Текст книги "И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ)"
Автор книги: Юлия Коханова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
Глава 25
Дребезжащая трель рингтона вонзилась в сознание, как победитовое сверло. Подпрыгнув, Льюис едва не навернулся с кровати, но дотянулся до телефона и посмотрел на экран. Четыре часа тридцать две минуты утра. Делла.
– Что случилось? – сипло выдохнул он в трубку, ощущая горячую адреналиновую волну, поднимающуюся откуда-то от диафрагмы.
– Я проебалась. Льюис, это пиздец. Мне хана.
Голос у Деллы был тусклый, словно вылинявший.
– Что? Где ты?! Что случилось?! – прижимая телефон плечом, Льюис уже сдергивал со стула джинсы.
– Перед заброшкой, там, где мы вчера были.
– Что ты там делаешь?!
– Любуюсь на пиздец, из-за которого меня уволят. Ты плотоядные джунгли когда-нибудь видел?
– Нет, – Льюис натянул один носок и судорожно пытался размотать второй, завязанный почему-то на узел. – Я и обычных-то не видел.
– Ну приезжай, посмотри.
– Сейчас буду.
Одолев последний носок, Льюис прихватил куртку и взлетел по лестнице, прыгая через ступеньки. Насчет джунглей он нихрена не разобрался, но слово «пиздец» понял отлично. И слово «уволят» тоже.
Промчавшись по городу на максимально разрешенной скорости, Льюис влетел в промзону и притопил педаль. Взрыкивая мотором на поворотах, старенький «Додж» петлял между дремлющими фабриками и пустынными огороженными стоянками, распугивая собак. Проскочив короткий проезд, затаившийся между заборами из бетонных плит, Льюис вылетел на разбитую, поросшую жухлой травой площадку и резко затормозил. Потому что перед ним были джунгли.
Высокое, в пять этажей здание было оплетено толстенными лианами. Огромные мясистые листья лениво покачивались на ветру, роняя вниз капли мутного сока. Там, куда падал сок, асфальт дымился и таял.
Делла стояла перед зазеленевшим оазисом, ссутулившись и натянув капюшон.
– Вот блядь… – рывком отворил дверь, Льюис. – Что за хрень?!
Не оборачиваясь, Делла пожала плечами.
– Вот такая вот хрень. Помнишь теплицы?
Льюис помнил.
В здании обанкротившейся пивоварни обитали бездомные собаки, крысы и старый сбрендивший маг. Грязный и вонючий, как носки бомжа, он свил гнездо в подвале и обустроил его по собственному разумению: кровать-раскладушка, колченогий стол и здоровенный верстак. На этом верстаке старик создавал изобретения, которые должны были озолотить его и подарить любовь девственниц. Почему именно их, Льюис не понял. Среди изобретений чокнутого дедка не было ни одной вещи, которая могла бы заинтересовать даже самую неприхотливую девственницу. В отличие от психиатров.
Последним творением гения был самонадевающийся термоносок на левую ногу, от которого между пальцами начинали расти грибы. Из-за этого, собственно, на завод и прибыла оперативная группа отдела исследования несертифицированных идиосинкратических артефактов. Дедуля загнал свой чудесный носок какому-то лоху, лох обзавелся симпатичными шампиньонами, но не оценил и накляузничал аврорам. А те спихнули проблемы на артефакторов, потому что носок – это все-таки носок. Предмет. А следовательно, артефакт.
Льюис и Делла прибыли в логово изобретателя и обнаружили, что термоносок – это не единственное творение сумрачного гения. Польщенный вниманием, старик повел их вдоль полок, демонстрируя свои шедевры. Самонагревающаяся кастрюля за десять секунд расплавила себе днище, несползающее обнимательное одеяло раздробило в щепки манекен, а поющий зонт так взвыл на ультразвуке, что воробьи с веток попадали.
Универсальный Не Требующий Физических Усилий Одаренный Интеллектом Топор был прихвачен к стене тремя металлическими полосами. Время от времени он вздрагивал и бился о железяки в тщетной попытке вырваться. Наклонившись поближе, Льюис обнаружил, что по сгибу металла уже пошли трещины, и торопливо оттащил Деллу в сторонку под неумолимое журчание изобретателя. Гордо улыбаясь, старик поднимал с полок гнутые ложки, одинокие кроссовки, замызганные бейсболки и вдохновенно рассказывал об удивительных свойствах этих предметов. Он был счастлив, гостеприимен и благодушен – ровно до того момента, пока не понял, что Делла и Льюис – вовсе не покупатели. А потом благодушие закончилось.
