браков между русскими и камчадалами. Из этих браков возникнет раса метисов, более трудолюбивых, чем русские, которые годны лишь к тому, чтобы быть воинами, и более сильных и с обликом, менее обделенным природой, чем камчадалы. Эта раса придет на смену древним обитателям Камчатки.
Коренные жители уже забросили свои юрты, в которые они закапывались на всю зиму, словно барсуки в нору, и где они дышали зловонным воздухом, вызывающим множество болезней. Самые богатые из них теперь строят избы – деревянные дома в русское манере: своей формой они в точности такие же, как и крытые соломой хижины наших крестьян. Избы разделены на три маленькие комнаты и обогреваются кирпичными печами, которые поддерживают температуру в помещении свыше тридцати градусов, невыносимую для людей, не привычных к этому.
Другие проводят зиму, как и лето, в балаганах – подобии деревянных голубятен, покрытых соломой и возведенных на столбах высотой двенадцать-тринадцать футов, куда женщины и мужчины поднимаются по весьма неудобным лестницам. Однако вскоре эти строения исчезнут: камчадалы склонны к подражанию и усваивают почти все обычаи своих завоевателей. Женщины уже носят прически и почти всю одежду по моде русских, и язык последних господствует во всех острогах, что лишь благотворно, поскольку каждая камчадальская деревня говорила на своем особом наречии и жители соседних селений не понимали друг друга.
Хотя русские и установили в этом суровом климате деспотическую форму правления, их можно похвалить за то, что они смягчают ее принципами кротости и справедливости, делая незаметными ее плохие стороны. Русских нельзя упрекнуть в жестокости, как англичан в Бенгалии или испанцев в Мексике и Перу.
Подати, возложенные на камчадалов, настолько незначительны, что их можно считать лишь данью благодарности по отношению к русским, и полдня охоты принесет добычу, достаточную, чтобы уплатить годовой налог. Удивительно видеть в этих маленьких домиках, более жалких, чем хижины наших беднейших крестьян в горных селениях, столь значительное количество монет, и притом среди населения малочисленного. Они потребляют так мало русских и китайских товаров, что торговый баланс всегда в их пользу и приходится оплачивать им излишек в рублях.
На Камчатке пушнина намного дороже, чем в Кантоне, что служит доказательством того, что торговля в Кяхте до сих пор не ощутила преимуществ нового пути сбыта, открытого в Китай. Китайские купцы, несомненно, обладают умением незаметно сбывать меха, наживая себе огромные богатства, ибо в Макао они купили у нас за десять жалких пиастров то, что продадут за сто двадцать в Пекине.
Шкурка выдры стоит в Петропавловской гавани тридцать рублей, соболя – три или четыре рубля. Цену лисьих шкур невозможно установить – я говорю не о черно-бурых лисах, которые слишком редки, чтобы учитывать их, и чьи шкурки стоят свыше ста рублей. Шкуры песца и обыкновенной лисицы стоят от двух до двадцати рублей, в зависимости от того, насколько они близки к черному или рыжему цвету. Последние отличаются от французских лис лишь мягкостью и густотой своего меха.
Морская корова (корова Стеллера).
Гравюра по рисункам Георга Вильгельма Стеллера. XVIII в.
Англичане, кому благоприятный устав их [Ост-Индской] компании позволял приложить всю инициативу, на которую они способны, к частной торговле индийскими товарами, в прошлом году отправили маленькое судно на Камчатку. Его снарядил один из торговых домов Бенгалии. Командовал кораблем капитан Питерс, который вручил полковнику Козлову письмо на французском. Губернатор дал мне его прочитать. Во имя тесного союза двух стран в Европе, капитан просил разрешить ему торговать на Камчатке и привозить сюда различные товары из Индии и Китая – такие, как ткани, сахар, чай и арак[195]195
Арак (арака, ракия) – крепкий алкогольный напиток, продукт дистилляции. Исходное сырье может быть самым разным: молоко (как кобылье, так и коровье), рис, виноград, финики, сок пальмы и т. д. Характерной составляющей арака является эфирное масло анисового семени, которое придает смеси арака с водой (или льдом) типичный молочный цвет.
