Текст книги "И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ)"

Автор книги: Юлия Коханова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Блядь. У Деллы мягче было.

– Это как с вождением. Индивидуальный почерк, – объяснил аврор. – Чего вытаращился? У меня родители не-маги, я машину с четырнадцати лет вожу. Тебя провести к регистратуре, или сам справишься?

– Справлюсь. Иди… расследуй, – мотнул головой Льюис и осторожно, по стеночке поднялся. Пол еще качался, как лодка на волнах, но девятибалльный шторм сменился легким бризом, а чрез несколько шагов – полным штилем.

Под резкий, как выстрел, хлопок аппарации Льюис направился на поиски регистратуры.

– Как это – нельзя?!

Возмущенный вопль Льюиса заметался по громадному холлу, отпрыгивая от стен, как мячик.

– Мистер Уилсон, доступ в палату разрешен только членам семьи, – виновато улыбнулась темнокожая медсестра.

– А я кто? Мы живем вместе!

– Значит, вы друг.

– При чем здесь дружба? Мы же… Мы же… – Льюис запнулся, подыскивая правильные слова. Любовники? Сожители? Партнеры?

– Вот. Вы сами все понимаете. Извините, мы не можем вас пропустить. Но я расскажу все, что знаю, – перегнулась к нему через стойку девушка. Глаза у нее были огромные, влажные и темные, как черный бархат. – Операция прошла успешно, мисс Ругер отлично себя чувствует. Сейчас она в стазисе, так что заходить в палату смысла нет. Вы даже дотронуться до нее не сможете. А если все равно придется через силовое поле смотреть – так почему бы не посмотреть через стекло? Я проведу вас, если пообещаете не делать глупостей.

Льюис кивнул, и медсестра выскользнула из-за стойки. Они поднялись по знакомой широкой лестнице, прошли коридором, пропитанным запахом горьких трав. Перед дверью с номером сорок два девушка остановилась.

– Вот.

Движением палочки она раздвинула задернутые со стороны палаты шторы. Льюис уперся ладонями в окно, оставляя на нем грязные следы. Отсюда лежащая на кровати Делла казалась маленькой и чудовищно одинокой. Льюис прижался лбом к холодному стеклу, хотя бы так сокращая между ними расстояние.

– Прошлый раз меня пускали внутрь.

– Прошлый раз, наверное, не было прямого запрета от родственников. А сейчас к мисс Ругер заходила мать. Она столкнулась в палате с Петером, и они немного… поговорили. После этого миссис Ругер запретила посещения для всех, кроме членов семьи.

Вот же сука Манкель. И тут нагадил, – с бессильной злостью подумал Льюис. – Не мог свое мнение в задницу засунуть и вежливо помолчать?

Гандон. Здоровенный белобрысый гандон.

– Мне действительно очень жаль, – сочувственно вздохнула медсестра. – Мисс Ругер пробует в стазисе пять дней. Как только она проснется, я сообщу вам через зеркало.

– Я не маг.

– О. Тогда по телефону. Телефон же у вас есть? Оставьте мне номер, и я позвоню! – обрадовалась девушка и тут же смутилась. – Извините. Мне редко приходится звонить по телефону, но это ужасно забавно. То есть… Извините. Я неудачно выразилась.

– Ничего. Телефоны действительно забавные, – привычно согласился Льюис. За сегодняшний день он нехуево наловчился соглашаться со всякой фигней. – Позвоните мне, я буду очень благодарен.

Под соболезнующим взглядом медсестры он отлип от стекла и медленно побрел прочь. Усталые мышцы при каждом движении ныли, болело ушибленное плечо, а промокшие джинсы липли к ногам, холодные и мерзкие.

Глава 48

Льюис думал, что будет ненавидеть работу – но на самом деле там было легче. Он писал рапорты, докладывал всем, кто требовал доложить, и снова писал рапорты. Это отвлекало. А дома отвлекаться было не на что. Он бродил по пустым комнатам, нарезал круги, как зек на прогулке, и думал. Думал. Думал.

Надо было считать патроны. Если бы Льюис не остался с пустой обоймой, Делле не пришлось бы отвлекать Твардзика.

Надо было ударить его. Просто, блядь, ударить, хоть стулом швырнуть. Твардзик же не призрак, он бы отреагировал и отвлекся от Деллы. Не швырнул бы ее в тот угол.

Надо было сразу подумать про электричество. Вместе с Деллой они бы сходу поджарили этого ублюдка.

Надо было…

Надо было…

Надо…

Второй раз Льюис оказался с Деллой в серьезной заварухе – и второй раз в госпитале лежит именно Делла. Кажется, кое-кто нихуя не справляется со своей работой. Кажется, этот кое-кто – Льюис.

Мелочь смотрела на него немигающим осуждающим взглядом.

