Текст книги "И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ)"

Автор книги: Юлия Коханова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Нокия затихла на несколько секунд и тут же разразилась бравурной трелью.

«Ты мой герой. ИДИ В ДОМ жопу отморозишь!!!!».

Шагая к сухости, теплу и свету, Делла поймала еще два сообщения.

«Все, я пошел работать. Уже дохера времени, а я даже не начинал».

«Ложись спать. Целую в любое место, выбирай. :) Спокойной ночи».

Валяясь в кровати с книгой в руках и Мелочью на животе, Делла время от времени отправляла телефон тралить каналы связи и возвращала с полными сетями.

23.17 «Пиздец цены».

23.31 «Да он там охуели все. Это трехкомнатная хата, а не Тадж-Махал».

23.38 «Кстати, ты знаешь, что Тадж-Махал – это мавзолей?»

23.41 «Красивый».

23. 44 «И внутри тоже».

23.59 «Какого хера я читаю о Бабуридах? Кто-нибудь, забаньте меня на вики!»

00.22 «Сука, это задрипанный одноэтажный дом, почему он стоит как новый Боинг? Лучше бы я на вики зависал».

00.46 «Красиво. Дешево. Удобно. Выбери два из трех».

01.01 «При помощи магии можно вырастить третью почку? Я просто спросил».

01.28 «Половина второго. Но ты читаешь эту хуету. Я все вижу!».

01.49 «Можно мне другой интернет? С нормальными объявлениями».

02.02 «Ух ты! 02.02».

02.04 «Нашел нормальную хату. Только она в Мидуэсте, штат Вайоминг. Ты хочешь в Мидуэст?»

02.23 «Погуглил Мидуэст. Ты туда НЕ ХОЧЕШЬ».

02.37 «Почему не спишь? Скоро 3, завтра на работу. Пусть хоть один из нас адекватный будет».

02. 47 «Минутка патриархата: БЫСТРО СПАТЬ!»

03.04 «Если ты сейчас же не ляжешь, я тебя выдеру. В плохом смысле этого слова».

03.05 «И в хорошем тоже».

03.22 «Все, я выключил комп и ложусь. Делл, спи. Я серьезно».

03.30 «Тестовое сообщение. Если ты его прочтешь – ты засранка».

03.31 «Ты засранка».

Без пятнадцати четыре нокия отправилась в последний полет и вернулась пустой. Несколько секунд Делла, нежно и придурковато улыбаясь, поглаживала экран, а потом запихнула телефон под подушку и выключила свет.

Спать оставалось четыре с половиной часа.

Конечно, Делла не выспалась. И конечно, Льюис заявил «А я тебе говорил!» – и отказался сокращать маршрут.

– Ты изверг и садист! – сделала ужасное открытие Делла.

– Именно, – ухмыльнулся Льюис и хлопнул ее сложенной картой по лбу. – Ну что, поехали! Леди и джентльмены, двери закрываются, следующая остановка – «Старбакс»!

Оккультный магазинчик скрывался в сером, пасмурном тупичке. От стен разило мокрой штукатуркой и плесенью, из переполненной урны тянуло гнилью, и над всем этим витал неистребимый аромат кошачьей мочи. Сунув под нос горячий американо, Делла торопливо проскочила крохотное царство зловония и толкнула стеклянную дверь, зацепив подвешенный к потолку пучок колокольчиков. Они отозвались на удар какофонией жестяного дребезга.

Магазин встретил Деллу густой, удушливой жарой и ароматом восточных благовоний. Сандал, ладан, масала, пачули наполняли воздух и горечью оседали на языке, вызывая ассоциации не с арабской экзотикой, а с немецкими газовыми камерами.

Делла с любопытством оглянулась. На длинных полках стояли шеренги книг – от тяжеленных многозначительных фолиантов до тоненьких брошюр, пестрых, как райские птицы. Между ними в хаотичном порядке были расставлены статуэтки всех возможных богов и святых. Ганеша соседствовал с Девой Марией, а Папа Легбе – с Бафометом. С креплений свисали гирлянды серебряных и каменных талисманов, в банках загадочно темнели паршиво высушенные и запревшие травы.

На главной витрине, прямо над прилавком, возвышались две здоровенные запаянные колбы, подсвеченные огоньками светодиодов. В одной плавала двухголовая жаба, в другой – детеныш аллигатора.

