Текст книги "Новые небеса (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

   – Папа, – сказала она звонко, выходя в гостиную, – знаешь, я передумала. Я, пожалуй, поеду. ты не обижайся, хорошо? Но я уже взрослая. У тебя своя жизнь – у меня своя...

   – Ми, – растерянно сказал Марк, – но как же... Пасха...

   – Ну тебе же не будет одиноко и без меня, правда?

   Она пошла к двери. Обернулась.

   – Да, пап... я не успела тебе сказать. Я летом выхожу замуж.

   Установку проводили в лиственной, охваченной золотым огнем осенней роще. Рощу незаметно оцепили, хотя с Тверди опасности не предполагалось – дарайцы могли ударить только из Медианы. Кейта молча наблюдала за тем, как возились у ямы с излучателем гэйн-велар, ловко и быстро извлекались из чехлов детали, излучатель обретал форму. Кейта провела рукой по корявому осиновому стволу, взвихрила носком ботинка жухлые листья. На миг показалось, что она снова в Лайсе... Лайс был для нее почти родным, там, в дейтрийской зоне – еще до того, как Дейтрос снова обрел собственную планету – Кейта училась в квенсене, там жил ее отец, там она воевала и тайно, безнадежно любила Эльгеро. И эта роща была похожа на Лайс, там растительность круглый год ярко-желтого и красного осеннего цвета. Давно уже она не ходила в Лайс... последний раз – в монастырь к Аллину. Кейта помрачнела. И больше никогда она туда не пойдет, там нечего делать. Пусть прошлое останется в прошлом.

   Будущее рождалось у нее на глазах.

   Здесь, в центральной России, расплескалась осень, залила рощи и поля последним слепящим всполохом золота и огня, перед тем, как зачернить ветви, подготовить их к очередной зимней смерти, погрузить все в серость, черноту, лютый холод до самой весны. Кейте вдруг захотелось написать осенний пейзажик, такой вот простенький, золотолиственный, с непонятно глубоким небом. И чтобы пятнистые куртки гэйн-велар, едва различимые на фоне листвы, и серебристо-металлический остов дельш-излучателя, наполовину торчащий из ямы... Напишу по памяти, подумала она и стала пристально вглядываться, фиксируя детали.

   – Кей?

   Она обернулась. Арта иль Вэш, командующая подразделением охраны 38й установочной группы, подошла к ней.

   – В Медиану давно выходила?

   – Каждые четверть часа, – ответила Кейта, – там все благополучно.

   Арта кивнула.

   – Надеюсь, до темноты закончат, – сказала она с беспокойством, – тут еще местные... любопытные.

   – Ничего, – сказала Кейта, – мы тут в глуши. Полиция не приедет, далеко. А завтра секретность будет уже не нужна.

   – Ты ведь отсюда, Кей?

   – Приблизительно да. Из этой страны.

   Арта с любопытством посмотрела на нее.

   – Интересно тебе, наверное...

   – А тебе разве нет?

   – Конечно, – согласилась Арта, – скоро все изменится. Везде. В Дейтросе, Дарайе... здесь. Вся наша жизнь... Все будет иначе. Это целая революция. Но ты-то отсюда родом, и...

   – Да, – кивнула Кейта, – у меня мама, папа приемный уже умер, еще брат, племянники и всякая другая родня. Но мама и брат в Германии, там благополучнее, они хорошо устроены. Я не уверена, что им стоит перебираться в Дейтрос. Совсем не уверена. Конечно, я предложу... хотя не знаю. Зато меня радует, что я смогу теперь жить открыто, все им объяснить...

   "И что Ашен погибла вовсе не в автомобильной катастрофе"...

   – Представляю, как тебе интересно, – улыбнулась Арта.

   – Я сейчас думаю о Ритке... это моя школьная подруга, старая. Мы давно не встречались. У нее уже трое внуков. Но когда-то мы здорово отжигали... прогуливали уроки, катались на трамвае по всему городу... сочиняли... вернее, она сочиняла, а я рисовала иллюстрации. И я представляю, как вот сейчас заявлюсь к ней через Медиану и скажу "ну что, Рит..."

   Арта нервно прислушивалась к чему-то. Кейта замолчала.

