Текст книги "Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ)"
Автор книги: Юлия Львофф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)
Глава 16. Туманное предсказание жреца Илшу
С тех пор, как в храме заговорили – с лёгкой руки первосвященника – о том, что Ану-син является незаконорождённой дочерью вельможи из Ура и что это даёт ей право стать надитум, жизнь девушки проходила в строго установленном порядке. Она вставала на рассвете, ходила к храмовому источнику в пальмовой роще за водой, совершала ритуальное омовение, а остальную часть дня до самого вечера проводила на занятиях с теми девушками, которые, как и она, готовились к обряду посвящения. Поскольку Ану-син уже умела писать и читать, неудивительно, что на уроках грамоты она была лучшей ученицей. С поразительной лёгкостью девушка осваивала искусство врачевания и заклинаний, соединявшее навыки ашипу и асу, усердно и с интересом для самой себя изучала религиозные ритуалы. Она достигла совершенства в пении и танцах – и в этом ей помог её природный талант. В гибкости, грациозности и пластике ей не было равных не только среди учениц, но и среди посвящённых жриц.
Немного сторонясь девушек, с которыми она занималась и готовилась принять сан надитум, Ану-син во всём стремилась превзойти их. Казалось, она старалась за короткий срок наверстать упущенное годами, оживить то, что было дано ей природой, но волею судьбы было сокрыто глубоко в её душе. Ану-син удивлялась самой себе – столько способностей, столько упорства было сокрыто в одном человеке. И хотя раздоры в святилище богини были недопустимы, Ану-син чувствовала неприязнь к себе со стороны некоторых девушек. Каждый раз, замечая на себе чей-то недоброжелательный или завистливый взгляд, она утешалась мыслью, что призвана быть выше всех и не должна затмевать ясность ума мелкими обидами.
Срок обучения в храмовой школе продолжался – так прошло два года. За всё это время, с того дня, как Ану-син стала жить при храме, ничто не напоминало ей о побеге из родных мест, никто не потревожил её покой. Постепенно стирались из памяти знакомые с детства лица, замирали в прошлом знакомые голоса, забывались имена. Лишь иногда, прогуливаясь в роще после занятий, Ану-син вспоминала Баштум, её печальное лицо, натруженные ласковые руки и тяжело вздыхала. Но хотя прошлое, которое затмила новая и столь не похожая на предыдущую жизнь, осталось позади, с ним, к великому сожалению Ану-син, не ушла из сердца боль разлуки с любимым. Надежды обрести счастье не оправдались, мечта не стала явью, первая любовь вместо радости принесла тоску – с этим Ану-син никак не могла примириться. Пусть и появилась в её новой жизни иная, по словам эна Илшу, наивысшая цель.
Правда, в чём именно заключался особенный жребий, предназначенный для неё самими богами, Ану-син не понимала. Когда-то она слышала туманные речи об этом от Жрицы народа маршекасу, теперь же на это неоднократно намекал служитель Иштар. Ану-син нравилось слушать старого жреца, который помогал будущим надитум постичь глубокие тайны мироздания, и со всем пылом своего сердца она стремилась проникнуться его мудростью. Когда на занятиях эн Илшу произносил свои речи, лицо девушки становилось неподвижным, взгляд – пытливым, и вся она замирала и словно обращалась в созерцание и слух.
