Текст книги "Все и побыстрее"

Автор книги: Жаклин Брискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Глава 20

Кафе «Пиг-Визл», где работала Гонора, обслуживало посетителей с завтрака и до обеда, то есть до двух часов дня, когда, согласно закону Калифорнии, закрывались все кафе.

Рабочий день Гоноры длился пять часов с разбивкой на два периода: она являлась в кафе к семи часам утра, когда посетители приходили завтракать, и уходила в девять, затем возвращалась к одиннадцати тридцати – время ленча – и в половине третьего ее рабочий день заканчивался.

Во время перерыва Гонора приходила домой, ложилась на диван, поднимала повыше распухшие ноги и размышляла о том, что ждет ее впереди, стараясь не думать о плохом. Но тревожные мысли не покидали ее. Что будет с ребенком? Не повредит ли ему ее тяжелая работа? Сколько она еще выдержит? Где Курт, что с ним? А вдруг он попал в аварию? Гонора была рада, когда перерыв заканчивался, и она опять бежала на работу, где ей некогда было думать.

У Гоноры всегда был прекрасный цвет лица, но сейчас кожа потемнела и покрылась пятнами, которые она замазывала жидкой пудрой, боясь, что хозяин кафе догадается о ее беременности. Но больше всего ее беспокоили распухшие колени, которые так любил целовать Курт. Придя в очередной раз на прием к доктору Кепвеллу, она поделилась с ним своим беспокойством.

– Скажите, доктор, распухшие колени – участь все беременных женщин?

Не отрывая взгляда от регистрационной карточки, в которой он записывал результаты осмотра, доктор ответил:

– Беременность не украшает женщин. Сейчас главное, что ваш ребенок развивается нормально. Его сердце бьется сильно и ровно. – Вопрос Гоноры остался без ответа, и беспокойство не покидало ее.

Выходя из кабинета доктора Кепвелла, Гонора увидела рыжеволосую женщину на последнем месяце беременности. Она направлялась в дальний конец коридора, и Гонора вспомнила, что там находится предродовое отделение. Возможно, она сможет задать свой вопрос кому-нибудь из женщин или акушерок. Гонора последовала за рыжеволосой. В просторном кабинете, куда она вошла вслед за женщиной, было много беременных, и все на последнем месяце. Гонора в нерешительности остановилась на пороге. Что она скажет? Привет, я пациентка доктора Кепвелла, и меня беспокоят распухшие колени? У вас они тоже опухают?

Дежурная няня, которой рыжеволосая передала большой пакет с одеждой, вопросительно посмотрела на Гонору, но она так и не решилась задать свой вопрос. Гонора повернулась и направилась к выходу. «Мне нужно экономить каждый пенни, чтобы иметь деньги, когда придет время родов», – мелькнуло у нее в голове.

Как-то дождливым днем в середине апреля Гонора сидела за угловым столиком и ела дежурное блюдо – рагу из цыпленка с отварным картофелем, морковкой и горошком. Служащие кафе имели право на бесплатный обед. Кто-то дотронулся до ее плеча.

– Привет, незнакомка, – услышала она голос.

Гонора подняла голову и увидела Ви. Последний раз они виделись в августе. Тогда Ви сказала ей, что некто предложил ей переехать в Сан-Бернардино, и она надеется, что снова выйдет замуж. Несмотря на два развода, Ви была большой оптимисткой и еще надеялась устроить свою личную жизнь. Перед отъездом Гонора пыталась разыскать Ви, но Эл Строуд сказал, что она не оставила обратного адреса.

– Давненько мы не виделись, – усмехнулась Ви.

На глаза Гоноры навернулись слезы, и она вскочила, чтобы обнять свою старую подругу, но, вспомнив о животе, снова опустилась на стул. Ей не хотелось, чтобы Ви заметила ее беременность.

– Ви…

– С чего это ты плачешь? – спросила Ви, усаживаясь напротив Гоноры.

