Текст книги "И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ)"
Автор книги: Юлия Коханова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Глава 30
Льюис появился к обеду. Он вошел в палату, суровый, как командор, поставил на стул пакет и начал доставать оттуда футболки – быстро, одну за другой. Снеговик, пожирающий лыжника. Девушка в балетной пачке, танцующая между матерными надписями. Ктулху на папском белом автомобильчике, воздевший руки в благословляющем жесте. Венцом коллекции стала нежно-лазоревая майк со сценой апокалипсиса: гигантская брокколи шагала по городу, разрушая дома, и стреляла радугой из глаз. «Покайтесь, ибо грядет!» – змеились понизу неровные буквы.
На самом Льюисе была строгая серая футболка, украшенная лаконичной надписью «Мне не нужен секс. Правительство ебет меня каждый день.»
– Ооо… – только и смогла восхищенно выдохнуть Делла. – Охуеть. Я должна надеть это прямо сейчас.
– Не сейчас, а потом, – отрезал Льюис, аккуратно развешивая футболки в шкафу. – Врач сказал, дней через десять тебя выпишут. Вот тогда и наденешь, хоть все сразу. А сейчас мы будем читать. – Он уселся на скудный половичок, оперся спиной на тумбочку, и с комфортом вытянул ноги. – Так, на чем мы остановились? А, вот оно. – Льюис отметил пальцем нужно место. – …Беседы за Круглым Столом были в сущности монологами. Рыцари рассказывали друг другу, как они захватывали пленных, убивали их друзей и сторонников и забирали коней и оружие. Насколько я мог судить, эти убийства совершались не из мести за обиду, не из старой вражды, не из-за внезапных ссор; нет, это по большей части были поединки между незнакомыми людьми, между людьми, которые не были даже представлены друг другу и не сделали друг другу ничего дурного...
Поначалу Делла, увлеченная злоключениями героя, слушала внимательно, но вскоре начала отвлекаться. Потому что Льюис был странным. Он неправильно сидел, неправильно жестикулировал и неправильно читал. Еще вчера Льюис нырял в текст с головой: он представлял персонажей в лицах, размахивал свободной рукой и неудержимо хихикал на смешных местах, безнадежно запарывая эффект. А сегодня… Сегодня Льюис просто выполнял работу – серьезно и основательно. Ни эмоций, ни смеха, ни азарта. Одно бесконечное гранитное терпение.
– Эй… Тук-тук, – беззвучно постучала о капсулу Делла.
– Что? – на лице у Льюиса промелькнула короткая гримаса досады. – Тебе не нравится? Можем другую книгу взять.
– Нет, все отлично, не надо другую. Льюис… у тебя все в порядке?
– Да.
Он смотрел в книгу сосредоточенным взглядом.
– Уверен?
– Да. Просто голова болит.
Рассудком Делла понимала, что сейчас – самое время остановиться. Если человек не хочет разговаривать о личном, это его право. Отъебись и не докапывайтся. Но это же был Льюис. И Делла не остановилась.
– Как удачно! – фальшиво обрадовалась она. – Мы же в госпитале! Выйди из палаты, останови любого целителя, он за пару секунд проблему решит.
Льюис наконец-то повернулся к ней, посмотрел холодно и отстраненно, как на малознакомого и слишком навязчивого собеседника.
– Это самая обычная мигрень. Подожду пару часов, и все пройдет.
Отъебись и не докапывайся.
Делла вздохнула. И применила запрещенный прием.
– А я-то думала, что мы друзья…
Это была провокация на уровне пятилетки, безыскусная до примитивности, но все-таки она сработала. Льюис моргнул и виновато потупился.
– Друзья.
– Тогда, может быть, перестанешь мне врать? Если не хочешь отвечать, так и скажи.
Какое-то время Льюис молчал, сосредоточенно разглядывая переплетение узоров на коврике. Делла слышала его дыхание – размеренное, как у спящего. Размеренное, как у человека, из последних сил цепляющего за контроль.
– Я не хочу отвечать.
– Ладно. Это твое…
– Но я отвечу. У меня закончился ебаный бальзам.
Делла приподнялась на локте, всматриваясь в Льюиса. Осунувшееся, усталое лицо. Круги под глазами. Знакомые напряженные складки у рта.