– Ах вы суки департаментские! Ублюдки! Мордредовы выродки! – вопил изобретатель, лавируя между грудами мусора, как олимпийский чемпион по одиночному фигурному катанию. – Не отдам! Это мое! Все мое! Я это придумал! Чтоб вас всех фестралы раком ебали!
Департаментские суки сначала оторопели, а потом рванули вдогонку. Ни Льюис, ни Делла не собирались применять силу, поэтому кружили по захламленным комнатам, тщетно пытаясь загнать противника в угол. Но молодость проигрывала интеллекту и опыту. Дедуля швырялся мусором и заклинаниями, призывал на их головы гнев древних богов и с легкостью уходил из расставленных ловушек. Пару раз Делла почти зацепила его Сомниумом, а Льюис исхитрился ухватить за рукав, но старик оборвал его, как ящерица – хвост, и снова унесся прочь, яростно клокоча.
– Не смейте красть мои вещи! Я засужу вас, аврорские прихвостни!
Потный, красный и покрытый художественной росписью из грязи, Льюис форсировал бесконечные горы хлама, как полосу препятствий: прыгал, подныривал, уворачивался и перелезал. Мусорный гений начал уставать, и расстояние сокращалось, а с другой стороны его теснила Делла. Впереди показалась небольшая комнатка, уставленная узкими длинными теплицами. Под куполами из пыльного стекла зеленели какие-то чахлые ростки, покрытые тонкими гибкими усиками. Льюис не особо приглядывался. Теплицы его не интересовали – в отличие от планировки комнаты. Слепое помещение с одним-единственным выходом. То, что надо!
Тигриным прыжком Льюис перемахнул груду битого кирпича, подгоняя противника вперед, а Делла запульнула что-то пронзительно-яркое, отрезая путь к отступлению. Взвизгнув, как затравленный кролик, изобретатель метнулся к спасительному проходу – и оказался в ловушке.
– Уважаемый сэр, мы не покушаемся на ваше интеллектуальное право, – запинаясь, проговорила Делла. Она пыхтела как паровоз, потные волосы прилипли ко лбу, а на щеках полыхали алые пятна. – Пожалуйста, не сопротивляйтесь. Мы не хотим вам навредить.
– Да пошли вы, суки легавые, – оскалился изобретатель, поднимая перемотанную бечевкой палочку. – Я не признаю вашей власти! Здесь территория, свободная от диктатуры государства!
– Экспеллиармус, – тихо и внятно сказала Делла. Палочка вырвалась из рук старика и, пролетев через комнату, легла ей в ладонь. – Успокойтесь, сэр. Мы не сделаем вам ничего плохого.
Льюис двинулся вперед, выставив перед собой руки, будто успокаивал испуганную собаку.
– Сохраняйте спокойствие, сэр. Нам не нужны ваши изобретения.
Лишившийся палочки, старик подутратил запал, но упоминание гениальных открытий пробудило в нем берсерка. С яростным боевым кличем он прыгнул на Льюиса и ударил его коленками в живот.
Не ожидавший нападения Льюис опрокинулся назад, под спиной захрустело стекло, и длинные ряды тепличек обрушились, как домино. Старик навалился на него сверху, осыпая градом беспорядочных ударов. При этом он вонял, как дохлая крыса, и плевался, как верблюд.
– Да уймись ты, старый хрен! – взвыл Льюис, разом теряя уважение к старости. – Делла!
– Сомниум! – прозвучало сверху, и мусорный Архимед обмяк. Льюис спихнул его с себя, брезгливо отирая лицо.
– Фу, блядь! Гадость какая!
Несколькими взмахами палочки Делла очистила его и от слюны, и от грязи, а насыпавшуюся за шиворот землю Льюис вытряхнул сам.
Так что да, он помнил теплицы.
– И какая связь? Мы же все там разнесли.
Они действительно разломали все ящики с землей – и Льюис поразился тому, как приятно что-то крушить, не заботясь о последствиях. Потом Делла погасила магические светильники и просканировала комнату в поисках припрятанных сюрпризов. Но их не было.