– Я так рада тебя видеть. Просто не верю своим глазам. Как ты оказалась здесь? А как же Сан-Бернардино?

– Там все провалилось, и я решила вернуться в родные пенаты. Я работаю здесь вечером. Два дня назад я заметила твое имя в платежной ведомости и сразу поняла, что это именно ты. Айвари, а тем более Гонора – имена, которые не часто встречаются. Я специально пришла, чтобы найти тебя.

– Теперь я миссис Курт Айвари, – Гонора показала на обручальное кольцо.

– Мои поздравления и все такое. Когда мы сможем с тобой поболтать?

– Прямо сейчас. Я живу недалеко отсюда, в районе Чероки.

На машине Ви они подъехали к дому. Гонора бегала по комнате, собирая разбросанные вещи.

– Не суетись, – остановила ее Ви. – Давай поговорим.

– Это мой муж, – Гонора протянула Ви фотографию Курта, которую он прислал ей в одном из первых писем.

Ви присвистнула: настоящий красавчик!

– Не узнаешь его?

Ви вгляделась в фотографию.

– Уж не тот ли это парень, который приходил в кафе незадолго до твоего увольнения?

– Ты считаешь, что он сильно изменился?

– Ничуть. Где он сейчас? На работе?

– Да, но в другой стране. В Лалархейне. Это недалеко от Саудовской Аравии. Строит там дорогу. Не помню, говорила ли я тебе, что он инженер-строитель?

– Припоминаю что-то в этом роде. – Ви играла концом ремня из искусственной кожи под крокодила. – И ваша связь зашла так далеко?

Гонора почувствовала, что бледнеет.

– На что ты намекаешь?

– Думаешь, что ты по-прежнему тонкая, звонкая и прозрачная, как Лаурен Бакалл? Я же вижу, что ты ждешь ребенка.

– Тебе не кажется, что я могла немного поправиться, выйдя замуж?

– Не морочь мне голову, ты ужасно выглядишь. Если бы я знала раньше, то помогла бы тебе с врачом.

– Мы с мужем хотим иметь ребенка, – холодно сказала Гонора.

Ви нахмурилась.

– И куда подевался этот «муж»?

– Мне что, показать свидетельство о браке?

– Не строй из себя важную персону, – в хриплом голосе Ви прорезались визгливые нотки. – Ты что, считаешь меня полной идиоткой? Если бы ты была замужем за этим парнем, то не бегала бы с подносом в руках. Я хорошо помню его. Жены таких парней живут в Беверли-Хиллс и купаются в роскоши!

Гонора заплакала.

– Послушай, живи ты хоть с Джо Сталиным, мне-то какое дело. Я сама прошла огонь, воду и медные трубы. – Ви опустилась рядом с Гонорой. – Иди ко мне. Поплачь на плече у мамочки.

Гонора уткнулась в плечо Ви, пахнувшее дешевыми духами, и зарыдала еще громче.

Когда она немного успокоилась, Ви спросила:

– Так что же все-таки случилось?

Всхлипывая, Гонора принялась рассказывать:

– Гидеон назвал меня падшей женщиной и обвинил Курта в том, что он совратил меня. Он вышвырнул Курта с работы, затем женился на моей сестре, которая годится ему в дочери. Я рассказывала тебе о ней – она красива, как кинозвезда.

Гонора рассказала Ви, как отдала отцу последние деньги, как посылала Курту телеграмму за телеграммой, о своих страхах, что с ним что-то случилось. Она подробно описала ей, как ехала до Сан-Франциско, чтобы встретиться с Гидеоном, и как он ее принял. Единственное, что она опустила в своем рассказе, – это встречу с Кристал.

Ви шумно высморкалась в бумажную салфетку.

– За тобой нужен глаз да глаз, – сказала она, – а твой дядя, или кто он тебе там, настоящий мудак. Извини за грубое слово.

– Он спас Курту жизнь и поначалу был добр ко мне, – попыталась защитить Гидеона Гонора, – просто он старорежимный и придерживается строгих правил.