– До того, как появились боги, – рассказывал верховный жрец, – был хаос, первородная пучина – недра чудовища Тиамат. Не было деревьев, не был виден тростник, и изначальный Апсу, и Мумму, и родившая всех Тиамат вместе свои воды мешали. И тогда посреди небес были созданы боги. Бэлу-Мардуку, самому могущественному среди всех, основали они величественное святилище и отдали ему власть над всем миром. «Погибель и рождение – повели, да свершится!» – так сказали отцы его, боги, и дали ему непобедимое оружие для сокрушения врагов. Владыка наполнил своё тело пылающим огнём; он создал бурю, ураган, злой ветер, Четвероветер, Семероветер, Вихревой ветер, Бесподобный ветер, и выпустил он ветры, которые создал, чтобы смутить Тиамат. Он поднял Потоп, своё великое оружие, и встал на колесницу. Сошлись в бою Тиамат и могущественный Мардук. Одолев Тиамат, владыка наступил на ноги чудовища и, разделив его тело, он мудрое создал. Точно раковину, он разделил тело Тиамат на две половинки, одна из которых образовала землю, а другая – небеса. Владыка измерил строение океана и Э-шарру, чертог, подобный океану, он воздвиг. В этом чертоге, воздвигнутом на небе, он поселил Ану, Энлиля и Эа обитать в своих владениях. Он поместил светила, подобные богам, в созвездии Зодиака. Солнце – Шамаш, Луна – Син, Венера – Иштар… Год он отметил, разбил его на части, двенадцати месяцам он установил по три звезды. Зенит поместил, луну светить заставил, доверил ей ночь, чтобы день узнавать. В звёздном пространстве распростёрся Син, страны наполнил свет Шамаша, священным браком сочетался могучий Мардук с блистающей Иштар… И повелел Мардук прорасти травам на лугах, и насадил он леса по склонам гор и тростники в болотах и лагунах. И населил Мардук горы и долины разными зверями, а праотец Ану пустил с неба пернатых, и они стали вить гнёзда в ветвях деревьев и расселинах скал; премудрый же Эа направил по морским волнам и рекам многочисленных рыб. Земля оживилась и наполнилась радостным шумом, но Мардуку этого показалось мало. Он задумал великое дело: захотел он создать существа, напоминающие богов своим обликом и своим разумом. Он зарезал свирепого Кингу, супруга поверженной Тиамат, смешал его кровь с глиной и вылепил первых людей. Во всём они подобны богам, но слабее их, и время их жизни ограничено. Состарившись, они должны спускаться в Страну без возврата, в мрачный подземный мир, оставляя на земле детей и внуков для служения бессмертным богам…
Эн Илшу не только толковал своим ученицам содержание священных летописей о сотворении мира и происхождении богов, немало внимания он уделял также науке о гадании. Он говорил о том, что жрецы бару – прорицатели умеют предсказывать будущее, гадая по внутренностям животных, наблюдая, как дым поднимается из курильницы или сколько капель масла растворяется на поверхности воды в чаше, или же глядя на небо.
– Всё, что происходит на земле, – говорил жрец, – происходит и на небе. Страны, реки, города – всё это существовало первоначально на небе, а на земле было только их несовершенное отображение. Первобытные образцы всех земных предметов и судьбы всех стран, городов и людей с незапамятных времён существуют в звёздах и созвездиях. Звёзды влияют на всё земное, земные действия лишь наследуют движение звёзд.
– Значит, по движению звёзд можно узнать судьбу всего на свете? – удивилась Ану-син, которая, как обычно, сидела впереди, и делала какие-то заметки на влажной глине таблички.
– Не только узнать, но и предвидеть! – живо отозвался на её вопрос эн Илшу. – Небосвод – это колоссальная книга, клинья которой – звёзды, умение же читать в этой книге – высшая наука. Жрецы, которые умеют предвещать судьбы по звёздам, находят почёт в домах вельмож и в царском дворце. Такие предсказатели порою становятся самыми близкими друзьями царя. Ведь правители не принимают важных решений, не посоветовавшись первым делом со своими предсказателями судьбы.
– Приходилось ли тебе, абу, бывать в Баб-или, Городе Городов, и видел ли ты царя? – вырвалось у любопытной Ану-син.
Эн Илшу сначала как будто помедлил, задумавшись на мгновение, а потом отрицательно покачал головой – его ответ разочаровал девушку. Но жрец заговорил снова, и Ану-син, внимая его речам, узнала, что земля имеет форму плиты и плавает в мировом океане, а по краям находятся две горы: из-за восточной горы солнце всходит, а за западную заходит. На верхнем слое живут люди, в среднем расположено царство бога Эа, в нижнем – царство мёртвых Иркалла, с дворцом, окружённым семью стенами, в котором правит богиня Эрешкигаль, родная сестра владычицы Иштар.