– Когда ты ведьма, это выглядит более осмысленно? – склонившись, прошептал Льюис.

– Когда ты ведьма, это выглядит как ебаный культ карго.

Сидящая за прилавком девушка лениво тыкала пальцем в смартфон, то и дело поправляя сползающую на нос остроконечную шляпу.

– Добрый день, – решительно поздоровалась Делла. Девушка отложила телефон в сторону и посмотрела на нее с усталой досадой.

– Приветствую вас в лавке редкостей и чудес, – произнесла она голосом, в котором явственно слышалось «да чтоб вы провалились». – Чем могу помочь?

– Мой друг купил у вас вот такую штуку, – Делла вытащила из кармана амулет. – Мне нужен такой же.

– Одну минуту, – окинув бархатный мешочек беглым взглядом, продавщица вытащила из-под прилавка прозрачный пластиковый коробок и начала раскладывать по черному мрамору разноцветные талисманы. – Есть оберег Фригг, дарует мудрость и здоровье. Есть амулет Гермеса Трисмегиста, принесет удачу в бизнесе. Есть гри-гри, освященный на алтаре Эрзули – вы будете счастливы в любви…

– Нет-нет, подождите, – остановила монотонное перечисление Делла. – Мне нужен именно такой, точь-в-точь.

Тяжко вздохнув, продавщица смахнула в коробку выложенный товар и снова посмотрела на амулет – уже внимательнее.

– Дайте-ка на минутку, – она растянула шнуровку и достала из мешочка осколок птичьей косточки. – Да, кажется, парочка еще осталась. Сейчас.

Сунув руку в недра коробки, она пошарила там, как енот-крабоед в мутной воде, и вытащила черный гри-гри.

– Такой?

Делла взяла амулет и сразу же ощутила касание магии – слабое, как усталый вздох.

– Да, спасибо! Именно то, что надо.

– Двадцать долларов, – равнодушно бросила продавщица и зевнула, прикрывая рот рукой. – Наличные, карта, Apple Pay?

Выложив на прилавок не-маговскую двадцатку, Делла подбросила на ладони мешочек.

– А как я могу связаться с изготовителем?

– Вы с ним разговариваете, – сгребла купюры девушка. – Хотите сделать индивидуальный заказ?

Делла внимательно посмотрела на продавщицу и даже сложила пальцы в знак. Сканирующий импульс ушел в пустоту – магии в девушке не было ни на кнат.

– Да. Индивидуальный, и крупный. Но мне нужно поговорить с мастером – и я знаю, что это не вы.

– Не понимаю, о чем вы, – пожала плечами не-ведьма. – Эти амулеты делаю я. Расскажите подробнее о заказе, и я подумаю, насколько это решаемо.

На лице у девушки застыла гримаса усталой улыбки, равнодушная до хамства. Делла растерянно оглянулась на Льюиса. Продумывая сценарий беседы, они исходили из того, что продавец откажется сдавать поставщика, и заготовили несколько рычагов воздействия. Но выдать чужую работу за свою… К такому Делла была не готова.

Стратегию нужно было менять, и менять немедленно.

Мысли в голове у Деллы прощелкивались со скоростью гоблинских абаков.

Авторитет Департамента не сработает – девушка – не-маг.

Обвинять продавщицу во лжи нет смысла. У Деллы нет ни единого доказательства из тех, которые можно предъявить не-магу.

Ловить девушку на несовпадении технологических нюансов бесполезно. Для нее амулеты – просто мешочки с мусором, о каких технологиях вообще речь?

Как можно сдвинуть эту паршивку с позиции, которую она так уверенно занимает? Без физического насилия, без правовых рычагов воздействия и без Империо?

Пока Делла судорожно прикидывала варианты, Льюис достал удостоверение и выложил его на прилавок, аккуратно прикрывая пальцем название конторы.

– Мисс… Зиммер, – милейшая кисонька Льюис улыбнулся так пакостно, что Делла глазам своим не поверила. – Давайте без глупостей. В этих мешочках обнаружили споры сибирской язвы. Пока, к счастью, неактивные – но вы точно хотите проверить, что будет в следующей партии? А может, вы сознательно покрываете преступника? Пособничество терроризму – это, знаете ли, серьезно.

Лязгнув челюстью, Делла подперла ее ладонью – для верности, чтобы не уронить на прилавок.

– Так что, вы по-прежнему настаиваете, что эти амулеты делаете именно вы?