– Не пытайся выгородить этого мудака, – прервала ее Ви, – неужели он не понимает, что твой муженек – настоящее сокровище для него?

– Так, значит, ты мне веришь? Веришь, что мы женаты?

– Девочка, даже ты, со всей своей образованностью, не смогла бы сочинить такую душераздирающую историю.

– Спасибо, Ви. – Гонора была счастлива.

Несколькими днями позже Гонора получила сразу четыре письма от Курта. Три из них были отправлены уже после того, как она послала телеграммы. Он не получил ни телеграмм, ни ее последнего письма, но, главное, он был жив. Гонора поцеловала написанное рукой Курта письмо. Переполненная радостью, Гонора кружилась по комнате. Надо позвонить Ви, правда, она спит до двенадцати после ночной смены, а сейчас только десять, но такая новость не может ждать. Гонора набрала номер: ХО-13890.

– Кто это? – спросила Ви сонным голосом.

– Это я, Гонора. Ви, я только что получила сразу четыре письма от Курта.

– Ради такой новости я прощаю тебе, что ты меня разбудила. Послушай, детка, мы должны отпраздновать это событие. Я заеду за тобой после работы.

Возможно, от возбуждения в крови у нее повысилось содержание адреналина, возможно, причина была в чем-то другом, но так или иначе, Гонора упала в обморок. Случилось это в самый разгар рабочего дня. Все закружилось у нее перед глазами, в голове зашумело, и она провалилась в темноту.

Гонора смутно помнила, что ее поднял повар, здоровенный сицилиец. Сознание зафиксировало его волосатую грудь и любопытные взгляды окружающих, затем она снова погрузилась в темноту.

Запах нашатыря проник в ноздри, и Гонора открыла глаза. Она лежала на узкой скамейке в служебном помещении. Перед ней стоял управляющий.

– Гонора?

– Еще пару минут, – прошептала Гонора, пытаясь подняться.

– Не шевелись.

– Сейчас я приступлю к работе…

– Тебя подменят. – Черные брови управляющего сошлись у переносицы.

– Как ты могла обмануть меня? – спросил он.

– Не понимаю, – ответила Гонора.

– Ты все отлично понимаешь.

Гонора закрыла глаза. Она была полностью деморализована.

– Ты же знаешь, у меня могут быть огромные неприятности, – продолжал управляющий, – закон запрещает брать на работу беременных женщин.

«Все, я уволена», – подумала Гонора, и цифры замелькали в ее тяжелой голове. Сейчас у нее на счете сто два доллара пятьдесят три цента. Из них она должна заплатить за квартиру пятьдесят долларов. Лишившись бесплатных обедов в кафе, она будет вынуждена тратить деньги на питание. Если Курт не вернется к родам, ей придется самой оплачивать больничные расходы, а это как минимум двадцать пять долларов в сутки да еще пять долларов за содержание ребенка. В больнице ей придется пробыть не меньше пяти дней. Итого – сто пятьдесят долларов. Где она достанет их? Что предпринять? Не может же она позволить ребенку Курта родиться в больнице для неимущих!

Глава 21

– Скажи мне, пожалуйста, что я должна чувствовать, – спрашивала Ви Гонору, – зная, что ты проехала тысячи миль, чтобы попросить сотню баксов у этого подонка Гидеона, и не хочешь одолжить их у меня? Зачем ты нос дерешь? Будь попроще.

– Это разные вещи, – вздохнула Гонора. Она лежала на диване, закутанная в халат Курта. Ви предлагала ей триста долларов, но она отказывалась.

– Ты знаешь меня. Я не отстану, пока не пойму причину. Объясни мне, пожалуйста.

– Гидеон – часть семьи.

– Ты называешь семьей типа, который выставил тебя вон? А кто же тогда я?

– Ты моя подруга, а у друзей денег не занимают.

– Ну ладно, хватит валять дурака, – Ви села рядом с Гонорой, – вопрос решен.