   – Вот что, Кей, перейди-ка в Медиану. И оставайся там пока. Мне спокойнее, когда ты там.

   – Есть перейти в Медиану, – ответила Кейта и исчезла.

   В сером пространстве Ветра она была не одна. Несколько сот гэйнов расположились в окрестностях – охрана установочной группы была предпринята очень серьезная. На Тверди гэйн-вэлар, в Медиане – все гэйны, кого только можно было мобилизовать. Даже охрану рубежей Дейтроса ненадолго ослабили.

   Очень важно, чтобы установка излучателей прошла без помех, и чтобы они были применены одновременно и повсюду.

   Гэйны в Медиане, хотя и были построены в боевом порядке, совершенно не напоминали никакую армию.

   Даже не в форме – в основном их одежда сейчас приняла маскировочный в Медиане серо-пятнистый цвет, но встречались и яркие пятна фантазийных одеяний. Пока нет боя, можно побаловаться. Вокруг, сколько хватало взгляда, раскинулись столы со скамьями, пестрые шатры, навесы, диванчики, манежи, костерки с уютным кругом из бревен, словом – самые разнообразные седалищные приспособления, группки гэйнов стояли, сидели, возлежали, прогуливались, развлекались по мелочи – творили всякие штуковины, мужчины раздаривали цветы женщинам, женщины осыпали их гирляндами маленьких фейерверков... где-то слышалась негромкая музыка. Слишком баловаться гэйнам, конечно, было нельзя, чтобы не терять бдительности и не искажать окружающий мир. За пространством вокруг наблюдали медианные приборы, а командиры и назначенные часовые, незаметные в пестрой толпе, в напряжении следили за обстановкой. "Ведь самый страшный час в бою – вспомнила Кейта, – час ожидания атаки". Она фыркнула. Вокруг не было ничего страшного. Все это напоминало безумный фестиваль ролевиков или бардов, ярмарку, праздник, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались... только неизбежные шлинги у пояса и маленькие автоматы на ремнях для Тверди напоминали о том, что собрались-то все же не для развлечений.

   Кейта наскоро связалась с шехинами, обсудили обстановку, пока не было причин волноваться. Правда, на фланге А4 разведка сообщила о некоем движении в нашу сторону, но подробностей пока не было. Кейта к тому же отвечала за сторону В, это не ее проблема. Пподумав, гэйна решила опробовать новую недавно сочиненную трансформацию. Бывают гэйны-импровизаторы, которые буквально фонтанируют новыми трансформациями, но это редко. В основном над превращением нужно долго работать. Тем более – над таким. Кейта взмыла в воздух, на ходу преобразуясь в радужный столб, который вытянулся, раскинулся – и вот уже радуга из семи звенящих газовых полос пересекла небо. Кейта чувствовала себя неописуемо, она видела каждой своей частицей, каждой псевдомолекулой цветного газа, она вобрала в себя весь пестрый, веселый пейзаж, всех этих красавиц в длинных платьев, принцев, животных, шатры и костры, рыцарей вдоспехах и роботов в стальных корпусах, парящих в небе птиц, самолеты, трансформеры, броневые шары и летающие тарелки – вот одна из тарелок пронзила ее невесомое тело, окрасившись красным, оранжевым, желтым, и Кейта-радуга засмеялась, зазвенела трелями от восторга... она стала выгибаться, подниматься к небу – и вдруг выпустила длинные протуберанцы, щупальца, лучи, взлетевшие на невообразимую высоту – если в Медиане вообще есть высота, это небо, по расчетам, бесконечно... и там, на этой высоте, ее лучи тоже обрели зрение, осязание, слух... И она увидела.

   Мгновенно свернулась, стала плотной невысокой дугой, и обрела голос, мысленно направляя его в радиоволны...

   – Внимание всем! Тревога! Тревога! Приближается фронт противника, предположительно, десять-двенадцать тысяч, направление половина третьего, время около двадцати минут! Всем приготовиться!

   – Тревога! – подхватил тут же в эфире командующий обороной иль Маррей, – Всем приготовиться! Группа командования, ко мне, ориентир – знамя.