– О Мерлин. Неслабо тебя таращит.
– Не то слово, – Льюис ссутулился, взъерошил короткие волосы рукой. – Ощущение, как будто бульдозером переехало.
– То есть, бальзам проблему не решил, – полувопросительно, полуутрвердительно резюмировала Делла.
– Почему? Еще как решил! Пока я бальзам пил, все заебись было. А сейчас… – Льюис помотал головой, как боксер, пропустивший нокдаун.
– Вообще-то я предполагала, что ситуация будет развиваться иначе.
Когда Делла давала Льюису бальзам, то думала, что просто снизит нагрузку на психику – так же, как лонгет снижает нагрузку на растянутые связки. За месяц-другой Льюис придет в норму, разберется с объективными проблемами и сможет компенсировать субъективные. Но то, что происходило сейчас, не походило на успешную компенсацию.
– И насколько все плохо? Так же, как раньше было, лучше или хуже?
Льюис задумался, прислушиваясь к ощущениям.
– Не знаю. Наверное, так же. Дрянь всякая в голову постоянно лезет.
– Какая дрянь? – Делла все еще пыталась анализировать проблему, но уже понимала, что происходящее далеко за границами ее компетенции.
– Разная. Сложно объяснить… – Льюис сцепил пальцы так, что ногти побелели. – Знаешь, игрушка есть такая для малышей – кубик, а в нем фигурные дырочки: квадраты, круги, звездочки всякие. И есть формочки такие же – квадраты, круги.
– Надо засунуть формочку в правильную дырочку, – закивала Делла.
– Точно. Надо подобрать формочку. Но если совать звездочку в ромбик, то нихрена не выйдет. Вот у меня такое со всей окружающей реальностью. Как будто меня туда пихают, а я не пролезаю. Цепляюсь краями, – Льюис посмотрел на Деллу усталыми больными глазами. – Иногда мне кажется, что проблема в реальности. И тогда я ненавижу реальность. А иногда я думаю, что проблема во мне…
– Поняла, – вздохнула Делла. – Ладно. Давай так: сейчас ты попросишь Петера, чтобы он сварил тебе бальзам. Или я попрошу, если хочешь – вот прямо сегодня, Петер после обеда придет. А потом, когда меня выпустят из этой гробницы, – она пихнула ногой купол, – мы вместе что-нибудь придумаем.
– Нет, – тут же отказался Льюис. – Никакого Петера. Я лучше потерплю.
– Но тебе же хуево!
– Не хуевее, чем всегда. Я полтора года так жил, еще несколько дней потерплю. А что ты собираешься придумывать? – подозрительно прищурился Льюис.
– Пока не знаю, – совершенно искренне ответила Делла. – Может, в полено тебя превращу. Бревнам неведомы депрессии и моральные терзания.
Делла действительно не знала, что тут можно придумать. Петер был совершенно прав: Льюиса надо тащить к целителю. Вот только как это сделать, совершенно непонятно.
Несколько дней Делла пыталась построить схему действий. Она крутила так и эдак, искала аргументы и прикидывала мотивацию, но каждый раз упиралась в тупик. Льюис, живущий в ее воображении, отвергал все предложения, оскорблялся и уходил в закат. Реальный Льюис, вероятно, поступил бы так же.
Перебрав все возможные варианты, Делла всерьез задумалась о том, чтобы шарахнуть Льюиса Империо. Хотя нет, Империо – это слишком категорично. И потом, под заклятием Льюис не сможет получить профессиональную помощь. А если заклятие снять – не захочет.
Может, использовать чары ложной памяти? Создать искусственный эпизод, который послужит побудительным мотивом, а потом убрать. Нет, снова не то. Во-первых, потребуется встроить чужеродный элемент в нестабильную психику, а это чревато. Во-вторых, как это скажется на работе с психокорректором? Что, если искусственное воспоминание станет помехой? Делла совершенно не представляла себе эту сторону целительства.
Лежа в опостылевшей кровати, Делла таращилась в потолок остекленевшим взглядом. Срастающиеся ребра ныли, рубцы чесались, а мозги вскипали от переизбытка интеллектуальной деятельности. Скрипнула дверь. Делла обернулась и уронила челюсть. На пороге стоял Льюис – красный, взъерошенный и в куртке на голое тело.
