Текст книги "И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ)"
Автор книги: Юлия Коханова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)
И в болезни, и в здравии, и на подоконнике
Юлия Коханова
У меня никогда не было магии. Я чувствовал ее вокруг – искрящийся, сверкающий поток силы, затапливающий мир. Но я не мог зачерпнуть ни капли.
Остальные дети черпали без труда – так легко, что даже не замечали этого. Они увеличивали бабочек, раскрашивали пломбир и зажигали фейерверки просто потому, что ощущали мгновенное желание. И магия реагировала на этот беззвучный зов, дарила им чудеса – легко и без счета.
Рядом с другими детьми я чувствовал себя калекой. Там, где они летели, я, задыхаясь, бежал по земле, оступался, падал и снова бежал.
Я тоже хотел хоть немного магии. Всего одну каплю. Чуть-чуть. Самое крохотное, самое завалящее чудо! Я старался из всех сил, брал старую отцовскую палочку и повторял по книгам слова заклинаний. Первый слог короткий, второй длиннее и потянуть третий. Сместить пальцы на полдюйма вперед, взмах вверх, потом влево и полукругом вниз.
И ничего.
Всегда – ничего.
Я был прилежен, я хорошо учился, и я старался. Так сильно старался. Но в этом мире не было для меня чудес.
И тогда я решил: ладно. Пусть будет так. Если мир не дает мне магию – я возьму ее сам.
Глава 1
Кандидаты, мечтающие о карьере в Anvil, потели, стонали от напряжения, но не сдавались. Еще один круг, еще один подход, быстрее, быстрее, еще быстрее…
Лязганье железа, приглушенные звуки ударов и голоса, сливающиеся в ровный монотонный гул – закрывая глаза, Кертис видел огромную машину, причудливым образом сплавленную из металла и людей.
И производила она фарш.
– Так странно. Всего несколько месяцев назад главной мечтой этих людей был дом. Оставить Афганистан, забыть о войне и снова жить обычной жизнью. А теперь они здесь – мечтают вернуться в строй.
Мимо окна резвым галопом пронесся очередной кандидат, и Руссо проводил его оценивающим взглядом.
– А почему нет? Армия дает смысл и цель. Эти люди не просто остались без работы – они не видят, куда идти. Или боятся идти одни. Я дам им направление – и дам товарищей, которые будут шагать рядом.
– И деньги.
– Ты говоришь так, будто это что-то плохое.
– Нет, я…
– Тук-тук.
Прервавшись на полуслове, Кертис обернулся. На пороге стоял чудовищного роста блондин с плечами, едва вмещавшимися в дверной проем. Смущенно улыбнувшись, блондин развел руками.
– Простите, мы опоздали.
– О, мистер Манкель. Ничего страшного, – Руссо шагнул навстречу, растягивая губы в любезной улыбке. – Сейчас мы проводим отбор кандидатов в ряды Anvil. Встаньте к окну – и вы увидите, какие требования мы предъявляем к сотрудникам. А через двадцать минут я закончу и представлю вам кандидатуры. Кстати, я думал, вы приедете не один. Охранник же требуется… женщине?
– Да. Точно, – Манкель пошарил за спиной и выпихнул вперед крохотную пронзительно-рыжую девицу в футболке с енотом, танцующим на радуге. . – Мисс Делайла Ругер.
Стоя рядом с блондином, мисс Делайла Ругер упиралась ему макушкой в диафрагму.
– Рад познакомиться, – Руссо посторонился, открывая вид на тренировочный зал. – Вот наши будущие сотрудники. Как видите, все они в отличной форме. Но этим людям не хватает одной важной вещи – профессионализма. Понадобится несколько месяцев тренировок, чтобы солдаты стали защитниками. И мы дадим эти солдатам возможность стать самыми лучшими профессионалами в Америке – а может, и на всем континенте.