– Я? Эти? Нет. Нет! – девушка шарахнулась от бархатного мешочка, как от напружинившейся для атаки мамбы. – Это не я. Нам их приносят. Каждую пятницу приходит парень и сдает пять-шесть штук. Он просил, чтобы мы никому об этом не говорили. Сказал, что студент, проблемы с налоговой, но деньги нужны, а нам же все равно, почему нет, мы согласились, только закупочную цену снизили… Ой, что же теперь! Меня арестуют?! Магазин закроют?! – ярко накрашенный рот изогнулся трагической подковой.

– Зависит от вашего решения. Мы ищем организатора, и если вы будете содействовать расследованию, закроем глаза на мелкие нарушения. Вы нам поможете? – налег грудью на прилавок Льюис.

– Да. Хорошо. Что мне делать? – шмыгнула носом продавщица. Глаза у нее наполнились слезами, и первые капли повисли на густо накрашенных ресницах, наливаясь чернильной темнотой.

– Ничего. Просто скажите, когда приходит этот человек.

– В пятницу. С утра, но не очень рано. Где-то с девяти до одиннадцати.

– Отлично. Как он выглядит?

– Высокий, худой, бледный. Такой… совсем бледный. Как будто болеет. Может, он наркоман?

– Волосы? Особые приметы? Латинос или белый?

– Брюнет. Белый. Обычный. В черной куртке – но их же много, черных. Не знаю, что еще сказать, – девушка не удержалась и заплакала. Грязные черные слезы поползли по щекам. – Я точно не заболею?

– Нет. Эта партия амулетов неконтагиозна. Вы сами видите: я держу талисман в руках, и даже без перчаток, – вступила Делла. – А если бы вы заразились от предыдущих, то симптомы давно проявились бы.

– Хорошо, – улыбнулась сквозь слезы не-ведьма. – Вы его арестуете, да? Устроите тут засаду?

– Именно, – мужественно выпятил подбородок Льюис. – Мы приедем в пятницу и дождемся. А пока что никому ни слова. Если информация дойдет до преступника, операция будет сорвана. Вы все поняли?

Не-ведьма судорожно кивнула и размазала по щеке черную слезу.

– Это что было? – набросилась на Льюиса Делла, как только за ними захлопнулась дверь. – Сибирская язва? Террористы?!

– Не знаю. Само в голову пришло. А что? Сработало же! – развел он руками. В светлых, как зимнее небо, глазах водили хоровод безумные докси. На мгновение Делла увидела того Льюиса, что смеялся на старой фотографии, поднимая хоккейный кубок – и обняла его, до хруста сжимая ребра.

– Что? Ты чего? – растерялся он, неловко обнимая в ответ.

– Ничего. Ты в курсе, что ты охуенный?

– Ну, скажем так – я давно об этом подозревал.

Осматривать не-маговские квартиры оказалось на удивление скучно. Одинаковые кирпичные дома, одинаковые пасмурные коридоры – и одинаковые двери, за которыми скрывались одинаковые комнаты. Гостиная, спальня, кухня. Ванная. Посмотрите, тут новый бойлер! Вам нравится цвет стен? На кухне полный комплект бытовой техники – даже посудомойка есть!

Как же тягостно жить, если простейшее удобство – результат огромных усилий или таких же огромных затрат.

Пока Льюис обшаривал комнаты, что-то старательно помечая в блокноте, Делла таскалась за ним, как драный тряпичный хвост за костюмом Гризабеллы, и думала: что она вообще здесь делает? Как? Зачем?

Фантазии о совместной жизни в не-магическом доме были интригующими и восхитительными. Но сейчас, стоя в безликой обшарпанной комнате, Делла не понимала, зачем она все это затеяла.

Да, Льюис провел в ее доме пару недель – и это было замечательно. Но разве этого достаточно для того, чтобы полностью изменить жизнь? Каждый день просыпаться и видеть рядом Льюиса. Наблюдать за перепадами его настроения и не реагировать. Участвовать в разговорах, когда хочется помолчать. Делить кровать, стол, ванну, книги и время – постоянно, всегда.

Делла не знала, сможет ли она. Захочет ли.

Что делать, если они будут мешать друг другу? А если начнут ссориться? Устанут друг от друга? Разочаруются? Как со всем этим справляться? Делла не знала. Она плохо понимала людей, не умела искать компромиссы и усугубляла любой конфликт, с которым сталкивалась. Из всех людей на гребаной планете Земля она хуже всех подходила на роль постоянного партнера. Льюис совершенно не заслуживает такого сюрприза.