– Корни, Льюис. Там оставались корни. И стекло, – Делла показала длинный голубоватый обломок купола.
– Откуда у тебя это дерьмо? Ты что, лазила внутрь? Рехнулась?! – на мгновение Льюис ощутил себя Манкелем и ужаснулся внезапно обнаружившемуся сходству.
– Нет, конечно, – Делла посмотрела на него, как на идиота. – Что я, больная, что ли? Я стекло на Акцио притянула. Вот, кстати, полюбуйся на шоу, – Делла кивнула на подлетающего к зданию голубя. Усики на побегах зашевелились, листья затрепетали. Когда голубь приблизился на расстояние броска, стебель выстрелил, оплел его ажурной зеленой паутиной и потащил в окно. В воздухе закружились белые перья.
Льюиса передернуло.
– Бляяядь… Так в чем же мы проебались?
– Не мы, а я. Надо было внимательнее на стекло посмотреть. Там, кроме термочар, воздушные фильтры и подавители роста навешаны были. Судя по всему, наш ебанат новый сорт черногорского вьюнка выводил – я его не узнала из-за размеров, подумала, горох или еще какая-то плетучая поебень. В естественной среде эта дрянь до ста футов длиной вырастает, жрет все, что движется, и кислотой плюется. Дедуля создал условия, при которых вьюнок остается компактным и неактивным, но не теряет полезных свойств.
– Это каких же? – заинтересовался Льюис. – Зачищает территорию от голубей и крыс?
– Сок. Его используют в зельеварении. Поскольку амазонский вьюнок редкий, цены на сок круче, чем на опий-сырец. Дедуля просто хотел заработать. И, кстати, почти что справился – тепличка получилась годная. Но мы разнесли стекло, растения попали из искусственной атмосферы в естественную и понеслось, – Делла мучительно скривилась и потерла лоб. – Мордред тебя еби, ну почему я не прокалила землю? Поджарила бы корни, и никаких проблем…
– Но ты ведь не знала. К тому же ничего страшного не произошло, пострадал только голубь, – неуверенно возразил Льюис. Он пытался постигнуть логику магических законов, но получилось как-то не очень.
– С ума сошел? Это же биологическая угроза во весь рост! Третьего класса минимум! – завопила Делла, разом теряя свое неестественное спокойствие. Лицо у нее побелело, и веснушки проступили на нем, яркие, как пятна ржавчины. – Для таких случаев есть протоколы! Все осмотреть, все обезвредить, если возникли сомнения – вызвать исследователей. А этом, между прочим, мы! Я должна была разобраться с этим ебучим стеклом! Или хотя бы отвезти его Петеру...
Не зная, что сказать, Льюис положил ей руку на плечо, и Делла, восприняв это как приглашение, уткнулась ему в грудь. Даже через пуховик Льюис чувствовал ее тело – тонкое, округлое, податливое. Медленно, осторожно он обнял Деллу, поглаживая по спине так невесомо, будто успокаивал птицу.
– Ты не виновата.
Делла яростно фыркнула, и горячее дыхание коснулось его кожи через тонкую ткань рубашки. Волосы на загривке у Льюиса поднялись дыбом.
– Конечно, виновата. Я же знаю все эти инструкции. Я просто о них не подумала. Забрала все артефакты, упаковала владельца – и отлично! Дело сделано! – Делла отступила назад, и в расстегнутую куртку Льюиса ворвался холодный ветер. Наверное, он был и раньше – но раньше Льюис его не замечал. – Не люблю я эту херню. Скучно мне. Не интересно. Вот в чем проблема.
– Но ты дом Лангфранков часа три обшаривала, – растерялся Льюис.
– Нет, ну что ты! Там совсем другое! У Лангфранков была загадка, и я искала разгадку. Это интересно. А тут… земля какая-то, корни, теплицы. Хуйня. Вот и проебалась, – Делла обхватила себя за плечи так, будто замерзла, и Льюис качнулся вперед в нелепом порыве обнять и затащить под куртку. – Блядь! – она яростно пнула камень, отправив его в стену пивоварни. Зеленая масса листвы вздрогнула, колыхнулась и перехватила булыжник на лету.
Льюис встал рядом, с ненавистью уставившись на зеленеющую пивоварню.