   Кейта газовым зрением увидела пылающий в центре бивуака островок – ярко-алое знамя Дейтроса – мигом сложилась и легко приземлилась на ноги, в человеческом обличье, среди встревоженных командиров. Теперь уже приборы разведки сходили с ума, их мягко гасили, уже все понятно, уже не надо. Иль Маррей быстро говорил о распределении сил, глядя на виртуальную карту в воздухе, теперь было уже видно, как приближаются дарайцы. Их было почти пятнадцать тысяч, они шли тремя группами, одна атаковала сторону Кейты, бросалось в глаза обилие микротехники...

   – Иль Дор, вы берете седьмую и шестнадцатую шехи. Если основной удар придется на вашу сторону, этого будет недостаточно, в таком случае в резерве рассчитываете на пятую, либо восьмую, в зависимости от того, кто будет готов поделиться...

   Она внимательно выслушивала указания командира. Кейте приходилось командовать обороной – собственных же фантомов. Но редко, очень редко. Звание в общем-то обязывало. Но Кейта сомневалась в себе.

   "Шендак... черта с два... русские не сдаются, – подумала она, – за мной Трима! Справлюсь как-нибудь".

   Она собрала командиров, распределила задачи. Велела занимать позиции.

   А сама разноцветной, хотя сильно поблекшей радугой, взлетела над полем боя.

   Рискованно. В этой трансформации ей, по идее, не нужны щиты, не нужно тратить сил на оборону – они могут уничтожить почти весь газ, если додумаются (дорши же! Не додумаются), достаточно всего нескольких псевдомолекул, из которых состояло ее газовое тело -и она восстанет живая и невредимая. Но и газ-то уничтожить сложно – чем? Он не горит, абсолютно недоступен механическим повреждениям...

   Держать связь и наблюдать бой так даже удобнее, намного. Кейта видела, как ее бойцы с восхищением поглядывают на разноцветную дугу, вставшую над головами... Они готовились к бою, трансформировались, ставили щиты... А фронт дарайцев приближался, Кейта уже видела ряды одинаковых (казалось) тупых вангальских лиц...

   И вдруг фронт исчез. Волной невидимости словно слизнуло доршей с лица земли.

   – Ребята, – приказала Кейта в эфир, – они применяют невидимость, работайте!

   И гэйны заработали, пытаясь проявить щиты, накрывшие врага, осыпая доршей цветными лучами, меняя цвета, плотность, бомбардируя врага, Кейта пролила на позиции доршей небольшой дождик, все было тщетно... работал хороший инструктор, возможно, пленный дейтрин, создав для них эту маку. Между тем противник начал бить, били, не выдавая своего расположения, виртуальное оружие возникало из ничего рядом с гэйнами, хлестали смертоносные фонтаны, земля вставала на дыбы, языки плазмы пытались прожечь тела, но гэйнам легко удавалось гасить эти атаки... Главное – увидеть врага, думала Кейта. Огненные вихри жгли ее газовое тело, тысячи стрел пронзали его, Кейта почти не замечала этого. Она сделала свое тело разреженным, трансформируясь из радуги в туманность, медленной изморосью спустилась на предполагаемые позиции доршей... Что-то стало больно колоть изнутри, Кейта чуть испугалась, но тут же запретила себе страх, с ней ничего не случится, нет. Но доршей по-прежнему не было видно.

   Вперед вырвался молоденький гэйн, совсем мальчишка, из седьмой шехи, и выпустил из рук белую сеть...

   Интуитивно он понял, как может быть устроен щит невидимости у доршей. Под сетью их позиции четко обозначились, Кейта увидела суетящихся вангалов, ударила по ним всей огневой мощью... Ударили одновременно обе шехи...

   Дорши, занявшие оборону, падали десятками, сотнями, их выкашивало огнем, смертоносным разноцветьем, их тела рвало на куски, они бежали в панике, но смерть настигала их с неба, смерть лезла из почвы, преграждала путь, душила, валила, уничтожала... Каждый охотник, думала КЕйта, хлестая доршей смертельными лучами-протуберанцами, желает знать... ее красные и оранжевые лучи сжигали, желтые слепили, зеленые душили ядовитым туманом... где сидит фазан... ее синие полосы замораживали жидким кислородом, голубые и фиолетовые уничтожали мгновенно, вспышками высокотемпературной плазмы...