А он его получит.

И будет очень разочарован.

– Не нравится? – логично, но неправильно истолковал затянувшееся молчание Льюис.

– Не особенно, – виновато втянула голову в плечи Делла. Ответ был честным по форме – и абсолютно фальшивым по содержанию. Потому что Делле действительно не нравилось, но вовсе не потенциальное жилье. – А тебе как?

– Мне тоже не очень, – под изумленным взглядом риелтора Льюис засунул в карман чересчур широкий блокнот, даже не изображая попыток его согнуть. – Поехали дальше.

В длинном пустом коридоре пахло жареной рыбой. Гул чужих разговоров, музыка, голоса из телевизоров сливались в сложную какофонию звука, навязчивую и мучительную, как китайская пытка водой. В мире, не знающем звукоизолирующих и фильтрующих заклинаний, частная жизнь выпирала наружу, словно дикое мясо.

– Стой! – не выдержала Делла. Шагнувший на лестницу Льюис обернулся и поднял глаза.

– Что?

– Тебе как это все, нормально?

– Квартиры? Говно, конечно, но те, что получше, в два раза дороже стоят…

– Нет, я не про это, – смешалась Делла. – Я вообще. Ну вот мы собираемся вместе жить. А вдруг нихрена не получится? Ты не боишься?

– Честно? – вздернул подбородок Льюис. – Дохера как. Вообще не представляю, как мы будем вместе жить. А ты?

Накручивающаяся внутри пружина невидимого механизма тренькнула и распрямилась.

– Колени от страха дрожат, – призналась Делла. – Я на выпускных экзаменах меньше психовала.

– Та же херня, – шагнул на ступеньку вверх Льюис. – Все время думаю, что выбешу тебя своими заскоками с ПТСР.

Делла погладила его по щеке кончиками пальцев.

– А я ненавижу, когда меня от работы отвлекают. Представляешь: я что-нибудь, пишу, а ты: «Делла, хочешь кофе». И я такая: «АРРРР!!!». Пиздец, правда?

– Правда, – положил ей руки на талию Льюис. – А я молчу все время. Вот захочешь ты поговорить, а я только «Ага» и «Угу». Зачем жить с человеком, если с ним даже не пообщаешься?

– Вообще незачем, – отступила на шаг Делла, упершись спиной в шершавую стену. – Я кошмарно настырная. Если начнем ссориться, я тебе часами буду собственную правоту доказывать. И заткнуть меня невозможно.

– А я психую из-за ерунды, – Льюис качнулся вперед, отгораживая ее от провонявшего жареной рыбой коридора. – Реально херня какая-нибудь, но я сутками загоняться могу: злюсь, обижаюсь, в голове все время прокручиваю, как на репите.

– Ненавижу уборку. Пыль, мусор, вещи раскладывать – это нахуй. Просто нахуй, сразу. Или магия, или никак, – обняла его за шею Делла.

– Терпеть не могу готовить. Лучше неделями пиццу жрать, чем над печкой стоять. И насрать на гастрит, – прикрыв глаза, Льюис наклонился. Губы у него были нежные, горячие и пахли кофе. Хрипло выдохнув, Делла вцепилась в твердые плечи, приподнялась на цыпочки – и Льюис принял на себя вес, подхватил ее под ягодицы, прижимая к бедрам.

Процокали каблучки, замедлившись перед лестницей, и кто-то невидимый укоризненно прокашлялся. Не отрываясь от поцелуя, Делла вскинула правую руку с отставленным средним пальцем. Незримый поборник морали охнул голосом риелтора и ссыпался по лестнице вниз.

– Ну вот, – укоризненно вздохнул Льюис. – А мы могли бы рассчитывать на скидку.

– Там ночевка бомжей из окна видна.

– На двойную скидку.

Глава 41

– Вот он, – возбужденно подпрыгнула на кресле Делла.

– Ага. Под описание подходит, – Льюис сдвинулся так, чтобы расставленное на витрине барахло не заслоняло происходящее.

Тощий брюнет неловкой прыгающей походкой пересек магазин и навалился на прилавок. Продавщица обернулась к нему и растянула губы в чудовищно фальшивой безумной улыбке Шляпника. От протянутого брюнетом розовенького контейнера для завтраков она шарахнулась, как от гранаты с выдернутой чекой.

