Текст книги "Все и побыстрее"

Автор книги: Жаклин Брискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

Глава 13

Пятнадцать минут восьмого Гонора сидела на кровати Курта и, зажав плечом трубку, снова и снова набирала его рабочий телефон. Жаркое утреннее солнце заливало комнату.

Вчера вечером, когда они подъехали к его дому, Курт протянул ей ключ от квартиры.

– Поднимайся ко мне, – сказал он, – я скоро вернусь. Думаю, мне понадобится не больше часа, чтобы забрать свои вещи. – И вот теперь она звонила в «Талботт», чтобы узнать, что случилось. Никто не брал трубку. Если бы Курт был в здании, он наверняка поинтересовался бы, кто так упорно названивает в пустой офис. Значит, с ним что-то случилось. Сейчас уже девять часов, а его все нет.

Воображение рисовало Гоноре страшные картины: его машина столкнулась с бензовозом, и он погиб в адском пламени; в темноте на него напали грабители и застрелили; его сбросили с моста в холодную темную воду, которая плотно сомкнулась над его головой. Гонора видела все эти ужасы так ясно и четко, что у нее заболело сердце.

В дверь позвонили. Отшвырнув телефонную трубку, Гонора помчалась в прихожую и открыла дверь. На пороге стоял Курт. В его руках была большая, наполненная чертежами коробка. Лицо его было бледным, однако брови изогнуты в привычной саркастической гримасе. Гонора с облегчением вздохнула.

– Где ты пропадал все это время?

– Собирал вещи. В машине еще три такие коробки, – ответил он, бросая коробку на пол.

– Ты мог бы позвонить мне, – сказала она сварливым голосом и сама на себя удивилась: неужели эта брюзга не кто иной, как она?

– В этой квартире часов не наблюдают, и тебе это хорошо известно, – заметил он с усмешкой.

Размахнувшись, Гонора что есть сил ударила его по щеке.

Пощечина отрезвила ее. Прижавшись губами к его покрасневшей щеке, она прошептала:

– Дорогой, прости меня. Я сошла с ума. Но разве ты не слышал телефонного звонка?

– Телефон часто звонит по ночам. – Курт привлек ее к себе, и Гонора почувствовала, как по ее телу пробежал ток. – Когда я приехал в офис, то долго не мог ничего делать. На меня нахлынули воспоминания. Как он мог так поступить со мной! Господи, ведь я же его боготворил!

– О, Курт… – Гонора нежно перебирала пальцами его волосы.

– Мне ясно одно – мы не можем жить в одном городе с моим бывшим боссом. Как тебе нравится Лос-Анджелес?

– Я всегда мечтала увидеть Голливуд, – прошептала Гонора. Ее руки, лаская, блуждали по его телу. Ей хотелось защитить его от всех неприятностей на свете, укрыть на своей груди, согреть его раненую душу, и в то же время она страстно желала его.

Сгорая от желания, Гонора повела Курта в спальню, к мятой постели, в которой она провела тревожную ночь. В первый раз она сама требовала секса. Груди ее болели, соски набухли. Скинув блузку и бюстгальтер, Гонора прижала голову Курта к своей груди. Ее пальцы быстро работали, стараясь поскорее возбудить его.

– До чего же ты хороша, – шептал Курт, лаская ее.

Гонора извивалась в его руках, целовала его грудь, живот и самые интимные части его тела. С ее губ срывались продолжительные стоны.

Он обладал ею долго и нежно, пока сон не свалил его. Курт лежал на спине, широко раскинув руки, и Гонора любовалась его сильным телом. Посторонний звук привлек ее внимание. Осмотревшись, Гонора увидела брошенную телефонную трубку. Как только она положила ее на место, телефон зазвонил. Боясь, что звонок разбудит Курта, Гонора подняла трубку.

– Алло?

– Гонора? – услышала она удивленный голос Гидеона. – Это ты?

«Что за идиотский вопрос», – подумала Гонора, натягивая на голые плечи пижаму Курта.

– Да, это я. Курт спит. – Голос ее звучал виновато. – Я скажу ему, что вы звонили. Он перезвонит вам.

– В этом нет необходимости. Просто передай ему мою просьбу. Она касается и тебя. Я хочу, чтобы с этого момента вы прекратили всякую связь с моим домом. Вы не должны ни с кем общаться, включая и твоих сестер.

Смысл сказанного не сразу дошел до Гоноры. Это невозможно! Как она может бросить Джосс, которую нянчила с пеленок? А Кристал? Как она может расстаться с Кристал?

