Текст книги "Все и побыстрее"

Автор книги: Жаклин Брискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

– Я этого не потерплю!

– Успокойся, папа, – вмешалась Кристал, – Гоноре пора собираться. Уже двадцать пять минут девятого. Идем, Гонора, я помогу тебе одеться.

Глава 7

Спускаясь по расшатанной деревянной лестнице, Гонора с трудом сдерживала нервный смех. Если бы не сырой холод подъезда, пробиравший до костей, и тошнотворный запах апельсиновой кожуры из помойных бачков, она бы решила, что все это ей снится, – она идет на свидание с Куртом Айвари. Могла ли она мечтать об этом, в особенности после того кошмара, который произошел сегодня в кафе.

– «Вилма-плейс» недалеко отсюда, – сказал Курт. – Вы в состоянии идти?

– Конечно, но боюсь, что меня туда не пустят. Мне только девятнадцать. – На прошлой неделе семья торжественно отметила ее девятнадцатилетие. Отец принес украшенный розами торт в большой, завернутой в целлофан коробке, а Кристал и Джоселин развесили по всей квартире бумажные гирлянды. Гоноре было приятно сознавать, что она уже взрослая.

– Мы никому не скажем, что вы несовершеннолетняя.

В «Вилма-плейс» царил полумрак. На каждом столике горели свечи. Рядом с баром, возле которого толпились люди, возвышался помост, где стояло пианино. Женщина в декольтированном белом платье играла удивительную мелодию «Песни сентября».

Негр-официант, ловко лавируя между маленькими столиками, бросился им навстречу.

– Добрый вечер, мистер Айвари. Рад видеть вас.

– Как поживаешь, Мартин? – Они сели за столик. – Что будешь пить, Гонора?

Еще дома Гонора решила, что будет пить только имбирный лимонад, но сейчас она расхрабрилась и ответила:

– Джин с тоником. – Сочетание этих слов приятно ласкало слух.

Курт повторил заказ официанту и добавил:

– Мне как обычно.

Когда официант ушел, Курт обратился к Гоноре:

– Теперь вы знаете, куда я привожу несовершеннолетних официанток, если хочу их соблазнить.

Курт опять перешел на свой обычный шутливый тон.

– И часто это случается? – спросила Гонора.

– С каждой новой луной.

Гоноре было приятно чувствовать прикосновение его ног под столом. Джин с тоником был восхитительным, и она быстро вытянула его через длинную соломинку. Гонора ничего не ела с самого завтрака, а отец никогда не рассказывал ей, как действует алкоголь на пустой желудок, поэтому она отнесла легкое головокружение за счет очарования этого уютного ресторана и возбуждающей улыбки, затаившейся в уголках рта Курта.

– Мне всегда хотелось узнать, – начала она тихо, – чем занимаются инженеры?

– Бог мой, и это говорит племянница Гидеона Талботта!

– Мне всегда хотелось понять.

– Ну хорошо, Гонора, я расскажу. Это совсем несложная работа. Заказчик рассказывает инженеру, что он хочет построить или создать, а инженер воплощает его идею в чертежах и следит за выполнением работ от их начала до самого завершения, будь то плотина, железнодорожная магистраль, ракета, мелиорация земли и даже строительство пирамид. Он делает необходимые расчеты, вычисляет прочность металла. Инженер также обязан заранее рассчитать, какую нагрузку вынесет конструкция, как долго она будет служить с учетом различных метеорологических условий.

– Когда-то мы с папой ходили смотреть развалины стены Адриана[4]4
  Адриан – римский император (117–138 гг.).


[Закрыть].

– Римляне строили на века. Я инженер-строитель. А в строительном деле римлянам не было равных. Некоторые дороги, построенные ими, еще служат людям, сохранились акведуки и мосты. Мое заветное желание, – Курт понизил голос, – чтобы мои сооружения стояли тысячелетия.

– Я уверена, что так оно и будет, – тихо заметила Гонора.