Слушая рассказ жреца, Ану-син представляла небо как пустой полукруг из камня, который стоял на земле. Небо, по словам эна Илшу, имело три этажа, в которых жили боги; жители земли видели только самый нижний этаж со звёздами и окнами, сквозь которые падал дождь.
– А мне всегда казалось, что небо похоже на прозрачную водную гладь, а не на твёрдый камень, – решилась высказать своё мнение Ану-син, хотя и понимала, что этим ставит под сомнение слова мудрого жреца. – И что дождь падает не сквозь прорубленные в камне окна, но оттого, что тяжёлые тучи, словно наполненные водой бурдюки, сталкиваются друг с другом и вызывают молнию, которая перерезает их, точно остриё клинка. И вот из этих прорех выливается вода, которая долетает до земли в виде тонких дождевых струй. Чем больше разбухли тучи, тем сильнее дождь.
Слабая, едва заметная улыбка коснулась бледных губ жреца. Он снова помолчал, обдумывая что-то, а потом сказал:
– Я дам тебе книги из храмового архива, чтобы ты, читая их, сама находила ответы на свои вопросы. В твоей голове не должно быть места сомнениям и догадкам. Но для того, чтобы разглядеть истину под покровом ложных учений, одного желания недостаточно. Вооружись полезными знаниями, выработай силу воли, укрепи свой дух, наберись терпения – в этом залог успеха.
Занятие подошло к концу, но Ану-син задержалась, терпеливо дожидаясь, когда другие ученицы покинут комнату. И только оставшись с эном Илшу наедине, она задала вопрос, родившийся из её наблюдений:
– Скажи, абу, отчего ты уделяешь мне столько внимания? Разве нуждается жрица, пусть и посвящённая в высший сан, в столь высоких познаниях?
Перед тем как ответить, жрец выпрямил спину и с достоинством, присущим его сану, скрестил руки на украшенной золотым кольцом-печатью груди.
– Многие люди не подозревают о том, что избраны богами, – неторопливо заговорил он, устремив свой проницательный взор на девушку, – и у некоторых из них в этом страшном неведении может пройти вся жизнь. А потом, когда наступает отмеченный богами звёздный час, такой человек теряется, его охватывает смятение, нерешительность и даже страх, ибо он не подготовился к тому, чтобы принять свой великий жребий. Иным же людям, если они наблюдательны, любознательны, старательны, боги дают подсказку. И эту подсказку можно найти, как ты, верно, уже догадалась, в книге звёзд и небесных предзнаменований. Я говорил, эта наука сложна, но чрезвычайно важна. Мы, дети древнего Аккада, горды тем, что никакой иной народ не владеет этим тонким искусством прорицания по звёздам. Только здесь, на нашей земле, в долине двух великих рек, построены храмы в виде башен, с вершин которых одарённые жрецы наблюдают движение планет…
На гладкое чело девушки набежало хмурое облачко, и она, не сумев сдержать своё нетерпение, прервала жреца резким взмахом руки.
– Прости, абу, но мне кажется, ты ушёл от прямого ответа на мой вопрос, – напомнила она ему.
Тот бросил на неё быстрый и острый, как молния, взор.
– Законы вселенной неизменны! То, что судили предвечные боги, скоро исполнится! И я, верховный служитель Владычицы Иштар, по высшему велению богов-покровителей Аккада, призван принять в этом живейшее участие.
– В чём? – ещё сильнее нахмурилась Ану-син. – В предсказании, которое как-то связано со мной?
Эн Илшу печально покачал головой, порицая её за резкость, и произнёс самым вкрадчивым тоном, как бы заканчивая беседу:
– Терпение, дитя моё, терпение! Мне пока точно неведомо, каким образом ты свершишь то, что предначертали боги. Всё, что мне дано знать, требует от меня лишь указать тебе верный путь. Но довольно об этом! Однажды, по велению свыше, я объявлю о замечательном событии, которое изменит твою жизнь и повлияет на судьбы многих людей и даже народов. Полагаю, ты получила ответ, пусть пока неполный, на вопрос о своём особом положении среди учениц?