– Ладно. Предположим, ты действительно ошиблась. И что дальше?
– Я же сказала: пиздец. Я проебала крупную биологическую угрозу. То, что никто не погиб – это случайность, а не моя заслуга. Пустынная территория, зима, ночь и слабенькое заклинание невнимания от не-магов по периметру. Тут просто некого жрать было.
– Чем это грозит? Конкретно.
– Служебное расследование. Возможно, понижение в должности. Возможно, увольнение.
– Из-за такой ерунды?
– По-твоему, это ерунда?! – Делла тыкнула пальцем в здоровенную гору зеленой листвы. – Да эта хрень слона сожрет и не подавится!
– Н-да… – Льюис с усилием, до боли сминая кожу, потер лоб и виски. – Хорошо. Ладно. Это НЕ ерунда. И что мы будем с этим делать?
– Пойдем в департамент. То есть я пойду, ты-то здесь ни при чем. Напишу рапорт, покаюсь.
– Что будет делать департамент?
– Ликвидаторов вышлют, что же еще. Наложат маскирующие заклинания и спалят тут все к Моргане ебаной.
– Ага. Так. А одна ты можешь спалить? Ты ведь тоже маг.
– Рехнулся? – вылупилась на Льюиса Делла. – Такое количество мокрой зелени сжечь – это работа человек на двадцать, не меньше. К тому же кто-то должен маскирующий купол держать, пока полыхать будет.
– Ладно. Так-так-так, – начал мерить площадку шагами Льюис. – Хорошо. Понял. А купол ты удержишь? Такой, чтобы даже маги нихера не увидели?
Делла задумалась, оценивающе прикинула габариты пивоварни.
– Купол удержу. А что, у тебя появились идеи?
– Всего одна. – Льюис оскалился широкой улыбкой Джокера. – Техногенная, мать его, катастрофа. Спалим все это дерьмо к хуям а потом скажем, что само загорелось. И никакой магии!
Да!
Ответ сиял перед Льюисом во всем своем совершенстве, превращал воздух в вино, искрами плясал в крови.
Он решил проблему. Нашел выход. Он ебаный король мира! Да!
– Жди меня здесь. Запрячь это ебучее сено и не убирай купол. Дорогая, я вернусь к обеду! – расхохотался Льюис и побежал к машине.
Ураганом промчавшись по строительным супермаркетам, Льюис затарил багажник гранулированным пенопластовым утеплителем и алюминиевой пудрой. Брал понемногу, расплачивался наличкой, пенопласт и алюминий в одном и том же магазине не покупал.
Это было несложно.
Выгрузив покупки на заднем дворе, Льюис еще раз пробежался по магазинам. На этот раз его интересовали автотовары – а точнее, канистры из бензостойкой пластмассы. Соблюдая правило «не больше пяти штук в одном месте», Льюис забил машину разноцветной тарой, смотался домой и разгрузился.
А потом отправился по бензоколонкам, чтобы заполнить канистры бензином. Заправщики смотрели на него удивленно или с насмешкой, но безропотно заливали девяносто пятый, принимая наличку – и солидные чаевые. Меньше всего Льюис хотел, чтобы какой-нибудь бдительный гражданин позвонил копам и сообщил, что по городу разъезжает нервный чувак, под завязку залитый бензином. Это вызвало бы неприятные вопросы, а как ни них отвечать, Льюис не знал.
Так что самым сложным было доставить все необходимые компоненты домой, не привлекая излишнего внимания. А дальше уже ерунда.
Открыть канистру. Засыпать туда пенопласт – аккуратно, так, чтобы вступивший в реакцию бензин не заплевал пол. Добавить алюминиевый порошок. Закрыть канистру. Взять следующую.
Все просто. Только долго.
Когда Льюис закончил, время перевалило за полдень. Делла встретила его, нетерпеливо подпрыгивая на границе купола.
– Ну? Что?!
– Сейчас, – Льюис открыл багажник и вытащил первую канистру. – Помоги разгрузиться.
Одного взмаха палочки хватило, чтобы канистры одни за другой выплыли из багажника, как метлы в диснеевской «Фантазии», и выстроились в аккуратную цепочку.
– А дальше что?
– А дальше ты обедаешь, – Льюис протянул Делле сандвич с тунцом и банку спрайта. – А я – на вторую ходку.