– Мда. Зря я насчет сибирки. Надо было про наркоту соврать, – почесал затылок Льюис.

Брюнет что-то сказал – Льюис видел, как движутся яркие полные губы, – и настороженно оглянулся. Продавщица яростно замотала головой, швырнула в него сложенными купюрами и отпрыгнула на полшага. Брюнет скривился, ответил коротко и зло, но деньги взял и направился к выходу.

– Пошли! – щелкнула ручкой двери Делла. – Я с той стороны зайду. Выскочив из машины, она замерла на секунду – ветер подхватил рыжие волосы, превратив их в полыхающую огненную корону – и, пригибаясь, отбежала к витрине кондитерского магазина.

Льюис поправил в кобуре беретту и тоже шагнул на асфальт. Брюнет двигался прямо на них – худой до прозрачности, изжелта-бледный, заросший синевато-черной щетиной. Он походил то ли на больного, то ли на вампира – ну или на торчка, и это была самая вероятная версия.

Льюис догнал его в несколько быстрых шагов. Вампир-торчок тащился нога за ногу, ссутулившись и засунув руки в карманы. Слишком тонкая для нью-йоркской зимы куртка топорщилась на острых лопатках.

– Простите, сэр, – окликнул его Льюис, взял за плечо – и едва уклонился от летящего в висок локтя. Полшага назад – и под ногой вместо бетона оказался крохотный пятачок льда.

– Твою мать! – взвыл Льюис, с размаху врезаясь задницей в тротуар. Спину пронзила острая боль, зубы лязгнули и рот наполнился горячим и соленым. Глядя в прозрачное голубое небо, Льюис понял две вещи. Во-первых, торговец амулетами вовсю использовал собственную продукцию. А во-вторых, Льюис только что выбил копчик.

– Тьфу, блядь! – сплюнул на бетон кровавую слюну Льюис, перевернулся на бок и неловко поднялся, упираясь руками в колени. – Стой, сука!

Брюнет несся по тротуару, пригнувшись и втянув голову в плечи, как будто спасался от обстрела – и совершенно не обращал внимания на случайных прохожих. Например, на девицу в расстегнутом пуховике, из-под которого невиннейшим розовым отсвечивала футболка с котятами, наряженными в балетные пачки. Раз! – нога в заляпанном грязью кроссовке врезалась в тощее колено. Два! – брюнет, запнувшись, кувыркнулся мордой вниз. Три! – Делла навалилась на него, заламывая руку за спину.

Четыре, – брюнет выскользнул из куртки, отбросив ее, как перепуганная ящерица хвост, и рванул прочь. А потерявшая равновесие Делла свалилась на тротуар, сжимая ветровку с жизнерадостной надписью «Я люблю Нью-Йорк».

Льюис промчался мимо нее, не останавливаясь, догнал недовампира на повороте и от души врезал ему локтем между лопаток. Брюнет запнулся и опрокинулся на асфальт, и Льюис метнулся к нему, но врубился с разгона в пожарный гидрант. Нога онемела, колено подогнулось, и Льюис, взвыв, снова упал на задницу.

– Да ебаный ты в рот!

– Не вставай! – заорала сзади Делла. – Глиссео!

Что-то невидимое, но ощутимое, как воздушный удар, промчалось мимо Льюиса, вздымая над тротуаром снежную крошку. Беглец, взмахнув непропорционально длинными, как лапы у богомола, руками, на полном ходу въебался мордой в бетон. А вместе и ним и парочка случайных прохожих, которым не посчастливилось выйти из дома.

Пока Льюис медленно вставал на колени, а потом и на ноги, Делла решительно пересекла тротуар с размаху залепила брюнету кроссовком в морду.

– Я кому сказала: лежать!

Уже поднимающийся на четвереньки продавец амулетов булькнул и сполз на землю. Льюис завернул ему руки за спину и защелкнул наручники. Где-то на задворках сознания шевельнулось эхо узнавания – но в этот раз Льюис играл за другую команду. И он играл по правилам – мудак действительно нарушил закон. И отбил Льюису всю задницу.

– Ох, мать твою, – с трудом разогнувшись, Льюис потер кулаком многострадальный копчик.

– Что, больно?