– Ненавижу жаловаться, Гонора, – сухо сказал Курт, – но я на побегушках у мистера Талботта и до сих пор не возглавил ни одного серьезного проекта.

– У вас все впереди. Курт, расскажите мне о компании «Талботт». Насколько я поняла, вы занимаетесь нефтяным бизнесом.

– И строительством тоже. По желанию клиента «Талботт» берет под свой контроль строительство объекта или полностью разрабатывает его проект. – Курт сделал знак Мартину повторить заказ. – Ну а теперь ваша очередь. Расскажите мне о своей карьере.

– Что же мне рассказать?

– Все с самого начала. Чем вы интересуетесь?

– Меня приглашали в Голливуд, но я отказалась. Это не по мне. Мне нужно зарабатывать деньги. Возможно, это звучит грубо, но в кафе я зарабатываю гораздо больше многих клерков. – «Я уже стала мыслить, как Ви», – подумала Гонора.

– Итак, это вопрос денег.

– Откровенно говоря, да. Мне с трудом удалось найти эту работу. Я обошла много мест, и никто не хотел брать меня.

– Я слышал, что официантки получают хорошие чаевые?

Гонора решила, что Курт намекает на ее отца, неспособного обеспечить финансовое благополучие семьи, и она горячо воскликнула:

– Когда переезжаешь в другую страну, все приходится начинать заново! А на это требуется много денег.

– Положили меня на обе лопатки. Какая вы необычная.

– Потому что я англичанка?

– Просто необычная и очень отличаетесь от других девушек.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо, конечно. Вы альтруистка. Мне бы хотелось, чтобы вы пронесли вашу чистоту через все годы этой тяжелой жизни. Да с такими бархатными, светящимися глазами, как у вас, не может и быть иначе.

Сердце Гоноры запело от такого комплимента, и, стремясь быть честной во всем, она заметила:

– В нашей семье самая красивая – Кристал.

– Вне всякого сомнения, она хороша, но мне больше нравятся высокие брюнетки.

– Такие, как Имоджин Бурдеттс? – невольно вырвалось у нее.

– Ревнуете? – Огонь свечи озарил его улыбающееся лицо.

– С какой стати?

– Не отпирайтесь, Гонора. Нам обоим хорошо известно, что вы без ума от меня. – Курт рассмеялся.

Гонора подхватила его заразительный смех.

– Верно, верно. А сейчас опять ваша очередь. Вы готовы исповедаться? О вас ходят ужасные слухи.

Лицо Курта стало серьезным.

– Это неправда. Готов поклясться чем угодно, что я вовсе не незаконнорожденный отпрыск моего босса.

– Гидеона? Курт? – Гонора от удивления открыла рот.

– Разве вы не слышали эту чудовищную сплетню?

Гонора покачала головой.

– Тогда мне не стоило говорить об этом. Это не та история, которую благовоспитанная англичанка может принести домой.

Гонора внезапно поняла, что эта сплетня вызвана завистью к успехам Курта в фирме и что его она так же больно ранит, как ее – работа в кафе. Это открытие сделало его еще ближе, и сердце девушки наполнилось сладкой болью. Дрожащими пальцами Гонора дотронулась до его крупной ладони. По телу пробежал огонь, и она отдернула руку.

Между тем Курт продолжал:

– Прежде всего мистер Талботт…

– Почему вы не зовете его Гидеон, как это делаем мы?

– Он никогда не предлагал мне называть его по имени. Я не член его семьи. Повторяю еще раз. Я не член его семьи. Мистер Талботт уникально честный и порядочный человек, чего нельзя сказать обо мне, милая Гонора. Он ни разу не изменил своей скучной жене, вашей тете.

– Вы любите его, не правда ли?

– Да, люблю, – ответил Курт, разминая сигарету. – Я просто обязан его любить.

– Почему?

Курт угрюмо посмотрел на нее.

– Вы тоже полюбите его. В этой стране найдется не много людей, которые согласились бы взять на работу вашего отца с его невыносимым снобизмом.