Прочитав короткую лекцию о несомненном превосходстве Anvil над всеми другими компаниями, Руссо сверкнул бронебойной улыбкой и аккуратно оттеснил Кертиса в сторону.
– Вот гадство. Эти ребята до чертиков некстати, – склонившись к плечу, прошипел он. В гуле, грохоте и топоте прозрачный шепот таял, как сигаретный дым на сквозняке.
– Ты мог бы перенести встречу.
– Не мог. Они сказали, что уже выехали – а потом застряли в пробке. Не выгонять же их теперь.
Кертис покосился на разнокалиберную парочку. Гигантский Манкель очевидно скучал. Прислонившись к стене, он гонял в пальцах монету, и отполированный до блеска металл пролетал по костяшкам, роняя золотистые блики. А вот Ругер выглядела очень заинтригованной. Приподнявшись на цыпочках, она внимательна наблюдала за тем, что происходит в зале. Может, действительно заинтересовалась процессом подготовки наемных солдат, а может, таращилась на разгоряченных парней.
Кертис проследил за ее взглядом. Прямо перед окном взмокший от усердия Льюис Уилсон прилежно впечатывал в маты противника.
И это возвращало Кертиса к цели визита. На мгновение он ощутил сомнение – то же самое он чувствовал, прежде чем взмахнуть скальпелем, втыкая его в податливую плоть. Острое, дезориентирующее, пугающее чувство ошибки. Но это была слабость, и слабость вредная.
То, что собирался сделать Кертис, выглядело как предательство. Возможно, это и было предательство – в каком-то смысле. Но истина состояла в том, что Уислону не было места в Anvil. Если этот парень возьмет в руки оружие и встанет в строй, плохо будет всем: и ребятам из Anvil, и гражданским, и самому Уилсону.
Кертис глубоко вдохнул, задержал в легких воздух, сосредотачивая внимание на цели – и начал.
– Видишь этого парня? Невысокий блондин прямо перед нами. Серые штаны, серая футболка.
– Да, вижу. Очень неплохо.
Руссо одобрительно кивнул, и Кертис почувствовал мерзкий привкус во рту – как будто гнилой лимон раскусил.
Это было еще гаже, чем он думал.
– Нет. Он не годится. Совершенно.
– Ты в этом уверен?
– Он живет в окопе на заднем дворе, Билли. И он чуть не застрелил отца.
– Кто из нас об это не мечтал? – Руссо ухмыльнулся, приглашая его разделить шутку, и Кертис поморщился. Ему не хотелось шутить. Пожав плечами, Руссо вновь повернулся к окну. Он все еще улыбался – холодноватой равнодушной улыбкой манекена. – Может, этому парню необходимо вернуться в строй? Если он хочет жить в палатке, я могу это устроить.
– Послушай меня. Ты не сделаешь лучше ни ему, ни себе, если отправишь его на боевое задание. Говорю тебе: будь я на задании, мне не хотелось бы оказаться рядом с ним. А силу команды определяет ее слабое звено!
Увлеченный эмоциями, Кертис повысил голос и тут же одернул себя. То, что он говорил, не было секретом – но и выставлять это на всеобщее обозрение тоже не хотелось.
Кем бы ни были клиенты Руссо – судьба Уилсона их точно не касается. Парню и так нелегко. И его проблемы не повод для шуток от людей, для которых война – просто кадры из скучной документалки.
Кертис покосился на странную парочку – и встретился глазами с Делайлой Ругер. На лице у нее застыло нечитаемое выражение – то ли гнев, то ли упрямство, то ли досада. Заставив себя улыбнуться, Кертис отвернулся к окну, но все равно ощущал ее взгляд где-то в районе виска. Он скользил по коже, невесомый и реальный, как лазерный луч прицела.
Уилсон старательно отрабатывал движения, раз за разом выхватывая у противника нож.
Он выкладывался. По-настоящему выкладывался. Этот парень рыл себе могилу со всем возможным старанием.