Не дожидаясь, когда настойчивая девушка, осмыслив услышанное, задаст ему новый вопрос, жрец красноречивым жестом велел ей уйти.
Откинув лоскутную занавесь, Ану-син открыла дверь. Её взгляд упал на знак Иштар на косяке двери, но впервые это не вызвало отклика в её душе; её настораживали и пугали смутные речи служителя богини.
Глава 17. Искусство любви
Однажды вместо эна Илшу и других жриц, проводивших уроки танца, игры на лире, арфе и бубне, врачевания и гадания, на занятия к девушкам пришла незнакомая женщина. Статная, с прямой спиной и тонкой талией, с лицом увядшим, но сохранившим следы былой красоты. Пёстрая полосатая юбка, обтягивавшая её крутые бёдра, спускалась до щиколоток, где звенели ножные браслеты. Множество браслетов, широких и узких, гладких или инкрустированных камнями, украшали её голые запястья. Распущенные волосы цвета воронова крыла были подобраны в пурпуровую сетку; некое подобие жилета, поддерживавшего высокую грудь, плетением золотистых нитей также напоминало сетку. Её сандалии с загнутыми носками, расшитые пёстрыми цветочными узорами, вызывали восхищение.
Хотя незнакомка была одета роскошнее жены какого-нибудь вельможи, всё же она назвалась жрицей – жрицей Сидури и, обведя притихших учениц внимательным взглядом, сказала:
– С этого дня я буду давать вам уроки, посвящённые искусству любви. Знания, которыми я поделюсь с вами, не должны оскорблять вас, дочерей строгих и благочестивых родителей. Тот, кто решил посвятить себя служению светлой Иштар, должен помнить, что богиня, которая является нам во многих обликах, прежде всего – богиня, покровительствующая любви. Любовь есть не только слияние тел, но также слияние душ, любовь есть дыхание жизни. Жрицы Иштар призваны служить любви, следовательно, они призваны служить самой жизни.
Сидури умолкла на миг, а, когда заговорила вновь, глаза её, выделенные с помощью зелёных теней и чёрной гухлу, возбуждённо заблестели.
– Акт любви, милые мои, акт любви – вот что порождает всё сущее на земле! Любой демиург, бог-творец, словно бык во время гона, вонзает свой половой орган в землю для того, чтобы её оплодотворить. В первоначальном мире божественная пара, Энки и Нинки, Земля-Отец и Земля-Мать, породила Энлиля. Божественный Энлиль совокупляется с Горой, не слезая с неё ни днём ни ночью, давая тем самым рождение порам года. Другой бог, Эа, превращает лагуну в цветущий край, погружая свой пенис в Землю и пробивая оросительные каналы, вода в которых уподобляется его семенной жидкости. Плод акта любви между Эа и Землёй – растения; но Эа на этом не останавливается: он оплодотворяет и всех своих дочерей. Таинство «священного брака», когда правитель страны, олицетворяющий бога-отца Мардука, сочетается с «божьей невестой», также есть не что иное, как акт любви. Акт любви, который обеспечивает благоволение богов, плодородие земле, процветание семьям, приплод животным.
Жрица сделала паузу, и на миг её лицо сделалось неподвижным – она казалась погружённой в некое видение.
– Богиня Иштар не только рождает любовь в людях и управляет ею. Она сама – любовь, – снова заговорила Сидури, воздев руки с внушительным и вдохновенным видом. – Служение жриц богини ей и любви, которую она олицетворяет, должно погружать людей в первозданную природу, в великое слияние первобытных мощных чувств, вихрями кружащихся в лоне Великой Матери. Вы – наиболее прекрасные и одарённые девы – созданы Иштар для этих целей.
Жрица Сидури снова окинула девушек внимательным взором своих тёмных блестящих глаз.