Гонора попыталась вернуться к прежнему режиму, но все усилия оказались тщетными. Сейчас она уже не могла, как прежде, ежедневно проходить по две мили – ноги ее распухли, холодный пот застилал глаза. Она вернулась к сбалансированному питанию – овощи, фрукты, продукты, содержащие протеин. Но и здесь ее постигла неудача: достаточно было двух ложек, чтобы ее начинало тошнить. Однако доктора Кепвелла тревожил ее избыточный вес.

– Вы только на восьмом месяце, а уже весите двадцать девять с лишним фунтов, – говорил он. – Вам нужно похудеть.

– Но я и так почти ничего не ем.

– Старайтесь есть поменьше и почаще.

Обручальное кольцо врезалось Гоноре в палец, и она сняла его. Ночью она почти не спала, боясь неосторожным движением повредить ребенку, но стоило ей днем открыть книгу, как она мгновенно засыпала.

– Ты как сонная муха, – говорила ей Ви.

– Просто я сплю за двоих.

Ви внимательно оглядела ее.

– Ты плохо выглядишь.

– Я пытаюсь похудеть, и в этом вся причина.

– Ну ладно, раз доктор считает, что все в порядке, не буду к тебе приставать.

Восемнадцатого апреля Гонора проснулась от сильного толчка в животе. Она поднялась с постели, и из нее хлынула вода.

Отошли воды, решила Гонора, вспомнив описание родов в брошюре, которую дал ей доктор. Но почему так рано? До конца срока еще целых шесть недель!

Когда воды остановились, Гонора помылась и быстро оделась. Стараясь сохранить спокойствие, она набрала номер доктора Кепвелла. Приятный женский голос ответил, что доктор еще не начал рабочий день, и посоветовал ей оставить свой номер телефона.

– Он вам сразу же перезвонит, – успокоила ее женщина.

Гонора собрала постельное белье и задвинула кровать в стенку, затем еще раз проверила содержимое сумки – новые зубная паста и щетка, одеколон, гигиенические салфетки, два теплых халата, купленных на распродаже, две пеленки, две безопасные булавки, распашонка легкая и распашонка теплая с вышитым на ней кроликом – подарок Ви. Все было заранее приготовлено и сложено в большую сумку.

Гонора села и стала ждать звонка доктора, беспокойно посматривая на часы. А что, если сейчас начнутся роды?

Гонора прождала час, затем позвонила сама.

– Это опять я, – сказала она девушке с приятным голосом, – миссис Айвари. Я звонила вам в три, но прошел уже час, а доктор Кепвелл не перезвонил мне. Не могли бы вы связаться с ним снова?

– Я говорила ему о вас, – ответила девушка.

– Пожалуйста, свяжитесь с ним снова, – попросила Гонора. – Скажите ему, что схватки повторяются каждые семь минут.

На другом конце провода долго молчали, затем девушка заговорила снова:

– Доктор Кепвелл сказал, чтобы вы ложились в постель и ждали утра. Он будет ждать вашего звонка утром или перезвонит вам сам.

Из брошюры Гонора знала, что первые схватки начинаются за шестнадцать – восемнадцать часов до родов – «отцы не должны впадать в панику при первых схватках», – но ей было страшно одной в пустой квартире. Чтобы отвлечь себя от тревожных мыслей, она вымыла ванную и кухню. За окном забрезжил рассвет, и схватки повторялись уже каждые пять минут. Боль становилась невыносимой. Лицо и тело покрывались холодным потом.

Гонора позвонила Ви.

– Мне кажется, что маленький Айвари вот-вот появится на свет.

– Не беспокойся, детка, я скоро приеду.

Ви примчалась буквально через десять минут. Из-под зеленого пальто выглядывали черные кружева ночной рубашки – Ви даже не стала одеваться.

– Твой доктор будет ждать нас в больнице?

– Я пыталась связаться с ним дважды. Мне передали, что он будет ждать моего звонка утром, когда придет на работу.