   Внезапно что-то изменилось, и в небе повисли предметы, неуловимо отличные от всей виртуальной катавасии – это были вполне реальные ракеты, вдалеке доршам удалось собрать установку... Кейта мигом раскинулась мягкой сетью, ловушкой, задерживая ракеты и отсандаливая их назад, рикошетом. Но по глазам – или тому, что у нее заменяло глаза – ударила слепящая вспышка ядерного взрыва. Потом еще и еще одна...

   Это было невообразимо красиво! Четыре гигантских гриба из пламени и черноты поднимались в серое небо, застилая видимость. Кейта завороженно смотрела на взрывы, не могущие никому причинить вреда – вряд ли погиб хоть один гэйн.

   Дарайцы снова и снова пытаются применять в Медиане технические новинки... Знают ведь, что для гэйна термоядерный взрыв – вроде насморка, что банальный огненный бич куда мощнее и страшнее любого оружия Тверди. Однако – против глупости сами боги бороться бессильны. А может быть, пронзила страшная мысль, они вовсе и не собирались применять ядерное оружие в Медиане... Они несли его на Твердь. Или же это установка для получения гигантского количества энергии, например, для временнОго переноса. Как та установка, что погубила Дейтрос...

   Кейта протянула невидимые газовые пальцы, затушила один из грибов, как тушат фитилек свечи. ПОтом второй... Остальные уже были нейтрализованы гэйнами, все же взрывы эти нарушили видимость, и доршам удалось выиграть несколько метров. Кто-то там из них уже приблизился к охраняемой зоне, где можно просочиться на Твердь. Туда их пропускать нельзя... Кейта быстро окинула взглядом свой участок – здесь все благополучно. Враг не пройдет! Москва за нами.

   – Кей, дай шеху! – послышалась быстрая просьба слева, и Кейта отреагировала мгновенно.

   – Седьмая шеха, фланг А2, переподчинение иль Шэму! Остальные, слушай мою команду... Произвольно, общим залпом, по агрессору – огонь!

   И сосредоточилась на уничтожении, забыв, что под ней – люди, стиснув виртуальное теперь сердце в виртуальный кулак, выметая дарайцев, давя их, как давят стаю назойливых насекомых...

   Оставшаяся ее шеха, восемьдесят человек, неизмеримо могущественных гэйнов, легко единым ударом смяла и уничтожила остатки от трех тысяч дарайцев, наступавших по всему флангу. Дорши уже не только не наступали, они драпали, бежали беспорядочно, пытаясь хоть как-то спастись, но спастись уже было нельзя, гэйны не знают жалости, нет ничего страшнее гэйна в Медиане... Кейта прекратила убивать и оцепенев, висела над полем боя.

   Она видела, что потерь почти нет. Бой заканчивался. В эфире дрогнул вызов, Кейта ответила. Говорили с Тверди, через трансформатор.

   – Установка завершена. Получен сигнал Д. Излучатель начал работу.

   На фланге Кейты погибло двое, из седьмой шехи, они нейтрализовали первый ядерный удар, и не успели поставить себе достаточную защиту. Их убила вполне реальная радиация. Они получили такой удар, что были мертвы от церебральной формы лучевой болезни еще до того, как перестали работать излучатели на Триме.

   Шехины стали отводить гэйнов назад, в Дейтрос. Установки более не нуждались в защите. Вообще никакой защиты уже не требовалось.

   Кейта вернулась на Триму, она была из тех, кому теперь предстоит особенно много работы – организация инфопункта в центральной России, информирование и инструктаж населения. В зависимости, конечно, от того, как удастся договориться с правительством.

   Но до утра она была совершенно свободна. Арта попрощалась с ней и отправилась вместе с гэйн-вэлар, завершившими операцию, восвояси.

   Чтобы сбросить напряжение боя, снять стресс, Кейта пешком двинулась через поле, к железной дороге. Вдали мерцали огоньки – деревенские жители спали, не подозревая о своих новых возможностях, о новой, открывшейся перед ними свободе.

   Ничего. Они все узнают.