[Закрыть], принимая в качестве оплаты камчатскую пушнину.
Мсье Козлов был слишком просвещенным человеком, чтобы не понимать, что подобное предложение было бы разорительно для российских купцов, которые продавали все эти товары камчадалам с большой выгодой и получали еще больше на торговле пушниной, которую англичане хотели экспортировать. Но он также знал, что иностранцам иногда дают разрешение на ограниченную торговлю в ущерб метрополии ради роста колонии, которая впоследствии обогащает свою страну, когда достигает той степени развития, при которой более нет нужды в иностранных покупателях и поставщиках. Это соображение помешало мсье Козлову принять решение по данному вопросу, и он позволил англичанам отправить свое предложение правительству в Петербург.
Впрочем, он сознавал, что даже если прошение англичан будет удовлетворено, Камчатка потребляет слишком мало индийских и китайских товаров и при этом имеет слишком выгодный сбыт пушнины в Кяхте, чтобы негоцианты из Бенгалии смогли извлечь пользу из подобных спекуляций. Помимо всего прочего, то самое судно, которое доставило это торговое предложение, потерпело крушение возле острова Медный через несколько дней после отбытия из Авачинской бухты. Спаслись только два человека: я говорил с ними и помог им одеждой, в которой они испытывали крайнюю нужду. Таким образом, корабли капитана Кука и наши фрегаты – пока единственные суда, чье посещение этой части Азии прошло благополучно.
Я должен был бы рассказать читателю о Камчатке более обстоятельно, если бы не труды Кокса[196]196
Уильям Кокс (1747–1828) – английский историк и путешественник, автор известного труда о русских открытиях в Азии и Америке.
[Закрыть] и Стеллера[197]197
Георг Вильгельм Стеллер (1709–1746) – немецкий естествоиспытатель и геолог, участник Второй экспедиции Витуса Беринга. Первый европейский исследователь природы Камчатки и Аляски.
[Закрыть], сообщающие все основные подробности. Редактор «Третьего путешествия» капитана Кука черпал сведения из этих источников и возродил интерес к этой стране, о которой уже написано больше, чем о многих внутренних областях Европы, и которую в отношении климата и растительности можно сравнить с побережьем Лабрадора вблизи пролива Бель-Иль[198]198
Пролив между Лабрадором и островом Ньюфаундленд.
[Закрыть].
Однако люди, как и животные, здесь совсем другие. Камчадалы, как мне кажется, – представители того же народа, который населяет залив Де-Кастри на побережье Татарии. Им свойственны такие же кротость и честность, их физический облик отличается очень мало. Таким образом, камчадалов следует сравнивать с эскимосами не более, чем соболей с канадскими куницами.
Авачинская бухта – несомненно лучшая, удобнейшая и безопаснейшая из всех, какие только можно встретить в любой части света. Вход в нее узок, и суда можно было бы заставить проходить под пушками укреплений, которые там легко возвести. Грунт илистый и превосходно держит якорь. Две просторные гавани, одна на восточном, другая на западном берегу, способны вместить все корабли французского и английского флотов[199]199
Лаперуз вряд ли предполагал, что эту информацию попытаются использовать буквально. Во время Крымской войны в августе 1854 г. англо-французская эскадра вошла в Авачинскую губу (но бухту успели перекрыть бонами), произвела неоднократные бомбардировки береговых укреплений и высадку нескольких десантов. После разгрома последних эскадра ушла.
[Закрыть].
В бухту впадают реки Авача и Паратунка, однако их устья преграждены песчаными отмелями, и в них можно войти лишь в полную воду. Селение находится на косе, которая, подобно рукотворному молу, образует позади деревни маленькую гавань, закрытую со всех сторон, словно амфитеатром. Три или четыре расснащенных судна могли бы провести там зиму. Вход в этот своеобразный водоем не шире двадцати пяти туазов, и природа не смогла бы предложить ничего более безопасного и удобного.