– Господи! Ну-ка дай мне номер его телефона!

Ви что-то громко кричала в трубку. Похоже, доктор Кепвелл уже появился в больнице. Гонора корчилась от боли, когда Ви бросила трубку.

– Ну и мудак этот твой доктор! Слава Богу, он выезжает к тебе. Нам лучше подождать его на улице.

Вскоре прибыла карета «скорой помощи», но без доктора Кепвелла. Миловидная сестра помогла ей сесть в машину.

– Все будет в порядке, – кричала Ви, показывая скрещенные в знак удачи пальцы.

Гонору побрили тупой бритвой, поставили клизму и отвезли в палату, где уже были две другие роженицы и их мужья. Чтобы не кричать, Гонора до крови искусала губы.

– Вам уже пора рожать, а вашего доктора все нет, – сказала ей сочувственно миловидная сестра.

Доктор Кепвелл появился, когда Гонора уже не могла сдерживать крики, и они были слышны даже на улице. Он сразу потребовал сделать ей анестезию. Последнее, что помнила Гонора, были большая операционная и сердитый мужской голос:

– Боже милостивый! Вы же погубите и ее, и ребенка! Если это случится, я вышвырну вас из больницы, вы, мерзкий ублюдок!

Когда Гонора пришла в себя, на улице светило солнце. Во рту пересохло, и было трудно глотать. Все тело болело, особенно живот, где должен был быть ребенок. Не зная, родила ли она, Гонора погладила живот – он был забинтован.

Дверь палаты была закрыта. Из коридора доносились звуки мягких шагов и взрывы женского смеха. Какой-то странный звук, похожий на писк котенка, и тихий звон колокольчика привлекли ее внимание. Гонора прислушалась. Да это же детский плач! – догадалась она.

С трудом дотянувшись до кнопки звонка, Гонора позвонила.

Дверь тотчас же открылась, и в палату вошла пожилая сестра.

– Наконец-то вы пришли в себя, миссис Айвари.

– Я хочу видеть ребенка, – прошептала Гонора пересохшими губами.

Сестра подошла к кровати и разгладила и без того туго натянутые простыни.

– Все дети находятся в специальном отделении, дорогая.

– Но почему мне нельзя его увидеть? – Гонора заплакала.

– Хорошо, хорошо, дорогая. Доктор сейчас делает обход. Я позову его.

Через минуту дверь открылась, и доктор быстрым шагом подошел к ее кровати. Стетоскоп, висевший у него на шее, подпрыгивал в такт его шагам. Это был молодой человек со спокойным, слегка флегматичным лицом, очень похожий на Линкольна.

– Я доктор Таупин, – представился он, заведующий отделением акушерства и гинекологии. Как вы себя чувствуете? Если у вас болит шов, мы дадим вам обезболивающее.

– Шов? Вы что, сделали мне кесарево сечение?

Доктор кивнул и, взяв стул, сел рядом с кроватью.

– Вы что-нибудь помните?

– Только то, что я очень кричала, – виновато ответила Гонора.

– Вам пришлось туго, – голос доктора был ровным, лицо непроницаемым.

– Я помню только яркий свет и свои крики.

Доктор снова кивнул.

– Ребенок лежал поперек живота, а не вниз головкой. Случай был трудным, поэтому позвали меня.

– Что с ребенком?

Доктор взял Гонору за руку.

– Я сделал все, что мог, но ребенок родился мертвым.

– Мертвым? Но его сердце билось, когда я лежала в родовой палате.

Доктор Таупин нахмурился.

– Как я вам уже сказал, роды были сложными. Мне очень жаль, очень. Вас поздно доставили. – Его голос звучал сердито.

Береза за окном грустно склонила ветви, отбрасывая длинные тени на стену соседнего дома.

– Миссис Айвари, – доктор погладил ей руку, – я понимаю, как трудно примириться с мыслью о потере ребенка, но вы должны благодарить Бога, что сами остались живы.