   Кейта усмехалась про себя, думая, что российское правительство не очень-то обрадуется. Особенно когда станет ясно, что никаких супердаров высоких технологий ни с дейтринов, ни с дарайцев в общем-то не получить.

   Хотя... например, рак в обеих государствах давно не проблема.

   Но что такое рак? Трагедия только для заболевшего и его родни... А вот если бы получить новые источники энергии вместо нефти, фантастические примочки, компьютерную виртуальность, оружие... особенно оружие. Однако все новое оружие годится только в Медиане, а для Тверди ничего нового у нас почти и нет. И вместо удобной электронной виртуальности, Матрицы, где коды программистов создают рай на любой вкус – виртуальность Медианы, безжалостно сортирующая людей на гэйнов-творцов и обычных, требующая высочайшей дисциплины, самообладания, настоящего таланта...

   Не очень-то удобно.

   Хотя конечно каждый конкретный человек может усмотреть некие выгоды. Почему бы и нет? Земные элиты все равно будут переселяться в Дарайю. Некоторые творцы тоже охотно продадут себя – пусть ненадолго, пока не выгорит огонь.

   Потенциальные гэйны, может быть, захотят в Дейтрос – горький, суровый, страшный, но такой настоящий, такой живой мир, который даст им возможность играть, вернее – не играть, а именно жить. Так, как они бы хотели.

   Может быть, начнется торговля, взаимообмен...

   Может быть, массы уставших от рыночной стихии и борьбы за выживание, рванутся в Дейтрос, увидев в нем сильное государство-отца, способного защитить, накормить и создать спокойную счастливую жизнь. И это действительно так... Вот только поднимающийся из руин Дейтрос нуждается не в массах уставших от борьбы, а как раз именно в борцах, в людях, готовых отдавать себя обществу и брать на себя за это общество ответственность...

   Ничего, научим, воспитаем, бодро думала Кейта.

   И тошнотным фоном маячила мысль о прошедшем бое, о том, как убивали бегущих доршей... И почему-то Кейта вспоминала Аллина. В квенсене он молился и постился за убитых.

   Кейта его понимала тогда. Ей тоже было жаль доршей. Всегда жаль. Она не любит убивать, шендак, она никогда этого не любила, она нормальный человек...

   Вот только тактика этого боя была правильной, и она это знала, и сама посылала своих ребят убивать даже казалось бы, безвредных уже, бегущих врагов.

   Вангалов, которых – как она поняла очень поздно и с удивлением – и винить-то не в чем, вот уж кто воистину не ведает, что творит, вот уж кто не способен отвечать за свои поступки, ибо и разума-то у них нет, и даже эмоции притуплены. Прикажут – вангал будет убивать, прикажут – будет пытать или насиловать, а если нет – вангал будет милым безобидным существом, не способным даже муху обидеть. Большой ребенок...

   Жалел ли их Аллин?

   Думал ли о них вообще?

   Нет, подумала Кейта. И она неправильно понимала его тогда. Она судила по себе. Ей казалось, что Аллину тоже жалко доршей. Что убийство несовместимо с самой сутью человеческой, противно ей, омерзительно, что убийство разрушает душу, огрубляет ее, и убивать – это неестественно; и потому он так молится за убитых.

   А это все было не так. И он молился потому, что поставил себе цель никогда не грешить, не совершать поступков, которые представлялись ему грехами перед Богом. Он был искреннен. Бог для него был главным в жизни. Остаться чистым, быть чистым и безгрешным, не грешить и исповедовать даже мельчайшие грехи – важнее всего на свете. Это было его побуждение, такой он был человек. А она, Кейта, неправильно понимала его.

   Но это теперь неважно. Она выбрала другое. Ей омерзительны эти убийства, до сих пор противны. Ей омерзительна война. Но она до конца будет сражаться за Дейтрос и Триму...

   Ночной полустанок словно вымер – ни души. Кейта долго изучала расписание в потрескавшейся каменной нише. Следующий поезд на Рязань – через два часа...

   Махнув рукой, она перешла в Медиану, теперь совершенно пустынную. Настроила келлог. Нашла Москву.

   Поднялась над почвой – без всяких крыльев и трансформаций – и полетела, попутно размышляя о разном.