Именно на берегу этой бухточки мсье Козлов намеревается заложить город, который когда-нибудь станет столицей Камчатки и, вероятно, одним из крупнейших центров торговли с Китаем, Японией, Филиппинами и Америкой. К северу от места этого предполагаемого города находится широкий пруд с пресной водой, всего лишь в трехстах туазах протекает несколько ручьев, которые вместе легко обеспечат все необходимые удобства для большой колонии.
Мсье Козлов понимает ценность этих преимуществ, однако, как он повторил уже сотню раз: «Прежде всего, хлеб и руки, а у нас мало и того и другого». Впрочем, он уже издал приказы о предстоящем объединении различных острогов с Петропавловским, где он намеревается в кратчайшие сроки возвести церковь.
Греческая религия была насаждена среди камчадалов без насилия и преследований и с величайшей легкостью. Кюре[200]200
Кюре – католический приходский священник во Франции, Бельгии и некоторых других странах. Как и в конце гл. XX, Лаперуз по привычке называет так православного священника. А православие он именует «греческой религией».
[Закрыть] Паратунки – сын камчадала и русской. Он произносит свои молитвы и наставления с благодушием, которое весьма по вкусу местным жителям. Они воздают ему за заботы приношениями и подаяниями, однако не платят никакой десятины.
Греческий обряд позволяет священнослужителям жениться, и можно заключить, что нравственность приходских священников от этого лишь выигрывает. Впрочем, я полагаю, что они очень невежественны, и пройдет, вероятно, много времени, прежде чем они испытают потребность в больших знаниях.
Дочь, жена и сестра кюре – лучшие танцовщицы из всех женщин и обладают, как представляется, прекрасным здоровьем. Этот почтенный священник знал, что мы как самые настоящие католики достойны окропления святой водой с головы до ног. Он также заставил нас целовать крест, который нес его помощник. Эти ритуалы проводились посреди деревни. Его домом была палатка, а алтарь находился под открытым небом. Впрочем, его основная резиденция в Паратунке, и он приехал в Петропавловскую гавань, лишь чтобы нанести нам визит.
Он сообщил нам различные сведения о Курилах, которые также относятся к его приходу: ежегодно он совершает туда поездку. Русские посчитали, что удобнее использовать числительные вместо старинных названий этих островов, которые весьма различаются у разных авторов. Поэтому они называют их первый, второй, и так далее до двадцать первого, на котором, видимо, заканчиваются притязания России.
Судя по сообщению кюре, этот последний остров – вероятно, Марикан, однако я не очень уверен в этом, поскольку почтенный священник выражался очень туманно, хотя с нами и был переводчик, понимающий русский язык так же хорошо, как и французский. Как полагал мсье Лессепс, кюре несколько путался в том, что говорил. Однако следующие подробности, относительно которых его свидетельства не менялись, можно считать почти достоверными.
Из двадцати одного острова, принадлежащего России, населены лишь четыре: первый, второй, тринадцатый и четырнадцатый. Последние два можно было бы считать за один, поскольку все обитатели тринадцатого острова зимуют на четырнадцатом и возвращаются на тринадцатый на лето. Другие острова необитаемы, и островитяне посещают их лишь для охоты на лис и выдру. Несколько из этих островов – не более чем крупные скалы, на которых нет ни одного дерева. Между островами очень сильны течения, особенно при входе в проливы, которые порой преграждают скалы у самой поверхности моря.
Кюре никогда не отправлялся из Авачинской бухты на каком-либо ином судне, кроме пироги, которую русские называют байдарой. Он сказал нам, что несколько раз едва не потерпел кораблекрушение и еще чаще рисковал умереть от голода, когда суша исчезала из виду. Однако он убежден, что святая вода и епитрахиль уберегли его от всех опасностей.
Совокупное население четырех островов не превосходит тысячи четырехсот человек. Они очень волосаты, носят длинные бороды и живут исключительно тюленями, рыбой и охотой. Недавно их освободили на десять лет от уплаты подати России, поскольку численность выдры на островах весьма сократилась. Они добры, гостеприимны и покорны, а также обращены все в христианскую веру. Независимые островитяне более южных островов иногда пересекают на пирогах проливы, отделяющие их от русских Курил, чтобы обменять кое-какие японские изделия на пушнину.
