Текст книги "Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»"
Автор книги: Жан Франсуа Лаперуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)
Глава XII
Сентябрь 1786
Астрономические наблюдения. – Сравнение результатов наблюдений с показаниями наших хронометров, исходя из которых мы составили карту американского побережья. – Основания полагать, что наш труд заслуживает доверия мореплавателей. – Заметки о языке племен, обитающих вблизи Монтерея.
Пока наши команды занимались пополнением необходимых запасов воды и дерева, мсье Дажеле установил на берегу свой квадрант, чтобы определить с величайшей возможной точностью широту Монтерея. Он весьма сожалел о том, что обстоятельства не позволили ему задержаться там достаточно долго, чтобы завершить сравнение показаний хронометров. Кража дикарями гавани Французов журнала наблюдений оставила его в некоторых сомнениях касательно степени ежедневного отставания хронометра № 19, с помощью которого мы определили положение всех точек американского побережья.
Наш астроном даже полагал, что должен считать недействительными сравнения, произведенные на острове Кенотаф: он предпочитал им те, которые были сделаны в Талькауано в Чили, хотя, возможно, они и были слишком устаревшими, чтобы вполне доверять им. Однако не следует забывать о том, что мы ежедневно сравнивали долготу, полученную на основании показаний этого хронометра, с той, которая была вычислена по расстоянию от Луны до Солнца на каждом из фрегатов, и что неизменная согласованность результатов не оставляет ни малейших сомнений в правильности составленной нами карты.
Нашим читателям, интересующимся точными науками, возможно, будет любопытно узнать предельные погрешности в определении долготы при измерениях расстояния между Луной и Солнцем на море – здесь будет уместно дать общее представление о них.
Теория, основанная на многолетних наблюдениях, до сих пор так и не помогла составить безукоризненно точные таблицы движения Луны. Впрочем, этот главный источник ошибок, учитывая уже достигнутую точность упомянутых таблиц, оставляет неопределенность не более 40–50 секунд времени, и, как правило, лишь 30 секунд, что приводит к погрешности не более четверти градуса географической долготы, поскольку движение Луны относительно Солнца, в среднем, составляет полминуты градуса за каждую минуту времени, и минута времени соответствует четверти градуса географической долготы.
Отсюда следует, что долгота, полученная из сравнения наблюдаемых на море расстояний с расстояниями, вычисленными для того же времени на определенном меридиане, может отклоняться от истинной лишь по причине ошибок в таблице и, обычно составляет четверть градуса, часто даже меньше, и очень редко больше.
Второй источник ошибок, а именно несовершенство инструментов и недостаточная аккуратность и сноровка наблюдателя, не может быть описан с такой же точностью, как погрешности, проистекающие из несовершенства таблиц.
Что касается зеркальных октанов и секстанов, предельная погрешность этих инструментов зависит от точности их делений. Что же касается наблюдателя, ошибки проистекают: 1) из сложности определения нулевой точки; 2) из сложности наблюдения соприкосновения двух светил[117]117
Точнее говоря, соприкосновения прямо видного и дважды отраженного изображения светила в зеркальном секстане. (Примеч. Лаперуза.)
[Закрыть], для чего требуется острота зрения, привычка и ловкость в обращении с инструментом.
Единственная причина ошибок, свойственная всем зеркальным угломерам, а также секстанам и октанам, – трудность наблюдения соприкосновений светил. При этом у них есть множество достоинств, которые делают их применение более точным. Главное из них – то, что возможная ошибка, которой следует опасаться при проверке, устраняется, поскольку наблюдение соприкосновения последовательно производится с обеих сторон, слева и справа, и нет надобности в проверке.
Что до неточности шкалы делений, по желанию ее можно уменьшить повторением наблюдений, число которых зависит лишь от терпения наблюдателя, и в итоге считать проистекающую из этого ошибку ничтожно малой.