   Она снова появилась в одном из московских двориков – в темноте никто не заметил и никто не удивился ее возникновению ниоткуда. Все окна многоэтажки ярко горели – полночь еще не время сна в суматошной столице. Кейта двинулась вперед по улице.

   Она знала адрес Риты. Знала, что та давно разведена, работает редактором, взрослые дети живут отдельно. Она не видела Риту уже много, много лет... Заглядывала из Медианы, знала, как Рита выглядит, как живет. Но не общалась с ней... Просто было не до того.

   Кейта позвонила в дверь.

   – Кто? – раздался сонный грудной голос в переговорном устройстве. Кейта нагнулась и сказала таинственным голосом:

   – И снова я проваливаюсь в сон. Душа моя плывет и будто млеет, дубеет голова и тяжелеет, и полимерной парте шлет поклон.

   Молчание. Неуверенный голос.

   – Катька?!

   – О школа, прощай, прощай! Ты прогульщикам двери открой, отпусти их скорее домой, аттестатом ты нас не стращай – прощай, прощай, прощай! – добавила Кейта. Дверь зажужжала, впуская ее.

   Ритка стояла в коридоре своей малометражки, в халате, с выпученными от изумления глазами.

   Она не сразу узнала Кейту.

   Немудрено.

   Не просто возраст, не просто прошедшие после школы десятилетия разделяли их. Рита следила за собой. Она была московской гламурной дамой, она сидела на диете и посещала фитнес-клуб. Ее осветленные волосы были уложены модной волной, загорелое в солярии лицо почти лишено морщин, модный халатик глянцево блестел, прикрывая уже не очень молодые ноги... Ей было за шестьдесят, и она это знала. И это становилось ясно любому, кто видел Риту.

   Кейта в полевой – на Тверди в цвет осеннего камуфляжа – форме, была тощей, жилистой, подвижной, стремительной; глаза угрюмо блестели, все тело алертно напряжено. Возраст вообще не прочитывался.

   – Рит, – сказала она и улыбнулась, – наконец-то я к тебе выбралась...

   – Катька, – прошептала Рита, не двигаясь с места.

   – Извини, что я раньше не могла. И времени не было. И.. в общем-то, нечего было тебе сказать. Можно зайти?

   Они молча прошли в комнату.

   – Что это за форма у тебя? – наконец спросила Рита.

   – Потом узнаешь. Так вот, Рит. Мне нечего было рассказать тебе. А теперь есть что.

   Она взяла подругу за руку.

   – Закрой глаза на две секунды. Кстати. не думай, что ты свихнулась, все нормально. Внимание... раз, два, три!

   И она вместе с подругой, коренной триманкой, без всякого труда перешла в Медиану.

   Кельм обесточил компьютер. Молниеносно, почти автоматически прибрал на столе. Вышел, насвистывая «Броня крепка, и танки наши быстры».

   Теперь уже никаких флешек, никакой информации для передачи Ивик. Конечно, нехорошо, но зато легче жить. И кстати, Ивик не надо ходить на связь так часто.

   Кельм вышел и запер кабинет на ключ. Краем глаза он отметил в коридоре шевеление, чью-то фигуру у открытого окна, огонек сигареты. Кто-то курил, стряхивая пепел через подоконник. Кельм пошел чуть медленнее, чем в обычном темпе.

   – Иль Кэр, – негромко позвал незнакомец. Кельм обернулся. Расплылся в широкой улыбке.

   – А, Вьеро, здравствуйте! Где это вас так?

   Висок офицера был выбрит, и на голове кляксой расплылся страшненький круговой шрам. Правая рука заключена в каркас.

   – В Медиане, разумеется, – ответил Вьеро, – теперь я в отпуске по ранению. Зашел вот по бумажным делам.

   Кельм молчал, глядя на него.

   – Я поговорить бы с вами хотел, иль Кэр. Вы домой сейчас?

   – Да. Я могу вас подвезти, – предложил Кельм. Они вышли вдвоем, спустились в подземный гараж. Вьеро по-свойски нырнул в комфортное нутро "Лендиры". Кельм включил зажигание и нажал незаметную клавишу на пульте управления. Подождал секунд пятнадцать, вырулил к выходу из гаража. Сверкнул глазок – проверка машины закончена.