Северные Курилы входят в состав провинции мсье Козлова, однако на них очень трудно высадиться и они представляют незначительный интерес для России, поэтому он не намеревается посещать их. Впрочем, он сожалел, что оставил в Большерецке русскую карту этих островов, хотя, похоже, не особо доверял ей. При этом он засвидетельствовал столь большое доверие к нашим картам, что нам было бы приятно, со своей стороны, сообщить ему подробности нашей экспедиции. Его предельная деликатность в этом отношении заслуживает нашей похвалы.
Впрочем, мы дали ему краткий отчет о нашем путешествии и не скрыли от него, что обогнули мыс Горн, посетили северо-западное побережье Америки, побывали в Китае и на Филиппинах, откуда прибыли на Камчатку. Мы не позволили себе углубиться в другие подробности. Однако я заверил его, что если правительство прикажет опубликовать описание нашей экспедиции, я пришлю ему первые экземпляры.
Мы уже получили разрешение губернатора отправить во Францию мой дневник с мсье де Лессепсом, нашим молодым переводчиком с русского языка. Мое доверие к мсье Козлову и российскому правительству столь велико, что я, разумеется, не испытал бы ни малейшего беспокойства, если бы был вынужден отправить свою корреспонденцию почтой. Однако я посчитал, что окажу услугу своей родине, если предоставлю мсье де Лессепсу возможность самому познакомиться с различными областями Российской империи, где однажды он, вероятно, сменит своего отца, нашего генерального консула в Петербурге.
Мсье Козлов любезно сказал мне, что возьмет его в свои адъютанты до Охотска, где поможет ему найти способ отправиться в Петербург, и что отныне он будет считать его членом своей семьи. Столь велика и приятна была учтивость губернатора, что ее намного легче почувствовать, чем выразить. Она заставляет нас сожалеть о тех днях, проведенных нами в Авачинской бухте, пока он отсутствовал здесь.
Холод напоминал нам о нашем скором отплытии. Почва, которая 7 сентября, в день нашего прибытия, была покрыта прекраснейшей зеленью, 25 числа того же месяца была такой же пожелтевшей и опустошенной, как в конце декабря в окрестностях Парижа. Все горы выше двухсот туазов над уровнем моря покрывал снег. Я приказал подготовиться к отплытию, и 29 сентября мы подняли паруса.
Мсье Козлов прибыл проститься с нами. Штиль вынудил нас отдать якорь посреди бухты, и он отобедал у нас на борту. Я проводил его вместе с мсье де Ланглем и несколькими офицерами на берег. Там он устроил для нас прекраснейший ужин и еще один бал.
На следующий день на рассвете ветер перешел к норду, и я подал сигнал сниматься с якоря. Едва мы поставили паруса, как вся артиллерия Петропавловской гавани салютовала нам. Я приказал ответить на салют, который повторился, когда мы покидали бухту: губернатор отправил отряд, чтобы отдать нам прощальные почести в тот момент, когда мы будем проходить мимо маленькой батареи, располагавшейся к северу от маяка.
Мы не смогли удержаться от проявлений чувств, разлучаясь с мсье де Лессепсом, который благодаря своим ценным качествам стал дорог нам и кого мы оставляли в чужой стране в самом начале долгого и трудного путешествия[201]201
Я отсылаю любопытного читателя к запискам де Лессепса: там содержится интересное описание всех трудностей, с которыми пришлось встретиться переводчику по пути из Петропавловской гавани в Париж, и усилий, потребовавшихся, чтобы исполнить свое задание и доставить во Францию одну из наиболее ценных частей дневника Лаперуза. (Примеч. фр. редактора.)
[Закрыть].
Мы уносили из России самые приятные воспоминания в уверенности, что ни в одной другой стране мира и никогда гостеприимство не проявлялось с большей внимательностью и заботой.