– Быть женщиной во времена, когда её положение в семье и в стране в целом не только незначительно, но порою унизительно, нелегко. Власть мужа над женой велика, в его праве подвергать жену телесным, часто калечащим её наказаниям и даже смерти. Когда-то, волею судьбы попав в соседнюю с нашей страной Ассирию, я была поражена неимоверной жестокостью местных законов по отношению к женщине. Ассирийский закон запрещает свободным женщинам выходить на улицу без покрывала; той, которая осмелится пренебречь этим законом, грозит суровое наказание. Если женщину обвинили в том, что она подняла руку на мужчину, её должны публично избить палками. Если мужчина застанет свою жену с другим мужчиной, он может убить их обоих, вины его в том не будет. Что бы ни делал мужчина: драл жену за волосы, протыкал ей уши, увечил – перед законом он не виновен. Женщина бесправна так же, как и рабы в доме её мужа…
Голос жрицы постепенно обретал гневное звучание. Она перевела дыхание, затем лицо её просветлело, а в голосе появились торжественные нотки.
– Но так, милые мои, было не всегда! В далёкие времена, когда не было ещё городов, когда люди ещё не умели выращивать хлеб, шить одежды из льна и высекать клинья знаний на камне, женщина – хранительница очага имела безграничную власть над мужчиной. Её слово было решающим, влияние на жизнь соплеменников – неоспоримым. Все члены рода безропотно подчинялись ей. У женщины было право жить обособленно от мужчины; кровнородственные отношения определялись по линии матери, но не отца, как это принято ныне. Мужчина поклонялся женщине…
– Отчего же всё изменилось? – не выдержала Ану-син.
Жрица воззрилась на девушку. В её взгляде читалось понимание, смешанное с непроходящей грустью и тоской по утраченному.
– Закат женской власти был предопределён самой природой женщины, её естеством. Женщина сама отказалась от своего почётного положения, отказалась ради материнства, ради семьи, ради любви, ради заботы о тех, кто ей дорог… Поистине, только женщина, готовая на самопожертвование и самоотречение во имя того, что означало для неё смысл жизни, могла совершить столь безрассудный и вместе с тем столь прекрасный поступок!
– И мужчина незамедлительно воспользовался этим! – воскликнула Ану-син. Глаза её сверкали, щёки окрасились густым румянцем. – Мужчина закабалил женщину, превратил её в рабу своих желаний, лишил её власти даже над собственными детьми!
Сидури повелительным жестом остановила Ану-син. Девушки подумали, что вот сейчас дерзкой выскочке достанется от жрицы, однако, к их удивлению, на губах Сидури играла улыбка.
– Да, мужчина отобрал у женщины власть, лишил её свободы и многих прав, – проговорила жрица, обводя своих учениц мудрым и немного лукавым взглядом. – Но смирилась ли она?
Сидури оставила свой вопрос без ответа. Прощаясь с девушками, она задержала свой взгляд на задумчивой Ану-син и загадочно улыбнулась чему-то.
– Между плотью и душой смертных созданий идёт вечная изнурительная борьба, – этими словами начала свой урок жрица Сидури на следующий день. – И борьба эта особенно жестока там, где низкая душа вселилась в прекрасное тело, либо там, где гордая высокая душа стыдится неказистой плоти. Вы же, юные, прекрасные и телом и душой, не должны растерять того, что дали вам природа и наставники – и тогда борьба между плотью и душой не причинит вам ощутимых страданий.
После этого Сидури напомнила своим ученицам о том, что день посвящения в жреческий сан уже близок и что только те из них будут достойны этой чести, кто сумел отличиться во время обучения и достиг совершенства. Чтобы стать высшей жрицей, нужно иметь знатное происхождение, либо родиться в стенах храма, либо суметь добиться столь почётного назначения усердием и целомудрием, – так говорила Сидури. И ещё, прибавила она, желающие получить высший жреческий сан должны быть не только безупречной, без изъяна внешности, но и честны, неподкупны и чисты в культовом плане. Магим-гуши – «чистыми» – именно так и называли посредников между богами и людьми.