Гонора поняла, что Курт решил отплатить ей за чрезмерное любопытство, и не могла не ответить ему тем же.

– Папа прекрасный редактор, – гордо заявила она, – и вовсе не сноб. Просто он джентльмен.

– Джентльмен? Значит, именно так называется человек, который постоянно воротит нос, если ему что-то не нравится?

От обиды за отца Гонора чуть не разрыдалась, но усилием воли сдержала себя и, в свою очередь, спросила:

– А чем уж так хорош ваш Гидеон? Тем, что не изменял жене? Честный человек! Напыщенный и самоуверенный! А как он относится к людям? Вы считаете, что он поступает правильно, бросив нас на произвол судьбы?

– А вы считаете недостаточным, что мистер Талботт взял на работу вашего отца, который, возможно, и хороший редактор и все такое прочее, но от которого постоянно несет перегаром и который любит слоняться без дела? Вам кажется, что мистер Талботт обязан покупать прекрасным сестрам Силвандер дорогую одежду, потому что ее не может купить их бездельник-отец?

Сквозняк задул свечу, и Курт потянулся за спичками, чтобы зажечь ее. Воспользовавшись темнотой, Гонора вытерла слезы.

– Теперь мы все высказали друг другу, не так ли? – спросил Курт.

– Да, – едва слышно ответила Гонора.

– Это послужит вам уроком. Вы оставите в покое мистера Талботта, а я не стану задевать вашего отца, в котором нет ничего от джентльмена. – Курт подозвал официанта. – Принеси нам еще выпить.

Третья порция джина с тоником успокоила Гонору. Они сидели, молча глядя друг на друга. Гонора смотрела на его красиво очерченные губы, и вдруг ей захотелось прикоснуться к ним пальцами. Желание было настолько сильным, что по телу побежали мурашки. Однако она сдержала себя и стала вертеть ниточку жемчуга на шее, которую Кристал по дешевке купила у Вулворта.

Внезапно все закружилось у нее перед глазами, столики закачались, в голове зашумело и завыло, как будто тысячи чертей смеялись ей в лицо. К горлу подступила тошнота. Гонора вскочила, испуганно глядя по сторонам.

– Курт, извините…

Курт подбежал к ней.

– Женский туалет за баром, – сказал он, слегка подталкивая ее.

Пошатываясь, Гонора направилась к бару. К счастью, туалет оказался свободным. Гонора склонилась над унитазом, извергая из себя все выпитое. Она вспомнила кошмар сегодняшнего утра. Небеса явно отвернулись от нее. «Какой ужасный день», – подумала она, разгибаясь. Холодный пот застилал глаза. Гонора вытерла лицо платком.

У зеркала в стиле рококо стояла женщина и красила губы. Их глаза встретились.

– Перебрала? – не церемонясь, спросила она. Порывшись в маленькой бисерной сумочке, женщина вытащила початую пачку жевательной резинки и протянула ее Гоноре. – Пожуй, это отобьет запах.

Гонора поблагодарила ее, умылась, прополоскала рот и достала из пачки жевательную резинку с конфетным вкусом.

На столе ее ждал горячий кофе. Не смея поднять глаза на Курта, она смотрела на дымящийся кофе.

– Я с утра ничего не ела, – сказала она тихо, – возможно, поэтому мне так плохо.

– Господи, почему же вы мне не сказали? Я бы ни за что не позволил вам пить. Мне самому следовало подумать. Сейчас я закажу вам гамбургер.

– Не надо, лучше выйдем на воздух.

Профессиональным взглядом она посмотрела на оставленные на столе чаевые – сумма была значительной.

Туман рассеялся. Витрины большого итальянского магазина сверкали. Казалось, что стекла отсутствуют и продукты лежат прямо на улице. В свете фонарей появлялись одинокие прохожие. Они возникали ниоткуда и шли в никуда. Гонора глубоко вдыхала влажный холодный воздух. Курт молчал. На подходе к дому он взял ее за руку и крепко пожал. Их пальцы сплелись. Его близость волновала Гонору.