– Что случилось?! – попытавшись сесть, Делла долбанулась об купол лбом – как будто с разбега впилилась в резиновую стену.
– Твой ротный убит, нет на старших лица... Ты помнишь, надеюсь, что ждет беглеца. Останься в цепи и держись до конца. И жди подкреплений от службы, – механическим голосом сообщил Льюис.
– Что?! Ты ранен? Под заклинанием? Тебя сосулькой по голове прилетело? – сложив пальцы в знак Самех, Делла наскоро просканировала капсулу. Ни одной дыры, все наглухо запечатано. Вот же суки! – В чем дело?!
– Делла, я проебался.
– Что…
– Я убил О’Коннора, – сказал Льюис и протянул перед собой окровавленные руки. – Это пиздец.
– Как убил?!
– Ножом. Мы поссорились. Я О’Коннору по морде дал, а он схватился за нож. Хотел меня в живот пырнуть, мы сцепились, я вырвал нож, и… и… И убил! Прирезал нахрен, не знаю, как это получилось, я не хотел, не собирался, оно само, блядь, оно само! – Льюис метался по комнате, судорожно взмахивая руками – закрывал ладонями лицо, стискивал виски, цеплялся пальцами за короткие волосы. Делле невыносимо хотелось поймать его за запястья и зафиксировать, но купол надежно блокировал этот порыв. Как, впрочем, и любой другой.
– Льюис. Льюис! Уилсон, блядь!
Он замер, ошалело моргая голубыми глазами.
– Что?
– Вокруг кровати пентаграмма. Сотри пару линий.
– Каких?
– Да любых. Просто сотри.
Поставленный перед конкретной задачей, Льюис неожиданно успокоился и старательно затер фрагмент пентаграммы.
– Есть. Что дальше?
– Над кроватью амулеты болтаются. Возьми вон тот, голубой в серебряной оправе, и убери из гармоники. Он будет упираться, но ты все равно выдерни.
Льюис неуверенно сжал пальцы на подвеске и потянул, преодолевая сопротивление. Амулет потрепыхался, рассыпая вокруг себя молочно-белые искры, но сдался, и каркас заклинания рассыпался. Регенерирующее поле погасло.
– Заебись, – сказала Делла и осторожно села на кровати. Льюис клацнул челюстью и тут же отвернулся, мучительно краснея ушами. – Ой, да ладно! Ты же мои легкие видел! Это намного более интимная деталь организма, чем сиськи.
– Ты спятила? – проигнорировал обсуждение сисек Льюис. – Какого хрена ты вылезла?
– Такого, что у тебя труп где-то лежит. Я правильно понимаю?
– Да. В доме у О’Коннора. В гостиной, – зачем-то уточнил Льюис.
– Не самое лучшее место для трупов. Сейчас мы поедем и все поправим. – Делла повела плечами и пошевелила руками, выясняя допустимые степени свободы. Негусто, но жить можно. – Акцио, футболка.
Верхняя в стопке, с балериной и матюками, неторопливо взлетела и поплыла по комнате. Подхватив футболку в воздухе, Делла встряхнула ее и попыталась надеть. А вот хрен там плавал. Левая рука, поднимавшаяся только до уровня плеча и только под определенным углом, уткнулась в складку. Делла потянула, дернула и запуталась окончательно.
– Да мать же твою!
Стоящий спиной к ней Льюис осторожно покосился из-за плеча.
– Ну что ты творишь? Давай сюда…
Старательно глядя только на танцующую балерину, Льюис расправил футболку, осторожно просунул руки Деллы в рукава, а голову – в ворот. Так же молча, быстро и аккуратно он натянул на нее джинсы и надел кроссовки.
– Вот. Можно же нормально, зачем руки ломать?
– Акцио палочка, – щелкнула пальцами Делла. – Я готова. Выдвигаемся.
Они вышли из госпиталя в обнимку, склонившись друг к другу, как влюбленная парочка. После нескольких дней вынужденной неподвижности Деллу ощутимо вело, и Льюис держал ее, крепко прижимая к себе. Он шел ровно, спокойным, размеренным шагом, но Делла чувствовала, как подрагивает окаменевшее от напряжения тело.