– Кто это был?

– Мальчик.

– У него что-то было не так?

– Ничего.

– Я хочу сказать, у него были какие-то отклонения?

– Нет. Он был нормальным.

– У меня была трудная работа. Я носила тяжелые подносы.

– Это не повредило ему. Вы ни в чем не виноваты, – голос доктора стал еще более сердитым.

– Он еще не сформировался?

– Нет, уже сформировался.

– Но доктор Кепвелл говорил, что мой срок…

– Он ошибся.

Гидеон оказался прав. Наказание за грех прелюбодеяния.

В коридоре раздавался плач младенцев – их разносили матерям: У Гоноры заныли груди, и она дотронулась до них. Пальцы ее стали мокрыми от молока.

Доктор проследил за движением ее руки.

– Миссис Айвари… можно я буду называть вас Гонора? – Она кивнула. – Гонора, вам лучше переехать на другой этаж.

Гонора молчала.

– Вам надо выплакаться, – продолжал доктор.

Выплакаться? Пелена спала с ее глаз, и она увидела горькую правду: во всем случившемся виновата только она одна. Она отдала себя в руки невежды, она скрыла от Курта свою беременность, она отдала отцу последние деньги, она унижалась перед Гидеоном – и вот наступила расплата: ее ребенок, сын Курта, мертв.

Гонору перевезли на другой этаж. Настало время посещений, и к ней пришла Ви. Она принесла свежие журналы и букет красных роз. Глаза Ви были красными от слез.

Гонора равнодушно поблагодарила Ви за подарки.

– Мне так жаль, детка, так жаль, – причитала Ви.

– Спасибо тебе за заботу, Ви.

Ви заплакала.

– Какое горе.

– Ты заплатила за квартиру?

– Не думай об этом, я все сделала.

– Спасибо, – повторила Гонора. Каждое слово давалось ей с трудом.

Ви убрала потную прядь со лба Гоноры.

– Успокойся, детка. Тебе лучше сейчас поспать.

Гонора кивнула и погрузилась в тяжелый сон.

Когда она проснулась, была ночь. По комнате метались длинные тени. Послышался шорох – она была не одна. Гонора в испуге вглядывалась в темноту.

– Дорогая? – Скрипнул стул. – Ты проснулась?

– Курт? – Гонора даже не удивилась, увидев его склоненное лицо.

Щека Курта прижалась к ее щеке. От него пахло одеколоном и зубной пастой.

– Ты видел Ви?

– Да, она оставила мне записку.

– Это был мальчик, – прошептала Гонора.

– Я знаю, любимая, знаю. Поговорим об этом позже.

– Мне нужно было сменить гинеколога.

– Дорогая, ты жила в чужом городе и чужой стране. Как ты могла знать, что он плохой, ведь тебе его рекомендовали.

– Я понимала, что он плохой специалист, но я заплатила ему сразу все деньги и не могла позволить себе найти другого.

– Ради Бога, Гонора, перестань винить себя. Достаточно и того, что я оставил тебя одну, не могу простить себе этого.

Гонора посмотрела на букет роз, принесенный Ви. Запах увядающих цветов смешивался с больничным запахом дезинфекции.

– Я знал, что ты слишком хороша для этого жестокого мира, – говорил Курт, – знал, что всякий может легко обидеть тебя, и я оставил тебя одну. Совсем одну, без друзей и родных. Как я мог это сделать? Как я мог уехать в эту далекую страну?

– Ты построил дорогу?

– Да. Неделю назад мы завершили строительство. – Курт нагнулся поближе. – Гонора, обещаю всегда быть рядом с тобой и никогда больше не оставлять одну. С сегодняшнего дня я буду следить, чтобы ни один волос не упал с твоей головы.

Курт тяжело опустился на стул и, закрыв лицо руками, зарыдал. Гонора вспомнила, как он плакал, рассказывая ей о своем детстве, но тогда это были тихие слезы.