Итак, изложив теорию предельно больших погрешностей, мы имеем все основания заключить, что среднее из полученных нами значений долготы при измерении расстояний от Луны до Солнца ни в коем случае не может отклоняться от истинной долготы более чем на четверть градуса. Используя зеркальный угломер, мы никогда не пренебрегали возможностью при каждом измерении повторять наблюдения настолько часто, насколько позволяли текущие обстоятельства, и наши наблюдатели всегда были вполне искушены в этом деле, поэтому нам остается лишь опасаться неточности или ограниченной погрешности, которая может проистекать из несовершенства лунных таблиц.
Следовательно, мы можем быть уверены в достоверности наших наблюдений, повторяемых почти каждый день, чтобы проверить точность хронометров, показания которых мы сравнивали с результатами наблюдений. Мы полагаемся, и, несомненно, вполне обоснованно, на совокупность и постоянную согласованность результатов наблюдений, полученных при различных обстоятельствах и независимо, как я уже говорил, на борту каждого из фрегатов. Эти результаты взаимно служат очевидным и неоспоримым подтверждением неизменной точности хронометра № 19. Именно с помощью этого инструмента мы определили долготу всех точек осмотренного нами американского побережья.
Всевозможные меры предосторожности, к которым мы постоянно прибегали, внушают мне уверенность в том, что достигнутая нами степень точности заслуживает доверия ученых и мореплавателей.
Полезность морских хронометров сейчас признана настолько повсеместно и столь ясно обоснована в описании путешествия мсье де Флерье, что мы упомянем об их достоинствах, лишь чтобы еще раз отметить, насколько мсье Берту преодолел ограничения, приписываемые его искусству. После восемнадцати месяцев экспедиции показания хронометров № 18 и № 19 были так же удовлетворительны, как и в день отплытия из Бреста, позволяя нам несколько раз в день точно определять нашу долготу, на основании чего мсье Бернизе составил карту американского побережья.
Эта карта, разумеется, оставляет желать большего в отношении подробностей, однако мы можем ручаться, что положение главных точек побережья и его направление определены точно. В целом побережье показалось нам безопасным. Мы не заметили подводных скал на взморье, хотя у берега могут встретиться мели. Впрочем, у нас нет оснований предполагать последнее обстоятельство.
Мсье де Ламанон, автор следующих заметок, полагает, что крайне трудно составить точный словарь наречий, на которых говорят различные племена, обитающие в окрестностях Монтерея, и он отвечает лишь за труды и старания, предпринятые им, чтобы не допустить ошибок. Он, вероятно, и сам не положился бы на собственные наблюдения, если бы не встретил в миссиях, где он провел четыре дня, двух индейцев, которые, в совершенстве владея испанским языком, оказали ему большую помощь.
Североамериканский индеец в боевом облачении.
Гравюра из этнографического атласа Г. Лейтемана «Картины из жизни народов».
1902 г.
Согласно наблюдениям мсье де Ламанона, вряд ли в мире есть другая страна, где различные наречия присутствуют в таком же многообразии, как в Северной Калифорнии. Многочисленные колонии, образующие эту страну, хотя и расположены очень близко друг к другу, живут изолированной жизнью и имеют каждая свой особенный язык. Трудность овладения ими всеми служит для миссионеров оправданием того, что они не знают ни одного из них. Каждый раз им нужен переводчик для их проповедей и заупокойных молитв.
Монтерей и зависимая от него миссия Св. Карла охватывают земли ашастлинов и эклемахов[118]118
Современные названия этих народностей – румсены и эсселены соответственно. Эсселенский язык считается одним из первых языков Калифорнии, исчезнувших вследствие колонизации.
[Закрыть]. На основе двух языков этих народов, отчасти проживающих в одних и тех же миссиях, вскоре может образоваться третий язык, если обращенные в христианство индейцы прекратят общение со своими родичами в ранчериях.