– Все будет хорошо, – она обняла Льюиса покрепче и похлопала по бедру – безо всякого сексуального подтекста, просто рука лежала именно там. – Сейчас мы все поправим.
В машине было холодно и сыро. В открытые окна влетали прозрачные иглы снега и сразу же таяли, оставляя крохотные влажные точки, отчего приборная панель казалась загаженной мухами.
– Подними стекла, уши продует, – потребовала Делла. – Термо! А теперь рассказывай подробно. Что именно произошло?
Льюис вцепился в руль так, будто пытался выломать его из стойки. По скулам у него ходили желваки, рот мелко подергивался.
– Я не хотел. Я не собирался его убивать. Приехал поговорить, вошел в дом и все было нормально. Но О’Коннор вообще не въезжал. Он вел себя так, как будто ему плевать, и я разозлился. И дал ему в морду. И правильно дал! Потому что так же нельзя, это подлость, О’Коннор не имел права, он не должен был врать, не про такое, это неправильно! А потом чертов мудак схватился за нож, и… оно просто произошло! Я знаю, я должен пойти в полицию и все рассказать, но я не могу, я не хочу в тюрьму, не могу, лучше застрелюсь нахуй, блядь, блядь-блядь-блядь!..
Главная проблема с человеком, который управляет машиной, заключается в том, что минет ему сделать можно, а обнять – нельзя.
– Стоп! – Делла накрыла жесткую холодную ладонь и потянула. Льюис послушно отпустил руль, управляя машиной только левой, и это, вроде бы, вполне соответствовало технике безопасности. Делла придвинулась как можно ближе и переплела пальцы, прижимая его руку к своему бедру. – Никакой полиции. Никакой тюрьмы. Никто не будет стреляться. Просто расскажи мне, что случилась, как и почему – подробно, как для тупых. Я нихуя не поняла.
– Да. Ладно, – Льюис судорожно, со всхлипом вдохнул. – Мы с О’Коннором пошли к зданию суда. Там судили учителя, он принес в класс оружие. Если бы в школу зашел террорист, то этот мужик пристрелил бы его нахер и получил медаль! Но террорист не зашел, поэтому вместо медали учитель получил увольнение и судебное преследование. Эти люди ведут себя так, как будто второй поправки не существует. Они не думают, откуда она взялась и зачем нужна. Не понимают, что оружие – это защита, единственная защита, и это единственный гарант гражданской свободы, потому что безоружные…
– Льюис!
– Черт. Да. Точно. Мы просто стояли на ступеньках и раздавали листовки, но подошел коп и потребовал, чтобы мы ушли. Но я читал законы. Разрешение требуется только для протестов и митингов. Нас было меньше двадцати человек, мы не загораживали вход, никому не мешали и не использовали аппаратное усиление звука. Так что мы все правильно сделали, и коп никакого права не имел нас прогонять. Я отказался уходить. Тогда коп… – Льюис запнулся и судорожно повел подбородком, вскидывая голову, как испуганная лошадь. – Коп обвинил меня в том, что я хочу отобрать его револьвер. Но я даже не думал! Да если бы я хотел, этот мудила жирный и почесаться бы не успел! Гандон. Только и может, что бродить по улицам и доебываться до порядочных граждан. И это при том, что уровень преступности в Нью-Йорке…
– Льюис, – сжала его ладонь Делла.
– Да. Все. Я понял. Коп завалил меня мордой вниз прямо на ступеньках. А я, блядь, вообще нихуя не делал! Даже не сопротивлялся! Если бы он просто отвел меня к машине, я бы пошел! Но нет, этот мудак не мог не выебнуться. А О’Коннор… он просто свалил. Бросил меня там. Одного. Я думал, он придет в участок, попытается хоть что-нибудь сделать – мы же были там вдвоем, вместе, это наше общее дело! – лицо у Льюиса стало обиженное и совершенно детское. – Так нельзя! Никто не бросает братьев по оружию, это неправильно!
– Конечно, неправильно. О’Коннор гандон, – согласилась Делла, и Льюис с облегчением кивнул.