– Думаешь, он сорвется? – Руссо еще не согласился, но уже начал сомневаться.
– Это лишь вопрос времени.
– А что будет, если я его не возьму?
Кертис не знал ответа на этот вопрос. Уилсон не хотел разговаривать. Он не принимал помощь, отказывался идти к психологу и зарывался в себя глубже, чем в этот проклятый окоп. Уилсон верил, что все, что ему нужно, – это вернуться в строй. И тогда все будет нормально. Все будет как раньше: знакомо, привычно и надежно. Вот только этого не будет. Уже сейчас Уилсон не выдерживает нагрузки, а надави чуть посильнее – и он взорвется, как перекаленная лампочка. Кертис должен был это исправить. Он не знал, как именно, но верил, что справится.
Всегда есть способ помочь. Надо только его найти.
– Сделай свое дело, а я сделаю свое.
Руссо помолчал пару секунд, глотнул остывший кофе – и кивнул головой.
– Ладно, брат.
Руссо отозвал Уилсона в сторону, и тот подбежал – радостный, как щенок. Только что хвостом не вилял. Кертис не слышал, что говорил Билли, но мог бы пересказать диалог как по подстрочнику. Парень, ты отлично подготовлен, ты стараешься и ты охеренный молодец. Но… что у тебя на заднем дворе? Момент, когда Руссо упомянул окоп, был очевиден, как торчащий во лбу хуй. Уилсон дернулся, словно от пощечины, и втянул голову в плечи. Он походил на первоклашку, который вышел к доске и описался. И стыдно, и страшно, и некуда бежать. Все плохое, что могло произойти, уже происходит – здесь и сейчас.
Это было дерьмово.
Но все-таки это было правильно.
– Да ну какого ж хера! Вы тут больные все, что ли?
Кертис обернулся – и чуть не врезался в Делайлу Ругер, которая стояла не у окна, а прямо у него за спиной. И когда подойти-то успела?
– Простите, мисс…
– И не подумаю. Парень тут в тройке лучших, вы оба это понимаете. Да он же старается из всех сил! И что вы делаете? Вышвыриваете его пинком под зад! Да кому какая разница, что он делает на заднем дворе? Пусть хоть шаттл из консервных банок собирает. Главное, чтобы с работой справлялся – а он справится!
Кертис досадливо поморщился. У мисс Ругер был отличный слух – и херовые тормоза.
– Послушайте, мэм. Вы неправильно понимаете происходящее. Проблема в том, что Уилсон не справится. Он хорошо подготовлен физически, но дело ведь не в подтягиваниях. Уилсон нестабилен. Я не хочу, чтобы он сорвался и кому-нибудь навредил.
– Нет. Вы создаете ему реальную проблему только потому, что опасаетесь вероятной. И это неправильно.
Крутнувшись на каблуках, мисс Ругер рванула на себя тяжеленную дверь и вылетела из комнаты.
– Эй, Делл! Делл, мать твою! – заорал ей в спину Манкель и ломанулся следом, пинком отшибая закрывающуюся дверь. Доводчик взвизгнул и провис. – Делла, ты что творишь?
Бессильно выматерившись, Кертис сделал широкий шаг, запнулся, покачнувшись на протезе, и тяжело оперся на стену.
– Да что ж это за херня! – страдальчески вопросил он в пространство внезапно опустевшей комнаты, глубоко вздохнул и заковылял следом, старая не сильно припадать на левую ногу.
Просчитанный, осмысленный план действий летел в пизду, стремительно набирая скорость, и умирающая надежда тянулась за ним, как призрачный торсионный след.
Когда Кертис догнал Делайлу Ругер, она уже говорила, взмахивая руками так резко, будто гвозди забивала. Стоявший у нее за спиной Манкель всем своим видом изображал нейтральность, но в глазах у него застыла обреченная тоска. Видимо, это был не первый случай, когда мисс Ругер проявляла инициативу.