Язык ашастлинов согласуется с невысоким развитием их интеллекта. Поскольку они владеют небольшим числом отвлеченных понятий, в их языке мало слов для их выражения. Как нам показалось, у них нет разных имен для различных видов животных. Например, словом ouakeche они называют и лягушек, и жаб. Они не особенно различают овощи, которые готовят одинаковым способом. Почти все их определения моральных качеств заимствованы у вкусовых ощущений – именно этому чувству они охотнее всего угождают. Таким образом, слово missich служит у них для обозначения и хорошего человека, и вкусной еды, а словом keches они называют и злого человека, и испортившееся мясо.
Они различают единственное и множественное число, спрягают глаголы по нескольким временам, однако у них нет склонения, существительных в их языке значительно больше, чем прилагательных, и они никогда не употребляют губные f и b, а также x. Как и у индейцев гавани Французов, у них есть звук chr: chrskonder – птица, chruk – хижина, однако в целом его произношение мягче.
Дифтонг ou встречается более чем в половине их слов: chouroui – петь, touroun – шкура, touours – ноготь. Обычные начальные согласные – t и k, окончания слов очень разнообразны.
При счете до десяти они помогают себе пальцами: лишь немногие из них могут считать по памяти и независимо от каких-либо материальных знаков. Если им нужно выразить число, следующее за восемь, они начинают считать один, два и т. д., пока не произнесут девять. Без подобной подсказки им редко удается достичь числа пять.
Их числительные следующие:
Один – moukala
Два – outis
Три – capes
Четыре – outiti
Пять – is
Шесть – etesake
Семь – kaleis
Восемь – oulousmasakhen
Девять – pak
Десять – tonta
Земли эклемахов простираются более чем на двадцать лье на восток от Монтерея. Их язык совсем не похож на языки всех их соседей, он даже более напоминает европейские языки, чем американские. Этот грамматический феномен, более любопытный, чем все, что в этом отношении было отмечено на Американском континенте, вероятно, заинтересует ученых, которые посредством сравнения языков изучают историю переселения народов.
Как представляется, все языки Америки обладают особенностями, которые разительно отличают их от языков Старого Света. Если сравнивать европейские языки с языками Бразилии, Чили и части Калифорнии, а также с многочисленными словарями, приводимыми в описаниях экспедиций различных путешественников, становится заметно, что американские языки, как правило, лишены многих губных звуков, в особенности f, который эклемахи употребляют и произносят подобно европейцам.
Словарный состав языка этого народа также богаче, чем у других народов Калифорнии, хотя он и не может сравниться с языками цивилизованных народов. Если на основе этих наблюдений мы заключим, что эклемахи – пришельцы в этой части Америки, мы должны, по меньшей мере, признать, что они уже давно живут здесь. Ибо в отношении цвета кожи, черт лица и, в целом, внешнего облика они ничем не отличаются от других народов этой страны.
Их числительные и некоторые другие слова:
Один – pek
Два – oulach
Три – oulles
Четыре – amnahon
Пять – pemaca
Шесть – pekoulana
Семь – houlakoalano
Восемь – koulesala
Девять – kamakoualane
Десять – tomoila
Друг – nigesech
Лук – pagounach
Борода – iscotre
Танцевать – mespa
Зубы – aour
Тюлень – opopabos
Нет – maal
Да – ike
Отец – aoi
Мать – atzia
Глава XIII
Сентябрь 1786 – январь 1787
Отплытие из Монтерея. – Наш предполагаемый маршрут через Западный океан в Китай. – Тщетный поиск острова Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта. – Открытие острова Неккера. – Подводная скала, с которой мы едва не столкнулись ночью. – Описание скалы. – Тщетные поиски острова Ла-Мира и острова Садов. – Мы подходим к острову Асунсьон, одному из Марианских островов. – Описание и точное положение острова. – Ошибка на старинных картах Марианских островов. – Мы определяем широту и долготу островов Банши. – Становимся на якорь в порту Макао.