– Вот именно! Я полдня просидел в камере. Все ждал, что этот мудак придет и внесет залог. Но хуй там. Тогда я начал думать, кому позвонить. Отцу нельзя. Ты в больнице. Друзьям… Я с ними лет сто уже не общаюсь. В общем, я позвонил Кертису. Тот мужик, который меня в Anvil обломал. Он еще встречи ветеранов проводит в церкви Святого Ионна. Это типа групповой терапии: бывшие солдаты приходят, разговаривают, рассказывают, как живут. Как по мне, херня, но многим нравится. Но это не важно, я про другое. Кертис сам ветеран и общается со многими полезными людьми. И он нашел личное дело О’Коннора. И знаешь что? Этот гандон никогда не воевал! О’Коннора призвали в армию в конце семидесятых, к тому времени Вьетнам закончился, и этот обмудок просто маршировал на базе и подметал плац. Не было никакого подвига, он не ездил под минометным обстрелом на склад, и не был ранен, и не лежал в госпитале. А медаль он купил. Нихуя не было, все ложь! – Льюис выдернул ладонь и саданул по рулю так, что внутри стойки что-то взвизгнуло. – Ни одного слова блядской правды! Я вернулся домой и обдумал все это. А потом поехал к нему. Пришел к О’Коннору и сказал, что все знаю. Сначала этот мудак отпирался, говорил, что меня обманули, улыбался и ссал мне в уши – опять! Как будто я настолько тупой, чтобы поверить! Но я спросил, как называлась вьетнамская авиабаза под Там Коу. Если бы О’Коннор служил, он бы знал. Но он не знал. Авиабаза, блядь, Чу Лай! Ебаный Чу Лай!
Льюис смотрел на дорогу, не мигая, на скулах у него пламенели алые пятна, а губы тряслись.
– О’Коннор сказал, что это неважно. Он пожал плечами, улыбнулся и сказал, просто рассказывает истории. Этот обсос даже не понял, чем же я так недоволен. Спросил: «Тебе что, не нравятся мои истории?». Но это не просто истории! – снова въебал кулаками по рулю Льюис. – Это не истории! Это, блядь, жизнь! Для меня это жизнь! Нельзя про такое врать! Нельзя просто взять и сказать: «У меня рак, я умираю», и потом заявить, что это ебаная история! Потому что это не история! И тогда я… Я ударил О’Коннора. – Льюис коротко дернул подбородком и сухо сглотнул. – Мы сцепились. О’Коннор схватил со стола нож и полоснул меня.
– Ты ранен? Куда? Какого хера ты молчал? – тут же взвилась Делла и осела под бешеным взглядом. – Ладно. Никакой мозгоебли. Но если ты не скажешь мне, где в тебе дырка, то ты мудак.
Обдумав что-то и взвесив на внутренних весах, Льюис кивнул.
– Справедливо. Левый бок, поверхностная. Просто глубокая царапина.
– Поняла. Продолжай. О’Коннор тебя поцарапал, и ты?..
– Отобрал у него нож и пырнул в живот. Я даже не собирался, оно само как-то получилось, на рефлексах. Как будто нож сам ему в кишки влетел. А потом… Потом меня переклинило. Я бил и бил, не знаю, сколько раз, я просто не мог остановиться, как будто мозги закоротило. И он умер. Я убил О’Коннора, – скривившись, словно от сильной боли, Льюис шарахнулся затылком о подлокотник и вцепился зубами в ладонь. – Я убил человека!
– И правильно сделал, – одобрила Делла.
– Что? – вылупился на Деллу Льюис.
– Эй! На дорогу смотри! – завопила она, и Льюис судорожно вывернул руль, чудом увернувшись от мусоровоза, неторопливо выкатывающегося на перекресток. – Блядь! Один труп у нас уже есть, нахуя еще два?!
Льюис не ответил, вцепившись побелевшими пальцами в руль. Его ощутимо потряхивало.
– Ну сам подумай. Ты просто дал этому ебалаю в рожу. Если бы О’Коннор не повысил ставки, закончили бы мордобоем и разошлись. Но нет, сукин сын схватился за нож и даже разок тебя достал. Естественно, ты его убил! А что надо было делать? Встать на табуретку и спеть гимн Америки? Станцевать стриптиз? Вышить салфетку крестиком?