У подъезда Курт остановился, притянул ее к себе и, заглянув в глаза, спросил:

– Лучше?

– Да, – ответила она шепотом. Во дворе было темно и пахло мочой. Этот устоявшийся запах смешивался с запахом дорогого одеколона, сигарет и легким запахом мужского пота. Его дыхание слегка отдавало виски. Гонора мысленно поблагодарила женщину, давшую ей жевательную резинку, чтобы отбить противный привкус во рту.

– Уверена? – Он тоже перешел на шепот.

Кивнув, Гонора потянулась к нему губами. Позже она будет удивляться своей смелости, но сейчас это казалось вполне естественным.

Курт еще крепче прижал ее к себе, именно так, как она представляла в своих мечтах. Его губы были мягкими, и она дотронулась до них языком. Когда воздыхатели пытались целовать ее так называемым французским поцелуем, она брезгливо отстранялась. Сейчас же она сама провоцировала Курта на такой поцелуй, и он немедленно последовал – его язык, казалось, проник ей в тело. Ее соски всегда были очень чувствительными, сейчас же они затвердели, приподнимая ткань платья. Его дрожащие руки ласкали ее, и она прижималась к нему все сильнее и сильнее, пока не почувствовала, как наливается силой его плоть. Гонора воспарила над землей, над этим темным, пропитанным влагой городом.

Поцелуй закончился, и Курт прижался щекой к ее щеке.

– Я сошел с ума, – прошептал он, прерывисто дыша.

– Это я поцеловала тебя…

– Ты чертовски доверчивая и нежная. Ты же ничего не знаешь обо мне – кто я, откуда, какие у меня планы.

– Я люблю тебя.

Курт заглянул ей в глаза. Слабый свет, идущий из парадного, позволил Гоноре увидеть вспыхнувшее в его взгляде изумление, его мягкие губы, измазанные ее помадой. Какие они теплые, чувственные, влекущие!

– Тебе не следовало этого говорить, Гонора.

Девушка почувствовала себя неловко. Ей было отчаянно стыдно.

– Я не собираюсь навязываться тебе, – задыхаясь, прошептала она.

– Послушай, Гонора, разве ты не понимаешь, что я полный амбиций подонок, стремящийся к власти и большим деньгам?

– В тебе есть и много хорошего.

– Возможно. Я чертовски хороший инженер. Вот где сосредоточены все мои амбиции. Я мечтаю построить на земле нечто чудесное. – Курт говорил серьезно. – У меня много планов.

– А в твои планы входит Имоджин?

– Ты хочешь знать, использую ли я ее? Итак, мы пришли к выводу, что я настоящий сукин сын.

– Нет, но…

– Гонора, она мне нравится. С ней легко и просто.

– И мистер Бурдеттс может помочь тебе.

– Конечно. Я смогу воплотить свою мечту в жизнь, если женюсь на ней.

– Женишься? – Это слово колокольным звоном отдалось в ее голове, и Гонора попыталась вырваться из объятий Курта. Его пальцы крепче сжали тонкую талию девушки. – Я уже рассказывал тебе, что у Талботта я не сделал ни одного самостоятельного проекта и не сделаю, пока мне не стукнет сорок. Гонора, может, тебе больно это слышать, но я не сэр Галахад.

– Тогда зачем ты назначил мне свидание?

– Когда я увидел тебя в кафе, мое сердце наполнилось жалостью. Ты выглядела такой потерянной рядом с той крикливой сукой. В тебе есть что-то от сказки, и мне захотелось стать сэром Галахадом и прискакать к тебе на выручку на белом коне.

– Ты действительно почувствовал это?

– Конечно. Любой может утонуть в пучине твоих глаз. – Курт нежно поцеловал ее глаза, затем губы.

Глава 8

Когда в десять зазвонил телефон – Гонора в это время готовила завтрак, – у нее мелькнула слабая надежда, что это Курт. Вчера, проводив ее до дверей квартиры, он не назначил ей нового свидания. Гонора схватила полотенце, чтобы вытереть руки.