Кертис подумал, что Манкель мог бы взять ее под мышку и унести туда, откуда взял. Так было бы лучше для всех – и для Уилсона, и для Ругер, и для самого Манкеля.
А Делайла Ругер набирала разгон, как выходящий на взлетную скорость «Локхид-Мартин».
– …у вас отличные результат. Я думаю, это то, что нам нужно. Вы идеально подходите, мистер Уилсон.
– Для чего подхожу? – на лице у Льюиса пылали алые лихорадочные пятна, отчего казалось, что парень не очень здоров. Что, в общем-то, было правдой.
– Для вакансии, которую я вам предлагаю. Мистер Уилсон, нам нужен водитель с хорошей физической подготовкой и с боевым опытом. Пока что работа на два-три месяца, но официальный контракт и оплата – тысяча долларов в неделю. Я буду очень рада, если вы согласитесь. Возможно, в дальнейшем мы продолжим сотрудничество. Посмотрим на результат, но прямо сейчас мне все нравится.
Манкель дернулся, будто ему шокером в задницу долбанули, но промолчал. Прям как Тибет во Второй Мировой – высокий, нейтральный и бесполезный.
Кертис почувствовал нарастающее раздражение. Эта самодовольная идиотка в кретинской футболке распахнула Уилсону двери в пиздец – и даже не понимала этого. Не хотела понимать.
Правда, Уилсон еще не согласился. Все-таки тоскующий за рулем водитель – совсем не то же самое, что крутой мужик с автоматом. Вряд ли такое предложение станет адекватной альтернативой карьере в Anvil. Может, парень откажется – и проблема исчезнет так же стремительно, как возникла.
– А… – Уилсон запнулся, дернул подбородком и нервно облизал губы. – А что надо делать? Мэм.
Кертис затаил дыхание.
– В основном вы будете возить меня из точки А в точку Б и ждать. Сопровождать во время пешего передвижения. При необходимости защищать, но это вряд ли. Честно говоря, все будет очень скучно – предупреждаю сразу. Но если возникнет угроза – мне нужен человек, на которого можно рассчитывать.
Глаза Уилсона вспыхнули, и надежды Кертиса осыпались с хрустальным тихим звоном. Он согласится. В этой ситуации и после этих слов – согласится на что угодно. Хоть жопой на муравейник сесть.
Нужно было остановить его, остановить Ругер, развернуть этот безумный поезд, который вдруг полетел под откос прямо с ровнехонькой колеи. Кертис громко откашлялся.
– Мэм. Вы не помогаете.
Мисс Ругер улыбнулась ему – очень нежно и очень фальшиво.
– Вы полагаете?
Вид у нее был до крайности самодовольный. Кертис почувствовал неодолимое желание размахнуться и пнуть ее в обтянутый брюками зад. Вот же безмозглая сучка.
– Я это знаю. Вы думаете, что совершаете хороший поступок, но Уилсон к этому просто не готов.
– Да. Конечно. У него же на заднем дворе окоп.
Остывший было Уилсон снова вспыхнул красными пятнами, будто ему плеснули в лицо кипятком.
– Я… Мэм, это просто… просто…
– Просто окоп. Да, я уже в курсе. – мисс Ругер качнулась с пятки на носок и смерила его оценивающим взглядом. – Какой длины ваш окоп, мистер Уилсон?
Красный цвет на щеках Уилсона перешел в багровый.
– Семь футов. Мэм.
– Длина?
– Тринадцать футов.
– А глубина? – вид у Делайлы Ругер был до крайности заинтересованный.
Уилсон переступил с ноги на ногу.
– Это окоп, мэм. Примерно вот так, – он провел ладонью на уровне груди. – Футов пять, наверное.
– За сколько ты его выкопал?
– Не знаю. Часа за четыре. А что?
– Вот! – мисс Ругер развела руки в классическом жесте «что и требовалось доказать» – Мистер Уилсон вырыл яму объемом 455 кубических футов всего за четыре часа. Это великолепный результат. Не думаю, что кто-нибудь из присутствующих сможет его превзойти.