Льюис пытался смотреть кино и не мог сосредоточиться на фильме. Открывал книги и бесконечно, по кругу перечитывал один и тот же абзац, мгновенно забывая, о чем, собственно, речь.

Бальзамы и настойки, прописанные Бабингтон, не помогали. А может, помогали. Может, без них Льюис закипятил бы воду и сунул в кастрюлю голову.

Темная вязкая муть расползалась по сознанию, как нефтяное пятно. Льюис отвык от нее, задвинул на чердак и запер дверь. Но сейчас чердак, сука, начал подтекать.

Чтобы отвлечься, Льюис затеял грандиозную уборку. За несколько дней он починил все, что было сломано, и отпидарасил квартиру дочиста. Вымыл окна, натер до блеска пол и надраил сантехнику. На горизонтальных поверхностях не осталось ни пылинки, посуда сверкала, а вещи заняли положенные им места. Кроме тех, которые оставила Делла. Их Льюис убрать не смог. Одна мысль о том, чтобы переложить в шкаф забытую на стуле футболку, взывала дремучий первобытный ужас. Льюис попробовал себя заставить. Попробовал игнорировать панические вопли, раскалывающие голову пополам. Он взял чашу из-под кофе, которую Делла оставила на подоконнике, и понес к мойке. И понял, что теперь Делла умрет. Осознание было четким и всеобъемлющим, оно открылось перед Льюисом, как перед Моисеем – божий замысел. Вещи, которые оставила Делла, это метки. Вехи, которые привязывают ее к жизни. Если их убрать, все закончится.

Деревянным шагами Льюис вернулся в гостиную и поставил чашку на подоконник, ровно в то место, где она находилась раньше. И развернул ручкой в нужную сторону.

К пятому дню в кружке появилась плесень. По форме она напоминала штат Техас. Осознав это, Льюис фыркнул, обернулся, чтобы поделиться открытием с Деллой, и замер с приоткрытым, как у дебила ртом. В этот момент зазвонил телефон. Льюис спикировал на него сасаном и отбросил крышку. На экране высвечивался незнакомый номер. Не мобильный, городской.

– Да? – выдохнул Льюис в трубку. – Говорите, я слушаю!

– Это Орланда. Медсестра из госпиталя Джона Ди. Вы помните?

– Да, конечно помню.

– Я обещала вам позвонить, когда мисс Ругер очнется. Вот, звоню, – в голосе у девушки слышалась улыбка.

– Спасибо! Это самый охуи… замечательный звонок из всех, которые я получал!

– Рада это слышать. Приезжайте – мисс Ругер вас ждет.

На переростке Льюис проскочил на мигающий зеленый, перед развязкой подрезал обвешанный кенгурятниками джип, а на мосту выперся на слепой обгон, чуть не въебавшись во встречную фуру. Влетев на стоянку перед госпиталем, Льюис выжал тормоз, и старенький додж пошел юзом, оставляя на асфальте жирный черный след.

Льюис промчался мимо охранника, на бегу тыкнув ему раскрытую корочку, коротко махнул медсестре за стойкой регистрации и взлетел по лестнице. Перед дверью номер сорок два он притормозил и пригладил волосы пятерней.

– Привет, – заглянул он в палату. – Как ты?

– Ненавижу эту херню, – врезала кулаком по силовому полю Делла. – Тебя это так радует?

– Меня сейчас все радует, – Льюис лыбился, как обкуренный, и никак не мог заставить себя перестать. – Знаешь, я за эти пять дней чуть не ебнулся.

Делла подняла с той стороны купола ладонь, и Льюис прижал к ней растопыренную пятерню.

– Медсестра мне рассказала. Пришла моя замечательная мама и всех изгнала к херам собачьим.

– Ага. Посещения запрещены всем, кроме родственников. Пиздец. Мне с М-4 в следующий раз в госпиталь заваливать, или есть какой-нибудь законный способ такой запрет обойти?

– Конечно, есть, – удивленно вскинула брови Делла. – Женись на мне.

– О, – растерялся Льюис. Поразительная в своей очевидности мысль обрушилась на него, как бигборд на бродячую собаку. Женитьба автоматически превращает людей в родственников. Какого хрена он сразу не подумал?

Может, потому, что ему всего двадцать пять. И денег нет. А ПТСР есть. К тому же он по запарке человека зарезал. И с Деллой знаком всего три месяца. А встречаются они – если это можно назвать встречами – один месяц. Льюис даже про Пенсаколлу ничего не узнал.

Женитьба – это продуманное, взвешенное решение, одно из самых серьезных за всю чеолвеческую жизнь. В брак вступают зрелые люди, имеющие четкие планы и ясные перспективы.

Да ебись оно все конем.

– Делла, дорогая, – торжественно провозгласил Льюис, опускаясь на одно колено. – Выходи за меня замуж.

И положил на силовое поле согнутое из скрепки кривое колечко.

Конец