Та часть Великого океана, которую мы должны были пересечь, чтобы прибыть в Макао [Аомынь], представляет собой море почти неведомое, в котором мы могли надеяться обнаружить несколько новых островов. Испанцы, единственные, кто часто посещал эти широты, уже давно утратили стремление к открытиям, которое, возможно, и подогревалось жаждой золота, однако позволяло им пренебрегать любыми опасностями.
На смену старинному энтузиазму пришел холодный расчет соображений безопасности. Теперь маршрут испанцев при переходе из Акапулько в Манилу заключен в промежутке двадцати лье между 13 и 14 градусами широты. При возвращении они следуют едва ли не по 40-й параллели, чтобы воспользоваться западными ветрами, которые очень часты в тех широтах. Уверенные благодаря долгому опыту в том, что не встретят здесь ни подводных скал, ни мелей, они могут двигаться ночью с такой же беспечностью, как и в европейских морях. Их переходы, будучи более прямыми, более коротки, и интересы их хозяев реже страдают по причине кораблекрушений.
Цели нашей экспедиции – новые открытия и развитие навигации в морях малоизученных, посему мы должны избегать хоженых путей с такой же настойчивостью, с какой галеоны, наоборот, пытаются следовать, так сказать, в кильватере предшествующего корабля. Однако мы были вынуждены держаться в зоне пассатов, поскольку без их помощи мы не могли надеяться прибыть в Китай в течение шести месяцев и, следовательно, завершить в срок следующий этап нашей экспедиции.
Отплывая из Монтерея, я намеревался направить свой курс на зюйд-вест до 28° широты – именно на этой параллели некоторые географы помещают остров Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта. Все мои попытки узнать того старинного мореплавателя, которому приписывается это открытие, оказались бесплодными. Тщетно перелистывал я свои заметки и все печатные описания путешествий, которые были на борту двух фрегатов. Я не нашел ни истории открытия острова, ни измышлений об этом, и мне кажется, что географы, продолжая располагать его в этой части Великого океана, отталкиваются единственно от карты с захваченного адмиралом Энсоном манильского галеона.
В Монтерее я раздобыл испанскую рукописную карту этого океана, и она очень мало отличалась от той, которую редактор поместил в издание путешествия Энсона. Можно утверждать, что после захвата манильского галеона этим адмиралом в продолжение двух столетий не произошло ни малейшего прогресса в изучении этих морей, кроме открытия Сандвичевых островов. «Резолюшн» и «Дискавери», вместе с «Буссолью» и «Астролябией», – единственные корабли, которые за два века отклонились от маршрутов испанских галеонов[119]119
Целью адмирала Энсона, как и других флибустьеров, был единственно захват призовых судов, посему они всегда следовали обычными путями. (Примеч. Лаперуза.)
[Закрыть].
Противные ветра и штили на два дня задержали нас в виду Монтерея. Однако вскоре установился ветер от норд-веста, позволивший нам достичь 28-й параллели, по которой я намеревался пройти пятьсот лье до долготы, приписываемой острову Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта. Я надеялся не столько обнаружить этот остров, сколько стереть его с карт, ибо для развития мореплавания весьма желательно, чтобы острова, чьи широта и долгота установлены неточно, оставались в забвении или были совсем неизвестны, пока строгие измерения – по крайней мере, в отношении широты – не позволят отметить их истинное отдаление от экватора, даже если их долгота пока известна приблизительно.
Затем я намеревался взять курс на зюйд-вест и пересечь путь капитана Клерка[120]120
Чарльз Клерк после гибели Кука возглавил его последнюю экспедицию.
[Закрыть] на 20° северной широты и 179° восточной долготы от меридиана Парижа: именно около этой точки английский капитан был вынужден изменить свой маршрут, чтобы направиться на Камчатку.