– Ты слышишь меня?

– А что думают об этом Джосс и Кристал?

– Я не хочу обсуждать с ними свое решение. Ты не должна пытаться встретиться с ними.

– Это очень жестоко, Гидеон.

– Я так не считаю. – Громкий голос Гидеона дребезжал в телефонной трубке. – У меня много знакомых в инженерных кругах. Если ты посмеешь ослушаться меня, Айвари никогда не найдет работу. Ни одна компания не возьмет его.

Гонора зябко повела плечами.

– Ты слышишь меня? – спросил Гидеон.

– Слышу.

– И не помышляй встретиться с ними, когда они придут навещать отца! Никаких встреч! Никаких писем! Ничего.

– Я не побеспокою их, – спокойно ответила Гонора.

– Прекрасно. Значит, мы поняли друг друга.

Гонора прошла на кухню, поставила чайник и, глядя на свое искривленное отражение в его рифленых никелированных боках, стала думать о дальнейшей карьере Курта.

Потягиваясь, в кухню вошел Курт.

– Кто звонил? – спросил он.

– Гидеон.

Курт застыл с открытым в зевке ртом, в его глазах мелькнуло любопытство.

– Что ему надо?

– Он звонил сообщить, что мы персоны нон грата на Клей-стрит. – Не в силах продолжать, Гонора горько заплакала.

Курт обнял ее за плечи.

– Ну, ну…

– Он был тебе самым близким человеком… я разлучила вас…

– Давай не будем вспоминать об этом. – Курт легонько похлопал Гонору по спине.

– Из-за меня ты потерял работу.

– Да пошел он к такой-то матери! Я найду себе новую.

Гонора посмотрела на него.

– Тебе не обязательно на мне жениться только потому, что ты со мной спишь. Я знаю, Гидеон обвиняет тебя именно в этом…

– Гонора, – прервал ее Курт, – ты плохо меня знаешь, если думаешь, что меня можно заставить делать что-то против моего желания. Я спал и с другими женщинами, однако не женился на них.

– И с Имоджин?

– Конечно. А почему нет? Она сама этого хотела. Но отныне я буду тебе верным мужем.

– Я приношу только несчастья.

– Наоборот. Разве я не говорил тебе вчера, что мне надоело зависеть от Гидеона и давно пора идти своим путем? Я даже рад, что все так обернулось. Теперь я свободен в свои действиях.

– Возможно, он простил бы тебя, если бы мы расстались.

– Прекрати, Гонора, прекрати немедленно. – Он сжал ее пальцы так, что хрустнули суставы. Гонора вскрикнула от боли, но Курт продолжал сжимать ее ладонь. – Забудем о прошлом. Перед нами прекрасное будущее. Я обязательно добьюсь успеха. Построю хорошие дороги, плотины, мосты, города. Я буду классным специалистом, одним из лучших в мире, и ты всегда будешь рядом со мной. Возможно, ты даже устанешь от меня, потому что я всегда буду хотеть тебя. Я люблю твою гладкую кожу, твое податливое тело. Мне нравится, как ты занимаешься со мной любовью. Нам придется бороться, спорить, но мы будем чертовски счастливы. У нас будет много детей… по крайней мере трое.

Гонора улыбнулась.

– Может, лучше четверо?

– Трое – это минимум.

– Гонора Айвари… Полон рот гласных.

– Звучит прекрасно. А сейчас высморкай нос и приготовь нам завтрак. Сегодня день нашей помолвки.

События последних дней не повлияли на аппетит Курта. Он съел яичницу с беконом из двенадцати яиц, несколько тостов с клубничным джемом и, не переставая жевать, строил планы на будущее.

– Сейчас мы поедем к твоему отцу. Возможно, он захочет поехать вместе с нами. Мы поженимся в Неваде. Там это можно сделать сразу, не ожидая анализа крови. – Было решено, что они проведут медовый месяц на озере Тахо, а затем поедут в Лос-Анджелес. – У меня там много знакомых в самых разных компаниях. Они давно намекали мне, что с удовольствием возьмут меня на работу, если я решусь уйти от Талботта.

Курт предложил Гоноре собрать вещи, а сам отправился к домовладельцу, чтобы решить вопрос с квартирой. Вскоре он вернулся с большими коробками, куда упаковал книги и чертежи, и отнес их на хранение в подвал.

В половине двенадцатого вещи были упакованы. Курт принимал душ, когда зазвонил телефон.