– Как будто лом в жопу засадили. Причем острым концом, – Льюис потянул задержанного вверх, с облегчением ощущая, что тело само поднимается в воздух. – Спасибо. Подержи его, а то я вообще на ногах не стою.

Бессовестно цепляясь за брюнета, которого левитировала Делла, Льюис дохромал до машины и медленно опустился в кресло. Спину прострелило огненной вспышкой боли.

– Блядь! Кажется, мне нерв защемило, – пожаловался Льюис и мрачно оглянулся на скорчившегося на заднем сиденье брюнета.

– А вы мне зубы выбили! – неожиданно писклявым голосом отозвался тот и облизал начинающие распухать губы. – Я жалобу подам! Это произвол! Вы не можете просто взять и…

– Силенцио. Петрификус Тоталус, – взмахнула палочкой Делла, и брюнет, запнувшись на середине фразы, опрокинулся на передние сиденья. – Да чтоб тебе! Не в эту сторону! – упершись в грудину, Делла оттолкнула задержанного на спинку дивана, и он, утратив равновесие, сполз на пол.

Делла проводила его тоскливым взглядом.

– Да еб же твою мать... Ну что, борец за конституционные права, будем этого мудака поднимать?

Льюис попытался сдвинуться на сиденье вперед, охнул и застыл, прикусив нижнюю губу.

– Нахуй. Пусть так лежит, сука. Можешь мне спину вправить?

– Обезболить могу.

– Давай хоть так, – уныло согласился Льюис. – Ебучие амулеты. Приедем – отберу и лично в жопу засуну.

– Ого! – Манкель задрал брови так высоко, что Льюис всерьез задумался, можно ли потянуть мимические мышцы. – Вас этот задохлик так отмудохал?

– У этого задохлика амулет вообще-то, – обиженно буркнула Делла и подтолкнула задержанного в спину. – Давай, шевелись, везунчик хренов.

Брюнет перешагнул порог кабинета и остановился, затравленно озираясь.

– Поправь Льюису спину, он упал неудачно, – попросила Делла, доставая палочку. – А я пока этого гандона обыщу.

На лицах у Манкеля и Льюиса отразилась совершенно одинаковая досада.

– Что случилось?

– Поскользнулся и на копчик упал, – холодным, как воды Антарктики, голосом ответил Льюис. И посмотрел мрачно и сурово.

Не помогло. Манкель поперхнулся кофе и заржал, как упряжной битюг.

– Героическая травма жопы! Я должен упомянуть об этом в рапорте!

– Нахер иди, – обреченно отмахнулся Льюис и прислонился к стене ровненько-ровненько – хоть ватерпасы сверяй.

– Знаешь, Уилсон, когда я был аврором, мне обычно голову пытались проломить. И это логично, потому что в голове у меня мозги. А тебе в первой же стычке отшибли жопу. Почему бы это?

Льюис молча показал веселящемуся Манкелю средний палец.

– Я бы на твоем месте, Уилсон, срочно принял меры. Делл, ты ему на День Святого Валентина джинсы заговоренные подари – со щитом на заднице!

– Петер, блядь, делом займись! – огрызнулась Делла, сосредоточенно обшаривая карманы задержанного. На столе уже громоздилась куча какого-то хлама: монеты, разноцветные камешки, смятая пачка сигарет, обрывки бумажек, исписанные мелким вихляющим почерком. – Как человека же попросила!

– Ладно, боец, поворачивайся, – смахнул слезы с лица Манкель. – Буду лечить.

Льюис, поколебавшим, развернулся.

– И что мне делать?

– Снимай штаны и пригнись.

– Петер, еб твою мать!

– Ладно, Делл, ладно. Все. Я мрачен и суров, как тень отца Гамлета. Ничего не делай, Уилсон. Просто стой и не дергайся.

Манкель что-то забормотал на латыни, и Льюис почувствовал, как от ягодиц к пояснице расползается тепло. Жар разливался волнами, собираясь в одной точке чуть пониже крестца, пульсировал и нарастал. Тупая, уже почти привычная боль усилилась, вгрызлась игольно-острыми клыками в поясницу. Льюис стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы не застонать.

– Вот, нашел. Сейчас, – Манкель шагнул к нему, навис, заслоняя солнечный свет, и тыкнул палочкой чуть повыше задницы. – Эпискей.