Сначала наше плавание было очень удачным. На смену ветрам от норд-оста пришли ветра от норд-веста, и я не сомневался, что вскоре мы достигнем зоны постоянных пассатов. Однако 18 октября ветра сменились на западные, которые с тех пор были так же устойчивы, как и в высоких широтах, перемещаясь лишь между норд-вестом и зюйд-вестом. В течение восьми или десяти дней я боролся с этим препятствием, пользуясь переменами ветра, чтобы продвинуться на запад, и наконец достиг намеченной долготы.
Дожди и бури были почти непрерывны, и влажность между палубами корабля была крайне высокой: вся одежда матросов пропиталась ею, и я сильно опасался, что в скором времени может развиться цинга. Однако нам оставалось пройти лишь несколько градусов до меридиана, который я желал достичь, и мы достигли его 27 октября.
Кроме двух видов песочника[121]121
Птица семейства ржанковых из подотряда перелетных, обитающая на морских побережиях.
[Закрыть], пойманных на борту «Астролябии», мы не заметили других признаков земли. Однако птицы были настолько тощими, что нам представлялось вполне вероятным, что уже давно они сбились с пути над морем или прилетели с Сандвичевых островов, от которых мы находились в ста двадцати лье.
На моей испанской карте остров Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта помещался на 45′ южнее и на 4° западнее, чем на карте адмирала Энсона, и я проложил курс с намерением пройти мимо этой второй точки, однако мое везение закончилось. Западные ветра неизменно продолжали дуть в этих широтах, и я пытался приблизиться к тропику, чтобы наконец встретиться с пассатами, которые должны были привести нас в Азию и температура которых, как мне представлялось, лучше влияла бы на здоровье наших команд. У нас пока не было ни одного больного, однако наша экспедиция, хотя и длилась уже долго, на самом деле едва началась, учитывая то огромное пространство, которое нам оставалось пройти.
Если грандиозный замысел нашей экспедиции и не страшил никого из нас, то наши паруса и снасти ежедневно напоминали нам, что уже свыше семнадцати месяцев наши корабли пребывают в море. Наш бегучий такелаж рвался ежечасно, и наш парусный мастер не успевал чинить паруса, которые были почти полностью изношены. По правде говоря, у нас на борту были запасные паруса, однако предполагаемая продолжительность нашей экспедиции требовала от нас самой строгой экономии. Почти половина наших канатов уже пришла в негодность, в то время как мы были еще очень далеки от завершения первой половины экспедиции.
3 ноября, когда мы были на 24° 4′ северной широты и 165° 2′ западной долготы, наши корабли окружили птицы из рода олуш, фрегаты и крачки – все эти птицы редко отдаляются от суши. Поэтому ночью мы шли с большими предосторожностями на зарифленных парусах. Вечером 4 ноября мы увидели остров на расстоянии четырех-пяти лье к весту от нас. Он показался нам очень незначительным, но мы льстили себя надеждой, что он – не единственный.
Я передал «Астролябии» сигнал всю ночь держаться по ветру и идти рядом, ожидая с величайшим нетерпением рассвета, чтобы продолжить наше открытие. В пять часов утра 5 ноября мы были уже в трех лье от острова и шли полным ветром, чтобы исследовать его. Я окликнул «Астролябию» и приказал проходить вперед, чтобы приготовиться отдать якорь, если берег позволяет это и если на нем есть бухточка, где можно высадиться.
Этот маленький островок или, скорее, скала имеет в длину около пятисот туазов, и его наибольшая высота составляет около шестидесяти туазов. На нем не видно ни одного дерева, однако вершина его покрыта густой травой. Голые каменные склоны скалы покрыты птичьим пометом и кажутся белыми, контрастируя с красными пятнами, на которых не растет трава. Я подошел к острову на расстояние трети лье. Его берега отвесны, словно стены, и волны со всех стороны разбиваются о них с большой силой. Таким образом, невозможно даже думать о высадке. Мы обошли остров почти полностью, и начерченная нами карта очень точна, как и зарисованные виды острова. Мсье Дажеле определил широту и долготу острова: 23° 34′ к северу от экватора и 166° 52′ к западу от меридиана Парижа. Я назвал его островом Неккера[122]122
Сейчас его относят к подветренной (северо-западной) группе Гавайских островов.