В дверях ванной появилась Кристал. Ее светлые волосы струились по голым плечам. Замотанная в полотенце, она была похожа на маленькую прекрасную островитянку.

– Я возьму трубку, – закричала она, подбегая к телефону. Голосом, имитирующим сопрано, она пропела в трубку:

– Алло?

– Кристал? Говорит Гидеон, – услышала она знакомый скрипучий голос. – Я хочу пригласить тебя и всю твою семью на обед сегодня вечером.

Голубые глаза Кристал загорелись радостным огнем. Первое официальное приглашение на обед. Это не имело ничего общего с обычными субботними приемами, на которых Кристал надеялась встретить какого-нибудь молодого человека. Но все было напрасно – кроме Курта, на них присутствовали одни старые грибы. Кристал слишком любила сестру, чтобы позволить себе кокетничать с человеком, так понравившимся Гоноре, да к тому же ей претил его язвительный тон.

Однако если бы не сестра, она непременно занялась бы им, чтобы насолить Имоджин. Телефонный звонок Гидеона означал, что союз Силвандеров и Талботта крепнет, и это было ступенькой к новой, счастливой жизни.

В голове Кристал вихрем пронеслась мысль, под каким предлогом отказаться от свидания с Бобби Дюпре, который собирается повести ее на новый фильм «Колокола святой Марии» с Бингом Кросби в главной роли. А, плевать на Бобби!

– Как замечательно, Гидеон. Вы так добры.

– Я хочу, чтобы и ваш отец пришел вместе с вами, Кристал.

– Конечно, Гидеон, он непременно придет.

– Моя машина заберет вас в семь. – Гидеон повесил трубку.

Продолжая держать трубку в руке, Кристал обратилась к сестрам:

– Никогда не догадаетесь, кто сейчас звонил.

– Как бы не так! – Джоселин подняла голову от учебника геометрии. – У дяди Гидеона слишком громкий голос.

– Так это был Гидеон? – чашка чуть не выскользнула из рук Гоноры.

– Он нас всех приглашает на обед.

– На обед? Но почему?

– Перестань связывать все со своим вчерашним свиданием! – оборвала ее Кристал.

– Чему обязаны такой чести? – встряла Джоселин.

Кристал не удостоила ее ответом.

– Наконец-то он повел себя как настоящий родственник. Держу пари, что теперь он раскошелится. Просто раньше он был в глубоком трауре…

– Что-то я этого не заметила, – опять ввернула Джоселин.

– …Я уверена, что он будет устраивать приемы, чтобы мы могли познакомиться с порядочными молодыми людьми. Гонора, ты немного опоздала, но для меня он мог бы устроить выход в свет. Имоджин рассказывала мне, что миссис Бурдеттс устроила для нее большой прием. Там было около трехсот гостей, в том числе Харты и Ноуленды. После этого ее стали приглашать на все вечера, «такие божественные, с дикими оргиями, где все на французский манер – каждый делает, что хочет», – подражая голосу Имоджин, процитировала Кристал.

Лицо Джоселин вытянулось и помрачнело. Если Гидеон решит организовать выходы в свет Гоноры и Кристал, то почему бы ему не сделать этого и для нее. Но в чем она пойдет? Ни одного подходящего наряда! Единственное крепдешиновое платье уже мало ей, да к тому же оно все в пятнах. Вот если бы Кристал одолжила ей одно из своих! Конечно, красоты оно ей не прибавит, но зато уверенности – пожалуй.

– Что-то я не слышала, чтобы он приглашал папу, – язвительно заметила Джоселин.

– В таком случае иди и промой уши, – отпарировала Кристал.

– Кристал! Джосс! – взмолилась Гонора.

– Папа не пойдет, – заключила Джоселин.

– Еще как пойдет. Гидеон сказал, чтобы он непременно был.