– А ты что бы сделала? – Льюис все так же цеплялся за руль, но трясло его немного поменьше.
– Я? После таких приколов? Убила бы нахуй, потом подняла по методу мистера Цибулоффски и убила еще раз. Ну ты чего? Это же нормальная реакция! – попыталась взмахнуть руками Делла, но осеклась и оборвала жест. – Блядь. Больно. Ебаная мантикора. Короче, Льюис. Я бы на твоем месте насчет убийства совершенно не переживала. А вот насчет трупа надо бы. У этого О’Коннора родственники есть?
– Нет. Только бывшая жена, они не общаются. Ну, если хотя бы тут этот уебок не врал.
– Соседи что-нибудь слышали-видели?
– Вроде не должны, все тихо получилось.
– То есть, если что-то и заметили, то только твою машину. Ты где разделся?
– У О’Коннора. Умылся и рубашку снял, она в крови вся была.
– И там же надел куртку?
– Нет. Куртка лежала в машине.
– Ага… Значит, соседи увидели топлес-шоу. Везет некоторым! – развеселилась Делла и получила заслуженно-обиженный взгляд. – Извини. Но это реально смешно.
– Нет. Там труп лежит вообще-то. Над таким не смеются.
– Если бы там твой труп лежал с ножом под ребром, тогда другое дело. А сейчас хренушки – все очень даже смешно, – не согласилась Делла. – Друзья у этого О’Коннора были? Приятели, собутыльники – хоть кто-нибудь, кто мог бы его хватиться?
– Вроде бы нет. О’Коннор говорил, что ни с кем не общается, только со мной.
– Это хорошо… – Делла откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. – А теперь давай ты понервничаешь молча. Мне надо подумать.
Жилище О’Коннора выглядело как именно так, как представляла себе Делла – дешевая квартирка в двухэтажной кирпичной коробке постройки годов эдак пятидесятых.
Льюис открыл дверцу и помог Делле выбраться, поддерживая ее под локоть.
– Обними меня.
–Что? Тебе плохо? – тут же забеспокоился он.
– Мне нормально. Но если нас видят соседи, они должны подумать, что мы парочка. И пришли в гости к твоему старому другу.
Все это Делла промурлыкала с кокетливой улыбкой, повиснув на Льюисе, как тряпка на швабре. Тот озадаченно моргнул, но быстро сообразил, что к чему.
– Понял, – Льюис прихватил ее за талию, подумал и переместил руку на бедро. – Так?
– Отлично.
– Тогда пошли, дорогая.
Тяжело опираясь на Льюиса, Делла поднялась по затертым каменным ступеням. Льюис постучался и тут же отступил на пару шагов. Движением пальцев и невербальным заклинанием Делла приоткрыла дверь – со стороны это выглядело так, будто хозяин приглашает гостей входить.
И они вошли. В квартире пахло бедностью, нездоровым одиночеством и кровью. Тусклый оранжевый свет, пробивающийся через шторы, освещал груды газет, какие-то папки, распечатанные листовки и стопки грязной посуды. Сам О’Коннор лежал в кресле, аккуратно прикрытый полиэтиленовой пленкой.
– Ого! Да он же здоровый, как морж! Раза в три тяжелее тебя! – оценила габариты убитого Делла. И со всей отчетливостью осознала, что труп О’Коннора – это огромное везение. При таком раскладе сил в кресле вполне мог валяться Льюис. Такой же холодный и неподвижный.
– О’Коннор медленный. И неуклюжий. Был, – Льюис, сжимая кулаки, старательно смотрел себе под ноги.
– При такой разнице в габаритах это не то чтобы важно, – отметила Делла и сняла пленку. Грудь и живот О’Коннора были утыканы дырками так, будто его на швейной машинке прострочили. – Мда. Неслабо ты увлекся.
Льюис вздрогнул и втянул голову в плечи.
– Сейчас мы создадим антураж. Ты видел какой-нибудь из этих фильмов? – Делла указал на россыпь кассет.
– Да. Вот этот, – Льюис указал на яркую коробку с надписью «Такси».