– Но для жриц Иштар главная и общая забота – это искусство обольщения. Жесты, позы, взоры, полные огня или неги, должны действовать на мужчин безотказно, – поучала Сидури. – Это как игра: восхитительная и волнующая, её цель – очаровать, влюбить, покорить. Помните, милые мои, искусство жриц Иштар выше всего, чем может обладать простая смертная женщина. Это искусство особенное, вдохновлённое богиней и укреплённое её могучей силой.
Сидури умолкла и, сделав несколько шагов по комнате, где ученицы в полной тишине внимали её речам, вдруг резко вскинула голову. Её облик преобразился: глаза сияли ярче звёзд, щёки зарделись, как у невинной девушки, губы приоткрылись в обаятельной улыбке.
– Знаете ли вы, каким чудом наделил женщину Бэл-Мардук, когда творил мироздание и из глины и крови Кингу создавал первого человека? Всё, что имеет мужчина и всё, на что способен, он приносит в жертву этому чуду; всё, что он творит, творит для этого чуда, хрупкого, переменчивого и безбрежного. Любовь женщины – вот чудо, достойное поклонения, чудо, освобождающее мир от плена скуки и бесцельности. Любовь женщины возносит низких на немыслимые высоты и низвергает великих в грязь. Любовь нередко губит, подчас преображает; ей либо подчиняются, либо борются с ней, но победить её почти никому не удавалось… Умейте быть покорными, управляя. Умейте быть слабыми, проявляя силу; умейте ласками добиваться от мужчины повиновения. Пусть тело будет отдано на потеху мужчинам, но душа должна оставаться чистой и возвышенной. В этом – торжество и сила женского духа! В притче «О смысле жизни», которая была рождена мудрецами в прадавние времена, есть три разных мнения о женщине. Первое гласит: «Человек, который любит женщину, забывает горе и скорбь»; второе утверждает: «Женщина – ловушка для охотника, глубокая яма и ров»; третье предупреждает: «Женщина – это острый железный кинжал, который перерезает горло человеку». Каждая из вас может выбрать любое из этих мнений, сделав его своим правилом. Наиболее мудрая сумеет оставаться желанной для мужчин, при этом подчинив их своей власти, если будет следовать всем трём правилам.
Занятия со жрицей, которая приезжала в святилище Иштар, Дарующей воду, неизвестно откуда, продолжались почти полгода. За это время девушки обучились искусству обольщения в танце, песнях, позах и беседах: в будущем им предстояло стать приманкой для богатых и влиятельных паломников, которые за возможность провести время с приглянувшейся им надитум были готовы покровительствовать храму. Сидури обучила своих подопечных способам поцелуев и ласк руками, волосами, пальцами ног и теми частями тела, которые более всего привлекали мужчин. Наравне с мастерством любовных ласк девушки постигали секреты массажа и интимной гимнастики. Но кем была на самом деле жрица по имени Сидури и какому культу служила, для учениц храмовой школы так и осталось тайной.
– Каждая из вас нашла себя уже в тот самый миг, когда переступила порог этого храма. В служении Владычице Иштар – счастье и судьба каждой из вас, прекрасные девы. Великой богине угоден пламень чувственной ярости, страстного исступления – так будьте же готовы к тому, для чего предназначены.
Сидури посмотрела на благодаривших её за обучение и напутственную речь девушек. И снова её взгляд остановился на сидевшей впереди всех Ану-син. Внешне девушка ничем не отличалась от остальных: на ней было такое же льняное платье простого покроя, такие же сандалии, что и на других ученицах. И всё-таки даже скромное облачение не могло умалить необыкновенную красоту девушки. Внимательная и опытная Сидури отметила не только великолепие черт лица Ану-син: было что-то особенное в её облике, что-то дерзкое во взгляде её глаз с игриво загнутыми кверху дугами чёрных шёлковых бровей, что-то величественное в её осанке и что-то надменное в повороте головы. Сидури как будто что-то внезапно вспомнилось… но что именно – она не могла сказать. И ей вдруг захотелось как можно больше узнать об этой удивительной девушке, захотелось поговорить о ней с тем, кто взял на себя ответственность за её судьбу.