Глава XXIII
Сентябрь – декабрь 1787
Общие сведения о Камчатке. – Указания для безопасной навигации в Авачинской бухте. – Мы проходим 300 лье вдоль параллели 37° 30′ в поисках земли, якобы открытой испанцами в 1620 году. – В третий раз пересекаем экватор. – Мы видим острова Мореплавателей, пройдя мимо острова Дейнджер Байрона. – Нас посещает множество туземцев на пирогах. – Торговля с ними. – Мы отдаем якорь возле острова Маоуна.
Не иностранным мореплавателям обязана Россия открытием и заселением Восточной Татарии и полуострова Камчатки. Русские, столь же жадные до пушнины, как испанцы до золота и серебра, уже давно предпринимают очень долгие и трудные сухопутные походы ради добычи шкурок соболя, лисы и морской выдры. Однако более воины, чем охотники, они посчитали, что будет удобнее наложить дань на покоренных туземцев, чем разделять с ними тяготы охоты.
Они открыли Камчатку лишь в конце прошлого столетия – их первая экспедиция, посягнувшая на свободу несчастных обитателей полуострова, состоялась в 1696 году. Власть России окончательно признали на всем полуострове лишь в 1711 году. Камчадалы согласились тогда с очень легкими условиями дани, которая едва покрывала издержки администрации. Триста соболей, двести шкурок серой или рыжей лисы и несколько шкур морской выдры составили весь доход России в этой части Азии, где она содержала около четырехсот солдат, в основном казаков и сибиряков, и несколько офицеров, командующих различными округами.
Российский двор несколько раз менял форму правления на полуострове. Та, которую англичане застали в 1778 году, была упразднена в 1784 году, когда Камчатка стала частью Охотской области, которая, в свою очередь, подчиняется суверенному двору Иркутска[202]202
Лаперуз имеет в виду Иркутское наместничество, образованное в 1782 г. по приказу Екатерины Великой из части Сибирского царства в составе Российской империи.
[Закрыть].
Большерецким острогом, прежней столицей Камчатки, где располагалась резиденция майора Бема во время прибытия англичан, сейчас командует сержант Мартынов. Поручик Хабаров, как я уже говорили, командует в Петропавловской гавани, майор Леонов – в Нижнекамчатском остроге, и, наконец, Верхнекамчатский острог подчиняется сержанту Мамаеву.
Эти различные командиры не отвечают друг перед другом, но отчитываются каждый непосредственно перед губернатором Охотска, который ввел также должность офицера-инспектора, в звании майора, чтобы начальствовать над камчадалами в целом и, несомненно, защищать их от возможных притеснений со стороны военного командования.
Внутреннее убранство камчадальской хижины.
Иллюстрация к французскому изданию «Третьего кругосветного путешествия Джеймса Кука». 1785 г.
Беглого взгляда на коммерцию этих земель будет недостаточно, чтобы составить полное представление о выгодах, извлекаемых Россией из ее колоний в Восточной Азии, если читатель не вспомнит, что за сухопутными экспедициями последовали морские восточнее Камчатки в направлении американского побережья. Экспедиции Беринга и Чирикова хорошо известны всей Европе.
После имен этих мужей, прославившихся как своими свершениями, так и последовавшими за ними несчастьями, можно назвать других мореплавателей, которые присоединили к владениям России Алеутские острова, архипелаг к востоку от Уналашки и все острова южнее полуострова.
Последнее путешествие капитана Кука предопределило продолжение российских экспедиций еще дальше на восток. Однако на Камчатке я узнал, что обитатели тех стран, где высаживались русские, до сих пор отказывались платить им дань и даже вести какую-либо торговлю с ними. Пришельцы, вероятно, допустили оплошность, показав туземцам свое намерение подчинить их – всем известно, как американцы гордятся своей независимостью и сколь ревностно оберегают свою свободу.