[Закрыть].
Бесплодность острова лишает его какого-либо значения, однако его точное положение очень важно знать мореплавателям, поскольку он может оказаться гибельным для кораблей. Я прошел очень близко от южного берега, однако не промерял глубину, чтобы не замедлять ход фрегата. Подводные рифы окружают остров со всех сторон, кроме юго-восточной оконечности, где невысокая скальная коса вдается в море по меньшей мере на два кабельтова. Прежде чем продолжать путь, я хотел удостовериться, достанем ли мы дно. Оба фрегата бросили лот, при этом «Астролябия» находилась в одном лье с подветренной стороны острова. У борта каждого из фрегатов лот показал двадцать пять саженей, грунт – битый ракушечник. Столь малая глубина весьма удивила нас с мсье де Ланглем. Мне представляется очевидным, что остров Неккера в настоящее время – лишь вершина или, в некотором смысле, ядро намного более крупного острова, постепенно подмытого и поглощенного морем, поскольку он состоял из мягких и растворимых пород. Однако скальное основание, которое, как мы увидели, все еще очень твердо, в течение многих столетий будет сопротивляться резцу времени и усилиям моря.
Поскольку нам было очень важно узнать протяжение этой мели, мы продолжали опускать лот на борту двух фрегатов, двигаясь на запад от острова. По мере нашего удаления от острова глубина постепенно увеличивалась, и на расстоянии приблизительно десяти миль лот длиной сто пятьдесят саженей перестал встречать дно. Однако на всем этом пространстве десяти миль обнаруживался лишь грунт из кораллов и битых ракушек.
В течение всего этого дня впередсмотрящие не покидали топов мачт. Погода была дождливой с сильными порывами ветра, однако время от времени прояснялось, и тогда видимость увеличивалась до десяти-двенадцати лье. На закате небо полностью очистилось. Мы не увидели земли, однако число птиц не уменьшалось, и их стаи, состоящие из нескольких сотен, двигались во все стороны света, что не позволяло нам заключить, в каком именно направлении они двигаются.
В начале ночи видимость была настолько хорошей и почти полная луна светила столь ярко, что я решил продолжить наш путь. Накануне ночью при свете луны я даже смог разглядеть остров Неккера с расстояния четырех-пяти лье. Все же я приказал убрать все лисели и уменьшить ход фрегатов до трех-четырех узлов в час. Ветер был от оста, в то время как мы двигались на вест. После отплытия из Монтерея у нас еще не было такой ясной ночи и столь спокойного моря – и эта безмятежность едва не погубила нас.
Е. Шмидт.
Кораллы, морские лилии, губки на морском дне.
1890 г.
Около половины второго ночи мы увидели буруны в двух кабельтовах прямо по курсу фрегата. Море было настолько спокойным, как я уже говорил, что буруны почти не производили шума, были невысоки и находились на большом расстоянии друг от друга. С «Астролябии» их заметили в то же самое время, хотя этот корабль был несколько дальше от них, чем «Буссоль». В тот же миг оба корабля положили руль на левый борт, взяв курс на зюйд-зюйд-ост. Поскольку у нашего корабля был хороший ход при выполнении этого маневра, я полагаю, что мы прошли не более чем в одном кабельтове от бурунов. Я приказал бросить лот, и он показал девять саженей и скалистый грунт, вскоре десять, затем двенадцать, и приблизительно через четверть часа линь не достиг дна на шестидесяти саженях.