Сраженный внезапным умозаключением, Кертис вытаращил глаза. И Руссо вытаращил глаза. Даже Уилсон вытаращил – хотя уж он-то должен был знать объем собственного окопа. И только Манкель смотрел на Делайлу Ругер со счастливой безмятежностью буддийского монаха.
– Ну так что? Вы согласны? Или мы ищем другого кандидата?
– Да, мэм. Согласен. – Уилсон покосился на Кертиса, криво улыбнулся и вздернул подбородок. – Куда мне приходить?
Глава 2
Петер Манкель молчал, пока они спускались по лестнице. Молчал, когда шли по длинному гулкому коридору. И даже на пороге Anvil он все еще молчал. Но когда Делайла и Петер отошли на две сотни футов…
– Дел! Ну еб же твою мать! У меня просто слов нет! Это что, нахрен, было?
Делайла молчала и стремительно шагала вперед, прорубая толпу, как атомный ледокол – арктические льды.
– Делл! Не делай вид, что ты внезапно оглохла! – Петер поймал ее за плечо, разворачивая к себе. – Изволь объясниться.
Делл стояла молча и остервенело сопела, раздувая ноздри. Петер терпеливо ждал. Нью-йоркская полуденная толпа текла мимо них по улице, густая, как гороховая похлебка. Время от времени кто-то врезался Петеру в спину и возмущенно вскрикивал – а потом осознавал габариты препятствия и молча исчезал.
– Ну? Надышалась? Может, поговорим?
– Может, – дернув плечом, Делл сбросила его руку. – О чем?
– Какого хера тебя нахлобучило?
– Что?! – возмущенно возопила Делл, подавилась слюной и глухо закашлялась. Отдышавшись, она продолжила – но уже на полтона тише. – Ты это серьезно? Без шуток? Ты видел всю эту хрень? Да они же его просто выперли! Парень подходил на сто процентов – и получил пинок под зад только потому, что…
– Что у него на заднем дворе окоп. Действительно, какая мелочь. Такое с любым может случиться, – получив очередной тычок в спину, Петер вдруг осознал, что стоят они ровнехонько посередине тротуара, и легким движением руки переставил Делл на пару футов вправо.
– Да блядь! Сколько раз тебе говорить: не дергай меня! Я тебе не морковка – здесь выдернул, там воткнул, – брезгливо одернула куртку Делл. – И что вы все доебались до этого окопа? Какая нахер разница, что человек в свободное время делает. Кто-то марки собирает, кто-то на каноэ по горным рекам сплавляется. А этот окопы роет. И что?
– А то, что филателия – это хобби. А рытье окопов – нет.
– Хобби? Серьезно? А я-то думала, что это сексуальная девиация.
Перед внутренним взглядом Петера возник голый мужик с членом, полностью обклеенным негашенными марками. Мужик старательно облизал одноцентового Франклина, примерился и прилепил его на сосок.
– Фу, блядь. Так. Все. Ни слова о филателистах. Мы говорим о твоем новом водителе. Делла, кисонька, я очень ценю твое обостренно чувство справедливости. Но брать на работу ветерана, который на заднем дворе окопы роет – это уже перебор.
– Да ну? И почему же? По всем остальным критериям Уилсон полностью подходит – внешность неброская, тренированный, старательный, с боевым опытом. Поддерживает хорошие отношения с коллективом, помогает коллегам…
– …спасает с деревьев котят и охуительно роет окопы. Молодец. Вернемся в Департамент, там все от радости обрыдаются. Может, даже грамоту почетную тебе вручат, как лучшему эйчару года. Делли, солнышко. Ну подумай сама. Вот у тебя на заднем дворе окоп есть?