– Квартира Айвари, – сказала Гонора, удивляясь, кто бы мог им звонить.

– Так ты у него.

– Папа, – воскликнула Гонора, – мы как раз собирались к тебе.

– А я не поверил Талботту.

– Он тебе звонил?

– Слуга привез твои вещи и без всяких объяснений вручил их мне. Я посчитал ниже своего достоинства задавать ему вопросы и тем более не хотел ничего выяснять у твоих сестер, вот почему я сам позвонил ему. Он дал мне телефон Айвари. – Язык у Ленглея заплетался: перед тем как звонить Талботту, он воодушевил себя целой бутылкой виски.

– Папа, мы собираемся пожениться.

На другом конце провода наступила полная тишина.

– Папа, я знаю, что ты расстроен, но мы хотим приехать к тебе и все объяснить.

– В этом нет необходимости. Ты сама приняла решение, и мне нечего сказать тебе.

Дверь ванной открылась, и из нее вышел Курт, замотанный в полотенце. С его волос стекала вода, ступни оставляли мокрые следы на мягком бархатном ванном коврике – чуде, которое Гоноре раньше видеть не приходилось.

Увидев расстроенное лицо Гоноры, Курт спросил:

– Кто звонит?

Прикрыв трубку ладонью, она ответила:

– Папа. Гидеон все рассказал ему.

Курт прошел в спальню и взял трубку.

– Алло, Ленглей, – весело сказал он, – Гонора уже рассказала вам о наших планах? Мы хотели бы, чтобы вы поехали с нами как отец невесты.

Гонора не могла слышать ответа отца, так как Курт плотно прижал трубку к уху.

– Ленглей, вам все преподнесли в неправильном свете, и я понимаю, как вы расстроены, но, поверьте, для Гоноры очень важно, чтобы ее отец присутствовал на свадьбе. Да и для меня тоже. Нам бы очень хотелось, чтобы вы поехали с нами.

Последовала пауза – Курт слушал, что говорит отец.

– Мне очень жаль. Нет, не беспокойтесь о ее одежде, мы купим все необходимое в Лос-Анджелесе. Да, мы выезжаем прямо сейчас.

Курт повесил трубку и подошел к Гоноре.

– Давай забудем обо всем, любимая. – Он крепко прижал ее к своему мокрому телу и погладил по голове. Его ласка всегда действовала на Гонору успокаивающе, и она часто спрашивала себя, откуда берется столько нежности в этом гордом, независимом человеке.

Они ехали по Сороковому шоссе, пролегающему в самом сердце жаркой Калифорнии, близ Сакраменто свернули на узкое шоссе, соединяющее маленькие старинные городки золотодобытчиков. В Плесевилле сделали остановку, чтобы перекусить и немного отдохнуть. Здесь, в маленькой лавке, они купили обручальное кольцо для Гоноры – серебряное с золотым покрытием.

Было уже темно, когда они приехали в Тахо. Луна на ущербе гляделась в гладкую поверхность огромного озера. Первое, что бросилось им в глаза в этом городе, была неоновая вывеска: «Обряд бракосочетания».

– Добро пожаловать в Неваду, – произнес Курт с саркастической улыбкой.

Гонора нежно дотронулась до его щеки.

– Мне нравится.

Мэрия мало походила на настоящую, скорее под нее отвели какое-то старое здание, лишь немного переделав фронтальную часть.

Курт позвонил в дверной колокольчик. На пороге появился человек с заправленной за ворот салфеткой. Его изможденное лицо с впалыми щеками было в грязных потеках.

– Желаете связать себя узами брака? – спросил он, бросая оценивающий взгляд на роскошный автомобиль. – Десять баксов.

– Подходит, – ответил Курт.

Мировой судья позвал свою миловидную дочь и тощую жену, от которых исходил запах пота, смешанный с запахом куриного рагу, и приступил к регистрации брака, даже не потрудившись снять салфетку. Явно торопясь, он задал жениху и невесте необходимые по закону штата вопросы, затем все присутствующие расписались на брачном свидетельстве, и троица удалилась на кухню доедать еще не остывшее рагу.

– Слава Богу, – сказал Курт, когда они вышли на темную улицу, – теперь наш брак зарегистрирован.

– Он не может считаться законным, пока ты не поцеловал свою жену, – заметила Гонора, обнимая его.

Курт повиновался. Луна и далекие сверкающие звезды были свидетелями их нежного поцелуя.