Горячая точка под крестцом вспыхнула, Льюис дернулся, как будто его раскаленным прутом в жопу ткнули – и обмяк. Боль ушла. Осталось мягкое, тягучее тепло, как после хорошего массажа, и странное чувство легкости – по крайней мере, в отношении задницы странное.

– Нормально?

– Отлично. Спасибо, – отлип наконец-то от стены Льюис. – Манкель, я тебе должен.

– Вы мне все должны. Но я святой человек, поэтому никогда не взыскую долги, – торжественно провозгласил Манкель, убирая палочку в чехол на предплечье. – Ну что там, Делла? Есть что-нибудь интересное?

– Амулет, пара оберегов, незарегистрированная палочка. Остальное – хлам, – кивнула на кучку барахла Делла. – Мы тебе еще нужны?

– Хотите слинять пораньше?

– Очень хотим. У нас переезд – если начнем сейчас, до вечера закончим.

– Вы все-таки сняли квартиру! – то ли изумился, то ли обрадовался Манкель. – И где же?

– На сто семьдесят восьмой. Второй этаж, с балконом, одна спальня и гостиная, – Льюис, наслаждаясь вновь обретенной подвижностью, прогнулся в пояснице и повел плечами. – Мать твою, хорошо-то как! Хочешь сделать человека счастливым – сначала отломай ему что-нибудь, а потом сделай как было. Манкель, я был неправ, ты охуенный мужик.

– С этим не спорю. Я совершенно охуенный. Поэтому валите и занимайтесь своим переездом, этого ебаната я сам оформлю. Правда, мудила? – Манкель приблизился к долговязому арестанту, и сразу оказалось, что не такой уж он и долговязый. – Кто тебе по роже выписал, ушлепок? Этот? – он ткнул пальцем в Льюиса. – Или рыжая?

– Ры-рыжая, – заикаясь, прошептал морально сломленный недовампир.

– Вот. Хрупкая девушка табло тебе отрихтовала. Делай выводы, – выразительно хрустнул костяшками Манкель. Изжелта-бледный арестованный выцвел до легкой голубизны. – Ну чего стоим, ребятки? Валим-валим-валим! У нас с мистером… как тебя? О, с мистером Конфортой будет дооолгая беседа.

Прижимая к груди системный блок, Льюис медленно поднимался по лестнице. Чертов здоровенный короб перекрывал ступени, и шагать приходилось наощупь, старательно удерживая равновесие. Поднявшись на последнюю ступеньку, Льюис повел плечами и переменил хват, чтобы острые края прорезывали в пальцах новые борозды, а не углубляли старые.

Осталось пройти по коридору и как-то отпереть замок. Льюис очень надеялся, что Делла уже на месте и можно будет просто попинать дверь.

Энергосберегающие лампочки, освещающие коридор, затрепетали, как испуганные мотыльки, и разом погасли. Помещение погрузилось в темноту, нарушаемую бледным светом, проникающим из единственного окна над лестницей. Одновременно замолчали все телевизоры, стихнул гул пылесоса и оборвался чей-то бездарный рэп, монотонный и частый, как удары отбойника.

– Да блядь, ну я же просил!

Льюис прошел по коридору так быстро, как мог, и энергично саданул ботинком по двери.

– Делл!

Лязгнул замок, и Делла высунулась в щель: потная, взъерошенная и со следами пыли на лице.

– Я тебе говорил!

– Да ладно, это всего на двадцать минут! – Делла посторонилась, пропуская Льюиса в квартиру.

– А если двадцать, то что? Нахрена людям проблемы создавать?

– Какие проблемы? Я что, аппарат жизнеобеспечения в больнице вырубила? – тряхнула растрепанными волосами Делла. – Сейчас закончу, и все нормально будет. Переживут соседи двадцать минут без телевизора.

Льюис, избавившись наконец-то от системного блока, прошел в гостиную. Посередине комнаты стояли две здоровенные сумки, из которых выпирало что-то многогранное и угловатое. Делла бросила барахло ровно в том месте, куда аппарировала.

С подоконника шокированно таращилась взъерошенная Мелочь, нервно подергивая хвостом.

– Ты что, прямо сейчас вернулась?

– Ага. Только сумки поставила, как ты в двери постучал. Не стой столбом, помоги распаковать. Чем дольше мы болтаем, тем больше страдают несчастные обыватели, лишившиеся своих телевизоров. Рядовой Уилсон, за дело!