Чтобы перетащить все канистры, Льюис сгонял домой четыре раза. Можно было и побыстрее, но тогда пришлось бы загружать не только багажник, но и заднее сидение, а Льюис категорически не хотел привлекать внимание полиции.
– Теперь все? – поинтересовалась Делла. Они стояли плечом к плечу, с удовлетворением разглядывая ровненький разноцветный прямоугольник, как будто составленный из кубиков лего. В противоестественном количестве канистр обнаружилась своеобразная индустриальная красота.
– Теперь все. Я буду открывать канистры, а ты разливай содержимое по листья как можно тоньше и ровнее.
– Может, распылить? Как из пульверизатора?
– Великолепно! Пульверизатор – это то, что нужно.
Делла качнула палочкой снизу вверх, и из ближайшей канистры потянулась лента густой вязкой жидкости с отчетливым металлический отблеском, тут же сматываясь в колышущийся бесформенный сгусток. Еще один взмах палочкой – и сгусток помчался к разбитому окну, трансформируясь в облако мерцающей капельной взвеси.
– Так?
– Да, отлично, продолжай!
Когда последняя канистра опустела, а листья черногорского вьюнка покрылись устойчивым глянцевым налетом, Льюис одобрительно кивнул, улыбнулся и скомандовал: «А теперь поджигай».
– Инсендио!
Напалм полыхнул, взметнув к небу семидесятифутовый гейзер огня.
Стоя плечом к плечу, Льюис и Делла любовались костром. Густое багровое пламя колыхалось, словно река, по волнам пробегали барашки из копоти и черного дыма. Вьюнка не было видно, он исчез за стеной огня, и только изредка сверху падали пылающие листья и стебли, выгорая на земле в пепел.
– Клаааас… – восхищенно простонала Делла. На лице ее полыхало ликующее алое зарево.
– Ага, – согласился Льюис и провел ладонью по ее щеке. – У тебя тут сажа.
Глава 26
«В ходе проведения операции были обнаружены несертифицированные артефакты кустарного производства в количестве 23 (двадцать три) штуки. В ходе визуального осмотра и краткого экспертного обследования была выявлена потенциальная опасность объектов на фоне отсутствующего вектора деструдо. Во время опроса единоличный конструктор, он же владелец артефактов, Грегори МакГрат, показал, что…»
Что именно показал мусорный гений, в цензурных выражениях определить было затруднительно. Уставившись в пространство стеклянным взглядом, Делла беззвучно шевелила губами, подбирая слова.
…что единственной целью проведения разработок было получение патентов…
…что проводил изыскания с целью создания новых и уникальных образцов…
…что исследовал возможность дополнить некоторые разделы бытовой магии эффективными…
… что наличие алкогольной деменции, осложненной комплексом шизоидных расстройств, ни в коей мере не мешает исследовательской деятельности, а напротив, стимулирует ее…
Застонав, Делла рухнула на стол, накрыв голову бланком отчета.
– Не получается? – оторвался от изучения должностной инструкции Льюис.
– Получается. Но хуйня, – пожаловалась Делла. – Если я не сделаю перерыв, у меня закипят мозги. Пошли в столовую?
Льюис медленно, с наслаждением потянулся, распахнув крыльями руки.
– А пошли.
Департаментская столовая располагалась на самом последнем этаже, под крышей. Счастливчики, пристроившиеся у окна, могли полюбоваться Манхэттеном с высоты птичьего полета. Увы, конкуренция была высока, поэтому боковые столики всегда были заняты. Едва переступив порог столовой, Делла поняла, что шансов на успех нет. По крайней мере, на легальный успех. Поэтому она сунула руку в карман, сплела пальцы в замысловатую фигуру и прошептала короткую формулу. Немолодой тучный мужчина в аврорской мантии, сидевший за угловым столиком, поперхнулся яичницей и удивленно оглянулся. На лице его отразилось недоумение, смешанное с легкой тревогой.
Делла и Льюис прошли к витрине, складывая на подносы то, что выглядело хотя бы относительно съедобным. Льюис выбрал шницель и салат, а Делла рискнула – и взяла овощное рагу. Мерцающие лиловые ромбики в нем выглядели крайне интригующе.
– Кофе? – Льюис положил на поднос банан.
– И пирожок с вишней.