Глава 14

В тот же самый день, примерно в половине двенадцатого, Кристал вертелась перед зеркалом, критически оценивая платье из бледно-голубого фая, которое она накануне взяла в магазине Ренсхоффа для примерки. Бессонная ночь, проведенная в мыслях о Гоноре, нисколько не убавила ее прагматизма. Конечно, она чувствует себя отвратительно из-за того, что Гидеон выгнал Гонору, и сделает все возможное, чтобы вернуть сестру. Она будет взывать к христианскому милосердию и убедит Гидеона, но как можно отказаться от всех благ, которые ей предоставлял его открытый счет.

– Кристал, – в дверь гардеробной просунулась голова миссис Экберг, – мистер Талботт хочет поговорить с вами. Он ждет вас в турецкой комнате.

– Гидеон? Разве он дома? В понедельник?

– Странно, не правда ли? Но сегодня в доме дым коромыслом. Гонору отослали к отцу. Джосс отказывается идти в школу. – Миссис Экберг нервно теребила бант на шее. Она выполнила свой долг и теперь надеялась, что долго прослужит у Талботта. – Бедняжка Джосс, она так расстроена, – добавила пожилая дама, продолжая теребить бант.

– Передайте Гидеону, что я скоро спущусь.

Кристал сложила платье и положила его в коробку. Взглянув на себя в зеркало, она пришла в ужас. Вчера, расстроенная, она забыла накрутить волосы на бигуди, и сейчас они торчали в разные стороны. Кристал стала себя приводить в порядок.

Прошло полчаса, прежде чем она вошла в маленькую круглую комнату. Вчерашние события никак не отразились на лице Гидеона. Плотно сжав рот, он просматривал журнал «Уолл-стрит».

Кристал никогда не считала нужным извиняться за свои опоздания, но сейчас какой-то внутренний голос подсказал ей, что лучше это сделать.

– Извините, что заставила вас ждать, – сказала она с очаровательной улыбкой. – Когда мне сказали, что вы хотите меня видеть, я принимала ванну. Но почему вы не на работе? Сегодня какой-нибудь национальный праздник?

Поймав восхищенный взгляд Гидеона, Кристал немного успокоилась.

– Ты уже забыла, что произошло вчера? – спросил Гидеон. – Мы договорились все сегодня обсудить.

– Гидеон, вы такой милый. Я просто не сомневаюсь, что вы уже простили Гонору. Я права? – Кристал всегда предпочитала начинать разговор первой, а не отражать атаки своего оппонента.

Гидеон снова крепко сжал губы.

– Я последовал твоему совету, – сказал он после непродолжительного молчания, – и утром позвонил Айвари, чтобы дать ему возможность объясниться. Трубку взяла твоя сестра.

Кристал одновременно почувствовала и жалость к сестре, и раздражение. Вечно она приносит себя в жертву! Почему бы ей не оставить Курта и не заняться своими собственными проблемами. Уж Курт как-нибудь сумел бы выбраться из всей этой истории. А сейчас она только нажила себе врага в лице Гидеона.

– Мне не следовало звонить ему, – продолжал Гидеон.

– Гидеон, я хорошо знаю свою сестру и уверена, что она действовала из лучших побуждений. Она не могла бросить Курта на произвол судьбы теперь, когда он остался без вас и без работы…

Взгляд маленьких темных глаз Гидеона сказал ей, что она не поможет своей сестре, а только переполнит чашу его гнева.

– Я высказала свое мнение… – пролепетала она.

– У тебя очень доброе сердечко.

– Гидеон, что бы Гонора ни сделала, она моя сестра.

– Другого я от тебя и не ожидал. Ты слишком порядочная девушка, и поэтому я считаю, что ваша сестра не должна общаться с тобой и Джосс. Она плохо на вас влияет.

– Но, возможно, Курт женится на ней.

– Он? – Гидеон презрительно фыркнул. – Кристал, я дал ей ясно понять, чтобы она больше не встречалась с вами, но для большей уверенности я нанял детектива.

– Детектива? – закричала Кристал, не в силах больше сдерживать себя. – Какая низость!

Гидеон напрягся.

– Она одурачила меня.

– Вы были так добры к нам, Гидеон, и я понимаю, что мы не оправдали ваших надежд. Но, по-моему, вы зашли слишком далеко. Нанять детектива – это выше моего понимания.

– Меньше всего на свете мне хотелось бы причинить тебе боль, – ответил Гидеон. – Я хочу, чтобы ты жила в сказочном царстве. Неужели, Кристал, ты еще не поняла этого?