Так мы избежали самой грозной опасности, какой только могут подвергнуться мореплаватели, и я лишь отдам должное своей команде, если скажу, что никогда еще при подобных обстоятельствах матросы не проявляли большей дисциплины и выучки. Малейшая оплошность в исполнении этого маневра привела бы к нашей неминуемой гибели. В течение почти часа мы могли различить продолжение подводной скалы, однако она простиралась в западном направлении, и около трех часов ночи мы потеряли ее из виду. Несмотря на это, я продолжал идти на зюйд-зюйд-ост, пока не рассвело. Было очень ясно и спокойно, но мы уже не видели ни одного буруна, хотя прошли не более пяти лье после того, как изменили курс.
Я убежден, что если бы мы не исследовали более подробно эту подводную скалу, осталось бы много сомнений в подлинности ее существования. Однако нам не было достаточно лишь удостовериться в этом и избегнуть опасности: я желал еще и того, чтобы и другие мореплаватели более не подвергались этой опасности. Посему на рассвете я передал сигнал менять галс, чтобы снова найти скалу.
В восемь часов утра мы увидели ее на норд-норд-весте. Я поставил все паруса, чтобы приблизиться к ней, и вскоре мы различили крошечный островок или расколотую скалу не более пятидесяти туазов в поперечнике и высотой от двадцати до двадцати пяти туазов. Островок располагался в северо-западной оконечности скального рифа, в то время как в юго-восточном направлении, где мы были столь близки к гибели, он простирался более чем на четыре лье. Между островком и бурунами на зюйд-осте от него мы увидели три песчаные отмели, которые едва поднимались на четыре фута над уровнем моря. Их разделяла зеленоватая вода, которая, как казалось, была не глубже сажени. Скалы у самой поверхности воды, о которые с силой билось море, окружали эту песчаную мель, словно кольцо из бриллиантов – медальон, таким образом защищая ее от ярости океана. Мы прошли вдоль восточной, южной и западной сторон этих скал на расстоянии менее одного лье. У нас остались сомнения касательно их северной стороны, которую мы смогли рассмотреть лишь с топов мачт с высоты птичьего полета. Следовательно, существует возможность, что скалы простираются намного дальше в этом направлении, чем мы могли судить. Однако их протяжение от зюйд-оста к норд-весту, то есть от той оконечности с бурунами, которая едва не погубила нас, до островка, составляет четыре лье. Мсье Дажеле определил географическое положение этого островка, единственной возвышающейся над водой части рифа: 23° 45′ минут северной широты и 168° 10′ западной долготы. Он располагается в двадцати трех лье на вест-тень-норд от острова Неккера. С востока к нему можно без опасений приближаться на расстояние четырех лье. Я назвал эти скалы рифом Французских Фрегатов[123]123
На современных французских картах этот затонувший атолл называется «банкой Французских Фрегатов», на англоязычных – French Fregate Shoals. Входит в состав северо-западных Гавайских островов.
[Закрыть], поскольку здесь едва не оборвалась наша экспедиция.
Определив со всей доступной нам точностью географическое положение этого рифа, я взял курс на вест-зюйд-вест. Я заметил, что все облака скапливаются в этой части горизонта, и надеялся, что наконец обнаружу там сушу, представляющую хоть какой-то интерес. Сильное волнение, пришедшее от вест-норд-веста, подсказывало, что на севере не может быть земли, и я пытался убедить себя, что остров Неккера и риф Французских Фрегатов предвещают архипелаг – возможно, обитаемый или по меньшей мере пригодный для жизни. Однако мои надежды не оправдались. Вскоре птицы исчезли, и мы отчаялись обнаружить хоть что-нибудь.
Чарльз Клерк
(1741–1779)
Английский моряк, участвовавший в нескольких экспедициях, снаряженных для открытий в Южном океане, среди прочих – в кругосветных путешествиях Джеймса Кука 1768, 1772 и 1776 гг.
Во время последнего путешествия Клерк был капитаном на «Дискавери», а после смерти Кука принял командование экспедицией. Клерк в поисках прохода из Атлантического океана в Тихий направился от Сандвичевых островов на север и вернулся, лишь убедившись в безрезультатности поисков.