К тому времени, как они, расплатившись, вернулись в зал, угловой столик уже опустел. Немолодой аврор, ушел, оставив недоеденную яичницу и совершенно нетронутый пудинг.
– Тебе не стыдно? – поинтересовался Льюис, отодвигая чужие тарелки в сторону.
– Нет. Этот мужик аврор. Фиксировать агрессивное программирующее воздействие – его прямая обязанность, – Делла качнула палочкой, и грязная посуда встрепенулась, поднялась в воздух и направилась в сторону кухни треугольным клином, как журавли на юг. – Если он нихера не умеет – это не моя проблема.
– Ты злая. И аморальная, – грустно резюмировал Льюис и потыкал вилкой шницель так подозрительно, будто ожидал, что тот даст сдачи.
– Да ладно! Я образец моральности и гуманизма! – оскорбилась Делла. – Я артефакт активирую только тогда, когда в столовую захожу. А могла бы все время включенным держать. – Она нежно погладила чуть выпирающий из ножки стола гвоздь. – И потом, я не вижу, чтобы ты отказывался от преимуществ, которые дарует моя гипотетическая аморальность.
– Что ж я, дурак, что ли? – логично удивился Льюис и осторожно отрезал кусочек мяса. Задумчиво прожевал, проглотил, прислушался к ощущениям. – А знаешь, вроде ничего так. Даже вкусно.
– Не бойся, ешь. Если вдруг что, у меня безоар в кармане, – успокоила его Делла и попробовала кусочек лилового нечто. – О Мерлин, какая гадость!
Глаза у Льюиса азартно вспыхнули.
– На сколько баллов?
– Семерка минимум. Может, даже восемь, – Делла подцепила еще один лиловый ромб и протянула Льюису. – Попробуй.
Наклонившись, он сомкнул губы на вилке так медленно и нежно, что у Деллы мурашки по спине побежали.
– Ну?!
– Бог ты мой, какая дрянь! – на лице у Льюиса проступило мужественно сдерживаемое страдание. – Восьмерка. Это точно восьмерка.
– Уверен?
– Руку на отруб даю. По-моему, эта пакость еще в прошлом месяце сдохла и восстала в виде инфернала. Интересно, что это такое.
– Без понятия, – пожала плечами Делла.
Повара, работающие в департаментской столовой, получили совершенно уебищную зарплату. Любители быстрой наживы отсеивались в четвертьфинале, а к финишу доходили только истинные фанатики своего дела. Они любили готовить. Они обожали смешивать ингредиенты, получая новые, оригинальные блюда. Они творили поэзию кулинарии. Они вписывали новые аккорды в симфонию вкуса.
Одним словом, эти гандоны обожали эксперименты. И проводили их прямо на посетителях столовой.
В ответ на кулинарный произвол Делла и Петер выработали шкалу омерзительности, по которой на единицу тянул пересоленный омлет, неведомым образом доведенный до состояния подошвы, а на десятку – сливочный суп с фрикадельками из сюрстремминга. Посвященный в эту забаву, Льюис удивился, но потом втянулся, получая от процесса дегустации незамутненное детское удовольствие.
«Либо вкусно, либо интересно» – описал он впечатления от местной кухни, и эта чеканная фраза стала девизом всех столовских обедов.
Вот и сейчас Льюис бесстрашно ковырял салат, раскладывая его на ингредиенты.
– Ух ты, розовое какое. И пахнет псиной. Что бы это могло быть?
Делла открыла рот, но предположений высказать не успела – в тарелку ей спикировал бумажный самолетик, обильно оросив соусом окружающую действительность.
– Мать твою! – схватившись за палочку, Делла начала убирать бурые пятна со скатерти, с рук и с футболки. – Все? Я ничего не пропустила?
– У снеговика на ведре, вот, – ткнул пальцем Льюис, остановившись в дюйме от ее груди. – И ниже, на морковке.
– Вот гадство, – Делла очистила снеговика и раздраженно отшвырнула палочку. – Очень мило со стороны Петера засрать мне футболку.
– Да ладно тебе. Она же стремная, – удивился Льюис. – Я, когда утром тебя увидел, подумал, что у тебя чистая одежда закончилась, вот и пришлось надевать, что осталось.
– Шутишь? Это охуенная футболка! – возмутилась Делла. – Она мне нравится!