Грубое лицо Гидеона озарилось мальчишеской улыбкой.

Кристал была потрясена. Казалось, небеса опустились ей на голову и придавили к земле. «Невероятно, – подумала она, – он, кажется, возжелал меня».

Поразмыслив немного, Кристал пришла к заключению: он хочет жениться на ней. Боже мой – жениться!

До нее донесся смущенный смех Гидеона.

– Несмотря на свою молодость, ты очень проницательна. Я думаю, ты давно догадалась о моих чувствах.

– Гидеон, как я могла предположить, – неудержимый смех разбирал Кристал, – вы ведь мой дядя.

– Я был женат на твоей тете. Мы вовсе не кровная родня. Конечно, я понимаю, отлично понимаю, что между нами большая разница в возрасте, но ничего не могу с собой поделать. Ты самая красивая, умная и элегантная девушка на свете, и ты можешь выйти замуж за любого молодого человека, но никто не будет любить тебя так, как я. Я буду тебе предан до гроба.

Гидеон говорил с Кристал грубовато-добродушным тоном, скрывая за ним свою страсть. Руки девушки дрожали, и она прижала их к груди.

– Я знаю, что тебя совсем не интересует материальная сторона, но она будет обязательным пунктом нашего брачного контракта. Возможно, ты обратила внимание на фотографию моего отца в кабинете?

Кристал кивнула. У Гидеона Талботта-старшего были шишковатый нос и большая белая борода, такую Кристал видела у пророков на рисунках в Ветхом завете.

– Отец приехал в Калифорнию с десятком мулов и нанялся землекопом в Южно-Тихоокеанскую компанию. У него не было инженерного образования, однако через год он получил субподряд на строительство железнодорожного туннеля. Он пользовался большим уважением в штате. Я был его единственным сыном, но мне пришлось начинать с самого низа. Все летние каникулы я проводил на стройках. После окончания строительного факультета я был назначен руководителем ирригационных работ в Орегоне. В это время отец умер. Мне было двадцать два года, когда я унаследовал все его состояние. На мои плечи легла огромная ответственность, но я сумел преуспеть в нашем деле и увеличил состояние отца. Компания «Талботт» вошла в шестерку самых могущественных компаний страны. Мы принимали участие в строительстве плотины Гувер – Боулдер, и я очень горжусь этим. Наша компания участвовала и в строительстве двух мостов через залив Сан-Франциско.

Стремясь завоевать любовь девушки-подростка, Гидеон, как восточный купец, раскладывал перед ней свои товары – власть, репутацию, богатство.

– После окончания войны наше положение еще больше укрепилось. Моя компания продолжает процветать. – Гидеон помолчал. По горьким складкам вокруг его рта Кристал догадалась, что он вспомнил о Курте, который немало способствовал процветанию его компании. – Мой годовой доход превышает десять миллионов долларов, – продолжал Гидеон.

Кристал не смогла удержаться от возгласа:

– Десять миллионов!

– Матильда, еще до своей болезни, предпочитала вести скромный образ жизни, поэтому я никогда не мог насладиться теми благами, которые дают деньги. Но у тебя, дорогая моя девочка, есть вкус к жизни, ты сумеешь ими распорядиться. Мы могли бы прожить вместе много счастливых лет.

Гидеон обнял Кристал за плечи. От его прикосновения ей стало нехорошо, к горлу подкатила тошнота.

С омерзением она отскочила от него.

– Зачем вы пригласили нас жить в своем доме? – закричала Кристал.

– Мне казалось, что тебе не хочется быть официанткой.

– Я верила вам, как своему отцу!

– Послушай, Кристал…

– Вы старик, старик, старик!

Кристал выскочила из комнаты, оставив широкоплечего коротышку наедине с его горем.

Она заперла дверь и бросилась на постель, не боясь испачкать косметикой тонкое белье голландского полотна.

– Старик, старик, – повторяла она.

Теперь все становилось на свои места. Он запретил ей встречаться с мальчиками-одногодками, вдруг подарил ожерелье, когда звонки прекратились, потом – роскошный автомобиль в день ее рождения, оплачивал все ее счета.

В их первый визит в этот дом она говорила Гоноре, что Гидеону нужна хозяйка, но, узнав его получше, пришла к выводу, что он скорее будет вести пуританский образ жизни. Кристал никогда не видела в Гидеоне мужчину, а воспринимала его как источник своего благосостояния.

Кристал услышала, как от дома отъехала машина: значит, Гидеон уехал на работу.