Он пережил Кука лишь на полгода и умер от туберкулеза в Беренговом море у Камчатки.
Я не изменил своего намерения пересечь маршрут капитана Клерка на 179° восточной долготы, и 16 ноября я достиг этой точки. Однако, хотя мы и находились уже на два градуса южнее тропика, мы так и не встретились с пассатами, которые в Атлантическом океане в этих широтах подвергаются лишь незначительным и кратковременным переменам. На протяжении восьмисот лье, пока мы не приблизились к Марианским островам, мы следовали по 20-й параллели с ветрами столь же переменчивыми, как и у берегов Франции в июне или июле. Ветра от норд-веста, которые поднимали на море сильное волнение, переходили к норду и затем к норд-осту, и погода становилась ясной и очень хорошей. Вскоре ветра перемещались к осту и зюйд-осту, небо тогда белело и тускнело, начинался проливной дождь. Через несколько часов, когда ветер переходил к зюйд-весту, затем к весту и, наконец, к норд-весту, горизонт снова прояснялся. Эта революция погоды длилась три или четыре дня, и за все это время лишь однажды ветер от зюйд-оста вернулся к норд-осту через ост.
Я углубился во все эти подробности равномерной изменчивости ветров в это время года и в этих широтах, поскольку мне кажется, что мои наблюдения противоречат мнению тех, кто объясняет постоянство ветров между тропиками вращательным движением Земли. Это весьма необычно, чтобы в величайшем океане земного шара, в местах, где суша не имеет никакого влияния на погоду, мы испытывали в течение почти двух месяцев столь переменчивые ветра, которые, наконец, лишь вблизи Марианских островов установились на осте. Хотя мы и совершили только один переход через этот океан, он длился почти два месяца, поэтому речь идет не о единичном наблюдении.
Впрочем, я признаю, что из этих наблюдений нельзя сделать вывод, что широты между тропиком и 19-м градусом в ноябре и декабре не входят в зону пассатов, – одной-единственной экспедиции недостаточно, чтобы изменить устоявшееся мнение. Однако можно считать доказанным, что законы, на которых зиждется это мнение, не настолько всеобщи, чтобы не допускать множества исключений, и, следовательно, объяснения тех, кто полагает, что раскрыл все тайны природы, не лишены изъянов.
Теория Галлея об изменении наклонения магнитной стрелки потеряла бы всяческое доверие даже самого этого астронома, прославленного в столь многих других отношениях, если бы он вместе с нами вышел из Монтерея на 124° западной долготы и пересек Великий океан до 160° восточной долготы. Ибо он увидел бы, что на протяжении 76°, или более полутора тысяч лье, изменение наклонения составило лишь пять градусов и что мореплаватель, следовательно, ничего не может извлечь из этого для определения или уточнения значения долготы.
Метод измерения расстояний между светилами, особенно если он дополняется использованием хронометров, почти не оставляет возможности желать чего-то большего в этом деле. Поэтому мы определили свое положение относительно острова Асунсьон из Марианских островов с величайшей точностью, предполагая, что остров Тиниан, положение которого приводит капитан Уоллис, должен находиться почти строго на зюйд от Асунсьона – именно это направление все географы и мореплаватели единодушно приписывают Марианским островам.
14 декабря в два часа пополудни мы увидели эти острова на горизонте. Я проложил свой курс таким образом, чтобы пройти между островом Ла-Мира и островом Садов, однако их имена напрасно занимают на карте место, где нет никакой суши, и, следовательно, вводят в заблуждение мореплавателей, которые, возможно, когда-нибудь обнаружат их на несколько градусов севернее или южнее.
Тот же остров Асунсьон, часть архипелага столь хорошо изученного, о котором написано множество томов, иезуиты помещают на своих картах на 30′ севернее его истинного положения – и все географы повторяют эту ошибку. А его истинное положение – 19° 45′ северной широты и 143° 15′ восточной долготы.