– Да у меня и заднего двора-то нет, – развела руками Делла. – Но на балконе горшок с засохшей бегонией стоит. Могу там ямку вырыть, если это разрешит твои этические конфликты. О, гляди, пончики! – она ткнула пальцем в забегаловку через дорогу. – Пошли, я жрать хочу!
В кафешке было тихо и пусто, по залу расползался густой душный запах кипящего масла и корицы. Пухлая официантка с отвисшей нижней губой поставила на стол кофейник и большую тарелку с пончиками.
– Вишневые и шоколадные. Приятного аппетита.
– Отлично! – Делл тут же схватила с тарелки пончик и запустила в него зубы, щедро обсыпая футболку сахарной пудрой. – Слушай, ну чего все прицепились к этому окопу? Вот представь, что у меня все-таки есть задний двор. Ты то думаешь, я бы там площадку для барбекю организовала?
– Ты? На заднем дворе? – Петер осторожно понюхал кофе, глотнул и недовольно поморщился. От пережаренной горечи аж скулы сводило. – Боюсь себе даже представить.
– Вот именно. Кстати, я когда-то думала на эту тему. Можно было бы купить дом – с подвалом, с чердаком, с землей. Только вообрази: такие возможности!
Петер вообразил. И поперхнулся кофе.
– Даже и не думай!
– Да ладно тебе. В подвале можно лабораторию оборудовать. Герметичную. Будем там эксперименты с зельями проводить. На чердаке можешь теплицу сделать – ты же любишь такую херню. А я во полигон организую. Подвижные мишени, регулируемая плотность, модифицируемый ландшафт.
– Мерлин упаси, – ошеломленный перспективами, Петер откусил половину пончика, совершенно не ощущая вкуса. – Знаешь, я, кажется, понял, зачем тебе этот парень. Ты хочешь, чтобы он тебе ландшафт модифицировал. В объеме 455 кубических футов.
– Я хочу, чтобы он получил работу! На которую имеет полное право! – тут же вспыхнула Делл.
– Да-да, конечно. Ты, главное, не волнуйся. И вытрись. Ты, когда в режим паладина переходишь, утрачиваешь связь с реальностью.
– Что?
– Ты в джеме. По уши.
Брезгливо поморщившись, Делл попыталась облизать губы. Темно-багровые с благородной сединой усы стали немного поуже. Ну кто бы мог подумать, что присыпанный сахарной пудрой джем обеспечивает такой удивительный колористический эффект.
– Молодец. Уже не Фридрих Ницше. Максимум Сальвадор Дали, – Петер второй раз укусил пончик – и пончик кончился. Делл мстительно развеселилась. – И нечего тут ржать! У них просто пончики маленькие.
– Ну естественно. Проблема именно в пончиках, – Делл демонстративно откусила крохотный кусочек теста и начала его старательно пережевывать.
– А это, между прочим, социальная дискриминация. Руководствуясь искаженной казуальной атрибуцией, ты стигматизируешь меня на основании моих габаритов, – Петер выбрал самый большой пончик на тарелке и утрамбовал его в рот, с трудом захлопнув челюсти. – У феня буфет мофальная фрафма.
– У тебя и физическая будет. Ты же челюсть сейчас вывихнешь, придурок, – откинувшись на диване, Делл нащупала пряжку ремня и ослабила ее на пару дырок. – Фух. Я обожралась. А мы так ничего и не выяснили по существу вопроса. Ты что-то хотел сказать?
С трудом пропихнув полупережеванный пончик в глотку, Петер обильно полил его кофе и сделал могучий глоток. Тесто плюхнулось в желудок, подняв волну желудочного сока.
– Да. Хотел. Делл, ты не права.
– Что, правда? Серьезно? Ну надо же! Делайла опять не права. Какая свежая, оригинальная мысль. Никогда такого не слышала, – Делл энергично взмахнула чашкой, и кофе, перехлестнув борта, вплеснулось на блузку. – Вот же блядь! – воровато оглянувшись, Делл убедилась, что все посетители кафе заняты своими делами и прошипела: «Экскуро». Пятно на блузке исчезло.