– Хорошо. Возьми какую-нибудь тряпку и запихни кассету в машинку, как ее там, в эту… – Делла защелкала пальцами, и Льюис подсказал: «Видеомагнитофон».
– Точно! Туда. Мизансцена: мы пришли в гости, хозяин включил фильм и угостил нас пивом. Принеси пиво, – скомандовала Делла. Льюис нагнулся и той же тряпкой открыл маленький холодильник, вытащив оттуда две бутылки. – Да, то, что нужно. Вы смотрели кино, а я… я читала книгу. – Она достала с полки «Атлант расправил плечи».
– Почему?
– Потому что я фильма не видела. К тому же в этом случае полиция не сможет сопоставить наши показания, чтобы поймать на несовпадениях. Ты смотрел кино и трепался о скучных мужских делах, а я читала. Кстати, о чем вы разговаривали с О’Коннором, когда ты был у него в гостях? Выбери подходящую ситуацию – чтобы внятная тема была и никаких конфликтов. Если начнут задавать вопросы, выдадим ее за сегодняшний разговор. Так, дальше… – Делла достала из кармана крохотную монетницу и расстегнула кнопку. – Портключ!
Из монетницы вылетел кривой высохший прутик и завис в воздухе.
– Неси сюда рубашку, – потребовала Делла.
Намотав окровавленную тряпку на шею покойнику, Делла вложила ему в руки прутик и нажала. Раздался тихий хруст ломающего дерева. Покойник исчез.
– Что? Где? Куда он?.. – Льюис таращился на кресло так, будто оно только что его укусило.
– Где-то в проливе Дрейка. Точных координат, увы, не скажу. Да и смысла нет – там течение сильное, тело быстро снесет, – Делла уселась на диван, откупорила пиво и устало прикрыла глаза. – Мы с Петером пару лет назад одного мужика ловили, пришлось в Аргентину смотаться. Ну я и закрепила там точку выхода милях в семидесяти от берега. Бросила в воду камень с навешенным порталом, а второй конец у меня, на прутиках. Очень удобно, если надо спрятать вещь так, чтобы не нашли. Кстати, ты пиво хотя бы пару раз глотни, а потом в раковину вылей. А то странно получится: вроде как пил, а отпечатков на бутылке нет.
Механически кивнув, Льюис сделал огромный глоток, поперхнулся и закашлялся.
– Черт!
Скривившись от боли, Делла тяжело поднялась и взмахнула палочкой.
– Хи-пес да-мим, – четко артикулируя слоги, произнесла она, и комната засияла, как праздничный салют. Искорки вспыхнули на полу, на стенах, на столе, комоде и холодильнике. Кресло полыхало, словно костер на Бельтайн, таинственно мерцали шторы, подмигивали голубоватыми холодными огоньками передовицы газет. Льюис поднес к лицу сияющие руки.
– Что за нахер?
– Кровь. Это аврорское заклинание, полезная штука. Правда, раньше я его использовала для других целей. Скорджифай. Скорджифай. Скорджифай.
Делла тыкала палочкой в пятна света, и кровь исчезала. Когда последняя искра погасла, Делла вышла в коридор и двинулась по дому, прокладывая себе путь по сияющим каплями,как Гензель и Гретель – по крошкам. Закончила она в ванной, очистив кран, раковину, пол, стены и ручку двери.
– Кажется, все. Мы пришли в гости, поболтали, выпили пива и уехали домой. А О’Коннор решил, что давно не навещал родственников в Орегоне. Нам он про эти планы не говорил, какого хрена он из дома сдернул – понятия не имеем. По-моему, убедительная версия.
Льюис молча помотал головой, одним глотком допил пиво и шумно выдохнул.
– Ох нихера себе. Я думал, что маги с полицейскими расследованиями не сталкиваются. У вас же там свои методы: заклинания и все такое.
– Я, вообще-то читать умею, – Делла подумала и тоже отпила пива. Не самое разумное решение при условии, что последний раз она ела вчера – но какого хера? Героям положена награда.
– Ты читала пособие по криминалистике?
– Я читала Макбейна. Стив Карелла – охуенный мужик. А теперь, котик мой, – Делла шагнула вперед и приперла Льюиса к стене, – нам нужно поговорить.