Льюис молча показал ей средний палец, но ближайшую к нему сумку все-таки открыл. Крохотный, будто игрушечный, диван, такой же стол, кровать, стулья…

– Ты что, все упаковала?

– Ну да! В этом же весь смысл! Разок смоталась и все за десять минут перетащила. Сейчас давай по дому рассредоточим, я заклинание сниму, а потом по местам расставим, – Делла азартно потрошила вторую сумку, вываливая из нее кастрюли, столовые приборы и обмотанные пестрыми футболками стопки тарелок.

– Могли бы грузовик нанять, – пробурчал Льюис, все еще недовольный душевной черствостью Деллы – но мать твою, это же Делла. И, в общем-то, она права. Так действительно намного быстрее и проще. А двадцать минут без электроники – это же не смертельно…

– Вот! – обрадовалась Делла.

– Что?

– Это твое выражение лица! Я прямо вижу, как ты морально деградируешь. Такая прелесть!

Льюис швырнул в Деллу матрасом. Уменьшенные до толщины первой гитарной струны пружины тоненько взвыли.

– Эгоистичная засранка.

Расставлять крохотную мебель по комнатам было довольно странно.

– Я как будто в Барби играю, – поделился Льюис, выставляя по меткам шкаф. Мысль о том, что после расширения эта махина со всего маху въебется в стену, делала ему больно.

– Тебе-то откуда знать? Ты что, играл в Барби?

– У меня двоюродная сестра есть. Я даже в кукольных чаепитиях участвовал. Да свали ты нахрен, достала!

– Я? – появилась в дверях изумленная Делла. – Чем достала?

– Не ты! Кошка! – Льюис ткнул пальцем в источник проблем. Мелочь, завалив шкаф набок, уселась на отвоеванное место, картинно обернувшись хвостом. В глазах ее читалась меланхолическая грусть. – Эта сучка ходит за мной, как пришитая! И все ломает!

– Она же не специально, – Делла склонилась над кошкой и нежно почесала ее за ушком. – У животного стресс, она нервничает – вот и тянется к людям. Иди сюда, маленькая. Злой Льюис кричит, злой Льюис тебя обижает… – Делла подняла диверсантку на руки и что-то нежно заворковала. Мелочь счастливо замурлыкала, изобразив хвостом кошачий аналог среднего пальца.

– Я обижаю?! Это она меня обижает! – возмутился поклепу Льюис, возвращая на место шкаф. – Твоя кошка меня ненавидит!

– У тебя паранойя.

– Естественно! У меня же ПТСР. Но когда мы пускаем кошку в спальню, она ложится между нами на подушки жопой мне в лицо. Давай, скажи мне, что это случайное совпадение, – Льюис окинул взглядом расставленную мебель и осторожно вышел в центр комнаты, ощущая себя Годзиллой в центре туземной деревни. – Вроде все, закончили. Давай.

– Фините инкантатем! – взмахнула палочкой Делла, и крохотная кроватка для Барби, вздрогнув, подпрыгнула, стремительно увеличиваясь в размерах. Разом загалдели притихшие было телевизоры, а в гостиной отчетливо хрустнуло что-то стеклянное.

– Блядь! – пискнула Делла и сорвалась с места.

– Что случилось? – рванув вслед за Деллой, Льюис не успел остановиться и воткнулся ей в спину.

– Размеры не рассчитала, стаканы ножкой дивана расплющило, – Делла ковырнула кроссовком осколки. – Жалко.

Льюис, живо представивший себе расколотое шестифутовое зеркало, с облегчением выдохнул.

– Херня. Новые купим. Ты мне лучше скажи, зачем ты стеллаж вверх ногами поставила? Как его теперь переворачивать?

– Один момент, – взялась за палочку Делла.

Льюис зажмурился, единственно доступным способом отгородившись от бесчинства.

– Редуцио! – под веками полыхнул фиолетовый сполох, прозвучали шаги и стукнуло о паркет дерево. Делла перевернула стеллаж. – Фините инкантатем!

Переждав красную вспышку, Льюис открыл глаза.

– Когда соседи придут тебя бить, я вмешиваться не буду.

– Конечно, кисонька! Я очень тебе за это благодарна! – многозначительно покачала палочкой Делла.

– Ты обещала, что не будешь использовать здесь магию!

– Ты убираешь беретту в тумбочку около кровати. Снять с предохранителя, передернуть затвор, навести на цель.

– Я тебя этому не учил! – ужаснулся Льюис.