– Ладно. Пусть я не права. Можешь объяснить, в чем?
– Могу. Я думаю, что черный мужик был прав. Уилсон твой, конечно, не полный псих, но это пока. И хрен с ним, с окопом. Ты слышала, что твой будущий водитель стрелял в отца?
– Может, это…
– Случайность. Или он на спор стрелял. А может, Уилсоны каждый день друг в друга палят – просто для поднятия тонуса. Ты можешь придумать хоть сотню оправданий – но мне эту херню на уши не вешай. У парня реальные проблемы. Ему к психиатру надо, а не тебя по городу возить.
Делл улыбнулась мечтательной, нежной и до омерзения терпеливой улыбкой. Петер отлично знал это выражение лица. Такая вот поганая улыбочка означала: Делайла знает, что ты облажался. Знает, где именно ты облажался. И знает, как половчее прихватить тебя за яйца в этой связи.
– Хорошо. Ладно. У парня действительно проблемы. И он действительно не готов к нагрузкам. Но давай рассуждать логически. Я предлагаю Уилсону спокойную работу с минимум стрессов. А вы предлагаете вышибить его на улицу, предварительно натыкав носом в этот проклятый окоп, как котенка в лужу. Не похоже на эффективную защиту от стресса. Так что ты можешь придумать хоть сотню возражений – но мне эту херню на уши не вешай. Никакой проблемы тут нет.
– Серьезно? Нет проблемы? – Петер отодвинул тарелку с пончиками и наклонился – близко, словно для поцелуя. – Делайла, кисонька. Проблема в тебе. Я уважаю твои высокие моральные принципы, но давай не будем обманывать себя. Ты генерируешь пиздец, как трансформатор – магнитные поля. Портовые склады в Нью-Джерси помнишь? Это было стандартное задержание. И чем все закончилось?
Самодовольная улыбочка застыла, треснула и рассыпалась в пыль.
– Да ладно. Один раз же было!
– Торонто.
– Ну два, – Делл сосредоточенно потыкала в бортик тарелки пальцем.
– Мемфис?
– Да блядь! Ты на чьей стороне вообще? – Делл тыкнула в тарелку так яростно, что сахарная пудра взлетела над ней, как миниатюрный ядерный гриб.
– Пенсаколла. До утра тушили. Воды вылили столько, что куры брасом плавали.
– Петер! Ну имей ты совесть! При чем тут Пенсаколла? Уилсон меня просто по городу возить будет.
– Это в теории.
– И на практике тоже! Ну отключи ты паранойю и включи мозги. Уилсон – обычный водитель, практически таксист. Да, у него в контракте прописана охранная функция, и я даже об этом упоминала, когда на работу его звала. Но мать твою! Я просто хотела, чтобы вакансия покруче прозвучала. А в реальности никакого риска тут нет.
– И ты не будешь его создавать?
– Не буду. Мамой клянусь. Папой, родным домом и законом возрастающей некромассы.
Петер двумя руками потер лицо, зажмурился и глубоко вздохнул.
– Черт. Делл. Не то чтобы я тебе не доверял… Но ты же, рыбка моя, на всю голову стукнутая.
– Я увлекающаяся, целеустремленная и эмоциональная.
– Ладно. Как скажешь. Ты целеустремленная. А этот твой Уилсон – сложная и противоречивая натура с выраженным вектором деструдо. Эвфемизмы нихуя не меняют. Дел, ты долбанутая. А Уилсон – ветеран с запущенным ПТСР. Это очень хуевое сочетание. Поэтому думай, что делаешь, и не лезь на рожон. Пожалуйста. Не навешивай на парня дерьмо, с которым он не справится.
Делл осмотрела перепачканный в пудре палец, задумчиво его облизала и вытерла руку салфеткой.
– Я все понимаю. И я не собираюсь рисковать. Все будет отлично, вот увидишь.