   В "Лендире" давно была установлена аппаратура, надежно защищающая от прослушивания. Конечно, Кельм еще и вручную машинку проверял с утра, но – кто его знает.

   – Спасибо вам, – сказал он, выезжая на дорогу, – вы вовремя тогда меня предупредили. Нас действительно всех проверили. Пришлось в атрайде побывать.

   Вьеро чуть дернулся, оглядываясь. Как любой нормальный дараец, он понимал, что как раз именно в автомашинах-то и ставят, под видом систем спутниковой навигации, подслушивающие устройства.

   – Не волнуйтесь, – сказал Кельм, – эта машина абсолютно чистая. Иначе я бы не стал с вами говорить откровенно. Я слежу за этим.

   – Я слышал, что иль Нат... – начал Вьеро. Кельм вздохнул.

   – Иль Нат был убит. Этого невозможно было избежать. Отправлен к гнускам. Мерзость... вы знаете, как рвут гнуски?

   – Да, – глухо ответил Вьеро, – видел.

   – В Дейтросе?

   – В Килне.

   – О Боже, вы и там их применяли, – Кельм качнул головой. Вьеро отвернулся и стал смотреть в окно. Машина вырулила на трассу, и теперь шла в общем ряду, на черепашьей скорости.

   – Скажите, Вьеро, почему вы хотели предупредить меня? – спросил Кельм, – что вас навело на эту мысль?

   – Да практически ничего. Так, смутные догадки... Может быть, я ошибаюсь.

   – Может быть, – вежливо сказал Кельм.

   – Вы не беспокойтесь, раз уж я предупредил вас о проверке, дальше меня эти сведения уйти не могут. Я же не враг себе. Ну а почему я вообще предупредил... Знаете, иль Кэр, вот вы о гнусках говорили...

   Он замолчал. Видно, говорить ему было трудно.

   – Вас куда везти, кстати?

   – Все равно. Мне в центр...

   – Мне в общем, тоже... Так что с гнусками?

   – Иль Кэр, вы поймите, мы ведь не все идиоты, садисты, изверги... мы тоже люди. Я пошел в армию... насмотрелся сериалов этих, ну и потом, знаете, если честно, закончил свободную школу, пытался учиться дальше, не идет никак, да и места не найти. Куда деваться... Офицеры всегда нужны. Я когда пошел... вы знаете, ведь я дурак был, полный, круглый идиот. Как все, конечно... но я где-то в глубине души так искренне и верил – мы, мол, боремся против страшной дейтрийской заразы, за нашу мирную жизнь, за нашу родину...

   Он махнул рукой.

   – Ну и? – поддержал разговор Кельм.

   – А потом я увидел, что – зараза... Гнуски, которых спускают на деревню, их же нельзя контролировать, они рвут все и всех подряд. Змей, иль Кэр, как они кричали, если бы вы слышали, как они кричали... И гнусков же не остановить, никак, вы знаете. Гэйна, молоденькая совсем девчонка, которую мы в Килне взяли в плен... вы же понимаете, иль Кэр, да? Что с ней делали. Да, она положила сотню вангалов, да, она убийца, но... всему же есть какой-то предел. И еще... разговоры с нашими. Им ведь все обрыдло, иль Кэр. Поймите – им просто идти некуда. Они пьют, все до одного, и все на хайсе, и это еще хорошо, если только на хайсе. У них же все разговоры – что с чем смешали, да что потом было... И я сам такой тоже. Потому что страшно это очень. Мы когда идем в Медиану – за спинами вангалов, но все равно – очень страшно. Нет ничего страшнее, чем гэйн в Медиане. И непонятно уже, зачем. Я видел слишком много, и я еще не спился окончательно. Вот и все объяснение. Понимаете?

   – Да, – сказал Кельм, – я хорошо вас понимаю, и могу предложить альтернативу. Правда, это тоже страшно. Но ведь вы не за себя боитесь, как я понимаю.

   – Нет. За себя... это не то. Это какой-то ужас, как черная яма впереди. Нет выхода.