Россия почти не понесла издержек, расширяя свои владения. Купцы снаряжают суда в Охотске, где это обходится очень дорого. У этих кораблей длиной сорок пять – пятьдесят футов, напоминающих наши тендеры, всего одна мачта. Их команда состоит из сорока – пятидесяти человек, которые скорее охотники, чем моряки. Корабли отбывают из Охотска в июне, проходят обычно между мысом Лопатка и первым из Курильских островов и направляются на восток, посещая различные острова в течение трех-четырех лет, пока не купят у туземцев или не добудут сами достаточное количество шкур морской выдры, чтобы вернуть средства, затраченные на экспедицию, и принести хотя бы стопроцентную прибыль судовладельцам.
Россия еще не основала ни одной колонии восточнее Камчатки. Каждое судно для зимовки строит временное поселение на берегу, и когда покидает его, то либо уничтожает, либо передает другому кораблю соотечественников.
Охотский губернатор строго приказал капитанам этих кораблей принуждать всех островитян, посещаемых ими, к признанию власти России. Он даже приписал к каждому судну своего рода таможенного чиновника, который уполномочен налагать и взимать подать в пользу короны. Мне сообщили, что из Охотска в ближайшее время должен отправиться миссионер, чтобы проповедовать христианскую веру среди покоренных народов и, в некотором смысле, вознаградить их духовными благами за ту дань, которую наложили на них русские единственно по праву более сильных.
Как известно, в Кяхте на российско-китайской границе меха продаются с очень большой выгодой. Однако лишь после публикации труда Кокса в Европе узнали о важности этого товара, объем импорта и экспорта которого достигает почти восемнадцати миллионов ливров в год.
Меня заверили, что в этом году на восток от Камчатки отправили для добычи пушнины двадцать пять судов с экипажами общей численностью около тысячи человек, как камчадалов, так и русских с казаками. Эти корабли должны рассеяться между заливом Кука на Аляске и островом Беринга недалеко от Камчатки: продолжительный опыт научил русских, что морская выдра редко встречается севернее 60° широты. Этим обстоятельством определяется курс всех экспедиций за пушниной: они идут к полуострову Аляска или еще дальше на восток, но никогда не входят в Берингов пролив, прохождению которого неизменно мешают вечные льды.
На обратном пути эти корабли иногда делают остановку в Авачинской бухте, однако они всегда возвращаются потом в Охотск – резиденцию судовладельцев и купцов, ведущих прямую торговлю с китайцами на границе двух империй.
Поскольку вход в Авачинскую бухту свободен ото льда в любое время года, русские мореплаватели приходят туда на зимовку, когда не успевают вернуться в Охотск до конца сентября. По мудрейшему постановлению российской императрицы, мореплавание в Охотском море запрещено после этого срока, когда начинается время штормов и ураганов, которые очень часто вызывали кораблекрушения в этом море.
В Авачинской бухте лед никогда не простирается дальше трехсот-четырехсот туазов от берега, и зимой ветра с суши часто уносят лед, преграждающий устья рек Паратунка и Авача, в которых тогда становится осуществима навигация.
Зима на Камчатке, как правило, менее сурова, чем в Петербурге и нескольких других провинциях Российской империи, поэтому русские часто говорят о Камчатке, как французы – о Провансе. Однако снега, окружавшие нас уже 20 сентября, иней, каждое утро покрывавший землю, и травы, столь же поблекшие, как в окрестностях Парижа в январе, – все указывало, что суровость зимы была бы невыносима для жителей юга Европы.
Впрочем, мы, в некотором смысле, были менее чувствительны к холоду, чем обитатели Петропавловского острога, – как русские, так и камчадалы! Они были одеты в плотные шубы, и внутри их изб, где печи всегда горели, поддерживалась температура от 28 до 30 градусов выше точки замерзания воды. Мы не могли дышать в такой духоте, и поручик был вынужден открывать окна, когда мы приходили к нему в гости. Этот народ приучил себя к крайностям. Широко известен их обычай, как в европейской, так и азиатской части России, париться в бане, выходить оттуда в поту и затем кататься в снегу.
В Петропавловском остроге есть две общественные бани, куда я входил, прежде чем там разожгли огонь. Они состоят из одной очень низкой комнаты, посреди которой располагается печь, сложенная сухой каменной кладкой[203]203
То есть без применения вяжущего материала, но с перевязкой швов – перекрытием их камнями вышележащего ряда.