– Ты это серьезно? – Льюис так изумился, что даже перестал сортировать компоненты салата. – Тебе нравится всратая футболка? Почему?
– Потому что она всратая, естественно, – симметрично изумилась Делла. – Обожаю всратое шмотье!
Две цивилизации смотрели друг на друг без малейшего шанса на разумный контакт.
– Нихуя не понял, – резюмировал ситуацию Льюис. – Тебе нравится эпатировать публику? В этом все дело?
– Нет. Мне насрать на эпатаж. Просто они прикольные. Это же весело, ну!
Льюис нахмурился, собрав лоб в гармошку.
– Да, наверное. Но ты же не клоун. То есть… Ох, блядь. Я не хотел тебя обидеть, это просто неудачная фраза, я имел в виду…
– Забей. Я поняла смысл, – фыркнула Делла. – Ты хотел сказать, что в этой футболке я выгляжу нелепо.
– Не совсем. Черт. Сейчас, – Льюис зажмурился от усердия, уперев ладони в стол. – Ну вот смотри. Одежда – это способ общения с миром. Когда человек смотрит на тебя, он составляет определенное мнение, так? Образ, имидж, вся хуйня. Если политик хочет, чтобы его считали солидным, он надевает костюм, а когда надо сойти за своего парня – джинсы и ковбойку. Я понимаю, что это не имеет отношения к реальному пониманию личности, но все-таки это работает. Людям важен твой внешний вид. Они не будут относиться с уважением, если ты выглядишь как…
– Еблан? – подсказала Делла.
– Я не это хотел сказать.
– Но думал-то именно это.
Виновато улыбнувшись, Льюис развел руками: «Извини».
– Без проблем, – ухмыльнулась Делла. – Тем более что ты абсолютно прав. Я действительно выгляжу как еблан – и мне это нравится! Потому что да: образ формирует определенные ожидания. Когда люди видят чувака во всратой футболке, они не ждут от него королевского шарма, сдержанности и высокого профессионализма. Они вообще ничего не ждут. И это, блядь, охеренно! Формируя нулевые ожидания, я получаю абсолютно свободу действий.
– Но тебя не будут воспринимать всерьез.
– Возможно. Но я знаю много способов это изменить, – Делла выразительно повертела палочкой.
– О. Метод лопаты.
– Именно! Я рада, что мы правильно поняла друг друга. Кстати, насчет правильно поняли. В целом я с твоей теорией согласна, но есть нюанс. Ты утверждаешь, что одежда – это код, который может и должен быть дешифрован. Но почему ты думаешь, что система кодировки универсальна? Разные люди, оценивая один и тот же образ, формируют разные суждения. Мужчину в дорогом костюме можно считать представителем элиты в любом смысле этого слова, или самовлюбленным снобом, или унылым традиционалистом, у которого фантазии хватает только на галстук в полосочку. И это при условии, что оценивающий в принципе знаком с концепцией костюма и осознает, какова традиционная роль подобной одежды. Для туземца из амазонских джунглей это просто неудобные тесные тряпки. Исходя из этого, лично я бы не рассчитывала на объективность и однообразие оценочных характеристик. Есть нехуевый шанс, что послание до адресата не дойдет – или дойдет совершенно не тем образом, на который ты рассчитывал.
– Ого, – почесал в затылке Льюис. – Это было внезапно. От всратых футболок до социальной философии за пять минут.
– Да. Крутовато, пожалуй, вышло, – признала Делла. – Особенно для человека во всратой футболке. Тебе-то можно, ты человек серьезный, в рубашечке…
Льюис швырнул в нее корочкой хлеба, даже не пытаясь попасть.
– У тебя письмо в тарелке раскисает.
– Мерлиновы яйца! – Делла выхватила размокший самолетик и развернула. – Петер зовет в лабораторию, хочет еще раз собаку-убиваку потестить.
– Я что, единственный псих в этом здании? – немедленно оскорбился Льюис, и это даже походило на шутку, но Делла видела, как напряглось его лицо.
– С учетом того, что о собачке знаем только мы трое – да, выбор невелик. И вообще, чего ты завелся? Может, он на мне ее тестить собирается...