   – Да, понимаю. Но я могу вам предложить другое. Смысл. Возможность – призрачную возможность остановить войну. Другую жизнь, Вьеро. Интересует?

   – Да, – выдохнул офицер.

   Кельм повернул к нему спокойное лицо, не убирая рук с руля, машина шла автоматически на заданной небольшой скорости.

   – Вьеро, я дейтрийский разведчик. Я предлагаю вам работать вместе со мной.

   Дараец оторопел. Кельм очень спокойно, не шевеля ни единым лицевым мускулом, вывел машину на съезд.

   – Как-то это, – пробормотал Вьеро, – неожиданно.

   – Где вас ранили?

   – У Тримы... мы там выполняли... словом, там были очень большие бои. Недавно. Теперь уже...

   Он осекся и спросил.

   – Но... откуда вы знаете, что я не подсадная утка. Что я не... может, это еще одна проверка.

   – Я знаю, потому что я проверил вас, – ответил Кельм, – я знаю о вас довольно много, Вьеро. Я знаю, что Луарвег – ваш двоюродный брат. И отсюда, вероятно, вы сделали выводы обо мне, и решили меня предупредить.

   – Лу не рассказывал... я понял это просто.

   – Ясно. Я знаю, что вы были в атрайде год назад, несколько месяцев, проходили лечение, из-за психического срыва... что вы там пытались с этими килнийцами?

   – Я расстрелял гнусков из пулемета. Просто расстрелял. Пытался объяснить, что они вышли из-под контроля и напали на нас... Конечно, это было не так, им хватало мяса в деревне. Я просто не мог больше. Поэтому начал стрелять.

   – Тем не менее, вас допустили снова к боевым действиям.

   – У нас это бывает не так редко, как вы думаете, – мрачно сказал Вьеро, – я же говорил вам, мы не сволочи, как вам, наверное, кажется. Мы нормальные люди. В большинстве.

   – Я знаю, Вьеро, и это все тоже для меня не секрет. Я был убежден в вашей искренности. Более того, я убежден, что вы– мужественный самоотверженный человек. Именно поэтому я и предлагаю вам работать со мной. Это не часто бывает. Я могу, в принципе, предложить вам деньги, фонд у меня есть...

   – Мне хорошо платят, ранение же еще, – рассеянно сказал Вьеро.

   – Я понимаю, что деньги для вас второстепенны. Мне бы только, Вьеро, хотелось сразу получить ответ. Вы можете не рисковать... в общем-то это очень рискованно, вы знаете, что такое атрайд.

   – Плевать, – угрюмо отозвался Вьеро, – а что мне надо будет делать?

   – Вы офицер. Мне нужны будут сведения об армии. Прекрасно, если вы сделаете штабную карьеру, у вас как раз серьезное ранение, могут перевести в штаб, подумайте об этом! Мне нужен свой человек в армии, простые поручения, связь...

   Он помолчал.

   – О вашей личной судьбе. Если вы выживете... и я выживу, разумеется, через какое-то время мы сможем переправить вас и вашу семью по выбору в Дейтрос или на Триму. Обеспечить всем.

   – Только, иль Кэр, в атрайде из меня вытрясут все... вы же их знаете. А я не гэйн, не знаю уж, как вас готовят.

   – Готовят просто – есть психологическая спецподготовка, если мы будем серьезно работать вместе, вы ее пройдете. Если я вас высажу у Регистратуры...

   – Мне все равно, где вы меня высадите.

   – Вы рассчитывали на такой разговор со мной, признайтесь, Вьеро?

   – Ух, – Вьеро улыбнулся, – трудно сказать. Нет. Хотелось излить душу. Я не думал... что вы вот так на это пойдете.

   – Душу вы излили, не так ли?

   – Да. Уже одно это... тошнит, тошнит от всего. Не могу... Это не моя родина, если это так.

   – Это ваша родина, Вьеро. Ваша. Именно ради нее – а не ради Дейтроса – вы и должны жить и работать. И рисковать.

   Кельм остановил машину.

   – Связь. Не пытайтесь связаться со мной. Открыто мы больше не будем общаться. Я обращусь к вам, как только будет что-то конкретное. Я найду вас самостоятельно, не беспокойтесь. Через связных. Все, теперь идите.