– Оказывается, ты большая кретинка, чем я думала. Или совсем слепая. Неужели ты не заметила, что он находит любой предлог, чтобы не ходить туда по субботам? Держу пари, что он не пойдет.

Кристал потуже затянула полотенце.

– Он пойдет, – решительно заявила она и ушла в ванную, с силой хлопнув дверью. Кристал любила свою семью и хотела счастья каждому из них.

– О, Джосс, – вздохнула Гонора, – почему тебе обязательно надо испортить всем настроение?

– Ты моешь эту чашку уже час, – сверкнула очками Джоселин в сторону сестры. Она ревновала Гонору к Кристал и всякий раз, когда Гонора защищала ее, обижалась.

– Так ты считаешь, что это Курт Айвари заставил Гидеона пригласить нас? – спросила Джоселин, проглотив обиду.

Гонора покраснела.

Джоселин чуть было не выиграла пари: Ленглей наотрез отказался идти с ними к Гидеону.

– У меня важная встреча с одним очень известным человеком. Он создает свое издательство и приглашает меня работать с ним. – Ленглей продолжал надеяться, что найдется богач, который выведет семейный корабль Силвандеров из бушующего океана в тихую гавань. Кристал старалась убедить отца, что он не может бросить своих дочерей на произвол судьбы, и даже пустила слезу. То, что не удалось Кристал, удалось Гоноре. Вспомнив вчерашний разговор с Куртом, она сказала отцу, что именно Гидеон дал ему работу и что его отказ пойти на обед может быть неправильно истолкован. Сославшись на то, что ему, возможно, удастся перенести встречу, Ленглей ушел из дома в четыре и вернулся после шести с виноватой улыбкой и сильным запахом мятных пастилок, которыми он пытался заглушить запах алкоголя.

Помимо семьи Силвандер на обеде присутствовал только Курт.

Миссис Вортби разлила по тарелкам овощной суп, щедро заправив его сметаной. Гидеон самолично нарезал большую баранью ногу, ловко орудуя ножом и вилкой. Он сам обошел всех присутствующих, предлагая выбрать любой понравившийся кусок. На гарнир подали отварной картофель в сметане, маринованный лук, свежий горошек с маслом. Меню завершали кофе и горячие золотистые бисквиты. Во время субботних приемов Джуан никогда не предлагал девушкам вина. Сегодня же он, не спрашивая их согласия, молча налил херес в бокал Кристал и, наклонив большую плетеную бутыль, собирался наполнить и бокал Гоноры. Запах вина вызвал у Гоноры тошноту, и она, прикрыв бокал рукой, покачала головой.

– Спасибо, я не хочу.

Курт в изумлении поднял брови.

Гонора старалась не смотреть на Курта, если только он сам не обращался к ней. К счастью, он был увлечен разговором с Гидеоном, горячо обсуждая с ним стоимость рафинировочного завода, на строительство которого они получили подряд. Было интересно наблюдать, как двое людей хорошо понимают друг друга. Гонора не могла поверить, что Курт, этот умный и сильный человек, вчера держал ее в объятиях и осыпал ее лицо поцелуями.

Обращаясь к Ленглею, Гидеон спросил:

– Вы знаете об этом заводе, Силвандер? Вы должны были печатать спецификацию.

– Что-то слышал, – невнятно пробормотал Ленглей. Язык его заплетался. Гонора украдкой посмотрела на отца. Его лицо вспотело, глаза покраснели. Он был уже навеселе, когда они пришли на обед, и за столом поглощал бургундское бокал за бокалом, добавив к нему «Шато-де-Кем», которое подавали на десерт, и успел достаточно хорошо набраться.

Гидеон видел это.

– Подавайте кофе, миссис Вортби, – приказал он.

Когда кофе был выпит, миссис Вортби и Джуан убрали со стола.

Гидеон откинулся в кресле. На лице его застыло многозначительное выражение. Откашлявшись, он произнес:

– Послушайте, девушки, я хочу, чтобы вы и ваш отец переехали жить ко мне. Я полюбил вас и надеюсь, что вы меня тоже.