В дверь осторожно постучали.

– Кристал, дорогая, завтрак на столе, – раздался голос миссис Экберг. – Я приготовила ваш любимый салат с цыпленком.

– Я не голодна, – успокаиваясь, ответила Кристал.

– Я понимаю. На улице очень жарко.

– Завтракайте без меня.

Миссис Экберг осторожно кашлянула.

– Здесь для вас пакет.

Кристал вытерла заплаканное лицо. Возможно, Гидеон опомнился и в знак примирения прислал ей букет роз? Кристал открыла дверь.

Миссис Экберг протянула ей коричневую в бежевую полоску коробку от Магниса. Кристал вспомнила, что в ней черная бархатная накидка, которую она заказала к голубому платью.

Взглянув на обе коробки, Кристал вернулась к действительности.

Одно то, что Гидеон нанял детектива следить за Гонорой, ясно доказывало его холодный расчет, который он старался прикрыть щедростью. Если она покинет этот дом, то придет конец всему – дорогим платьям, роскошным блюдам, и ей останется только выйти замуж за какого-нибудь мальчишку и прозябать в вечной нищете.

Ее счастье – это десять миллионов.

Когда в шесть часов вечера «кадиллак» Гидеона подъехал к дому, Кристал быстро подбежала к трюмо и, выбрав среди множества флакончиков свои любимые духи «Табу», коснулась пробкой за ушами и над верхней губой. Взглянув в зеркало, она убедилась, что припухлость под глазами исчезла. Проведя пуховкой по лицу, она побежала вниз.

Гидеон поставил свой распухший от бумаг портфель на столик в холле и посмотрел на нее. Его лицо было красным и потным.

– Нестерпимая духота, не так ли, – она улыбнулась ему одной из своих самых обворожительных улыбок. – Позвольте мне приготовить вам выпить.

Гидеон кивнул и, не говоря ни слова, прошел в гостиную, где рядом с огромной софой располагался бар.

Кристал, внезапно испугавшись, что ее решение запоздало – Гидеон никогда не давал второго шанса, – налила в высокий с золотом бокал его любимое виски, добавила немного содовой, бросила два кусочка льда и понесла его, как священный сосуд, Гидеону. Себе она плеснула немного шерри.

– Гидеон, по правде говоря, вы захватили меня врасплох. – От волнения к Кристал вернулся ее английский акцент.

Гидеон бросил на нее долгий, ничего не выражающий взгляд и стал молча пить виски.

Тревога Кристал усилилась. Так, наверное, чувствовали себя его конкуренты, когда смотрели в это непроницаемое лицо. Кристал вдруг почувствовала к нему глубокое уважение, граничащее с восхищением.

Это открытие поразило Кристал. Значит, она может принять его предложение, руководствуясь не только соображениями выгоды, мечтами о золотом дожде, который прольется на нее. Конечно же, она хочет иметь все: норку, соболя, бриллианты, красивую одежду от французских модельеров, особняки, слуг, развлечения, хороший стол, но она может и гордиться властью, которой обладает этот некрасивый пожилой мультимиллионер.

От всех этих мыслей ей стало жарко, и Кристал, стараясь быть убедительной, быстро сказала:

– Вы мне очень нравитесь, Гидеон.

– Нравлюсь?

– Вы дали папе работу, взяли нас в свой дом и балуете, как принцесс.

– Значит, вы мне благодарны? – спросил Гидеон.

– Я не совсем уверена, что испытываю к вам какое-то другое чувство, кроме благодарности… и огромного восхищения, но я знаю, что никогда не чувствовала ничего подобного к другим мужчинам. – Сейчас Кристал и сама верила в то, что говорила.

– Дай мне обещание.

– Обещание? Какое?

– Что ты всегда будешь со мной такой же искренней, как сейчас.

Кристал почувствовала, как гора свалилась с ее плеч, и поспешила заверить Гидеона:

– О, непременно, Гидеон, непременно.

Кубики льда звякнули в бокале, когда Гидеон ставил его на стол. Он подошел к стоящей у окна Кристал. Руки его дрожали.

– Кристал, пусть тебя не беспокоит отсутствие любви ко мне: моей хватит на нас двоих. Я обожаю тебя.

Когда Гидеон взял ее руки в свои, она уже не испытывала отвращения к нему. Кристал поцеловала его в щеку, затем в сухие, потрескавшиеся губы.

Ответный поцелуй Гидеона оставил ее равнодушной.