– ВНИМАНИЕ. ТРЕВОГА УРОВНЯ БЕТА-ПРИМ. ВНИМАНИЕ. ТРЕВОГА УРОВНЯ БЕТА-ПРИМ, – загремел сверху громковещательный шар. – ВСЕ МАГИ, ИМЕЮЩИЕ БОЕВУЮ ПОДГОТОВКУ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ И ВЫШЕ, ПРОСЛЕДУЙТЕ В ХОЛЛ. СБОР У КАМИНОВ. СРОЧНО. СБОР У КАМИНОВ.
Льюис дернулся, судорожно сжав кулаки. Передавленный в кашу банан обломился и упал на пол.
Боевики толпой рванули из столовой, громко и возбужденно переговариваясь, и Делла встала. Льюис поднялся вслед за ней с окаменевшим лицом. Он наконец-то разжал руки, бессознательным механическим жестом отирая ладонь о джинсы.
– Нет. Стоп, – остановилась Делла. – Ты остаешься здесь. Иди в кабинет и жди нас.
– Нет. Пойдем вместе, – лицо у Льюиса походило на маску, только рот напряженно подергивался.
– Льюис, это хуевая идея. Тревога бета-прим, все дохера серьезно, а ты вообще не маг, и… – Делла запнулась, не зная, как сказать так, чтобы не обидеть. – По-моему, ты не готов.
– Ты тоже так думаешь? – Льюис повел подбородком и медленно, обманчиво-сонно моргнул. – Считаешь, что я не справлюсь?
– Да ну бляяядь… – простонала Делла. – Это вызов на пиздец, Льюис! А у тебя только ебаный пистолет!
– В багажнике лежит винтовка. Могу забрать, – Льюис говорил медленно и спокойно, только уголки губ подрагивали от напряжения.
– Ты не осознаешь степень риска.
– Я воевал вообще-то. Отлично осознаю. – Льюис уперся ладонями в стол и наклонился к Делле. – Прятаться как трус я не буду. Или мы идем вместе, или завтра я увольняюсь. Решай.
– Аррр!! – Делла яростно пнула ни в чем не повинный стул. – Да что ж такое-то!
Она обвела затравленным взглядом обеденный зал. Столы уже опустели, тут и там на полу валялись объедки, впопыхах брошенные салфетки, темнели лужи разлитого кофе. Льюис молчал, не сводя с нее взгляда. Прищуренные голубые глаза словно изморозью подернулись.
– Да фестралом оно ебись! Ладно. Иди сюда, зажмурься и держись за меня.
Плотно обхватив Льюиса за талию, Делла сосредоточилась, представила пропахшую пылью и бензином полутьму гаража.
Нацеленность. Желание. Сосредоточение.
Делла крутнулась на месте, увлекая Льюиса во вращение, словно в танцевальное па, и мир вокруг схлопнулся. Первозданный хаос распахнул объятия, Деллу рвануло и потащило, вращая – и выплюнуло в гараже, на площадке перед «Крайслером».
– Все, отпускай.
Льюис разжал руки, шагнул назад и покачнулся.
– Ох, мать твою, что за…
– Потом объясню, быстро за винтовкой!
Шатаясь, он побрел к машине, но на полдороги остановился, согнулся в три погибели и сдавленно охнул. Не слушая, как Льюиса выворачивает шницелем и салатиком, Делла сама побежала к машине, отперла замок и вытащила неожиданно тяжелую хреновину.
– Это?
– Да, – Льюис посмотрел на нее мутными слезящимися глазами и вытер рот. – Там запасная обойма. Черная, железная.
– Она? – Делла подняла нечто, подходившее под описание, и Льюис кивнул. – Заебись! Теперь бегом на первый этаж.
Взлетев по грохочущей металлической лестнице, они вывалилась в холл и с разгона влетели в плотную возбужденную толпу. Белобрысая башка Петера возвышалось над ней, как маяк над бушующим морем. Ухватив Льюиса за руку, Делла рванула на штурм, расталкивая толпу где плечами, а где магией.
– Привет! – выдохнула она, пробившись к Петеру.
Мельком кивнув Делле, он смерил Льюиса раздраженным взглядом.
– Это что за херня? Вы совсем ума лишились? Уилсон, вали отсюда, ты не потянешь.
– Пока не попробуешь, не узнаешь, – обманчиво-спокойным голосом отозвался из-за спины Льюис.
– Делла? – попробовал с другой стороны Петер. – Это хуевая идея.