Сестры дружно кивнули головами.

– Дом большой, наверху целых семь спален, так что всем хватит места.

Наступила тишина. Было слышно, как Курт колет грецкие орехи. Гонора в смущении посмотрела на него.

– Вы хотите, чтобы мы жили здесь? – спросила Кристал на классическом английском, забыв свою привычку подражать американцам.

– Этот дом будет вашим домом, – ответил Гидеон. – Более того, я позабочусь о вашей учебе, нарядах и прочих расходах.

Ленглей выскочил из-за стола. Жилы на его шее вздулись.

– Вы дали мне работу, Талботт, но я не позволю вам вмешиваться в мои дела. Я сам могу позаботиться о своих дочерях.

Гидеон с удивлением посмотрел на своего еле стоящего на ногах деверя. Уже немало смущенный своей просьбой, он смутился еще больше.

– Что на вас нашло? – спросил он.

Ленглей ударил кулаком по столу. Серебряная вазочка с орехами подскочила, и орехи полетели на пол.

– То, что вы были женаты на бедной Матильде, еще не дает вам права заботиться о моих дочерях!

– Вы бы лучше бросили пить, Силвандер, – угрюмо сказал Гидеон. – Вы уже стали настоящим алкоголиком.

– А что мне еще остается делать! Я ненавижу вас, американцев.

– Папа, – взмолилась Гонора, – пожалуйста, остановись.

Ленглей не обратил внимания на ее слова.

– Деньги, деньги! Вы только о них и думаете! Даже за обедом вы не можете не говорить о деньгах.

Гидеон гордо выпрямился в кресле, на его лбу выступил пот.

– Я не допущу, чтобы Кристал пошла по стопам сестры! Я не хочу, чтобы она стала официанткой!

Гонора готова была провалиться сквозь землю. Она с упреком посмотрела на Курта. В его глазах плясали бесенята. Так, значит, он все-таки решил сыграть роль рыцаря на белом коне! Руки Гоноры дрожали, и она спрятала их под салфетку. «Боже мой, – подумала она, – это убьет бедного папу».

– Официанткой? – опередила отца Джоселин, с испугом глядя на свою любимую сестру. – Гидеон, вы, наверное, ошибаетесь.

– Никогда еще не слышал такой чудовищной лжи! – Ленглей презрительно вытянул губы. – Гонора, скажи этому человеку, что ты работаешь в известной брокерской фирме.

– Я… папа… мне стыдно… но я это придумала специально для тебя.

– Дочь Силвандера – официантка? – Ленглей от удивления широко раскрыл рот.

Гонора не поднимала глаз, еле сдерживая слезы.

– Гонора работает в кафе «Строудс», – вмешался Курт, – это в деловой части города. Работа там очень тяжелая и не предназначена для такой девушки, как ваша дочь. Она сказала мне, что семья нуждается в деньгах. Вы же прекрасно понимаете, что ей нужно учиться.

– Она и будет, – рявкнул Ленглей.

– Когда? – спросил Курт.

– Этой осенью, – был ответ.

– Я американец, – продолжал Курт, – и вопрос денег для меня немаловажный. Они у вас есть, чтобы заплатить за учебу?

– Не суйте нос не в свои дела, Айвари!

– Вы напрасно лезете в бутылку, Силвандер, – заметил Гидеон. – Курт лишь старается помочь вашей дочери. Ей не стоит таким образом зарабатывать вам на жизнь.

– Ха… ха!

– Я желаю вашим дочерям только хорошего. Здесь, в Сан-Франциско, принято устраивать приемы по поводу первого выхода девушки в свет. Я уже договорился с миссис Экберг, которая помогала семье Имоджин. Она обещала помочь и мне.

– Я никогда не буду жить в этом проклятом доме!

При упоминании миссис Экберг глаза Кристал заблестели.

– Папа, – сказала она сладким голосом, – давай обсудим предложение Гидеона дома, в более спокойной обстановке.