[Закрыть] и растапливаемая так же, как и пекарские печи. Вдоль стен идут скамьи амфитеатром для желающих париться, так что жар становится больше или меньше в зависимости от того, расположился ли человек выше или ниже. Когда печной свод накаляется докрасна, на него льют воду, которая мгновенно превращается в пар, вызывающий обильное потоотделение.
Камчадалы позаимствовали у своих завоевателей этот обычай, как и многие другие. Пройдет несколько лет, и простота их нравов, столь разительно отличающая их от русских, окончательно исчезнет. Численность их населения сейчас не превосходит четырех тысяч душ, рассеянных по всему полуострову, который простирается от 51° до 63° северной широты и достигает нескольких градусов долготы в ширину. На каждого человека, следовательно, приходится несколько квадратных лье. Однако они не занимаются никаким видом земледелия. Они предпочитают запрягать в сани собак, а не оленей: это обстоятельство препятствует разведению свиней, овец, оленей, жеребят и телят, поскольку всех этих животных съедят собаки, прежде чем они успеют достаточно вырасти, чтобы постоять за себя. Рыба – основной корм их ездовых псов, которые тем не менее проходят до двадцати четырех лье в день: им дают еду лишь тогда, когда они достигнут конца поездки.
Читателю уже известно, что собачьи упряжки свойственны не только камчадалам: народ Чоки и татары залива Де-Кастри не используют других ездовых животных. Нам было крайне любопытно узнать, какими сведениями располагают русские об этих странах, и мсье Козлов сообщил нам, что с кораблей из Охотска несколько раз видели северную оконечность острова и устье Амура. Однако русские никогда не высаживались там, поскольку эти земли находятся за пределами колоний Российской империи на этом побережье.
Авачинская бухта весьма напоминает Брестскую, однако здесь качество грунта, который илистый, несравненно лучше. Вход в нее уже, и, следовательно, его легче оборонять. Наши минерологи и ботаники обнаружили на ее берегах лишь породы и растения, хорошо знакомые в Европе.
Англичане составили очень точную карту этой бухты. Следует опасаться двух мелей, расположенных к востоку и к западу от входа, разделенных широким фарватером. Их легко можно избежать, не пересекая воображаемую линию, проведенную от двух отдельно стоящих скал на восточном берегу к маяку, и, наоборот, пересекая линию между маяком и большой скалой по левому борту, отделенной от западного берега проливом не шире одного кабельтова. Все якорные стоянки в бухте одинаково хороши, и можно остановиться ближе к острогу или дальше от него, сообразно с необходимостью поддерживать сообщение с берегом.
По наблюдениям мсье Дажеле, дом поручика Хабарова находится на 53° 1′ северной широты и 156° 30′ восточной долготы. Прилив и отливы весьма равномерны. Прилив достигает полной воды в половину четвертого в новолуние и полнолуние. В гавани при этом море поднимается на четыре фута. Мы установили, что наш хронометр № 19 каждый день отстает на 10 секунд, что на две секунды отличалось от его ежедневного отставания в Кавите шесть месяцев назад.
Ветра от норда, которые столь благоприятствовали нам при выходе из Авачинской бухты, покинули нас в двух лье на взморье. Установились ветра от веста, с настойчивостью и силой, которые не позволили мне осуществить мой план осмотра и съемки Курильских островов от Камчатки до Марикана. Порывы и шквалы ветра сменяли друг друга с такой скоростью, что часто я был вынужден ложиться в дрейф на фоке. Как потом оказалось, нас отнесло на восемьдесят лье от берега.
Вид Авачинской бухты.
Иллюстрация к «Описанию земли Камчатки» Г. Стеллера. 1774 г.
Я не пытался преодолеть эти препятствия, поскольку изучение этих островов не представляло большой важности. Я проложил курс таким образом, чтобы пересечь параллель 37° 30′ на 165° долготы – там, где некоторые географы помещают большой остров, богатый и густонаселенный, якобы открытый испанцами в 1620 году. Поиски этой земли были одним из заданий капитана Фриза. В четвертом томе академического издания в приложении содержится также записка с некоторыми сведениями об этом острове. Как мне показалось, среди различных изысканий, скорее рекомендованных, чем предписанных мне в инструкциях, это заслуживало предпочтения.
Мы достигли 37° 30′ широты лишь 14 октября в полночь. В течение этого дня мы видели пять или шесть маленьких сухопутных птиц из рода коноплянок, которые усаживались на такелаж. В тот же вечер мы дважды видели стаи диких уток или бакланов – птиц, которые редко отдаляются от берега.
Погода была самой ясной, и на каждом из фрегатов впередсмотрящие не покидали топов мачт. Значительная награда была обещана тому, кто первым увидит землю. Впрочем, в пробуждении духа соперничества не было особой нужды: каждый матрос страстно желал удостоиться чести первым совершить открытие, потому что я пообещал присвоить открытой земле его имя. Однако, несмотря на все очевидные признаки близости земли, мы ничего не обнаружили, хотя видимость простиралась очень далеко.
Я предположил, что этот остров должен располагаться южнее и что сильные ветра, которые до недавнего времени дули из этой четверти компаса, отнесли к северу маленьких птиц, усаживавшихся к нам на снасти. Поэтому я держал курс на зюйд до полуночи. Как я уже говорил, мы находились тогда в точности на 37° 30′ северной широты, и я взял курс на ост на зарифленных парусах, с живейшим нетерпением ожидая утра. Когда рассвело, мы снова увидели двух маленьких птиц. Я продолжил идти курсом к осту, и в тот же вечер вблизи корабля проплыла большая черепаха.
На следующий день, по-прежнему двигаясь вдоль той же параллели к осту, мы увидели птицу, которая была еще меньше европейского королька и уселась к нам на брас грот-марселя, а также три стаи диких уток. Таким образом, каждый миг наши надежды поддерживались, однако нам не было суждено увидеть их осуществления.
Во время этих поисков с нами произошло самое настоящее несчастье. С «Астролябии», убирая фор-брамсель, за борт упал матрос. Был ли он ранен при падении или не умел плавать – но он более не появился на поверхности моря, и все наши попытки спасти его оказались тщетными.
Признаки близкой земли продолжали появляться 18 и 19 октября, хотя мы уже проделали длинный путь на восток. В каждый из этих дней мы видели стаи диких уток и других береговых птиц. Одному солдату даже показалось, что он увидел, как мимо проплыло несколько ростков морских водорослей. Поскольку это наблюдение не подтвердилось никаким другим свидетельством, мы отвергли его единодушно, сохраняя, впрочем, живейшую надежду вскоре совершить открытие.
Едва мы достигли 175° восточной долготы, как все эти признаки земли прекратили попадаться на глаза. Но я все равно продолжал идти тем же курсом до полдня 22 октября. Хронометр № 19 тогда показал, что мы уже отдалились на 20′ от 180° восточной долготы от меридиана Парижа – предела, установленного для моих поисков этого острова. Посему я приказал взять курс на зюйд, чтобы прийти в более спокойные моря.
После нашего отплытия с Камчатки нам все время приходилось бороться с сильнейшим волнением. Один из валов унес наш ялик, хотя он и был принайтовлен к сходням, и вылил на палубу более ста баррелей воды. Едва ли мы обратили бы внимание на это досадное обстоятельство, если бы нам повезло обнаружить остров, поиски которого стоили нам стольких усилий и который, я уверен, существует где-то вблизи пройденного нами пути. Признаки близости земли были слишком частыми и вполне определенными, чтобы допускать сомнения в этом.
Я склонен полагать, что мы прошли вдоль параллели севернее острова. Если бы мне предстояло снова начать эти поиски, я двигался бы по 35° широты между 160° и 170° долготы. Именно в этом промежутке мы увидели наибольшее число сухопутных птиц, которые, как мне показалось, прилетели с юга, откуда их принесли сильные ветра, дувшие из этой стороны света.
